Кошка потерлась о ее ноги, но Джулия даже не посмотрела на нее. Я заметила, как пульсирует жилка на ее шее.
– Мне очень жаль. Несчастный случай произошел на острове?
– Мы… Они жили в Уильямс-Лейке.[2] – Джулия раскраснелась.
– Ваша фамилия Ларош… Что она значит? Она французская, верно? Вы знаете, откуда…
– Я никогда не интересовалась этим.
– А кто мой отец?
– Все случилось на одной вечеринке, и я ничего не помню. Я не знаю, где он сейчас.
Я посмотрела на эту элегантную женщину. Ничто в ее облике не указывало на то, что она способна была переспать по пьяни с незнакомым мужчиной на вечеринке. Джулия лгала. Я была уверена в этом.
Я попыталась заглянуть ей в глаза, но она смотрела на кошку. Мне захотелось схватить этого сиамца и швырнуть в нее.
– Он был высоким? Я похожа на него или…
Джулия встала.
– Я же сказала: я не помню. Думаю, вам лучше уйти.
– Но…
В доме хлопнула какая-то дверь. Охнув, Джулия прикрыла рот рукой. В комнату, кутаясь в розовую шаль, вошла средних лет женщина с курчавыми светлыми волосами.
– Джулия! Хорошо, что ты дома, нам нужно… – Увидев меня, она запнулась. – Ой, здравствуйте, я не знала, что к Джулии заглянула ее студентка.
Встав, я протянула этой улыбчивой женщине руку.
– Меня зовут Сара. Профессор Ларош была настолько любезна, что помогла мне с курсовой работой, но сейчас мне пора идти.
– Я Кэтрин. – Она пожала мне руку. – Мы с Джулией…
Женщина замолчала, увидев лицо Джулии.
– Очень приятно познакомиться, – смущенно пробормотала я. – Еще раз спасибо за помощь. – Я повернулась к своей биологической матери.
С трудом растянув губы в улыбке, она кивнула.
Я оглянулась, подойдя к машине. Кэтрин и Джулия до сих пор стояли у двери. Кэтрин, улыбнувшись, помахала мне рукой, но мать просто не смотрела на меня.
Теперь вы понимаете, почему мне нужно было поговорить с вами. Мне кажется, что я стою на хрупком льду и он трещит у меня под ногами, но я не знаю, куда бежать, чтобы спастись. Нужно ли мне выяснять, почему биологическая мать солгала мне, или же мне стоит последовать совету Эвана и просто оставить все как есть? Я знаю, что вы скажете мне, что только я могу принять решение, но мне нужна ваша помощь.
Я все время думаю об Олешке. Когда он был щенком, мы однажды оставили его в ванной и ушли из дома. Я помню, что была суббота, на улице было пасмурно и холодно. Тогда Олешку еще не приучили писать на улице, и он оставлял за собой такие лужи, что Элли однажды попыталась надеть на него трусики своей куклы. В ванной на полу лежал красивый коврик, мы купили его во время поездки по Солт Спринг Айленду. Олешка, видимо, начал жевать коврик с одного края, потом принялся играть с ним, и к тому времени, как мы приехали домой, коврик был безнадежно испорчен. Сейчас моя жизнь чем-то напоминает тот красочный коврик. Столько лет ушло на то, чтобы создать ее, и теперь я боюсь, что если начать играть с ней, то все будет уничтожено. Но я не уверена, что могу остановиться.
Сеанс второй
Я думала обо всем, что вы мне сказали. Что мне не нужно принимать решение сразу же. Что мне нужно осознать, на что я рассчитываю, и каковы причины того, что я хочу узнать больше о своем прошлом. Я даже написала на листике все за и против, как вы учили меня делать. На этот раз получились две маленькие аккуратные колонки, но у меня по-прежнему не было ответа. Тогда я пошла в мастерскую, в мой приют для несчастного сердца Сары Галлагер, и дала себе вдоволь наплакаться. Чтобы успокоиться, я начала красить дубовый шкаф, оставленный на реставрацию, и с каждым слоем краски мне становилось чуть легче. Неважно, что моя биологическая мать солгала, неважно, откуда я на самом деле родом. Имеет значение только моя семья.
Я позвонила Эвану сразу после того, как сбежала от своей биологической матери, и потому, вернувшись домой на выходные, он привез шоколадных конфет и красного вина, устроив мне романтический ужин задолго до Дня святого Валентина. Все-таки Эван у меня умничка. А самое главное, он не стал ни в чем меня упрекать, просто обнял покрепче и дал выговориться. И я выговорилась. Но потом меня одолела депрессия. У меня их так давно не было, что я не сразу поняла, почему так себя чувствую. Знаете, депрессии чем-то похожи на бывших парней – ты встречаешь своего бывшего через несколько лет после расставания и уже не помнишь, почему он тебя так злил, почему с ним тебе было так плохо.
И только пару недель спустя я опять почувствовала себя лучше. Нужно было остановиться на этом.
Эван уехал на свою турбазу, а муж Лорен, Грег… Он работает на папиной лесозаготовительной фирме, я вам говорила. Так вот, он уехал в командировку, и потому мы с Элли решили заглянуть к Лорен на ужин. Я всегда неплохо готовила – конечно, не в те моменты, когда была одержима новым проектом, – но вся моя стряпня не идет ни в какое сравнение с жареными отбивными и йоркширским пудингом, приготовленными моей сестрой в тот день. Пока сыновья Лорен – русые и голубоглазые, как мама, – гонялись за Элли и Олешкой во дворе, мы с сестрой присели выпить кофе в гостиной.
Я рада, что зима в этом году выдалась теплая, хотя на островах никогда не бывает по-настоящему холодно. Но все равно было приятно устроиться в удобном кресле перед камином и поболтать с Лорен о детях. Ее сорванцы постоянно что-то ломают, а моя Элли влипает во всякие неприятности в школе из-за того, что пытается командовать другими детьми или хамит взрослым. Эван, слыша об этом, только посмеивается, говоря: «Ума не приложу, в кого она такая».
Обсудив наших ребятишек, мы взяли еще по кусочку шоколадного пирога, когда Лорен повернулась ко мне и сказала:
– Ну что, как там обстоят дела со свадьбой? Ты уже все продумала?
– Ох, не говори об этом. Мне столько всего нужно сделать!
Лорен рассмеялась, запрокинув голову, и я увидела шрам у нее на подбородке, оставшийся после падения с велосипеда. Конечно, тогда папа долго вычитывал меня за то, что я не уследила за младшей сестренкой, но ничто не смогло испортить природную красоту Лорен. Она редко красится, да ей это и не нужно: личико в форме сердечка, медового цвета кожа, веснушки на носу… А еще Лорен одна из немногих людей, которые внутри столь же милы, что и снаружи. Она из тех, кто запоминает, какой шампунь вы любите, а потом дарит его вам без всякого повода.
– Я же говорила тебе, что со свадьбой всегда больше возни, чем предполагаешь. А ты думала, все будет просто.
– И это говорит женщина, которая ничуть не волновалась по поводу собственной свадьбы!
– Мне было двадцать. – Лорен пожала плечами. – Я была счастлива просто потому, что выходила замуж. Задний дворик дома у папы с мамой – вот и все, что нам нужно было для церемонии. Но вы-то будете отмечать свадьбу на турбазе. Там очень красиво.
– Да, красиво. Знаешь, мне нужно тебе кое-что сказать.
– Эй, ты же не передумала выходить замуж, верно? – Лорен изумленно уставилась на меня.
– Что? Конечно же, нет.
Сестра с облегчением вздохнула.
– Слава богу! Вы с Эваном прекрасно подходите друг другу.
– И почему только все так говорят?
– Потому что это правда.
И Лорен была права. Я познакомилась с Эваном в автомастерской, мы ждали, когда же наши машины наконец отремонтируют. Ему просто нужно было что-то подкрасить, а вот мой автомобиль был уже на последнем издыхании. Я тогда очень волновалась, что мою машину не починят: мне нужно было забрать Элли из детского садика. Эван успокоил меня, сказав, что все будет в порядке. Я до сих пор помню, что он завернул мой стаканчик кофе в картонку, чтобы я не обожглась. Помню, какими спокойными и выверенными были все его движения. И как мне было с ним хорошо.
– Так что ты хотела рассказать? – вернула меня к реальности Лорен.
– Помнишь, я говорила тебе, что хочу найти своих биологических родителей?
– Конечно. Когда мы были детьми, ты была просто одержима этой идеей. А помнишь, однажды летом ты решила, что ты индейская принцесса, и попыталась построить на заднем дворе каноэ? – Сестра рассмеялась, но потом заметила мое выражение лица. – Погоди, ты что, действительно нашла их?
– Пару недель назад я встретилась с моей биологической матерью.
– Ого… Это… Ну надо же… – На лице Лорен, сменяясь, словно в калейдоскопе, промелькнули удивление, смущение, обида. – Почему ты не сказала мне?
Это был хороший вопрос, но мне на него нечего было ответить.
Лорен вышла замуж за парня, с которым встречалась еще в колледже, и до сих пор поддерживала отношения со своими друзьями по школе. Лорен не представляла, каково это, когда тебя бросают. Когда ты совсем один. Кроме того, с ней невозможно было пообщаться, когда рядом был ее муж.
– Сперва мне нужно было все обдумать, – наконец сказала я. – Все прошло не очень-то хорошо.
– Да? А что случилось? Она живет на острове?
Я рассказала Лорен обо всем, что произошло.
– Ох, это, должно быть, ужасно, – сочувственно протянула сестра. – Ты как, справляешься?
– Я разочарована. Особенно обидно то, что она ничего не рассказала о моем биологическом отце. Она была моим единственным шансом на то, что я найду его.
В детстве я часто мечтала о том, что мой настоящий отец заберет меня к себе домой и будет представлять всем, говоря, что я его потерянная и вновь обретенная дочурка. И его рука легонько касалась бы моей спины…
– Ты не говорила маме с папой, нет?
Я покачала головой. Лорен вздохнула с облегчением. Я смотрела на тарелку с тортом. Шоколад горчил во рту. Я ненавижу чувство вины и страха, которое охватывает меня всякий раз, когда я думаю о том, что мама и папа узнают обо всем. И ненавижу себя за это.
– Не говори Мелани и Грегу, ладно?
– Конечно.
Я заглянула Лорен в глаза, пытаясь понять, о чем она сейчас думает.
– Может, твой отец был женат, и она боится, что все это выплывет после стольких лет?
– Может быть. Но мне кажется, что она солгала даже по поводу своего имени.
– Ты собираешься поговорить с ней еще раз?
– О боже, нет! Уверена, тогда она натравит на меня копов. Я думаю оставить все это.
– Так, наверное, будет лучше.
И снова это выражение облегчения на лице.
Мне хотелось спросить Лорен, для кого так будет лучше, но она уже взяла тарелки с остатками торта и пошла в кухню, оставив меня одну перед камином. Мне стало холодно.
Вернувшись домой, я уложила Элли спать, оставив Олешку в ее комнате, потом убрала в доме – знаете, когда Эван уезжает, я развожу страшный бардак. В тот день у меня не было настроения идти в мастерскую, хотя именно так я обычно поступаю, когда выпью слишком много кофе и спать мне не хочется. Но в этот раз я села за компьютер. Я собиралась проверить почту, но мне почему-то вспомнились слова Джулии «Мои родители погибли. Произошел несчастный случай». Может быть, Джулия не солгала хотя бы об этом? Я ввела в строку поисковика слова «несчастный случай, Уильямс-Лейк, Британская Колумбия». «Гугл» нашел пару страниц, но только в одной автомобильной аварии погибла супружеская пара, и это произошло совсем недавно. К тому же имя было не то. Я расширила поиск на всю Канаду, но все равно не нашла автомобильных аварий, в которых погибли бы люди по фамилии Ларош. Если они умерли много лет назад, то об этом может и не быть заметки в Интернете, подумалось мне, но я не готова была сдаваться. Я ввела в «Гугл» слово «Ларош». Опять вывалилось несколько страниц, но, кроме сайта университета, они не имели никакого отношения к Джулии.
Прежде чем укладываться спать, я решила посмотреть в Интернете странички об Уильямс-Лейке. Я никогда не была в этом городе, но знала, что он находится в самом сердце округа Карибу, в центре Британской Колумбии. Джулия не показалась мне провинциалкой, а значит, должно быть, она уехала из Карибу сразу после окончания школы. Я не отрываясь смотрела на экран. Мне хотелось узнать о ней побольше, но как? У меня не было знакомых в университете, да и в правительственных организациях тоже, как и у Эвана. Мне нужен кто-то, обладающий подобными связями. Введя в строку поисковика «детективные агентства, Нанаймо», я с изумлением выяснила, что их в нашем городе довольно много. Я просмотрела их сайты в Интернете. Как оказалось, большинство частных детективов были полицейскими на пенсии.
Чуть позже позвонил Эван, и я поделилась с ним своей идеей.
– И сколько это стоит?
– Я пока не знаю. Думаю завтра позвонить и все выяснить.
– Мне кажется, все это уже немного чересчур. Ты ведь не уверена, что Джулия лгала.
– Она явно что-то скрывала. И мысль об этом сводит меня с ума.
– А вдруг это что-то, о чем тебе не следует знать? Возможно, у Джулии есть причины скрывать от тебя что-то.
– Я лучше столкнусь с правдой лицом к лицу, чем всю жизнь буду думать о том, что же это было. Кроме того, детектив, возможно, сумеет отыскать моего биологического отца. А вдруг он понятия не имеет о том, что я существую?
– Если тебе кажется, что это необходимо сделать, то дерзай. Но сперва проверь этих детективов. Не нанимай первого попавшегося.
– Я буду осторожна.
На следующий день я позвонила частному детективу с самым красивым веб-сайтом, но как только он назвал цену за расследование, я поняла, как он оплачивает столь восхитительный дизайн страницы. Набрав еще два номера, я наткнулась на автоответчики. У четвертой фирмы под названием «Детективное агентство ТБД» был довольно паршивый сайт, но жена детектива, работавшая у него секретаршей, показалась мне очень милой. Она сказала, что Том, как она его назвала, перезвонит. Детектив действительно позвонил мне через час. Я спросила о его профессиональной подготовке, и он рассказал, что всю жизнь проработал полицейским, а после выхода на пенсию решил подработать, да и жена оказалась при деле. Том мне понравился. Он сказал, что берет деньги за почасовую работу с авансом в пятьсот долларов, и мы договорились встретиться вечером. Я чувствовала себя героиней детективного фильма, припарковавшись рядом с седаном Тома и войдя в забегаловку у парковки. Но уже через пару минут все встало на свои места. Мы поговорили с детективом, и он заверил меня в полной конфиденциальности расследования. Заполнив документы, я уехала оттуда со смешанными чувствами – вины за то, что я вторгаюсь в личную жизнь Джулии, давая детективу ее адрес, надежды найти моего отца и страха перед тем, что он тоже не захочет иметь со мной ничего общего.
Том сказал, что в ближайшее время он, вероятно, ничего не узнает, но уже через пару дней он позвонил. Я как раз убирала тарелки со стола после обеда.
– Я раздобыл информацию, о которой вы просили. – Его тон доброго дедушки сменился холодом.
– Мне не стоило этого знать? – рассмеялась я.
Но ему было не до смеха.
– Вы были правы. Джулия Ларош – не настоящее имя вашей матери. Ее зовут Карен Кристиансон.
– Это интересно. Вы выяснили, почему она сменила имя?
– Оно не кажется вам знакомым?
– А должно?
– Карен Кристиансон – единственная выжившая из жертв Кемпингового Убийцы.
Меня бросило в дрожь. Я что-то читала о Кемпинговом Убийце – меня всегда интересовали маньяки. Эван говорит, что я сумасшедшая, раз мне нравятся такие вещи, но когда по телевизору в новостях рассказывают о знаменитых маньяках, меня не оттащить от экрана. У всех них были довольно зловещие прозвища: Зодиак, Насильник-вампир, Убийца с Грин-Ривер.[3] Про Кемпингового Убийцу мне не припоминалось ничего интересного. Он убивал людей в центральных районах Британской Колумбии, вот и все, что я знала.
– Я хотел все перепроверить, а потому съездил в Викторию и сделал пару фотографий Джулии, а потом сравнил их со снимками Карен Кристиансон, выложенными в Интернете. Похоже, это действительно одна и та же женщина.
– О господи! Неудивительно, что она сменила имя. Наверное, она познакомилась с моим отцом уже после того, как переехала на остров. Когда Кемпинговый Убийца напал на нее?
– Тридцать пять лет назад. Она переехала на остров пару месяцев спустя и сменила имя.
Я похолодела от ужаса.
– В каком месяце произошло нападение?
– В июле.
Я лихорадочно подсчитывала в уме.
– В апреле мне будет тридцать четыре. Вы же не думаете…
Том молчал.
Чувствуя, как подгибаются ноги, я опустилась в кресло, пытаясь понять, что он только что мне сказал. Но мысли разбегались, и я никак не могла собрать их. Мне вспомнилось бледное лицо Джулии. Ее руки дрожали… Кемпинговый Убийца – мой отец.
– Я… я просто… Вы уверены?
Мне хотелось, чтобы Том возразил мне, чтобы он сказал, что я ослышалась, что все это просто ошибка.
– Карен – единственный человек, который может подтвердить это, но даты совпадают.
Том помолчал, ожидая, что я отвечу.
Но я просто смотрела на календарик на холодильнике. У лучшей подруги Элли, Меган, день рождения в субботу, а я не могла вспомнить, купила ей подарок или нет. Голос Тома доносился до меня словно издалека.
– Если у вас возникнут какие-то вопросы, перезвоните мне. Я перешлю вам фотографии Карен и счет.
Я просидела в кухне еще пару минут, по-прежнему не сводя глаз с календаря. Наверху хлопнула дверца шкафа, и я вспомнила, что Элли сейчас как раз принимает ванну. Нужно разобраться со всем этим позже. Я заставила себя встать с кресла.
Элли уже вылезла из воды, оставив в воздухе запах малинового геля для душа. Влажные полотенца сушились на крючке.
Вообще-то я очень люблю укладывать Элли спать. Я подтыкаю ей одеяльце, мы устраиваемся поудобнее, и Элли рассказывает мне, как прошел ее день. Она напоминает то совсем маленькую девочку, когда неправильно произносит слова, то уже девушку, когда рассказывает мне о том, во что были одеты сегодня другие девчушки. Пока мы не начали встречаться с Эваном, я позволяла ей спать в моей спальне. Мне нравилось, что мы так близки, нравилось слушать ее мерное дыхание. Когда я была беременна, а Джейсон, как обычно, слонялся с друзьями по барам, я могла уснуть, только положив ладонь на живот. Он приходил на рассвете, а когда я начинала ругаться – я всегда была вне себя от таких его выходок, – он выталкивал меня из комнаты и запирал дверь. Я кричала на Джейсона через дверь, пока не срывала голос.
Я ушла от него только на пятом месяце беременности, и Джейсон так и не увидел дочь – он разбился на грузовике, въехав в дерево, за три месяца до ее рождения. Я поддерживаю отношения с его родителями, и они души не чают в Элли, рассказывают ей о Джейсоне и хранят для нее его вещи. Иногда Элли ночует у них. Когда это случилось в первый раз, я боялась, что она проснется среди ночи и начнет плакать без меня, но с Элли все было в порядке. А вот я едва смогла заснуть без нее.
То же самое произошло и в тот день, когда Элли впервые пошла в школу. Моя малышка с легкостью справилась с переменами в своей жизни, а я скучала по ней каждую минуту. Мне не хватало привычной суеты в доме, не хватало ее звонкого смеха. Сейчас я украдкой заглядываю в это маленькое окошко, ведущее в ее жизнь без меня, и пытаюсь выяснить, как она себя чувствовала в такие моменты: «И ты рассмеялась? Тебе понравилось?»
Но сегодня я не могла сосредоточиться на Элли. Слова Тома звенели в моей голове: «Даты совпадают». Все это не может быть правдой. Не может!
Когда Элли уснула, я поцеловала ее в лоб и вышла, оставив в комнате Олешку. Включив компьютер, я ввела в строку поиска слова «Кемпинговый Убийца». Пройдя по первой же ссылке, я начала читать сайт, посвященный жертвам этого маньяка. Страничка была оснащена звуковыми эффектами, так что в комнате заиграла мрачная музыка. Я пролистывала фото всех жертв, читала их имена и даты смерти под каждым снимком. Обычно нападения совершались с разрывом в пару лет, начиная с семидесятых годов, но иногда маньяк находил своих жертв два года подряд, а иногда не проявлял себя по нескольку лет. Пройдя по очередной ссылке, я открыла карту, на которой крестиками были отмечены все места преступлений. Маньяк нападал на жертв в центральной и северной Британской Колумбии, ни разу не совершив убийства в одном и том же парке. Если девушки ехали в кемпинг с родителями или любовниками, маньяк сперва убивал всех посторонних, но было ясно, что охотится он за женщинами. На сайте я насчитала пятнадцать фотографий. Все девушки улыбались на снимках. Они были молоды и здоровы.
В целом, как оказалось, полиция считает Кемпингового Убийцу виновным по меньшей мере в тридцати убийствах. Одним из самых кровавых маньяков в истории Канады.
На сайте также говорилось о том, что единственной девушкой, кому удалось спастись от Кемпингового Убийцы, была Карен Кристиансон, его третья жертва. Фото было размытым, девушка отворачивалась от камеры.
Вернувшись на стартовую страницу «Гугла», я ввела в поисковик слова «Карен Кристиансон».
На этот раз ссылок было довольно много. Я узнала, что Карен и ее родители поехали с палатками в Твидсмуир в западном регионе Британской Колумбии. Это произошло тридцать пять лет назад. Родителей убили выстрелом в голову, пока они спали в своей палатке. Карен бросилась бежать, и маньяк гонялся за ней несколько часов, пока не поймал и не изнасиловал. Прежде чем он начал душить ее, Карен сумела ударить его камнем по голове и сбежать. Девушка бродила по лесу еще два дня, пока наконец не вышла на дорогу и ее не подобрала проезжавшая мимо машина. На большинстве фотографий Карен прятала лицо, но какой-то предприимчивый журналист нашел ее снимок в выпускном альбоме, сделанный всего за пару месяцев до той злополучной поездки в лес. Я внимательно разглядывала фотографию симпатичной темноволосой девушки с карими глазами. Она действительно была очень похожа на Джулию.
Зазвонил телефон, и я вздрогнула от неожиданности.
– Привет, малышка! – Это был Эван. – Элли уже уложила?
– Да, она сегодня устала.
– Как прошел твой день? Есть новости от детектива? Обычно я все рассказываю Эвану – и хорошее, и плохое – сразу, как только он приходит домой или берет трубку, но на этот раз слова застряли у меня в горле. Мне нужно было время, чтобы все обдумать.
– Алло?
– Он еще ведет расследование.
Той ночью я ворочалась в кровати, смотрела в потолок и пыталась успокоиться, избавиться от ужаса, отогнать образ Джулии, прячущей лицо от фотокамер. Отворачивающейся от меня. Несколько часов спустя я вскинулась от кошмарного сна, мокрая как мышь. Во рту было сухо, голова болела, как с похмелья. Я помнила только обрывки сна: девушка бежит по темному лесу босиком, на земле лежат мешки с трупами. А потом я вспомнила сон целиком.
Повернувшись, я посмотрела на будильник. Половина шестого утра. После такого кошмара я наверняка не усну. Компьютер притягивал меня, и уже через пару минут я вновь сидела за монитором, просматривая фотографии жертв и заметки о Кемпинговом Убийце, какие только могла найти. Моя душа полнилась страхом и отвращением. Я прочитала все газетные статьи о Джулии, подбирая крохи информации там и тут, изучила каждое фото. Репортеры гонялись за ней несколько недель, следили за ее домом, таскались за ней повсюду. Карен Кристиансон стала настоящей сенсацией в Канаде, да и в США этой историей заинтересовались. Там Карен сравнивали с жертвами Теда Банди, которым тоже удалось спастись от маньяка.
Утром я получила письмо от Тома с фотографиями Джулии, сделанными в университете, на парковке, перед домом, рядом с Кэтрин. Я сравнила их со снимками Карен Кристиансон. Это явно была та же самая женщина.
На одной фотографии Джулия похлопывала по плечу одного из своих студентов, а на губах у нее играла ободряющая улыбка. Мне было интересно, касалась ли она меня после родов или просто сказала акушерке унести ребенка прочь.
Всю неделю я исправно занималась работой и домашними делами, но чувствовала себя слабой, одинокой… и злой. Я не знала, что делать с этой новой реальностью, с ужасом, связанным с моим зачатием. Мне хотелось похоронить знание об этом, закопать его где-то на заднем дворе, подальше от чужих глаз. Кожа покрывалась мурашками при мысли о том, с каким злом я столкнулась. Какое зло породило меня. Я оттирала свое тело в душе, но ничего не помогало. Грязь засела глубоко внутри меня.
Когда я была маленькая, мне казалось, что мои биологические родители заберут меня, если я буду хорошо себя вести. Если я влипала в какие-то неприятности, то боялась, что мои настоящие мама с папой узнают об этом. Каждую свою хорошую оценку в школе я зарабатывала для того, чтобы они поняли – я умница. Когда папа смотрел на меня так, словно пытался понять, кто же впустил меня в его дом, я говорила себе, что мои настоящие мама и папа найдут меня. Глядя, как папа играет с Мелани и Лорен, только что сказав мне, что слишком устал, чтобы играть со мной, я говорила себе, что мои настоящие мама и папа найдут меня. Когда папа вез моих сестер в бассейн, а меня оставлял подстригать лужайку, я говорила себе, что мои настоящие мама и папа найдут меня.
Но они так и не нашли меня.
А теперь мне хотелось забыть о том, что они вообще существуют. Но что бы я ни делала, как бы ни пыталась отвлечься, я не могла избавиться от мрачного, гнетущего чувства, от которого у меня сдавливало грудь и немели ноги. Большую часть недели Эвану нельзя было дозвониться – он как раз вел туристов по маршруту. Когда он наконец позвонил, я пыталась слушать его рассказ о новостях на турбазе, старалась отвечать к месту. Я даже рассказала ему, как прошел день Элли. Потом, сославшись на усталость, я попыталась закончить разговор. Я собиралась во всем ему признаться. Мне просто нужно было время.
Но на следующее утро Эван решил выяснить, что же происходит.
– Что стряслось? Ты больше не хочешь выходить за меня замуж?
Он смеялся, но в его голосе слышалась тревога.
– Думаю, ты сам не захочешь жениться на мне, после того, как услышишь это. – Я вздохнула. – Я узнала, почему Джулия солгала.
Я покосилась на дверь, думая о том, что Элли вот-вот проснется.
– Джулия? Я не понимаю, о ком…
– Моя биологическая мать. На прошлой неделе мне позвонил детектив. Он сказал мне, что мою мать на самом деле зовут Карен Кристиансон.
– Но почему ты не сказала мне, что выяснила это? – опешил Эван.
– Потому что я узнала, что мой настоящий отец – Кемпинговый Убийца.
Эван немного помолчал.
– Да ладно. Ты же не хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что мой настоящий отец – маньяк, Эван. Он изнасиловал мою мать. Я…
Я не осмеливалась произнести то, что вызывало мои ночные кошмары. Мой отец до сих пор где-то там.
– Сара, погоди. Я пытаюсь осознать все это. Я замолчала.
– Сара?
Я кивнула, зная, что он меня не видит.
– Я не… Я не знаю, что делать.
– Начни с самого начала и расскажи мне, что происходит.
Я откинулась на подушку, от уверенности в голосе Эвана чувствуя себя немного лучше.
– То есть ты не знаешь наверняка, что Джулия – это Карен? – переспросил он, когда я закончила рассказ.
– Я смотрела ее фотографии в Интернете. Это точно она.
– Но у тебя нет доказательств того, что Кемпинговый Убийца – твой отец. Все это лишь догадки. Она могла начать встречаться с каким-то другим парнем вскоре после инцидента.
– Жертвы изнасилования обычно не начинают встречаться с парнями вскоре после, как ты выразился, инцидента. А еще у нее дома живет женщина. Мне кажется, Джулия – лесбиянка.
– Может быть, сейчас она предпочитает женщин, но, возможно, так было не всегда. Вполне может быть, что она уже была беременна, когда маньяк напал на нее. Или этот частный детектив лжет тебе, чтобы ты заплатила побольше.
– Он раньше был полицейским. Он не поступил бы так.
– Это он так говорит. Могу поспорить, он звонил тебе и говорил, что сможет выяснить еще больше, если ты ему заплатишь.
– Он не такой.
Но что, если Эван прав, а я просто делаю поспешные выводы? Но потом я вспомнила выражение лица Джулии.
– Нет, она правда испугалась.
– Ты заявилась к ней домой и потребовала, чтобы она поговорила с тобой. Такого кто хочешь испугается.
– Дело не только в этом. Я нутром чую. Эван немного помолчал.
– Сбрось мне ссылки на и-мейл. И фотографии, которые тебе прислал детектив. И ссылку на его веб-сайт. Сегодня утром я свободен, поэтому попытаюсь разобраться сам и позвоню тебе после полудня. И тогда мы поговорим обо всем этом, ладно?
– Может быть, мне стоит позвонить Джулии?
– Вот это действительно плохая идея. Ничего не делай.
Я не ответила.
– Сара? – строго произнес Эван.
– Да.
– Ничего не делай!
– Ладно, ладно.
Элли уже возилась с Олешкой в своей комнате, так что пришлось прощаться.
Я пыталась делать вид, что все хорошо, пока мы с Элли готовили сосиски в тесте, рисуя на них улыбки кетчупом, но всякий раз, когда я заглядывала в ее глаза, мне хотелось плакать. «Что я скажу, когда она вырастет и начнет задавать вопросы о моей семье?»
Я отвезла Элли в школу, взяла Олешку и пошла прогуляться, надеясь, что на свежем воздухе мне станет лучше. Но, войдя в лес в заповеднике, я сразу поняла, что это была плохая идея. Обычно мне нравится запах сосновых иголок и упругость земли под ногами, еще влажной после вчерашнего дождя. Нравятся деревья – можжевельники, ели, пихты. Но сейчас их кроны нависали надо мной, погружая все в сумрак, воздух казался душным, шаги – слишком громкими. Я испуганно вглядывалась в темные уголки, замечая сучковатый пенек с одной-единственной веткой, торчавшей вбок прямо у корневища, мертвое дерево, папоротник, овраг, засыпанный гниющими листьями. «Он насиловал ее в таком месте?» Олешка спугнул косулю, и она убежала. Я видела ужас в ее глазах и думала о том, как Джулия бежала по лесу, как ветки царапали ее до крови, как она прерывисто дышала. Как маньяк гнался за ней, словно за диким зверем.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |