Она на секунду умолкла. Джиллиан заерзала и села прямо.
— Что, такое бывает? — спросила она, подавшись в сторону Эви. — Некоторые видят и слышат мертвых?
— Да, — сказала Эви, — это обычное дело. С вами такое тоже случалось? Вы видели… вы видите Хейли?
Джиллиан медленно покачала головой.
— Я никогда не вижу ее, — сказала она.
Какое-то мгновение она внимательно смотрела на Эви, а потом ее лицо как-то обмякло, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух.
— Я никогда не вижу ее, — повторила она.
Ее рука снова потянулась за салфеткой. Коробка упала на пол, но Джиллиан смогла ухватить несколько штук. Она прижала салфетки к лицу. Слез по-прежнему не было. Возможно, она их уже все выплакала.
— Не торопите себя, — сказала Эви. — Вам нужно поплакать. Неважно, сколько на это уйдет времени.
Джиллиан не плакала, нет, но продолжала прижимать салфетки к лицу, содрогаясь всем своим иссушенным телом. Эви молча смотрела на нее, и за это время секундная стрелка успела трижды обежать циферблат.
— Джиллиан, — сказала она, когда сочла, что дала девушке достаточно времени. — Доктор Уоррингтон говорит, что вы по нескольку часов в день ходите по торфяникам. Вы по-прежнему ищете Хейли?
Джиллиан кивнула, не поднимая глаз.
— Я сама не знаю, зачем делаю это, — пробормотала она в салфетки. — Просто у меня возникает ощущение, что это сделать, и я уже не могу оставаться в доме. Я должна выйти на улицу. Должна искать.
Джиллиан подняла голову. Ее серые глаза смотрели прямо на Эви.
— Вы сможете мне помочь? — с надеждой спросила она.
— Да, конечно, — твердо ответила Эви. — Я собираюсь выписать вам кое-какие лекарства, — продолжила она. — Антидепрессанты, чтобы вы чувствовали себя лучше, и что-нибудь, что поможет вам спать по ночам. Это временные меры, направленные на то, чтобы разорвать цепь плохого самочувствия. Вы меня понимаете?
Джиллиан посмотрела на нее с облегчением, как ребенок, который понял, что теперь контроль над ситуацией берут на себя взрослые.
— Понимаете, боль, которую вы испытываете, отняла здоровье у вашего тела, — продолжала Эви. — В течение двух лет вы не спали и не питались должным образом. Вы слишком много пили и истощили себя долгими изнурительными походами по торфяникам.
Джиллиан дважды быстро моргнула. Глаза ее были красными и больными.
— Если вы будете лучше чувствовать себя днем и хорошо спать по ночам, то сможете справиться и с пристрастием к выпивке, — продолжала Эви. — Я дам вам направление в группу поддержки. Они помогут вам продержаться первые несколько недель. Ну как? Неплохая идея, верно?
Джиллиан кивнула.
— Я буду навещать вас каждую неделю весь этот период, сколько бы он ни продлился, — сказала Эви. — Когда вы начнете чувствовать себя лучше, когда поймете, что можете контролировать боль, мы займемся тем, чтобы помочь вам приспособиться к теперешней жизни.
Взгляд Джиллиан погас.
— Перед тем как все это произошло, — пояснила Эви, — вы были женой и матерью. Сейчас ситуация совсем другая. Я понимаю, что это звучит неприятно, но такова реальность, к которой нам с вами нужно повернуться лицом. Хейли навсегда останется частью вашей жизни. Но в настоящий момент она — ее потеря — составляет всю вашу жизнь. Вам необходимо перестроить свою жизнь и определить в ней место для дочери.
Последовало молчание. Потом салфетки упали на пол, и Джиллиан прижала руки к груди. Это была вовсе не та реакция, которой ожидала Эви.
— Джиллиан?
— Вы будете ненавидеть меня за то, что я скажу, — прошептала Джиллиан, и голова ее затряслась, — но иногда мне хотелось бы…
— Чего бы вам хотелось? — спросила Эви, сознавая, что впервые с момента знакомства с Джиллиан она даже не представляет, каким будет ответ.
— Чтобы она просто оставила меня в покое.
Волосы спящего ребенка были мягкими и светлыми, цвета новенькой монетки в один пенни. Девочка спала в коляске, затянутой мелкой сеткой, защищавшей от жаркого солнца и насекомых в саду. На круглую щечку упал влажный локон. Ее кулачок был прижат ко рту, большой пальчик отогнут, как будто, засыпая, она сосала его, а потом что-то заставило ее его вытащить. Ее животик мерно поднимался и опускался, поднимался и опускался.
Ей было от двух до трех лет. Ножки все еще слишком пухлые, губки только начинают выговаривать первые слова. В глазах, когда они открыты, светится доверчивая чистота. Она еще не знает, что люди могут причинять боль.
Между крошечными розовыми губками показался пузырек слюны. Потом он исчез, чтобы появиться снова. Ребенок вздохнул, и пузырек лопнул. Звук этого хлопка, казалось, плыл в неподвижном воздухе сентябрьского утра.
— Ах, да-да-да… — пробормотала девочка во сне. Она была просто прекрасна. В точности такая же, как остальные.
Джо вскочил и побежал. Не раздумывая, Том бросился за ним, и оба со всех ног рванули в открытые двери церкви. Том мельком увидел рыжеволосого мужчину впереди, у алтаря. Потом Джо нырнул за заднюю скамью с высокой спинкой, и Том последовал его примеру.
Вымощенный плитами пол был пыльным. Под скамейками оказалось полно паутины: некоторые паучьи сети были целыми и имели идеальную форму, другие порваны и увешаны дохлыми мухами. С крючков на спинках аккуратно свисали матерчатые коврики для молений.
— Он молится, — прошептал Джо, выглянув из-за скамьи.
Том приподнялся. Мужчина в шортах стоял на коленях у ступеней алтаря, опершись локтями о перила, и смотрел на большое витражное окно. Было действительно похоже, что он молится. Если не учитывать того, что Том никогда не видел мужчин, которые молились бы в шортах. Как-то все это не очень вязалось.
Какой-то шум заставил Тома обернуться. Церковная дверь приоткрылась, и он заметил, как наружу выскользнула какая-то фигура. Там по-прежнему ждали Джейк и его банда. Неожиданный рывок пригнул его за спинку скамьи.
— Он что-то услышал, — прошептал Джо.
Сами они, насколько понимал Том, не шумели, но его все равно охватило тревожное чувство. Если мужчина обнаружит их, он может прогнать их во двор, где поджидали Джейк и его друзья. Джо снова рискнул приподнять голову. Том сделал то же самое. Человек в шортах не двинулся с места, но уже не молился, это было совершенно ясно. Он поднял голову и прислушивался, а потом поднялся на ноги и обернулся. Джо с Томом так быстро нырнули вниз, что стукнулись головами. Теперь они уже точно попали! Они зашли в церковь без разрешения да еще и, судя по уликам, разбили окно.
— Кто здесь? — спросил человек в шортах скорее озадаченно, чем строго. — Эй, отзовитесь! — снова позвал он. Звук его голоса без труда долетал во все уголки церкви.
Том попытался встать.
— Нет! — запротестовал Джо, вцепившись в него. — Он не к нам обращается.
— Конечно же, к нам, — прошептал в ответ Том. — Здесь больше никого нет.
Джо не ответил, только осторожно приподнял голову, словно солдат, выглядывающий из окопа. Потом подал Тому знак сделать то же самое. Человек в шортах направился к двери справа от алтаря. Открыв ее, он остановился в проеме и заглянул в комнату.
— Я знаю, что вы здесь, — сказал он тоном отца, играющего с детьми в жмурки.
Он был с севера, но не из Ланкашира, как большинство в этой местности, и не из Йоркшира сразу за границей графства. С еще более далекого севера, подумал Том, возможно, из Ньюкасла.
Том вопросительно посмотрел на Джо. «Разве мы, цыплятки, здесь не одни?..» — совсем как в песне, которую любила напевать их мама.
— Почему бы вам не выйти и не поздороваться? — спросил мужчина.
Том подумал, что это должно было прозвучать так, будто мужчине в принципе все равно, но получилось не вполне удачно. Он явно нервничал.
— Я собираюсь через минуту запереть двери, — сказал он, — но не могу этого сделать, пока вы здесь прячетесь.
Он резко развернулся, пробормотал: «Все, парни, шутки в сторону», быстрым шагом направился в другую часть церкви и скрылся за органом. Это был шанс для них. Том потянул Джо за руку, и они вышли в проход между скамейками как раз в тот момент, когда в проеме парадного входа, ухмыляясь, показался Билли Аспин. Том схватил Джо за руку и снова потянул его за скамью. А еще через секунду шлепанье сандалий по плитам сообщило им, что вновь прибывшему надоело играть в прятки с тенями.
Замечательный у них был выбор! Выйти на улицу, где их побьют, сидеть тихо, и тогда их запрут в церкви, или выйти из своего убежища, чтобы столкнуться лицом к лицу с человеком в шортах.
— Привет, — произнес у них над головой голос с северным акцентом.
Мужчина стоял за скамьей и смотрел на них сверху вниз.
— Привет! — ответил Джо. — Вы нашли ее?
Человек в шортах подозрительно прищурился.
— Как вам удалось из ризницы попасть за орган, а потом сюда, да так, что я вас не заметил? — спросил он.
— Мы все время были здесь, — сказал Том. Стоило попробовать как-то выкрутиться, почему нет?
— Мы видели, как вы молились, — заявил Джо таким тоном, будто сообщал, что видел, как незнакомец помочился за органом.
— Да что ты говоришь! — сказал человек в шортах. — Где вы живете.
Том на секунду задумался, есть ли хоть какой-то шанс выбраться отсюда, не рассказывая ничего о себе. Мужчина стоял между мальчиками и выходом, но если Том рванет в одну сторону, а …
— По соседству, — сказал Джо. — В новом доме, — добавил он, как будто это и так не было ясно.
Мужчина понимающе кивнул.
— Я должен запереть здание, — сказал он, отступая в проход между скамьями. — Пойдемте.
— А откуда у вас ключ? — спросил Джо. Том хотел толкнуть его локтем, но брат стоял слишком далеко от него. — Ключ положено иметь только викарию. Это он дал его вам?
— Его дал мне архидьякон, — ответил человек в шортах. — Кстати, пока я не запер дверь… Может, тут есть еще кто-то из ваших?
— Никого здесь быть не может, — сказал Том. — Мы зашли сюда сразу за вами. Мы… хм… играли с мальчишками в прятки во дворе. За нами сюда никто не заходил.
Человек кивнул.
— О'кей, — сказал он. — Идемте отсюда.
Он махнул рукой в сторону двери, имея в виду, что сначала должны идти Том и Джо. Пока все шло хорошо. Джейк и его компания не посмеют ничего сделать, если они покажутся на улице вместе с взрослым. И этот человек, к тому же, не заметил разбитого…
— Том, вон твой мяч! — сообщил Джо и сорвался с места.
Том закрыл глаза и про себя пообщался с Господом Богом на тему, так ли уж необходимы младшие братья, и если он как-нибудь перережет Джо горло, а потом признает, что поступил нехорошо и все такое, то попадет ли за это навечно в преисподнюю? А может, не навечно?
Когда Том снова открыл глаза, Джо уже вытащил мяч из осколков битого стекла. Брови человека в шортах от удивления полезли на лоб. Он протянул руку за мячом. Том открыл было рот, но тут же передумал. Какой смысл?
— А что это за мальчик с бритой головой? — спросил мужчина. — Тот, который стоял там, на стене, когда я подъехал?
— Это Джейк Ноулс, — ответил Джо. — Они с Томом из одного класса. Он постоянно пристает к нему. Они стреляли в нас камнями из рогаток, а потом он стащил у Тома бейсбольную биту.
— Что, правда?
— А теперь они ждут нас снаружи.
— Вот так?
— Они собираются вздуть нас, когда мы выйдем. Они идиоты!
— Как тебя зовут? — спросил человек в шортах, и Том даже не попытался подать Джо знак, чтобы он не слишком…
— Джо Флетчер, — сказал Джо. — А это Том. Мне шесть, ему десять. Милли два года, моему папе — тридцать шесть, а маме…
— Ладно, уймись, приятель. — Человек в шортах выглядел так, будто находил Джо очень забавным. С ним можно попытаться поладить. — Пойдемте. И давайте наконец запрем дверь.
Эви стояла у окна, ожидая, когда подействуют парацетамол с неурофеном. Ее кабинет находился тремя этажами выше и выходил окнами на приемное отделение неотложной помощи. Пока она стояла здесь, к больнице подкатила машина «скорой помощи». Врач с водителем открыли задние дверцы и начали устанавливать подъемник для инвалидной коляски.
Спокойно. Вдох, потом выдох. Лекарство сейчас сработает, оно всегда срабатывает. Просто иногда на это уходит немного больше времени. Через дорогу напротив госпиталя раскинулся торговый комплекс. Стоянка перед супермаркетом уже забита. Пятница, утро. Люди делают покупки на уик-энд. Эви на мгновение закрыла глаза, а потом посмотрела вдаль, на крыши домов и офисные здания. Крупный северный город, где она работала большую часть недели, был выстроен по краю широкой долины. По обе ее стороны простирались торфяники. Птица, вспорхнувшая с подоконника, могла бы долететь до вершины ближайшего холма в четырех или пяти милях отсюда и взглянуть на место, где до сих пор в основном проводит время Джиллиан Ройл. Эви посмотрела на часы. До прихода следующего пациента оставалось еще пятнадцать минут.
Она уже сделала записи по своей консультации с Джиллиан, еще перед тем как принять обезболивающее. Каждый день она старалась растянуть время между приемами лекарств еще на пять минут. Вернувшись за стол, она зашла в Интернет и нашла сайт газеты «Ланкашир телеграф». Поисковая система довольно быстро обнаружила статью, которую она искала.
Городок Гептонклаф до сих пор в шоке, — прочитала она, — после пожара, случившегося три дня назад в коттедже на Уайт-лейн. Местный житель Стенли Харгривс заявил, что никогда не видел, чтобы пламя бушевало так неистово. «Никто из нас даже близко не смог подойти. Мы бы обязательно спасли из огня маленькую девочку, если бы могли», — сказал он репортерам «Телеграф».
В статье говорилось, что прибывшая на место пожарная бригада все еще изучает вещественные доказательства, но они считают, что возгорание могло произойти от оставленной включенной газовой конфорки. Бутылки с маслом, стоявшие вокруг плиты, могли усугубить ситуацию. Деревянный коттедж, одно из самых старых строений в Гептонклафе, стоял несколько поодаль от остальных построек, и огонь заметили только тогда, когда было уже слишком поздно, чтобы справиться с пожаром.
Барри Робинсон четырнадцати лет, — писала в завершение «Телеграф», — который присматривал за ребенком в этой семье, в настоящее время находится на лечении в Центральной больнице Бернли, после того как пожарные нашли его в саду без сознания. Хотя Барри и надышался дымом, доктора считают, что он полностью выздоровеет. Его родители сообщили нам, что он не помнит, как обнаружил пожар и покинул дом.
У Эви зазвонил телефон. Прибыл следующий пациент.
— Где вы шатаетесь? Мы с Милли уже десять минут вас зовем.
Женщина в дверях была чуть выше старшего сына и даже в свободной рубашке и джинсах выглядела ненамного крупнее его. Она была рыжеватой блондинкой с вьющимися волосами и большими бирюзовыми глазами. Ее удивленный взгляд скользнул с сыновей на Гарри.
— Привет! — сказала она.
— Ивет! — повторила маленькая круглолицая девочка, которая сидела у нее на руках и терла глазки, как будто только что проснулась.
Волосы у нее были того же оттенка, что и у женщины, тогда как у старшего мальчика, Тома, они были белокурыми, а у его брата — темно-рыжими и блестящими. Впрочем, лица у всех четверых были одинаково бледными и веснушчатыми.
— Привет! — сказал Гарри и подмигнул малышке, прежде чем повернуться к ее матери. — Доброе утро! — поздоровался он. — Неловко беспокоить вас, но этих двоих я нашел в церкви. Похоже, у них возникли какие-то проблемы со старшими мальчиками. Я подумал, что будет безопаснее, если я провожу их домой.
Женщина нахмурилась и быстро оглядела сыновей.
— Вы в порядке? — спросила она.
— Они стреляли в нас камнями из рогаток и убежали, когда услышали машину Гарри. Это Гарри, — сказал Джо. — Он молился там, в церкви. Мы видели.
— Думаю, на то и церковь, — сказала женщина. — Рада познакомиться с вами, Гарри, и спасибо. Кстати, меня зовут Элис Флетчер. Не хотите ли… чашечку кофе? Надеюсь, вы не какой-нибудь психопат? Потому что если это так, то кофе вы будете пить на пороге.
— Я викарий, — ответил Гарри, чувствуя, что краснеет, как случалось всегда, когда он сталкивался с красивой женщиной. — Нам не положено быть психопатами, — уточнил он. — Наш архиепископ подобного не приветствует.
— Викарий? — переспросила Элис. — Наш викарий, вы имеете в виду? Новый?
— Да, это я.
— Вы не можете быть викарием, — сказал Джо.
— Почему нет?
— Викарии не ходят в шортах, — сообщил ему Джо. — И они все старые. Как дедушки.
Гарри улыбнулся.
— Что касается шортов, то я, пожалуй, смог бы поправить ситуацию, — сказал он. — Вторую часть предоставим времени. А викариям положено пить кофе на пороге?
Элис посмотрела на Гарри так, будто тоже не очень верила его словам, но все же она была более воспитанной, чем младший сын. Она отступила в сторону, чтобы Гарри и мальчики могли пройти в дом. Она закрыла дверь, и Джо с Томом пошли впереди его по коридору, показывая дорогу и на ходу сбрасывая кроссовки.
— А кто такой психопат? — услышал Гарри шепот Джо, когда мальчики распахнули дверь в конце коридора.
— Это Джейк Ноулс, когда вырастет, — ответил Том.
Элис с Гарри прошли за мальчиками в кухню. Там Милли начала крутиться, пытаясь высвободиться из маминых объятий. Оказавшись на ногах, она покачиваясь направилась к мальчишкам. Ей где-то от двух до трех лет, решил Гарри. Джо уже держал в руках большую жестянку с печеньем.
— Печ-печ, — сказала Милли, которая оказалась очень сообразительной для своего возраста.
— А вы не из этих мест, — сказала Элис, засыпая зерна в кофемолку.
— Кто бы говорил! — в тон ей ответил Гарри. Ее акцент ассоциировался у него с мятным джулепом и благоухающим воздухом, с жарой настолько сильной, что ее, казалось, можно потрогать руками. — Дайте-ка угадаю. Техас?
Движение за спиной заставило его оглянуться. Милли запихивала в рот последнее имбирное печенье и во все глаза смотрела на шоколадный «пальчик» в руке у Джо.
— Тепло. Я из Мемфиса, штат Теннесси, — ответила Элис, указывая на сахарницу.
Гарри отрицательно покачал головой. Тем временем Джо взял один конец шоколадного «пальчика» в рот, нагнулся и предложил второй Милли. Она ухватилась за него зубками и принялась грызть, как делал это Джо. Съев печенье до конца, они поцеловались и весело рассмеялись.
— Эй вы трое, довольно уже, скоро ленч! — не оборачиваясь, прикрикнула на детей Элис.
Гарри видел, как мальчишки переглянулись, после чего Джо засунул три шоколадных «пальчика» в карман куртки, имбирное печенье в карман брюк и выскочил из комнаты. Милли, которой было доверено печенье с ванильным кремом, сунула его за пазуху и нетвердыми шажками вышла из кухни. Старший брат смотрел на нее с гордой улыбкой. Потом и Том сунул горсть печенья себе в карман, но тут заметил, что Гарри все видел. Он перевел взгляд с гостя на свою маму, и лицо его порозовело.
— Мы идем в гостиную! — объявил он.
— Идите, но сначала ты отдашь мне печенье, — сказала Элис, протягивая руку.
Том снова взглянул на Гарри — тот только сочувственно пожал плечами, — после чего отдал свою добычу и выскользнул за дверь.
Через секунду наступила полная тишина. Без детей кухня казалась пустой. Элис положила на стол ложки, поставила чашки, сахарницу и кувшин с молоком.
— Вы давно здесь живете? — спросил Гарри, наперед зная, что недавно. Дом явно был новым, ошибиться было нельзя.
— Три месяца, — ответила Элис.
Она отвернулась от Гарри и начала укладывать тарелки и миски в посудомоечную машину.
— Хорошо устроились? — спросил Гарри.
Загрузив мойку, Элис нагнулась к шкафчику под раковиной и вынула оттуда тряпку и какое-то дезинфицирующее средство. Она сполоснула тряпку под краном и начала протирать кухонную стойку. Гарри подумал, что, возможно, его присутствие здесь все же нежелательно, несмотря на предложенный кофе.
— Я думаю, что на такие вещи нужно время, — ответила Элис после паузы, усаживаясь и ставя на стол кофеварку. — Вы будете жить в городе?
Гарри покачал головой.
— Нет, дом священника находится в нескольких милях вниз по склону. В Гудшоу Бридж, — сказал он. — Я должен буду работать на три прихода. Этот самый маленький. И, вероятно, самый сложный, учитывая, что здесь уже несколько лет не проводились службы. Как вы думаете, местные жители отнесутся ко мне дружелюбно?
Последовала еще одна пауза. Элис налила кофе и пододвинула Гарри кувшин с молоком.
— Значит, церковь снова открывается, — сказала она, когда Гарри палил себе молока. — Думаю, для нашего городка это хорошо. Мы не очень большие любители ходить в церковь, но, думаю, сделаем над собой усилие, учитывая, что и живем совсем рядом. Когда вы приступаете к своим обязанностям?
— Через пару недель, — сказал Гарри. — Официально меня назначат на эту должность в следующий четверг в церкви Святой Мари в Гудшоу Бридж. Было бы очень здорово увидеть там вас с семьей.
Элис неопределенно кивнула, и опять наступила тишина. Гарри уже начал чувствовать себя не в своей тарелке, когда Элис, похоже, приняла решение и заговорила:
— Было очень много противников нашего переезда сюда, — сказала она, отодвигаясь от стола. — Этот дом был первым новым зданием, построенным в городе за последние двадцать лет. Большая часть земли и много домов принадлежат семье Реншоу, и, похоже, они решают, кому можно переезжать сюда, а кому нет.
В глубине дома слышались громкий разговор и высокий голосок девочки.
— Мой церковный староста здесь — человек по фамилии Реншоу, — сказал Гарри. — Он входил в комиссию на моем собеседовании.
Элис кивнула.
— Это Синклер, — сказала она. — Он живет в большом доме по другую сторону церковного участка вместе со старшей дочерью и отцом. Старый мистер Тоби накануне заглядывал сюда и остался выпить кофе. Похоже, Синклер полностью занят детьми. Его младшая дочь Дженни на прошлой неделе познакомилась с нами в магазине и тоже обещала зайти. Как я уже сказала, на такие вещи требуется время.
Из соседней комнаты послышался смех.
— Это ваш муж? — спросил Гарри, указывая на фотографию на подоконнике. На ней был изображен привлекательный темноволосый мужчина лет за тридцать в сдвинутой на затылок ковбойской шляпе. Синяя рубашка поло — точно под цвет его глаз.
Элис кивнула.
— Он мечтал об этом много лет, — сказала она. — Построить собственный дом в таком месте, завести кур, огород… Хотя большую часть времени его здесь не бывает.
Их прервал стук в дверь. Пробормотав какие-то извинения, Элис вышла из комнаты. Гарри взглянул на часы: ему еще надо посмотреть домик священника. Он услышал топот маленьких ножек, и через секунду в кухне появилась Милли, которая тащила за собой ярко-красную утку на палке. Она принялась кружиться вокруг стола, а Гарри, услышав, что Элис открыла дверь, сделал последний глоток кофе и встал. Ему действительно пора идти.
— Привет, Элис! Я уже сто лет обещала к вам зайти. Не помешаю?
Женский голос был легким и чистым, совсем без акцента. Гарри, еще до того как дошел до дверей кухни и выглянул в коридор, мог сказать, что его хозяйка молода, хорошо образованна и, вероятно, довольно красива. И не ошибся.
— Вы с Гаретом, случаем, не заняты в следующую пятницу? — спросила гостья у Элис. — Мы устраиваем обед и хотим кое-кого пригласить.
Ее белокурые волосы имели столько цветов и оттенков, что можно было не сомневаться — они натуральные. Они шелковой волной спадали почти до пояса, перехваченные дорогими солнцезащитными очками. У нее было лицо статуи, и рядом с ней невысокая симпатичная Элис выглядела неприметной.
— Было бы очень здорово, если бы вы смогли прийти, — сказала она. Выражение ее лица не было умоляющим, но становилось очевидно, что она не допускает отрицательного ответа. — Вы даже не представляете, как мы рады появлению в городе новых людей!
Гарри вышел в коридор, собираясь попрощаться уйти, когда из комнаты сбоку появились мальчики.
На гостье были джинсы и кремовая льняная рубашка. Ее одежде удавалось выглядеть одновременно и небрежной, и дорогой. Прежде чем Элис успела что-то сказать, она уже заметила Гарри, и губы ее изумленно дрогнули.
— Привет! — сказала она, и Гарри почувствовал, что заливается краской.
— Дженни, это Гарри, наш новый викарий, — представила его Элис. — Джо успел уже перекинуться с ним парой слов насчет церковной одежды, принятой в наших краях. Гарри, это Дженни Пикап. У них с мужем ферма в паре миль от города.
— Преподобный Лейкок? — спросила она, протягивая руку. — Замечательно! А мы совсем отчаялись вас увидеть. Отец ждет вас уже час.
Гарри пожал ей руку.
— Отец? — переспросил он.
— Синклер Реншоу, — подтвердила она, отпуская его руку и пряча свои в карманы. — Ваш церковный староста. Мы знали, что вы должны приехать сегодня утром. И думали, что вы заедете прямо к нам.
Гарри посмотрел на часы. У него была назначена встреча с церковным старостой на определенное время? Ничего подобного. Он просто оставил сообщение, что приезжает утром и собирается заглянуть в церковь.
— О, только помяни черта… — сказала Дженни, выглядывая в открытую дверь. — Он здесь, папа, я его нашла!
Гарри, который и сам был ростом за метр восемьдесят, пришлось задрать голову, чтобы встретиться глазами с мужчиной, переступившим порог. Синклеру Реншоу было уже под семьдесят. Густые седые волосы падали ему на лоб, почти полностью закрывая очень темные брови. За элегантными очками были видны карие глаза, и он был одет как деревенский джентльмен — в разные оттенки зеленого, коричневого и бежевого. Он наклонил голову в сторону Гарри, а потом повернулся к Элис, которая рядом с ним казалась вообще крошечной.
— Боюсь, что в церкви имел место акт вандализма, — сказал он, обращаясь к Элис, но поглядывая на Гарри. — Одно из старинных окон разбито. Я знаю, что неподалеку сегодня утром видели ваших сыновей, миссис Флетчер. И они играли там с битой и мячом для крикета.
— Для бейсбола, — беспомощно вздохнул Джо. Лицо Элис стало каменным. Она обернулась к Тому.
— Что там произошло? — спросила она.
— Я видел, что стекло разбито, — сказал Гарри. — И видел мальчика, который это сделал. Это некто по имени Джек, Джон… — Он вопросительно посмотрел на Тома, ожидая подсказки.
— Джейк, — сказал Джо, — Джейк Ноулс.
— Когда я приехал, он стоял на стене, — продолжал Гарри. — Я видел, как он размахнулся битой и ударил мячом прямо в окно. Я обязательно поговорю с его родителями.
Реншоу мгновение молча смотрел на Гарри. На мальчиков он не обратил никакого внимания.
— Прошу вас, не утруждайте себя, — наконец произнес он. — Я сам разберусь. Извините за беспокойство, миссис Флетчер. — Он еще раз кивнул Элис и повернулся к Гарри. — Мне жаль, что я не встретил вас сегодня утром, викарий, — продолжал он. — Тем не менее добро пожаловать, скоро у нас ленч.
Он прошел по дорожке и повернул на холм. Заручившись обещанием Элис прийти с мужем на обед на следующей неделе, Дженни уселась в свой «ренджровер» и уехала. Мальчики снова исчезли в комнате.
— Мне и в самом деле пора идти, — сказал Гарри. — Через пятнадцать минут мне должны показывать домик священника. Было приятно с вами познакомиться.
Элис улыбнулась.
— Взаимно, Гарри. Увидимся в следующий четверг.
сентября
Эви нервничала. Кто-то садился в ее кресло и изменил его высоту. Это заставляло ее наклоняться над письменным столом и вызывало дополнительное давление на поврежденный нерв. Она посмотрела на часы. Через тридцать минут ей нужно быть в суде. Кресло она поправит, когда вернется.
Засомневавшись, не пропустила ли чего-то, Эви открыла статью, которую на прошлой неделе скопировала с сайта «Телеграф». Она только что закончила второй сеанс с Джиллиан Ройл, и прогресс, казалось, был налицо. Джиллиан принимала лекарства и уже отметила, что теперь ей удается заснуть. Еще она сходила на первую встречу в общество анонимных алкоголиков. И у нее даже появился аппетит. Целая куча пунктов, по которым можно было ставить галочку. И все же чувствовалось, что что-то идет не совсем хорошо.
Как психиатр Эви работала с пациентами, которые пытались примириться с тяжелой потерей, и помогла нескольким семейным парам, потерявшим детей. Но с Джиллиан Ройл было иначе. В ней чувствовалось нечто большее, чем просто скорбь по дочери. После двух сеансов Эви была в этом твердо уверена. Ее боль была слишком свежей, слишком интенсивной, словно огонь, который постоянно поддерживают. Конечно, жуткое сравнение, учитывая все обстоятельства, но все же что-то мешало выздоровлению Джиллиан, удерживая ее от продвижения вперед.
Ее пытались обмануть много раз, и Эви знала, когда пациенты говорят неправду, как знала, когда они о чем-то умалчивают.
Она снова открыла газетную статью.
Городок Гептонклаф до сих пор в шоке…
Она прочла этот кусочек несколько раз, но ничего нового не заметила.
…Возгорание могло произойти от непогашенной газовой конфорки…
Если Джиллиан оставила печку включенной, формально пожар мог быть ее виной. Возможно, это ее и мучает?
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |