Если из этого ничего не выйдет, в физиономию суперинтендента полетит куча тухлых яиц.
Грейс следил, как Тиндалл первым делом посыпал порошком для снятия отпечатков пальцев наиболее вероятные места: зеркало в кабине, рукоятку переключения скоростей, клаксон, внутренние и наружные ручки на дверцах. Покончив с этим, снял пинцетом волосок с подголовника водительского сиденья и опустил в пакетик. Потом пинцетом же вытащил из пепельницы один окурок и положил в другой пакет.
Через пять минут он вылез из машины, вид у него при этом был значительно веселее, чем в момент прибытия на место.
– Есть несколько хороших отпечатков, Рой. Сейчас же отправлюсь назад и попрошу ребят пропустить через систему.
Имелась в виду Национальная автоматическая система дактилоскопической информации.
– Я и сам сейчас туда поеду, – сказал Грейс. – Встретимся минут через десять.
– Буду ждать с результатами.
– Ценю.
– Собственно, мне глубоко плевать, черт возьми, ценишь ты или нет, – отрезал Тиндалл, сурово глядя на суперинтендента.
Иногда Грейс с трудом понимал, когда Джо Тиндалл говорит серьезно, а когда шутит; у него было весьма своеобразное чувство юмора – трудно уловимое.
– Ладно, – сказал Грейс, стараясь умилостивить коллегу. – Восхищаюсь твоим хладнокровным профессионализмом!
– Хладнокровная задница! – буркнул Тиндалл. – Я это делаю потому, что мне платят. Мне не нужны никакие оценки с восторгами. – Он снял защитную одежду, сунул в сумку и направился к лестнице.
Грейс и констебль из дорожной полиции переглянулись.
– Сердитый типчик!
– Зато глаз – алмаз… – заметил констебль.
Грейс заглянул внутрь машины, осмотрелся, открыл бардачок, где ничего не было, кроме руководства для пользователя, проверил кармашки на дверцах – пустые. Полез под оба передних сиденья, снял чехол с заднего, посмотрел, что под ним, – ничего. Абсолютно ничто в машине не говорило о личности водителя; скорей, похожа на прокатную, чем на собственную.
Наконец открыл багажник. Чистый, без единого пятнышка. Только набор инструментов, запаска и светоотражающий предупредительный знак-треугольник, предположительно входящие в комплект. Он заполз под машину. Ни грязи, ничего необычного.
Поднявшись, Грейс велел констеблю запирать машину и включать сигнализацию, а сам направился к собственному автомобилю, торопясь вернуться в Суссекс-Хаус. Он отчаянно надеялся, что строптивый, но блистательный Джо Тиндалл добьется результата с отпечатками.
А уж группа наблюдения не упустит из виду «фольксваген».
Бесполезная остановка жизни в Брайтоне вряд ли повысит мнение Элисон Воспер о суперинтенденте Грейсе. Равно как и его шансы избежать ссылки в Ньюкасл. Независимо от Кэссиана Пью.
Тут он вдруг вспомнил Клио. Двадцать минут третьего. Она так и не перезвонила.
Том бросился на пол, лихорадочно шаря руками по твердому камню в поисках веревок. Темноту пронзил луч фонаря, на миг он упал на Келли, потом на его лицо, скользнул по стене, осветил ряд химических баков. В том числе тот, что без крышки.
Черт, черт, черт, черт.
Том лежал на боку, неподвижно, задерживая дыхание, крепко прижав к бокам руки, стиснув ноги, обливаясь потом. Слушал приближавшиеся шаги. Сердце колотилось, в ушах шумел поток крови, стремительно бежавшей в венах. В горле стоял желчный комок страха.
Момент приближается. И наступит, как только он будет разоблачен. Господи, может быть, снова свалял дурака? Глупо уехал из дома, глупо позволил затащить себя в машину. А теперь глупо, немыслимо глупо пытался освободиться.
Келли была совершенно права, называя его неудачником.
Он на секунду закрыл глаза, помолился, борясь с тошнотой. Вот так все и кончится? Все мечты? Никогда больше он не увидит детей? Никогда…
Раздался грохот. Что-то покатилось по полу. Что б это ни было, оно ударило его в висок. Предмет твердый, но легкий.
Том перевернулся, не забывая держаться как бы в связанном положении. Луч на секунду ударил прямо в глаза, ослепил. Потом он услышал ту же ломаную английскую речь:
– На мочу. Не на дерьмо.
Луч фонаря скользнул с его лица на предмет, лежавший на боку всего в нескольких футах. Это было оранжевое пластмассовое ведерко.
Шаги удалялись. Том оглянулся, наблюдая, как луч пляшет по полу, пока мужчина идет к далекому светлому прямоугольнику. Он мельком подумал, что тому, видно, в голову не пришло, как можно воспользоваться ведерком, если руки привязаны к туловищу.
Послышался стук тяжелой металлической двери.
И вновь наступила полнейшая тьма.
– Ты что, совсем рехнулся, мать твою? – заорал Карл Веннер. Его физиономия приобрела красновато-коричневый цвет, в тон рубашке с натянутыми на животе пуговицами. На висках вздулись вены. Царапины, полученные от девчонки во время последней встречи с нынешним визитером, еще были очень заметны. – О чем думал, явившись сюда? Тебе было сказано, никогда, никогда, никогда не являться без вызова! Чего тут, черт возьми, непонятного, Джон?
Энди Гидни уставился в дешевый бежевый ковер, сосредоточившись на одном квадрате, стараясь подсчитать, сколько в нем волокон.
Веннер сунул в рот указательный палец и принялся обгрызать кожу вокруг ногтя. Сигара дымилась в пепельнице на металлическом столе на верхнем этаже склада.
– И кстати, где ты шлялся? Я целый час пытался дозвониться.
– М-м-м… Сюда добирался.
– Почему не отвечал по своему чертову телефону?
– Потому что вы мне велели никогда его сюда не приносить.
К тихому удовлетворению Прогноза, Веннер после этого ненадолго заткнулся, продолжая грызть палец. Потом осмотрел его и куснул еще пару раз.
– У нас колоссальная неприятность, вот зачем я тебе звонил.
Фактически две, мысленно поправил Прогноз. О другой ты пока не знаешь. Плевать. Пусть у Карла Веннера будет тысяча неприятностей – наплевать. Он продолжал считать волокна.
Веннер схватил сигару, сунул в рот, раскурил, выпустил из угла губ дым.
– Чертовская неприятность, ясно?
– В Кромарти и Фортиз юго-западный ветер сменяется северным, четыре-пять футов в секунду; в Северном Атшире порывы до шести, – уведомил он Веннера, по-прежнему глядя в пол. – Временами дождь. От умеренного до сильного.
– За каким хреном мне этот чертов прогноз погоды?
– М-м-м, фактически… м-м-м… это судоходный прогноз.
Веннер вытаращил на него глаза. Действительно, этот чокнутый выше его понимания.
– Джон, беда в том, что у нашего парня был с собой ноутбук, через который он рассылал клиентам наши последние предложения. Полиция его забрала. Мы должны его вернуть.
– Он у меня, – сказал Прогноз. – И копия, которую сняли с жесткого диска в отделе высоких технологий.
Веннер опешил:
– У тебя?
– М-м-м… Да. Точно.
– Ты привез ноутбук?
Прогноз кивнул.
Поведение толстяка полностью изменилось. Он поднялся, крепко пожал руку удивленному парню.
– До чего же ты умная задница! – Потом снова сел, как бы выдохшись от усилия, снова сунул сигару в рот, жадно протянув руку, как ожиревший школьник, выпрашивающий конфетку. – Ну, давай! Он у тебя в рюкзаке?
– М-м-м… Нет, там у меня сандвич.
В помещение вошел один из двух молчаливых русских, одетый, как всегда, в черный пиджак поверх черной футболки. Встал в нескольких футах позади Веннера, молча, без улыбки.
Прогноз снова уставился на квадрат ковра, игнорируя протянутую руку, стараясь набраться храбрости, чтобы сказать то, что пришел сказать. Снова вспомнил Кью из «Стар трек», пробормотав про себя: «Если боишься, что тебе могут расквасить нос, лучше сиди дома под кроватью. Здесь небезопасно, зато хватает сокровищ, чтобы удовлетворить любые желания: от скромных до огромных. Но робким тут не место».
Неробкий Прогноз глубоко вдохнул, покраснел и выпалил с запинкой:
– Фактически я их с собой не принес.
Физиономия Веннера омрачилась.
– А фактически где они у тебя?
Прогноз почуял у себя за спиной почти неслышный шаг. Заметил на ковре почти незаметную тень. Веннер собирал команду для устрашения – впереди русский, за ним албанец. Но сегодня он – Неробкий Мужчина.
Настоит на своем.
Прогноз дрожал, лицо пылало, пот тек ручьями под белой рубашкой. Но он не отступит.
– Они в надежном месте.
– Действительно в надежном? – холодно уточнил Веннер.
– В очень надежном.
– Хорошо. Разумно.
– Если хотите получить обратно, заплатите, сколько обещали. И… и… и… я… – невнятно заикался он, – не хочу больше делать тисаны. – И снова уткнулся в ковер, глотая ртом воздух.
– Правда, Джон? – спокойно спросил Веннер. – Больше не хочешь работать в нашей команде?
– М-м-м… Нет.
– Я страшно расстроен! Мне казалось, мы отлично сработались. Знаешь, Джон, я думал, что мы с тобой стали настоящими хорошими приятелями. Я очень огорчен. Конечно, если хочешь уйти, хочешь получить свои деньги, это совершенно справедливо.
Прогноз молчал, не ожидая подобной реакции. Ждал, что Веннер взорвется.
– Так где именно то надежное место, куда ты поместил ноутбук и диск?
Парень с гордой улыбкой поднял глаза:
– Ни за что не поверите. Туда никто не заглянет, никто не найдет их за тысячу лет.
– Вот как?
Прогноз возбужденно кивнул.
– Даже полиция?
– Никогда!
Веннер радостно и лучисто ему улыбнулся, потом резко махнул левой рукой.
Этот жест озадачил Прогноза. Похоже на какой-то кодовый знак. Впрочем, долго гадать не пришлось.
– Снимай пташку! – крикнул Веннер.
Прогноз все больше недоумевал. Стоявший рядом с Веннером русский вскинул маленькую видеокамеру.
Албанец за спиной сделал два быстрых шага, и один резкий удар ребром ладони перерубил пополам шею Энди Гидни.
Дактилоскопический отдел занимал одно из самых больших помещений в Суссекс-Хаус. На первом этаже, неподалеку от отдела высоких технологий, постоянно, как в улье, шла тихая кропотливая деятельность, и Грейс, заходя туда, каждый раз слышал в воздухе лишь самый слабый чернильный запах.
Дерри Блейн, один из старших офицеров-дактилоскопистов, сидел у рабочего стола, установленного более или менее в центре лабиринта остальных столов и машин. На экране его компьютера красовался лучший отпечаток, снятый Джо Тиндаллом в «фольксвагене» с зеркала. Грейс с Тиндаллом стояли у него за спиной, глядя через плечо на монитор.
Блейн, лысеющий мужчина в очках, отличался добродушной внешностью и спокойными манерами, внушая доверие. Он стукнул по клавиатуре, и на экране возник полный набор из десяти отпечатков. Снова стукнул, и у Грейса замерло сердце. На мониторе появился полицейский снимок того, кто ему нужен. И фамилия. Водитель «фольксвагена». Встречавшийся с Джейни Стреттон в баре «Карма».
– Повезло нам, – сказал Дерри Блейн. – Я пропустил его через систему, и выяснилось, что чуть больше года назад с него сняли отпечатки после скандала и драки в брайтонском ночном клубе «Искейп». Отпустили с предупреждением. Его зовут Мик Лювич. Албанец, правонарушений не зарегистрировано.
– Что у нас еще есть на него? – спросил Грейс.
– Вот. – Блейн опять застучал по клавишам. – Стоит тут на нем пометочка в национальной базе данных: подлежит наблюдению по просьбе Интерпола.
Грейс разволновался еще больше.
– Поэтому я пропустил полный набор его отпечатков через международную поисковую систему – для этого нужен полный набор, – и от нашего красавчика потянулась ниточка.
Блейн нажал пару клавиш, и через секунду на экране возникла голова и торс очень толстого мужчины. Маленькая по сравнению с тушей голова с седыми, смазанными гелем волосами, стянутыми сзади в поросячий хвостик.
– Карл Веннер. Также известный под именем Джонас Смит. История у него интересная, – продолжал Блейн. – Служил в армии США. Начинал пилотом вертолета во Вьетнаме. Заработал медаль «Пурпурное сердце» за ранение в бою, потом перестал летать по каким-то причинам, связанным со здоровьем, стал радистом. Получил повышение в войсках связи. А потом был замешан в скандале. Может, помните – военного оператора и пару фотографов обвинили в съемках пыток и казней вьетконговцев и в тайной торговле пленками.
– С реальными убийствами? – уточнил Грейс.
– Именно. Веннеру удалось отвертеться. Он остался в армии, был переведен в разведку в Германию. Когда начались дела в Боснии, его отправили туда. Там произошло то же самое, что во Вьетнаме. Со временем его отдали под трибунал за съемки казней пленных и распространение пленок на международном рынке.
– С настоящими убийствами? – переспросил Грейс.
– Абсолютно. Такого подонка свет еще не видел. Полный мерзавец. Ловкий адвокат снял с него обвинения, но вылезло столько грязи, что его вычистили из армии. Потом его имя всплыло в связи с международной сетью детской порнографии, базирующейся в Атланте. Там снимали не только мужчин, занимавшихся сексом с детьми, но и убийство детей. Главным образом азиатов, индейцев, но и нескольких белых тоже.
– Ты действительно выбираешь только самых лучших, правда, Рой? – с улыбкой вставил Тиндалл со свойственным ему черным юмором.
– Такой уж я есть. Приходи как-нибудь ко мне обедать.
– Я все ждал приглашения.
– Ну и что с ним стало? – расспрашивал Грейс, снова обращаясь к Блейну.
– Похоже, пустился в бега. Исчез с радаров ФБР. Потом… три года назад объявился в Турции. Потом в Афинах. Потом в Париже. Там связалась прелестная маленькая киносеть. Французская полиция совершила налет на квартиру в парижском 16-м округе. Нашли кучу всякой аппаратуры, задержали кучку людей, заявивших, что сетью заправляет Веннер. С тех пор его никто не видел.
– Какая связь с Лювичем?
– У Интерпола есть дежурный в Лондоне, которому об этом известно. Я раздобыл его телефон. Сержант Барри Фарьер.
– Спасибо, Дерри, вы сделали грандиозное дело. И невероятно быстро!
По забитым дорогам Грейс вернулся в управление на двадцать минут позже, чем рассчитывал. Но и у Джо Тиндалла наверняка были те же проблемы. Блейн получил отпечатки не раньше чем пятнадцать минут назад.
Поднявшись в личный кабинет напротив оперативного штаба № 1, Грейс сначала связался с группой наблюдения, следившей за «фольксвагеном». Водитель пока не появлялся. Он уже собрался звонить сержанту Барри Фарьеру, как зазвонил его собственный телефон. Ответив, он узнал тонкий захлебывающийся голос Гарри Фрейма.
– Что-то получил? – спросил Грейс ясновидящего.
– Ну, не знаю, скажет ли это тебе что-нибудь, но я видел часы.
– Часы? – переспросил Грейс. – Наручные?
– Правильно! – Фрейм преисполнился энтузиазма. – Наручные часы! Тут есть что-то очень существенное. Часы приведут тебя к чему-то весьма существенному для дела, над которым ты сейчас работаешь.
– Уточнить можешь? – спросил озадаченный Грейс.
– Нет, я… Это все. Не знаю, имеет ли это значение…
– Какая-нибудь конкретная особенность?
– Нет. Думаю, что часы дорогие.
– Дорогие?
– Да.
– Мужские или женские?
– Мужские. И кажется, не одни.
Грейс затряс головой, изо всех сил соображая. В данный момент это действительно ровно ничего не значило.
– Хорошо, – сказал он. – Спасибо, Гарри. Дай знать, если еще что-то появится.
– Обязательно, не беспокойся.
Грейс закончил разговор и немедленно набрал лондонский номер Интерпола. Ему пришлось ждать две минуты, пока Фарьер договаривал с кем-то по телефону, слушая бесконечно крутившиеся «Зеленые рукава»[36]. Наконец раздался резкий акцент кокни[37].
– Сержант Фарьер, чем могу помочь?
Грейс представился. Фарьер сразу заволновался.
– Я знаю детективов в Греции, Турции, Швейцарии и Париже, которым сильно хотелось бы потолковать с мистером Лювичем.
– Мне известно, где стоит его машина, – сообщил Грейс. – Что у вас есть на Карла Веннера?
– Полный ноль. Три года на глаза не попадался. А ведь мимо него не пройдешь, слишком жирный стервец.
Стукнув в дверь, вошел Норман Поттинг, держа лист бумаги. Грейс махнул рукой, указывая, что он занят. Поттинг затоптался на пороге.
– Меня очень заинтересует все, что вы раскопаете насчет Веннера, – сказал Фарьер. – Памятки на него у меня на руке до плеча не уместятся. Ровно по всей Европе.
– Он может быть в Англии?
– Раз Лювич тут, есть такой шанс.
– Что еще можете рассказать о Лювиче?
– Албанец. Тридцать два года. Головастый малый. Изучал высокие технологии в тамошнем университете, вдобавок стал чемпионом по кикбоксингу, занимался боксом без перчаток. Типично для его поколения – безработный с университетским дипломом. Связался с кучкой студентов, клепавших для забавы компьютерные вирусы, должно быть со скуки. Потом с другой шайкой, которая шантажировала крупные компании.
– Шантажировала?
– Крупный бизнес. Возьмем наши спортивные события вроде Дерби. Прямо за несколько дней ведущим букмекерам угрожают запустить вирус в компьютеры, вырубив их на двадцать четыре часа в самый день Дерби. Если не заплатят. Они и платят: выходит дешевле.
– Об этом я слышал, – подтвердил Грейс.
– Угу, время пиковое. Как бы там ни было, Лювич как-то попал на крючок к Веннеру. Может, тот его нанял на службу. Они точно вместе работали с французской сетью. И оба разом исчезли. Я вам могу все досье перекинуть по электронной почте.
– Буду очень признателен.
– Не берите в голову. Прямо сейчас и сброшу. Одно скажу. Видел я кое-какое кино. Попадись только мне в руки Веннер с Лювичем ночью в темном проулке… Всего на пять минут.
– Я вас хорошо понимаю. Скажите мне вот что, говорит ли вам что-нибудь скарабей в связи с этой парочкой?
– Скарабей? Жук-скарабей?
– Угу.
Немного помолчав, Барри Фарьер сказал:
– Когда они проворачивали делишки во Франции… там где-нибудь на снимках и в фильмах обязательно было одно насекомое – скорпион.
– Живой или мертвый?
– Дохлый. Можно полюбопытствовать, почему вы спросили?
– Похоже, он слишком увлечен энтомологией, – объяснил Грейс. – Если это тот самый тип, то теперь он использует скарабеев – навозных жуков.
– Похоже на то.
Грейс поблагодарил сержанта Фарьера, пообещал всецело держать в курсе дела и разъединился. Норман Поттинг сразу прошагал к столу, выложив перед ним лист бумаги.
– Серная кислота, Рой. Я получил, по-моему, вполне исчерпывающий перечень ее поставщиков в Соединенном Королевстве. Пять на юге, двое рядом с нами – в Ньюхейвене и Портслейде.
Грейс, еще переваривая информацию, полученную от Барри Фарьера, схватил бумажку, быстро просмотрел фамилии и адреса, остановившись на двух местных.
Дверь вдруг распахнулась, влетел Гленн Брэнсон с возбужденно пылавшим лицом.
– Есть результат! – выдохнул он прямо в ухо своему начальнику.
– Выкладывай!
Брэнсон триумфально шлепнул на стол фотографию водителя «фольксвагена-гольф».
– Мне только что позвонил мой приятель-таксист.
– Не тот ли, – фривольно уточнил Грейс без всякой основательной причины, – которого ты увел у нас с Клио?
– Тот самый, – ухмыльнулся Брэнсон и на полном подъеме продолжил: – Я это фото кругом разослал. Он мне только что звякнул. Говорит, двадцать минут назад отвез пассажира, точную копию этого парня, в центр Брайтона. Точно уверен, что это он. Высадил у какого-то склада в Портслейде. Вот по этому адресу. – Гленн сунул боссу адрес, нацарапанный от руки на клочке бумаги.
Грейс прочел. Потом снова посмотрел на список, который только что принес Поттинг. На адрес поставщика серной кислоты в Портслейде.
Адрес был тот же самый.
Том кое-что вспомнил. Мобильника у него с собой нет, но есть нечто другое. Лежа, он время от времени чувствовал под собой твердый предмет. Черт возьми, почему раньше не сообразил?
Он сунул руку в брючный карман и вытащил наладонник, выполняющий функции личного электронного секретаря. Нажал одну из четырех кнопок внизу, и дисплей сразу вспыхнул. В тот момент свечение показалось ему ярче тысячи фонарей.
Теперь можно видеть!
– Что это? – спросила Келли.
– Мой наладонник!
Он ее видел, действительно видел ее лицо!
– Как… как тебе удается двигаться? – прошептала она.
– Освободил руки.
Свет шел недалеко, лучик был широкий, короткий, но Том впервые смог сориентироваться. Они находились в огромном складском помещении с потолком высотой, должно быть, футов двадцать, сплошь заставленном штабелями химических баков – сотнями, если не тысячами. Пол бетонный, окон нет, лучик не доходит до двери. Судя по температуре и полному отсутствию света, он предположил, что склад находится глубоко под землей.
Здесь должна быть достаточно большая дверь, чтобы в нее прошел подъемник с баками, рассуждал Том. И почти наверняка есть лифт.
Он рассмотрел наручник на щиколотке. Похож на полицейский для преступников, какие бывают в кино: защелкивающийся широкий металлический зажим, от которого идет цепочка, закрепленная в металлическом кольце на стене. Келли неподалеку прикована другой цепью. Ее цепь натянута во всю длину. Том шагнул к ней, но, когда его цепь натянулась до предела, между ними все равно осталось расстояние футов в десять.
– С твоей этой штуки ни с кем нельзя связаться? – спросила Келли.
– Нет.
– А послать электронное сообщение?
– Можно, если б был телефон.
Том помочился в обретенное несколько минут назад оранжевое ведро с таким облегчением, которое несколько мимолетных мгновений граничило с блаженством.
– Не забывай натягивать цепь, – напомнила Келли.
Он усмехнулся, неожиданно восхитившись ее храбростью. Если можешь еще улыбаться, не падаешь духом – переживешь любые невзгоды.
– Не забуду. И крышку закручу обратно.
Том сделал несколько шагов к открытому баку – цепь это позволяла, – осветил его сбоку, отыскивая этикетку, которую раньше нащупал в темноте.
Она была белая, рядом с ней находился черно-желтый предупредительный знак: «Опасно!» На белой бумажке значилось:
«H2SO4
Концентрированная
25 литров»
Том снова изо всех сил попытался припомнить школьные уроки химии. Разъест эта штука металл? Сколько времени для этого потребуется?
Есть лишь один способ выяснить.
Он положил на пол наладонник, взял ведерко, и в тот самый момент дисплей погас. Сердце на секунду упало при мысли, что кончилась батарейка, но тут он догадался, что через две минуты напряжение автоматически падает, и быстро перевел дисплей в постоянный режим. Схватил ведро, выплеснул содержимое как можно дальше от себя и от Келли. И принялся внимательно рассматривать бак. Крышку он уже открутил и потому, приблизившись к баку, учуял сильный запах кислоты. Глубоко вдохнул, обхватил бак как можно крепче, очень осторожно, хорошо зная и опасаясь возможных последствий, и принялся его наклонять. Налитая доверху жидкость выплеснулась рядом с ведром на пол.
– Проклятье!
С пола поднимался дымок. Кислота с чем-то реагировала – добрый знак.
– Что ты делаешь?
– Ставлю эксперимент.
– Что? Что ставишь? – переспросила Келли до жалости сдавленным голосом.
Скудные сведения о химии, оставшиеся в памяти, говорили, что некоторые кислоты не растворяют ни металл, ни пластик. Тот факт, что баки пластиковые, убеждал, что ведерко не растворится.
Вонь жгучей кислоты усиливалась, Том чувствовал ее в горле. Шагнул назад, глубоко вдохнул, поднял бак на несколько дюймов и снова попробовал. На этот раз кислота полилась в ведро. Он налил его приблизительно до половины, поставил бак, подобрал наладонник, тщательно осмотрел ведро, убеждаясь, что ни на ручку, ни в другие места, к которым можно прикоснуться, не попало ни капли.
Плеснул немного на звенья цепи.
Ничего. С пола, где лежала цепь, поднимались струйки зловонного дыма, но со сталью не происходило никакой заметной реакции.
Том смотрел на пол в смертельном отчаянии и проклинал все на свете. С таким же успехом можно поливать цепь водой.
Карл Веннер расхаживал взад-вперед по конторе, зажав в зубах зажженную сигару, и попеременно срывал зло то на Лювиче, жевавшем жвачку и одновременно курившем травку, то на русском.
– Ребята, дело плохо. Просто очень плохо.
Он поднес к губам руку, вытащил сигару и снова начал обкусывать указательный палец, прямо-таки вгрызаясь в него. Редко говоривший русский сказал:
– Надо Юрия вытащить из больницы, пока не очнулся.
– Либо вытащить, либо заставить молчать, – уточнил Веннер.
– Я не убью своего брата, – мрачно заявил русский.
– Ты работаешь на меня, Роман, и сделаешь то, что я прикажу, черт возьми.
– Тогда я больше на тебя не работаю.
Веннер метнулся к нему:
– Слушай, кусок дерьма. Если б не я, ты до сих пор был бы долбаным трактористом на Украине, так что никогда не угрожай уйти от меня, потому что я просто выкину тебя пинком под зад, и что ты тогда будешь делать, мать твою?
Русский насупился, но промолчал. Лювич рубанул ладонью себе по шее:
– Я все устрою.
Русский шагнул к албанцу, твердо встал перед ним, будучи на голову выше бывшего боксера.
– Если убьешь моего брата, я тебя убью.
Албанец насмешливо смотрел мимо него, жуя жвачку. Дважды быстро перебросил в губах самокрутку, сделал две быстрые затяжки, глубоко вдыхая и выпуская дым, потом сказал:
– Сделаю то, что прикажет мне мистер Смит. Я повинуюсь мистеру Смиту.
– У нас есть более неотложное дело, – вмешался Веннер. – Этот трахнутый придурок Джон Фрост – Энди Гидни, – с его проклятыми прогнозами погоды… составил, черт его побери, один неверный прогноз!
Мужчины вопросительно на него посмотрели.
– Кислотный дождь! Нынче выдался плохой день для его шевелюры.
Русский усмехнулся; албанец, лишенный чувства юмора, ничего не понял. Он, как всегда, бросит тело Прогноза в цистерну с серной кислотой, а через пару дней перенесет кости в цистерну с соляной кислотой. После чего от придурка не останется никаких следов.
– Наша проблема в том, – продолжал Веннер, – что мы не знаем, что он сделал, что кому сказал. А про телефон соврал, правда?
Албанец кивнул:
– Он у него в машине, включенный.
– Мы понимаем, что это значит, да? – спросил Веннер.
Оба его наемника кивнули.
– Полиция может связаться с телефонной компанией, установить все его маршруты по Брайтону и Хоуву – точное время и место. Боюсь, джентльмены, нам нужен залог. Придется убираться отсюда на базу в Албании, пока шум не уляжется.
– Предпочитаю остаться здесь, – сказал русский.
Веннер стукнул себя в грудь:
– Мне пятьдесят девять лет. Думаешь, я добровольно провел бы оставшуюся часть своей жизни в стране, больше похожей на выгребную яму? Там даже женщины самые безобразные в мире. Мы живем здесь, потому что нам здесь нравится. Но вы, ребята, облажались.
– Как? – рассердился русский.
– Как? – переспросил Веннер, словно удивленный вопросом. – За Миком следили откуда-то из Кейптауна до автостоянки в центре Брайтона…
– Да, – перебил его албанец, – но я от них ушел на парковке.
– Да… А твой чертов «фольксваген» и прочее?
– Все верну.
Проигнорировав его, Веннер гневно обрушился на русского:
– А твой идиот братец привлек внимание полиции, потом разбил машину, после чего в лапы полиции попал ноутбук с нашим фильмом про д'Эта… Тебе не кажется, что это полная хренотень?
Русский молчал.
– Вот что мы сделаем, – сказал Веннер уже более доверительным тоном. – Прямо сейчас снимем мистера и миссис Брайс и избавимся от них. А потом будем смываться отсюда. Сегодня же днем отправимся в Париж. А оттуда уж дальше. О'кей?
Двое молчавших мужчин неохотно кивнули. Потом албанец спросил:
– А где будем снимать?
– Здесь, – решил Веннер. – В этой самой комнате. У меня есть несколько творческих идей. Мистер Брайс причинил нам много неприятностей: пусть пострадает. И хотелось бы мне посмотреть, как ему понравится то, что мы проделаем сначала с миссис Брайс. – Он взглянул на русского: – Роман, тащи их сюда. Развяжи ноги, склей пластырем – люблю его срывать.
И Карл Веннер, неожиданно возбудившись при мысли о том, что он сейчас сделает с Брайсами, замычал песню без слов.
– Том!
Услышав настойчивый приглушенный голос Келли, Том поднял глаза. Проклятие! В дальнем конце помещения вновь появился светлый прямоугольник. Кто-то входил – высокий худой мужчина в черном. Восточноевропеец.
Том рухнул на пол, прикрыв телом светившийся наладонник. Быстро нашарил его руками, нащупал кнопку питания, нажал, выключил. Зачем пришел? Ведро вынести? – не совсем к месту подумал он. Крепко прижал к бокам руки, плотно сдвинул ноги, стараясь как можно лучше изобразить то самое положение, в котором лежал связанный. Луч фонаря приближался.
Потом свет ударил в лицо.
– Мистер Брайс, я сейчас поведу вас наверх. Мы сделаем вас с миссис Брайс кинозвездами!
Содрогаясь от ужаса, Том подумал, что теперь в любую секунду мужчина увидит на полу обрывки веревки. Должен увидеть, если не слепой.
– Что значит «кинозвездами»? – спросила Келли надтреснутым от страха голосом.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |