- Зачем ты пришел? – поинтересовался я, проходя в гостиную и садясь за стол.
Джерард последовал за мной и присел напротив, как и в тот раз... В голове сразу быстро пронеслись картинки того вечера и я хитро улыбнулся, но парень, похоже, на это не обратил никакого внимания.
- Я хочу тебе кое-что рассказать, - еще шире улыбаясь, сказал он.
Сколько радости, чему интересно ты так радуешься, милый? Что такого могло произойти или это наркотики так щекочут твою душу?
Во всяком случае, он решил поделиться этим чем-то именно со мной, потому что больше не с кем, но я в принципе не против опять что-нибудь послушать в его исполнении.
- Ты уверен, что мне нужно это услышать? – язвительно спросил я. Он должен думать, что он мне не интересен, что он всего лишь игрушка для меня, но вот это уже, в какой-то степени, правда.
- Нет, - без всяких сомнений ответил он, пожав плечами.
Ему сейчас все равно, как я к нему отношусь, он сейчас видит только то, что сам хочет видеть, и делает только то, что хочет. А главное он говорит все так, как думает, не пытаясь скрыть правду.
- Тогда зачем ты хочешь мне это рассказать? – вопросительно взглянул на него я. Он почесал затылок, задумавшись на пару секунд.
- А кому мне рассказывать? – он замолчал, а мне нечего было ответить на это, и он продолжил, - Можно я все-таки расскажу? Тебе ведь все равно, почему бы не выслушать пару предложений?
- Пожалуй, ты прав... Какая разница, говори, - махнув рукой, сказал я.
- Это невероятно! – он заметно оживился, и мне даже показалось, что он чуть ли не подпрыгнул на стуле. Что же такого невероятного? Или наркоманские бредни? Ладно, пусть уже говорит...
- Хорошее начало, но давай все-таки по сути, - нервно ответил я, постукивая ногой по полу.
- Да-да, я не долго, правда, - сказал Джерард с какими-то нотками оправдания, а вообще, его поведение больше похоже на детское, безрассудное, и столько в нем желания поделиться какой-то своей новостью, как у ребенка, который охотно рассказывает родителям о произошедшем в школе. – Не нервничай, прошу тебя, я не специально, правда! – добавляет он, когда я в нетерпении начинаю постукивать пальцами по столу.
- Тогда говори быстрее, я не люблю тратить время попусту! – грубо крикнул я, потому что мне действительно уже надоело ждать.
- Мне позвонили, и, в общем... мои работы будут на выставке, - он радостно поднял руки и счастливо рассмеялся. Это выглядело странно, но, тем не менее более чем искренне. Видимо, для него эта выставка очень много значит. Маленький успех – и такое огромное счастье. Наверное, он долго шел к этому и через многое успел пройти за относительно короткую жизнь. Зеленоглазый художник...
- Поздравляю, - холодно ответил я, но ему все равно на мою холодность, он ее не замечает.
Он тут же подбежал ко мне и начал обнимать, смеясь мне прямо на ухо. Его небольшая мечта сбылась, и он поделился ей со мной...
Мне почему-то жаль, что такой человек как я стал единственным, с кем он может поделиться. Почему-то какая-то печаль подступила к сердцу, непонятная грусть, но в то же время ощущение власти и внутренней силы. Я даже не стал его отталкивать, я не стану в очередной раз плевать ему в душу, пусть хоть сейчас почувствует себя услышанным.
Вокруг него куча людей, с которыми он раньше общался, дружил, а сейчас ему не с кем порадоваться кроме безразличного и злого животного в лице меня. Его одиночество абсолютно отличается от моего: я один, потому что я так хочу, потому что мне так лучше, потому что я не люблю людей, а он одинок из-за того, что от него отвернулись, его бросили. Мне всегда было плевать на чужие страдания, хотя я видел их повсюду, а сейчас я даже не знаю, что я чувствую... жалость, скорее всего, именно жалость.
Я не могу с ним разделить эту радость, поддержать его – на это я не способен, я могу только пожалеть его, но и это ничего не меняет в наших отношениях. Жалость, на самом деле, чувство унизительное, потому что жалость можно чувствовать только к людям несчастным и слабым. Жалость не означает, что я изменился, этого уж точно не случится.
Я довольно ухмыльнулся, но Джерард этого не видит, пока обнимает меня. Он не видит мою ухмыляющуюся злобу.
POV Frank
В итоге тот вечер закончился тем, что Джерард пригласил меня на свою долбанную выставку. Наверное, это было каким-то особенным жестом с его стороны, может, демонстрации его расположенности ко мне или благодарности, но в любом случае, боюсь, я не способен его понять. К тому же, я один из тех, кто не особо увлекается искусством и кто абсолютно не разбирается в нем.
Вчера Джерард долго рассказывал мне о том, как важна для него эта выставка, как давно он этого ждал и какой это важный шанс в его жизни. Это его дорога в будущее, первые проблески успеха. Он повторил все это раз пять, как минимум, и мне уже даже начало казаться, что я задушу его, чтоб он наконец-то заткнулся – слишком много радости, слишком много. Если сначала моя реакция была спокойной, то потом вся эта ситуация стала выводить меня из себя. Сначала я действительно не хотел причинять ему боль, потому что мне стало его жаль, но когда он дальше начал делится со мной своими переживаниями, внутри, как будто все начало закипать в какой-то необъяснимой злобе.
Я вижу, что его страдания уходят на второй план по сравнению с вдруг появившейся удачей. Теперь у него начинают сбываться его мечты, он постепенно добивается того, чего он хотел, теперь я больше не буду так важен, потому что искусство вылечит все душевные раны, которые я ему успел нанести. Все плохое, что я сделал ему, уже забыто, но так не должно быть... это не то, чего я хотел. Теперь он станет на ноги, возможно, у него все наладится, ко мне больше не надо будет ходить – найдутся люди доброжелательней меня, найдутся новые друзья. Но я хочу остаться таким единственным у него, я хочу быть его спасеньем и вечной болью, хочу, чтоб кроме меня он, ни к кому не смог обратится. Я хочу, чтоб он остался со мной моим несчастным художником, настолько долго, насколько я сам этого захочу. Да, мне, наверное, все еще жаль его, но все-таки собственные желания всегда перевешивают и берут верх над отношением к другим людям.
Для меня главное – это собственная выгода и удовольствие, получаемое от жизни, а на благополучие других мне плевать, оно меня ничуть не волнует. Потому просто так я не закончу эту игру, после того, что уже успело произойти, было бы глупо бросить ее на такой прекрасной и светлой ноте. Нет, это еще не конец, потому что такой конец меня не устраивает. Шоу должно продолжаться, ведь это я его режиссер, сценарист и актер, играющий главную роль, потому все будет так, как этого пожелаю я, и только так.
Кстати, я согласился прийти на эту выставку, я пойду туда в эту субботу. Я мог бы отказаться, запросто мог бы, но ради игры я буду там. Я не могу так просто лишиться своего художника, пожелав ему всего доброго, и, помахав ручкой на прощание, навсегда оставить его в покое. Нет, я буду с ним, чтоб он привык ко мне еще больше, чтоб он привязался ко мне.
Я не хочу терять его из поля зрения, я хочу держать все под своим контролем. Пока я не наиграюсь, он будет зависим от меня, он уже зависим, хотя, может, еще не до конца осознает это. Я самое ужасное, что могло случиться в его жизни, я даже хуже чем героин.
Эта мысль вызывает улыбку на моем лице, я чувствую свое превосходство, я наслаждаюсь игрой, в которой меня ожидает победа. Самая сладкая победа в жизни – мой художник.
******
Суббота. 9:00.
Если бы кто-то знал, как мне лень идти на какую-то там выставку, и я даже толком не представляю, что она собой являет. Я редко посещаю такие мероприятия, потому что это совсем не тот мир, в котором я привык крутиться. Да впрочем, это не важно... я туда не на картины смотреть иду, у меня там, можно сказать, деловая встреча.
Я не знаю, как я должен одеться, и есть и какие-то особые требования на этот счет, но это меня не особо смущает. Я не собираюсь ни на кого производить хорошее впечатление или что-нибудь в этом роде. Мне все равно.
Я надеваю свою обычную повседневную одежду – не думаю, что на этой выставке есть какой-то дресс-код, потому вряд ли я что-то нарушу.
Мы с Джерардом договорились встретиться в два возле главного входа в выставочный центр. На дорогу уйдет не больше получаса, потому пока что можно даже не спешить. Да и даже если я опоздаю Джерард не обидится, он дождется меня и не подумает упрекнуть потом, но привычки опаздывать у меня нет.
13:58. Я подхожу к зданию, в котором и проходит эта «грандиозная» выставка. Я как обычно вовремя, что не скажи, но я всегда чрезвычайно пунктуален. Возле входа стоит парень с опущенной вниз головой, и искривленной чуть ли не в вопросительный знак спиной. Это Джерард – сомнений нет, хотя бы в этот раз мне не пришлось его ждать... ну еще бы, он ведь, можно сказать, виновник торжества, он, наверное, тут с самого утра окучивается.
Он стоит, не замечая ничего вокруг, как будто закрытый где-то в своем мире. Когда я уже в паре шагов от него, он все еще меня в упор не видит.
- Я пришел, - сказал я, и парень дернулся, обернувшись мою сторону.
Он тускло улыбнулся, такой страдальческой уставшей улыбкой. Под глазами красуются синяки, четко выделяющиеся на фоне его бледного лица, чуть ли не трупного оттенка. Джерард тяжело дышит и трясется, хотя пытается всячески скрыть это, сдерживая свои ощущения. Вид у него вообще слишком болезненный, как во время лихорадки, так что кажется, что он вот-вот отключится и упадет в обморок прямо тут.
Он пытается держаться и делать вид, что все хорошо, но я сразу могу заметить, что с ним что-то не так, я хорошо умею сравнивать, и могу почувствовать разницу между тем, что было, и тем, что вижу сейчас.
- Спасибо, что пришел, - тихо ответил он, и его голос звучал измученным, кажется, что каждое слово ему приносит невыносимую боль.
- Хреново выглядишь, - сказал ему я вместо того, чтоб спросить о его самочувствии... или что там обычно спрашивают в таком случае.
- Знаю, - ответил он как-то отвлеченно и задумчиво. – Пойдем?
Я безразлично кивнул головой, и пошел за Джерардом, открывающим дверь выставочного центра. У входа стоит два охранника, которым Джерард дружелюбно улыбнулся и легонько махнул рукой.
Мы пошли по лестнице наверх, и пока мы поднимаемся, я замечаю, как парень крепко держится за перила, будто боясь упасть, сжимая их изо всех сил. Иногда его тело резко содрогается, как от предсмертных конвульсий, но он пытается выглядеть уверенно и спокойно. Он действительно пытается.
Я все время шел за ним, пока он меня куда-то вел, даже не оборачиваясь в мою сторону. Наконец-то мы поднялись на нужный нам этаж, где и проходит нужная нам, хотя скорее только Джерарду, выставка.
Зал, в котором все происходит – это светлое просторное помещение, стены которого завешены картинами самых разных цветов и самого разного содержания. Я мельком огляделся, и мы пошли дальше. Помещение состоит из нескольких комнат, и, видимо, до пункта назначения мы еще не дошли.
Мы стремительно двигаемся по залам с экспозициями, пока, в конце концов, не останавливаемся.
Джерард облегченно вздохнул и раскинул руками, как-то стеснительно улыбнувшись. Я огляделся вокруг, увидев красочные картины, пестрящие за кристально чистыми стеклами.
- Тут мои работы, - взволновано сказал он, комкая пальцами футболку.
- Я понял, - равнодушно ответил я, и он опустил голову с неким разочарованием.
Он явно не хотел услышать именно такой отзыв о его творчестве, но чего еще можно от меня ожидать? Он понимает, кто я такой, потому восхищений с моей стороны не будет уж точно.
- Ты можешь посмотреть что-то... если хочешь, - он сказал, запинаясь.
- Не хочу, но разве тут еще что-нибудь можно делать? – язвительно изрек я, подходя к одной из картин.
Джерард не сразу пошел за мной, но тяжело вздохнув, все-таки стал рядом. Он не говорил ни слова, пока я спокойно разглядывал его работу. Описывать ее, рассказывать ее задумку для меня не имеет никакого смысла. То, что мне надо, я и сам пойму, хотя я сейчас скорее просто бездумно всматриваюсь в ураган красок, изображенный на белоснежной бумаге. Кстати, выглядит это вполне презентабельно, мой художник определенно знает толк в своем деле и выполняет его довольно-таки достойно. Наверное, это называют талантом. Но сказать, что его мазня на бумаге меня невероятно впечатлила, разбудила во мне бурю эмоций, я бы тоже не сказал. Впрочем, тут найдутся настоящие ценители искусства, которые оценят труды Джерарда по достоинству. Его обязательно похвалит кто-то другой, но точно не я.
Джерард немного постояв со мной, отошел куда-то в сторону, так и не сказав мне ни слова. Краем глаза я заметил, что он разговаривает с какими-то людьми, отвечает на какие-то вопросы, что-то объясняет, и пытается над чем-то смеяться, о чем-то договаривается. В общем, весь в делах. А я пока просто хожу по кругу и, наверное, уже 4 раз рассматриваю каждую картину заново. Каждый раз я забываю, что пару минут назад уже видел ее, потому, что я не думаю о том, на что смотрю. И должен признаться, все это довольно уныло и скучно – мероприятие явно не на мой вкус.
Не знаю, какой круг я прохожу сейчас, я вообще уже даже не чувствую свое присутствие тут, но вдруг ко мне вернулся Джерард. Он все еще ничего не говорит, ни слова, он просто начал молча ходить со мной. Почему-то его появление немного оживило меня, тогда я начал чувствовать, что мой художник рядом, что он не с кем-нибудь, а именно со мной. Что после общения со всеми, он все равно вернулся ко мне. Мой художник молчит и послушно ходит за мной.
- Я устал ходить по кругу, меня утомляет эта бессмысленная ходьба, - монотонно сказал я, прервав наше долгое молчание, и остановившись.
- Ты можешь идти... – протянул он, с надеждой смотря на меня.
И так хочется, чтоб он сказал сейчас: «Останься. Ты мне нужен». Ведь так и есть, почему бы не сказать этого, Джерард? Я тебе нужен, потому что тебе нужен хоть кто-нибудь. Ведь не один обыкновенный посетитель этой выставки не заменит меня. У нас с тобой особая связь, тонкая и непонятная, но она есть, это уж точно. И пусть мы с тобой не на равных правах, мы все равно связаны, хочешь ты этого или нет. Нет, я не уйду сейчас... это было бы слишком просто и глупо, у меня ведь другие планы.
- Я останусь, - сказал я и улыбнулся.
- Спасибо, - это все, что Джерард мне ответил, но это было не обычное заурядное «спасибо», в нем была благодарность с оттенком отчаянья.
Он стоит и просто смотрит мне в глаза, не отводя взгляда, такого тревожного и умоляющего о помощи. Я тоже смотрю на него, но совсем по-другому: властно, самолюбиво.
Мы бы еще долго так играли в гляделки, но сзади показался какой-то парень, который медленно приближается к нам, но я мало внимания обращал на него, пока он не подошел достаточно близко и не дернул Джерарда за плечо.
- Майки? – удивленно спросил Джерард, смотря на парня, широко раскрыв свои зеленые глаза.
- Ты приглашал меня, - спокойно ответил этот самый Майки.
Я пока не знаю, кто он такой, каким образом он связан с моим художником, но мне интересно узнать о нем, потому я наблюдаю за их разговором.
- Я не думал, что ты придешь...
- Но я пришел, - парень не улыбается и говорит все с абсолютной серьезностью на лице. Кажется у этих двоих не самые теплые отношения, но зачем тогда его нужно было приглашать... Майки замолчал, но через пару секунд опять заговорил, бросив на меня небрежный взгляд: - а это кто?
- Это... – Джерард задумался, и его глаза забегали по моему лицу, как будто я мог что-то ему подсказать.
Он не знал, как меня назвать, что в принципе не удивительно. Кто я ему? Друг? Само собой это исключается, наше поведение вряд ли можно назвать дружеским. Любовники? Это тоже смешно, само слово любовь уже не подходит к нам. Знакомые? Нет-нет, мы больше чем знакомые.
Так кто же мы?
- Какой-нибудь друг-наркоман на пару дней? – брезгливо сказал Майки, даже не обращая на меня свой взгляд, как будто меня здесь и вовсе нет. А я до сих пор не понял, кто же этот парень такой.
- Нет, он не наркоман, - крикнул Джерард в мою защиту, и я довольно ухмыльнулся. Правда, я не нуждаюсь в защите, но мне нравится то, как Джерард пытается заступиться за меня.
- Ты общаешься еще с кем-нибудь кроме наркоманов? – с долей сарказма спросил Майки.
Джерард бросил на него обиженный и в то же время злой взгляд. Его чувства задевают, если не я, то кто-то другой, но никто не должен этого делать кроме меня, кто бы это ни был.
- Кто ты такой? – вдруг возмущенно спросил я, и парень медленно обернулся ко мне.
- Я его брат, приятно познакомиться, - сухо ответил Майки.
Я внимательней присмотрелся к нему, осматривая его детальнее. И действительно, они похожи, даже очень. Но этот Майки немного выше и худощавей. Брат... Такие холодные отношения у Джерарда с братом, никакой радости при встрече, только одна злоба и обида, и вместо слов поздравления, выражение призрения и неуважения.
Что между ними произошло? Может, я еще узнаю, а может, и сам пойму.
- А я... я не знаю, кто мы с ним такие, но так уж сложилось, что я сейчас тут перед тобой с твоим измученным страданиями братцем, - улыбаясь, говорил я, прожигая своим взглядом Майки, ненавистно смотрящего на меня.
Я ему не понравился – стандартная реакция, которая меня вполне устраивает в данном случае. Как раз то, что нужно.
- Что ты тут делаешь? - Майки спросил это так, как будто это помещение принадлежит ему, и он вправе меня выгнать. Я только издевательски ухмыльнулся, и глянул на Джерарда, который слушал нас, и видно, что ему этот разговор ужасно неприятен.
Он чувствует себя ненужным и брошенным, человеком, с чувствами которого никто не считается. День его мечты, и без того тяжелый для него, испорчен. Но так надо, просто так надо.
- А что ты тут делаешь? – я ответил вопросом на вопрос, смотря, как Майки нервничает. Это так прекрасно заставлять человека злиться.
- Хорошо, не хочешь отвечать – не надо. Тогда скажи вот что, откуда ты знаешь Джерарда?
- Тебе рассказать историю нашего знакомства? Или полностью историю наших отношений? О, там есть, что послушать, тебе бы было интересно, особенно, как мы с твоим братом...
- Пожалуйста... – прошептал Джерард, положив руку мне на плечо, давая знак, чтоб я остановился.
И я действительно замолчал, слегка засмеявшись. Он знал, что я собираюсь сказать, а я бы действительно рассказал все в самых мельчайших подробностях, я бы ничего не постыдился. Но так уж и быть, и так слишком много бед навалилось на моего художника сегодня. Я пожалею его.
- О чем он вообще? – возмущенно спросил Майки, не понимая в чем дело, и что нас с Джерардом все-таки связывает. Он мучает себя догадками, ему безумно интересно.
- Какая разница? – пряча глаза, невнятно ответил Джерард, и его брата такой ответ не очень-то устроил.
- По-моему нам надо поговорить, - сказал Майки, схватив своего брата за руку и поволок за собой.
Джерард вряд ли хочет говорить с ним, но у него нет ни сил, ни возможности сопротивляться. Майки явно настроен решительно. Что ж, мне остается только догадываться, о чем они будут говорить. Я крикнул им вслед звонкое «удачи», и довольно улыбнулся своим мыслям.
Хорошая работа, Фрэнки.
POV Gerard
Я не думал, что мой брат вообще решится прийти на мою выставку после того, как мы можем месяцами не то что не видеть друг друга, а и не слышать. И лучше бы он вообще не приходил, все стало только хуже с его приходом, его даже приглашать не стоило, на что только я надеялся? А теперь он еще и тащит меня куда-то, чтоб о чем-то поговорить. О чем? О чем могут говорить люди, которые давно потеряли общий язык? Очередной бесполезный разговор, скорее, правда, его монолог, наполненный упреками и брезгливым пренебрежением. Я знаю, что уже давно не имею никакого значения для Майки, я знаю, что я для него совсем чужой, и теперь я готовлюсь в очередной раз убедиться в своей правоте.
В общем, все сложилось сегодня не так, как хотелось, не так, как планировалось, и мое ужасное самочувствие только усугубляет ситуацию. Все тело ноет, ломит, кружится голова, тошнит, бросает в жар... и это еще не весь список моих сказочно прекрасных симптомов. Это еще не все, но пока что терпимо. Пока что.
Нет, я не заболел, и это не ангина, не грипп, не простуда, ничего такого. Это кое-что другое. Это ломка. У меня больше нет наркотиков – у моего рая истек срок годности. Мне надо терпеть, надо найти в себе силы и вытерпеть это, я пытаюсь верить, что смогу справиться с этим. В голове крутятся только эти мысли, и я бездумно иду за Майки, который выводит меня к лестнице – подальше от людей, от чужих глаз.
- Джерард, объясни мне, кто тот парень! – крикнул брат, когда мы окончательно остановились.
Он смотрит прямо на меня, не сводя глаз. Его взгляд требует объяснений, а по всему его поведению я вижу, что он злится.
- Тебе это не надо, правда, - пытался отговориться я, и махнул рукой. Действительно, зачем ему об этом знать, что это изменит?
- Что он хотел сказать, когда ты его остановил? Что вообще происходит? – он кричал на меня, как на своего ребенка, который в чем-то провинился.
Но почему я должен перед ним отчитываться? Какое он имеет право вот так вот лезть в мою жизнь, а тем более что-то еще и требовать от меня? Он не интересовался мной годами, и теперь он так яростно добивается того, чтоб узнать о моей личной жизни, которая его абсолютно не касается. Мы уже давно не находимся на том уровне отношений, когда можно с легкостью делиться друг с другом секретами.
- Какая разница? – устало спросил я.
- Я хочу знать, что ты от меня скрываешь.
Что я от него скрываю? А не поздно ли об этом говорить, не поздно ли узнавать что-нибудь обо мне? Ему это не нужно, даже если я ему что-то расскажу, он забудет об этом, как только уйдет отсюда. Зачем обманывать меня, когда я все прекрасно понимаю.
- Ты не хочешь узнать, что я от тебя скрываю, ты просто хочешь утолить банальный интерес... вот и все, - я вздохнул и поднял на него утомленный взгляд.
Я так устал сегодня, устал от всего, устал от этого мира, от своей жизни, от безразличных ко мне людей, за которых я пытаюсь зацепиться, чтоб в итоге они лишь оттолкнули меня в ответ. Мне все так надоело... Я чувствую, что у меня больше нет сил, и я не знаю, где их найти в себе.
- Если ты еще помнишь, я твой брат... я волнуюсь за тебя, - Майки стал говорить заметно тише и спокойней, как будто ища ко мне подход.
С чего это он вдруг вспомнил, что он мой брат? Он долгое время пытался об этом не то, что не вспоминать, он предпочитал вообще об этом забыть, как о страшном сне. Майки, когда узнал о моей зависимости, сразу же сказал, что для него унизительно иметь такого брата. Ему просто стыдно за меня, за то, что я такой, ему было бы проще, если бы меня вообще не существовало в природе. Я уверен, что при своих друзьях он никогда не упоминает обо мне, наверное, он боится даже лишний раз вспомнить мое имя в своих мыслях. Я что-то вроде его огромной тайны из далекого прошлого. Всегда проще отказаться, чем помочь. Проще отвернуться, и жить своей жизнью не думая, что кто-то, может, нуждается в тебе. И я нуждался в нем, если бы он знал, насколько я в нем нуждался. Как я хотел, чтоб когда-нибудь он оказался рядом и прошел со мной через все мои переживания, чтоб он просто поддерживал меня. Если бы он знал, как мне всегда нужен был брат.
- Тебе на меня плевать, Майки, - чуть помолчав, ответил я.
Я почувствовал, как в глазах собираются слезы, но я не могу дать им волю, потому что если я это сделаю, то боюсь, что долго не смогу их потом остановить.
- Не правда, ты же знаешь, - он говорил это с каким-то виноватым лицом и в тоже время с раздражительностью.
Я смотрю на него и вспоминаю, как все было раньше. Как мы клялись, что всегда будем вместе, не смотря ни на что... Интересно, он сам это еще помнит? Да и если даже помнит, для него это больше не имеет значения, он изменил свои взгляды на жизнь, изменил свои жизненные ценности, в которых меня явно нет.
- Вот именно, что я знаю. Ты меня бросил, как ты можешь сейчас за меня волноваться? – я говорил все так же спокойно, хотя с каждой секундой впечатление, что я сорвусь, только усиливалось.
- Я тебя не бросал, ты сам... ты просто... – он заколебался, и не мог подобрать слов. Конечно, потому что сказать-то тут и нечего.
- Ты оставил меня одного, как и все остальные, – я начал задыхаться собственными словами, и после попыток набрать достаточно воздуха я добавил, - я просто лишний в твоей жизни, я для тебя пустое место, я тебе противен... Прости, что тебе так не повезло с братом. Просто, наверное, мне тоже хотелось хоть немного любви и поддержки.
- Джи, но... – я перебил его своими словами, не дав ему договорить до конца.
- Не надо, хватит, - резко сказал я и повернулся, чтоб уйти, но Майки мертвой хваткой вцепился в мою руку, что я, даже дернулся от неожиданной боли. Я остановился и опять повернулся к брату, даже не глядя на него. Я смотрю куда-то в пустоту, мимо него.
- Хорошо! Если я такой плохой, то ты думаешь, что этот твой...
- Фрэнк.
- Что этот твой Фрэнк лучше? Что ему не все равно, что там с тобой? Ты что не слышишь его, не слышишь, как он говорит с тобой, как он говорит о тебе? Тебе это приятно? Чего ты добиваешься, я не могу понять? – он в конец потерял контроль над собой и, ухватив меня за оба плеча, начал говорить, будто бы вбивая в меня свои слова, которые уже эхом звенят у меня в голове.
- Ты и не поймешь... – почти шепотом ответил я, и почувствовал, что Майки отпустил меня. – Просто он со мной и все, точнее я с ним. Но он единственный, кто сейчас рядом.
- Но ты ведь ему не нужен! Он издевается над тобой, – брат наклонился ко мне, чтоб заглянуть в глаза, я поднял их и пристально посмотрел на него, как будто говоря ему: «Посмотри на меня. Ты когда-нибудь чувствовал себя таким одиноким? Ты знаешь, каково быть мной?».
- Так же как и все остальные, - я сказал это, а Майки только покачал головой. Нет, он ничего не понял, он никогда этого не поймет.
- Черт, не строй из себя самого несчастного в мире! Ты же сам виноват, тебя кто-то заставлял впутываться во все это дерьмо, в котором ты сейчас сидишь?
- Никто не заставлял. Я знаю об этом. Ты доволен? – уже крикнул я, лишь бы он побыстрее от меня отстал. Зачем он вообще пришел – испортить все? Что ж, если так, то у него неплохо удается.
- Я не доволен! Мне кажется, что ты не должен общаться с этим парнем.
- Это все, что тебе кажется? – нетерпеливо сказал я, чувствуя как мои легкие наполняются каким-то тяжелым воздухом и как-будто сжимаются в комок.
- Просто выслушай! – Майки опять взял меня за руку, только на этот раз, не применяя никакой силы, совсем легонько. Я решил послушать его, чтоб не оставлять никаких недомолвок, хочу, чтоб все было сказано сейчас. Так будет лучше для всех, в том числе и для меня самого. – Не смотря на все трудности в наших отношениях, я не чужой тебе. Не делай себе хуже, Джерард, не доверяй этому Фрэнку, не доверяй всем подряд. Ты и так наделал достаточно ошибок.
- А кому мне доверять? – спрашиваю я, смотря Майки прямо в глаза. – Скажи мне, кому? У меня нет никого, Майки. От меня отказалась даже моя семья. Кому я должен доверять?
- Я не знаю... – начинает он, но так и не договаривает до конца. Потому что я не собираюсь слушать.
- Ты не знаешь! Ты не знаешь, но приходишь и указываешь мне, как я должен жить и с кем я должен общаться. Ты появляешься, и думаешь, что имеешь право чему-то меня учить. Где ты был раньше?
- Речь не обо мне. По-моему, мы говорили о Фрэнке.
- Нет, это ты говорил о Фрэнке, но не я. Потому что я не собираюсь обсуждать его с тобой.
- Почему ты так его защищаешь? – недоумевая, спросил Майки.
- Потому что ты не имеешь никакого отношения к Фрэнку. И я не обязан тебе ничего рассказывать, а тем более отчитываться перед тобой, - сказал я, упрямо настаивая на своем, и я вижу, что Майки злит мое поведение. Я вижу, что он сердится, потому что он представлял все по-другому. Он думал, что достаточно ему только прийти, и я сразу же брошусь ему в ноги, что я буду просто безропотно слушать каждое гадкое слово, произнесенное им. Но на этот раз он ошибся.
- Хрен с тобой, Джерард! – вдруг злобно выкрикнул Майки. Делай, что хочешь! Это твоя жизнь, это твое личное дело, как ты ее угробишь, твое дело, в которое я уже давно не лезу, и лезть не собираюсь! Ты ожидаешь помощи от какого-то непонятного человека, тем более от этого... черт, ты серьезно? Ему похрен, что ты наркоман, ему все равно завяжешь ты с этим или нет. Хоть ты завтра умрешь от передозы, он уже на следующий день забудет, как тебя зовут!
- Я бросаю... я не умру от передозы, вынужден тебя разочаровать, - сказал я без особого энтузиазма.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |