Сквозь распахнутые двери 12 страница

XXVII

Погоня продолжалась не менее получаса. По внутренней связи (когда Кю и Вук подключили их к отряду быстрого реагирования) было отчётливо слышно, как заборно матерится командир SSAT. Они упустили Золушку с полудохлым китайцем. Кто-то им, видимо, помог уйти прямо из-под носа полиции.
Донхэ морщился, слушая грубые ругательства, а потом и вовсе снял наушник.
Подоспевшие медики забрали Шивона, Мими и Итука в больницу. Капитан Ёнун поехал с ними.
Йесон вот уже двадцать минут разговаривал с Сонмином по мобильному, описывая все события в клубе, попутно успокаивая его по поводу раненых.
Донхэ никак не мог унять выпрыгивающее сердце. Пережитые эмоции давали о себе знать. Он всегда был очень восприимчивым человеком.
Мысли роились в голове, сменяя одну другой, не зацепляясь на чем-то конкретном. Вот перед глазами встал образ парня с высветленными волосами, и в голове словно зажглась лампочка.
Хёкдже!
Донхэ не помнил, как он выбежал на дорогу, ловя такси. Пока он сидел в машине, невпопад кивая без остановки болтающему водителю, он даже не мог понять, о чем он сейчас думает. Перед глазами только образ Хёка, словно наваждение.
Уже оказавшись пред домом, Донхэ подумал, что его состояние похоже на опьянение. Вроде бы всё соображает, но совершенно не может себя контролировать.
Он за считанные секунды влетел на свой этаж и, кое-как справившись с замком дрожащими руками, распахнул дверь.
В нос ударил запах выпечки, такой домашний и родной… Не помогло!
Донхэ казалось, что он сейчас взорвётся от избытка энергии. Это даже немного пугало, но по-настоящему прочувствовать этот момент Донхэ сейчас был не в состоянии.
Он ураганом влетел на кухню, мигом оглядывая и зажженные конфорки на плите, и лежащие на кухонных столах продукты, кажется, для пирога. А еще обеденный стол весь в муке, рядом с которым крутится Хёкдже в своей бесформенной домашней одежде и фартуке.
Голова сразу взорвалась скомканным потоком эмоций.
Хёкдже обернулся и заулыбался, увидев офицера. Его руки были в муке, а фартук заляпан кремом.
Донхэ сжал зубы. Возможно, вернуться домой в таком состоянии было не лучшей идеей.
Хёк вгляделся в лицо Фиши, и улыбка сползла с его лица. Офицер выглядел действительно страшно: в глазах безумный блеск, а сжатые в кулаки руки подрагивают от напряжения.
Хёк неуверенно сделал шаг назад, а Донхэ сорвался к нему.
- Донхэ, что?..
Рывок к себе, и Фиши впился в мягкие губы блондина. Жестко, без капли нежности. Хёк замычал в этот поцелуй, пытаясь вырваться из железной хватки парня.
Донхэ оторвал свои губы от Хёка.
- Сегодня я убил несколько человек, - прохрипел он.
Глаза Хёка расширились, и он нервно вздохнул, а Донхэ снова сжал зубы. Ничего не помогает, чувство, что сейчас разлетишься в разные стороны на куски, захлестнуло только сильнее.
Хэ рывком развернул блондина спиной к себе и грубо повалил грудью на обеденный стол, поднимая облако муки.
- Хэ!
Офицер одним движением сдернул с него домашние бриджи, оголяя худые бедра.
- Хэ… - уже тише вскрикнул блондин и захлебнулся вздохом – пальцы Донхэ нашли его узкий вход и почти без промедления проникли внутрь.
Хёк дёрнулся от боли вперед, но Донхэ зарычал не своим голосом, вжимая его голову в стол. Казалось, что сейчас у офицера силы в несколько раз больше обыкновенного.
Хёк заскулил, когда краем глаза заметил, как офицер схватил бутылку с маслом, стоящую рядом. Пальцы исчезли, но уже через секунду он снова почувствовал их, уже смазанные маслом.
Хёк притих. Он не злился на Донхэ, в какой-то степени он его понимал – в таком состоянии он ничего не соображает и не контролирует свою силу и действия вообще, хотя от этого понимания страх вовсе не уменьшался. Нужно просто позволить ему выплеснуть эту бушующую в нем энергию. Лучше так, чем он отправился бы гонять на машине по городу…
Донхэ почувствовал, что Хёк расслабился, и мысленно пообещал себе поблагодарить его потом за это. Новая волна его безумства застилала глаза, и он сдёрнул с Хёка фартук, сильнее вжимая его в испачканный стол.
Клацнула пряжка ремня, затем звук расстёгнутой молнии, и вот уже Хёк чувствовал горячую, полностью вставшую плоть офицера. Мысли, словно распуганные, бросились врассыпную. Ему настолько нравился секс с ним, что он готов был его получать даже в такой грубой форме. Во рту пересохло, а офицер толкнулся бёдрами вперед, резко и болезненно заполняя его целиком.
Донхэ застонал от враз нахлынувших ощущений, но стон снова перешел в рык, когда он начал двигаться. Хёк заскулил под ним. Донхэ брал его грубо, ему хотелось еще глубже, еще сильнее. Он вколачивал его в стол, заставляя ездить по рассыпанной муке, задыхаясь от боли.
Движения быстрые, толчки такие глубокие, что Хёк судорожно сжимал пальцами края столешницы. Офицер запустил руку в его волосы и резко оттянул его голову назад. Хёкдже зашипел, колени подогнулись, но Фиши вовремя схватил его под рёбрами. Еще один рывок, и тот развернул его лицом к себе. В его глаза было страшно смотреть, животные глаза.
Руки офицера взлетели наверх, и он одним движением разорвал домашнюю кофту Хёкдже сверху донизу. Давно мечтал это сделать, хотя, конечно, не в таком состоянии. Блондин взвизгнул от страха, а его уже повалили спиной на жесткий стол.
Донхэ захлебнулся стоном от вида парня перед ним. Бледная кожа, на щеках лихорадочный румянец, грудная клетка быстро вздымается, прорисовывая ребра, глаза полны ужаса, но член стоит так, что на Донхэ на какую-то короткую секунду накатывает удивление. Ему нравится?
Толчок бедрами вперед, и с губ блондина срывается беспомощный стон. Донхэ снова начинает двигаться. Быстро, глубоко. Трахает его, будто в последний раз, хотя после такого он действительно, возможно, никогда не увидит Хёка. Кто захочет жить под одной крышей с животным?
Но сейчас Фиши не в силах думать об этом. Переполняющая энергия рвётся наружу. Он продолжает жестко вколачивать тело парня в стол. Тот задыхается и скулит, почему-то как раз этим заставляя Фиши быть еще жестче.
Хёкдже поднял выпачканные руки и закрыл лицо. Донхэ громко зашипел, хватая их, разводя в стороны. Лицо Хёка беспомощное. Донхэ наклонился, снова грубо целуя его, кусая покрасневшие губы.
Сильнее, еще сильнее! Хёк вскрикивал от особенно глубоких толчков, на его глаза навернулись слёзы, но Донхэ придвинул его бедра ближе к краю стола, меняя угол, и Хёкдже застонал так, что Фиши накрыла красная пелена полного сумасшествия, и дальше соображать о чём-то стало совершенно невозможно…

Хёк честно думал, что умрёт сегодня. Донхэ имел его так грубо и так… долго, что он просто не понимал, откуда у человека может быть столько сил.
После первого раза на столе, Фиши ушел в ванную, оставляя Хёка лежать одного в муке и скулить от медленно отпускающего оргазма.
Ему дали недолгую передышку. Через десять минут офицер вернулся и, закинув безвольное тело на плечо, отнёс его в спальню, довольно грубо бросая на кровать.
А потом всё повторилось еще раз. И еще… Он не сопротивлялся. Просто сил не было…
Хёк ярко запомнил момент, когда Донхэ грубо насиловал его рот, вторгаясь глубоко в горло. Какими были его глаза… Несмотря на всю ситуацию, Хёк отчего-то прекрасно понял, что ничего сексуальнее он в жизни не видел!
Этот зверь. Хёк и подумать не мог, что офицер может быть таким. Властным, сильным, и в то же время настолько открытым. В самый первый их раз Хёк сорвался и открылся полностью, а теперь это сделал Фиши. Вот так, все карты на стол! Никаких секретов и осторожностей.
Донхэ трахал его так, словно пытался вылить в него всё, что мучило, что терзало его.
Поделиться этим, разделить на двоих. И Хёк брал. Столько, сколько мог в себе вместить. Когда силы офицера начали подходить к концу, а у Хёка их не было уже совсем, он умудрился притянуть офицера к своей груди, и прижать так сильно, что в последний раз Донхэ изливался в него со слезами на глазах.
Всё. Это конец. Он полностью опустошён. Сил нет даже просто открыть глаза…

***

Донхэ проснулся от запаха выпечки.
Дежа вю?
Нет, судя по ощущениям в теле, безумие, творившееся здесь некоторое время назад, ему не приснилось.
Донхэ тяжело поднялся с кровати, руки почему-то болели. С кухни слышался шум и тихие шаги. Поборов желание лечь снова, Хэ всё-таки встал и, осторожно ступая босыми ногами по полу, пошел на источник шума.
На кухне было убрано. Чистые столы и пол. Рядом с плитой красовался румяный, одуряюще пахнущий пирог. Хёкдже в длинной футболке офицера сидел на табурете за столом и пил чай.
Их взгляды встретились, и сердце Фиши сжалось в груди.
Что он натворил?
Хёк замер на секунду, но потом продолжил пить чай, сжимая чашку дрожащими пальцами.
Хэ просто не мог пошевелиться и сделать шаг в комнату. Он боялся даже подходить к нему.
Хёкдже видел заминку парня. В первую секунду он напрягся, увидев голого офицера на пороге кухни, но теперь, видя страх в его глазах, понимал – его отпустило. Это снова старый добрый, немного инфантильный Фиши. Буря миновала, или…
На глаза Донхэ навернулись слёзы, он резко выдохнул, закусывая губу, и опустил голову. Его широкие плечи напряглись, и он закрыл ладонями лицо.
Хёкдже сделал еще один глоток и поставил кружку на стол, а Донхэ, еще немного помявшись, двинулся к нему.
Блондин расширившимися глазами смотрел, как офицер подходит вплотную, а потом медленно опускается перед ним на колени.
Сердце ёкнуло и будто замерло.
Донхэ, словно ребенок, протянул к нему руки и аккуратно обхватил его колени, утыкаясь в них лбом.
- Фиши, - выдохнул Хёк, а плечи офицера поднялись, и он почувствовал его слёзы на своей коже.
Донхэ плакал тихо, очень по-мужски, горько, так горько, что у Хёкдже внутри всё переворачивалось.
Он еще такой ребёнок… Но что же делать ребенку, который убивает людей? Умирать? Каждый раз умирать вместе с ними?
- Фиши, - блондин положил руку на затылок парня и зарылся пальцами в его волосы.
Тот всхлипнул один единственный раз и поднял лицо к Хёку.
- Я… я пойму, если ты уйдёшь сегодня, но умоляю… прошу тебя, прости меня.
Новые слёзы потекли по щекам, крупные, такие прозрачные. Хёкдже поджал губы, борясь с беспорядочным потоком мыслей в голове.
- Ли Донхэ, ты меня очень… удивил сегодня, - твердым голосом проговорил Хёк, изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу сердце и слёзы.
Донхэ зажмурился, отворачивая голову, но блондин подцепил пальцами его подбородок и заставил посмотреть на себя. В глазах офицера плескался страх вперемешку с отчаянием.
Хёк вдохнул поглубже, сильнее сжимая подбородок парня, будто хотел придать себе этим сил.
- Ты меня действительно очень напугал и шокировал. Но если это необходимо, я готов проходить через это столько раз, сколько будет нужно… потому что я люблю тебя.
Глаза Фиши расширились, а вдох застрял где-то в глотке. Внутри всё сжалось, превратилось в какой-то нервный комок напряжения. Донхэ, словно парализованный, смотрел на лицо самого любимого в жизни человека и боялся даже вздохнуть. Он даже не пошевелился, когда Хёк встал, осторожно освобождая свои колени из рук парня, и отошёл к чайнику.
В башке творился полный хаос. Он упёрся взглядом в стену напротив, но всё равно видел лицо Хёка перед собой, произносящего эти слова.
Блондин взял из ванной домашний халат Донхэ, вернулся на кухню и сделал огромную чашку крепкого чая с лимоном для офицера. Тот всё еще стоял на коленях, безмолвно шевеля губами.
Хёк вздохнул. Он накрыл плечи любимого халатом и усадил за стол, ставя чай перед его носом.
Хэ боязливо поднял глаза на блондина, до сих пор не в силах поверить в то, что сейчас услышал.
- Рассказывай, - бросил Хёк, снова беря свою кружку.
Фиши моргнул и облизнул губы, а потом заговорил дрожащим голосом:
- Сегодня я стал самым счастливым человеком на свете…

XXVIII

Сидя в коридоре ближайшей к происшествию больницы, Канин никак не мог собраться с мыслями.
Чжоу Ми вот уже добрых двадцать минут скрывался в кабинете психолога, где ему настойчиво промывали мозги, отпаивая успокоительным.
Канину тоже не помешало бы успокоиться как-нибудь, но он до последнего строил из себя стойкого и сильного человека, хотя дрожь в руках унять всё-таки не мог.
Итука увезли сразу в палату, сделав перевязку. У него не было ничего серьёзного, просто глубокая царапина. Обработали, наложили швы и всё, но Ёнун всё равно трясся. Он не раз уже терял своих товарищей… но сейчас совсем другое дело. Сейчас в палате перед ним лежит не просто коллега.
Подошел, наконец, Чжоу Ми. Выглядел он вполне сносно, если не считать излишнюю бледность и блеск в глазах. Кивнув капитану, он быстро подошёл к стойке регистрации, узнать, как ему найти Шивона… того отвезли в операционную.
Мими не стал выслушивать дальнейших объяснений и пулей рванул в хирургию.
Мигом добравшись до нужного этажа, Чжоу ворвался в отделение, игнорируя крики врачей и работников. Он бежал мимо операционных, заглядывая в каждое пластиковое окно, пока не увидел очень бледного Шивона на койке и склонившихся над ним врачей.
Сердце пропустило удар, и он прилип к окну, всматриваясь в ход операции. Пульс на датчике был ровным, и Мими нервно закусил губу. Пока всё хорошо…
Через несколько минут, которые показались ему вечностью, врачи над Шивоном разогнулись, и Мими смог выдохнуть, наконец, спокойнее.
Первым вышел хирург, и Чжоу сразу перехватил его у дверей.
- Как он?
Мужчина дёрнулся, недовольно смеривая взволнованного китайца взглядом.
- Вам нельзя здесь находиться.
- Да, знаю, как он? – не унимался тот.
Доктор вздохнул.
- Всё в порядке. На ноге задеты немного мышцы, но сухожилия целы. С грудной клеткой пришлось повозиться. Ваш товарищ просто везунчик, и его спасли всё те же мышцы. Лезвия застряли прямо в них и не добрались до лёгкого, так что полежит несколько дней у нас, а потом мы его выпишем. Через две недели снимем повязки, и будет как новенький.
Чжоу Ми заулыбался так открыто, что доктор на секунду смутился за свой грубый тон вначале. Китаец взял его за руки и очень искренне выдохнул:
- Спасибо вам!

***

Хичоль выругался еще громче, ударяя по рулю. Он еле смог уйти от погони. Невероятно, при всей своей крутости, так воспеваемой в дорамах, на деле корейский спецназ разочаровывал его всё сильнее.
Хичоль нервно усмехнулся и закусил губу. Короткий взгляд в зеркало заднего вида, и парень полез окровавленными пальцами за телефоном.
- Алло, Чансон? Да, это я. Мне нужна «разделочная», срочно!
В трубке послышался смех, а затем адрес.
Хичоль бросил телефон на соседнее сидение, покрепче сжал руль и вдавил педаль газа. Давненько он не стоял в операционной со скальпелем в руках.
Проучившись всего три года на хирурга, Хичоль так и не закончил образования. Первые два года после вступления в ряды мафии он еще мог как-то совмещать свою деятельность с учёбой, а потом… стало совсем не до этого.
Оказавшись в кругу торговцев органами, его навыки там сильно пригодились, и опыта набрался он там получше любой практики в университете.
Вот только…
После того, как он вытащил этого китайца из-под ножа тогда совсем молодого Чансона, почти девять лет назад, он завязал с этим. Тогда же он и превратился в Золушку – резателя-маньяка, нагоняющего страх и на чужих, и на своих.
Ханкён сзади что-то невнятно пробормотал, и Хичоль поморщился, ему совсем не нравился булькающий хрип в голосе парня.
До места Хи доехал за сумасшедшие семь минут, он любил погонять, но сегодняшний повод его почему-то совсем не радовал.
- Чёрт! Надо было оставить тебя подыхать там! – зло крикнул он, до боли сжимая челюсти.
У ворот полуразвалившегося, с виду очень старого здания стоял Чансон. Высокий, красивый, хорошо накаченный парень с тёмными волнистыми волосами. Он с абсолютно пофигистическим видом курил сигарету, вертя в другой руке кожуру от банана.
- Банановый маньяк, - прошипел Хи вместо приветствия, вылезая из машины.
- Я снова на массе, - безапелляционно заметил тот, выбрасывая кожуру и окурок. – Давненько не заглядывал. «Мясо» привёз?
Чансон с удивлением посмотрел на Ханкёна, которого Хичоль в одиночку вытаскивал из машины, и заломил бровь.
- Решил его всё-таки в расход пустить? – усмехнулся он. – Чего так долго думал? Девять лет назад его органы были куда дороже…
- Заткнись и помоги мне, - выплюнул Хи, и они вместе затащили тело вовнутрь.
Внутри здания всё было так же неприглядно, как и снаружи. Они внесли китайца в грязную операционную с заляпанным кровью полом.
- Ну что, помочь его вскрыть? Или моя интуиция меня не обманывает, и ты его вовсе не ради органов приволок?
- Выйди отсюда, - прорычал Хичоль, натягивая резиновые перчатки.
- О-оо, да я, по ходу, прав… Справишься? Из-под твоего ножа еще никто живой не уходил…
- ВО-ОН! – заорал Хичоль, срывая голос.
Чансон еще раз усмехнулся, затем вытер испачканные кровью китайца руки о свою чёрную борцовку и захлопнул дверь с той стороны.
Хичоль тяжело вздохнул и взялся за инструменты.

Ханкён открыл глаза от странной, завязшей рядом с желудком боли. Глаза еле могли сфокусироваться, во рту всё пересохло.
Какой-то частью сознания Ханни понимал, что боль на самом деле адская, но мозг, видимо, уже просто не мог её воспринимать…
Над ним стоял Хичоль со скальпелем в руках. Его чёрная чёлка прилипла ко лбу от пота, а губа была закушена до крови.
Хичоль увидел, что Ханни открыл глаза и сглотнул.
- Никогда не думал, что возьмусь когда-нибудь за ножи, чтобы спасти жизнь… - прошептал он сдавленно, продолжая делать надрез.
Ханкён не мог найти в себе сил, даже чтобы поморщиться. Он просто лежал и не моргая смотрел на Хи.
Какого черта этот придурок уже второй раз спасает ему жизнь? Наверное, Хичоль чем-то болен…
- Чёрт, где же она? – бормотал Хи, наклоняясь ниже к его животу.
Каким-то неизвестным образом, Ханкён чувствовал, как дрожат руки старшего. Нервничает.
Китаец попытался сглотнуть, но у него не получилось.
Хичоль выругался, распрямляясь. Его прикушенная губа некрасиво припухла, портя его идеальные черты лица. От него исходила ощутимая волна паники.
Ханкён моргнул, сумев, наконец, чётче увидеть его лицо. Страх… такого выражения он еще не видел на этом лице.
- Только не закрывай глаза! – прошептал Хи. – Я найду и вытащу долбаную пулю.
Ханкён почувствовал леденящую волну холода где-то в ступнях. Она медленно поднималась по ногам вверх, отнимая нервные окончания. Всё.
Губы Ханни дрогнули и очень медленно начали растягиваться в слабой улыбке.
- Чёрт! Не смей подыхать, скотина! Ты сдохнешь только от моей руки, понял?
Хичоль побледнел, сильнее сжимая инструменты в дрожащих руках.
- Где она, где же она…
Ханкён чувствовал, что холод почти добрался до сердца. Улыбка на губах застыла, а Хичоль поджал губы. Он поднял голову и наткнулся на пристальный взгляд китайца.
Что-то в голове Ханни щелкнуло, когда он увидел слезу, медленно бегущую по щеке Хинима. Стоило сдохнуть, чтобы увидеть, наконец, слёзы этого психа. Глаза Хи расширились, а Ханкён подумал, что будет, наверное, скучать по ним, всегда бешенным… но так и не скрывшим нечто большее за этой маской безумия…
- Дурак ты… - еле слышно выдавил Ханкён, улыбаясь еще шире, стараясь собрать последний блеск этих глаз угасающим сознанием.
А потом тело будто сорвалось вниз, и перед глазами сгустилась тошнотворная с болотным отливом темнота.

***

Когда Шивон проснулся, в голове было удивительно ясно. В ногах была тяжесть, и Ши опустил взгляд вниз, не понимая, что так давит на ноги.
Рыжая макушка на его коленях, в общем-то, обрадовала, но немного удивила.
Офицер шевельнул ногой, и китаец тихо замычал, поудобнее пристраивая голову – не хотел просыпаться.
Шивон снова расслабился в постели, ощущая, что рёбра стянуты бинтами, которые мешают свободно дышать, а раненое бедро несильно ноет.
Взгляд снова непроизвольно опустился на парня, спящего на его ногах.
Снайпер… не ушел? Остался ждать его пробуждения? Сердце Шивона невольно сжалось, когда он вспомнил его тихую истерику в коридоре клуба. До этого по внутренней связи Ши слышал, что тот убил… в первый раз лишил человека жизни. Как Мими сидел потом перед ним на корточках, пряча лицо в подрагивающих ладонях. Как раскачивался из стороны в сторону, бормоча что-то себе под нос…
Шивон так и понял, что по приезду в больницу, его накачают успокоительным, поэтому не удивлялся, что тот спит без задних ног.
И всё-таки…
Он пошевелил ногами еще раз, и голова китайца, наконец, сонно оторвалась от его колен.
- Шуен… проснулся? Как ты? Голова не кружится? Рёбра не болят? Можешь нормально дышать?
Едва разлепив глаза, рыжий засыпал его градом вопросов. Шивон просто улыбнулся, и Мими затих, шумно выдыхая.
- Со мной всё в порядке, - успокоил его офицер. – Лучше объясни мне, что ты делаешь здесь, вместо того, чтобы отсыпаться дома?
Мими непонимающе моргнул, хмуря брови:
- Но ты же здесь…
- И что? Неужели думаешь, что я могу проиграть какой-то Золушке? Со мной всё будет хорошо…
Мими слабо улыбнулся, но не смог сдержать дрожь, когда офицер произнёс имя преступника.
- Ты сам в порядке? – поинтересовался офицер, вглядываясь в изменившееся лицо китайца.
Мими сдержанно кивнул, пряча глаза, но Шивон потянулся к нему рукой, и Чжоу, недолго думая, накрыл его ладонь своей.
- Расскажешь? – прошептал Ши.
Мими затаил дыхание, а потом резко закрыл глаза, сжимая его кисть пальцами. Повисло молчание, и Шивон уже подумал, что это было плохой идеей, но китаец громко сглотнул и заговорил деланно спокойным тоном:
- Я всегда очень любил людей… Когда-то, очень давно, я решил помогать им… - Китаец горько улыбнулся, сглатывая. – Я выучился на детского психолога и несколько лет работал в детском центре реабилитации: больные дети, брошенные дети, проблемные дети… Я любил их всех. Тогда я жил еще в Китае и уже подумывал о том, чтобы работать с детьми-беженцами из Северной Кореи. Начал учить язык… Потом в моей группе оказалось несколько таких детей, совсем маленькие - пять-восемь лет. Всё было хорошо, я был самым счастливым китайцем на свете…
Мими перевёл дыхание, собираясь с мыслями.
- А потом появилась эта Синдерелла… Это позже я узнал, что эти малыши были детьми каких-то северокорейских бандитов, на которых охотилась мафия. Их пытались спасти, укрыв в Китае, но банда Золушки их нашла. Тогда он возглавлял маленькую группировку. Короче… он убил их на моих глазах… просто зверски искромсал их ножами…
Мими застыл, бледнея. Воспоминания снова обрушились на голову, будто он видел это вчера. Шивон молчал, понимая, что ему надо выговориться. Пусть это тяжело, зато потом будет легче.
- После этого я просто не мог больше работать там. Уволился. Пропадал неизвестно где… Меня нашёл Ёнун. Тогда он был еще обычным сержантом, поехал на отдых в Китай. Он подцепил меня в каком-то вшивом клубе, где я по пьяни излил ему душу.
Ми усмехнулся.
- Наверное, это судьба, так просто люди не встречаются. Канин увёз меня в Корею. Не знаю, зачем, может, пожалел… Это уже позже он случайно обнаружил, что я неплохо стреляю. Стрельба – моё хобби с детства, еще отец регулярно вытаскивал меня в тир. В общем… я получил корейское гражданство, прошёл обучение и оказался в спецслужбах, совмещая работу снайпера и психолога.
Мими снова горько усмехнулся, но его глаза были сухими.
- Вот так я совмещал любимое и ненавистное мне дело – помогать людям и вредить им. В качестве противовеса я не убивал людей, ранил, калечил, да, но никогда не мог убить… до сегодняшнего дня.
Шивон внимательно слушал его, хмурясь своим мыслям. Он и поверить не мог, что у этого вечноулыбающегося, с виду легкомысленного парня может быть такое прошлое. Каждый выстрел отдаётся в сердце… как он смог так жить?
- Ты… - голос Шивона оборвался, но он продолжил. – Ты очень сильный человек, Мими. Я завидую твоей силе воли…
Ми вдруг слабо улыбнулся, отбрасывая с лица рыжую чёлку.
- Нечему завидовать, я действую нечестно. Я не сам справляюсь со всем… - в его грустных глазах зажегся слабый огонёк. – Я всегда опираюсь на сильных людей. Очень долго это был Ёнун... хотя теперь, его, кажется, сдвинули с поста главной опоры…
Шивон поднял брови, растерянно глядя на Чжоу. Слабая догадка осветила мысли, и он неуверенно показал пальцем на себя, с немым вопросом во взгляде.
Китаец тепло улыбнулся, а потом сконфуженно поднялся с места:
- Тебе нужен покой, так что, пока меня не выгнали, уйду сам.
Он направился к двери, а Шивон сказал вдогонку:
- Потерпи немного, Мими. Скоро я оправлюсь и постараюсь стать для тебя лучшей опорой, чтобы ты мог твёрдо стоять на земле на своих длиннющих ногах!

XXIX

/В общем так. ЭТО писалось под Гулливера. Но читать под него не советую, потому что теперь как только включаю эту песню, перед глазами встаёт нижеописанная сцена. Особенно голос Вукки подошёл. Приятного, блин, прочтения/

В офис вернулись только Йесон и - немного позже - Канин. Оба были подавлены, и Рёук захлопотал над ними, стараясь немного приободрить. Налил им ароматного чаю с мятой, принёс из буфета сладостей, разговаривал с ними…
Кюхён смотрел на эту заботу с непонятным чувством в груди. Это была не ревность, скорее робкая надежда на то, что ему когда-нибудь тоже перепадёт кусочек этого милого счастья с озорными глазами.
Кюхён молчал, просто наблюдая за ребятами из своего угла. Быстро приближающийся вечер давил на мозги, заставляя сердце замирать в груди. Он сидел в ожидании… в ожидании чего? Он и сам не знал. Единственное, в чём он был уверен, так это в том, что сегодня не отпустит просто так Вукки домой.
Хотелось сделать чего-то необычного, несвойственного. Кюхён никогда не ухаживал ни за кем, не ходил на свидания, не дарил цветы… А теперь он с каким-то глупым чувством понимал, что во-первых, не умеет всего этого делать, а во-вторых, не представлял, как это делается между мужчинами… Это осознание смущало и напрягало одновременно. Он и подумать не мог, к кому можно обратиться за помощью. Донхэ? Да он умрёт скорее, чем спросит нечто подобное у друга!
Из раздумий его вырвали те самые озорные глаза.
- Время позднее. Ты тут ночевать собрался?
Кюхён осмотрел офис, с удивлением обнаруживая, что остальные уже уехали. Моргнул пару раз, возвращаясь окончательно в эту реальность, и встал со стула.
- Задумался…

Они вместе вышли на парковку, где Кюхён совсем растерялся. Он не знал, что сказать, не знал, куда смотреть. Полный провал!
Рёук, заметив замешательство парня, улыбнулся, и сам пошёл к его машине.
- Сегодня мы едем к тебе.
Кюхён застыл на месте, не веря своим ушам. Это дебильное смущение снова накрыло его с головой. Что делать? Что, блин, делать?
Уже в квартире Рёук с горящими глазами завис у стойки с дисками. У Кюхёна была огромная коллекция отечественной и зарубежной музыки… почти такой же большой, как и коллекция компьютерных игр и программ.
Кюхён всё никак не мог собраться с мыслями. Ким Рёук у него дома, в его гостиной, попробуй тут соображать адекватно!
Отказавшись от чая, Вукки с хитрой улыбкой удалился в душ.
Вот тут Кюхёна накрыло окончательно. Он не знал, что ему делать! Не знал, что на уме у Рёука. Зачем они вообще приехали к нему? Спать будут или… или просто?
- Чёрт!
Кюхён сел на диван, зарываясь руками в волосы.
Как раз в такой позе и застал его Рёук, выйдя из душа в одном банном халате Кю.
- Что с тобой? – с волнением спросил он.
Кюхён даже не смог поднять взгляда на него.
- Ты не представляешь, как я себя чувствую, - выдохнул он. – Как идиот. Я не знаю, что… что…
- Расслабься, - улыбнулся Вукки. – Просто расслабься и не думай. Дай хоть раз кому-то другому взять всё в свои руки.
Кю поднял голову и выдохнул.
- Вот и правильно, - поддержал старший. – А теперь бегом в душ!
Кюхён на ватных ногах поплёлся в ванную.

Когда макнэ вышел, кутаясь в запасной халат, Рёука нигде не было. Даже боясь предположить, что он может быть в спальне, Кюхён пошёл к заветной двери. Оправдывая его худшие опасения, Вукки сидел на подоконнике в тёмной комнате, задумчиво разглядывая пейзаж за окном.
Кюхён осторожно притворил дверь за собой и, мягко ступая по ковру, тихо подошёл к парню. Сердце уже выпрыгивало из груди, и, казалось, его стук отчетливо слышен в вязкой тишине комнаты.
Старший развернулся к нему и очень нежно улыбнулся. Подбадривающе.
- Вукки, - выдохнул Кю, начиная утопать в блестящих, сейчас почему-то очень глубоких глазах.
Рёук улыбнулся шире, мягче:
- Выброси всё из головы, Кю, - прошептал он, подаваясь вперёд.
Кюхён выдохнул от ощущения его губ на своих губах. Совершенно непривычно, но так волнующе, что поджилки трясутся. Пожалуй, так сильно он не волновался даже перед первым сексом с женщиной.
Кюхён робко ответил на поцелуй, и Вукки, почувствовав отдачу, позволил ему проникнуть языком глубже. Кюхён как ненормальный впитывал вкус этих губ. Два раза попробовав их, остановиться уже невозможно…
Кю резко выдохнул, когда почувствовал руки парня на своей талии. Возбуждение мигом скрутило внутренности. Такая нехарактерная активность старшего кружила голову. Очень мягкая, но активность.
- Пойдём…
Рёук плавно утянул его на кровать, и они мягко приземлились на шуршащие простыни. В голове Кюхёна произошел очередной конец света, когда рука парня залезла в вырез его халата на груди, горячо проходя по оголённой коже. Сил соображать уже совсем не было, последняя связная мысль утонула в очередном поцелуе, и Кюхён с напором навалился на старшего, подминая его под себя.
Стон Рёука оборвался на середине, Кюхён уверенно распахнул его халат, прижимаясь к выгибающемуся телу. Это совершенно непривычно! Нет этих приятных женских округлостей, этой женской гладкости кожи. Под его руками были сухие мужские мышцы, а пульс почему-то чувствовался отчётливей… и это сводило с ума! Тело Рёука не было излишне худым, но почему-то казалось хрупким. Руки Кюхёна изучали его, будто заново открывая для себя неизвестные аспекты близости с другим человеком. Ключицы, грудь, рёбра, выпирающие тазовые косточки… всё было очень непривычным, это сносило голову.
Кюхён спустился жаркими поцелуями на шею, потом на грудь, обхватил губами сосок, втянул в себя. Вукки был чувствительнее многих женщин, он извивался так, что Кю сам задыхался от возбуждения.
Маленькие руки обхватили его за шею и потянули вверх. Еще один поцелуй, и Рёук отстранился, заглядывая в потемневшие глаза макнэ.
Кюхён задыхался, непонимающе смотря на парня, а потом тот потянулся вперед и проложил влажную дорожку от ямки между ключицами и ниже по тяжело вздымающейся груди младшего. Кюхён чуть не заскулил от ощущений. Он прикусил губу, запрокидывая голову назад, а поцелуи старшего спускались всё ниже, заставляя мышцы поджиматься от такой ласки. Рёук сползал вниз, протискиваясь между ног макнэ. Когда он слегка прихватил зубами кожу под рёбрами, Кюхён зашипел, а его член дёрнулся вверх. Рёук заулыбался сквозь поцелуи, неизменно спускаясь еще ниже.
Кюхён упирался выпрямленными руками в подушку и даже боялся опустить взгляд. Там, внизу, Рёук вытворял что-то невообразимое с чувствительной кожей нижней части живота. Его член уже истекал смазкой, а Вукки всё игрался, изредка бросая на Кю томные взгляды.
Издевается!
- А здесь ты тоже красивый, - тихо протянул Рёук снизу, заставляя Кюхёна вновь закусить губу.
Он не успел придумать достойный ответ в своём стиле, потому что его головку вдруг обхватили влажные губы и почти сразу вобрали всю длину в свою горячую тесноту. Кюхён застонал, его ноги чуть не разъехались в стороны, но руки старшего подхватили его под задницу, удерживая на месте. Потом началось безумие…
Рёук делал минет мастерски. Он сам парень, поэтому знал, что нравится мужчине. Кюхён бессильно стонал над ним, чуть не падая на постель.
От этих стонов по позвоночнику Рёука аж дрожь проходила. Он продолжал удерживать Кю за ягодицы, пальцами сминая слишком аппетитную для мужчины задницу.
Кюхён захлебнулся очередным вздохом и кое-как выдавил, задыхаясь:
- Я… я сейчас…
Рёук плавно сдвинул одну руку, проводя по коже макнэ, по внутренней стороне бедра, по поджатым уже яичкам, а потом ощутимо сдавил основание его члена, заставляя снова стонать от прикосновений.
- Не сейчас, - тихо прошептал он, заваливая Кюхёна на бок.
Кю просто захлебнулся в потоке ощущений. Прерванный оргазм задушил все связные мысли, он уже не мог контролировать себя, своё тело.
Рёук плавно перевернул его на спину и потянулся рукой куда-то в сторону. Кюхён с трудом сообразил, что тот достал тюбик со смазкой и выдавил приличную порцию на свои пальцы, а когда почувствовал мягкое прикосновение к своему входу, из груди невольно вырвался такой стон, что у Вукки пред глазами аж искры забегали.
Каким-то краем сознания Кюхён понимал, что ему страшно, но влажный поцелуй отвлёк его от этих мыслей, а пальцы старшего начали кружить вокруг его входа, надавливая, заставляя хотеть большего.
Вукки замычал в поцелуй, а один его палец толкнулся внутрь. Кюхён выгнулся под ним, разводя ноги шире.
Даже не ожидая такой искренней отдачи, Рёук осмелел, проталкивая палец глубже, находя простату. Кюхён открыл рот в немом стоне, его грудная клетка снова выгнулась вперед.
- Еще…
Вукки снова втянул его в глубокий поцелуй, улыбаясь, стараясь собрать хоть какие-то мысли в кулак. Он продолжал его аккуратно растягивать, добавляя пальцы…
Кюхён будто вообще выпал из реальности. Сейчас он забыл весь свой опыт с женщинами, такого с ним никогда не было. Пальцы, растягивающие его, дарили то непривычный дискомфорт, то неведомое раньше чувство вязкого удовольствия, смущающего и раскрепощающего одновременно. До этого он и подумать не мог, что окажется снизу, но сейчас он и не представлял, что может быть по-другому. Рёук был очень нежным, и это позволяло довериться ему полностью, забыть, что сейчас он будет под мужчиной, это было так естественно…
Пальцы исчезли, и Кюхён открыл глаза.
Рёук чуть не кончил от этого взгляда. Расфокусированный, но глубокий, просто пышущий желанием. Кюхён прекрасный любовник, прекрасный даже в своей неопытности… Вот теперь крышу сорвало у Рёука…
Он согнул одну ногу Кюхёна в колене и толкнулся бёдрами вперед, проникая в расслабленное тело. Горячо. Так узко, что в горле мигом пересохло. Рёук редко бывал сверху с мужчинами, а «девственников» у него вообще не было ни разу. Макнэ под ним застонал от боли, сжимая пальцами простыни, и Вук положил горячие ладони ему на грудь, успокаивающе поглаживая.
- Расслабься, - прошептал он. – Доверься мне.
Кюхён обмяк под ним, глубоко втягивая воздух лёгкими. Его пульс отдавался в ладони старшего, сводя с ума…
Вот он, под ним. Самый желанный парень в его жизни, натурал, Чо Кюхён, явный актив… поддающийся сейчас, слушающий его… Мозг просто вышел вон!
Рёук задвигался в нём, прижимая его поднятое колено к его же груди. Так угол правильнее, так глубже, ближе. Кюхён закусил губу, но сдерживал очередной стон боли. Его глаза были сухими, вызывая у Рё прилив уважения. Первый раз всегда болезненный, поэтому выдержке макнэ можно было только поражаться.
Несколько толчков Рёук привыкал к тесноте парня, давая ему привыкнуть тоже, а потом… Сил сдерживаться просто не осталось. Он поднял второе колено макнэ, меняя угол, и толкнулся глубже, доставая до нужной точки.
Глаза макнэ распахнулись, а рот растерянно приоткрылся. Нашел! Еще несколько толчков, и Кюхён сдался – застонал громко и несдержанно. Его пресс поджался, а опавший было член снова начал вставать.
Перед глазами забегали цветные пятна. Рёук задвигался резче, проникая на всю длину. Кюхён заметался, закрывая лицо руками, он не мог сдерживать стоны, а Рёук хотел видеть его глаза. Он разнял его руки, наклоняясь к нему за поцелуем. Макнэ ответил с такой страстью, что Рёук снова потерял самообладание.
Он толкался в него размашисто, быстро, безжалостно попадая по простате. Макнэ снова выгибался и стонал. Он уже совершенно не мог контролировать лицо.
Кю зарылся руками в свои волосы и запрокинул голову назад, открывая блестящую от пота шею. Стонал до хрипоты, выгибался до хруста в костях, заставляя Рёука съезжать с катушек от этого зрелища.
Старший вбивал его в кровать, задыхаясь от собственных стонов. Он сжал его бёдра руками, сильнее насаживая на себя. Член Кю снова истекал смазкой, роняя её на плоский живот. Рёук наклонился ниже, движениями растирая смазку между тел. Член оказался зажатым с двух сторон, и Кюхён резко широко распахнул глаза.
- Вукки… - проскулил он, а старший почувствовал, как тот сжимается внутри.
Ещё несколько глубоких толчков, и Кюхён начал кончать, так обильно, будто у него не было секса очень долгое время. Он застонал так, что их, наверное, слышал весь район. Это стало последней каплей. Все мысли устремились вниз, концентрируясь в низу живота. А потом всё словно сорвалось в пропасть. Вукки замер, судорожно сжимая Кю в руках. Изливался в него, до крови закусывая кожу на его плече, но не смог сдержать высокого протяжного стона…

Дата добавления: 2015-08-29