Тринадцать диалогов о психологии 13 страница

Ассоциация как "преобладающая" связь идей у Д. Юма 169

Д. Юм: Все сходные впечатления связаны друг с другом, и как только появляется одно,

другие немедленно следуют за ним. Горе и разочарование вызывают гнев, гнев — зависть,

зависть — злобу, злоба же — опять горе, пока не будет пройден весь круг.

Точно так же, когда наше настроение повышено под воздействием какой-нибудь радости, мы

естественно переходим к любви, великодушию, жалости, храбрости, гордости и другим

сходным аффектам [4, с.412].

А.: Во-вторых, играет роль пространственная и временная смежность идей друг с другом. Д. Юм: Когда упоминают о Сен-Дени, естественно, приходит на ум идея Парижа [6, с. 810]. А.: Сен-Дени — это во времена Юма небольшое местечко к северу от Парижа со знаменитой церковью XI—XIII веков. В-третьих, некоторые идеи связаны отношениями причинности. Д. Юм: Думая о сыне, мы склонны направлять наше внимание на отца [Там же]. А.: Хотя Юм неоднократно говорит, что осмысленные ассоциации идей появляются благодаря осознанию причинной связи между ними, он все же в конечном счете сводит фактор причинности к фактору пространственной и временной смежности впечатлений. Юм приводит следующий пример. Допустим, на столе лежит один бильярдный шар. Второй такой же шар движется по направлению к нему, соприкасается с первым — и первый шар приобретает движение. Мы говорим тогда, что причиной движения второго шара является толчок со стороны двигавшегося первого шара. Но разберем этот пример более подробно. Для данного утверждения необходимо, чтобы мы получили впечатление двух соприкоснувшихся друг с другом шаров, то есть необходима смежность двух событий в пространстве и времени; мы должны убедиться, что первое движение по времени имело место раньше, чем второе; в-третьих, повторяя этот опыт несколько раз, мы убеждаемся, что данное движение второго шара всегда имеет место, то есть следствие имеет свою определенную причину каждый раз. Поэтому Юм делает отсюда следующий вывод. Д. Юм: Все рассуждения относительно причины и действия основаны на опыте и... все рассуждения из опыта основаны на предположении, что в природе неизменно будет сохраняться один и тот же порядок [6, с. 798].

170 Диалог 4. "Ментальная механика" или "ментальная химия"? А.: Эта линия сведения фактора причинности к фактору смежности в пространстве и во времени еще больше усиливается в работах английского автора Давида Гартли, который, во-первых, стал рассматривать ассоциацию как единственный механизм функционирования всего сознания, то есть распространил принцип ассоциации и на объяснение закономерностей эмоционально-волевой сферы; во-вторых, придерживался еще более механистических воззрений, чем Юм, поскольку такие факторы образования ассоциаций, как факторы сходства и причинности, требующие активности субъекта, Гартли сводит к факторам смежности впечатлений в пространстве и во времени... С: Итак, еще большее упрощение дела? Чему же ты радуешься?

А.:Яс восторгом слежу за ходом мыслей великих людей. Ведь это "упрощение", как ты говоришь, прямо вытекало из четкого стремления ко все большей точности знаний, к строго детерминистскому и объективному познанию, когда не остается места для каких-либо сверхъестественных причин функционирования психики... Ассоциативная концепция Д. Гартли

С: Так что, у нас теперь на очереди англичанин Давид Гартли? А.: Но о нем как раз мы не будем долго говорить. С: Почему?

А.: Во-первых, ты подробно будешь рассматривать его концепцию в курсе "История психологии". А во-вторых, при всей моей любви к материализму, мне лично не столь интересно ее рассматривать, потому что она как раз является примером тех самых "классических концепций" (в данном случае — ассоцианизма), в рамках которых бывшая частной идея становится "во главу угла" и распространяется на все без исключения психические процессы. Движение исследовательской мысли прекращается: идея ассоциации дошла до своей вершины — и теперь... С: Волей-неволей придется спускаться вниз?

А.: Совершенно верно. Но этот "спуск" произойдет еще только спустя столетие. Впрочем, в психологии это часто имело место.

Ассоциативная концепция Д. Гартли 171

С: Что именно?

А.: Стремление создать стройную и законченную систему на каком-то одном или двух принципах... Это неизбежный шаг в развитии науки, но он всегда оборачивался упрощением вещей... У Гартли таким основополагающим принципом был принцип ассоциации. По образованию Гартли был врачом, а в философии придерживался материалистических позиций. Поэтому ассоциация у него — не столько духовная связь идей, как у Юма, например, а результат чисто материальных (физиологических) причин, гипотетических "вибраций", возникающих в мозгу под влиянием внешних воздействий. Если два раздражения попадают в мозг одновременно, между возбужденными участками мозга возникает связь — она-то и лежит в основе психической ассоциации, которая, как тень, следует за физиологическим процессом. Вообще говоря, очень стройная и последовательная концепция.

Д. Гартли: Человек состоит из двух частей: тела и духа...

Первое подвластно нашим внешним чувствам...и исследованиям таким же образом, как и другие части внешнего материального мира.

Последнее есть та субстанция, действующая сила, первопричина и т.п., к которой мы

относим ощущения, идеи, удовольствия, страдания и произвольные движения.

Ощущения — это те внутренние чувства... духа, которые возникают из впечатлений,

производимых внешними предметами на органы и части нашего тела.

Все наши внутренние чувства могут быть названы идеями... В ходе данных размышлений

будет показано, что идеи и ощущения суть те элементы, из которых составляются все

остальные.

Удовольствия и страдания включаются в ощущения и идеи... Ибо все наши... внутренние чувства, по-видимому, сопровождаются определенной степенью либо удовольствия, либо страдания...

Память — это та способность, при помощи которой следы ощущений и идей повторяются или вспоминаются в том же порядке и отношении, точно или почти точно, как они однажды были представлены в действительности.

Когда идеи или потоки идей приходят или вызываются ярко, живо и безотносительно к порядку прежних реальных впечатлений и восприятий, то говорят, что это происходит благодаря силе воображения или фантазии.

172 Диалог 4. "Ментальная механика" или "ментальная химия"? Рассудок — это та способность, при которой мы рассматриваем чистые ощущения и идеи, стремимся к истине и соглашаемся или не соглашаемся с предложениями [8, с. 195-197]. С: Но ведь это тот же Юм...

А.: Не совсем. Гартли, как и Юм, рассматривает ассоциацию как механизм связи, "сцепления" идей друг с другом, но если Юм считал ассоциацию "преобладающим" механизмом работы сознания, то Гартли считает его единственным. Кроме того, не только познавательные процессы, как у Юма, но и возникновение эмоций и произвольных движений связывается у Гартли с ассоциациями. Наконец, полностью исключается (поскольку ассоциация — это связь мозговых вибраций) всякая собственная активность субъекта, поэтому остаются всего два фактора образования ассоциаций: фактор смежности в пространстве и фактор смежности впечатлений во времени.

Субъект сознания вообще не присутствует в концепции Гартли: сознание — это как бы сцена, на которой происходят разные события, одно ощущение сменяется другим... Этот образ был еще у Юма, как ты правильно заметил, который, правда, говорил о сознании как о театре...

Д. Юм: Дух — нечто вроде театра, в котором выступают друг за другом различные

восприятия... [4, с. 367].

А.: И еще одна, последняя, цитата из Юма...

Д. Юм: Я никак не могу уловить свое я как нечто существующее помимо восприятий и никак не могу подметить ничего, кроме какого-либо восприятия... Я решаюсь утверждать относительно остальных людей, что они суть не что иное, как связка или пучок... различных восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся...в постоянном движении [Там же, с. 366-367]. А.: Все очень логично... С: И очень упрощенно.

А.: Тем не менее, эта схема строения и работы сознания представляет собой первую попытку создать "строго научную" целостную концепцию функционирования сознания без обращения к сверхъестественным, необъяснимым с научной точки зрения силам... С: Зачем ты мне это все рассказываешь? Разве не ясно, что отсутствие субъекта, кому, собственно, и принадлежат все психические функции, чистая абстракция?! Для своего

"Ментальная механика" Джеймса Милля и его система 173

времени ассоциативная концепция, быть может, и была хороша, но, во-первых, она слишком абстрактна и не может быть использована в практике, во-вторых, я думаю, что данная "философия человека" — явно пройденный этап в развитии психологической науки. А.: Ошибаешься. Сначала о первом: ассоциативная концепция активно вторгалась да и вторгается в практику. С: В какую же?

А.: Дав педагогическую, например. Педагоги прошлого увидели в ассоциативной концепции хорошую основу для активного воздействия на сознание своих воспитанников в процессе воспитания: ведь следует только организовать правильные ассоциации, и соответствующее воспитание будет обеспечено. Об этом говорил еще Локк. С: Так это в прошлом! А сейчас ее никто не использует.

А.: Разве? Хочешь, докажу тебе, что эта концепция — или отдельные ее идеи — до сих пор используется школьными учителями, да и тебя, наверняка, учили с ее помощью. С: Не может быть!

А.: Очень даже может. Какое "золотое правило" заставляли тебя педагоги запомнить "на всю жизнь"?

С: Повторение — мать учения.

А.: А что такое повторение? Это необходимое условие закрепления ассоциации. Вторым необходимым условием для этого является, согласно концепциям ассоцианистов, живость впечатлений, входящих в ассоциацию. Поэтому педагоги, наверняка, все стремились подобрать вам наиболее "наглядные", "интересные" примеры. Оба эти фактора образования ассоциаций подробно анализируются в книге классика ассоциа-низма уже XIX века Джеймса Милля...

Дальнейшее развитие ассоцианизма в XIX в. "Ментальная механика" Джеймса Милля и его система воспитания С: Опять новое имя?

А.: Яне буду слишком долго утомлять твое внимание новыми именами ассоцианистов, но несколько слов о дальнейшем развитии ассоцианизма скажу. В начале XIX века ассоцианизм достигает апогея своего развития (См. [9, с. 138]).

174 Диалог 4. "Ментальная механика" или "ментальная химия"? С: Дальше уже некуда?

А.: В общем, да. Развитие системы закончилось. Джеймс Милль как раз и является автором одной из таких завершенных систем ассоциативной психологии. Он называет ее "ментальной механикой" (то есть "духовной" механикой), в которой все психические процессы могут быть сведены к механическим по своей сути явлениям. Элементами ("атомами") сознания являются ощущения и их бледные копии — идеи; в нечто более сложное они складываются благодаря последовательным и одновременным ассоциациям. Восприятие предмета строится на основе одновременных ассоциаций, то есть целостное восприятие предмета возникает как результат связывания всех входящих в это целое ощущений разных модальностей (зрительных, вкусовых и т.п.). А вот пример последовательной ассоциации. Его я слышал еще в студенческие годы на лекциях по психологии. Говорят, в царской России у гимназистов существовала одна любимая забава. Они садились перед играющим на бульваре духовым оркестром и начинали есть лимон, морщась и гримасничая. Представляешь, что творилось с музыкантами?

С: Догадываюсь. У них, наверное, "текли слюнки"...

А.: И начинался спазм мышц, которые принимали участие в игре на инструментах. Музыка полностью расстраивалась. А почему?

С: По-видимому, здесь сработала, какты говоришь, "последовательная ассоциация": в прошлом опыте образовалась связь между ощущением кислого и вызываемой им гримасой. И в данном случае, когда появился "второй член" этой пары (гримаса), по ассоциации возник предшествующий ему "первый член" — ощущение кислого вкуса... А.: Здесь, конечно, участвовали и другие элементы — например, соответствующие зрительные ощущения от лимона. Но в целом ты, как мне кажется, хорошо объяснил (по Мил-лю) "работу" последовательной ассоциации. Таким образом, такой сложный процесс, как память, также сводился к определенному "течению" ассоциаций. С: А более сложные психические процессы, например мышление? А.: И его Милль пытался объяснить механическим "сцеплением" соответствующих элементов, главным образом в виде последовательных ассоциаций. Что такое решение задачи? "Удачное" попадание на нужную идею, ассоциативно свя-

"Ментальная механика" Джеймса Милля и его система 175

занную с каким-либо условием задачи. Вот и ставилась перед педагогами цель: натаскать

учеников на решение, например, математических задач так, чтобы это "попадание"

осуществлялось без помех сразу же после прочитывания условий задачи.

С: И получалось, наверное, бездумное решение?

А.: В целом ты верно говоришь, но подобное понимание механизма мышления надолго осталось в педагогике... Кстати, сам Джеймс Милль воспитывал сына, пользуясь своей ассоциативной концепцией "ментальной механики"... С:Ион чего-либо таким образом достиг?

А.: По общему мнению, сын его, Джон Стюарт Милль, превзошел своего отца по вкладу в

различные науки: философию, логику, экономику, этику.

С: Как же осуществлялось воспитание?

А.: Вот что пишет биограф Джона Стюарта Милля.

С. Зенгер: Едва он родился, как уже началось его воспитание. На третьем году он уже начал изучать греческий язык, самые ранние его воспоминания связаны с рядами греческих вокабул, которые отец писал ему на отдельных листках вместе с их английским значением и которые мальчик должен был выучивать наизусть. Затем изучалось склонение существительных и спряжение глаголов... [10,с. 18].

А.: Уже в возрасте 4-5 лет младший Милль был знаком с баснями Эзопа (прочитанными в подлиннике), Геродотом, Платоном, Плутархом, до семи лет он прочел "Робинзона Крузо", "1001 ночь" и "Дон-Кихота"...

С. Зеигер: Обо всем этом он должен был давать отчет во время своих прогулок с отцом. Одновременно маленький ученый упражнялся и в собственных сочинениях. Параллельно с греческим шло изучение арифметики; ей посвящались вечерние часы, и Милль вспоминает, что испытывал при этом "скуку".

В 8 лет он начинает учиться латинскому языку, читает греческих поэтов, прежде всего, Гомера, и принимается за геометрию по Эвклиду и за алгебру по Эйлеру... Отныне он считается настолько зрелым, чтобы учить свою сестру, которая моложе его на два года... [Там же, с. 19].

А.:В9 лет он занимается дифференциальным исчислением. К12 годам осваивает основные сочинения по логике: "Органон" Аристотеля, произведения схоластов; ВІЗ лет знакомится с политэкономией...

176 Диалог 4. "Ментальная механика" или "ментальная химия"?

С: Бедный ребенок! И он что-нибудь понимал во всех этих произведениях?

С. Зенгер: Нельзя, конечно, допустить, чтобы он понял все прочитанное; во многих из

перечисленных авторов понимание его ограничивалось лишь схватыванием смысла слов

[Там же, с. 26].

А.: Да, это было обучение вполне в духе "ментальной механики" Джеймса Милля: механическое запоминание иностранных слов, формул, грамматического материала и тому подобного; постоянное повторение ("упражнение"). Главным для отца было создать внешние условия для формирования "правильных" ассоциаций и организовать их закрепление. При этом не учитывались "внутренние условия": возраст обучаемого, собственные его интересы, возможная самодеятельность ученика. Это тебе не Лейбниц, который сам очень рано обнаружил интерес к наукам...

С. Зенгер: Милль, напротив, едва только родился, как попал в строгую школу; он был страдательным объектом педагогического эксперимента, которому его подвергли раньше, чем возможно было подметить самопроизвольное обнаружение какого-нибудь таланта [Там же, с. 27].

С: Но ведь то, что Милль достиг столь многого в различных науках, может быть объяснено как раз методом его воспитания?

А.: Я думаю, не только им. Здесь отсутствует сравнение с успехами других детей, которые могли бы быть подвергнуты подобному эксперименту. Возможно, они были бы другими из-за вмешательства тех факторов, которые Милль-старший не учитывал: в частности, способностей того или иного ребенка, его интересов и так далее. Но в любом подходе к человеку, как я уже говорил, есть "своя правда". Милль-старший доказал своим экспериментом, что и при столь механическом способе обучения возможно достижение значительных результатов, особенно если речь идет о заучивании, например, иностранных слов и дат исторических событий, то есть материала, который требует минимального осмысления. С другой стороны, Милль-старший продемонстрировал возможности человеческой психики в отношении обучаемости и доказал преимущества более раннего, чем это было принято тогда, обучения наукам. Но все-таки этот эксперимент не был "чистым". С: Ты имеешь в виду отсутствие сравнения с другими детьми?

А.: Не только. На практике, в процессе обучения сына, Милль-старший, на мой взгляд, отступал от защищаемых им принципов обучения. Так, например, когда Милль-младший занимался математикой, отец требовал от него самостоятельного поиска способов решения задачи, даже когда ребенку были совершенно неизвестны возможные пути решения. Разве это не та самая активность субъекта, которую в теории Милль-старший отрицал? Далее, мы не должны сбрасывать со счетов существовавшую, очевидно, духовную работу Милля-младшего над изучаемым материалом: ведь он должен был давать постоянные отчеты отцу о прочитанных книгах. Очевидно, это были попытки осмысления прочитанного, которые не могли быть описаны в рамках "ментальной механики" Джеймса Милля. Но я не упомянул еще о негативных последствиях данного эксперимента. Одним из его результатов было то, что здоровье Милля оказалось "подорванным", с чем его биографы связывают наблюдавшуюся у него "плохую память" на конкретное и частное, но главное, что это его образование лишило Милля-сына общения с детьми...

С. Зенгер: В своей "Автобиографии..." Милль затрудняется определить, больше ли он выиграл, чем потерял, благодаря строгости своего отца, последствием которой было то, что между ними никогда не существовало сердечных отношений... [Там же, с. 31]. А.: Сам Милль говорил: "Я никогда не был ребенком, я никогда не играл в крикет... Лучше предоставить природе идти своей собственной дорогой" (Цит. по [10, с. 31]). И биограф Милля добавляет: "Это замечание — самое суровое, какое только можно вообразить, осуждение его отца как воспитателя" [Там же].

Однако вернемся к рассмотрению нашего предмета — ассоциативной психологии. Дело в том, что Милль-младший предложил свою систему ассоцианизма, которую стали называть "ментальной химией".

"Ментальная химия" Джона Стюарта Милля и начало кризиса ассоциативной психологии Дж.С. Милль: Законы духовных явлений иногда аналогичны механическим, иногда же химическим законам. Если

178 Диалог 4. "Ментальная механика" или "ментальная химия"? на дух совокупно действует много впечатлений или идей, то иногда имеет место процесс, подобный химическому соединению. Если известное сочетание впечатлений повторялось в опыте настолько часто, что каждое из них легко и мгновенно вызывает в уме всю группу, то идеи этих впечатлений иногда сливаются друг с другом в одно целое и кажутся уже не несколькими идеями, а одною, — точно так же, как при быстрой смене перед глазами цветов спектра получается ощущение белого цвета... В этом последнем случае правильно будет сказать, что семь цветов спектра... производят белый цвет,... точно так же и относительно сложной идеи... надо сказать, что она есть результат или порождение... простых идей, а не то, что она состоит из них. Правда, например, идея апельсина действительно состоит из простых идей... Но уже в столь, по-видимому, простом состоянии сознания, каково зрительное восприятие формы того или другого предмета, мы не можем усмотреть всего множества идей других органов чувств, без которого, как это вполне установлено, никогда не возникло бы и этого зрительного восприятия... Здесь мы имеем случаи психической химии: в них простые идеи порождают, а не составляют своею совокупностью идеи сложные... Происхождение одного класса психических явлений из другого, когда такое происхождение можно выяснить, составляет весьма интересный факт из области психологической химии; но оно нисколько не устраняет необходимости экспериментального изучения позже возникшего явления, подобно тому, как знание свойств кислорода и серы не позволяет нам, без специального наблюдения и опыта, вывести свойства серной кислоты [11, с. 776-777]. А.: Чувствуешь, как Милль-младший перечеркивает всю систему "ментальной механики" Милля-старшего? Во-первых, это стремление рассматривать "законы духа" по аналогии не с механическими, а с химическими законами, которые утверждают, что продуктами синтеза являются некие качественно новые целостности, отличные по своим свойствам от свойств элементов, которые входят в их состав. В классическом ассоцианизме этого никак не могло быть. Во-вторых, в упомянутой работе "Система логики", вышедшей, кстати, всего 14 лет спустя после "классической ассоцианис-тской" работы Милля-старшего "Анализ явлений человеческого духа", то есть в 1843 г., Милль возвращает пропавшее в ассоцианизме Я в качестве субъекта сознания. Таким обра­

зом, Милль знаменует своим творчеством новый этап развития ассоцианизма XIX века — этап начала его кризиса. С: Что значит "кризис"?

А.: Это значит, что система ассоцианизма обнаруживает свою несостоятельность при объяснении фактов психической жизни, и сначала ее пытаются спасти путем ввода каких-то новых положений, но эти новые положения несовместимы с прежними — и, таким образом, в конечном итоге, методология данного направления терпит крах и ассоциа-низм перестает существовать как направление. Но это происходит уже в XX веке.

С: Мне почему-то кажется, что большую роль в критике Миллем-младшим ассоциативного учения сыграло воспитание его Миллем-старшим, то есть его работа была как бы в оппозиции идеям отца...

А.: Интересная гипотеза. Но, я думаю, здесь сыграло свою роль дальнейшее развитие естественных наук — химии особенно, а также физиологии, поэтому "образец" для психологии Милль нашел в бурно развивавшейся тогда химии.

Еще больше способствовали "развалу" ассоциативной методологии ассоцианисты Александр Бэн и Герберт Спенсер. Первый ввел такие понятия, как спонтанная активность нервной системы, творческие ассоциации (См. [27]). С: Таким образом, снова вводится активность субъекта?

А.: А куда денешься от этой реальности? Бэн фактически возвращается к Локку, когда говорит о существовании актов ума, обеспечивающих сравнение, различение, способность произвольно вызывать впечатление и тому подобное. Второй из упомянутых мною авторов — крупнейший ученый-позитивист и социолог Герберт Спенсер — пытается рассматривать ассоциации в контексте биологического развития организма — как формы его приспособления к миру, которые могут передаваться по наследству [28]. Рассматривая, таким образом, психические процессы как следствия взаимодействия организма со средой, Спенсер понимает сознание и психику не в содержательном (сознание — это "сцена", на которой развертываются определенные события), а в функциональном аспекте. Какая это уже ментальная механика или даже ментальная химия? Скорее, надо говорить уже о "ментальной биологии".

Фактически все эти утверждения означали, что необходимо пересмотреть ту "философию человека", на которой базировалась ассоциативная концепция...

180 Диалог 4. "Ментальная механика" или "ментальная химия"? С: И когда же произошел этот пересмотр?

А.: Это происходит уже в начале XX века, когда ассоциа-низм как особое направление исследований в психологии перестает существовать под натиском новых направлений... Но мы с тобой пропустили очень важный этап развития ассоцианизма, когда в последней четверти XIX века он получает мощное "экспериментальное подкрепление". С: То есть?

Ассоцианизм и экспериментальная психология. Практические приложения некоторых идей ассоцианизма

А.: Это связано с изменением статуса психологии как науки. Именно в это время психология окончательно отделяется от философии, то есть перестает строиться на основе умозрительных схем, а становится экспериментальной наукой. Предпосылки такого изменения статуса психологии я не буду сейчас рассматривать, ты познакомишься с ними позже (См. [9; 12]). Скажу только, что рождением своим экспериментальная психология во многом обязана мощному развитию в XIX веке физиологических экспериментальных исследований. При этом даже предполагалось, что психология должна заимствовать у физиологии образец экспериментального исследования. Не случайно немецкий философ и психолог Вильгельм Вундт, сформулировавший одну из программ построения психологии как самостоятельной науки в начале 70-х годов XIX века, назвал свою концепцию данного периода творчества "физиологической психологией". Немаловажное место занимает в системе Вундта ассоциация идей. Вместе с тем Вундт не считал ассоциацию единственно действующей связью в сознании; кроме ассоциативных, существуют, по Вундту, еще и так называемые апперцептивные связи, которые есть результат особой активности ума, но сама эта активность — как у Локка и у Бэна — никак причинно не объяснялась. С: Получилось нечто эклектичное.

А.: Верно. Концепция Вундта действительно очень эклектична, это неоднократно отмечали его современники и биографы. Но эта эклектичность отражала невозможность

последовательно механистически подходить к сознанию, что было характерно для классической ассоциативной психологии. Поэтому в случае Вундта эклектизм, возможно, сыграл и определенную положительную роль. С: Как так?

А.: Дело в том, что Вундту удалось создать большую интернациональную психологическую школу, в которой учились будущие великие психологи из Германии, Англии, Америки: Крепелин, Кюльпе, Мейман, Титченер, Холл...

С: Подожди-подожди, столько новых имен, которые мне пока ничего не говорят! А.: В свое время ты о них узнаешь. Скажу еще только, что у Вундта учились наши российские ученые, в частности, Владимир Михайлович Бехтерев и Николай Николаевич Ланге.

И может быть, именно эклектизм концепции Вундта привлек к нему столь разных по своим убеждениям исследователей, и, тем самым, психология стала развиваться сначала в этой лаборатории, затем во множестве других как эмпирическая специальная наука, которая "может успешно развиваться лишь при совместном труде многочисленных обученных работников", как писал один из биографов Вундта [13, с. 30].

С: Так какие же эксперименты были проведены в рамках ассоциативной традиции?

А.: Познакомимся лишь с некоторыми из них. Безусловно, классическим является

исследование психологии памяти Германа Эббингауза, немецкого психолога,

опубликовавшего свою работу в 1885 году. Этот капитальный труд был посвящен, прежде

всего, экспериментальному изучению запоминания и забывания на материале

бессмысленных слогов.

С: Почему бессмысленных?

А.: Не догадываешься? Это однозначно следовало из методологии ассоцианизма. Ведь смысл, значение — это нечто "привходящее", то есть более сложное, "прибавляющееся" к более элементарным процессам ассоциирования атомов сознания — ощущений. Эббингауз же хотел исследовать как раз эти последние процессы. Поэтому он считал, что именно на материале бессмысленных слогов возможно установление законов памяти "в чистом виде". Составив из отдельных букв трехбуквенные слоги, Эббингауз затем составлял из них ряды определенной длины (например, 10, 12 и более слогов), под звук метронома прочитывал их...

182 Диалог 4. "Ментальная механика" или "ментальная химия"? С: Почему под метроном?

А.: Чтобы было строго научно: во-первых, совершенно одинаковое время должно было уйти на прочитывание одного слога, а во-вторых, скорость следования ударов метронома можно было сделать разной и изучить таким образом влияние скорости прочитывания материала на запоминание...

С: Неужели эти элементарные процедуры могли что-то дать психологии?

А.: Представь себе, в этих исследованиях был найден ряд эффектов, которые имеют

психологический смысл. Ну вот, например, обнаружен так называемый "фактор края": из

слогов, составленных в ряд, лучше всего запоминаются слоги, стоящие по краям, то есть

первые и последние. Эб-бингауз объяснял их лучшее запоминание тем, что "тормозящее

влияние" соседних слогов здесь меньше, поскольку эти слоги тормозятся только с одной

стороны. Во-вторых, Эббингауз построил так называемые "кривые заучивания" и "кривые

Дата добавления: 2015-08-28