Ты умеешь дарить росу цветкам, создавать вулканические озера, наполнять водоемы. 1 страница

Роман-эссе

For you, Dear Maxim

I часть

Ты умеешь дарить росу цветкам, создавать вулканические озера, наполнять водоемы.

Я узнала относительность расстояний. От твоей ладони до корзинки, чтобы бросить в нее шоколадную обертку, - дальше, чем от Тюмени до Антарктиды.
Двадцать лет отщелкиваются мгновенно и незаметно. Но четыре дня проходят, словно четыре миллиона лет.
Я сделала свой календарь: это были шесть камушков на моем столе. Когда прошел первый день твоего отъезда – во вторую твою Одиссею, - я убрала первый камень. И так до дня твоего приезда.
Ты снишься мне очень редко: ведь всю встречу с тобой я воспринимаю как волшебный сон…
Я сделала одно открытие: когда сидишь с тобой рядом хотя бы несколько минут, то потом на несколько дней остается ясное ощущение того, что та моя сторона, которая была к тебе ближе, теплее на несколько градусов… Веришь?
Я передразниваю тебя: мне нравится, когда ты смеешься.
У тебя бывает разная внешность, к ней надо привыкать. Однажды ты пришел с очень яркими губами, и я подумала: мужчинам даже не надо помады…
Кажется, еще немного, и это будет невыносимо. Когда мне на тебя хочется смотреть, я не могу поднять глаз…
Я не могу жить без твоих глаз и твоего голоса. Жить без твоих рук вполне получится – к ним ты меня не приучил.
Зима уже закрывает занавес этого года, он соткан из разных снежинок… И хоть бы одна синяя попалась… Я собираю разноцветные бусины на столе и убираю из их числа черные, коричневые и серые – пусть уйдут плохие дни. Там, где люди меня потеряют, там ты меня найдешь. Это наша музыка, которую ты мне записал. Ты включаешь ее тихо-тихо… Я, подхватывая потом, делаю мелодию громче… Я никогда не играла раньше в такую тонкую игру… Я никогда не слушала так много прекрасной музыки, как в этом волшебном году… Я боюсь слишком много произносить твое имя – оно кажется мне хрупким…
Когда ты со мной долго разговариваешь, ты делаешь меня гладкой изнутри.
Странно, да? Ты работаешь за соседним столом, а я пишу тебе роман-письмо, словно за океан. Мне хочется выплеснуть все свои чувства, а я уже забыла, как это делается. Ты мне открыл снова весь мир и говорил о чудесах, которые рядом и далеко, а я, даже замечая некоторые чудеса, остаюсь такой приземленной… Оставь мне твой голос, когда уйдешь. Мне не поможет память сохранить его. Ты был хирург моей души, и так глубоко в меня еще никто не заглянул. Спасибо тебе, что ты не ужаснулся, а хладнокровно переделал меня из тех же элементов. Пересобрал заново. Это была моя самая лучшая весна.
Живи, мой рыцарь, и будь счастлив.
Я как-нибудь выберусь, ты вернул мне силу. И знаешь – все мои, как ты говорил, фантазии, - останутся при мне и никому не помешают. Я их претворю в стихи.

Когда ты потягиваешься в своем рабочем кресле, меня это сразу расслабляет, и мне хочется лечь, вытянувшись. Ты вообще многое делаешь заразительно.
…И если я слышу новогодней ночью в телевизоре песню «Realy woman» - значит, и я – настоящая женщина.

Чтобы не смотреть ни на кого, она выбрала аттракцион: с крохотной эстрады сбегали вниз блики от вращающегося шара под потолком. Шар был цветной и зеркальный. Блики красиво стекали на пол и, убегая, таяли под ногами танцующих. Это было самое красивое зрелище на вечере. Только никто не оценил его. Люди не смотрели на эти блики и наступали на них.

Глядя на него, совершенно не думая, она зачем-то надела жакет, до этого спокойно висевший на стуле.
- Надо же что-то надеть, - пробормотала она. Он смотрел на нее в упор.
Спустя час, уже на улице, под снегом и фиолетовым вечерним небом, она поняла: ей казалось, что она не одета вообще, совсем, когда бывает рядом с ним. Более того: она находила это естественным…

А сегодня унесли большое зеркало, и белый лист бумаги станет на этот вечер зеркалом моим. Как дорого я заплатила за свое литературное творчество! Я хочу аккомпанировать твоим чувствам.

Я лишь изредка прибираюсь на твоем столе: когда всё лежит в порядке, а в середине зияет черная пустота стола, то кажется, что ты ушел надолго. Я не хочу этого и чаще всего не трогаю ничего – так, как будто ты ушел на минуту. У тебя есть две манеры выхода: уходить быстро и решительно – и задерживаться в дверях на миг, будто что-то хочешь вспомнить или услышать. От меня?
Я уже у тебя научилась некоторым манерам. Например, смотреть на всё сверху вниз. Тогда кажется, что всё легко.
Ты сегодня мне дал понять, что такое невесомость, и я перепутала верх и низ. Ты мне кажешься сильным магнитом. Ты поднимаешь меня вверх, едва прикоснувшись ко мне. Такого ощущения я еще никогда не испытывала. Я долго – целый час – пыталась для себя это определить. Наконец, я нашла для этого, казалось бы, нужные слова. Но они не рассказывают о том, что я испытала. Ты владеешь тайными ключами к человеческим сердцам. Но ты – рыцарь, поэтому сокровенное знание свое ты обращаешь во благо. И не разбрасываешь чудеса налево и направо – ты их даришь, как редкий дождь в пустыне… и тем он желаннее.
Твой голос достигает меня глубоко, но часто в какой-то новой точке на другой высоте. И это я не могу сразу для себя определить. Ведь когда я погружена в чувство, я забываю об этом думать и ничего не анализирую. Я плыву… растворяюсь… парю… превращаюсь… преображаюсь… и потом еле узнаю саму себя. Оказывается, благодаря тебе я открываю и узнаю себя. Нужен кто-то, чтобы разглядеть себя.
Если мы будем не вместе, я хочу, чтобы ты успел прочитать эти строки. Чтобы ты узнал, какой ты смелый, сильный, красивый, умный, обаятельный… Но ты терпеть не можешь, когда перехваливают, и поэтому – настоящий мужчина! – скажу я.
Мне нужно писать статью, а я думаю о тебе. Мне нужно планировать день, а я сочиняю стихи. Но если я их не выплесну на бумагу, они будут меня мучить. Слова изнутри толкают мое сердце нетерпеливо и сердито, пока я их не выскажу. И с каждым днем я всё больше понимаю, что я ничего не знаю об этом мире.
О-о-о, как ты вытираешь подушечкой пальца белое блюдечко… Невыносимо смотреть: так вкусно и сексуально. А потом облизываешь свою подушечку, насладившуюся вкусом… О-о-о, это лучше не смотреть. Особенно так рядом. Везет же этому блюдечку, я словно наблюдаю жизнь за стеной или за сценой. Как больно.
Сейчас, когда ты далеко, я могу тебе сказать: я только с тобой научилась т а к дышать: от носа до самой глубины. Когда ты был рядом, у меня дрожало даже горло, я увидела это однажды в зеркале. Чем дышать мне теперь? Я не хочу высыхать. Это тоже больно.
Ты стоишь в другом офисе рядом. Я не могу к тебе подойти. Я не могу заговорить с тобой. Ты уже в другой реальности. И я не нарушаю эту запретную для меня черту. Мне снова больно, и слезы сильнее меня.
Произошло то, чего я не ожидала: я подчинилась тебе сразу на нескольких уровнях, в том числе на физическом. Мне не знакомо было раньше это чувство. Ты научил меня чувствовать всем телом. Всем существом. Ты почти сделал меня счастливой. Ты поставил меня с колен на ноги. Я буду на бумаге говорить с тобой. И плакать.
Я хочу приносить тебе свои победы. Я буду собирать для тебя радость. Слышишь мое восхищение издалека? Мне нужны твой голос, глаза и волшебные нежные руки. Я хочу прикоснуться к тебе. Как с тобой хорошо, тепло и спокойно.
Помогут ли тебе мои письма вдаль? Хочу тебя жалеть и оберегать.
О красивый и властный, направь свой путь ко мне. Мне нравится, что ты мной так властно повелеваешь. Так не делал еще никто.
Когда ты пел – мурлыкал – что-то на английском языке, меня сводило с ума очарование твоего голоса, я опускала глаза, а внутри меня поднимались огромные бурлящие волны. Так я узнала с тобой страсть. Но ты вовремя выключил меня, заметив это. Ты предусмотрительный и осторожный.
М-М-Максим-м-м, Максимио, милый…
Мне нравится тебя физически ощущать даже на расстоянии. Я уже давно не видела тебя. Но твои теплые колонки, которые сегодня уже оторвали от стола, я трогала и гладила и хотела целовать, они округлые, они живые…
Я долго дышала твоим воздухом, твоим облаком мыслей, и волны моего спокойствия просыпались, когда встречались с волнами твоих тревог, а бури моих страхов ты успокаивал плотной прохладной стеной твоей уверенности.
Когда я впервые заметила, как близко и нежно касается твоя куртка моего светлого пальто, распахнутого к тебе, меня пронзила тонкая оранжевая молния – мелко бегущая сверху вниз. И долго так было. Долго одежды касались друг друга в безмолвии шкафа, скрывающего от посторонних эту нашу с тобой маленькую теплую тайну.
Зачем они берут твою чашку… Я пытаюсь ее оберегать.
Я помню день, когда встретила тебя впервые, еще не зная тебя и не догадываясь, какую встречу готовит нам судьба. Ты раскрепостил меня. Научил чувствовать. И я чувствую: ты – Мужчина. Я – Женщина. Я дрожу с тобой рядом. Ты силен, добр и властен. Я подчиняюсь тебе. Ты ушел. Я должна ждать. Я должна заслужить право на новую встречу. Ты меня сильно волнуешь даже на расстоянии трех метров. Я храню твой голос в себе, как в кувшине.
Когда я пишу о тебе, мне становится легче ждать тебя. Какие красивые чувства я испытываю благодаря тебе! Я ощущаю себя тем самым загадочным музыкальным инструментом под названием «термен-вокс», который звучит без прикосновения к нему, всего лишь от изменения жестов рук на расстоянии. Когда ты стоял со мной рядом, я находилась будто в космическом корабле в невесомости. Без тебя мне кажется, что я всё время падаю и падаю – очень больно разбиться о невозможность быть с тобой. Мой роман – это монолог немолодой, но впервые горячо полюбившей женщины. Как хорошо, что всё так произошло. Я научилась любить тебя словами и глазами. Возможно, это самое тонкое. Я не смела поднять на тебя глаза, я боялась, что не смогу оторвать взгляд от твоего прекрасного лица…
Однажды ты наградил мои плечи твоими ладонями – теплыми, легкими и нежными. Я гордо ношу эту тайную награду. Мне хорошо, потому что ты спас меня и вылечил. Ми-и-илый…
Ты подобрал меня раненую, охлажденную, переделывал меня и пестовал – и выпустил на волю гордой и сильной птицей… А я хочу снова в твои руки… Хочу снова таять от твоего опьяняющего голоса и гореть от твоих глаз, так глубоко в меня заглянувших…
Хочу тебя, ми-и-лый… Пока еще хочу. Пока я плачу и чувствую. Читай меня.
Я тогда звала тебя – такого именно – на помощь мысленно. Ты прости, что я до тебя других называла милыми.
Рабочая комната без тебя – как клетка… Мне больно без тебя. Я боюсь, что действительно не смогу без тебя жить. Мы качались на волнах музыки. Твоих – избранных тобой – композиций. Это теперь и мои ритмы. М-ммак-си-и-имио, ми-и-лый… Хочу в твой сон. Или ты – в мой. Давай гулять по снам людей. Мы будем заходить к ним в гости в их сны. Правда, так тоже легко заблудиться… Я хочу быть нужной тебе. Мое тело поет о тебе.
Сломав руку, я услышала твой голос. Что я должна сделать, чтобы увидеть тебя?
Я чувствовала себя в огромном красно-оранжевом полупрозрачном шаре. В этой сфере я была в невесомости, и мои ладони изнутри касались стенок этой сферы. За этой сферой был ты, а больше в мире ничего я не видела. Но я не могла коснуться тебя.
На второй день я научилась зажигать газ. Через три ночи я спала без таблетки. Первые же бессонные ночи подарили мне новые сюжеты. На пятый день я научилась одеваться.
Изображаю берёзку – держу правую руку в лангетке над головой. Так нужно.
Ты очень далеко. Пока. Мне будет не хватать тебя всегда. Но научиться жить без тебя необходимо. Пусть у тебя всё будет в порядке. Тех дней – часов – минут – мне хватит надолго.
Ты почти не снишься мне. Но когда это случилось, ты во сне тронул кончики пальцев моей руки, и она не была в гипсе.
Ты смотрел на мои ноги. Смутившись, я задвинула их под стул: одеться я не успела.
О тебе легко писать под джаз. О тебе очень трудно не думать. Ты научил меня говорить без слов, вообще жить какой-то другой природой. Спасибо тебе.
Я вспомнила, как недавно мои колени развернулись к тебе – они поворачивались послушно, как будто следовали за магнитной стрелкой. Я не могла ими повелевать в тот момент.
Мы – планеты из разных далеких миров. Слишком разных, чтобы даже мгновение быть вместе. Я тебе кажусь простой и прозрачной, а ты меня удивляешь своей сложностью: руки у тебя мягкие и нежно прикасающиеся ко мне, а голос, обращенный ко мне, часто бывает твердым, требовательным и властным.
Я выбирала тебе открытки в виде больших красных сердечек ко Дню Святого Валентина со словами, говорящими о том, как мне было с тобой хорошо.
…Они не пригодились: тебе хорошо и с другими. Я передарила открытки дочке.
Подарок к Дню Защитника Отечества тоже остался невостребованным. Впрочем, ты успешно защитил себя от меня.
Даже если мы с тобой больше никогда не пересечемся, ты очень много себя поселил во мне.
Однажды ты искренне захотел подарить мне что-нибудь… ко Дню Урожая, первому августа, древнему европейскому празднику. Мы условились, что это будет банка краски. Голубого цвета – яркого, чистого и пронзительного.
- Я хочу иметь повод подарить тебе что-нибудь, - горячо провозгласил ты.
…Эту краску я по-прежнему мечтаю получить, но клавиатура, подаренная тобой мне на День рождения спустя полгода, была настоящим чудом.
Так вот, милый: ты и твои женщины – вы знаете технику любви, а я – ее Искусство.

Интересно, слёзы гипс прожигают? Зачем ты научил меня любить и чувствовать так тонко… Варилась бы я в собственном соку… Когда ломают стебель у цветка, он не перестает быть цветком…
С каждым днем я становлюсь сильнее обстоятельств.
Действительность, в которой мы не вместе, кажется мне дикой, неестественной.
Я не решалась прикасаться к тебе, пока ты сам не разрешишь. Я хотела тебя облизывать. У меня по-прежнему дрожит всё внутри при мысли о тебе. Я не сразу поняла, что произошло с моим телом. А когда поняла, то руководить им было уже поздно.
Я вспоминала наши с тобой мгновения и к счастью обнаружила, что их набирается больше, чем «Семнадцать мгновений весны». О, мне хватит их на несколько глав романа! Я не тороплюсь их описывать: это слишком близко к сердцу. Но если нам не придется встретиться, они оживут на бумаге.
Я прошу у волшебных и старых деревьев встречи с тобой. Я здороваюсь с ними, а думаю о тебе и очень хочу услышать твое приветствие.
О Странный Рыцарь, Бесстрашный и Благородный, ты однажды пришел в мое Время, вылечил меня и освободил, а потом исчез. Навсегда?
Но миллиарды лет прошли, прежде чем появились эти строки. Значит, они не случайны?
Ну как ты сумел заставить меня ТАК звучать? Никто раньше не мог сделать этого. Ты обладаешь каким-то странным талантом. Ты открыл меня. Не закрывай, пожалуйста. Как свободно летается в твоем пространстве даже с перебитым крылом.
Я собираю для тебя ласковые слова. Это мало. Но когда тебе будет трудно или грустно – прочти их, милый.
А сейчас пусть звучит музыка. Наша музыка.
Спокойной ночи.
Сочинять музыку можно только с ощущением полного счастья даже тогда, когда музыка грустная. Как много в жизни красивого, таинственного и чудесного! Вчера я вычеркнула твой номер из записной книжки. Но я продолжаю всё время думать о тебе.
Я сидела в театре на спектакле и мысленно рисовала из букв, составляющих твое имя, звезду. Когда я закончила это делать, актриса отчетливо произнесла со сцены слово «звезда».
Дни, когда я тебя видела, встречала, говорила с тобой, - красные. Хорошо, что их немало. Когда я встречаю твои глаза, меня пронзает током.
Девятого апреля прошлого года я встретила тебя, и ты повернул мою жизнь.
Шестнадцатого марта этого года мои руки встретили твои руки, и я была счастлива. Как ты много даришь себя. Даже не представляешь этого.
Ты настоящий Рыцарь. Я вижу тебя в трудные для меня минуты. Какой ты тёплый и энергичный. Как сильна и горяча твоя рука.
Ты любишь мужественные прически. Так больше сверкают твои глаза, это добавляет тебе решительности. А я люблю, когда твои свободолюбивые волосы развеваются.
Когда я пишу о тебе, я мысленно тебя целую. Тебе идет всё, что ты носишь.
Смотри, мы с тобой изменяем Время: даже часовые пояса передвигаются, даже Весеннее Время отменяется…
…потому что мы с тобой установили свое волшебное время. Время, где много событий, удивлений и странных встреч. О, как всё волшебно в Нашем с тобой Времени!
Мне нравится жить по принципу: «Будь по-твоему». Как хорошо всё получается, когда я слушаю тебя! Получаешь ли ты хоть частичку Добра, Света и Счастья, взамен в ответ на свое благородство?
Какие у тебя красивые губы… Какие у тебя глубокие глаза… Когда я их вижу, я не замечаю больше ничего вокруг… Ты – сильная планета, к которой я бессознательно притягиваюсь, как маленькая луна. Раз я видела тебя сегодня – пусть всего лишь минуту в буквальном смысле – день мой можно считать счастливым. Как я могу сожалеть о прошлом, если оно превращалось во что-то странное, перекручивающееся и наконец просочилось куда-то в запредельность, исхитрившись и подарив мне встречу с тобой! О, милый, я пишу без черновика! Мне легко думать о тебе! Мне просто писать о тебе.
Я хочу, чтобы тебе было тепло и уютно даже на расстоянии от моих мыслей о тебе.
Я всё понимаю, милый. Когда две звезды вдруг оказываются рядом, особенно, если они из двух разных галактик, то вместе им быть суждено крайне мало – до первого взрыва от встречи друг с другом… Звёзды ловят свет дальних звёзд, но у них свой путь… свое время… Но зачем же тогда эта красота, эта музыка?!
Ты роняешь в меня взгляды и невысказанные мысли, а я пишу вечерами и ночами под тихий аккомпанемент слёз…
Я рада, что вхожу в число людей, с которыми ты здороваешься за руку. Друзья дочки называют меня «Женщина-Ромашка», а раньше ребятишки могли просто поддразнить…
Тепла твоей руки, которое ты подарил мне вчера, мне хватит на несколько дней, даже если я вымою эту здоровую руку холодной водой. Знаю, что ты всё время перемещаешься в городе. Как случайно я встречаю тебя! И каждый раз ты другой. Ты так меняешься, как новое явление в пьесе. Ты тоже играешь внутри себя какую-то свою роль? Но ты, получается, еще и драматург своих судеб и – я не оговорилась – ты же одновременно живешь в явной и тайной реальностях, - и судеб других людей. О, тобой нельзя манипулировать.
В этом большом зале вокруг меня летают мысли о тебе. Наши мимолетные встречи похожи на стоп-кадры.
Когда я начинала очень скучать по тебе, я писала записки о том, что хочу тебя видеть. Иногда я рисовала на них сердечки. Я тщательно заворачивала эти записки и склеивала их. Получались маленькие полуконвертики. Я незаметно опускала их в корзинку. Было чудесно, когда ты, не зная этой моей наивной магии, несколько раз в ответ на мои записки входил в дверь… Я не должна мучиться оттого, что так мало вижу тебя. Я научилась радоваться этим секундам, этим редким словам, этим внимательным взглядам. Я и не заметила, как пересела с поезда «Моя жизнь» на поезд «Тобой предложенная жизнь». Я наблюдаю мир – как он свеж, чист, интересен!
Сегодня я смогла завернуть крышечку от майонезного пакета. Когда снимут гипс, я стану писать о тебе. И левой и правой рукой я пишу о тебе.
Какая же таинственная звезда помогла мне встретить тебя? Она прекрасна.
Я не должна своими взволнованными мыслями тревожить твой сон. Я тоже иду спать. Пока, Милый.
Ты держишь меня в напряжении даже на расстоянии. У нас всё было красиво. Моей зажженности от тебя хватит еще на сотню стихов. Как много слов существуют для тебя… Как легко их найти…
Самое главное мужество – хладнокровно смотреть не в глаза врага, а в свои собственные. И сегодня, в День Театра, я играю для себя. Мои внутренние монологи наполнены теплом к тебе. Я очень часто танцую на кухне с загипсованной рукой. Я не могу не танцевать. Танцевать – естественно для меня.
А сегодня приходил Маленький Волшебник. Настоящий маленький мальчик. Мы ходили с ним к машине с цистерной, чтобы набрать воды, которой не было уже несколько дней. Машина стояла недолго, и он пришел как раз вовремя. Мы сходили с ним в два рейда. Конечно, я несла пакет с пластиковыми бутылками только одной – здоровой – рукой.
Он рассказал мне о своих цветах и этим напомнил мне Маленького Принца. Какие это удивительные цветы! Один цветок распускается всего лишь на одну ночь. Это Ипомея Луноцветущая. А другой цветок вырос очень высоким и красивым. Это люпин «Красный замок». Я загадала, что эти цветы – я и ты.
Благодаря тебе я узнала много. Например, что я пушистая. Что цвета можно ощущать на вкус. Что в мире больше смеющихся, чем плачущих людей. И многое другое.
Когда я подумала, что мое литературное творчество хотя бы одной женщине поможет стать счастливой, - я поняла, о ком идет речь. Обо мне самой!
Иногда в фильмах слышишь такие некрасивые диалоги… А наши с тобой разговоры словно были созданы для фильма. Мы и прожили этот странный прерывающийся фильм… вдвоем и одновременно порознь. Мы не создавали сценарий, но следовали ему. Мы чувствовали какой-то таинственный контекст, который был вне нас.
Когда я пишу стихи – это мое «S.O.S.». Мое сердце не может любить само себя. Я начинаю сгорать.
Мне снилось, что мы сидим с тобой за столом, расчерченным в основном на зеленые и изредка на черные клетки. Я кидаю кубик. Мне выпадает «1». Я ставлю невидимую фишку на «1». Ты кидаешь кубик. Тебе выпадает «4». Ты ставишь невидимую фишку на «4».
За время болезни я о многих случайных в моей жизни людях перестала думать, чтобы они не мешали мне думать о тебе.
Когда я еду в автобусе и передо мной сидит человек, хоть чем-то напоминающий тебя, мне становится сразу очень жарко.
Я учусь писать. Сегодня я праздную Наш Особый День. Твой Особый День. Я зашла в мое любимое кафе. Наш столик, как я и рассчитывала, оказался свободен. Я заказала кофе со сливками и мое любимое пирожное «картошка». Я праздновала Наш День пять минут. И мне никто не помешал.
Когда я ходила в гипсе, я нарисовала на его белой поверхности shamrock и написала: «Dignity». Еще я нарисовала оранжевое солнце акварелью и написала свои инициалы с моим знаком – звездой в виде вертикального ромба. Без гипса непривычно, рука словно чужая и непослушная.
Теперь я воюю с контрактурами. Раньше они мне помогали держать руку, а теперь мешают ею шевелить. Про контрактуры я не знала. Про них мне сказала одна женщина.
Мне нравится ходить по твоему городу. Он свежий, умытый, проснувшийся, теплый.
Мне легко переносить боль. Рука теперь болит все время, когда ее разрабатываешь. Но я давно не видела тебя, и эта боль острее. Зато я радуюсь, когда изредка по радио слышу наши песни. Я надеюсь, что, даже если ты их не слышишь, то вспоминаешь меня иногда.
Интересно, что, познакомившись с тобой, я чувствую этот мир и правда по-другому. Звуки, как оказалось, имеют вкус. Цвет имеет звук и тоже вкус. И очень говорящие тональности. В общем, мир оказался гораздо более разнообразен. Он потерял для меня свою привычность.
Мне так хотелось побольше узнать о твоем мире!
Давай представим себе наш город как странный лабиринт. А вдруг мы снова где-нибудь неожиданно встретимся? Хорошо, что я не знаю твои дороги. Значит, я не мешаю тебе.
Конечно, я смотрю на мир своими глазами. Но ты говоришь во мне, и от этого мой взгляд на мир корректируется.
Разве могло не появиться это гигантское облако вулканического пепла после извержения вулкана в Исландии? Я этому не удивляюсь. Вся разница – в том, кто сколько спит. Вулкан спал двести лет, а я проспала самых лучших двадцать лет. Для земной человеческой жизни это огромно. Жалеть мне об этом или нет, если я только сейчас чувствую себя живой, влюбленной и горячей? Я поступила лучше, чем вулкан. Я не бросаю пепел на людей, а пишу и рисую.
Спасибо, что ты приходил в мою жизнь. Будь счастлив в своей жизни. Позволь мне находить для тебя слова, спрятанные под листьями. Тебе будет сладко их читать.
А позавчера я слушала по радио рассказ о звёздчатых сапфирах. Это камень твоего знака.
Мысленно я исписываю страницы такими откровенными словами… Мой непрожитый фильм о красивых чувствах – мое воображение.
Четвёртое апреля. Обычно в этот день бывает много солнечного света. Я добавлю в этот день свой внутренний свет: я буду думать о тебе.
А когда высохнут апрельские лужи, наступит красивый ясный день, я опять схожу на то место, где тебя впервые встретила еще до того, как мы познакомились.
Разбуженная тобой женщина больше не хочет спать. Там, в оставленной вечной мерзлоте, никак не оттаивало мое прошлое. Оно же не пускало меня в будущее.
Я хочу тебя видеть. Я представляю твой голос. Я мечтаю, чтобы твои руки обнимали меня. Я желаю быть с тобой.
Ты подарил мне меня, а я тебе верну тебя, только преображенного, отраженного в моих литературных фантастических зеркалах. Ну, ты еще и поплаваешь по моим литературным маршрутам. Хотя… Ты такой независимый… Сам, можно сказать, диктуешь мне роман даже не словами и поступками, а отсутствием их.
Ты позволяешь своей белой кошечке лежать на твоем животе? А Барсик любит приткнуться к щеке.
Ты всё сделал правильно. Прочистил мне мозги и встряхнул мою душу. Только теперь она наполовину принадлежит тебе.
Я снова всё остро чувствую, как в детстве. Но я уже тогда научилась выключать чувства, когда слишком больно.
Отвыкнуть от тебя я не сумею, прости. Во мне всё дышало забытым древним праздником, когда ты был рядом.
Точно так же, как мы смотрим на запоздалый свет звёзд, я ловлю радость от встреч с тобой, хотя они уже давно в прошлом. Поверь, этого ощущения мне хватит надолго.
После встречи с тобой я поняла, что слова «Настоящий Мужчина» пишутся с большой буквы.
Чувство мое, веди меня дальше, не отпускай меня дольше.
Когда мне не хватает тебя, я погружаюсь в горячий океан слов.
Ты, как настоящий исследователь, познавал меня, как женщину, но, как настоящий рыцарь, почти не дотронулся до меня. Так я и осталась непознанной. Femina incognita.
Я так хотела тебя увидеть, что на лестнице, на которой мы два раза разговаривали, я гладила круглые металлические перила – с первого до третьего этажа. Уборщица потом их вытерла.
Ты очень далеко от меня. Какое теплое солнце! Оно заставляет меня распахнуть пальто. Может ли оно помочь мне увидеть тебя? Ты думаешь, я легко забуду тебя? Ты избегаешь меня?
Я стою на песке. На нем отпечатались четко следы разных людей. Я ищу твои следы. Но, когда я сама ступаю по мягкому песку, от моих следов вскоре ничего не остается.
Здорово, что после перелома наконец-то можно аплодировать.
Тебе не мешает то, что я все время думаю о тебе? Я не отнимаю у тебя энергию? Я прибавляю ее тебе? Мне важно, чтобы у тебя всё было хорошо. У меня есть право иногда с тобой разговаривать. У меня есть право жить тобой всё мое оставшееся время. Я не знаю, почему так. Я не делала так специально.
Когда я произношу твое имя даже мысленно, моим губам сладко. Серьезно.
Ко мне иногда возвращаются мои старые рисунки. Они учат меня: вспомни, какой ты была. И будь другой. Проснись. И живи. Жадно и полно. И я дышу теперь по-другому. Я чувствую листья. Я такая же, как они. Мягкая и несущая в себе воду. На меня тоже действуют ветер и дождь. Они преображают меня и всё вокруг.
Когда я держу в руке два ключа с бирками и кольцами, они успевают перепутаться за несколько секунд.
Мое время перепуталось давно. Я даже в один период пробовала жить по твоим часам. Но наши миры могли разбиться друг о друга. Я пыталась понять, что должна была сделать. Наверно, всего лишь изменить что-то в своей жизни. Но и это немало. Я сегодня иду по теплой апрельской улице и думаю…

Я на несколько минут одна в комнате, где раскрыто большое окно, светло, но включена дневная лампа. На полу – бумаги, в центре – лестница. Возле нее, сидя на светлом стуле, я и пишу тебе – о тебе.
Каждый из нас ведет свою партию. Мы никогда не составим дуэта. Но знаешь, как получился у меня тот рассказ, который тебе так нравится? Он выплеснулся из меня горячей молнией, фантастической плазмой – кипящей стихией огня, какая бывает только у настоящей влюбленности – взамен той ночи, которая не состоялась, которой не было и не будет. Такого я еще никому не посвящала. Такого прекрасного преображения до тебя еще никто со мной не сотворил.
Ну, а ты живи и радуйся. Говори своим обычным торжественным и важным голосом, смотри, как обычно, сверху вниз на всё и на всех, рассчитывай каждое свое движение. Мы до конца не поймем друг друга. Ты загородился от меня многими людьми. Но ты уже давно стал формулой моей жизни. Не заметил? Я и сама заметила не сразу.
Только сейчас сообразила, что вот уже страницу пишу абсолютно набело, без черновика. Но ведь так и пишут настоящие письма. Это как музыка, которую слышишь, всё время напеваешь про себя, а потом хватает лишь немногого времени, чтобы записать мелодию.
Я успела осмотреться. Собственно, это пустая комната в разгаре ремонта. Я бываю здесь раз в год.
Мне нравятся веселые блики света на стене рядом, видной из окна. Они слегка качаются – танцуют. Слева с потолка, закрутившись в петлю, спускается чёрный провод; впереди и справа – белые. Мне ничто не мешает писать о тебе. Это прекрасно: лето, солнечные блики на стене, пространство, которое обыгрываю только я – и стул этот сегодня предназначался мне, - и немного шума жизни за открытой узкой дверью и за окном.
Я переместилась в коридор, тоже в состоянии ремонта.
Я расскажу тебе свой сон про нас.
Ты, я и еще незнакомые люди – мы плывем на теплоходе по океану. Я знаю, что мы – в восточном полушарии. Море или уже океан достаточно спокойны. Через воду видно даже скалы на дне. Я смотрю вниз с палубы и восклицаю: «Как здорово!»
Как бывает только во снах, как будто с помощью кинокамеры, а вовсе не самой погружаясь в воду, я постепенно приближаюсь взглядом к округлым серым каменным огромным плитам, лежащим на дне. Они плотно пригнаны друг к другу. Видно, как две плиты расположены горизонтально, а справа от них стоят две вертикальные плиты из такого же камня. Сбоку мне не видно, есть ли на них изображение. Зато я немыслимым образом ухитряюсь провести рукой по гравированному изображению на левой горизонтальной плите. Всё видно очень четко. Это два китайских мальчика, сидящих в позе Будды. Впрочем, фигуру второго мальчика мне плохо видно в деталях. Я рассматриваю первого, изображенного в анфас. У него длинные волосы, сзади спускающиеся на спину. Два китайских мальчика сидят на фоне стройного высокого дерева, похожего на сосну. Слева над мальчиками, лапками достигая кроны, летит, распластанный на камне, распушив хвост (видно все шерстинки, все лапки, вооруженные острыми коготками!), - красивый мангуст.
Кажется, я дошла до точки кипения. Что мне делать дальше?
Я начинаю, как древнее небо, снова наблюдать за звездами наших общих воспоминаний. С моей стороны в них достаточно яркости.
У планеты Земля иногда отклоняется магнитный полюс. Мой магнитный полюс поменялся: мой наиболее сильный магнит второй год – это ты. Но из-за резкой смены магнитов я, в отличие от Планеты Земля, поменялась сама. Изменилась. И к себе другой пока еще не могу привыкнуть.
Ты встретил не меня, а нечто, слишком отдаленно напоминающее женщину. Во мне уже не оставалось ничего живого. Ты взялся за мое спасение уже почти на авось – так поступают с безнадёжным случаем.
Но твой властный, глубокий, артистический голос достигал во мне какой-то забытой глубины. И постепенно оттуда, со дна моей перераненной души, стало слабо, шёпотом, отзываться эхо. Сейчас мой сильный и достаточно уверенный голос – это произведения о тебе.
Сегодня я услышала, в какой бедности живет английская королева. Милый, я богаче английской королевы! Стало быть, я смело могу ощущать себя самой богатой женщиной мира. Еще бы! Ведь у меня есть Ты – Мой Смелый и Благородный Король Света и есть моя дочка – юная Принцесса.
Как золотит солнце листья летним вечером! Как красиво обнимают тени радостные облака света!
Не могу писать: заливаюсь слезами, потому что хочу быть с тобой. Тебя видеть. Я сегодня несколько раз ездила в город. По разным делам. Но я не встретила тебя. Дороги не соединяют, а разъединяют.
Максим, что с нами было? Зачем мы встретились? Я с ужасом вспоминаю Ту себя, прошлогоднюю. И это была я?!? Такое чудовище? Но я сегодняшняя уже не может жить без тебя! Что ты привил мне? Что обронил в меня?
Как красиво всё то, что я вижу! И это всё достойно слёз! Достойно поэм и стихов. Я поняла, что ты прекрасно можешь без меня обходиться. Я не могу без тебя. Но я писатель. И соединяю нас на бумаге. Представляешь? Мы уйдем, а эти слова останутся. Ты останешься.
Приходи почаще хотя бы в мои сны. Я счастливая, если ты из параллельного мира всё-таки пробился ко мне. В мою подлёдную страну.
Да, Максим. Я опять пишу набело. Что мне остается делать…
Сможете ли вы плакать от такой любви, девочки двадцать второго века?
Сегодня я проходила мимо детского садика. Справа – ограда, за которой – веселые домики и смех. Слева – мои любимые старые высокие деревья, деревья, деревья…
Здесь часто можно видеть выброшенные игрушки. Однажды на тротуаре лежал игрушечный чёрный автомат. И я подумала: как хорошо, что он игрушечный и не стреляет. Через несколько дней на той же дорожке лежал красный деревянный кирпичик. Если бы ты знал, как хотелось мне им поиграть!!! И я ни на секунду не забываю, что мне почти сорок девять!..
А сегодня двое маленьких детей – мальчик и девочка – попросили меня, протягивая ручки:
- Поднимите, пожалуйста, ведёрко и чашечку!
Рядом в траве лежали пластмассовые красное ведёрко и голубая кружечка. Я подала их детям и пошла дальше. Я загадала: красное ведерко – это я, а голубая кружечка – это ты. Дети были в детском садике, у них еще – раннее детство, они попросили меня из будущего. Я, как обычно задумчиво, шла в своем прошлом. Но дети, выбросив прямо почти под ноги мне свои нехитрые детские игрушки, сразу поместили меня в свое настоящее.
Ты – из будущего. Я жила прошлым. Но год назад мы встретились в нашем настоящем, попытались его прожить, и теперь у нас есть наше маленькое прошлое. Так значит, у нас всё-таки был небольшой фрагмент нашего времени?
Отчитав меня, ты был на высоте. Эту «публичную порку» я выдержала. Ты думаешь, этот разговор сделал меня машинной деталью? Нет, я уже далеко, очень далеко! Я в космосе таких чувств, какие не каждому доступны. Ты же сам меня туда отправил! Я не могу вернуться. Это очень высоко. Я и рисую теперь по-другому.
Вот на столе в разных мисках – разные ягоды. Ирга и смородина. Они – другие. Ирга не может превратиться в смородину. Смородина не может стать иргой. И не надо! Пусть чей-то вкус их соединит!
…Чей?
Мак-сиииим!.. Я не могу остановиться! Я проезжаю мимо тебя! Ну дёрни меня хотя бы за рукав…
Сколько бед от одного раскалённого сердца…
Я постояла у фонтана. Смотрела, как раскручиваются – быстро-быстро – водяные упругие струйки и превращаются в мириады брызг. Крошечных, заметных лишь на свету. Я подставляла им лицо и руки. Палило солнце.
Мелкие листья простеньким рисунком уже в середине лета украсили асфальт. Они падают часто-часто, как мелкие слёзы. И совсем не так спускаются на исхоженный асфальт редкие крупные листья. Они свёрнуты так, словно уличный художник собрался сформировать из них модели исчезнувших раковин. Эти крупные листья выбрали себе неестественный причал… или неожиданную мель… но они еще в плавании, уверяю вас. Как будто «летучие голландцы», эти странные корабли-призраки наконец овеществились, свернув время и свою судьбу. Измельчились, они же на мели…
Я боялась, что ты тоже уедешь в экспедицию, а я не буду знать.
За это трудное и жаркое лето я получила две очень дорогих награды: твои тёплые, нежные и ласковые руки на моих плечах. У мужчин – эполеты, а у женщин сердце греют руки любимых на плечах.
А сегодня ты снова был рядом несколько мгновений. Ты смотрел на меня. Когда я смотрю в твои глаза, у меня начинает кружиться голова. Когда я вижу твои волнистые каштановые кудри, я испытываю волны горячего опьянения. Когда я смотрю на твои плечи – в любой одежде, - тебе всё идет, - я чувствую, что еще миг – и потеряю сознание. Сегодня ты прервал разговор как раз в такую минуту. Да. Когда я вижу тебя, особенно рядом, я боюсь, что у меня не хватит сил владеть собой в течение всего разговора.

Дата добавления: 2015-08-28