Название: Следующее Рождество 3 страница

*****

- Ты не знаешь, зачем наряжают елку? – еще раз переспросил Дин у Каса, когда они поднимались на третий этаж в бесконечную детскую, сейчас несколько пугающую ненастоящими лицами кукол в темноте. – Ты вообще когда-нибудь праздновал Рождество?

Кастиэль покачал головой. Он, будучи насильно одетым в черный свитер с рождественским узором, понятия не имел, о чем они говорят, но второй раз переживая Последний День, точно так же хотел провести его как можно ярче. Хотя и не очень понимал, что это значит.

- У нас уже был последний день, помнишь, - улыбнулся Дин, останавливаясь у свободной стенки. – Зачем ты пытался обратить ту несчастную на путь истинный, у нее же от слов таких инфаркт случился? – он взял Кастиэля за руку и легко толкнул к стене.

- Она была некрасивая и вызывающая, - пожал плечами ангел. – Поверить не могу, что тогда мы думали, будто в самом деле погибнем.

- Кто ж знал, что в окружении с ангелом и архангелом окажется чуточку страшнее, чем перед лицом разгневанного Люцифера, и то не на нас, – пробормотал Дин, прижимая собой Каса к стенке. – Тогда я даже не попробовал попрощаться с тобой, если вдруг что.

- Зачем прощаться, если ты не веришь, что умрешь, – непонимающе моргнул ангел, осторожно устраивая руки за спиной Дина.

- Я просто не знал, что захочу попрощаться, – поправил его Винчестер, скользнув руками по его талии и осторожно привлекая к себе. – Как будто кто-то вообще нарушал мое личное пространство кроме тебя, – он поцеловал его мимолетно в основание шеи, зарывшись в воротник рубашки.

- В тебе говорят мои силы, Дин, – грустно заметил Кас, тем не менее, не думая сопротивляться. Он невесомо скользил руками по плечам человека.

- У меня проблема со сверхъестественными силами, они на меня не действуют, никакие, да и любить я, видимо, плохо умею, – совершенно спокойно ответил старший Винчестер, рукой мягко накрыв щеку Кастиэля, а тот склонил на нее голову, открывая лучший доступ к шее.

- Ты умеешь любить ровно настолько, насколько твое сердце оказалось способно вместить мои силы, Дин, – мягко заметил ангел, кончиками пальцев касаясь руки Дина на своей щеке.

- Ну значит я тебя все-таки люблю, – пожал плечами Дин и поднял голову, так что они практически соприкасались носами. – Спокойнее умирать, зная, что тебе есть, кого терять, – и он поцеловал Кастиэля, требовательно, сжимая в руках сильнее. Ангелу пришлось практически выгнуться в его руках, но он не обращал на это внимания.

- Силы, они могут перейти только к одному человеку, Дин, – лишь на секунду отстранившись – Дин не хотел отпускать его, удерживая ладонь на ангельском затылке – прошептал, задыхаясь, Кастиэль. – Особенному. Никому больше. Способность любить – она соизмерима с той потребностью в любви, которую испытывают ангелы. Ваши с Сэмом сердца слишком сильные, поэтому вы не раз думали, что любили навсегда, и эта способность к самообману, она спасает людей, потому что ангелы стали слишком сильны, чтобы обращать внимание на такую потребность, как любовь. Она увеличивает силы, но и она заставляет ангелов терять собственную сущность, чтобы оставаться на Земле. Слишком мало ангелов согласилось на это. Слишком мало признало, что когда они со своими людьми, то все, что происходит на Небесах, не кажется таким уж важным. Слишком мало решилось вести гораздо более сложный бой за сердце людей, которым доверились. Ангел не может причинить боль своему человеку, не может сдаться, не может уйти навсегда, раз увидев его. Но любовь – это не только готовность забирать чужую боль и жертвовать собой, но и испытывать проблемы с доверием, совершать ошибки, иметь огромное терпение, чтобы каждый раз убеждать, что ты прощаешь эти ошибки, – Кас отвел глаза в сторону. – Ты готов простить меня настолько, что твое сердце уже заранее было готово принять не только мои силы, но и те, что я украл. Поэтому у каждого ангела свой, уникальный человек, – секунда растянулась на несколько минут, пока он объяснял, сбивчиво и с какой-то болью в голосе. – Немногие люди соглашаются. Им кажется, что у них не было выбора, что их заставили, но на самом деле они рождены такими. И они отказываются от ангелов. Иногда ангелам кажется, что, встретив своего человека, они только помешают его нормальной жизни, и они намеренно представляют это так, как будто у человека не было выбора, – Кастиэль поднял взгляд на Дина, и в его глазах стояли слезы. – Когда я увидел тебя, я уже знал, что я не смогу вернуться на Небеса. Но мне казалось, что ты сможешь понять меня в моей глупой попытке стать во главе Небес, хотя я уже не мог этого сделать, потому что увидел тебя. Когда-то Люцифер говорил своим, что на человека можно «запечатлеться», но ему не верили. Я сделал именно это… – он замолчал, пытаясь сдержать необъяснимые слезы. Он уткнулся лбом в плечо Дина. – Я совершил столько ошибок, Дин. Я совершил их из-за тебя, из-за себя, не подумав, забыв, что я изменился с той минуты, как запечатлелся. Многие пытаются совместить людей и Небеса. Я пытался забрать тебя с собой, я слепо поверил в этот приказ, я думал, что если ты станешь во главе войска Небесного, то я смогу быть рядом с тобой и жить прежней жизнью.

- Ты и так сказал слишком многое, оставь для рождественской ночи, – улыбнулся Дин, зарываясь носом в темные волосы. – У нас не бывает таких проблем. Мы тупим, конечно, так долго, насколько это возможно, но потом понимаем. Я вряд ли пойму все, о чем ты говоришь, но я слышал это. Надеюсь, этого хватит, чтобы ты перестал плакать и повел себя, как мужик.

Кастиэль непонимающе уставился на него.

- Шучу я, – смущенно буркнул Дин, стирая большими пальцами дорожки слез. – Пойдем уже, а то нас потеряют и ошибочно объявят наступление.

*****

Некоторое напряжение все еще висело в воздухе, когда они развесили гирлянды по всему периметру гостиной и кухни, не смея включать верхний свет. Задернутые плотные шторы и каменные стены помогали забыть хотя бы на некоторое время о том, что через несколько часов им предстоит одна из самых страшных битв. Они готовились встретить Рождество, как если бы были нормальной семьей.

Кастиэль, стоя на притащанной Дином маленькой деревянной лестнице, аккуратно и осторожно привязывал к верхушке огромной и пышной ели яркую металлическую звезду, а Сэм покорно выполнял все поручения Габриэля, неожиданно объявившего о своем умении готовить. Они даже тихо включили телевизор, показывающий какие-то рождественские фильмы, доказывающие, что пока они здесь, остальной мир ни о чем не подозревает и спокойно встречает Рождество. Кастиэль и Дин о чем-то тихо разговаривали, изредка улыбаясь, но Сэм намеренно игнорировал все предложения, обращенные архангелом к нему. Тот, бросив все попытки заговорить, с каким-то неожиданным спокойствием кивнул сам себе и отвернулся обратно к духовке, считая, сколько еще будет готовиться случайно найденная в подвальном огромном холодильнике индейка, которую, видимо, запасли еще со дня Благодарения.

Кастиэль, в это время украшавший верхушку, а потому случайно увидевший всю сцену сверху, закусил губу. Он, наклонившись за игрушкой, спросил шепотом, как ему увести Сэма с кухни без каких-либо подозрений на серьезные разговоры. Дин, подумав с минуту, кивнул, не спрашивая, зачем, и, намотав на руки гирлянду, отправился на кухню. Сэм, с каким-то иррациональным недоверием к клубничному джему в руках, как раз переливал его в указанную посуду. Старший Винчестер с видом слона прошел рядом, задев его всей толщиной намотанной гирлянды, так что младший покачнулся и пролил изрядное количество джема на себя.

- Дин, – возмущенно прошипел Сэм, оттягивая светлую футболку с ярко-красным пятном. – Ты не мог бы как-то поаккуратнее?

- Да тут дофига вещей, что ты прямо переживаешь, – отмахнулся Дин, и, схватив из холодильника банку пива, отправился обратно, спихнув Каса с лестницы, и с очень занятым видом принялся заматывать несчастную елку проводами. Сэм, оставивший посуду на столе, направился к выходу, когда Дин, с очень занятыми руками и даже зубами, проорал ему сверху:

- Один не ходи, – Сэм оглянулся на готовящего Габриэля и на замотавшего самого себя Дина, и кивнул Кастиэлю, с трудом не смотрящего на младшего Винчестера.

- Я схожу с тобой, – Кастиэль отдал Дину конец провода, скользнув кончиками пальцев по его руке, и вышел вместе с Сэмом.

Смотря на то, как тот пытается отмыть пятно, он пытался заставить себя говорить. Но он не был уверен, что знает, что это необходимо и нужно прямо сейчас, но, судя по тому, что он видел, архангел не собирался рассказывать ему сам и пытался вызвать как раз обратную реакцию.

- Сэм, ты единственный человек, кто смог когда-либо вместить в себя силы архангела, – начал он с очевидного, не очень уверенно, но с твердым желанием исправить то, что, по его мнению, было неправильным. Сэм посмотрел на него с легким недоумением, но промолчал. – Что бы Габриэль ни говорил, мои силы никогда не сравнятся с его. Его силы даны самим Отцом, его силы – часть всех Небесных, одни из четырех, благодаря которым Небеса все еще существуют, – все еще не сдавался Кастиэль, надеясь привлечь внимание Сэма. И тот, несмотря на внешнее пренебрежение, все-таки навострился слушать. – Может, они и впрямь не так сильны для сражения, но они настолько мощные, что поддерживают всех ангелов вместе взятых. Они связывают их и позволяют найти друг друга, они контролируют все перемещения, все полеты, они слышат каждое сообщение, в том числе и на Земле, они слышат каждую зарождающуюся эмоцию. Они настолько древние, что человек на самом деле не сможет с ними сравниться. Он бы просто не принял их, отторгнул, или, скорее, это сделали бы сами силы, слишком гордые, почти самостоятельные, чтобы уместиться в одном человеке. Это как если бы весь ваш Нью-Йорк попытался поместиться в одного маленького человека. Без контроля Габриэля они разрастаются еще больше, функционируют с большим любопытством, они узнают все и сразу. Ты не чувствуешь этого, но эта мощь способна разорвать не одного ангела. Знаю, сейчас кажется, что архангелы не многим выше самих ангелов, и Габриэль продолжает внушать это тебе, но он – существо гораздо более сверхъестественное, неважно, что он первым приблизился к людям так близко. Люцифер и Михаил, они вместе составляют мощь, равную всей планете, и то, что мы пытались остановить их, было просто наивно. Настолько наивно, что от удивления они сами это позволили. Но они, погибая ради нас, не потеряют силы. Если Отец простит их, они объединятся, так что их совместная сила станет равна силе одного архангела, и они смогут пользоваться ею, даже будучи людьми.

- Что ты хочешь этим сказать, Кас? То, что я все-таки погибну? – иронично прервал его Сэм, выпрямляясь.

- Нет, Сэм, – Кастиэль помотал головой, в отчаянии не зная, как это объяснить. – Сила каждого ангела уникальна, она состоит из тысячи деталей, но она словно бы незакончена. У каждого человека найдутся примерно те же детали, но это как то, что вы называете ДНК – она состоит из одного и того же, но в стольких последовательностях, что повторение практически невозможно. Сила обычного ангела состоит из миллионов таких деталей, каждая уникальная и имеет свой словно бы… Отпечаток частички души человека, как если бы они смогли соединиться. Они находятся в постоянном поиске, иногда людям удается найти человека с примерно несколькими процентами таких же последовательностей, и они зовут их вторыми половинками. Но на самом деле вторая часть – у ангелов, которые, конечно, не всегда идут на сближение с людьми и не всегда находят. Так окантовка силы ангела уникальна и подходит только одной окантовке одной души одного человека, Сэм. Иначе эта сила, сколь ни была бы ее мощь внутри этой окантовки, никогда не сможет перейти на хранение к человеку, она просто не удержится.

Сэм смотрел на Кастиэля с растущим изумлением. Он, в отличие от брата, хорошо переводил то, что ему говорили, на понятный язык воображения и ассоциаций, так что ему не составило труда понять, о чем хочет сказать ему Кастиэль.

- То, что силы заставляют человека влюбляться, на самом деле не совсем точно. Ангелы ощущают быстрее людей, и поэтому стоит им увидеть хоть раз Душу человека, с которой их сила могла бы соединиться, возникает своего рода взаимодействие между подходящими частями. Для того, чтобы это взаимодействие возникло между каждой частью, нужно время, не слишком долгое, но и не нескольких дней не достаточно. За это время человек медленно, но верно привыкает видеть ангела и испытывает потребность в нем, сначала слабую, затем сильнее. Это взаимодействие настолько неповторимо, что ангелы теряют голову так же, как и люди. Оно заставляет совершать ошибки, оно проверяет каждую деталь так, чтобы ни в коем случае не ошибиться. Это взаимодействие... Люди тоже чувствуют его. Они называют его любовью, Сэм.

Сэм моргнул, стараясь успевать за мыслью ангела. Пока он не мог подставить себя на то, о чем говорит Кастиэль.

- Ангелы меняются с того момента, как встречают такого человека. Они совершают то, что никогда не сделали бы раньше, на что бы не решились, потому что решаться вообще – человеческая черта, они бессильны перед взаимодействием так же, как и люди. Они не способны ни ускорить его, ни замедлить, ни уйти, ни приблизиться. Он будет идти на любом расстоянии, но редко кто в действительности способен уйти. Конечной точкой станет именно то воссоединение Души и Силы, которая, многократно возрастая, больше не сможет быть подчинена контролю ангела на Земле. Ему придется или уйти, или остаться, отпустив силу обратно. Немногие способны сделать это, немногие вообще могли найти этих людей, потому что процесс опознавания, несмотря на предсказуемость, длится очень и очень долго, и ангел достаточно сомневается в это время.

- А если переместить силу раньше, чем произойдет эта проверка?

- То потребность в ангеле возрастет практически мгновенно. Человек не может вынести подобного изменения и обычно сходит с ума, сколь бы идеально он не подходил ангелу. Но все это исключительная теория, никто не знает истинных возможностей Особенных людей. Обычно люди влюбляются быстрее ангелов, хотя и не всегда понимают это сразу, поэтому трудно определить, сколько времени нужно, чтобы человек не сошел с ума. Все дело лишь в выборе ангела, который ему придется сделать после. Сила, которую отдаст ему человек, возрастет во столько раз, насколько этот человек способен дарить свою любовь, и ангел не сможет оставаться на земле вместе с ней. Он либо вернется, либо откажется от нее. Но оставшись, он меняет не только свою жизнь, но и жизнь человека, настолько кардинально, насколько это вообще возможно. Скрыть то, что он ангел, просто не представляется возможным, поэтому пройдя через процесс становления человеком и периодические приступы желания вернуться обратно на Небеса, что он сделать не сможет, жизнь обоих измениться настолько, что это будет трудно себе представить. Дальше не заходил никто, люди сдавались, а ангелы умирали без их поддержки. Поэтому большинство предпочитает, если они все-таки сумели их найти, отказаться от человека, возможно, с невыносимой болью, но отказаться. Упрямство людей огромно, поэтому чтобы заставить их что-то сделать…

- Проще заставить их поверить в то, что им нужно это сделать, – закончил за него Сэм, постепенно понимая.

- Или же что им это не нужно. Поэтому они рассказывают все, не объясняя деталей, и человеку кажется, что его лишили выбора, что его судьба предрешена, а ты сам знаешь, насколько вы не выносите этого признания. Человек будет бороться с судьбой, разорвет связь – а он способен менять самого себя, в отличие от ангелов – произойдет мутация, и его Душа изменится, так что он больше никогда не сможет получить возможность снова испытать Взаимодействие с этим ангелом. Но все это приведет, скорее всего, к его гибели, хотя это никто никогда не проверял, – последнюю фразу Кастиэль сказал неуверенно, почти краснея, но Сэм не обращал на него внимания. Он оставил взгляд на нем, но сам ушел куда-то внутрь, в глубину.

- То есть ангел скорее боится за человека, чем за себя? – уточнил он, все еще пребывая в растерянности и задумчивости.

- Он запечатляется, Сэм. Ангелы, никогда не испытывавшие потребности в ком-то, не могут просто так отказаться от человека, отказаться от наблюдения за ним, от помощи ему, даже если это как-то идет против самого ангела. Они не могут причинить людям даже беспокойство, не то, что боль, поэтому находиться рядом уже для них большое испытание, ожидая, пока человек осознает свои чувства, которые все равно возникнут. Ангел забывает о себе сразу же, как встречает такого человека. Но встретив, он становится эгоистичен, он стремиться забрать человека себе, никого не подпускать к нему, ни родных, ни близких, поэтому для ангела это настоящее испытание. И если он выдерживает его, то человек сдается ему. То, что они при этом испытывают, вряд ли можно передать словами, – и Кастиэль замолчал, переводя дух. Он не думал, что справился на отлично, объяснить так, чтобы это не казалось снова избранной судьбой. Он знал, что встретить своего Человека и испытать Любовь – великое счастье, хотя до вчерашнего дня он не представлял, как это в самом деле ощущается.

Сэм оставил футболку и жестом попросил Кастиэля выйти. Он кивнул и спустился вниз, натолкнувшись сразу на два взгляда – на испытующий Габриэля, думающего гораздо быстрее, чем он сам, и любопытствующий Дина. Но он, не изменив выражения лица, вновь прошел к елке и спокойно продолжил ее наряжать. Он, спрятавшись за деревом, сделал страшные глаза в сторону Габриэля, и Дин преувеличенно серьезно кивнул. А затем притянул его к себе и поцеловал, практически мимолетно. Кастиэль непонимающе нахмурился, а Дин, ухмыльнувшись, поднял глаза вверх. Одной рукой притягивая ангела за талию, другой он держал над ними ветку омелы.

Кастиэль улыбнулся так широко, как никогда раньше.

Наверное, ему стоило сказать Сэму, что, будучи в руках человека, ангел испытывает невероятно яркое чувство. Оно сравнимо разве что с чувством полета, единственное, без чего ангелы не могут жить. Отец предусмотрел это, превыше всего ставя любовь. Когда ангелы, выбрав это чувство, оставались с людьми и испытывали страдания, теряя крылья, он позволил им испытывать чувство полета каждый раз, когда они демонстрировали людям свою любовь. Это была величайшая награда, которую только можно было получить.

*****

Они довольно быстро доукрашали елку, такую большую, что Дин и Кас не справлялись быстрее Габриэля, благодаря которому с кухни слышались настолько потрясающие запахи, что с елкой хотелось разобраться побыстрее. Они крикнули сначала Сэма, который с легкостью вешал высоко игрушки без лишних лестниц, а потом пришел и Габриэль, притащив с собой поднос с чашками и горячими бутербродами перекусить. Даже Дин, архангела недолюбливавший, посмотрел на него истинно благодарным взглядом, который тот из солидарности чудом проморгал. Наскоро перекусив, они продолжили окружать елку, теперь по человеку с каждой стороны, смеялись, каждый раз вешая на елку фигурки ангелов из огромной коробки украшений, а Дин, откопав на самом дне много примятой мишуры, тут же нашел ей почти праздничное применение. Он набросил ее на шею Каса и притянул к себе, не то целуя, не то говоря, что ему вообще-то очень идет. С другой стороны елки Сэм, не переставая, краснел, роняя елочные игрушки, а Габриэль о чем-то думал, не обращая ни на одного из них внимания.

Запах елки разнесся почти по всему дому, даря свежесть и какое-то почти счастливое настроение, перекрывавшее беспокойство за предстояющую битву. Это было как затишье перед бурей, снежное, с мигающими веселыми лампочками, с блестящим дождиком на елке, с красивыми на ней игрушками, с мягким диваном и теплыми пледами, а самое главное – с настоящей и вкусной едой, секрет которой Габриэль, допытываемый с трех сторон, раскрывать отказывался. Уже снова стемнело, когда они устроили на журнальном столике настоящий пир, открыв и старое найденное вино, и даже откопав хлопушки, изрядно напугавшие их самих во время первого залпа. Однако и часть про Новый Год, который они, скорее всего не встретят, и про следующее Рождество, они не пропустили.

На столе догорали свечи, когда Дин, болтая в руке стакан с вином, предложил всем молчащим сказать честно, что бы они делали в следующее Рождество, если бы вдруг победили.

- Я бы закончил какой-нибудь институт и построил наконец собственный дом, - первым начал он, поглядывая на Каса. Тот, покраснев едва заметно в отблесках свечей, поймал его взгляд и несмело улыбнулся. Сэм, делая в этот момент глоток, изрядно подавился. Он, откашлявшись, с удивлением смотрел на Дина, а тот, повторяя для идиотов, взял за руку Кастиэля. Сэм снова покраснел.

- А мне пришлось бы испортить Дину учебу и пытаться стать человеком, - пожал плечами Кас, смотря на их руки. Дин посмотрел на него с посерьезневшим лицом, всерьез не веря тому, что сказал ангел. Но решив оставить это на потом, они обернулись к Сэму, следующему на очереди.

- Вероятно, мне придется вернуться в Стэнфорд и тоже построить свой дом, только не рядом с этим засранцем, а то он летом будет качать у меня всю воду со двора и нагло воровать капусту, - брякнул он первое, что пришло ему в голову.

- Ты будешь выращивать капусту? Вот жуть-то, - хмыкнул Дин. – Лучше чеснок, пригодится.

- Я бы отказался от охоты полностью, если, конечно, она откажется от меня, - улыбнулся Сэм. – Вообще у меня есть еще кое-какой план, но, наверное, для него надо срочно победить, - он улыбнулся Кастиэлю, что не скрылось от Габриэля.

- Чтоб я еще раз с романтиками связался, - вздохнул архангел, взглядом просверливая в Кастиэле дыру с хороший колодец. – Ну зачем ты это сделал, чтобы мне всю жизнь думать о том, куда запихнуть носки, чтобы он не нашел? – спросил он у Каса, кивая в сторону Сэма. Ни Дин, ни сам Сэм не понимали, что происходит. – Я может наивный, но не слепой, - и вздохнув еще раз, он довольно ловко перебрался на диван к Сэму, устраиваясь на его коленях. – Прости, по законам жанра положено, - и он мягко поцеловал его, проводя по волосам и расслабляясь, так что между их телами не оставалось свободного места. Радостная сила, сверкнув в голове Сэма фейерверками, попыталась ринуться обратно, но Габриэль каким-то образом не пускал, удерживая ее на месте. Тогда она, поволновавшись еще немного, внезапно успокоилась и свернулась в сердце, каким-то образом его щекоча и надавив на легкие, так что Сэм почти задохнулся. Теперь, когда она не мешалась, он неуверенно скользнул руками по неширокой спине к лопаткам, отдаваясь теплу архангела. Он отстранился, не то в самом деле разрывая поцелуй, не то с трудом пытаясь не прекращать прикосновения теплых губ. Золотые глаза смотрели на него так, как он, наверное, никогда не смог бы даже представить, не то, что понадеяться, как если бы он был всем, что Габриэль искал в этом мире так долго и так отчаянно.

И даже сейчас, когда его силы улеглись, Сэм чувствовал, что что-то внутри него переворачивается, словно ищет какой-то угол, и это что-то требует немедленного продолжения прикосновений, чтобы это что-то продолжало делать свои дела. Вероятно, эта и была так мозаика, складывающаяся так поспешно, насколько это вообще было возможно, так, что Сэм умудрялся замечать ее.

- Даже не думай, что я скажу какую-нибудь романтическую фигню, - предупредил его Габриэль, расстегивая переодетую еще после джема рубашку. – Потому что романтику придумал Люцифер, я в это время курил бамбук на Аляске.

- Ты сказал это потому, что хочешь сказать романтическую фигню, - хмыкнул Сэм, думая о том, что если архангела трудно назвать совершенно красивым, то совершенно точно можно пару раз ругнуться, потому то отвести взгляд все равно было невозможно.

- Может и хочу, - чуть нахмурился Габриэль, отстраняясь, чтобы расстегнуть последние пуговицы. – Но я вообще-то предпочитаю поговорить после. Хотя нет, я не знаю, говорить никогда и не надо было.

- У тебя непреодолимая тяга к геройству, - покачал головой Сэм, позволяя чужим рукам провести по плечам и заставить рубашку соскользнуть с них. Он не знал, что такое эта взаимосвязь и как ее перенести на его обычные представления о любви, но наверное, если он предполагала всю ту борьбу, которую они вели друг с другом и со всеми окружающими с тех пор, как исчез его ноутбук и пострадала Импала, но ни один из Винчестеров этого не делал, то он пожалуй мог бы сказать, что любит архангела.

*****

Дин, прижимая к себе спящего Кастиэля за обнаженные плечи, думал о его словах. Он не очень-то представлял, как будет заканчивать университет, но вторая часть его желания – завести собственный дом, где он мог бы жить с Кастиэлем столько, сколько захочет, не бегая каждый раз по вызовам на охоту, не думая о том, куда пропал ангел и жив ли он, не мечтая собственно о каких-то розовых иллюзиях о любви и семье, скорее, он просто смертельно устал от бесконечной борьбы. На нем теперь была ответственность за Кастиэля, отказавшегося от всего и, если они выживут, решившего стать человеком, что он эгоистично отказывался оставлять того одного после и спасать всех остальных. Он считал, что спас достаточно, чтобы спать спокойно по ночам, а если при этом обнимать совершенно невероятное существо, отдавшее ему всю свою сущность, все свои силы и свое сердце, то он пожалуй вообще бы из кровати не вылезал. Еще несколько минут назад, когда Кастиэль, срывающимся голосом прося еще и еще, неожиданно замолк и уткнулся мокрым лбом против его лба, замирая на мгновение, Дин едва не ослеп от невыносимо яркой вспышки вокруг них, едва сумел разглядеть сверкающие и тихо звеневшие и исчезающие в темноте синие искорки. Кастиэль молчал, все еще легко дрожа в его руках, но Дин в общих чертах представлял себе, что значит выбрать особенного Человека до конца. Когда ангел поднял на него еще не верящие в то, что случилось, глаза, и когда Дин с ясностью ощутил невероятно плотную связь между ними, настолько надежную, что ее, казалось, можно потрогать, Винчестер уже знал, что он не может умереть и позволить ангелу погибнуть за его, человека, ошибку. За то, что зачем-то отодвигал чувства на задний план, хотя мог установить эту связь еще много раньше. Он чувствовал страх Кастиэля перед предстоящими последствиями его выбора, и он не мог думать ни о чем другом, кроме как быть рядом и стараться облегчить боль от потери крыльев только так, как он сможет.

- Они идут, Дин, - Кастиэль, все еще устроившийся у него под боком, неожиданно зашевелился. – Люцифер и Майкл, они почти здесь, и что-то, что я не могу ощутить, но столь громадное, спешит за ними.

- Значит доброго нам утречка, - хмыкнул Дин, нашаривая брошенную на полу одежду. Они спешно оделись и спустились вниз, где у открытой двери уже стояли Сэм и Габриэль, такие же растрепанные, но невероятно серьезные.

- Вроде как с Рождеством, - произнес Габриэль, разглядывая летящие на фоне Луны темные фигуры, одна с широкими крыльями, а другая внизу, держась за руки, светящиеся в темноте.

А за ними шло нечто. Оно было невероятно огромным, невероятно тяжелым, больше, чем мог охватить человеческий глаз, длинным и разрушительным, с огромными чешуйчатыми крыльями, отливающими в лунном свете, острыми ушами и огромным огненным языком. Оно только казалось близко, но лжелевиафаны волновались, предчувствуя своего прародителя.

Все еще в темноте, оно ползло медленнее, чем к ним летели архангелы, но все-таки приближалось.

- Отец создал его первее, чем нас. Он не понимал тогда, кто будет править Землей, но пытался изобрести чувство, способное помогать создавать. Но вместо этого он создал ненависть, принявшую облик морского змея. Он был заточен в океане, но эти чистилищные смогли вытащить его и привести сюда. Они боятся нас, но с этим ящиком думают победить. Все просто. Они привели его сюда для меня, а остальные, вероятно, будут уничтожать вас, - Габриэль сжал руку Сэма и отпустил. – Коллективный разум боится тех, кто умнее его.

- Мы чуть-чуть задержались, разбираясь с извинениями перед папой, - Майкл тяжело приземлился, отпуская Люцифера и рассерженно пихая его в бок. – Этот придурок вздумал поспорить.

На груди каждого все еще темнели пятна крови, ровно как и на предплечьях, не скрытых разорванной тканью. Майкл стянул с плеч огромный рюкзак и рылся в нем, пока Люцифер с разбегу бросился обнимать Габриэля, будучи его выше и сильнее, почти душить брата.

- Я наверное тоже рад тебя видеть, но вообще-то нам тут и так предстоит героически помереть, - откашлялся Габриэль, когда ничуть не смущенный Люцифер отпустил его. – Меч нашли?

- А то, ключи под ковриком так и лежат, - и Майкл кинул Габриэлю обыкновенный узкий меч, блеснувший опасным белым золотом. Тот, легко поймав его, покрутил в руках, словно вспоминая, как с ним обращаться. – Ножик как ножик, а силы не возвращай пока, эта зараза работает на полную мощность.

Он подозвал Дина к себе.

- Поцарапаешь – воскрешу и еще раз убью, - пригрозил он, отдавая точно такой же. – Как только отдашь Кастиэлю его силы, он признает тебя. До тех пор сам себя не поцарапай.

- Да ты Бальтазара по полной грабанул, - хмыкнул Габриэль, разглядывая меч-близнец. - Он в живых остался или чуть-чуть инвалидом?

- Он предпочел свалить прежде, чем мы вежливо постучим ногой в дверь, - пробормотал Люцифер, доставая из-за спины третий меч-близнец. – Сэм, будь добр, сделай так, чтобы он до моей свадьбы дожил, - и кинул не глядя младшему Винчестеру. Тот опасливо вытянул руку, не зная, как его ловить, но меч сам лег в его руку.

- А как вы? – удивился Сэм, разглядывая витиеватую «Л» на рукояти.

- А мы не зря порылись чуть подольше, - они достали свои мечи-близнецы, темнее и еще уже, чем те, что они отдали. – Не архангельские, но левиафанам будет щекотно.

Дата добавления: 2015-08-28