Название: Следующее Рождество 2 страница

- Поверить не могу, ты смог вместить все без остатка, – удивленно прошептал Габриэль, разглядывая его как-то по-новому. – Всю мою силу. У тебя, должно быть, огромное сердце, Сэм.

Сэм в ответ разглядывал архангела, все еще склонившегося к нему в непосредственной близости. Его рука все еще касалась его щеки, и Сэм не мог понять, что стремилось прижаться к ней сильнее в нем. Он пытался удержать себя. Это не он жаждал прикосновения, а магия, что заполняла его всего, просилась обратно, к хозяину.

- Вообще-то ей у меня не очень нравится, – сумел выговорить он, пытаясь контролировать мощные потоки в самом себе. Но они, будучи запертыми где-то глубоко внутри, заставляли сердце биться быстрее и его самого - задыхаться. Но Габриэль только улыбнулся ему и отстранился, вновь устроившись рядом на подушке. Магия заставляла его дернуться вслед, но Сэм едва удержался. Он сел на кровати, не понимая, почему испытывает ощущение невероятной легкости, и потер виски.

- Я не удержу, Гейб, правда, не удержу, – отчаянно прошептал он, смотря на огоньки на ладонях. Ему казалось, что эта удивительная легкость разорвет его немедленно. – А если ее начнут забирать, то я не знаю, что делать.

- Если бы ты не смог удержать, я бы не смог отдать ее тебе, – Габриэль сел рядом и положил успокаивающе руку на плечо. – Сосуд выбирает только ангелов. Он не сможет забрать ангельскую силу у человека. Его создатель даже не знал, что такое возможно. Никто не знал, что такое вообще возможно.

Сэм не смог перехватить свою руку, прикоснувшись к его запястью. Он с удивлением смотрел на нее. А затем он схватился за плечо, вспыхнувшее огнем. В нем боролись сразу две силы, яркий огонь, с которым он уже познакомиться, и теплое золото, пытавшееся уместиться в нем.

- Наверное, стоит забрать ее обратно, - обеспокоенно пробормотал Габриэль, касаясь горящей татуировки. Но Сэм, уже оправившийся от этой битвы, странной тягой к архангелу больше не страдал.

Все еще слабо держась на ногах, он решил спуститься на кухню, попить и попробовать передохнуть. Он уже держал в руках темный стакан с соком, случайно найденным в холодильнике, когда сиротливо стоящий в темноте ноутбук вспыхнул знакомым вызовом.

- Офигеть, я предполагал, но не знал, что такое возможно, – без лишних слов начал Люцифер, оглядываясь по сторонам. Он сидел в темноте перед камерой, поэтому его было очень плохо видно. Он говорил негромко, так, что Сэму пришлось подойти. – Сэм, ты осознаешь размер силы, которую должен хранить?

- Не очень, – признался младший Винчестер, неловко потирая шею.

- Ты не сможешь потом отдать ее полностью. Человек, который принимает силу ангела, навсегда становится зависим от него, – Сэм не двигался, вспоминая невыносимое желание прикоснуться к Габриэлю. – Но моя часть сыграла иммунитетом, – скорее себе, чем ему, объяснял Люцифер. Он был лохматым и в пижаме, сидел с ногами на стуле и пребывал в счастливейшем изумлении, подобно ребенку. – Поэтому можете привыкать общаться. Энергия ангела – своеобразная штука. Но пока она в человеке, сосуду не добраться для нее. Так она сохранится до момента нужной битвы. И да, Сэм.

Он поднял голову.

- Скажите Дину сделать то же самое. Мы освободимся завтра, но пронести незаметно артефакты прямо к вам у нас не получится так быстро. Если что, ты знаешь, как меня вызвать, – и он, улыбнувшись совершенно тепло, что было совсем ему не свойственно, выключил камеру.

Обратно Сэм поднимался, засыпая на ходу. Как только его голова коснулась подушки, он тут же отключился.

*****

Кастиэль сидел на кровати, сложив руки на коленях и смотря на них. Он был молчалив с остальными, с тех пор, как он в панике очнулся после того, как побывал в руках Габриэля. Дин оказался рядом, прижимая дрожащего ангела в объятия и закрывая его собой, и он безоговорочно доверял Дину с тех пор, как осознал собственную ошибку, и теперь, когда вышел из ступора, не мог от него отойти. Они уходили наверх, где Кас ложился на колени Дина и рассказывал, рассказывал, рассказывал все, что помнил, как думал и что чувствовал. Он волновался и иногда не мог сдержать слез. Потом он засыпал, иногда – на полуслове, усыпленный тем, что Дин перебирал его волосы в надежде успокоить ангела.

Дина с детства учили заботиться. Быть взрослее, опытнее, умнее. Теперь, когда брат во многом превосходил его и испытывал такую же потребность в заботе в ком-то, чаще выражавшуюся в потребности заключить в медвежьи объятия и задушить ненароком, они стали не понимать друг друга чаще и чаще, он стал чаще уходить вместе с Кастиэлем, нуждавшимся в нем почти как ребенок. Рожденный защищать и наученный это делать, он с удивительным терпением демонстрировал неверящему ангелу, что готов его прощать и прощать.

Дин, стянув с себя свитер, сел на кровати. Сказанное архангелами не давало ему покоя, не в его характере было сидеть и ждать, и теперь у него опускались руки. Он не умел думать о плохом, не боялся смерти, но сейчас ему казалось, что погибать всем четверым было бы слишком… неправильно. Они не могли оставить Бобби, не могли умереть с чувством вины за сражающихся рядом ангелов, но если бы у них не оставалось выбора, пожалуй, Дин не хотел бы погибать плечом к плечу с кем-нибудь, кроме Кастиэля.

Неожиданно сзади к нему прижались, сцепили руки на груди и тихо спросили:

- Нам не выбраться, да, Дин? – Кастиэль спросил с сожалением, но с тем смирением, которое позволяло каждому из них еще улыбаться.

- Кто знает, напоминают ли Люцифер и Майкл вместе взятые Чака Норриса, - хмыкнул Дин, накрывая рукой его сцепленные руки. – Кто знает, и не из таких передряг выбирались.

- То, за что я злюсь на Габриэля… – начал Кастиэль неожиданно. – Я впервые увидел его на тренировках, куда случайно ребенком забрался вслед за Анной. Каждый ангел втайне восхищался им, его неподчинению правилам, которые его же братья установили, его гораздо более теплому отношению, нежели у остальных. Чтобы стать ангелом его дивизии, нужно было совершить нечто такое, за что по головке бы не погладили. Я видел, как остальные пытались творить совершенно невообразимые вещи, чтобы попасть в Посланцы. Они одни из самых тренированных ангелов, это было понятное желание. Но не каждый желающий выделиться попадал к нему. Привлекали внимание, но не попадали. Ангелов ведь записывают с рождения, либо в яростные последователи любых законов, либо в идеалисты, либо в середнячки. Меня записали в идеалисты. Я должен был тренироваться у Майкла, но иногда я сбегал, чтобы посмотреть на тренировки Посланцев. Они летали лучше всех, быстрее всех, они позволяли себе то, что даже не представляли остальные. Он был кумиром каждого из маленьких ангелов. Он влюблял в себя всех. Он единственный со смехом воспринимал ангельскую систему, слишком вычурную, слишком серьезную, слишком презентабельную. Когда на Небесах начался Спор, мы думали, что он решит стать во главе всего. И он мог бы, совершенно спокойно, заручившись поддержкой всех ангелов, но он предпочел сбежать. В его силах было научить ангелов тому, чем не смог воспользоваться я. Он мог бы научить доверять. Но он не стал. Отчасти поэтому я так и не научился доверять тебе, Дин. Остальные ангелы… Их учат быть самими по себе. Ангелы слушают – могут услышать – только тех, кто сильнее их. Как бы я ни хотел доверять вам, Дин, я не мог сделать это. Мне казалось, вы не поймете. А сейчас я понимаю, каким дураком я был, – он замолк, с силой прижимаясь лбом к спине Дина.

- Ты мог бы сказать это ему, а не мне, Кас, – ответил он мягко, поглаживая неосознанно его запястье большим пальцем.

- Тогда он вернется обратно на Небеса из-за чувства вины. Я не могу поступить так, Дин, не сейчас, - он поднял голову, сузив глаза. – О нет.

- Что случилось, – не на шутку взволновался Дин, тут же разворачиваясь и хватая ангела за локти.

Кастиэль перевел на него пустой взгляд. Его глаза на секунду вспыхнули синим, а потом он с сожалением посмотрел на Дина.

- Твой брат, Дин, мне очень жаль, - он отвел взгляд. Дин тут же собирался, было вскочить, как теперь настало время Каса удерживать его. – Постой. Он справляется. Невероятно, Дин. Твой брат, он… – Кастиэль с неподдельным и сильнейшим удивлением уставился в стену. – Он только что сумел вместить в себя всю силу архангела, я думал, это практически невозможно даже для обычного ангела.

- Сэм что? – не понял Дин.

- Он хранит все силы Габриэля в своем сердце. Это практически невозможно для человека. Хотя и снять путы артефакта, который предназначен только для убийства Габриэля, обычный человек тоже не может, – задумчиво произнес Кастиэль, отстраняясь от Дина и садясь на пятки. – Если он продержит их достаточно долго, сосуд не сможет забрать их. Он не рассчитан на людей, даже если в них спрятан целый ангел.

- А чем тогда живет тот, кто отдал все силы? – нахмурился Дин, падая на спину на кровать. – Ведь тогда он умрет.

- Я не знаю, что теперь Габриэль, мне трудно почувствовать его силу теперь, – пожал плечами Кастиэль. – Мои силы незначительны, но и они утекают.

- А если их будет не вернуть, то ты останешься беспомощен, – осознал Дин, приподнимаясь на локтях и обеспокоенно разглядывая профиль ангела. – Я могу сохранить твои? А потом как-нибудь вернуть? Как это вообще делается?

- Кажется, для этого нужен поцелуй. Я не уверен, – смущенно пробормотал Кастиэль, натягивая рукава джемпера на ладони. – Они целовались.

- Мой брат целовался с Габриэлем? – немедленно откликнулся Дин, поморщившись. – Ужас какой. Надеюсь, он не полезет это обсуждать.

- Почему тебе не нравится Габриэль, Дин? – с интересом спросил Кастиэль, забираясь под одеяло вновь. – Он ведь спас всех нас от очередной злости Люцифера.

- Он просто выпендривается, - скривился Дин, подползая к ангелу под одеяло. – Не порти мне настроение перед сном. И так Рождество черте какое, еще и брат с архангелом обжимается. Дожил, называется. Ладно, что ты мне еще не рассказал?

- Все, Дин, – Кастиэль улыбнулся ему, устраиваясь на подушке. Он дождался момента, когда Дин устроится спиной к спинке кровати, и ловко подлез под руку, устраивая голову на ладони, а ладонь на груди охотника. Он боялся расслабиться, думая, что Дин возмутится и не позволит находиться в своем личном пространстве, но тот, думая, что, в общем-то, в его пространстве может больше никого и не быть вовсе, только смиренно устроил руку на его плече, позволяя на себе спать. В конце концов, лучше такой Кастиэль, чем медленно и тихо убивающий сам себя изнутри.

В комнате давно было темно. Редкие противно желтые вспышки отсвечивались на стенах, но они отучились вздрагивать на каждую. В конце концов, человек привыкает ко всему. Он слышал, как Сэм спустился вниз, затем поднялся обратно к себе. Он не мог представить, что теперь его маленький братец – практически вторая половина архангела, добровольно хранящая всю его силу, несмотря на ее огромные размеры. Подобный поступок Дина не удивлял. Сэм готов был помочь всему и вся, он перестал удивлять его еще тогда, когда предложил переговорить с Трикстером и попросить помощи, хотя тот по силам и не отличался от любого другого монстра. Что-то заставило его маленького брата искать в зле хорошее, как будто он хотел доказать, что в вечная борьба необязательна. Или маленький хитрожопый гном все-таки как-то умудрился тогда привязать его к себе. Сейчас иллюзия того, что Сэм нуждался в нем хоть сколько-нибудь времени, была разбита. Но он был благодарен брату за то, что он хотя бы поддерживал эту иллюзию.

Он автоматически поглаживал плечо Кастиэля, давно заснувшего на его груди. Он не смотрел на него – прошлые ночи он достаточно изучил его лицо, чтобы не испытывать потребности увидеть его спящим. Поэтому когда он чуть сместил руку, его пальцы наткнулись на что-то жесткое и пульсирующее. На его глазах материализовались настоящие крылья, не белые картиночные, а настоящие живые, светящиеся изнутри и притягивающие взгляд, не такие большие, но достаточные, чтобы накрыть Дина и свеситься до самого пола трепещущим одеялом. Он скользнул по коротким перьям, темнеющим к концам, и Кастиэль вздохнул, передернув плечами. От крыльев исходило сжигающее тепло, так что Дину, накрытому почти целиком, стало невыносимо жарко. Они опускались и поднимались в такт дыханию Кастиэля, мелко подрагивали и словно звенели в воздухе тонким и слабым, но приятным звуком. Ощущение было странным, не мягким, а словно он гладил настоящую упругую кожу, скрытую под тонким слоем жестких у лопаток перьев. Он наугад забрался пальцами под ряд перьев, пробежавшись по теплому пушистому основанию, и Кастиэль открыл сонные глаза, облизав пересохшие губы, по цвету совпадавшие с остальной кожей, может быть, чуть розовее.

- Кас, твои крылья, они очень красивые, - улыбнулся ему Дин, ладонью скользя по каждому ряду перьев. Кастиэль спрятал лицо в тонком светлом джемпере, сжимая ткань в руках. – Тебе так приятно?

Покрасневший как рак Кастиэль кивнул, стукнув лбом по плечу Дина, отчего тот удивленно ойкнул, а ангел покраснел еще сильнее. Хитро ухмыльнувшийся Дин тут же придумал самый коварный ход. Он опустил руку вниз, забрался под такой же, как у него, джемпер, только черного цвета, и на ощупь по спине добрался до основания крыльев, сначала обманчиво легко перебирая пух, а затем вполне серьезно почесывая нежную кожу. Кастиэль издал непонятный звук и весь сжался.

- Тебе больно? Извини, – тут же постарался загладить свою вину Дин. Загладить попытался в прямом смысле слова. Тут Кастиэль не выдержал и громко застонал, хотя и глухо, все еще пряча лицо, при этом пытаясь податься назад, чтобы прижаться к гладящей руке. Он поднял на Дина совершенно несчастные и огромные синие глаза, тем не менее, затмевавшие весь румянец на обычно бледных щеках. Казалось, у него покраснел даже лоб, а обычно топорщившаяся, а теперь примятая челка прилипла к мокрой коже. Довольно жестокий по своей натуре Дин так просто жалеть не собирался, и зарылся в середину, там, откуда начиналось уже непосредственно тонкое крыло, оглаживая его по кругу. Закусивший губу Кастиэль обнял его за шею и подтянулся, так, чтобы оказаться на коленях довольного собой Дина. Он, все еще пунцовый от того, что Дин изобрел щекотку, прижался к нему, обнимая не как приятель, а как близкий друг, ища в близости поддержку. Сжалившийся наконец Дин последний раз проводил по понравившимся ему крыльям, когда, случайно скользнув меж перьев, пальцами почувствовал что-то мокрое, а Кас зашипел от боли, весь моментально напрягаясь. На пальцах, даже в темноте, легко можно было разобрать кровь. Дин тут же выпрямился и дотянулся до светильника, жмурясь от яркого света. На посеревших крыльях один за другим виднелись являющиеся прямо на глазах порезы, вокруг основания каждого перышка. Он со страхом посмотрел на Кастиэля, но тот ответил печальным взглядом.

- Это то, что делает этот гребанный сосуд? Вырывает перья? – и по сведенным бровям и чуть изогнутым, Дин понял, что это в самом деле так. Он долго не думал. Это вообще было не в его правилах.

- Передавай, – только и сказал он, прежде чем поцеловать его, сначала осторожно, чтобы Кастиэль доверился ему, а затем агрессивнее, прикусив мягкую и чуть влажную нижнюю губу, скользнув языком на проверку, а затем отстраняясь, медленно целуя верхнюю. Его руки сами поднялись к крыльям, одновременно и гладя их с осторожностью, и прижимая ангела к себе, как будто он и так не был близко. Он открыл на секунду глаза, чтобы посмотреть в потрясающе красивые глаза ангела и заметить, как на кончиках его пальцев, зарывшихся в темные короткие волосы, мелькают синие искры. Он опустил руку на щеку ангела, чтобы видеть, как от искорок плетутся сами собой совсем тонкие ниточки, как будто повторяя капилляры, а затем и артерии, и вены. Он чувствовал, как энергия Кастиэля, слишком воздушная для его привычного тяжелого ощущения тела, скользит вместе с собственной кровью к сердцу, по рукам и ногам, с невообразимой скоростью, как будто боясь, что они разорвут поцелуй прежде, чем она спрячется в сердце. Он снова закрыл глаза, предпочитая чувствовать, чем видеть. Ему нравилось осознавать неуверенность ангела, наверняка целующегося в первый раз, нравилось нравиться ему, нравилось прижимать к себе сильное тело, нравились и эти невероятные крылья, и он не собирался прятать свою потребность в ангеле за передачей энергии. Каждый раз, когда ангел оказывался слишком близко – ведь не сразу, только тогда, когда начал пытаться доверять ему – он думал об этом, отстраненно и ради интереса, ради реакции, но он не представлял, что изгибавшийся от удовольствия в его руках ангел – настолько потрясающее ощущение. Вряд ли и Кастиэль оказывался так близко просто так.

Синие нити замерли рядом с его сердцем. Удар, и магия устремилась сквозь открытые клапаны, прячась как можно быстрее, а он глубоко вздохнул, прижимая руку к сердцу. Это не было больно, это было скорее непривычно открыто – то, что он почувствовал себя почти беспомощным. Но неподдельное восхищение в глазах Кастиэля заставило его самодовольно улыбнуться. Он прикоснулся к губам Кастиэля еще раз, прежде чем самому сползти на подушку и отключиться в ту же секунду, давая телу время привыкнуть к новой роли хранителя.

*****

Он видел словно бы в дымке какую-то комнату. Держащиеся за руки люди предстали перед его глазами. Казалось, он будто бы знал их, знал и темноволосого красавца, и светловолосого подвижного, больше похожего на подростка в своей активности, чем на мужчину. Но сейчас они оба были серьезны, крепко держа друг друга за запястье. Но секунда, и они не выдержали, обнялись настолько крепко, насколько это было возможно. Светлая макушка практически исчезла в темной ткани, а второй закрыл свое лицо длинными волосами.

- Мы не можем больше ждать, - прошептал он, гладя светловолосого по волосам. – Даже если у нас не получится, то оружие все равно передадут. Я не позволю погибнуть Габриэлю, ни за что.

- Если погибнет мальчик, то это будет бесполезно. Он добровольно забрал всю силу Гейба, это невероятно, насколько сильно он умеет любить, - ответил ему первый, поднимая на него взгляд. – Я завидую ему.

- Значит, брат выбрал правильного малыша. Он сказал ему о том, что значит и принятие боли на себя, и хранение силы? – легко касаясь губами высокого лба у грани светлых волос, спросил темноволосый. – Потому что если нет, мальчик сбежит. Он слишком правильный.

- Малыш еще и умный, Майк, он и сам догадался, – улыбнулся второй, ловя его губы своими. Они целовались, не разбивая объятий, еще несколько секунд, прежде чем Майк отстранил его от себя. – Нам правда пора.

- Знаешь, если мы все-таки умрем, – он поднял сверкнувший во второй руке узкий и недлинный белый меч. – То я не против умереть с тобой, – он зажал меч между ними, кончиком – точно в сердце темноволосого, а тот сделал то же самое.

- Я ненавижу тебя почти так же, как и люблю, брат, – улыбнулся он. И они шагнули навстречу друг другу, продолжая улыбаться в ярком белом свете.

*****

Сэм проснулся. Он хотел закричать. Татуировку обожгло болью, но он не заметил ее. Он спрятал лицо в ладонях, тяжело дыша. Он не представлял, зачем архангелы это сделали. Боль от неизвестности, которую они вместе преодолели, заставляла его ощущать огромную потерю.

- Сэм, – Габриэль снова коснулся его предплечья. Короткая вспышка, и он потряс головой. – Значит, они все-таки сделали это, – и он привлек трясущегося Сэма к себе. – Если Отец решит, что они достойны прощения, с ними все будет в порядке. Если нет, то они, по крайней мере, вместе.

- Майкл и подобная романтика, – невесело ухмыльнулся Сэм, касаясь носом теплой слегка загорелой кожи.

- О, Люцифер влияет плохо вообще на всех, даже на рекламные щиты, мимо которых проходит, – улыбнулся Габриэль. – Что ты еще помнишь?

- Она называли меня малышом, – буркнул Сэм, тут же нахмурившись. Хотя, наверное, он и в самом деле был таким по сравнению с архангелами.

- Ну умным же. Они чересчур болтливы, – он потрепал Сэма по голове и отпустил. Да, наверное, он малыш еще и потому, что ему нравилось в кольце сильных рук, хотя бы потому, что бурлившая магия, потерявшая преграду в виде крови Люцифера, отдавшего свою силу добровольно, снова рвалась к архангелу.

*****

Но и на следующее утро от архангелов не было ни слова. Сэм не мог забыть то, с какой доверчивостью Люцифер, пугающий его по ночам, льнул к старшему брату, и с какой нежностью тот отвечал ему, несмотря на крепкий от природы нрав. Он лежал с закрытыми глазами и думал, как могло быть так, что они спасали мир от боя, но на самом деле спасли только двоих недопонявших друг друга ангелов, слишком любивших друг друга, чтобы перестать спорить. Хотя он больше верил в сказки о людях и ангелах, нежели о двух ангелах, он даже радовался за них. Ему, пережившему подобный дурдом, наверное, не с кем будет заводить собственный дом и проводить ночи рядом.

Тут прямо перед ним что-то поерзало, и что-то мягкое пощекотало Сэму нос. Он немедленно открыл глаза, обнаруживая в своих руках мирно сопящего архангела, даже не подозревающего о том, что Сэм использует его как плюшевого мишку. Он замер, боясь разбудить Габриэля. Однако замирать с носом, зарывшимся в чужие волосы, очень тонкие и очень мягкие, весьма проблематично, и вскоре младшему Винчестеру захотелось чихнуть. Он пытался повернуть голову, но тем самым сделал как раз таки то, чего так боялся – разбудил Габриэля. Он похолодел, осознав, что их пальцы переплетены и руки лежат на подушке прямо перед носом архангела. Решив притвориться минимум заранее мертвым, он попытался закрыть глаза. Но Габриэль, сонно моргая, уже повернулся к нему лицом, еще не проснувшимся и осознанным до конца взглядом окидывая напряженное лицо Сэма. Он повернул голову до конца, так что они соприкоснулись носами, а Сэму казалось, что он губами ощущает его губы. Он испугался настолько, что радостная магия, тут же попытавшаяся овладеть контролем над его телом, замерла и явно обиделась. Хотя представлять обидевшуюся магию – не самое нормальное занятие для раннего утра.

- Доброе утро, – улыбнулся Габриэль и повернул голову обратно, снова устраивая ее на подушке и освобождая руку из руки Сэма. Тот похолодел, ожидая, что его сейчас ударят, но его всего лишь за запястье притянули ближе и устроили его же руку поперек груди. Скорее всего, сонный архангел и сам не понимал, что происходит, но выяснять это раньше времени Винчестеру не хотелось. Чужая магия, сообразившая, что Сэм не знает, что ему делать, рванулась ближе к Габриэлю, намереваясь едва ли не клубочком вокруг него свернуться и довольно урчать. Покрасневший немедленно Сэм счел за благо взять и отключиться немедленно.

Но поспать еще им не удалось. Буквально через полчаса дверь комнату распахнулась, а прямо в спящих ангела и человека полетело что-то круглое и оранжевое. Сэм, получив по лбу мандарином, времени зря не терял и послал его обратно в спрятавшихся за креслом Дина и Кастиэля. Дин швырялся ими почти профессионально, тогда как Кастиэль еще неуверенно, раздумывая перед каждым броском.

- С рождественским утром, предлагаю притащить свеженького левиафана в снегу, только что с улицы, и как следует нарядить парой-тройкой гильз, – отстрелял все мандарины Дин, а последний решил доесть. – Тут вроде как дофига продуктов, так что мы можем даже чуть-чуть погулять.

- Еще бы один такой снаряд, и вряд ли бы Сэм удержал мою силу, – отправил один мандарин прямо Дину в глаз Габриэль. – Ты бы поосторожнее с битвами, одна грядет.

- А кто виноват в том, что в Сэме вдруг твоя сила нарисовалась? – ринулся в атаку Дин, порываясь вместо мандаринки кинуть кресло. Кастиэль, задумчиво разворачивающий оранжевую кожицу, смотрел на них с любопытством.

- А я не знал, – открестился Габриэль и запустил, ввиду дефицита продуктов, подушкой. – Вообще-то я раненный, мне драться нельзя.

- На голову ты раненный, – возмущенно ответил Дин, посылая подушку обратно и приближаясь на опасное расстояние. – Не знал, а все равно целоваться полез?

- А откуда ты... – тут же прищурился Габриэль. – О, так ты теперь тоже меченый, молодец, только сил Каса несколько больше, чем моих, несмотря на то, что он так и не смог ее проконтролировать до конца.

- Еще больше, чем в Сэме? – уточнил Дин, зависая с подушкой в руке над поверженным архангелом. – Да фигню несешь, он же не архангел.

- Дело не в должности и статусе, а в том, что, даже закрыв Чистилище, он не отдал все души, самые слабые, самые безвольные остались, а он не знал, что их надо еще и подпихнуть, – пожал плечами архангел. – Теоретически он, конечно, сильнее меня, но на прктике задницу буду надирать ему я.

- Никому вы ничего не надерете, – оборвал их Сэм, отчего-то потирающий виски. – Потому что надирать придется нами, а я не самый удобный в использовании. Как силу забирать, кстати?

Кастиэль и Габриэль переглянулись, одновременно собираясь ответить, один правду, а другой нет, но Сэм оборвал их прежде.

- Не уверен, но что-то зовет тебя через меня, – обратился он к архангелу, и тот стукнул ладонью по лбу. – Оно большое и противное и залило слюнями мне мозг. Образно выражаясь, – поправился он, видя отвращение на лице старшего брата.

- Они достали первотварь, у нас остался день, может, больше, пока они не притащат ее сюда, – он на коленях добрался до Сэма, садясь перед ним на пятки, и задрал его футболку, кладя ладонь напротив сердца. – Подожди минутку, я с ним поговорю, что ли, – прошло едва ли полминуты, прежде чем он убрал ладонь и откатился на свою сторону кровати. Офигевший Сэм открыл глаза и постарался, хотя и безуспешно, адекватно передать то, что видел:

- Да он его в ментальный нокаут отправил!

- Я бы на вашем месте обратил внимание на то, что у нас остался последний день на Земле. Судя по вашим лицам, у вас так не первый, а у меня вот на самом деле единственный, поэтому я собираюсь сделать вид, будто за окном летают эльфы, а не полуразложившиеся трупаки, и провести Рождество примерно так,как делает это нормальный человек. А если вы мне будете мешать – свяжу гирляндой и засуну под елку до завтрашнего дня. Если он для нас еще наступит, – выдал Габриэль, сползая с кровати и скрываясь в ванной комнате. На его повязке снова проступила кровь, и Сэм разрывался между желанием спросить, перебинтовать ли его, и нежеланием, чтобы брат видел его заботу о чужом… архангеле.

- Мы вроде видели в детской елку, пойдем перетащим ее вниз и нарядим, что ли, - не веря сам в то, что он говорит, Дин схватил Каса за руку и увел за собой на первый этаж. – Тогда с вас пожрать, а то я голодный, как армии снаружи.

- Если ты вдруг думаешь, что Дин чего-то еще не знает, то он знает о тебе еще больше, чем ты сам о происходящем, потому что Кас ему докладывает абсолютно все, с его-то рентгеновскими глазищами, – раздалось из ванной. Сэм, выхватывая из гостевого гардероба запасную футболку и отыскивая второе полотенце, открыл дверь в ванную. – Впрочем, я тоже могу тебе что-нибудь порассказать, устроим настоящую информационную войну.

- Я не хочу слушать секреты Дина, – нахмурился Сэм, садясь на бортик ванной и ожидая, когда архангел закончит умываться.

- Даже то, что сейчас он целуется с Кастиэлем в детской, потому что думает о последнем дне? – хмыкнул Габриэль, мокрой рукой убирая челку назад.

- Все равно не хочу, – он с демонстративным видом закрыл уши. Габриэль, улыбнувшись, повесил полотенце обратно и сел на бортик рядом с ним, отводя руки Сэма в стороны.

- Он думает, что я тебя в себя влюбил, – прошептал он зажмурившемуся Сэму. – Он почти прав, за исключением того, что ты плохо поддаешься.

- Когда это ты успел, – тут же воспротивился Сэм. – Я не собирался в тебя влюбляться, – с упрямым видом уставился он на архангела.

- Я и не собираюсь спорить, что ты так на меня смотришь? – отмахнулся Габриэль. – Сейчас кровь Люцифера потеряла силу, потому что он отказался от своей ангельской личности, вогнав в сердце нож. Поэтому мою силу трудно сдержать, она рвется обратно, заставляя тебя чувствовать себя относительно спокойно только тогда, когда я в непосредственной близости, – он провел по волосам Сэма, с некоторым самодовольством улыбаясь ему. – Люди упрямы, Сэм, заставить их что-то сделать – практически невозможно, поверить в то, что им это нужно – это уже намного легче. Мои силы не двигают мышцы, они меняют желания и цели, – он спустился рукой от макушки по шее на спину Сэма. – Поэтому даже если я заберу их обратно, это останется вместе с тобой.

- Вы так и не сказали, как забрать силы, – вспомнил Сэм, понимая, что его самого гораздо меньше, чем золотой и очень преданной хозяину силы. Поэтому он выпрямился, откидываясь слегка назад и прижимаясь к ласкающей руке сильнее. – Потому что это будет стоить нам жизни?

Габриэль покачал головой и убрал руку.

- Нет, не будет, – все, что он сказал, выходя из ванной комнаты. – На твоем месте я бы, наверное, себя убил. Но это, конечно, невозможно, потому что ты себе не принадлежишь, но если будешь об этом думать, то я не обижусь.

Стоило ему уйти, как мысли водоворотом хлынули в голову Сэма. Обиженная сила спряталась где-то внутри, не желавшая расставаться с архангелом, но и не в силах повлиять на неожиданно возмущенного Сэма. Он никогда не был против того, чтобы жертвовать собой ради кого-то и чего-то, но сейчас он чувствовал себя пожертвовавшим зря. Они пробыли здесь всего четыре дня, вряд ли бы за это время силы архангела настолько уменьшились, что он не смог бы справиться со старым врагом. Он забыл о том, что его брат сделал то же самое, в его глазах брат был слишком независим, чтобы попадаться так, как он. Он просто не знал, зачем архангел сделал это, и от этого злился гораздо сильнее, чем будучи обманутым. Он забыл о том, о чем Люцифер говорил с ним сразу после, он забыл и о признании архангела в том, что он не знает, возможно ли такое вообще и как это происходит.

Дата добавления: 2015-08-28