Валерка (ничего не понимая). Что это на тебя нашло?
Маша. Не увиливай от вопросов! Штурман дальнего плавания, наверное, не малые деньги домой привозит. И пенсия отца твоего больше, чем пенсия у Таисии моей! «Вера уехала неожиданно»! Даже не покраснел. До такого нахальства своё лицемерие довёл, будто не знает, почему она внезапно уехала…
Валерка. Да что ты несёшь.
Маша. Не прикидывайся дурачком! Дядя твой этого ханжества лишён. Хвастался перед бабкой. Дескать, сестра его благодарить должна, племянника вразумил,… у моей бабки воображения не хватило, чтобы за телефонные разговоры деньги брать. А ты допёр с Голиафом: по телефону поговорил – бабки гони. В душе помылся – ещё бабки гони.
Валерка (орёт). Кто гони?! Кому гони?!
Маша. Семён Семёнович гони. Вера гони. А кому – знаешь лучше меня. Не мне – тебе дядя вчера триста с доходов отвалил. Артист! «Друзья у меня в доме живут»... Вера внезапно уехала. Потому, что вы цену ей за комнату назначили пятьсот гривен. Дескать, в комнате три кровати можно поставить. А откуда у студентки такие деньги?
Валерка. Машка стой! Так это значит, дядя с Семёна Семёновича, с Николая и с Веры деньги берёт за жильё?
Маша (в недоумении). Неделю уже. По двести в день. И за прошлое велел оплатить.
Валерка. Подлец! Идиот!
Маша. Ты что, про это не знал?!
Валерка. За кого ты, дура, меня принимаешь? Это же надо…! А я то голову ломал: почему, все они меня избегают?
Маша. Он не себе. Он деньги в сберкассу на твоё имя положил.
Валерка. (Орёт). Что!? Ещё лучше! Да ведь Семён Семёнович еле концы с концами сводит, а за выступления денег не берёт! (Немного успокоившись.) Ладно, в сберкассу мне не успеть. Я в больницу еду к отцу.
Маша. Ой, Валерка, я и не рада, что сказала тебе.
Валерка. А ты была бы рада, если бы я с тобой и Таисией в одну шайку попал? Тогда лучше со скалы броситься. (Убегает и тотчас же прибегает с чемоданом и вещами).
Маша. Валерка, ты чего это задумал?
Валерка. Клади в чемодан!
Маша. Рехнулся? Дядю – то из дому выгонять! Родню!
Валерка. А кто сказал, что он мне родня? Родной - значит по мыслям, по поступкам. Не так? Семён Семёнович для меня родня, Николай, Коперник, которого на костре сожгли - родня. А этот – подлец! Ну, чего уставилась, недотёпа? Работай, давай. (Садится за стол, пишет записку, Маша складывает вещи.) И ведь точно подгадал, мать в плавании, отец в больнице лежит. Не любят они таких подлецов. (В доме зазвонил телефон, Маше.) Возьми трубку.
Маша. Из больницы, тебя.
Валерка. Подай … (испугано.) Из больницы?! (Берёт трубку.) Да?... Да, это я… (растерянно) Когда?... Какую машину?... Не надо, я на такси.…(Маше.) Отец! Передай. (Убегает).
Выходят мимы, становятся возле Маши.
Маша (читает записку.) «Мой отец и я просим вас немедленно уйти из нашего дома. И, пожалуйста, не пишите нам и забудьте, что мы вам родственники».
Мимы тоже читают записку, заглядывая через плечо, за спиной. Реакция у каждого разная: у одного ужас, оттого, что прочитал, у другого радость мол «…молодец!», у третьего равнодушие, у четвёртого не понимание. Гаснет свет. Звучат склянки.
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
«….Звёзды! Послушайте, звёзды!....»
Крутой обрыв. Стоит спиной Валерка. Крик чаек, шум моря.
Голос Маши: «Валерка!»
Валерка не подвижен.
Голос Маши: «Валерка!»
Появляется Маша, отдуваясь после тяжёлого подъёма. Садится на камень, оглядывается.
Маша. Высота!… Мне Ленка сказала, что ты сюда пошёл, а то бы я и не нашла.… До чего чудно: у вас горб на горбе…. Если б я могла, я бы каждой равнине распределила по горе. Справедливо и глазу было бы остановиться на чём…. (Пауза, Валерка, замычал какую то мелодию.) Ой, Валерка, телепат то наш жуликом оказался. Твой дядя, барсенку, которую он всегда с собой носил, в шкаф запер, а ключ под подушку себе положил. Утром просыпается – ни барсенки, ни телепата нет. Говорит, много денег было у него…. Хотя может и врёт…. А бабка моя….Ну, одним словом решение я приняла….
Валерка (не оборачиваясь, вдруг). «Он прянул в воздух и узкой лентой блеснул на солнце».
Маша. Ты чего, не слушаешь меня? (Валерка продолжает мычать.) Ну и ладно. В другой раз расскажу. Пауза. Вот что значит море! Стихия!.... Ты стой себе, стой. На слова мои внимания не обращай. Я ведь так говорю, для шума.
Валерка (распрямился, покачнулся и снова схватился за жердь.) «Но не убился, а рассмеялся! Смешные птицы!».
Маша. Ой! Плохо тебе? (Надевает ему на голову панаму, поддерживая пошатнувшегося Валерку). Валера, ты напился?
Валерка. Напиваются алкоголики. А я юноша, мне напиваться педагогика не велит…. Здравствуй Маша.
Маша. Виделись уже.
Валерка. Здравствуй в веках! Как звёзды, как луна!... Не подпирай. Достоинство обязывает человека стоять на двух, а не на четырёх. Объясняю. Друзья к отцу в больницу пришли. А их попёрли. Операция сложная. Мы в шашлычную пошли. Вначале за благополучный исход выпили, потом – за маму мою. А когда за Военно-Морские Силы подняли, я по ошибке вместо рюмки полный стакан взял. Пригубил, а в это время команда: стоя и до дна! Я и осушил.
Маша. Ну, осушил и осушил. Пошёл бы в сарайчик, уснул бы.
Валерка. Писатель сказал: жить надо на людях – умирать в одиночестве…. (Трясёт головой). Мерзость, какая. Алкоголики – героические люди. Я бы второй раз такого не перенёс.
Маша. Сядь, посиди – оно и пройдёт.
Валерка. Не пройдёт. Я уже двадцать минут стою. Главное – сознание не гаснет. Диктует: волю собрать в кулак и круговращение побороть. А воля, человеческая воля не может стакан жидкости побороть!.... Машка, давай я в пропасть прыгну. Выметем пьяниц из нашего здорового коллектива – ура! (Приподымается.)
Маша (придавливает его к камню). Сиди уж, горе моё. Я тебе виски потру. (Растирает ему виски.) Должно полегчать.
Валерка (Продолжительная пауза.) Мысли мерзкие, какие то,… видится мне на лицах людей облегчение какое то. «Хорошо, мол, не я на этот раз концы отдаю». А я, Машка, жизнь отдал бы – клянусь! Если бы моя смерть им бессмертие принесло. Без страха, понимаешь?
Маша. Это ничего, это от доброты у тебя.
Валерка. Опять ерунду понесла. (Привстал.) А я не добрый, Балагуева, я – эгоист. Одному удовольствие – бабло отхватить; другому – забором огородиться. А для меня удовольствие – видеть, когда людям вокруг меня хорошо. И этим чувством не противлюсь. Поняла?.... Это у отца любимая присказка есть. Довольно тереть – загорюсь. А вроде и, правда, круговращение унялось. (Не отводя глаз с неё). А у тебя и, правда, глаза красивые. (Через паузу). Помнишь, на теплоходе на счёт Нины сказал?
Маша. Я знаю, что пошутил. Ты даже не знаком с ней.
Валерка. Точно. Только я не пошутил - соврал. Сделал уступку ложному самолюбию, оно меня и подвело.
Маша. Ну и ладно, ну и соврал. С кем не бывает? Посмеялась я над тобой, да и всё.
Валерка (приподымаясь, грозно). Посмеялась?! И ты, Машка, посмела смеяться надо мной?
Маша (усаживая его). Да не вскакивай ты – упадёшь. Не посмеялась я. Улыбнулась слегка.
Валерка (усаживаясь). Другой разговор. Улыбку прощаю. Во веке веков. Аминь. (Помолчав). А Шурик твой дурак. И все физики бездарны, как пробки. И Шурик и Эйнштейн. Или нет, Эйнштейна не касайся. Он теорию относительности …вообразил. А Шурик твой, что?
Маша. Пойдём. Не до темноты же сидеть.
Валерка. И ещё раз соврал. За Военно-Морские поднимали, я из рюмки пил. Я уже потом. Опрокинул стакан. Назло. А думаю, пропадать так, пропадать.
Маша (помолчав, не поднимая головы). Подлец! Господи, до чего же подлец!
Валерка. Эй – эй, лежащего не бьют.
Маша. Друзей отца не постыдился! Я из – за беды его с ним, нянькаюсь,… Жизнь первый раз на плечи надавила, попробовала, крепко ли на ногах стоишь. А ты и распластался…. «Лежачего - не бьют»…. Сам придёшь.
Валерка. А – а, раскрылась – таки! Притворству конец? Из – за отца возишься со мной, а так на меня наплевать? Чем же ты отличаешься от всех мерзавцев на этой земле?
Маша (подходит к нему). Валера! Гляди, озлобиться просто, это как в колодец сигануть. Выбраться не легко.
Валерка (с трудом поднимается). А ты кто такая чтобы мне морали читать?
Маша. Человек.
Валерка. Что человеческого в тебе? Ноги? Глаза? Это и у мартышки есть. Утешительница нашлась! А ну катись отсюда! Ван – Гог.
Маша (сдерживаясь.) Валера, не надо. Человек не должен себя забывать даже в беде.
Валерка. Опять понесла! (Протягивает к лицу кулак.) А хочешь, покатиться с горы? Я тебе ускорение придам!
Маша. Имей в виду, я забываюсь, когда кулаками машут передо мной.
Валерка (не отдавая себе отчета). А мне на твои эмоции наплевать. Ты чего прицепилась ко мне? Пальчиком тебя помани – вот – так ты и прибежишь.
Маша (даёт пощечину). Козёл.
Валерка (с удивлением пощупав щёку). Гляди-ка, пощёчинами сыплет, как в кино. (Через паузу.) Дешёвка ты, вот!
Маша снова даёт ему пощёчины по одной щеке, по другой.
Ну, всё, Балагуева, молись!
Маша подсекает его ногой, бьёт кулаком. Валерка падает. Некоторое время Маша стоит над ним, потом садится и, закрыв лицо руками, плачет.
(Медленно поднимается, садится, ощупывает скулу. Длинная пауза.) Мерзость, какая то происходит со мной.… Прости. (Маша кивает головой.) Это, правда – супермена из себя разыгрываю.
Маша (вытирая глаза). А ты надейся, Валера. Главное в - жизни надежды не терять.
Валерка. Ну, вот опять понесла. (Почти ласково.) Дурёха, ты у меня.
Маша. Пойдём, Валерик. Руку мне на плечо положи….
Валерка. Добреду.
Маша. Конечно, добредёшь. Только так спокойнее. (Кладёт руку себе на плечо).
Валерка (с усмешкой). Кому!?
Маша (через паузу). Мне.
Валерка. Смешные птицы….(останавливается). Неужели теперь…..? Солнце, ветер с моря, и вдруг конец, пропасть в никуда?
Затемнение. Звучат склянки. Пантомимический этюд.
КАРТИНА ВОСЬМАЯ.
… Эй ты здравствуй!
Не яркие лучи прожектора высвечивают Валерку и мимов, полукругом расположившихся за его спиной. Он, дирижирует музыкой, возникшей в темноте. Четверо пантомимов играют на воображаемых скрипках.
Валерка. ….. И чтобы каждое утро всходило солнце. И чтобы быть честным перед людьми и перед собой…. И чтобы до конца, до ненависти ко лжи…. И добрым. Не добреньким, не всепрощающим, а добрым…. И быть во всём похожим на отца. Ненавидеть – как он! Верить – как он! Людишки, вроде дядьки моего, по земле с опущенной головой идут. Солнце пригрело, растопило снега – они ворчат: под ногами грязь. Только и разговоров у них: под ногами грязь. А ведь главное, что весна….. Главное – голову не опускать, на звёзды, на деревья смотреть. Главное – что почки на них. Главное – что они есть…. И чтобы люди были счастливы. Все….. «Кто это сделает – тот и главней…..» Почему звучит музыка? А это у соседей скрипач репетировал до самого вечера….. Когда это было? Вчера…. Иоганн Себастьян Бах…. И чтобы друзья…. И солнце…. (Кричит). И чтобы каждое утро всходило солнце!
По мере того как освещается сцена, пантомимы – медленно уходят. Валерка даёт склянки. Музыка продолжает звучать. Теперь мы видим, что сидит Маша, на сцене стоит чемоданчик, на которое наброшено лёгкое пальтецо.
(Не замечая, Маши, сложив ладони рупором.) Эге – гей, солнце!
В ответ раздаётся низкий гудок парохода.
Эге – ге – гей, люди!
Маша карманным зеркальцем наводит на Валерку солнечный зайчик.
(Обернулся, увидел Машу, распахнул воображаемую дверь.) Антре! Чего это тебя с петухами подняло?
Маша (улыбаясь). А тебя?
Валерка. Меня ответственность подняла. Перед рыбным хозяйством.
Маша. Паясничаешь с утра?
Валерка. Нептуном клянусь. Вон видишь, у причала сейнер стоит? Меня ждет. Вчера капитан сказал: «С нами уйдёшь. Отдаём швартовы в шесть утра. До вечера не приёдёшь – до вечера простоим»…. Чего это ты улыбаешься, а?
Маша (легко). Не знаю…. Потому что утро…. И ты. (Сложив ладони рупором.) Эге – гей, люди….! Ничего?
Валерка. Вполне.
Маша. Я в сарайчик заглянула – тебя нет. Под навес – нет. На террасе раскладушка засланная стоит. Я и вспомнила, что ты утром собирался отца навестить.
Гудок парохода.
Валерка (кричит, подражая тембру пароходного гудка.) Иду – у – у!... Удачной тебе торговли, Мария Балагуева. Да здравствует усушка и утруска! Да здравствуют гладиолусы по пятнадцать гривен штука, на шестьдесят гривен – пять!
Маша (улыбаясь, не громко). Прощай.
Валерка (собираясь уходить.) Машка, я на долго, на целую неделю, исчезаю.… С рыбаками уйду. (Маша кивает.) Помнишь, когда познакомились, ты ещё сказала, что тебя невзначай и за дурочку можно принять? Я тебя тогда за неё и принял. Нелепое, думаю, существо. Что на уме, то и на языке. А потом начал до сути твоей доходить. Пригляделся к тебе. Поняла?
Маша (улыбаясь). Ага.
Валерка. Я в субботу вернусь. (Валерка отходит.)
Маша. Ага, Валера! А только в субботу не будет меня.
Валерка. В воскресенье после базара приходи.
Маша. И в воскресенье не будет. Никогда.
Валерка. На Марс улетишь?
Маша (кивает головой). Через три часа поезд у меня.
Валерка (смотрит на чемодан). Куда?
Маша. Домой. Я вчера пыталась тебе сказать…. С бабкой я поругалась. Телепат наш жуликом оказался. У дяди твоего деньги стянул. Бабка пилить начала, что я его привела. Не выдержала и говорю: у Дороховых, всё что угодно положи на стол – не пропадёт. А у вас мыло и то под замком. Забор выше дома возвели – вот воры и стекаются к вам. Жаль, говорю, что весь дом не обворовали и вас вместе с поросятами не унесли….
Валерка. Рехнулась! Бабке родной!
Маша. …. Вчера уже билет купила. Завтра к вечеру домой доберусь.
Валерка. Глупо!... Глупо!... Глупо!
Маша. Ага.
Валерка. Что ты всё «ага» да «ага»! И не улыбайся ты. Это ещё не самое главное. Молчи. И в глаза мне сейчас не смотри.
Маша. А куда мне смотреть?
Валерка (взрываясь). На горы! На море! На дерево, смотри!
Маша отворачивается. В это время на сцену входят мимы. Один подходит к колоколу и даёт склянки. Пауза. Этюд: мысленный диалог Валерки и Маши. Звучит музыка. (Диалог на фонограмме).
И, в общем, всем грубостям, что я тебе за эти дни наговорил, не верь. Я… к тебе теперь…. Ну, в общем…. (Смутился, умолк).
Маша. Влюбился в меня, да?
Валерка. И как ты такое, можешь с легкостью говорить?!.... Пауза. Абсурд. Выходит, ты и на будущее лето не приедешь сюда?
Маша. Почему?
Валерка. Не простит она никогда.
Маша. Не простит. (Улыбаясь, как о давно решённом, для себя.) А я к тебе приеду. У тебя буду жить.
Валерка (радостно). Правильно! У нас комнат как - в Ливадийском дворце.
Маша. Я хозяйственная. Я маме твоей пригожусь. (Поднимает чемодан.)
Валерка. Машка, на моей терраске поселись. Николаю скажи, пусть тебя водит обедать с собой. Разберемся потом…
Маша (останавливая его). Валера!.. (Пауза). А я ведь знала...
Валерка (несколько разочарован). Да?
Маша (еле заметно кивает головой). Ты всёравно, хоть взглядом, а выдашь себя. Я люблю за мальчишками наблюдение вести.
Валерка (пауза). Нет, Машка, определённо в тебе что – то порочное есть.
Маша. Искренность во мне есть.
Валерка (после паузы, потупившись). Ну, а ты ко мне как?
Маша (легко). А я к тебе так: просыпаюсь – первая мысль о тебе. Сдачу отсчитываю или по хозяйству вожусь, а в голове: или что ты сказал – вспоминаю, или что я ответила тебе…
Пауза.
…Видишь, не надо было говорить. Теперь между нами неловкость есть…. (Не большая пауза, Маша отворачивается). Я отвернулась уже, иди.
Пароходный гудок. Приводит наших героев в обычное состояние.
Опять не терпеливые гудки парохода.
(Не повышая голоса.) Да бегу же, бегу…. В общем, потом договорим, оставайся, и всё тут!
Маша. Да я уже и телеграмму отправила домой. Поеду я. И ты беги – ждут.
Звучит музыка. Выходят мимы, диалог по фонограмме.
Опять не терпеливые гудки парохода.
Валерка. Адрес оставь.
Маша. У тебя под подушкой лежит.
Валерка. Ну, Машка, с тобой не пропадёшь.
Валерка медленно подходит к Маше. Они стоят так близко, что, кажется, Валерка вот – вот поцелует её. Но – увы! Он протягивает ей руку, и Маша протягивает ему свою. Валерка и Маша расходятся. Одновременно останавливаются, поворачиваются лицом друг к другу.
Валерка (отступая спиной, улыбается, негромко, радостно). Эй ты, здравствуй!
Маша (принимая игру, так же). Эй ты, здравствуй!
Отступают на несколько шагов.
Валерка (громко). Эй ты, здравствуй!
Маша. Эй ты, здравствуй!
Валерка (отступает, машет рукой и кричит, словно между ними громадное расстояние). Эй ты, здравствуй!
Музыка. Валерка и Маша, покидают сцену. Звучат склянки. Затемнение. Мимы постепенно расходятся.
- Какая же она длинная – зевая пробурчала Тира, - Просто кокой-то много серийный сериал.
На часах было 10:32, за окном горели фонари и ходили люди, клонило в сон. Не помня как Тира спрыгнула с подоконника и увалялась на кровать, где быстро уснула.
Вдруг Тиру осенило она резко спрыгнула с подоконника скинула с подоконника свиток, развернув его она посмотрела еще раз посмотрела на рисунок и оторопела.
Как она могла раньше не замечать солнце на рисунке точно совпадало с ее окном такое же расстояние такой же размер. Тира снова взглянула за окно и сравнила расстояние. Через несколько минут поднялись звезды на которых Тира среди множества созвездий нашла ковш. Все сходилось и солнце и звезды кроме одно нюанса.
Время.
На свитке в верхнем правом углу было указано дата и время 12.04.12. 04:12.Тира взглянула на часы 8:12
Воскресение 4 марта 10:00
Открытие любви
В воскресение Тира проснулась по трем причинам сразу: первой был звон будильника, а второй не престающие зверски вопить «Тин-дын!», на что Тира отреагировала:
- Кто там есемесками раскидывается?! – И на будильник – Блин, зачем я его завела? – С горем пополам Тира заставила себя подняться с постели, выключить будильник и открыть есемес от Карелсена в котором она прочла.
«Жду на лавочке P.Sне обижайся за вчерашние»
Первая мысль после прочитанного была унылая и пессимистичной «Дека..»
Да, да она только об этом вспомнила, что ее снова нужно идти пробираясь по снегу к высокому зданию с вырезанными верху словами «Дом Культуры»
Но она ни минуты не жалела потому что вторая мысль была намного по приятнее перовой «Хоть не самой!»
Действительно это радовало. Сейчас она оденется, позавтракает, спустится по лестнице, и уведет знакомое добродушно улыбающиеся ее лицо. Как это может не радовать?
Свершивши все что она задумала вплоть до последнего Тира теперь шла с Тохой по набережной выслушивая его намерение организовывать Общество Солнечного Рассвета каждое воскресения. Где бы они могли собраться и осудить прошедшую неделю и подумать, каким же образом им прожить будушюю...
-Знаешь как мне скучно там самому? – сделав безобидное выражение лица, твердил он – Просто ужасно скучно. А с тобой напротив так интересно. Знаешь я никогда не встречал такую как ты... – Эти слова поразили Тиру в хорошем смысле этого слова. – Таких больше нет... – Тира хоть и понимала что это настоявшие признания. Но сама не подавать ни какого вида.
- Конечно, я такая одна.- с улыбкой сказала Тира - Я же клонированием я не занимаюсь так же?
- Так – согласился, Тоха но произнес он это немного грустно ему было жаль что она воспринимает его признания не в серьез. И сделав глубокий вдох он снова повторил вопрос который за весь путь в Дека задал как минимум раз пять – Ты согласна на общество Солнечного Рассвета? – Немного подумав, Тира решила, а что ее в субботу делать дома нечего. Она и так почти все время перед телевизором сидит. А, почему бы не проводить его, в обществе того самого Солнечного рассвета.
- Хорошо. – Согласилась, Тира хитро улыбнувшись – Но только если это общество, то там должно быть больше двух человек... – И тут Тоха понял, что ошибся с названием подумав «Надо было все таки Встреча Солнечного рассвета», а по-другому сказать он не мог потому что привычки спорить с девочками не имел если не считать, конечно, Могилат.
- Ладно, и что ты предлагаешь? – Тира довольно улыбнулась: зная что Тоха как настоящий друг и ее не откажет.
- У меня есть подружка – она задумалась о Яне. Захочет ли она стать членам общества. Яна была человеком домашним и все попытки Тиры вытащить ее в субботу погулять по набережной всегда с треском проваливались.
А когда она звонила ее на мобильный и автоматически спрашивала «Привет! Что делаешь?» она отвечала немного смутившимся голосом «Да так ничего» и сразу же уходила от темы, «А ты что делаешь?»
Яна была по натуре человеком мирным, и спокойным никогда не лезла в тусовки, не поддерживала сплетен, много времени проводила в школьной библиотеке, в общем, создавала из себя девочку пай.
Хотя Тира помнила, какая она пришла в первый день, увериная, непобедимая, целеустремленная, сейчас она становилась противоположностью той Яны.
И Тира подумала, что если она не может вытащить ее на набережную то в их с Тохой компанию, она ее точно не втянет.
- Тира не молчи. – Прорвался сквозь ее мысли голос Тохи. – Ты меня просто пугаешь, когда молчишь. – Объяснил он.
- Да, я и сама порой себя боюсь – она слегла улыбнувшись она посмотрела по сторонам. Они уже подходили к Дому Культуры.
***
В студию они вошли вдвоем по правилам: сначала Тира потом Тоха. Все были, в сборе кроме Фисташкина он где-то задерживался. Тира расстегнуть куртку но с молнией опять начало происходить тоже самое. Тира уже билась в истерике в попытке ее расстегнуть.
- Злой рок – пробормотала она бесполезно дергая собачку – Чтоб тебе...
- Тебе помочь? – предложил свою помощь Тоха.
-Попробуй. – Согласилась Тира. Тоха присел на колено, и вроде бы сделал все тоже самое но к удивлению Тиры молния срушила к месту.
- И не стоило мучиться – заключил Тоха вешая ее куртку.
Тира повернулась ко всем. Увидев, их ошарашенные лица. Сразу же спросила
- Что-то случилось?
Тишина.
Тира прекрасно понимала, почему все так удивлены не каждый день Тоха за ней ухаживает и только сейчас за все это время она поняла, что общество Солнечного Рассвета были, им продуманно специально для того что бы остаться с ней одной.
И тем более она видела, как он расстроился, когда она сказала про Яну, и теперь было ясно, почему он повел, ее в первый день ее в пиццерию то что ее было холодно было явно не причиной.
Теперь она даже поняла к чему был его нежный взгляд на крыше и что данная им кличка «Малыш» не какого отношения к книге Успенского не имела. Хотя он так правдоподобно изображал Карелсена, для того что бы она ничего не заподозрила, с его скромным характерам это вполне нормально.
Ой, какая она была дура. Как можно было этого не замечать? Она принимала это за дружбу, а все зашло намного дальше. В этот момент, когда она все осознала, у нее появилась, куча разнообразных вопросов – Что у вас там с «Ей, ты здравствуй!» - спросил Пал Иванович – Все хорошо.
- Хорошо – ответил Антон – Половина уже прочитана.
«Что делать с пьесой?» думала Тира «Может отказаться.» И тут она поняла что мысль ее уже посвящала ее рассудок причем же в этой самой комнате и на этом самом диване «Какая я трусливая…» вдруг возникло у нее в голове. Нет это решено она не может изо какао-то там любви отказаться от своей заветной мечты, полного зала и бурных аплодисментов.
- Это у тебе половина, а я вчера таки дочитала до конца. – Заявила Тира.
- Да? И чем же закончилось? – спросил Антон – хепиендом?
- Нет напротив. – Ответила Тира - Мы разрежаемся по разным городам.
Через несколько минут пришел Фисташкин и теперь уже все были в сборе. К Тириному счастью никто в театре еще не знал о том, что они с Антоном ставят свой спектакль.
Как и в прошлый раз после репетиции Пал Иванович оставил их для объявления.
- Тира, Антон вы же знаете, что не одна премьера не проходит без афиш.
- Пал Иванович, но мы же только ее вчера прочитали и то не до конца! А вы говорите про афиши...
- Пусть только прочитали, пусть даже не полностью, но мне нужны фото, как ты думаешь сколько времени я их буду распечатывать? А обрабатывать? А оформлять?
- Логично – заключила Тира – Но у нас даже костюмов нет, грима и даже бутофориии.
Тирин аргумент привел Пал Ивановича в глубокое задумие, откинувшись на кресел, и уставившись на потолок он сказал:
- Костюмы можно подобрать в костюмерной, грим обычно используют в сказках соответственно вам он не нужен, бутофориии мы соберем, по крайней мере попробуем. – Он откинулся обратно и повернулся к Тире – У меня порой скидываться впечатление, что ты хочешь отказаться от роли Маши. Если Так я могу «отдать» Машу Могилат
- Могилат? – Переспросила Тира нет она не доставит такой радости.- Нет что вы я очень хочу. Она кинула взгляд о помощи на Антона.
- Вот ладно. – Почти сразу же сказал, Пал Иванович и Тира поняла, что он простое проверял на стойкость.
- А сейчас идите готовьтесь, я пока фотоаппарат найду.
Как это важно любить!
Воскресение 4 марта 12:00
Вернувшись, домой с Дека Тира сразу же села за уроки, потому что знала, что если из не сделать сейчас то завтра все будет плохо, видь в понедельник очень много уроков включая русский.
Прошло два часа за них Тира сделала ровно половину от заданного, потому что ее прервало возращение мамы, которая прейдя с набережной, устремилась к печи и сковороде. Из кухни потянули блаженные запахи, и что бы не пойти на кухню надо было либо не обладать нюхом, либо жить в другом краю Севастополя.
В другом краю Севастополя Тира не жила поэтому обмакивая пельмени в сметану думала о завтрашнем дне и что он ее принесет.
И так когда в Тиру уже совсем ничего не вместилось она уже второй раз вернулась к урокам, дочитав химию и физику она подняла глаза осознала уже одинацытый час, что не очень то радовало, потому что спать не хотелось не в одном глазу. Выпиши валерьянки и ворча о своей трудной жизни, Тира забралась под одеяло и сразу же вырубилась потому, выпила сразу пять таблеток..
- А ты, алкоголик, проклятый на этот раз вернулся ну и что ты скажешь теперь в свою защиту?! – Тира подскочила с кровати как ошпаренная и сразу же рухнула обратно. Начиная прислушиваться к диалогу.
- Ну это… - еле волоча языком пробурчал пьяный муж – Ну это как его... А начальник задержал…
- Да?- Даже через стенку можно было почувствовать хозяйкино отвращение.
- Да!- досадно ответил муж соображая остатками ума(, а большинство из него в данный момент имело не малый процент алкоголя) что он нахально врет. Да еще так не правдоподобно.
- А… - Жена явно растерялась. Что спросить дальше? Видь супружница с двадцати летней практикой в такую ситуацию без внимания не оставит
- А…почему водкой несет!?- Супруг возьми в этот момент и ляпни.
- Так этим и держал…
Тихо вздохнув Тира подумала «Пол десятого, воскресенье. Сосед Михалыч снова паяный вернулся...все как всегда» В полу мраке Тира еле- еле рассмотрела стрелки часов которые показывали два сорок пять. Она снова опустила в постель пытаясь хоть на шаг приблизится к своей цели: к тихому, здоровому полноценному сну.
К ее сожалению скандал «миролюбивых» соседей никак не хотел затихать. Тира обречено заткнула уши подушками. Видать остальным жителям тоже хотелось того же чего и Тире и со всех сторон посыпались возмущенные «комплементы» жителей дома № 6.Причем голоса слышались так твердо и отчетливо что казалось ее соседей обругивают не один дом, а как минимум половина Севастополя.
- Ей, скандалисты вы совсем там совесть потеряли, прикройте, рот люди спят! – не самовитым голосом заорал с верху Лаврентий Маркович. Он работал в школе №4 учителям географии и без доброжелательной улыбки 7-А его никогда не видел. Даже в самый угрюмый день, даже была как-то странно слушать его возмущения
- Во-во мы на вас ЖКХ нажалуемся! – пригрозил старческий голос Валентины Николаевны. Сейчас Валентина Николаевна была уже на пенсии, но это не мешало ее делать серьезную угрозу.
- Ага, и они вас выселят!!! – прибавился третий голос Яны. Неужели она тоже не спит? А хотя кто будет спать когда здесь такие страсти кипят? О… Вот уже целый дом подняли.
- Я не в теме что случилось?! – осведомился писклявый голос где-то приблизительно с третьего этажа
-Некоторым личностям завтра на роботу – горлопанил житель четвертого.
- Так что все же произошло?! – писклявил жилец третьего этажа. «Ну все теперь о каком сне идет речь?» она уже не выдержала набрала в легкие воздуха и как заревет.
- ЕСТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЕ: ДАВАЙТЕ СЫГРАЕМ В МОЛЧАНКУ!!!
- Супер!
- Я за!
- Если только эти закроются!
-Ага!
«Опять двадцать пять!» подумала Тира и рявкнула.
- Я СКАЗАЛА МОЛЧИМ! – Настала мертвая тишина «Ура!» промелькнуло у Тиры. Ну, все теперь никакие соседи не помешают. Она удобно улеглась на подушку и когда поправляла одеяло подумала «Какие у нас все таки дружные соседи только к сожалению не там где надо!»
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |