Под общей редакцией Л.А.Леонтьева 31 страница

Мы никогда не встречаем личность вне какой-то ситуации. Даже когда чело­век дышит, это действие включает и воздух снаружи, и легкие внутри; пищеваре-

¹⁰ Обсуждение этого см AllportG W The nature of prejudice Cambridge (Mass) Addison-Wesley, 1954 Ch 6

¹¹ Dymond R Can clinicians predict individual behavior⁹//Journal of Personality 1953 Vol 22 P 151-161

Культура, ситусшия, роль 271

ние требует как еды, так и аппетита. Внутреннее требует иногда внешнего для со­здания цепи поведения. Джон Дьюи писал: «Честь, целомудрие, злоба, раздражи­тельность, храбрость, тривиальность, трудолюбие, безответственность — это не ча­стные владения человека. Это — рабочие приспособления личных способностей к силам окружающей среды»¹².

Дьюи добавляет, что ошибочно думать о личности как о продукте «нереальной интимности нереального Я». Нет ничего интимного, что в то же самое время не отра­жает физического, социального и культурного окружения.

Студент пишет: я не верю, что у меня есть стабильные черты. В понедельник я был доминирующим лидером, но на протяжении всего вторника меня преследовали мелкие неудачи и к среде я чувствовал себя неполноценным и стал униженным и подчиненным. При некоторых внешних условиях я автократ, но при других — анар­хист. Мои личные черты настолько нестабильны, что я сомневаюсь, что они имеют какую-то сущностную основу.

Напомним, что Уильям Джеймс признавал ситуационную изменчивость, ког­да говорил, что у каждого из нас столько же разных Я, сколько есть групп людей, чье мнение мы ценим.

Иногда наше поведение меняется, потому что мы выбираем — говорить прав­ду или нет. Если будущий работодатель спрашивает Джима: «Вам нравится встречать­ся с незнакомыми людьми?», Джим, вероятно, даст утвердительный ответ, чтобы получить работу. Если такой же вопрос задаст ему его психиатр, Джим может сказать: «Незнакомые люди вызывают у меня чувство нервозности и неполноценности». Если тот же вопрос ему зададут при опросе общественного мнения, он может сказать: «Смотря какой незнакомец»¹³.

В одном опросе (направленном на измерение антисемитизма как установки личности) спрашивали: «Считаете ли вы, что у евреев слишком много власти в Со­единенных Штатах?» Интервьюерами были люди двух типов: одни — с еврейской внешностью и еврейскими именами, другие — непохожие на евреев и с нееврейски­ми именами. Первая группа интервьюеров обнаружила, что только 6% людей отвеча­ли на этот вопрос «да», вторая группа получила 21% ответов «да». Приблизительно 15% людей, отвечавших первой группе, скрыли свои истинные установки, потому что не хотели обижать интервьюера-еврея¹⁴.

Но ситуационная изменчивость связана отнюдь не только с нашей способно­стью лгать и маскировать свою глубинную натуру. Очень часто на самом деле в чело­веке таятся противоречивые установки. Например, изучая противопоставление ин­ституциональных и личных установок, Шенк обнаружил, что у многих людей они действительно непоследовательны. Исследователь задавал вопросы, касающиеся ре­лигиозной доктрины. Один раз он формулировал вопрос так: «Как прихожанин ва­шей церкви, что вы думаете о вашем епископе (употреблении спиртного, подхо­дящей форме крещения и т. п.)?» Человек склонялся к ответу, соответствующему ожидаемой (официальной) позиции церкви. Но когда спрашивали: «А как вы лично к этому относитесь?», тот же человек мог дать прямо противоположный ответ. Ко­роче говоря, общественные и личные установки часто различны, но индивид, на-

¹² Dewey J Human nature and conduct N Y Holt, Rmehart and Winston, 1922, Modern Library ed,

1950 P 16

"GetzelsJ W The question-answer process // Public Opinion Quarterly 1954 Vol 18 P 80-91 ¹⁴ Robinson D, Rhode S Two experiments with an anti-Semitism poll // Journal of Applied Psychology

1946 Vol 30 P 169-181

272 Структура и развитие личности

ходясь в здравом уме, реально придерживается и тех, и других, в зависимости от ситуации, с которой он в данный момент себя идентифицирует¹⁵.

Нет нужды множить примеры непоследовательности. Каждый из нас — узел противоречий. Эта тенденция так отчетлива, что некоторые теоретики говорят, что в личности нет внутренней последовательности. Все зависит от вызова ситуации. Мы — не более чем узлы тенденций-в-ситуации. Это отнюдь не мы интегрированы, это толь­ко окружающая обстановка, в которой мы движемся, обладает некоторой стабильнос­тью и, таким образом, вызывает характерное поведение в данной ситуации¹⁶.

С этой точки зрения бессмысленно применять личностные тесты в классе или лаборатории, потому что вы не можете сказать, что будет делать ваш испытуемый, когда попадет в широкий мир. Кроме всего прочего, вы не можете сказать, что он будет делать, оказавшись в новой и неожиданной ситуации. Чрезвычайные жизнен­ные ситуации чреваты комбинациями, никогда не встречавшимися в опыте индиви­да. Он сам не знает, будет ли вести себя отважно или паниковать, будет ли прини­мать ответственность или избегать ее, столкнувшись с внезапной тяжелой утратой, болезнью или финансовой катастрофой.

Ситуационный теоретик прав, когда утверждает, что психологическая теория слишком увлекается тем, что «под кожей». Но верно и то, что сам он слишком увле­кается тем, что «вне кожи». Он ошибается, когда говорит, что по проводимым в клас­се или клинике личностным тестам совершенно не удается предсказать поведение в других ситуациях. (Если бы не удавалось, то эти тесты давным-давно были бы отбро­шены как не вполне валидные.) Неверно и то, что мы полностью беспомощны в предсказании того, как будет действовать человек в новых ситуациях или при чрез­вычайных обстоятельствах.

Нужно иметь в виду три факта. Сталкиваясь с незнакомыми ситуациями, люди (в большинстве) склонны к сдержанности, молчаливости, замкнутости. Они склон­ны избегать, по возможности, любых действий. В знакомой ситуации человек ведет себя гораздо активнее и экспрессивнее. Этот факт дает основание полагать, что для взрослого человека ситуация определяет не столько то, что он будет делать, сколько то, чего он будет избегать делать. Нам нравится быть самими собой, и когда мы этого не можем, мы склонны замыкаться.

Второй факт заключается в том, что маленькие дети гораздо более зависимы от ситуации, чем взрослые. Они так непосредственно погружаются в веселье, ужас или отчаяние ситуации, что кажется, будто у них нет «внутренней личности». Мы уже говорили, что дети — узники своей культуры. Точно так же их можно назвать и узни­ками ситуации. Ко взрослым это относится в меньшей степени.

Третий важный факт заключается в том, что люди часто сами создают ситуа­ции, на которые реагируют. Любитель вечеринок устраивает вечеринку. Поборник ситуационного подхода мог бы сказать: «Видите, его веселость — функция ситуа­ции». Но функцией чего явилась сама эта ситуация? Любитель бейсбола будет ис­кать, на каком стадионе сегодня состоится бейсбольный матч. Короче, ситуации, в которых мы оказываемся, часто порождены нашей прежней личностью (которая сохраняется и сейчас).

¹⁵ Schanck R L A study of a community and its groups and institutions conceived of as behavior of individuals//Psychological Monographs 1932 Vol 43 №2

¹⁶ Обсуждение ситуационной изменчивости см Coutu W Emergent human nature N Y Knopf, 1949, Coutu W Consistency and inconsistency in intergroup relations //Journal of Social Tssues 1949 Vol 5 № 3, Murphy G Personality a biosocial approach to origins and structure N Y Harper, 1947 Ch 38,39

Культура, ситусшия, роль 273

Вопрос о том, насколько наше поведение обязано «внутренней личности» и насколько — «внешней ситуации», может быть подвергнут экспериментальному ис­следованию (с некоторой долей успеха).

Предположим, мы собираем вместе маленькую группу незнакомых людей и предлагаем им выполнить общую задачу. Кто станет лидером? Верно ли, что некото­рые люди — «прирожденные лидеры» и при любых обстоятельствах займут высокое положение, а другие — ведомые «по природе»? Сформулируем вопрос иначе: «При­мет ли человек, обладающий определенными (измеренными) личностными чертами, лидерство в новой для него группе незнакомых друг с другом людей?»

Тщательно рассмотрев исследования этой проблемы, Манн пришел к выводу, что лидерство действительно обусловлено «внутренней личностью». Так, люди с вы­соким интеллектом, хорошо лично приспособленные и склонные к экстраверсии с большей вероятностью, чем другие, становятся лидерами, приобретают популяр­ность в группе и вносят позитивный вклад в групповую деятельность. Принятию ли­дерства также благоприятствуют такие черты как доминирование, маскулинность и либерализм. Все эти тенденции подлинны и статистически значимы, но отнюдь не универсальны. Внутренняя личность — важный, но не единственный фактор, детер­минирующий лидерство¹⁷. (И, конечно, сегодняшняя «внутренняя личность» — это отчасти результат взаимодействия со вчерашней ситуацией.)

Оказывается, что роль личностных черт выше в «неструктурированных» ситу­ациях (например, если в качестве задачи группе предложена дискуссия, а не дей­ствие, основанное на умениях). Личностные черты менее важны, когда задача свя­зана не с обсуждением, а с решением механической или технической проблемы. Мы можем без риска отважиться на обобщение. Ситуационные детерминанты наиболее важны там, где сурово предписаны обязанности и роли, задачи и функции. Лично­стные детерминанты наиболее важны там, где задачи свободные, открытые и не­структурированные.

Так как личность (рассматриваемая как система внутренних черт) — не един­ственная детерминанта поведения в малых группах, зададимся вопросом: «Что еще нам надо знать, чтобы точно предсказывать действия индивида?»

Поставив эту проблему, Кауч провел обширные эксперименты. Во-первых, он, как и Манн, обнаружил, что существует надежная (но не сильная) связь потребнос­тей и черт человека с тем, что он делает в группе. Он измерил следующие черты: тревогу, экстравертированное выражение эмоций, агрессивность, авторитарную кон­формность, оптимизм и фантазийное исполнение желаний.

Полезно знать позицию человека по этим чертам. Но чтобы с большей опреде­ленностью предсказать, как он будет вести себя в группе, необходимо также знать: (а) в какой степени он обычно скрывает свою личность, то есть какие он использует защиты эго; (Ь) как он воспринимает других в группе (нравятся ли они ему; считает ли он, что нравится им; считает ли он группу стоящей); (с) каково действительное давление на него (ожидают ли от него лидерства; в чем именно состоит рабочее зада­ние). Все эти переменные входят в общую ситуацию, и нам надо их знать (помимо знания личностных черт) для предсказания персонального поведения¹⁸.

¹⁷ Mann R D A review of the relationships between personality and performance m small groups // Psychological Bulletin 1959 Vol 56 P 241-270

¹⁸ Couch A S Psychological determinants of interpersonal behavior Unpublished doctoral dissertation, Harvard College Library, 1960

274 Структура и развитие личности

Другими словами, доступные нам материалы свидетельствуют, что то или иное действие человека является результатом по меньшей мере четырех условий:

а) стойкие личностные характеристики;

б) используемые человеком защиты и утаивания; степень его самораскрытия;

в) как он воспринимает нынешнюю ситуацию и ее релевантность для него;

г) чего на самом деле требует и ожидает от него ситуационное задание.

Мы можем сказать, что два первых условия — продукты личности, а два пос­ледних — продукты ситуации. Чтобы понять поведение, нам надо знать обе группы детерминант.

Давайте немного поглубже исследуем факторы (в) и (г). Ни один человек не может ни «воспринимать нынешнюю ситуацию», ни исполнять «то, что на самом деле требует задача» иначе, чем на основе тех способностей, которые у него уже есть. Другими словами, личность сама является фактором в так называемой ситуа­ции. Даже в новой и неожиданной ситуации я могу действовать только в диапазоне личностной изменчивости, допускаемой моими способностями и чертами.

Поэтому мы вынуждены сделать вывод, что ситуация может сильно модифи­цировать поведение, но только в границах задаваемого личностью потенциала. В то же время мы вынуждены признать, что черты личности не должны рассматриваться как фиксированные и стабильные, механически действующие с одинаковой силой во всех случаях. Нам скорее следует рассматривать черты как диапазоны возможного поведения, активируемого в разных точках этого диапазона согласно требованиям ситуации.

Было бы ошибкой сказать, что у Джима есть Г тревоги, экстраверсии или аг­рессивности. Нам, скорее, следует сказать, что у него есть верхние и нижние грани­цы этих черт. Это означало бы, что эти черты никогда не проявляются у него боль­ше, чем в степени X, и меньше, чем в степени Z. Его точное расположение внутри этого диапазона в любой данный момент будет зависеть от того, какие сигналы по­рождаются ситуацией. Говоря несколько иначе, мы можем думать о ситуации как о «тянущей» человека выше или ниже по шкале его потенциала, но всегда внутри кон­кретных пределов этой шкалы.

Резюмируем: если нет личности без ситуации, то нет и ситуации без личности. Однако ситуация развивает столь мощную тягу, что мы вынуждены рассматривать личность не как фиксированную структуру или паттерн, а как комплексную систему потенциальных диапазонов поведения, которое может быть вызвано (в пределах воз­можности для человека) различными физическими, социальными и культурными условиями, окружающими его в любой момент времени¹⁹.

Роль

Роль — структурированный способ участия в социальной жизни. Проще говоря, это то, что общество ожидает от индивида, занимающего в группе данную позицию.

Рассмотрим среднюю семью западного типа. Обычно ожидается, что отец ежед­невно ходит на работу, материально обеспечивает семью, воспитывает детей, играет с ними и всячески помогает матери. Материнская роль состоит из множества предпи­санных обязанностей и задач (и даже подходящих мыслей и чувств), а также, возмож­но, нескольких привилегий. «Структурированный образ жизни» ребенка — это (в ши­роком смысле) послушание плюс привилегия играть и получать уход. От старшего

¹⁹ Понятие «диапазон личностной изменчивости» использовано в Rosenzweig S Tdiodynamics in personality theory with special reference to projective methods //Psychological Review 1951 Vol 58 P 213-223

Культура, ситусшия, роль 275

ребенка ожидают помощи в уходе за младшими и в работе по дому. Мальчик вскоре принимает особую роль, соответствующую его маскулинности (ожидается, что он дол­жен вести себя по-мальчишески, в том числе давать сдачи одноклассникам). От дочери ждут, что она будет учиться ведению домашнего хозяйства и будет более скромной и сдержанной, чем ее брат (опять же в широком смысле). Это чрезвычайно тонкое взаи­модействие ролей образует то, что мы называем семейной социальной системой²®.

Выполняя свою собственную роль, ребенок также учится ролям отца, матери, братьев и сестер. Их роли реципрокны его собственной, но он может подражать этим моделям. Двухлетний ребенок, совершив проступок, будет называть себя «шалуном», как могла бы назвать его мать; четырехлетний ребенок будет подражать движениям отца, ведущего семейный автомобиль. Это принятие ролей вдобавок к собственной роли вносит большой вклад в социализацию и аккультурацию ребенка, его приспо­собление к требованиям взрослой жизни²¹.

Давайте последуем за отцом, вышедшим утром из дома для выполнения своих обязанностей (некоторые из них случайны для его роли отца). Вот он входит в боль­ницу, где работает врачом. И тут же его поведение начинает контролироваться ролью врача (а роль отца существует латентно). В полдень он председательствует на деловом завтраке в «Ротари-клубе», где оказывается лицом к лицу с новыми ролевыми ожи­даниями в новой социальной системе. Позже он навещает свою пожилую мать и вы­полняет свою обычную сыновнюю роль. Для отдыха он присоединяется к своей ко­манде по боулингу и играет роль, соответствующую его членству в этой спортивной организации. Во время ужина он присоединяется к своей семье, и латентная роль отца вновь становится преобладающей.

Таким образом, его жизнь, подобно всем жизням, может рассматриваться как ряд ролей, связывающих индивида с запутанными сериями социальных систем. В на­шей культуре количество возможных «структурированных способов и кодов» кажется бесконечным; есть предписанные роли для ученика, соседа, избирателя, владельца машины, секретаря и так далее вдобавок к способам и кодам, назначенным разным возрастам жизни (детству, юности, молодости, среднему возрасту, пенсионному воз­расту) и двум полам. Фактически во всех культурах типичные половые роли для муж­чин и женщин особенно строги²².

Наши многочисленные роли часто конфликтуют. Деловая женщина и одновре­менно мать маленьких детей находит, что ее роли трудно примирить. Директор шко­лы обнаруживает, что в своей работе сталкивается с сетью часто конфликтующих ролевых отношений. Предположим, нужно заставить слушаться непокорного мальчи­ка. Учителя (чью точку зрения он, как предполагается, представляет) хотят мальчика исключить. Пастор (его духовный наставник) умоляет дать пареньку еще один шанс. Школьный комитет (его официальный босс) рекомендует временное исключение. Общественный совет школы (членом которого он является) обвиняет учителя. И так все перекрещивается. Многочисленные роли толкают директора туда-сюда²³.

²⁰ См Toward a general theory of action /Ed byT Parsons, E A Shils Cambridge (Mass) Harvard Umv Press, 1951 Ch 4

²¹ Cm Maccoby E E Role-taking m childhood and its consequences for social learning // Child Development 1959 Vol 30 P 239-252

²² Обсуждение возрастных и половых типов см Parsons T Age and sex m social structure of the United States // Kluckhon С, Murray H A, Schneider D M Personality in nature, society, and culture N Y Knopf, 1953 Ch 22

²³ Gross N, Mason W S, McEachern A W Explorations m role analysis studies of the school supermtendency role N Y Wiley, 1958

276 Структура и развитие личности

То же явление демонстрирует следующий воображаемый эксперимент. Стоуфер и Тоби задавали разные вопросы большому числу студентов колледжа. В одном спра­шивалось, что бы они сделали, если бы, выполняя работу надзирателя на экзамене, обнаружили, что один из их хороших друзей плутует. Сообщат ли они о нечестности декану, как того требуют правила? Или они не сообщат об этом на основании того, что роль друга требует защищать товарища? С помощью этих и других вопросов, со­держащих подобный ролевой конфликт, было обнаружено, что некоторые студенты последовательно выбирали «универсальный» стандарт, то есть следовали официаль­ному кодексу справедливости и не делали исключения даже для своих друзей. Однако другие последовательно разрешали ролевой конфликт в пользу кодекса «исключи­тельности», оказывая предпочтение ролевым отношениям дружбы²⁴.

Мы достаточно сказали о несомненной важности ролей. Как мы теперь свяжем понятие роли с личностью? Как и в случае с культурой и с ситуацией, мы видим, что некоторые специалисты в социальных науках с таким энтузиазмом относятся к этому понятию, что готовы отводить роли доминирующее место в теории личности. Приведем два примера.

«Человек состоит из ролей, которые он играет»²⁵.

«Индивид в течение жизни исполняет множество разных ролей, последова­тельно или одновременно; синтез всех социальных ролей, которые он когда-либо ис­полнял с рождения до смерти, образует его социальную личность»²⁶.

Прежде чем ответить на наш вопрос, мы должны тщательно развести четыре значения роли (все они законны, но слишком часто их смешивают).

1. Ролевые ожидания. Ролевые ожидания располагаются в социальной системе. Это то, что культура (или субкультура) предписывает отцу, матери, ученику, врачу. Это правила игры. Это то, чего большинство людей в обществе начинает ожидать от любого человека, занимающего определенное положение в любой существующей социальной системе.

2. Концепция роли. Картина роли, имеющаяся у данного отца или данного учите­ля, может соответствовать или не соответствовать ролевым ожиданиям. Конечно, в широком смысле, отец или учитель знает, чего от него ожидают другие. Но вопрос в том, чего он ожидает сам от себя? Он определяет свою роль по-своему. Один отец считает, что должен плотно опекать своего сына, другой считает, что должен давать парню свободу и независимость. Один учитель считает, что хорошее обучение — это строгий спрос плюс суровое наказание, другой предпочитает работу по индивидуаль­ным проектам и нежесткие методы контроля.

3. Принятие роли. Иногда людям нравятся их роли (определенные или ожида­ниями других или собственной концепцией), некоторые к ним безразличны, третьи ненавидят «станцию, на которую они прибыли». Есть усердные матери и не усерд­ные. Некоторые президенты колледжей и некоторые шахтеры-угольщики любят свою работу, другие ее ненавидят. Некоторые любят собственные концепции своих ро­лей, но их раздражают ожидания других людей по отношению к ним. Пока мы не знаем ответа на эти вопросы, мы не можем решить, является ли для личности роль близкой и центральной (проприативной), или она — просто периферическое и не­приятное культурное предписание.

²⁴ Stouffer S А, Toby J Role conflict and personality // American Journal of Sociology 1951 Vol 56 P 395-406

²⁵ Gerth H, Mills С W Character and social structure N Y Harcourt, Brace, 1953 P 80

²⁶ Znamecki F The social role of the man of knowledge N Y Columbia Umv Press, 1940 P 14

Культура, ситусшия, роль

4. Исполнение роли. То, что индивид в действительности делает со своим роле­вым назначением, зависит от всех предшествующих обстоятельств. Энергичен ли он или равнодушен? Готов ли школьник к сотрудничеству или идет на него неохотно и непокорно? Одни ролевые ожидания нам этого не скажут. Школьники, матери, ру­ководители, продавцы различаются между собой, главным образом, тем, как они исполняют свои роли. Ожидания единообразны и предписаны, но конечное испол­нение роли значительно модифицируется различием концепций, степени принятия и всех сопутствующих особенностей и черт личности.

На рисунке 5 показано положение этих различных ролевых понятий²⁷. Предпо­лагается, что в двух отношениях мы можем рассматривать роли как принадлежащие социальным системам (а не личности). Ролевые ожидания служат только внешней моделью и стимулом (они могут истолковываться по-другому, приниматься или от­вергаться человеком). Исполнение роли — это опять точка пересечения личностной и социальной систем. Исполнение роли человеком влияет на социальную систему и может оцениваться как часть этой внешней системы. Однако в двух отношениях роле­вой концепт принадлежит личности. То, как индивид определяет роль для себя, при­нимает ли он ее и делает собственной или выполняет ее в поверхностной и неадек­ватной манере, — все это субъективные процессы.

Рис. 5. Четыре смысла понятия «роль» в соотношении с личностью

Как правило, люди, склонные поддерживать существующие институциональ­ные структуры общества, понимают свои роли так, как их понимает общество, и охотно принимают их. Люди, радикально переопределяющие свои роли и не испы­тывающие к ним любви (ни в общественном, ни в личностном аспекте), — это бун­тари. Мы не имеем в виду, что каждый удовлетворенный ролью человек консервати­вен, а неудовлетворенный — радикал, но, по-видимому, есть такая тенденция.

¹ Я благодарен за него Джону П. Хиллу.

278 Структура и развитие личности

Мы не можем согласиться с тем, что личность — это просто связь ролей, так же, как не могли согласиться с тем, что это только субъективная сторона культуры или игрушка в руках меняющихся ситуаций. Но мы признаем, что «личностный диа­пазон изменчивости» велик. Внутри этого диапазона активность варьирует соответ­ственно давлению культуры, ситуации и роли.

К счастью, все эти три социальные силы — культура, ситуация и роль — до­пускают значительную свободу в личном поведении. Как существует много приемле­мых способов говорить по-английски и много приемлемых способов поведения на спортивных мероприятиях, так есть и много способов быть хорошей матерью, хоро­шим руководителем, хорошим учителем.

Следовательно, мы можем примирить акцент на «социальной системе» (пред­почитаемый социологией и антропологией) и акцент на «внутриличностной систе­ме» (предпочитаемый психологией) на основании того факта, что оба подхода учи­тывают широкий диапазон изменчивости. Социальная система предъявляет гибкие требования, индивид обладает гибкими способностями. Обычно между ними нет фа­тального конфликта.

Катастрофическое соииалы-юе изменение

Остается одна проблема. Мы сказали, что культура, ситуация и роль сильно детерминируют и личное поведение, и структуру личности. Если это верно, нам сле­дует ожидать, что изменения в социальной и культурной системах и в ситуациях при­ведут к изменениям в личности. Если личность — не больше, чем «субъективная сто­рона культуры» или «набор ролей», то параллель будет совершенной.

Логика ясна: для сохранения нашей личности нам требуется питание, предос­тавляемое средой. В ней мы долго живем и из нее извлекаем поддержку (нас поддер­живают присутствующие и память о тех, кто знал нас годами). Если наше окружение не стабильно и не интегрировано, как же нам быть стабильными и интегрированны­ми? В защиту этого взгляда приведем сведения о том, что «сенсорная депривация» сильно нарушает ориентацию человека и даже его чувство самости. Дополнительное исследование показывает, что периоды болезни в жизни многих людей тесно совпа­дают с огорчениями, наносимыми им социальным окружением, которое внезапно становится источником психологической угрозы и чрезмерных требований. Исследо­вание показывает, что во время личного стресса усиливаются не только так называе­мые психосоматические заболевания (язва, астма, аллергия и т. д.), но и медицинс­кие недуги всех видов²⁸.

Несмотря на то, что наше поведение и здоровье меняются под воздействием ситуаций и ролей, мы все же упорно поддерживаем (по меньшей мере, пытаемся поддерживать) некую интегрированность.

Иногда специалисты в социальных науках имеют возможность изучать случаи катастрофических социальных перемен и их влияние на отдельные личности.

Одно такое исследование было проведено антропологом Маргарет Мид, кото­рая исследовала культуру жителей острова Ману в Полинезии и близко познакоми­лась со многими отдельными ее представителями. Через двадцать пять лет она снова их посетила. Между тем вся культура изменилась радикально. От примитивного уров-

²⁸ Hinkle L Е, WolffH G Ecological investigations of the relationship between illness, life experiences and the social environment//Annales rnternational Medicine 1958 Vol 49 P 1373-1388

Культура, ситусшия, роль 279

ня племя продвинулось к сложному западному типу цивилизации. Социальные пере­мены, рассчитанные на столетия, сконденсировались в одном поколении. Однако Мид отметила стабильность индивидуальных личностей. Один человек, теперь судья средних лет, сохранил ту же напыщенность, какой отличался и в юности. Другой, бывший в юные годы недоверчивым, сдержанным и апатичным, через 25 лет обла­дал такими же чертами и темпераментом²⁹.

Конечно, подобные наблюдения не доказывают, что такие огромные соци­альные перемены не влияют на личность. Конечно, влияют. Но мы предостерегаем против поспешного обобщения, будто личность — это только зеркальное отражение культуры.

Второй пример так же поучителен.

Во время гитлеровской эры в Германии тысячи людей полностью утратили свою обычную опору в социальной системе. Им было запрещено работать, их пресле­довали, их лишали собственности, арестовывали, пытали; семьи были разбиты. Не­которые избежали заключения в концентрационный лагерь, сумели бежать из стра­ны и поселиться за рубежом, где у них вообще не было корней. Что же происходило с их личностями? Внимательное изучение девяноста таких случаев показало, с каким упорством и энергией они сохраняли свою собственную натуру как на родине, так и в новой стране.

Исследователи описывают живое впечатление необычайной целостности и самости индивидуальных личностей. Подавленный, бесцветный учитель математики теряет работу, ухитряется эмигрировать и становится подавленным, бесцветным учителем математики в новом мире. Оптимистичный, экстравертированный, при­ветливый специалист по рекламе, совершенно разбитый нацистами, в конце кон­цов обнаруживается в Южной Америке в качестве оптимистичного, экстраверта -рованного, приветливого специалиста по рекламе. Очень компетентная еврейка, писательница с искрометным стилем, покидает Австрию при ужасных обстоятель­ствах и поселяется в Израиле, где пишет мемуары со своей обычной живостью³⁰.

Мы вынуждены сделать вывод, что для большинства индивидов внутрилич-ностные изменения по меньшей мере не пропорциональны изменениям в культуре или в ситуации. Даже в условиях социальной аномии (дезинтеграции ценностей) человек ухитряется сохранять свою личностную систему более или менее нетронутой. Но за некоторой определенной точкой ему это уже не удается. В нынешнюю беспокойную эру у нас есть живые доказательства того, что человек, насколько бы интенсивные усилия он ни прикладывал, не может постоянно выдерживать нарушение своей со­циальной опоры.

Дата добавления: 2015-08-28