- это и значит несколько месяцев
Мама снова разразилась рыданиями. Света равнодушно смотрела в потолок. Потеки на старой штукатурке напоминали город. Огромный, прекрасный город, стоящий прямо на облаках. Вошла мед сестра, увела маму, что-то успокоительно шепча. Глаза Светы сами начали слипаться. При легочном кровотечении обычно дают опиаты внутривенно, вспомнила она менодичку по неотложным состояниям. Ну отлично, мало того что времени почти не осталось, так придется еще и проспать половину. Нужно выбираться отсюда – это было ее последней связной мыслью пере тем, как снова заснуть.
Ей снилась темнота и могильный холод, пробирающий до самого костного мозга и голод, выворачивающий наизнанку, заставляющий разгрызать собственные руки. Отчаяние. Тишина заговорила с ней очень тихим, до боли знакомым голосом:
- довольна тем, что ты сделала?
- Ганс, какого хрена ты в моем сне?
- я же попробовал твою кровь, помнишь? Власти над тобой это мне к сожалению не дает, но в твой сон я теперь могу заглянуть когда угодно. Так что последние месяцы жизни ты проведешь со мной
- тебе что, занятся нечем?
- из-за тебя, мерзкий кусок мяса, меня упаковали в гроб и залили бетоном слоем в несколько метров. На десять лет. Ты хоть представляешь себе, каково это – в полной тишине и темноте сгорать от голода? Ты даже и подумать не можешь о такой боли.
- прости, я думала, что они тебя просто сожгут
- знаешь, а это теперь кажется мне неплохим исходом событий. Ну ничего, я поделюсь с тобой подробными впечатлениями о том, каково это грызть от голода свои кости.
- ну от рака тоже умирать больно вообще-то. Так что у нас отличный клуб неудачников.
- я стану твоим личным ночным кошмаром
- всего на несколько месяцев. А потом я умру, и ты будешь вести приватную беседу с могильными червями.
Ощущение присутствия немного утихло.
- о, кажется железный фюрер сам чего-то боится? Одиночество? Голод? Клаустрофобия? Знаешь, а я ведь могу с тобой и не разговаривать.
- моя боль все равно будет тебе передаваться. Как только ты будешь открывать глаза, тебя будет мучить физическая боль, закрывать – мой голод. Поздравляю тебя с самым правильным выбором в твоей жизни, мой храбрый зверек. Ад начнется для тебя на земле.
- что с остальными немертвыми?
- а что с ними могло произойти? Дома, в полном порядке. Убедили инквизицию в том, что они вообще ни при чем – злобно прошипел он
- какого тогда хрена они бросили меня здесь.
- сама у них спросишь. Конечно, если найдешь. Ты ведь наверняка им больше не нужна.
- могу и у тебя спросить где они. Вы же вроде друг друга на расстоянии чуете
- а зачем мне тебе отвечать?
- тебе же вроде нечем занятся ближайшие десять лет?
- никогда я не паду так низко, чтобы шпионить против собственного народа для какой-то живой девченки
- ну ты поголодоешь пару недель, потом поговорим.
Ответом ей было шипение и новая волна боли. Света проснулась в приступе кашля. Значит, слишком сильно он влиять на нее не может. Так, чтобы не разбудить. Видимо через месяц, когда его голод станет невыносимым, она совсем не сможет спать. Вот здорово.
Света с трудом раскрыла глаза. Смеркалось. В палате был кто-то не живой. Она опасливо покасилась на соседку, женщину глубоко за сорок явно без определенного места жительства. Она безмятежно похрапывала. Напротив окна застыл неподвижный силуэт Пелагеи. Она выглядела уставшей и немного виноватой, когда заметила ее пробуждение и оказалась рядом.
- привет – произнесла Света, с трудом подавив очередной приступ кашля – так значиты вы меня не бросили.
- как вы могли бросить того, кто так рисковал ради нас?
- ну мало ли. Сложно предугадать, что творится у трупа в голове
- так Ганс все-таки умудрился запудрить тебе мозги. Этого я и боялась.
- нет, просто все это некрасиво выглядит. Я бы обиделась, если бы могла.
- прости (надо же, совершенство может извинястся). У нас не было выбора. Ты была нужна Гансу, он не причинил бы тебе вреда. А нарушить прямой приказ инквизиции означает оказаться в гробу очень на долго, знаешь ли
- о да, Ганс мне уже в подробностях все рассказал
- ты что, дала ему свою кровь? – прошептала Пелагея в ужасе
- сложно было ему не дать в состоянии привязанной к полу. Так что когда он проголодается, я больше не смогу спать.
- кажется нам придется его выпустить
- чтобы самим там оказаться. И я слушала не одного упыря, а четырех
- конечно нет. Потребуем сбор Совета, попросим законной амнистии. Есть шанс, что они согласятся.
- какое им дело до моих проблем?
- тебя же посвятили
- мне сказали, что я теперь подчиняюсь вашим законам
- это значит посвятили. На моей памяти человеку впервые оказана такая честь. Так что права у тебя теперь такиее же, как и у нас.
- да кстати, и что же я теперь должна и могу?
- запомнит не сложно. Не убивай бессмертных, если ты не в составе инквизиции. Не трогай чужую собственность. Жертва - это тоже собственность. Ее можно подарить. Или продать. Но это тебя врят-ли волнует. Не лезь на чужую территорию без спроса. Не обращай никого сверх положенной на твою территорию численности. Не раскрывай тайны нашего существования. Если инквизиции понадобится твоя помощь, то ты обязана ее предоставить. Вот и все.
- а права?
Тут все просто. Если у тебя какие-нибудь проблемы, для тебя собирается Совет инквизиции и помогает их решить. Чем мы и займемся, когда ты поправишься.
- я неизлечимо больна
- понимаю. Но ехать куда либо в таком виде ты не можешь. Ты потеряла много крови.
- но восстановление уйдут месяцы. За это время Ганс сведет меня с ума.
- ты сможешь потерпеть недельку?
- как-нибудь справлюсь. Только заберите меня из этого жуткого места.
- это невозможно. Никто из нас ничего не смыслит в том, как лечить живых, а тебе нужна помощь.
- я не могу тут находится! Открываю глаза – мама с упреками. Закрываю – голодные трупы.
- хоть пару дней потерпи. И разберись с родителями, иначе нас обвинят в твоем похищении.
- Это я смогу. Кстати, а как я сюда попала и где остальная мертвечина?
- инквизиторы вызвали тебе скорую и положили в карман бумажку с именем и фамилией. А остальные наши в этой больнице уже засветились мертвыми по несколько раз за последние пятьдесят лет. Так что истории про брата-близнеца уже не прокатывают.
Света устало закрыла глаза. Все старнные неувязки вроде объяснялись вполне логично. Вот только верить кому-то уже не было сил.
- как Саша?
- страдает муками совести, боится показываться тебе на глаза и пьет.
- в смысле ходит по клубам и снимает пьяных малолеток?
- ну да
- тяжелая же у вас жизнь. Мало того, что ничто не греет, так еще про одинокие вечера наедине со своей депрессией и бутылкой водки можно навсегда забыть.
- ну, я ему скажу, что ты его простила?
- я его не простила.
- мы его вдвоем тогда еле удержали, чтобы он не сорвался и не пошел тебя спасать.
- ну, на вас я тоже злюсь. Но что поделаешь, теперь мы одна семья. А семья всегда приносит разочарование и проблемы.
Пелагея улыбнулась
- знаешь, ты начинаешь мне нравиться.
Спать было страшно. Света нашла в принесенном Пелагеей пакете с апельсинами пачку сигарет и отправилась в долгий путь на лестницу. Голова кружилась, перед глазами плыло. Главное не наткнуться на добрых врачей. Наверняка с постельного режима ее не сняли, а разрывающиеся легкие просили никотина. Воровато оглядываясь по сторонам, она с трудом добрела до лестницы. Похоже Пелагея была права, никуда она ехать не в состоянии. Еще долго. На лестнице стояли курящие студенты. Они что-то оживленно обсуждали, но при ее приближении замолкли. Видно новости по больнице распространяются быстро.
- огня не найдется? – с трудом разлепила она ссохшиеся губы.
- ты же из восьмой палаты? У тебя постельный режим! Марш в кровать, или я расскажу об этом твоему лечашему врачу. – ответил ей высокий парень в белом халате
- вы что, откажете умирающей в сигарете? А еще клятву Гипократа давали.
- клятву больше не дают.
- оно и видно
Студенты снова пристыжено замолчали. Им неловко было общаться с девушкой своего возраста, которой предстаяла неминуемая мучительная кончина. Глядя на нее они вспоминали, что сами далеко не вечны. Интересно, а каково это, бояться смерти? Света поймала себя на мысли, что не помнит.
Глава 11.
Саша думал о том, каких чудовищ пораждает современный мир. В те времена, когда ему еще нужно было дышать, жизнь человека в большинстве случаев была просто борьбой за выживание. Не было времени остановится и заглянуть в бездну внутри себя, если конечно ты хотел завтра поесть. Поэтому роскошь самокопания могли позволить себе немногие, и среди них почти не было желающих заглянуть на самое дно.Теперь же каждый человек мог день за днем смотреть в темноту внутри себя. Убивать и снова строить свою личность. С каждым разом все дальше уходя от изначальной природы. Забывая со временем, каково это, быть человеком. Постепенно этот процесс неизбежно выходит из под контроля, ведь начавшей все личности больше не существовует. И это могло закончится как угодно далеко. Большинство таких людей были слишком слабы, и душа их вместе с телом рассыпалась в пыль, хотя пустая оболочка могла еще долгие годы ходить по земле. И лишь единицы становятся такими, как Она. И лишь Она решила посвятить свою самоненависть и свое новое я мертвым. Саша не мог не думать о Ней. Он звал Ее, но в его сознании только клубились собственные мысли, полные черного отчаяния. Нужно было предвидеть, что старшие немертвые не оставят ему Ее, легко обойдут любые древние законы. Он ненавидел себя за безответственность. Но не попробовать было бы выше его сил. Он вспомнил Ее глаза в вечер их первой встречи. Глаза цвета тьмы в его небьющемся сердце. И они смотрели на него, как на самое прекрасное существо в этом мире. Он просто не мог не пытаться быть рядом с Ней. А в итоге из-за него Она мало того, что провела в руках самого жестокого инквизитора средневековой Европы сутки, так теперь еще этот упырь заперт в ее голове. До конца Ее и так до боли короткой жизни. Не удивительно, что Она никогда его не простит. И то, что он ничего не мог сделать – это вовсе не оправдание.
Он сидел в углу какого-то псевдорокового клуба, переделанного не то из гаража, не то из трансфарматорной будки. Это был одно из немногих тематических заведений города, собирающих под своей крышей всех любителей дешевого пива и дурно играющих рок групп. Такие места есть с любом городе Н.: подвал без звукоизоляции с плохой акустикой, много отвратительной выпивки и публика от байкеров до готов. Идеальное место для охоты. Все посетители наверняка не в ладах с общественной моралью. Если родители не дождутся их домой, то решат, что их непутевое чадо уехало автостопом на фестиваль или пьет у приятелей. Если они не выйдут в понедельник на работу, то их не станут искать, а попросту уволят. Кучка никому не нужных людей, ведущих себя как дети. Дети, которые не хотят взрослеть вне зависимости от того, сколько им лет. Чертовски пьяные дети. От крови которых сознание мягко поплывет и наконец перестанет грызть само себя. Саша пытался себя уговорить, но это не помогало. Не хотелось охотится. Все эти горячие пьяные тушки вызывали лишь тоску, и никакого желания убивать. Они все и так давно мертвы. Он с грустью смотрел в свой стакан с выдыхающимся пивом и не мог поднять глаза. Не мог заставить себя искать жертву. Завывание очередных талантов из подвала. Истерический смех в баре. Безысходный серый мир. Без Нее.
Девушка сама подсела к нему за столик. Симпатичная мордочка, слишком глубокие для ее возраста глаза, крашеные в черный волосы. Одета, будто собралась на похороны. Скучно. Саше захотелось сказать ей: - «будь осторожней в своем желани смерти, вед оно может стать реальностью». Но он только грустно улыбнулся и промолчал.
- привет. Меня зовут Тень. У тебя что-то случилось? – спросила она
- я подвел самого близкого для меня человека. Не знаю, как с этим дальше жить – ответил Саша неожиданно для себя – а у тебя что не так?
- моя жизнь безсмысленна. У меня нет ни малейшего шанса стать счастливой. Я никому не нужна. Меня никто не ждет. Я хочу умереть. Но не знаю как.
Саша улыбнулся. С готами легко. Они как будто бы придуманы для немертвых, как гамбургер. Весело и вкусно.
Они еще немного посидели, глядя друг другу в глаза. Подобное притягивает подобное. Но не думайте, что боль, умноженная надвое, становится менее болезненной. Он заказал ей еще пива. Потом еще. Смотрел на нее, надеясь увидеть в ней знакомые черты. Девочка, будто репородукция. Похоже, но без смысла. Тень прекрасно понимала, что сидящий перед ней парень смотрит сквозь нее. Она привыкла к этому. Быть не нужной. Служить суррогатом чужого одиночества. Смирилась. Она сама давно забыла, каково это, быть настоящей. Это даже доставляло своеобразное извращенное удовольствие. Она знала, что сегодня ее поймут без слов.
- пойдем отсюда – тихо сказал Саша, когда в ее крови алкоголь стал преобладать над эритроцитами. Тень молча встала. Ей хотелось ему доверять, и было совершенно наплевать на последствия.
Потом они долго целовались в какой-то темной подворотне. Он ей казался слишком холодным. Слишком совершенным. Тень с ужасом, перемешанным с наслаждением, поняла, что его сердце не бьется.
- ты что, мертвый? – она с трудом отстранилась
- вроде как. А это имеет значение?
- нет. Ты заберешь мою жизнь?
- да
- хорошо. Я не собираюсь сопротивлятся.
Саша так и не понял, она слишком пьяна или действительно хочет умереть. Любое разумное человеческое существо уже шарахнулось бы от него в ужасе. Стоит прямо сейчас исчезнуть и поискать на завтрак кого-нибудь попроще. Но человеческое тепло было слишком прияным. Он не смог остановится. Зубы сами вошли в беззащитную шею. Ее кровь дарила блаженное забытие и пьянила, будто чистый спирт. Повинуясь внезапному импульсу, он снова заглянул в ее глаза
- ты дествительно хочешь умереть?
- я давно ничего не хочу – она едва заметно вздрогнула – но наверное так будет лучше для всех.
- прямо сейчас?
- моя кровь не облегчит твою боль. А ты не принесешь смысла в мою жизнь. Сейчас или через десятки лет – это не важно. Все это лишь мнгновенья по сравнению с вечностью.
Упырь забрал ее домой. Она была покорной без всякого гипноза. Он пил ее жизнь медленно, бережно, оставляя на потом. Ее кровь, подобно коктелю, расслабляла и уносила сознание вовне и боль в мертвом сердце становилось почти приятной.
Сашу разбудил рассерженый голос Николая, угрожающе нависающего над ним.
- я сколько раз тебя просил не есть в постели. Как ты собираешься теперь избавляться от трупа?
- мне было так холодно…
Внезапно на противоположном конце кровати зашевелиилось одеяло, и из-под него показалось заспанное лицо с размазанным черным карандашем вокруг глаз
- где я? - Недоуменно спросила Тень.
- Саша, ты вообще в своем уме? И куда ты теперь собираешься ее девать?? Она же несовершеннолетняя. Наверняка ее уже пол города ищут.
- никто меня не ищет – возмутилась Тень - мои родители умерли, и бабушка вчера сказала, что я блядь и она не желает меня больше видеть.
- тоесть ты вся такая бедная, несчастная, никто тебя не ждет и никому ты не нужна – глаза Николая загорелись жаждой и улыбка обнажила клыки.
- она еще вчера говорила, что хочет умереть – злорадно сообщил Саша
- так, я вообще плохо помню, что вчера было. Мы что, в троем? – Тень попыталась встать, но от потери крови голова слишком сильно кружилась. Она потеряла равновесие и без сил опустилась обратно на кровать.
- не важно. Так значит ты ничего не помнишь? Саша посмотрел на нее с надеждой.
- Александр, ну сколько раз тебе повторять – возмутился Николай – люди врут. Она тебе сейчас что угодно расскажет, лишь бы добраться до дома.
- у меня больше нет дома – возмутилась Тень, явно не понимая, о чем идет речь – вы конечно парни подозрительные, но если я кому-то расскажу об этом, то меня либо сочтут сумашедшей, либо отправят лечиться от наркомании. Ну фанатеете вы от вампиров – она покасилась на зубы – у всех свои загоны. Кстати не думала, что растаману могут нравится Сумерки…
- я не растаман – оскалился на нее немертвый – и Сумерки ненавижу. А ты похоже и правда хочешь умереть – он мнгновенно оказался у нее за спиной
- ой – девочка протерла глаза – я еще сплю, да?
- спишь, детка, спишь – Саша наконец вылез из-под одеяла и исчез в ванной
- ну и везет же тебе на некрофилов – сказал Николай с оттенком зависти
- нравится – дарю – послышался голос из ванной
- ей – возмутилась Тень – что бы там вчера не произошло, я не твоя собственность – она снова попыталась встать, но голова кружилась все сильнее.
- он тебя укусил – холодная как снег рука провела по ее шее – значит ты принадлежишь ему. Ну тоесть уже мне – он появился перед ней прямо из воздуха – не бойся, я не причиню тебе вреда. По крайней мере пока.
Вот тут девочке стало страшно. Это явно не сон. К тому же в раскалывающуюся голову постепенностали возвращаться подробности вчерашнего вечера. Сопротивляться явно было бесполезно.
- Саш, у вас со Светой вечером самолет. Завтра Совет. – сидящее перед ней существо пожирало ее взглядом. В других обстоятельствах она сочла бы это за комплимент.
- ее что, уже выписали из больницы?
- выгнали. За курение травы на лестнице – он хихикнул
- а она захочет вообще меня видеть? – голос из ванной был грустным
- прекрати ныть и приводи себя в приличный вид.
- что тут вообще происходит? – спросила Тень испуганно
- не забивай свою хорошенькую головку всем этим. Одевайся и топай на кухню. Думаю ты в курсе, что сбежать не получится?
- да – неуверенно ответила она.
- пива будешь? – спросило сидящее рядом существо несколько более дружелюбно – а то ты выглядишь бледнее, чем я.
Света смотрела на себя в зеркало и в который раз не узнавала. Отросшие корни волос были абсолютно седыми. Глаза выцвели от боли, и из карих превратились в желто-зеленые, окруженные огромными синяками. Теперь в груди болело постоянно. Днем она чувствовала, как в ней растут чужеродные ткани, убивая слабо сопротивляющийся организм. Ночью ее мучала чужая жажда. Она, потеряв киллограм восемь веса, походила на узиков концлагерей. Но в этом умирающем теле была какая-то своя, холодная красота. Смерть была к ней милосердна, она смотрела на нее из зеркала ее же глазами. И это было прекрасно.
Ужасно мешала слабость. Света, и так постоянно чувствующая себя рядом с немертвыми неуклюжей и неловкой, теперь и вовсе с трудом поднялась на шестой этаж в свою квартиру. Собрать вещи стало испытанием. Она уже привыкла к тому, что выходя из дома не имела понятия, когда вернется. Звонок матери. Она едет на консультацию к какому-то светиле современной медицины. Нет, с ней ехать не нужно. Нет, деньги у нее есть. Да, она не знает, когда вернется. Света поймала себя на мысли, что не помнит того момента, когда родственники стали для нее совершенно чужими людьми. Они будто обитали в другой, абсолютно параллельной реальности. Где за окончанием института по плану значились свадьба и рождение детишек. Где было заранее расписано все задолго до твоего рождения. Реальности, в которую у Светы не было сил верить.
Только в доме немертвых она почувтвовала себя уютно. Ее доме, мысленно поправила она себя с горькой улыбкой. Чтож, она была им благодарна. Ей, если честно признаться, совершенно нечем было занять последние месяцы жизни. А с ними явно скучать не придется.
- а почему вы живете все вместе? – спросила она Пелагею
- все очень просто. Вокруг жилища стоит поддерживать заповедную для охоты территорию как минимум в пять километров. Мы хотим лишиться как можно меньшей части охотничьих угодий.
- знаешь, я считала себя лучшим мастером прятать за цинизмом любое проявление чувств. Но вы превосходите меня в десятки раз.
На кухне ее глазам предстала умилительная катрина двух абсолютно укуренных немертвых и столь же укуренной девочки.
- привет, вы лучшего времени для кровавой оргии найти не могли?
- Света…- Саша обнял ее с абсолютно счастливым лицом – я так скучал по тебе
- че-то не очень заметно. А это еще кто?
- а... это наша новая домашняя зверюшка, зовут Тень. Хочешь?
- зачем? Хотя конечно Ганс наверняка взбесится, если я крови попью.
- ой, прости
- а ты что…живая? - спросила Тень хихикая
- к сожалению да. Но я могу остановить твое сердце с расстояния в три метра ровно за 15 секунд. Так что не стоит считать меня неполноценной.
- ппонятно…курить будешь?
- У нас, напоминаю для особо невменяемых, самолет. Через три часа. Саша, не мог бы ты вернуться на нашу бренную землю, иначе мне придется общаться с Советом одной. Боюсь я их не удержусь от соблазна их упокоить.
- даже и не думай – Николай с трудом оторвался от слизувания крови с запястья Тени – ты с ними не справишься. И кстати неплохо бы было понять, что им нужно от тебя.
- в смысле?
- ну они наверняка, запретив нам приближаться к Гансу, не о нашей безопасности заботились, а хотели дать ему время тебя попробовать. Потом еще похоронили его вместо того, чтобы просто сжечь. Им нужно было, чтобы ты сама к ним пришла.
- а что они могут от меня хотеть. Я же считай труп.
- не имею понятия. Они все настолько древние, что их логика простым упырям недоступна. Скорее всего хотят тебя обратить.
- но зачем им это, я же буду абсолютно бесполезна?
- возможно какие-то способности у тебя останутся. По крайней мере они хотят это проверить.
- отлично. Зачем они тогда снабдили меня гражданскими правами?
- насильно обращать слишком опасно. Они заставят тебя захотеть этого.
Глава 12
Железный фюрер улыбался ей из темноты. Сегодня он молчал. Он играл с ее воображением. Его холодные руки легли к ней на плечи. Он почти нежно поцеловал ее в шею. Потом спустился ниже. Его руки отправились в путешествие по ее спине. Даже во сне от него веяло Силой. Безумно хотелось поднять голову и заглянуть в его глаза. Хотелось почувствовать холод его губ на своих губах. Света поняла, что еще минута, и она не сможет сопротивляться. Его боль придавала происходящему оттенок ирреальности. Эти мертвые прикосновения сводили с ума.
- какого черта ты делаешь??
- пусть ты и не принадлежишь мне, но в твоем сне я могу делать все, что захочу. А я так многово хочу…
- я сейчас проснусь
- не проснешься. Я же не делаю тебе больно. Наоборот, тебе это очень нравится. Ты хочешь еще.
- я некрофил. Ничего не могу с этим поделать
- я хочу чувствовать себя в тебе. Хочу обладать каждой клеткой твоего тела. Хочу, чтобы наша кровь перемешалась…
- ты просто хочешь есть
- не рассказывай мне, чего я хочу – резко оборвал он Свету
- тебе же отвратительны некроманты
- не отвратительны. Просто меня раздражает то, чем я не могу управлять. А к тебе я кажется подобрал ключ
- не льсти себе
- не ври себе
- ты что, собираешься подчинить меня привязав к себе? Тебе не кажется, что спать с кем-то из-за его Силы как-то аморально?
- нет никакой морали. Это люди придумали себе глупые правила. И потом, может быть мне это нравится.
- не верю
- мне тоже холодно. Особенно сейчас.
- я по твоему себе другой труп не найду для секса
- ты еще ребенок. Ты ничего не знаешь о страсти. Сейчас у тебя есть игрушка. Но она тебе быстро надоест. Ведь ты не хочешь играть с ним в любовь. Совсем скоро тебе понадобится кто-то, кем ты не можешь управлять. Кто-то такой же, как ты. Настоящий.
- неправда!
- ты ничего не знаешь о самой себе. Я видел, как загарелись твои глаза от моих воспоминаний о работе во времена инквизиции
- ну да, мне нравится гуро. Это еще не делает меня извращенкой
- ты забавная. Я хочу с тобой поиграть
- этого не будет
- посмотрим
Света прснулась от того, что Саша тряс ее за плечи.
- опять кошмары?
- хуже. Вчера Ганс делился со мной воспоминаниями испанском сапаге и железной деве. Было не плохо, но когда я напрягла воображение и сделала себе пива с чипсами, он обиделся и ушел. Теперь он транслирует мне порнографию с моим участием.
- ублюдок – Саша оскалился – я лично сожгу его, когда откопаю
- если откапаешь
В салоне самолета было тихо. Большинство менеджеров среднего звена, летящие по своим загадчным делам в столицу, пользовались моментом поспать. На экране телевизора крутили какую-то сальную комедию. Свете было тоскливо. Что-то подсказывало ей, что Ганс прав. Если бы такое присходило наяву, ей было бы очень тяжело удержаться. Он рисковал своей жизнью, чтобы заполучить ее. И пока кажется вполне преуспевал в этом. Что-то подсказывало ей, что Совет наврятли позволит его сжечь. Ну почему ей не дадут спокойно насладится последним летом ее жизни. Погулять по осеннему лесу, собирая большие букеты пряных кленовых листьев. И спокойно уйти дождливым нояборьским вечером. Она стоит на пороге вечности, есть дела поважнее, чем бороться с собственной физиологией. На ее могиле будет остывать первый снег. Интересно, а на похороны к ней хоть кто-нибудь живой придет? Света чувствовала себя такой уставшей. Было больно. И уже наяву хотелось крови. Она с тоской уткнулась Саше в плече и взяла его за руку. Все в порядке. Просто недосып делает свое дело. Она сможет с достоинством выдержать все испытания. Сможет.
Совет состоял из восьми безсмертных. На них были одеты рясы, они сидели за круглым столом. Света чуть не рассмеялась. Все-таки они, посреди современного мегаполиса, выглядели весьма забавно. Только вот смешного в этом ничего не было. Раздражало, что она не видит их лиц. Упырям конечно все равно, они прекрасно чувствуют друг друга. Впрочем, на присутствие живых это сборище явно не рассчитано. Саша остался стоять у двери, и она чувствовала себя крайне неуютно. Все равно он ничем не сможет ей помочь. Она теперь не его жертва. Она полноправный член социума немертвых. Если конечно это можно назвать социумом. Ей казалось, что глаза из-под капюшонов смотрят на нее с плохо скрываемымм голодом. Интересно, а друг друга кусать у них принято. Света с трудом отогнала навязчивые мысли.
- у меня проблемы
- мы знаем – ответил ей за всех один. Судя по голосу, это был «папочка». Было неудобно давать немертвым клички про себя. Но представляться у них, как видно, не принято.
- не вижу никаких проблем – ответил другой с противоположного края стола. – после твоего обращения все твои сны очистятся
- умерев, я потеряю свою силу. И я не хочу бродить по земле вечно. Так что я не готова на такие жертвы
- понимаю. Чтож, раз таков твой выбор, мы разрешаем тыбе откапать Ганса. Только прав он лишен. Ты будешь сама за него отвечать. Одна ошибка, и мы уничтожим вас. Обоих.
- я могу его сжечь?
- у тебя рука не поднимется – из под капюшона сверкнула злая улыбка – к тому же он тебе пригодится. Ты должна нам услугу
- зато у меня поднимется– мрачно заявил Саша
- не лезь не в свое дело! Инквизиция в твоих услугах не нуждается
- Саша, я сама разберусь. Что за услуга?
- в городе М. один малолетний идиот обратил сверх нормы девушку. Любовь у них, видите ли, большая. Каждые десять лет у него новая большая любовь. А нам потом со всеми этими брошенными фуриями территорию делить.
- что я должна сделать?
- сжечь. Обоих.
- я одна? Как?
- ну, у тебя есть теперь свой личный тысячелетний мертвец. Как-нибудь справишься.
- я согласна.
- в любом случае выбора у тебя нет – ей перекинули через стол пакет. Кажется она уже догадалась, что там – добро пожаловать в инквизицию
- я же не должна в этом ходить по улице?
- как хочешь. Ряса – это просто символ власти. А мы чтим свои традиции, благо их не так много.
Света плохо гнущимися пальцами взяла пакет. Это походило на дурной сон. Как она может отвечать за полубезумного упыря? На цепи его, чтоли, держать. Она закашлялась и с трудом вышла из комнаты Совета.
После третьей затяжки второй сигареты ей полегчало. Саша в безсильной ярости ударил кулаком в стену
- я так и думал, что они выкинут что-нибудь подобное. Я даже не смогу поехать с тобой.
- а ты когда-нибудь был инквизитором?
- нет – он криво усмехнулся – я молод для этого. Обычно призывают после пятисот лет.
- а почему ты не можешь поехать?
- полномочий они мне не дали. Думаю, меня не будут рады видеть законные обитатели той территории. И тебе опять придется остаться наедине с этим больным уродом
- боишься, что он плохо на меня повлияет?
- он способен на все
- я могу его контролировать
- он ходит по земле тысячу лет. Он тебя убедит, что черное – это белое
- я не такая доверчивая. Но мне теперь придется с ним жить. Черт, это ужасно.
- зачем??
- ну я же отвечаю за его поступки. Как-то не хочется идти за него на костер
- ты не сможешь контролировать его круглосуточно
- что-нибудь придумаю. Можно залить ему ноги в бетон и кормить донорской кровью. В любом случае не думаю, что он будет делать глупости
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 36 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |