таких рефлексов: в первом случае наследственно-органических рефлексов
самосохранения, во втором случае рефлексов полового характера.
Что касается коллективных рефлексов высшего порядка, то они также
могут быть наблюдаемы при тех или иных условиях. Так, коллективные
рефлексы сосредоточения нетрудно наблюдать в любом концерте, в любом
театре, в любой аудитории.
Коллективные символические, и в частности речевые, рефлексы мы
наблюдаем в жестах и возгласах толпы, в хоровом пении и т. д.
Большего пояснения требует собственно развитие личных или целевых
коллективных рефлексов, которые, как и другие сочетательные рефлексы,
возникают на основе опыта. Когда речь идет о личном рефлексе отдель-
ной личности, то дело происходит так: раздражитель А действует на
индивид В, вызывая с его стороны определенную реакцию сосредото-
чения, нападения или обороны, а в известных случаях и подавления
реакции, а все это в зависимости от того, благоприятно ли действует А
на данный индивид или неблагоприятно. Благоприятное действие сопро-
вождается со стороны индивида положительной мимико-соматической
реакцией, неблагоприятное-отрицательной, но и то и другое стоит в
зависимости не только от одного раздражения, но и от состояния
индивида. Повторное воздействие того же самого раздражения вызывает
уже привычку испытывать данное раздражение и под влиянием его
реагировать определенным образом, привычка же создает потребность в
виде внутреннего раздражения от недостатка той мимико-соматической
реакции, которая следовала за внешним раздражением. Под влиянием
этого внутреннее раздражение со временем возникает уже самостоятельно,
т. е. без внешнего раздражителя, приближение которого всегда усиливает
эту потребность в наивысшей степени.
В случае неблагоприятного воздействия внешнего раздражителя речь идет
о том же процесс образования внутреннего раздражения, но с обратным
результатом, т. е. оборонительной реакцией или даже подавлением реакции.
Иначе говоря, создается внутренняя потребность оборонительного действия,
или воздержания от данного воздействия.
Одинаковый результат получается и по отношению к посредствующим
раздражителям. Так, определенный раздражитель может не непосредственно
действовать на индивид, а лишь после воздействия другого предшествующего
или сопутствующего раздражителя.
Например, пищевой продукт может быть скрыт за несъедобной скорлупой
или находиться скрытым под листьями определенного растения или
храниться под почвой в определенных местах и т. п. С другой стороны, и
вредный раздражитель может быть скрыт теми или другими внешними
заграждениями, по устранении которых раздражитель начинает проявлять
свое неблагоприятное или вредное воздействие на организм. В этих случаях
действующий раздражитель имеет своего спутника, причем влияние послед-
него предшествуется воздействием первого.
Но по закону сочетательных рефлексов сопутствующий раздражитель
после повторного воздействия настоящего раздражителя действует и сам,
подобно последнему. В силу этого и раздражители, не оказывающие непос-
редственно того или другого благоприятного или неблагоприятного воз-
действия на организм, становятся неиндифферентными, а возбуждающими
определенную реакцию, привлекающую или отталкивающую индивид в
зависимости от того, в сопутствии каких действительных раздражителей эти
первоначально индифферентные раздражители находятся.
То, что мы имеем по отношению к отдельным индивидам, имеет силу
и по отношению к той или иной общественной группе как коллективному
целому, в силу чего группа относится к внешним воздействиям в соответ-
ствующих случаях совершенно так же, как и отдельный индивид, с тем
различием, что рефлексы отдельных личностей здесь объединяются благодаря
взаимообщению и взаимовнушению ^'.
Так например, развитие восстания как коллективного сочетательного реф-
лекса надо представить себе таким образом, что личный опыт каждого
индивида сделал привычным для него развитие протеста как сочетательного
оборонительного рефлекса, возникающего на почве обыкновенного обо-
ронительного рефлекса при неблагоприятных физических воздействиях. Когда
накопляется достаточно внешних поводов для этого протеста со стороны
многих индивидов, проявления протеста быстро обобщаются в коллективе,
причем развивается в этом смысле благодаря взаимовоздействию и заразе
определенное коллективное единство, еще более усиливающее проявление про-
теста. Когда такое протестующее единство в коллективе образовалось, достаточ-
но малейшего повода как раздражителя, чтобы коллективный протест достиг
степени народного волнения, которое, нарастая все больше и больше, доходит
до коллективного взрыва в форме восстания.
Аналогичный процесс представляет собою развитие коллективного реф-
лекса нападения в форме, например, погромов, войн и т. п."^.
Согласно вышеприведенному закону сочетательных рефлексов не только
сама цель, но и средство достижения цели в качестве предшествующего
раздражителя должно явиться достаточным для возбуждения рефлекса. Так,
предметы питания являются раздражителем не только для всякого индивида,
но и для коллектива. Но так как приобретение денег обеспечивает получение
необходимых для жизненного обихода предметов и продуктов питания, а
часто и сопровождается непосредственно затем приобретением того или
другого и во всяком случае ему предшествует, то ясно, что благодаря опыту
по закону сочетательных рефлексов и деньги становятся раздражителем,
возбуждающим ту же реакцию, что и основная цель, т. е. необходимые
предметы и продукты питания, вследствие чего деньги становятся и сами
по себе ближайшею целью действия. На этом процессе развития сочета-
тельных рефлексов, в котором не только сама цель как бывшая в опыте
является раздражителем, но и все средства, ведущие к этой цели, становятся
такими же раздражителями, основаны все процессы обмена в коллективах,
а также все банковские и другие организации^'.
Не следует затем упускать из виду, что то или иное общественное
движение обязано в значительной мере особой пропаганде, которая и служит
нередко к объединению и в то же время к возбуждению действий коллектива.
Пропаганду же ведут обыкновенно агитаторы, которые редко вообще стес-
няются в средствах, чтобы наэлектризовать толпу.
Одним из классических примеров агитационной речи такого рода может
служить речь Антония после смерти Юлия Цезаря в шекспировском изоб-
ражении.
Как бы то ни было, дело агитаторов на опыте знать, когда и где
произносить пред толпой зажигательные речи и тем достигать нужного
эффекта соответствующими средствами, но без агитаторов действие скопом
обыкновенно не обходится.
Сами агитаторы, эти временные руководители толпы, часто далеко не
отличаются даже стойким характером, а иногда даже представляют собой
тех лиц, которые умело скрываются за толпой. При их аресте они не
обнаруживают обычно раскаяния, но зато иногда обнаруживают поразитель-
ную трусость.
Так, один из агитаторов, который во время восстания в Кронштадте 4
и 5 июля без содрогания призывал к расстрелу на улицах безоружных
женщин и детей, во время ареста проявил, если верить газетным сообщениям,
самую позорную трусость.
Он <дрожал, как лист, от страха, что его казнят и с плачем умолял
военные власти везти его в Петроград не под командою кронштадтских
солдат и матросов.
- "Они злы на меня и расстреляют меня"...-лепетал этот агитатор и
вожак толпы>.
Само по себе общественное движение является результатом совокупной
деятельности, борьбы и сотрудничества отдельных личностей, групп и целых
обществ или союзов. Как и всякий общественный процесс, оно должно иметь
своим последствием либо заимствование, основанное на подражании, либо
творческий акт. В последнем случае в коллективной жизни общества полу-
чается явление новое и оригинальное в той или иной мере, хотя бы и
сходственное с явлением, однажды уже пережитым в его прошлой жизни.
Всякое общественное движение развивается обыкновенно до тех пор, пока
оно не исчерпает весь запас сил, вызванный к деятельному состоянию
9 В. М. Бехтерев
соответственным раздражением в данной среде или пока не встретит соот-
ветствующего противодействия в другом общественном движении или ка-
кой-либо внешней силы, иначе говоря, коллективный рефлекс, как и всякий
сочетательный рефлекс, прекращается вследствие внутреннего или внешнего
торможения. Общественное движение, развиваясь в форме коллективного
рефлекса, достигает в известный момент своего максимума напряжения,
после которого волна этого движения начинает понижаться и, наконец,
спадает точь-в-точь как в сочетательном рефлексе отдельной личности. В
этом случае говорят об общественном сдвиге, когда начинается общественное
движение, о переломе настроения в народных массах, когда общественное
движение достигает своей высоты, и о понижении его, когда движение
начинает ослабевать, сменяясь другим общественным движением"^.
Само собою разумеется, что самый сдвиг, как и перелом, обусловливается
какими-либо особыми признаками, заставляющими массы повернуть свой
фронт в другом направлении.
Так во время великой русской революции, когда время проходило в
бесконечных митингах на улицах и в общественных помещениях, где раз-
давались голоса с призывом уничтожить буржуазию и грабить банки, не-
многие из властей и даже буржуазных слоев населения отдавали себе
отчет об опасности этой пропаганды. Идейная проповедь убийства и
открытого грабежа имела в их глазах такое же законное право на сущест-
вование, как и всякая другая проповедь, и потому во имя провозглашен-
ной свободы слова она не должна была встречать законного противо-
действия.
Точно так же казалось, что и газеты, и листовки, распространяемые в
войсках с призывом к неповиновению начальству, не встречали противо-
действия во имя той же свободы печатного слова.
Но вот появились вооруженные члены рабочих на улицах Петрограда,
начались выстрелы, выросло на глазах всех июльское восстание, потребо-
вавшее применения воинской силы. Для власть имущих открылись глаза
и вместе с тем со времени подавления восстания происходит резкий
перелом в широких кругах, ознаменовавшийся поворотом их против боль-
шевизма.
В результате значительная часть общества и власть стали праветь, сво-
бода собраний и свобода слова были ограничены. Стали применяться
административные меры против личности. <Окопная Правда> и другие га-
зеты были воспрещены и большевистское движение было временно подав-
лено.
По крайней мере некоторое время вожаки из большевиков почти не
могли выступать в собраниях, где их обыкновенно осмеивали, и можно
было говорить о подавлении развившегося общественного движения внешней
силой на то или другое время или о временном его заторможении.
Однако несмотря на все пропаганда среди рабочих и солдат делала свое
дело и 25 октября того же года произошел большевистский переворот, когда
Временное правительство было арестовано. Керенский - глава тогдашнего
правительства - бежал, а сопротивлявшиеся юнкерские части и женские
ударные батальоны были обезоружены, частью же, как было с юнкерами,
расстреляны. Таким образом волна большевистского движения достигла
своего апогея.
Первые месяцы после 25 октября были периодом, когда общественное
движение в смысле большевизма еще возрастало и, наконец, достигло
вершины своей волны, но эта волна не может все время оставаться на своем
гребне и постепенно должна спадать. Она уже и спадает, ибо большевизм
позднейшего времени уже во многом не тот, что был в первые месяцы
после 25 октября.
Также дело происходит и во всех других коллективных рефлексах. На-
чавшись с едва заметных проявлений, новое общественное движение растет,
развивается, достигает своего наибольшего развития и затем постепенно
ослабевает, входя в спокойное русло общественной жизни.
XI. РАЗВИТИЕ КОЛЛЕКТИВНЫХ ДВИЖЕНИЙ
ПО ТИПУ СОЧЕТАТЕЛЬНЫХ РЕФЛЕКСОВ
Из рефлексологии мы знаем, что сочетательный рефлекс развивается на
почве обыкновенного рефлекса и является в сущности его воспроизведением.
То же мы имеем и в отношении коллективных рефлексов. Представим себе
усмиряемую полицейским нарядом толпу, которая устремляется в паническое
бегство под влиянием расстрела, это - обыкновенный коллективный рефлекс.
Когда коллектив подвергается избиению и можно слышать раздающиеся из
его среды проклятия, стоны и раздирающие крики, это тоже обыкновенный
рефлекс. Но когда раздаются те же проклятия, стоны и крики со стороны
коллектива в то время, когда он взволнован прочувствованной речью об
истязаниях, совершенных над близкими ему людьми, это уже сочетательный
коллективный рефлекс. Когда толпа разбегается в стороны под влиянием
простой угрозы, это тоже сочетательный коллективный рефлекс.
Отсюда очевидно, что в отношении развития коллективного сочетатель-
ного рефлекса мы знаем постоянную аналогию с развитием индивидуального
сочетательного рефлекса, ибо ясно, что и там, и здесь сочетательный рефлекс,
будет ли он индивидуальный или коллективный, развивается на почве обык-
новенного рефлекса, являясь его воспроизведением при действии разд-
ражителя, бывшего совместным с рефлексогенным основным раздражением.
Нужно впрочем заметить, что самое раздражение, приводящее к обык-
новенному рефлексу, может быть заменено его символом, т. е. словом или
другим знаком, и в результате получится сочетательный рефлекс такого же
рода. Человек, например, никогда не испытавший на себе действия огнест-
рельного оружия и даже не видевший никогда его применения на деле, тем
не менее отворачивается от него в испуге исключительно под влиянием
рассказов о его смертоносном действии. В этом случае уже одного вида
огнестрельного оружия и даже одного названия оказывается достаточно для
возбуждения оборонительного сочетательного рефлекса. Дело в том, что с
символом неизбежно связывается его значение как оружия, спасение от
которого заключается только в возможном отстранении от его действия.
То же самое мы имеем и в коллективе. Не нужно непременно даже и
самого факта избивания толпы в предшествующем примере усмирения.
Всякое лицо, если не по собственному опыту, то по опыту близких ему лиц,
переданному на словах, знает про смертоносное действие огнестрельного или
холодного оружия. Следовательно, у каждого уже имеется воспитанный в
течение жизни рефлекс обороны при виде оружия и при угрозе им, и этого
достаточно, чтобы толпа, угрожаемая оружием, начала разбегаться.
Если этого не происходит, достаточно бывает одного залпа даже холо-
стыми зарядами, чтобы привести толпу в бегство.
Опять-таки и в этом случае речь идет о сочетательном коллективном
рефлексе, который развивается под влиянием символического раздражителя
в виде простой угрозы, воспроизводя рефлекс, вызываемый в других случаях
действительным раздражением. Из вышеизложенного очевидно, что для обра-
зования коллективного сочетательного рефлекса ничуть не требуется, чтобы
сам коллектив в его целом был непременно подвергнут предварительно
такому внешнему воздействию, которое приводит к развитию обыкновенного
рефлекса. Дело в том, что сочетательный рефлекс может проявиться и без
9> 131
такого коллективного опыта исключительно под влиянием заявления других
о последствиях вышеуказанного воздействия, а равно и предшествовавшего
опыта отдельных индивидов, входящих в данный коллектив. В последнем
случае опыт отдельных индивидов при посредстве такого орудия, как речь,
распространяется на весь коллектив, становясь его общим достоянием. Это
является для нас понятным из того соображения, что качество коллектива
и его отношения к окружающему миру зависят от состава входящих в него
индивидов, которые могут подвергаться соответственному обучению. Поэтому
естественно, что опыт отдельных индивидов не остается без влияния на
деятельность всего коллектива.
В каждом общественном движении имеется повод в качестве раздражителя.
Швейцарское восстание развилось на подготовленной уже почве после изве-
стного издевательства с требованием стрелять по яблоку на голове сына.
Русская революция 1905 г. началась с расстрела народных толп в январе.
Революция 1917 г. началась с роспуска Государственной Думы на место
требуемого общественным мнением установления ответственного министер-
ства. Берлинское восстание <спартаковцев> 5 января 1919 г. началось с уволь-
нения избранного рабочими берлинского префекта Эйхгорна, который решил
не покидать своего поста как предоставленного ему рабочими.
Ясно, что всякое общественное движение как массовый сочетательный
рефлекс ' возникает под влиянием того или иного раздражения, играющего
роль чаще всего последнего толчка на подготовленной ранее почве.
Чтобы установить в дальнейшем аналогию между проявлениями обще-
ственной или коллективной деятельности и сочетательными рефлексами
отдельной личности, необходимо обратиться к анализу того или иного
общественного движения.
В этом отношении нет лучше примера как войсковые движения, где
дутем обучения и дисциплины наподобие дрессировки воспитываются на-
стоящие коллективные сочетательные рефлексы. При слове <стройся> масса
лиц выстраивается в ряды. При слове <вольно> войско освобождается от
требований команды. При команде <равнение направо> все как одно целое
поворачиваются вправо, при команде <равнение налево> все поворачиваются
влево. При команде <готовься> ружья всех поднимаются на прицел; при
слове <пли!> все одновременно дают залп из ружей. Здесь слова команды
являются сочетательным раздражителем, в то время как основным разд-
ражителем является обязательность строевого обучения.
Если мы возьмем массовые гимнастические упражнения, мы встретимся
с тем же заученным сочетательным коллективным движением, когда по
приказу руководителя целая масса лиц проделывает зараз как одно целое
одни и те же движения. Команда в этом, как и в других случаях, может
быть заменена при соответственной дрессировке^' любым знаком: мано-
вением руки, взмахом платка, флажком, выстрелом, звуком рожка или
барабана и т. п., и в результате происходят те же движения. Наконец, после
соответствующего упражнения сложные гимнастические движения, состоящие
в смене одних движений другими в последовательном порядке, могут вы-
полняться под музыку.
Кто бывал на так называемых сокольских слетах ^', тот мог убедиться,
как огромная масса лиц, состоящая из десятков тысяч человек, производит
сложные гимнастические упражнения под звуки музыки. Все как один человек
с определенным звуком музыки поднимают руки, с другим звуком их
опускают, с третьим звуком все опускаются на колени, затем точно также
под темп музыки поднимаются, поворачиваются в сторону и т. п.
То же мы имеем и в танцах. Здесь опять-таки музыка является соче-
тательным раздражителем, а потребность движения как и в предыдущем
случае основным раздражителем. И здесь масса лиц движется в такт музыки,
являющейся привычным сочетательным раздражителем, а слова руководителя
танцев определенным сигналом.
Другой пример представляет большой оркестр. Каждый участник оркестра
имеет перед собой тетрадь нот, по которой он выучил заблаговременно
разыгрываемую пьесу. Теперь сигнал капельмейстера заставляет всех обратить
взор на него и затем под его дирижерскую палочку начинается уже заученная,
ранее согласованная игра на целом ряде инструментов, на которых одни
должны выступать в определенный момент, другие в другой и т. д. Наконец,
последний взмах дирижерской палочки, и вся игра останавливается в один
момент. Разве это не воспитанный сочетательный коллективный рефлекс?
То же самое мы имеем и в хоровом пении, а равно и в театральном
представлении, где роль дирижерской палочки отчасти играет суфлер.
Далее действия пожарных по определенному заданию и согласованные
действия в коллективном труде рабочих - разве это не примеры искусственно
воспитанных коллективных сочетательных рефлексов, совершенно уподобля-
ющихся сочетательным рефлексам отдельной личности? '
Само собой разумеется, что и в жизни вполне естественным путем
воспитываются такого же рода коллективные сочетательные рефлексы.
Так толпа при крике <пожар>, или <спасайся кто может>, стремглав устрем-
ляется в бегство, чтобы избегнуть несчастья; при крике: <бей вора> она его
избивает. При первых звуках выстрела толпа обращается в беспорядочное бег-
ство и т. п.
Все это примеры естественных сочетательных коллективных рефлексов,
которые вырабатывает или воспитывает сама жизнь.
Каждое вообще сопутствующее обстоятельство при известном раздражении
коллектива теми или другими воздействиями, приводящими к определенной
реакции, приводит к тому, что это сопутствующее обстоятельство само по
себе становится способным вызывать ту же самую реакцию.
Допустим, что один народ находится в войне с другим. Всем известно,
что оборонительные и наступательные действия войск определяются
действиями противника. Эти действия противник старается скрывать. Но
вот неоднократно его наступление сопровождается тем или другим сигналь-
ным знаком и вполне естественно, что в обороняющихся этот же сигнальный
знак, хотя бы он в данном случае и не обозначал собою наступления
неприятеля, вызовет тревогу. Если толпа неоднократно подвергалась расстрелу
со стороны конных патрулей, то достаточно появления в том или другом
числе конных всадников, хотя бы и невооруженных, а в известных случаях
даже одного звука лошадиного топота, чтобы толпа тотчас же разбежалась.
Даже искусственно воспитанные коллективные сочетательные рефлексы
принимаются к различным жизненным условиям. Так толпа при звуках
марша начинает идти в такт музыки, при звуках песни во время общей
работы движения рабочих соразмеряются с песней.
Когда театральная публика рукоплещет артисту и выражает знаки одоб-
рения, она воспроизводит обычные жестикуляторные рефлексы и мимику,
выполняя это целым коллективом сообща. Когда толпа смеется вместе с
тем как смеется артист на сцене, она заражается его смехом, воспроизводя
тот же самый мимический рефлекс. Когда она слушает оркестр, она проявляет
коллективное сосредоточение, как и всякий человек в отдельности взятый "°'.
Когда толпа бежит под угрозами расстрела или нападает на кого-либо,
учиняя расправу, она производит коллективный оборонительный или насту-
пательный сочетательный рефлекс.
Когда она неистовствует, разбивая хлебные или мясные лавки во время
голода, она подчиняется инстинкту самосохранения. Когда хор поет или
толпа кричит, мы имеем дело с коллективным символическим или речевым
рефлексом и т. п.
Ясно, что во всех вышеприведенных случаях мы имеем полное основание
сравнивать деятельность коллектива с деятельностью отдельной личности.
Дело однако представляется много сложнее, когда мы встречаемся не с
толпой, выполняющей то или другое движение или действие, а с массой
лиц в собраниях, когда эти лица приходят после долгих обсуждений к
определенному решению. Здесь как будто мало аналогии с индивидуальной
деятельностью человека. Но возьмем случай, когда человеку дана определенная
задача, которую он должен так или иначе разрешить. В этом случае основным
раздражителем является цель под влиянием необходимости или потребности
дать определенное решение: выполнение же задачи происходит при посредстве
сложных установленных ранее путем воспитания форм суждения, доводов
<за> и <против>, оценки всех имевшихся в запасе сведений и различных
встречавшихся в жизни событий.
Нетрудно видеть в выполнении этой задачи известную аналогию и с
коллективной работой в собраниях.
В собраниях речь идет в сущности о такой же деятельности, какую мы
имеем и в деятельности отдельной личности, но работа здесь проявляется
сообща целым коллективом, вследствие чего запас опыта одного лица изме-
няется опытом целого коллектива. При этом искусственно привитая пот-
ребность в разрешении задачи, исполнение долга или ответственность, явля-
ющиеся в пoдoбньLX случаях руководителями действий коллектива, как и
отдельной личности, могут и должны быть рассматриваемы как основные
раздражители, с которыми сочетается вся коллективная умственная работа,
выполняемая в собрании и приводящая к определенным решениям.
Итак, во всех различных формах проявления деятельности коллектива,
мы имеем полную аналогию с соотносительной деятельностью отдельной
личности и как последнюю мы признаем состоящей из отдельных сочета-
тельных рефлексов, так и в коллективе мы встречаемся с сочетательными
же рефлексами коллективного характера, т. е. выполняемыми сообща целым
коллективом.
Всякое общественное движение всегда идет по пути, образующему линию
поведения всего коллектива как целого.
Но всякий большой коллектив состоит из целого ряда малых коллективов,
которые, в свою очередь, делятся на коллективы меньших размеров и т. д.,
и каждый коллектив, какого бы размера он ни был, имеет свою линию
поведения, представляющую равнодействующую всех устремлений отдельных
индивидов, входящих в данный коллектив. Таким образом линия поведения
всякого большого коллектива является равнодействующей из равнодейству-
ющих целого ряда входящих в состав его меньших коллективов ^'.
Так как самый меньший коллектив состоит из двух отдельных
индивидов ^' различного характера и содержания соотносительной деятель-
ности, а все вообще коллективы опять-таки представляют собой абсолютный
состав и, следовательно, обнаруживают различное направление своей линии
поведения, то очевидно, что каждый коллектив либо поддерживается другими
при согласовании их интересов, либо противодействуется ими или тормозится
в своих действиях при разноречии и несогласии. Полного же согласования
всех коллективов, как и полного согласования отдельных индивидов в каждом
коллективе, быть не может.
Необходимо вообще иметь в виду, что всякий коллектив подобно
организму живет, т. е. движется, развиваясь и эволюционируя, причем его
движение обусловливается либо потребностями, либо внешними раздра-
жениями. Первые составляют неотъемлемую часть всякого вообще живого
коллектива, ибо только умирающий и распадающийся коллектив лишается
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |