<объективизмом>, говорит он, чтобы можно было социологу совершенно
игнорировать субъективно-психическую сторону человеческой деятельности.
Остается поэтому один путь: свести до минимума пользование психо-
логическими терминами, только в исключительных случаях обращаться к
анализу субъективно-психических переживаний для объяснения того или иного
явления и ввести возможную точность в сферу изучения подобных явлений> "".
Посмотрим, как же применяется автором в социологии это половинчатое
решение.
Прежде всего он говорит о <сознательных> переживаниях и актах по
собственному опыту каждого и признает, что <частным и основным видом
их являются акты целеполагательные, акты волевые и акты, совершаемые
под влиянием идей> ".
Признавая, согласно с В. Вагнером, три формы разряда психических
явлений: рефлексы, инстинкты и разум, автор в отличие от В. Вагнера к
^ Там же.
^ Бехтерев В. М. О зоорефлексологии как научной дисциплине // Вопросы изучения и
воспитания личности. Пг" 1921. № 3. С. 453-472.
^ Бехтерев В. М. Значение исследования двигательной сферы для объективного изучения
нервно-психической сферы человека // Русский врач. СПб., 1909. № 35. С. 1171-1176;
№ 36. С. 1199-1203.
^ Сорокин П. А. Система социологии. Т. 1. С. 63.
"" Там же. С. 64.
психическим явлениям относит не инстинкт и разум, а только разум, ибо
инстинкты и по определению В. Вагнера сближаются по общему характеру
с рефлексами, представляясь лишь более сложными по сравнению с ними
актами.
Другое разноречие с В. Вагнером у П. Сорокина заключается в
непризнании тождества разума и сознания с <целеполагательностью>. Дело
идет о том, что имеются акты, хотя и разумные, т. е. сознательные, но не
целеполагающие и притом не только привычные, как думает В. Вагнер.
Например, ребенок сознательно заявляет со слов отца <лгать нельзя> или
<мучить кошку гадко, потому что так сказал папа>, только и всего.
Задаваясь затем вопросом, не следует ли совершенно игнорировать
психические переживания, которые как прямо нам недоступные не могут
вообще познаваться, причем всякая попытка их познания по внешним их
проявлениям (слова, движения, мимика, жесты и т. п.) неизбежно ведет к
ошибкам, автор решает его в отрицательном смысле. По мнению автора,
если бы дело стояло иначе, то люди не могли бы понимать друг друга и
не могли бы знать, что делается в душе каждого. <Между тем мы на каждом
шагу ставим диагнозы вроде таких: "А" не в духе", "У что-то загрустил",
".L гневается", "Л в восторге", "Д замышляет подлость" и т. д. И наши
диагнозы оправдываются. На каждом шагу мы говорим с людьми о своих
переживаниях и в большинстве случаев понимаем друг друга> ^.
Вопрос однако не в том, понимаем мы или нет, а в том, как и в какой
мере мы их понимаем. На основании слов и мимики другого человека мы
ничуть не воспроизводим его переживания, а воспроизводим свои ана-
логичные переживания, если они были в нашем опыте. Само собой разу-
меется, что, если человек чего-либо подобного не имел в своем внутреннем
опыте, то он не может и воспроизвести его на основании слов другого.
Глухой от рождения не может воспроизвести в своем воображении звуков,
сколько бы ему о них ни говорили и в каких бы красках их ни описывали.
Ребенок, не испытавший вкуса бананов, также воспроизвести его не в сос-
тоянии, сколько бы ему о нем ни говорили. Но бывшее в личном опыте
воспроизводится при соответствующем описании другого человека, однако,
воспроизводится не так, как переживает данное состояние другой, а как сам
слушающий переживал его когда-то. Таким образом, можно и распознавать
переживание другого человека, но именно в той мере, в какой восп-
роизводимые нами аналогичные состояния при данных внешних проявлениях
совпадают с переживаниями другого лица. Когда мы говорим <^ не в духе>,
<Учто-то загрустил>, <L гневается>, оА в восторге> и т. п" то мы воспроизводим
по соответствующим внешним признакам свое нерасположение, свою грусть,
свой гнев, свой восторг и поскольку в общих чертах эти состояния сходны
у меня и у другого индивида, я в состоянии распознать их в другом, ничуть
не более. Но уже такие более частые диагнозы, как <В обдумывает именно
проблему сознания>, <С хочет именно сладкого>, <Д замышляет непременно
подлость>, а не что-либо другое, быть может, и возможны, но лишь по
догадке, если эти состояния не выражены, т. е. не обозначены словами, а
слова дадут нам возможность воспроизвести опять-таки свое, а не чужое
обдумывание проблемы сознания, свое желание сладкого, свою подлость и
т. п. О симуляции и говорить нечего. Я могу обдумывать подлость и не
показать виду, что я злоумышляю что-либо против другого, а если это так,
то правильно ли пользоваться в научном деле методами субъективной психо-
логии (методы самонаблюдения и методы аналогии, соединенные методы
внешнего и внутреннего наблюдения (по Петражицкому), методы вчувство-
вания, интуиции и инстинктивного понимания выразительных движений)
^ Там же. С. 68.
в качестве методов, дополняющих и вспомогательных к методам объективного
изучения внешних актов. Полагаю, нет, неправильно. И неправильно именно
потому, что изучение психических переживаний ничего не прибавляет к
пониманию и уяснению внешних актов ^*, вопреки взгляду П. Сорокина.
Свое отношение в этом случае уважаемый автор иллюстрирует между
прочим следующим примером: <почтальон приносит индивиду А две телег-
раммы. А раскрывает первую и читает: "Выезжаю сегодня. Встречай. В".
А улыбается, вскакивает, зовет прислугу и приказывает Б к пяти часам
приготовить экипаж. Затем раскрывает вторую и читает: "Ваша жена попала
под поезд. Приезжайте. Начальник станции X". А умирает от "разрыва
сердца". Здесь перед вами два примера взаимодействия. Сходные разд-
ражители (телеграммы). Один и тот же воздействуемый индивид А. И
совершенно различные эффекты: в первом случае оживленная реакция на
раздражение, во втором-смерть... Спрашивается, могут ли быть вполне
понятными для нас эти два явления, если мы будем стоять на строго
объективной точке зрения? Достаточно ли ясными и объясненными будут
эти факты, если мы заранее исключили из нашего поля зрения всякое
привлечение субъективных переживаний в поле любви, привязанности, ужаса
и тяжести потери, тяжелого горя, чувства одиночества и т. д.? Ответ, думается,
ясен сам собой> ^. Однако нельзя забывать, что слова телеграммы важны
не сами по себе как зрительные знаки или звуки. Они состоят из символов,
которые при небольшом различии относятся к совершенно противоположным
фактам. А это уже одно объясняет нам противоположный эффект в одном
и в другом случаях. Нельзя затем забывать, что эффект зависит, как я
постоянно указываю в своих <Основаниях рефлексологии>, не от самого
только раздражения как повода к действию, а еще и от ряда предшествующих
или прошлых воздействий, стоящих в связи с данным раздражителем и
реакцией на него^*. А, приняв это во внимание приходится последний
эффект оценивать не только как результат символических этапов телеграммы,
говорящей о несчастий с женой, но еще и о прекращении вследствие ее
смерти всей цепи условий совместной жизни, создавшей определенный
жизненный уклад, с которым человек сжился, о потере навсегда близкого
человека, с которым делил свои благоприятные и неблагоприятные жизнен-
ные условия, которому он так много обязан в своей жизни, к которому
привязан и т. д. и т.п. При этом надо принять во внимание, что человек,
умерший при телеграфном известии о несчастий с женой от разрыва сердца,
страдал, очевидно, тем или иным пороком сердца или во всяком случае
болезненным его состоянием.
Таким образом с точки зрения объективного анализа эффект смерти от
разрыва сердца при телеграфном известии о смерти жены становится со-
вершенно ясным и понятным. Спрашивается, что к этому прибавит субъ-
ективный анализ. Он будет нам говорить о таких воображаемых состояних,
как воспроизведение и переживание в момент получения телеграммы чувства
любви, ужаса и тяжести потери, тяжелого горя, сознаваемого чувства одино-
чества и т. п. Между тем все это <субъективное>, которое мы хотели бы
навязать человеку, погибшему при чтении второй телеграммы от разрыва
сердца, может оказаться чистейшим вздором. Ибо человек, страдавший
сердцем, в сущности мог умереть, ничего даже и не воспроизводя в своем
сознании, а просто от шока, вызванного телеграммой с содержанием, ука-
зывающим на несчастье с его женой. Точно так же и в другом примере,
когда <один и тот же акт поднятия руки с протянутым указательным пальцем
может означать и указание дороги, и приказ <идти туда>, и повелительное
<выйди вон>; для его понимания вовсе не требуется учета недоступных для
^ Там же. С. 71.
нас психических переживаний указывающего лица, а лишь выяснения его
тона, сопутствующей мимики и установившихся на основании предшеству-
ющих (прошлых) фактов отношений указывающего лица к другому. Далее,
известно, что в случае произнесения слов <ну, и свинья же ты>, они обычно
имеют ругательное значение, тогда как в других случаях они обозначают
своеобразную форму ласкового обращения; равным образом выражение <черт
побери> может обозначать досаду, злость или восторг, но в обоих этих
примерах нам надо учитывать вовсе не субъективные недоступные для нас
переживания человека, произносящего данное слово, как полагает П. Сорокин,
а лишь тон, обстановку, характер и привычные способы обращения этого
человека, а равно и отношение его как в прошлом, так и в настоящем к
данному лицу или событию.
Субъективисты, как известно, цель понимают лишь с субъективной точки
зрения, признавая, что цель может быть только сознательно поставлена тем
или другим субъектом "°, но биолог под целью понимает нечто объективное,
иногда преднамеченное даже природой, например, цель, осуществляемую
инстинктами как автоматическими актами. В актах личного характера под
целью мы понимаем место устремлений человеческой личности или чело-
веческого коллектива, проявляющегося в его поступках и действиях на
основании прошлого индивидуального опыта или опыта других как восп-
роизведение этих действий в форме определенно связанных сочетательных
рефлексов. Таким образом, и в этом случае нет основания обращаться к
субъективному методу, пользование которым дает почву для суждений, часто
ничего не имеющих общего с научным мышлением.
Вот почему нет никакого основания дополнять изучение взаимодействия
между людьми с помощью объективного метода, учитывающего внешние
формы поведения людей в зависимости от разного рода внешних воздействий,
еще выяснением субъективных -или психических переживаний, для точного
распознавания которых у нас не имеется средств и которые ничего вообще
к объективным фактам прибавить не могут.
Итак, метод коллективной рефлексологии, как и социологии, должен
быть исключительно объективный. Коллективная рефлексология, изучая осо-
бенности соотносительной деятельности собраний или группы лиц, не может
становиться на точку зрения того воображаемого собирательного <я> или
сознания толпы, которое стало бы повествовать о всем пережитом толпой
или собранием, так как это явилось бы простым отражением субъективной
точки зрения индивидуального <я>, но рассказы отдельных личностей, бывших
в толпе или собрании, могут быть использованы коллективной рефлексо-
логией, поскольку они носят характер объективности, трактуют о внешних
обстоятельствах и поскольку они характеризуют самое развитие обществен-
ного дела. Во всяком случае и эти рассказы должны быть предметом строго
объективного, а не субъективного анализа "*.
В какой мере эта истина еще не усвоена в соответствующей научной
литературе, показывает пример Тарда, который все общественные явления,
насколько они имеют в своей основе <психическую> деятельность человека,
сводит к двум основным силам - желанию и вере или уверенности. Желание
определяет стремление, а вера-достижимость желаемого. Путем сведения
общественных явлений на эти простые силы, по Тарду, решается вопрос об
измеримости социальных фактов.
С другой стороны, Тард, признавая изобретение и подражание основным
элементарным общественным процессом, спрашивает себя, что такое изоб-
ретается и чему такому подражают? <То, что изобретается, то, чему под-
"° См. по этому поводу замечание в книге П. А. Сорокина <Система социологии> (Т. 1. С. 3),
с которым в этом пункте согласиться невозможно.
ражают, представляет собою не что иное, как идею или желание, суждение
или намерение, в которых проявляются в известной мере верование и хотение,
составлющие... истинную душу всякого слова в языке, всякой молитвы в
религии, всякого мероприятия в государстве, всякой работы в промышлен-
ности, всякого действия в искусстве. Верование и хотение - вот стало быть
сущность (субстанция) и сила; вот те две психологические величины, которые
анализ находит в основании всех с ними скомбинированных чувственных
явлений; а когда изобретательность и за нею подражательность овладеют
ими, воспользуются и организуются, то они же явятся и двумя основными
величинами общественными>^.
Собственно, коллективная рефлексология в отношении своего метода
должна идти по стопам рефлексологии отдельной личности. Поэтому она
должна наблюдать и регистрировать внешнюю сторону поведения массы
лиц, устанавливая соотношение ее с теми предшествующими внешними
влияниями, которые послужили причиной массовой деятельности лиц в
каждом данном случае. При этом, конечно, должен быть принимаем во
внимание как характер, так и состав собрания, так как само собрание
представляет собою как бы общественную индивидуальность и подобно тому,
как индивидуальность в рефлексологии отдельных лиц имеет значение в
отношении проявлений их соотносительной деятельности, так и характер и
состав собрания оказывают огромное влияние на характер и направление
его деятельности.
Таким образом коллективная рефлексология должна не только выяснять
настроение, или <эмоциональную> сторону, точнее, мимико-соматическую
реакцию того или другого собрания и его известную чуткость или впе-
чатлительность, но и его творческую деятельность, а также его решения и
коллективные действия, но все эти проявления массы лиц она должна.
рассматривать в связи, с одной стороны, с характером собрания лиц и его
прошлым, с другой стороны - с теми или иными внешними влияниями,
которые послужили основной причиной и условиями деятельности данного
собрания в том или ином случае,
Только этот метод и может правильно осветить нам особенности про-
явлений соотносительной деятельности массы лиц, спаянных между собою
теми или иными общественными условиями.
Одним из важных методов изучения коллективной рефлексологии не-
сомненно следует признать статистический метод, дающий возможность
учитывать действия человеческих масс, но нужно уметь им пользоваться.
Нужно ставить для статистики те самые задачи, которые отвечают опреде-
ленной цели, и собирать материал там, где он может дать соответственные
результаты. Так, если желательно определить общественный темперамент к
настроение, собирайте данные о посещаемости театров, ресторанов, игорных
домов, церквей и о количестве самоубийств; если хотите для себя выяснить
направление общественного кругозора, берите статистику общественных
библиотек и выясняйте, какие книги больше всего в спросе, собирайте
данные о распространении различных периодических изданий и журналов,
возьмите сведения у издателей насчет хода их дела по рубрикам изданий
и т. п. Если хотите знать направление общественной деятельности, собирайте
сведения о количестве молодежи, поступающей в высшие учебные заведения,
о количестве членов различных профессиональных союзов, о распространении
тех или других предприятий. Если хотите знать направление политических
взглядов в данном обществе, считайте количество членов различных
политических партий, количество участников различных политических и
общественных собраний и митингов, количество голосов, поданных при
"^ Тард Ж. Законы подражания: Пер. с фр. СПб., 1892. С. 149-150.
выборах за членов тех или других партий и т. п. Если хотите знать о
поведении общества с точки зрения его нравственности, собирайте сведения
о количестве и характере совершенных за известный период времени пре-
ступлений и т. п. Если, наконец, хотите знать о потребностях и вкусах
общества, собирайте сведения по различным фирмам, магазинам и лавкам
о количестве и характере проданных за известное время товаров.
Отсюда ясно, что статистика только тогда будет полезна для коллективной
рефлексологии, когда она отвечает на ее задания. Но при этом мало иметь
данные, нужно еще выяснить причину происходящих перемен в общественной
жизни, а это достигается путем сопоставления с целым рядом других данных,
собираемых тем же статистическим методом. Если при этом устранить
субъективное толкование в отношении получаемых результатов, то мы полу-
чаем строго объективный статистический материал, который позволяет к
тому же установить соотношение человеческих действий с теми или другими
внешними поводами. В область статистики вводятся все виды человеческих
деяний и происшествий в жизни людей, как-то: рождение, бракосочетание,
смерть, естественная или искусственная (самоубийство), преступность, раз-
ного рода болезни, потребление алкоголя и наркотиков, почтовые и иные
сообщения, развитие сухопутного, железнодорожного, подводного и воздуш-
ного передвижения, развитие земледелия, фабричного труда, различного рода
промыслов, торговли и промышленности, распространение книг, развитие
религиозных и политических учений, развитие сберегающих организаций в
виде страхования и т. п. Статистика определяет число однородных деяний,
производимых в том или ином коллективе, и этим самым делает учет, как
та или другая деятельность или состояние коллектива развивается, какие
она терпит отклонения или останавливается в своем развитии, или клонится
к упадку. В то же время статистика учитывает и биологические (пол, возраст),
индивидуальные (происхождение и темперамент), антропологические (раса,
характер), теллурические и метеорологические влияния (характер местности,
климат, время года и т. п.).
Одновременно с тем путем анализа кривых того или иного действия
или состояния коллектива статистика дает нам возможность при сопостав-
лении с другими явлениями и состояниями, изображаемыми также в кривых,
устанавливать между ними взаимные соотношения, которые могут в то же
время подлежать проверке и другими методами. Возьмем пример из
медицины. Если мы определим количество поступлений больных, страда-
ющих прогрессивным параличом, в земские больницы, мы будем иметь
цифры, выражающие степень заболеваемости этой болезнью по губернии.
Сверх этого мы можем взять цифры, выражающие количество потребляемого
населением спирта. И вот оказывается, что кривые прогрессивного паралича
и кривые, выражающие потребление населением спиртных напитков, явля-
ются почти совпадающими. Это дает полное основание признавать, что
между потреблением спиртных напитков населением и развитием прог-
рессивного паралича имеется прямое соотношение как производящей
причины к следствию. Тем не менее это не исключает и другие моменты,
например, влияние сифилиса на развитие паралича, что доказывается иным
путем. Статистический метод имеет еще то ценное качество, что он дает
возможность определять не только состояние коллектива в смысле состава
его членов, их здоровья, роста, рождаемости, трудоспособности и пр., но и
политические и религиозные воззрения его членов, а также их моральные
качества, экономическое положение, развитие грамотности и т. п., наконец,
различные потребности коллектива, их рост и понижение и, наконец,
зависимость их от тех или других условий.
Так путем статистического метода мы выясняем состояние населения в
отношении того или другого образования, определенных форм воспитания,
потребности в книгах определенного характера, потребности в сберегании
себя от стихийных бедствий (пожаров и т. п.) путем страхования, потребности
в переписке, в передвижении, в том или другом одеянии и определенных
пищевых и иных продуктах потребления, в употреблении возбуждающих
средств, наркотиков и т. п., и многое другое в том же роде. Между прочим
вся торговая и промышленная статистика дает указания на целый ряд
потребностей, вызываемых бытом, укладом жизни и обиходом жителей
страны. Можно определенно сказать, что статистика является одним из
важнейших методов коллективной рефлексологии. Не представляя собою
самостоятельной науки, она важна тем, что уточняет выводы коллективной
рефлексологии.
В какой мере статистика является методом, дающим возможность раз-
решения задач коллективной рефлексологии, видно между прочим из того,
что, как мы знаем, та или другая потребность человека представляет собою
его привычный сочетательный рефлекс, общественная же потребность пред-
ставляет собою коллективный сочетательный рефлекс. Развитие этого кол-
лективного сочетательного рефлекса, как и индивидуального сочетательного
рефлекса подлежит определенной законосообразности, сводящейся к тому,
что вначале отмечается медленный рост данной потребности, затем
относительно быстрый подъем, достигающий определенного уровня, вслед
затем снова начинается замедление роста, переходящее в горизонтальную
линию, после чего рост приостанавливается на то или другое время и,
наконец, наступает более или менее медленное понижение этой потребности
благодаря вытеснению ее другими потребностями.
Надо впрочем заметить, что это развитие потребности может нарушиться
теми или иными приходящими условиями и конкурирующими событиями,
вследствие которых в кривой всякой данной потребности могут обнаруживать-
ся те или иные колебания или пертурбации.
Так дальнейший ход общественной потребности вслед за ее развитием
зависит от многих условий, как например, соперничества и вытеснения ее
при посредстве других изобретений, с одной стороны, а с другой -
поощряющих ее условий того или иного рода и т. п.
Из сказанного очевидно, что путем статистики нетрудно проследить
между прочим и действие тормозящих влияний по отношению к той или
иной общественной потребности или общественному движению и смену
этого действия противоположными, так сказать, поощряющими влияниями
при других социальных условиях.
Одним из условий, тормозящих и в то же время возбуждающих (в
зависимости от силы) является в коллективе конкуренция, обязанная
инициативе тех или других лиц, выдвигающих новое изобретение или дела-
ющих новое открытие. Эти-то явления конкуренции, как мы видели, служат
нарушителями правильного течения кривых, изображающих ту или другую
потребность коллектива. Чтобы пояснить это примером, возьмем статистику
преступности, которая регистрирует потребность отрицательного характера в
человеческом обществе жить за счет других и в ущерб другим. Из-за ненор-
мальных условий жизни современного общества эта своеобразная потребность
части общества во всем мире находится в периоде возрастания. Но вот в
Англии на почве борьбы с детской беспризорностью явилось <изобретение> в
виде реформаторий, которое еще не достаточно распространилось по другим
странам, и в результате кривая преступности в Англии начала падать. Другой
пример представляют цифры, отпускаемые русским правительством на обра-
зование. Крайне медленно возрастая из года в год, они особенно резко стали
подниматься в гору, начиная с 1906 г. сначала более медленно, затем быстрее.
Нетрудно догадаться, что это увеличение отпускаемых сумм на образование в
России стоит в зависимости от введения законодательных учреждений.
С начала октябрьской революции мы имеем новый огромный скачок в
расходах на образование (независимо от курса), объясняемый новым строем.
Возьмем расходы Франции на общественные работы. В срок с 1846 по
1849 г. эти цифры сразу возросли, что объясняется введением нового изоб-
ретения в форме железнодорожного строительства.
Тард говорит, что <единственно подражание, а отнюдь не изобретение
подчиняется закона^ в действительном смысле слова> ". Но спрашивается,
может ли быть подражание без изобретения: да и изобретение не есть ли
в известной мере подражание, переносимое лишь на другую область? Во
всяком случае и изобретения подлежат законности.
Необходимо затем иметь в виду, что статистика устанавливает прежде
всего количественные отношения, между тем как в сущности каждое обще-
ственное явление имеет нетолько количественную, но и качественную сторону.
Так число посетителей школ может оставаться более или менее одинаковым,
но качество образованности может понижаться или повышаться в
зависимости от подготовки педагогов. Точно так же число приверженцев
правительства может быть более или менее одинаковым по цифрам, тогда
как их привязанность к правительственной форме может прогрессивно падать
и наоборот.
Такого рода условия никогда не следует забывать при анализе
статистических данных. Это, конечно, не обозначает, что эти данные не
могут быть учитываемы цифровым образом, но, очевидно, для этой цели
должен быть собран материал иного рода, где бы выяснилась именно эта
сторона дела.
Необычайно ценны указания статистики на те или иные соотношения
между общественными явлениями, ибо с выяснением этих соотношений
между тем или другим общественным явлением оказывается возможным и
предупреждение этих явлений. Возьмем медицинскую статистику. С помощью
ее нетрудно ответить на вопрос, при каких условиях та или другая эпидемиче-
ская болезнь развивается и при каких ослабляется и, с другой стороны, в
какой степени та или другая мера оказывается полезной: например, в какой
мере прививка против бешенства гарантирует общество от этой болезни и
т. п. Точно также с помощью статистики мы узнаем, в какой мере брак
влияет на уменьшение смертности или в каких размерах увеличивается
число самоубийств, преступлений и болезней личности в городских условиях
жизни по сравнению с деревенскими, в какой мере забота о беспризорном
детстве ограничивает развитие преступлений или как влияет запрет алко-
гольных напитков на уменьшение преступлений, самоубийств и болезней
личности. Эти и многие другие статистические данные не оставляют сомнения
в том, что статистика дает возможность не только уяснять соотношения, но
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |