Действительно, в самом низу, идет дописка мелким шрифтом.
«Из достоверных источников стало известно, что Кара назначил награду за голову Александра Мечникова, младшего сержанта Четвертой гвардейской бригады, и объявил его своим кровником. Цена вопроса тысяча золотых „конфов“ за живого и триста за мертвого.
П.С. Сане привет! Мурый».
— Прикольно, — сам себе сказал я.
— В общем, — Захаров развернулся и протянул мне свою руку, — будь осторожен Мечников. Кара враг опасный. Связи у него здесь есть, и ты сам видел, как он из Краснодарской тюрьмы бежал. Он тебе предательства не простит. Мы за тобой приглядим, конечно, но многого не ожидай, у нас своих дел выше крыши. Бывай, гвардеец!
— Я Бурову тоже многое простить не смогу, и в первую очередь того, что он в мою страну всякое отребье привести хочет. Всего хорошего, товарищ подполковник, — пожав Захарову руку, кивнул ему, и покинул кабинет моего бывшего куратора.
На проходной сдал пропуск, вышел, и ко мне сразу же подошел ротный.
— Держи, — он перекинул мне РД.
Поймав свой рюкзачок, хранившийся все это время в расположении батальона, закинул его за плечи и спросил Черепанова:
— Куда сейчас, командир?
— Хм, — ухмыльнулся он, — узнаешь. Поехали.
Нас ждал «уазик» комбата все с тем же молчаливым водителем, которого я уже видел ранее и, загрузившись внутрь машины, мы поехали кататься по городу. С полчаса «уазик» петлял по улочкам и, наконец, выбравшись из города и, переехав мост через Кубань, мы въехали в поселок Яблоновский и остановились рядом с обычной мазаной хаткой, окруженной высоким плетнем.
Не задавая вопросов, вслед за Черепановым вылез из машины, и последовал за ним. Из хатки вышла древняя седая старушка, божий одуванчик, и встревожено спросила:
— Кто вы, господа военные? Что вы хотите?
— Мы к Эдику, — ответил капитан. — Где он?
— В подвале сидит, где же ему еще быть, дармоеду этому, — старушка рукой махнула вглубь двора и скрылась в хате.
Мы обошли жилье, прошли вглубь двора и между хозяйственных построек нашли вход в подвал. Спустившись вниз, обнаружили большое и просторное помещение, в центре которого стоял мощный дубовый стол, а на нем возвышалась некая механическая конструкция, отдаленно напоминающая компьютер. Из трех развороченных системных блоков торчали провода, шлейфы, разъемы и платы самого разного назначения. Между ними вырисовывался древний, еще ламповый, монитор, который был включен, а возле него, примостившись на деревянной колоде, сидел сам Эдик, мордастый курчавый парень лет двадцати со смешными круглыми очками на носу. Блин, если бы кто-то рисовал картинку с изображением ученого поросенка, то лучше чем хозяин подвала, ему никто позировать не смог бы, идеальный вариант.
— Ты Эдик? — Черепанов задал ему вопрос и примостился на край стола.
Оторвавшись от экрана, парень опасливо взглянул на нас и кивнул:
— Да, это я. А вы, собственно, кто?
— Мы из военкомата, Ты призван в армию, Эдик.
— Как в армию? — парень резко побледнел. — У нас же служба в войсках только по контракту и по рекрутскому набору? У меня язва и контракт я подписывать не хочу.
— Умный, — протянул капитан и похлопал Эдика по плечу. — Шучу, успокойся. Ты Мишу Евстигнеева из Новороссийска помнишь?
— Да, конечно, он недавно в гостях у меня был.
— Привет тебе от него.
— Спасибо.
— Миша сказал, что у тебя есть носители информации, что с древних времен уцелели. Правда?
— Ну, — замялся хозяин подвала, — кое-что есть, не без этого, но не за бесплатно.
— Успокойся, мы не грабители какие-нибудь. Просто тоже электронику уважаем, и аппараты имеем, а вот память набить нечем. Уже год маемся, а ничего толкового пока не нашли.
— А что у вас за аппараты?
— Саня, — кивок в мою сторону, — покажи.
Достав из РД свой ноутбук, я положил его на стол, а Эдик, просто впился в него глазами и спросил:
— Неужели работает?
— А куда он денется, — я открыл свой RNB Eagle, включил его, приложил к биометрическому сканеру большой палец правой руки, и спустя мгновение на экране появилась заставка седьмой винды.
— Вы хоть знаете, сколько такой ноутбук сейчас стоит? — не отрывая взгляда от ноута, спросил Эдик.
— Знаем.
Парень поправил очки на носу, тяжко вздохнул, посмотрел на капитана и кивнул на несколько больших сундуков, стоящих в углу:
— Все носители информации там. В основном флэшки, но есть и жесткие диски из компов выдранные. Правда, большая часть не рассортирована, и чтоб вам что-то подсказать, надо знать, что вас интересует.
— Нас интересует все, — ответил капитан. — Книги, энциклопедии, фильмы, музыка, старые карты, чертежи оборудования и техники, описание оружия и технологические цепочки. В общем, все.
— Ну, — парень по доброму и простодушно улыбнулся, — тогда вы все эти завалы, пару лет разгребать будете.
— Что, так много?
— Не то слово. Еще мой дедушка начал собирать все, что только могло долгое время полезную инфу хранить, а потом отец, а я, уже так, только хранитель всего этого богатства.
— Показывай, что имеешь, богатей.
Эдик еще раз посмотрел на мой ноут, встал и направился к сундукам. Откидывается крышка первого сундука, и я тихо офигеваю, весь он полон флэшками самых разных видов и моделей.
— В остальных сундуках то же самое? — Черепанов был удивлен не меньше чем я.
— В семи, и еще в трех, жесткие диски.
— И все работает?
— Черт его знает, — пожал парень плечами. — Треть запасов, то, что отец рассортировывал и я, да. Остальное, где-то пятьдесят на пятьдесят. Сами понимаете, электричество только лет семь как появилось, а до того, вся техника и сами флэшки, мертвым грузом лежали. Это чудо, что бабуля все это на свалку не выкинула, чтоб сундуки освободить. Лучше, скажите сразу и конкретно, что нужно, и я вам постараюсь это найти. Сделаю подборку, скопирую на чистые носители и вам отдам. Думаю, что за неделю управлюсь. Цена у меня стандартная, одна флэшка, одна серебрушка, один жесткий диск, золотой «конф».
— Дорого.
— Ха, — Эдик развел руками, — базар большой, поищите, где дешевле.
— А если мы сразу сундук флэшек заберем?
— Да не проблема. В этом сундуке ровно пятьсот штук. Со скидкой, тридцать золотых. Гарантия, что все рабочие. Что на них, я попросту не помню. Здесь и из администрации краевой накопители, и из нескольких интернет-кафе, и просто игровые, и левые, которые деду случайно в руки попали.
Черепанов прошелся по подвалу и решился:
— Берем.
— Ничего себе, — удивился хранитель древних накопителей, — а я думал, что вы шутите.
Расплатившись с Эдиком, мы как семечки какие, пересыпали флэшки в мешок, стыренный парнем у бабки из хозяйства, я уложил свой ноут обратно в РД, и собрались уже уходить, когда в подвал спустилась сама хозяйка подворья.
— Что же ты творишь, паразит!? — увидев у меня на плече свой мешок, вскрикнула бабуля, и надвинулась на меня. — Аспид!
— Бабушка, — к ней подскочил Эдик и сунул в руку старушки один новенький «конф», — это покупатели. Они те самые пластиковые фишки, что дедушка собирал, купили.
Хозяйка моментально успокоилась, задумалась, и в каком-то легком ступоре застыла на месте.
— Ну, мы пойдем. Пора нам, — сказал мой командир и направился на выход.
Однако бабушка перегородила выход и, чуть подавшись вперед, сказала:
— Подожди военный, есть у меня для тебя кое-что особенное, — последнее слово она выделила очень четко. — Подождите здесь.
Старушенция умчалась наверх, а мы переглянулись и остались на месте. Бабушка Эдика вернулась через пять минут и в руках ее была какая-то тряпица. Бережно, как драгоценность, она развернула кусок ветоши, и на руке ее остался лежать небольшой блестящий футлярчик из неизвестного мне металла.
— Мой муж сказал, что это самое ценное из того, что он собрал в Эпоху Хаоса, а потому, хранила отдельно, — бабуля протянула футлярчик Черепанову. — Это что-то по военной части, и мой благоверный купил это у какого-то бывшего генерала за половину бараньей туши. Цена по тем временам очень большая, а значит, что вещь стоящая. Если заплатишь по справедливости, монет десять, то отдам.
Капитан взял этот продолговатый пенальчик и повертел его в руках.
— Надо же, на титан похоже, — он открыл крышку, и в пенале оказалась флэшка, тоже металлическая.
— Да-да, — закивала старушка, — титан.
Черепанов цыкнул зубом и сказал:
— Надо посмотреть что внутри. Такие вещи наобум покупать не стоит.
Ротный направился к компу Эдика, воткнул флэшку в разъем, и принялся просматривать находящуюся в нем информацию, которой оказалось почти четыре гигабайта. Бабуля уволокла своего внука в угол и что-то ему объясняла, а я присоединился к своему командиру.
Большая часть залитой в накопитель инфы была военными картами Северо-Кавказского Военного Округа, с обозначением всех важных до Хаоса объектов и инфраструктуры, а все остальное, самой обычной канцелярщиной, военными планами, приказами, списками и инструкциями. Прикинув, какую пользу из всего этого можно извлечь, пришел к выводу, что цена, которую просит старуха, вполне приемлема. Уставы и инструкции, барахло, конечно, но по ним можно определить точное местоположение военных частей и складов, опять же карты имеются, и если заниматься конкретно поиском и вскрытием наследия древних, то вполне может так случиться, что будет найдено что-то стоящее и уцелевшее до наших дней. Минут двадцать мы не отрывались от монитора, и бегло просмотрели не более трети всего, что было на накопителе.
— Командир, — обратился я к капитану, — что решил?
Оглянувшись на Эдика и его бабушку, все так же увлеченно о чем-то разговаривающих, он ответил:
— По-хорошему, эту флэшку надо нашим генералам отдать. Здесь самые подробные военные карты на момент прихода чумы, а самое главное, координаты командных пунктов и заглубленных подземных бункеров. Большая часть была разграблена еще в перестройку, остальное в смуту, но что-то все же должно было уцелеть. Можно было бы и самим заняться разработкой такой жилы, но что хотели, мы уже нашли и жадничать не стоит, а то погорим.
— Я так же думаю, командир, но Эдика сдавать не хочется, у него ведь все его богатство отберут, а потом и у нас. Давай выкупим у бабули носитель, инфу себе перекопируем, хоть прямо сейчас, а саму флэшку сдадим в Генштаб, да и всех делов. Вроде как случайно, еще в Новороссе, нашли. Тем более что как я в СБ слышал, там месяц назад отдел создали, который компьютерами и информацией занимается. Если там специалисты хорошие, то быстро разберутся, что к ним в руки попало.
— Пожалуй, так и сделаем, — согласился капитан, — прямо сегодня, пока к себе не уехали, заедем в Генштаб и передадим носитель в этот самый отдел. Доставай опять свой ноут и информацию копируй, а я пока с бабулей расплачусь и с внуком переговорю, чтоб помалкивал о том, что мы у него были. Ничего противозаконного мы не делаем, но лишний раз светиться, никакого интереса нет.
— Это правильно, — пробурчал я и принялся за дело.
Еще через два часа, мы снова были в центре города, всего в одном квартале от Серого Дома и Президентского Дворца. Перед нами возвышался еще один новострой последнего десятилетия, шестиэтажное монументальное здание Генштаба. Капитан направился внутрь, а я прогуливался возле машины, и тут, едва не сбив с ног, на меня налетела молодая, и чрезвычайно красивая женщина. На вид, чуть старше двадцати лет, шатенка, черты лица мягкие и округлые, одета в свободный сарафан светло-голубой расцветки, что по летнему времени очень кстати, на ногах дорогие кожаные сандалики, а на плече стильная сумочка. Вот и все, что я успел выхватить из ее облика, в самый первый момент.
— Ой, извините, — сказала она мягким бархатистым голоском, который показался мне очень знакомым.
— Ничего страшного, случается, — мой ответ был учтив, короток и нейтрален.
— Марина Алексеева, — представилась она.
— Александр Мечников.
Женщина поморщилась и спросила:
— Вы не узнали меня?
— Нет, — пожал я плечами, — вроде бы, впервые вас вижу. И честное слово, если бы я был с вами знаком, то в любом случае, не смог бы вас забыть.
Она засмеялась и представилась еще раз:
— Я Марина Алексеева, специальный корреспондент радио «Голос Столицы». Неужели вы не слушаете наши радиопередачи? Обычно, если не меня, то мой голос узнают сразу же.
«Конечно же, вот откуда мне ее приятный голосок знаком», — подумалось мне и, сделав виноватое лицо, я ответил:
— Извините, Марина, разумеется, голос ваш узнал, конечно же, но никак не мог предположить, что самая популярная журналистка Конфедерации может вот так, без охраны, гулять по улицам столицы. Слушаю только ваше радио, большой ваш поклонник, но человек я дикий и в столице бываю нечасто.
— Понимаю, — она кивнула на нашивку, красующуюся на левом рукаве моего камка, — спецназ.
— Ну, почему сразу спецназ? — постарался я принять самый простецкий вид. — Нашивка это только обозначение того, что я гвардеец из Четвертой бригады.
— Не-е-ет, — протянула она, — меня не обмануть. В своей профессии я мастер, и сразу вижу, кто и откуда.
— А если честно? — улыбка покинула мое лицо, и на всякий случай я оглянулся, черт его знает, откуда беда нагрянуть может, и то, что Кара назначил награду за мою жизнь, забывать не стоило.
— Если честно, то я была в здании Генштаба, когда ваш командир проходил через КПП, и представлялся дежурному офицеру. Мне подумалось, что было бы неплохо взять интервью у самого настоящего бойца с передовой линии.
— И столкновение на улице, где прохожих раз-два и обчелся, не случайность?
— Конечно, мне ведь надо было как-то разговорить такого сурового сержанта как вы, — она мило улыбнулась, и я понял, в чем ее основной козырь. Невозможно злиться или обижаться на женщину с такой обворожительной и обезоруживающей улыбкой. — Так как насчет интервью?
— Я не против, Марина, вот только без разрешения своего комбата я этого сделать не могу.
— Очень жаль, а я так хотела расспросить вас про ваши подвиги.
— Эх, были бы подвиги, а так, самым обычным стрелком служу, и каждый день под ремень, то караул, то наряд, то работы по обустройству лагеря. Никаких подвигов, а про романтику, и говорить не приходится.
— Странно, а я слышала, что совсем недавно ваш батальон принимал участие в высадке на турецкий берег.
— Не знаю, может быть это кто-то другой, морпехи например или разведка.
— Видимо, действительно, разговора у нас не получится, — она покопалась в своей сумочке и показательно отключила небольшой диктофон, который писал весь наш разговор. — Может быть, без записи что-то расскажешь?
— Нет, Марина, только с разрешения комбата. Вот собирайтесь и к нам в гости приезжайте. Будем вам очень рады, и если получите разрешение командования, все расскажем и ничего не утаим.
— Я подумаю.
Алексеева собралась уходить и уже развернулась ко мне спиной, когда мне в голову пришла одна идея, и я окликнул ее.
— Марина, подождите.
— Да? — она красиво, как профессиональная танцовщица, одним слитным движением повернулась ко мне, ее сарафан от этого всколыхнулся и на миг обнажил красивые длинные ноги.
— Можно просьбу?
— Смотря какую.
— Каждый день с девяти до десяти вечера у вас музыкальная передача по заявкам радиослушателей идет. Нельзя ли заказать голосовое послание и песню?
Она снова улыбнулась:
— Вот видишь, на мою просьбу не реагируешь, а сам просишь. Нехорошо так поступать, тем более с женщиной.
— А я человек подневольный, не все от меня зависит.
— Ладно, давай, но у нас коротко, не более трех предложений, — она вновь достала диктофон и нажала на кнопку «Rec». — Говори.
Я знал, что Марьяна, оставшаяся в Трабзоне, каждый вечер слушает эту музыкальную передачу из Краснодара, и надеялся, что мое послание найдет ее. Нужно было сказать что-то успокаивающее, и желательно, чтоб я сволочью не выглядел. Прокашлялся и произнес:
— Здравствуй Мара, это Саша Мечников. Не смог я с тобой рядом остаться, и как бы мне того не хотелось, но мы не можем быть вместе, и пока, обстоятельства сильней нас. Прости и прощай!
Журналистка выключила запись, и достала блокнотик в шикарном бархатном чехольчике:
— Песню какую заказать хочешь?
— На ваш выбор, но что-нибудь трогательное, про любовь и про расставание.
— Кому адресовано послание?
— Марьяне из города Трабзон, от сержанта гвардии Александра Мечникова.
Услышав про Трабзон, Алексеева напряглась, хотела вновь атаковать меня вопросами, но на мое счастье появился Черепанов, и без всяких разговоров запрыгнул в машину. Я последовал за ним, и мне вслед донеслись слова журналистки:
— Теперь я точно приеду, Александр Мечников, и ты от моих вопросов никуда не денешься.
Шутливо козырнув, из уже тронувшейся машины, ответил:
— Вас понял. Все исполню, за все отвечу, но только по приказу. Честь имею!
Глава 20
Кубанская Конфедерация. Новороссийск. 19.07.2059
За время моего отсутствия в расположении родного батальона, в лагере многое изменилось. Во-первых, все подъезды к пансионату, где мы базировались, были перегорожены блокпостами, окопами, дотами и завалами из строительного мусора. В совокупности получилось, вполне неплохое укрепление, ничего долговременного, но и с наскока не взять. Во-вторых, пляж, где мы в прошлом году так любили загорать, был абсолютно безлюден, и украшен двумя деревянными табличками. На одной, ближней к лагерю и линии окопов, идущих по берегу, было написано: «Осторожно, мины!» На другой табличке, метра через три, поближе к воде: «Сказано же, что мины. Назад!», понизу подпись: «прапорщик Тукаев». И в третьих, в самом лагере были посторонние, полсотни молодых черноголовых и смуглых «индейцев» с Кавказа, которые с утра и до самой поздней ночи, под руководством наших инструкторов, занимались боевой подготовкой.
Как мне рассказали парни из моей тройки, горцы собрали почти полторы тысячи парней из молодняка, от пятнадцати до семнадцати лет, и по договоренности с Симаковым, группами по полсотни человек, распихали их по нашим самым боеспособным подразделениям. Здесь, вдали от дома, они постигали военную науку, и готовились в начале осени вернуться домой. Положение кавказцев день ото дня становилось все хуже, их еще неокрепший Союз трещал по швам, и под напорам южан из Халифата, они постоянно отступали и сдавали свои населенные пункты один за другим. Горцы не могли выделить бойцов, которые будут заниматься тренировкой подрастающего поколения, и самое главное, не имели для этого никакой материальной базы. Вот и приходилось, за счет нашей казны и на нашей территории, готовить для них пополнение.
Впрочем, тренирующийся горский молодняк, видел я не часто, они все время пропадали на полигоне, оборудованном за лагерем, а я находился на базе и занимался сортировкой информационного пласта из флэшек, прикупленных у компьютерного фаната Эдика. Однако один кавказец все же привлек мое внимание. Это был их наставник, контролирующий обучение своих питомцев, алим, что значит ученый, Иман Гойгов, старый и седовласый, но все еще крепкий высокорослый горец, лет около семидесяти, который, наверняка, очень хорошо помнил времена до пришествия чумы.
Жил он в отдельной комнате пансионата, и день этого старика начинался каждый раз одинаково, по пояс голый он выходил в лес, делал трехкилометровую пробежку, и после этого присоединялся к утренней зарядке своих воспитанников. Потом, в неизменной высокой папахе, в черной одежде, состоящей из рубахи и брюк, и таких же черных, мягких кожаных сапог, появлялся в лагере, где завтракал вместе со всеми. После чего уточнял у наших инструкторов план занятий на день, что-то одобрял, что-то переиначивал, и после этого, отправлялся на полуразрушенный каменный мол, вдававшийся в море, и до полудня сидел там в одиночестве. Вроде как, размышлял о вечном. Своеобразный человек, который чем-то запал в голову, и чем дольше он находился рядом, тем больше он беспокоил меня, и я никак не мог понять почему. Так продолжалось неделю, пока, совершенно случайно, я не увидел, как он проводит со своими пареньками ежевечерние занятия по рукопашному бою.
«Олег, — мелькнула в голове мысль, — этот самый старик, двигается точно так же, как и верный наемник Кары, который одолел меня в Пазаре, смог от пули уйти и спасти своего вожака». Присмотрелся к дедушке Иману поближе, и заметил, что общие у них с Олегом не только движения и ухватки, но и слова, и жесты, и даже манера сидеть у костра. Странно это? Еще как странно, и я, переговорив с командиром роты, решил обратиться прямиком к Еременко. Не откладывая дела в долгий ящик, прямо с утреннего построения, направился к комбату, и рассказал ему все как есть. Еременко, что характерно, ничуть не удивился, видимо что-то знал об этом старике, и только сказал, что ничего странного в этом нет, а мне надо переговорить со стариком, и я все узнаю сам. В связи с чем, он дал мне один выходной день, и разрешил взять свой спиннинг.
Намек про спиннинг был понят и, взяв рыболовные снасти, я отправился вслед за Гойговым на мол. Старик без движения сидел на раскладном стуле, и смотрел на море. Прямо, блин, Хемингуэй в кавказском варианте. Я примостился в метре от старейшины и начал готовить спиннинг. В это время он заговорил и с неистребимым кавказским акцентом спросил:
— Тебя ведь, Саша зовут?
— Да, — я повернулся к нему.
— Я заметил, что ты всю неделю наблюдаешь за мной. Что-то не так? — старик был невозмутим как скала, даже не повернул ко мне свою голову, и все так же продолжал наблюдать за морем.
— Вы напоминаете мне одного из моих знакомых.
— Кого же? — старейшина соизволил обернуться и посмотреть на меня.
— У наемника Бурова, по прозвищу Кара, есть один боец, Олегом зовут, фамилию не знаю, клички или позывного нет.
— Угу, — только и пробурчал он.
— И что, это все, что вы хотите мне сказать?
— А я тебе ничего и не должен говорить, парень. Я узнал, что хотел, и меня твое объяснение полностью устроило.
— Но ответа не получил я.
— Ха, — ухмыльнувшись в бороду, старейшина еле слышно засмеялся и сказал: — Ты не задал вопроса, Саша, а потому и не получил ответа.
Действительно, вопроса я не задавал, а стоило бы с него и начинать.
— Что вас связывает с Олегом? — спросил я.
— Он мой воспитанник, долгое время помогал мне в делах, и в итоге предал семью, вскормившую и вырастившую его. Теперь он мой кровный враг, так же как и Кара, и Ильяс, второй верный пес этой продажной твари.
— Ильяса больше нет, он погиб.
— Как это произошло?
— Взлетел на воздух.
— Твоих рук дело?
— Моих.
— Если будешь в наших краях, то знай, что в доме алима Гойгова ты всегда желанный гость, — он замолчал и, видя, что я не тороплюсь покинуть мол, спросил: — Ты хочешь спросить еще о чем-то?
— Скажите, уважаемый алим, ведь это вы обучали Олега рукопашному бою?
— Да, ведь он мой воспитанник.
— А что это за борьба такая? Кое-что в жизни своей я видел, и в драке не самый слабый боец, а Олег меня в легкую сделал.
Алим усмехнулся и ответил:
— Нет, это не что-то особенное, а просто опыт, и не более того. Конечно, я его учил, но это смесь из борьбы, самбо и элементов армейского рукопашного боя, всего того, что я знаю. Немного того и этого, а на деле, не более двух десятков приемов, доведенных до автоматизма, — он помедлил и добавил: — Если есть интерес, то ты можешь заниматься вместе с нашей молодежью.
— Согласен, — ответил я и так закончился мой разговор с алимом Иманом Гойговым.
Тем же вечером, я присоединился к тренировкам кавказской молодежи, и две недели подряд, усваивал ухватки рукопашного боя, которые преподавал старик. Надо сказать, что усвоил многое, и практики было вдоволь, так как Гойгов к вопросу обучения подходил достаточно просто. «Вы трое против тех двоих, этот один против тех четверых, все против всех. Вперед!»
После тренировок, алим собирал своих питомцев у ставшего уже традиционным ночного костра. Здесь он давал своим волчатам психологическую накачку, вел с ними разговоры, и мне, как человеку, который к знаниям тягу имеет, они всегда были очень любопытны. Опять же разговоры шли на русском языке, и я понимал, о чем идет речь.
— Иса, — обратился старик к одному из парней, — почему ты сегодня сцепился с Магой?
— Учитель, — ему ответил невысокий крепыш, лет семнадцати, — я виноват, был несдержан, и обозвал его табасаранским недобитком.
Алим оглядел всех сидящих у костра, и сказал:
— Я тысячу раз говорил, и повторю опять. Нет вайнахов, ни ингушей, ни чеченцев. Нет осетин, черкесов, кумыков, аварцев, аланов, ногаев, табасаранцев, кабардинцев или даргинцев. Мы единый народ, кавказцы. Только в единении сила, и только так мы выживем. Кто этого не понял или не хочет понимать, тот наш враг, потому что желает нам зла. Слишком мало нас осталось, а некоторые племена, после Хаоса совсем исчезли. Когда шесть лет назад старейшины уцелевших племенных кланов Северного Кавказа собрались в Грозном на свой первый совет и объявили о своем решении объединиться, многие говорили, что ничего не выйдет, и многие были против этого. Глупцы не видели за своими мелочными проблемами того, что безбожный Халифат, очерняющий имя пророка Магомеда, наступает, и уже подмял под себя все то, что осталось от Азербайджана, Армении и большей части Грузии. Что было бы, если бы мы тогда не встали плечом к плечу, и в битве на Салаватском перевале не разгромили захватчиков?
— Мы были бы рабами, — дружно и, видимо, не в первый уже раз, ответили его воспитанники.
— Правильно, — алим был удовлетворен и, оглядев парней, сидящих вокруг него, спросил: — У кого-то имеются вопросы?
— У меня, — с места поднялся один из парней, косо взглянул на меня, сидящего рядом с их учителем, что весьма почетно, и задал вопрос: — Уважаемый алим, почему мы принимаем помощь от людей иной веры? Почему тренируемся здесь, а не дома?
— Все просто, Мухтар, дома, мы не имеем возможности подготовить вас так, как делают это здесь, и сейчас, несмотря на всю нашу былую ненависть, мы союзники с кубанцами. А насчет веры, все сказано в нашей Священной Книге — Гойгов помедлил, и процитировал: — Bo имя Аллаха милостивого и милосердного! Я не поклоняюсь тому, чему вы поклонялись, и вы не поклоняетесь тому, чему я буду поклоняться! У вас — ваша вера, и y меня — моя вера! — еще раз, оглядев всех присутствующих, он добавил: — Нет неверных религий, а есть разные, и только еретики, вроде халифатцев, перевирающие все и вся, не достойны, называться последователями Господа. Аллах велик и мудр! Аллаху принадлежат воинства небес и земли! Он все видит, и испытывает нас каждый день, и каждый миг. Рука Аллаха — над нашими руками! И знайте, юные воины, что тот, кто выполняет заветы Аллаха, тому он даст великую награду. Сквозь все битвы, препятствия, кровь, лишения и бедства, мы пройдем по пути испытаний, и одержим так необходимую нам победу. Однако, для этого нужна храбрость, вера и готовность к самопожертвованию. Вглядитесь в свою душу, и спросите себя, готовы ли вы встать на путь Аллаха и пройти по нему до конца?
Так проходили вечера, и с каждым днем я все больше удивлялся алиму. Вот насколько же мудрый и хитрый человек, как умело людьми манипулирует, и направляет их туда, куда ему это необходимо. Честное слово, был бы я чуть попроще, то обязательно на его речи повелся, а так, послушать интересно, проанализировать, да и только. Обратное можно было сказать про парней, которых готовил Гойгов, самые настоящие федаины и шахиды получились. Не знаю, как шла подготовка в других группах кавказских юношей, раскиданных по нашему государству, а эти пятьдесят парней, когда схлестнутся в родных горах с халифатскими бойцами, не отступят, и в этом, я был уверен.
Дни пролетали незаметно, в светлое время суток работа с компьютером и отжим полезной информации, которая могла бы в будущем пригодиться, а вечером тренировки. Однако сегодняшнее утро началось с суеты. На связь с батальоном вышел находящийся в Краснодаре представитель горского правительства, и вся кавказская молодежь, обучавшаяся у нас, стала собираться в дорогу. Положение дел на Кавказском фронте, все более ухудшалось, и Совет Старейшин, управляющий всеми делами Северного Кавказа, принял решение вернуть свою молодежь домой, и их телами заткнуть дыры в своей обороне.
Ну, уезжают, так счастливого им пути. Глядишь, еще и свидимся когда, если они в этой кровавой бойне, что Кавказским фронтом зовется, уцелеют. Жаль, что тренировки мои с ними окончены, но основное я выхватил, а дальше сам разберусь.
Наши парни сегодня ушли на полигон, а я сидел за столом в своей палатке, проверял очередную флэшку, на предмет чего-то полезного, и в этот момент, брезентовый полог входа откинулся и появился Гойгов.
— Здравствуй Саша, — старик присел напротив меня и с уважением посмотрел на ноут, который я выключил и отставил в сторонку.
— Здравствуйте, уважаемый алим. Мне сказали, что вы возвращаетесь домой?
— Да, пора и моим джигитам показать себя в деле. Вот, зашел попрощаться и поговорить.
— Конечно, — я привстал. — Чаю хотите?
— Нет-нет, сиди. У вас такого чая, как у нас выращивают, нет, а другого я не пью.
— Дело ваше, а я выпью, — чайник, стоящий на простой электроплитке рядом, был еще горячий и, сделав себе кружку напитка, я присел за стол, и спросил гостя: — Я так понимаю, что у вас есть ко мне вопросы?
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |