В массовом сознании (к прискор­бию - и в православном массовом сознании) прочно вкоренилось пред­ставление о кре­стовых походах только лишь как об эпизоде из исто­рии

Роман Бычков ———————————————————————————

ПОСЛЕДНИЙ

КРЕСТОВЫЙ ПО­ХОД

В массовом сознании (к прискор­бию - и в "православном" массовом сознании) прочно вкоренилось пред­ставление о "кре­стовых походах" только лишь как об эпизоде из исто­рии латинства; или же (в случае опять же "православной" ревности не по ра­зуму) как о специфическом порожде­нии латинства, причём таком порож­дении, которое заведомо трактуется как нечто неприглядное и поро­чащее латинский Запад. Нет-нет да и нахо­дятся православствующие "зилоты", готовые попрекать латинство то ин­квизицией, то кре­стовыми похода­ми,- то есть тем, что в като­лицизме как раз таки не является принадле­жа­щим собственно ему, но унаследова­но им от Древней Церкви. О таковых "ревнителях" должно сказать вослед Апостолу: "свиде­тельствую бо им, яко ревность Божию имут, но не по разуму" (Рим. 10,2). Право же, у латинства вполне хватает своих соб­ст­венных грехов, чтобы ставить ему в вину те явления, кои, быть может, отпавшей от Все­ленского Правосла­вия церкви Запада послу­жат некото­рым оправданием на Страшном Судище Христовом.

Надобно заметить, что все подоб­ные "пункты обвинения" в отношении латинства в среде "православных" воз­никли относи­тельно недав­но. Достоподлинные пра­во­славные древле безо всяких коле­баний ве­дали - всякий именующий себя "христиани­ном" есть уже тем са­мым и крестоносец, что крестонос­ный подвиг не есть "монопо­лия" од­ного латинства. Но и к латинянам, вземшим ратный Крест Христов, от­ношение на православном Востоке разительно отли­чалось от привычно­го нам ныне "зилот­ского" обличительства. Так, например, древ­нерусский летописец XII в. "немцев-католи­ков, ходивших в Третий Крестовый поход биться за гроб Господен, не усомнил­ся при­знать "святыми мученика­ми, проливав­шими кровь свою за Христа" (В.Ключевский). Бо­лее того, в России в Вос­кресенском собо­ре воздвигнутого в XVII в. Патриархом Ни­коном Ново-Иерусалимского монас­тыря (являю­щимся точной копией Храма Святаго Гроба Господня в "ста­ром" Иеруса­лиме) находятся, среди прочего, символиче­ские гробницы "латинских" королей осно­ванного кресто­носцами в 1100 г. Иерусалим­с­кого королев­ства - Готфрида Бульонского и Балдуина I.

Но оставим в стороне латинство как та­ковое, поскольку хорошо изве­стно, что ему не удалось соблюсти идею Крестового по­хода в должной чистоте. Идея сия была в ко­неч­ном итоге извращена, подобно тому, как было извращено латинством мно­жество унаследованных им от древ­ности (от времён когда первый Рим был православным) цер­ковных уста­новлении. Мы, собственно, и на­чали разговор о крестоносцах Запада вов­се не для "реабилитации" папства, но для того, чтобы напомнить: извра­щённое воплощение какой-либо об­ладающей традиционной леги­тимностью Идеи ни в малой мере не может послужить предлогом к дискредита­ции, а тем паче к отвержению самой Идеи. Опреде­лившись в этом, следу­ет обратить взор к священной Рус­ской истории, коей идея Кре­стового похода не только не чужда, но и по­лучила в ней едва ли не наиболее безпри­месночистое своё воплощение.

Примеры сего можно было бы мно­жить и множить, но мы ограничимся лишь двумя, заимствовав их из лето­писаний двух царст­вований, явивших (каждое на свой лад, но в предустановленной гармонии меж собой)так сказать "апофеозис" Единодержавия на Руси. Эти царствования - благо­верных царей: Ио­анна IV Васильеви­ча Грозного и Петра I Алексеевича Великого.

Известный церковный историк XIX в. граф Мих. Толстой, при описании покорения Грозным Царём Казанско­го ханства, не оби­нуясь прилагает к "казанскому взятию" са­мое понятие "крестовый поход". Он пишет: "В пос­лед­ний раз взволно­валась Казань и возбудила гнев Иоанна. Сильные при­готов­ления воинские предше­ствова­ли вели­чай­шему из рат­ных подвигов того времени. На пути к мятежному городу зало­жена была Свияжская кре­пость; увещатель­ные грамоты митро­полита возбудили её но­вых поселен­цев и собравшиеся полки к свя­тому исполнению своего долга. Наконец поднялся сам Иоанн; блистательный поход его имел совершенное подобие крестового; торжественность обря­дов церковных меша­лась с упражне­ниями воинскими; молебст­вия начи­нали и заклю­чали каждый подвиг. В виду Казани распо­ложился необъят­ный стан русский, и близ шатра цар­ского разбит ша­тёр церковный. Пред началом приступа всё войско очисти­ло совесть исповедью. Царь молился в поход­ном храме, при совершении литургии гото­вясь к приобщению Святых Тайн. Когда диакон возгласил слова Еванге­лия: "Будет едино стадо и един пастырь!", грянул гром перво­го взрыва подкопов; при словах ек­те­ний: "Покорити под нозе его вся­ко­го врага и супостата" - второй взрыв под­нял на воздух стены Казанские. Сеча заки­пела, но Царь причастился и дождался конца литургии. Едва ус­пел он сесть на коня, как принесли ему весть: "Казань взята!". Это со­бы­тие со­вершилось 1 октября 1552 года и сопровож­далось избавлением 60 тысяч хри­стиан, то­мившихся в нево­ле мусульманской.

Торжествующий победитель сам водру­зил первый Крест посреди по­корённого го­рода и, обойдя по сте­нам с хоругвями и ико­нами, посвятил Пресвятой Троице бывшую столицу царства Казанского" ("Рассказы из ис­тории Русской Церкви").

Для осмысления места и роли крес­то­носной идеологии в России весьма много материала даёт т.н. Прутский поход Импера­тора Петра I против Тур­ции; поход неудач­ный по своим воен­ным результатам, но пре­исполненный чрезвычайной символической значимо­сти. Сей поход был волею Монарха пря­мо объявлен - походом Крестовым.

"1 янв. (1711 г.) Пётр обедал у кн. Меньшикова; вечером при фейервер­ке, освещены два щита, на одном изображена звезда с над­писью:.Гос­поди, покажи нам пути Твоя" (ср. Пс. 26,11), т.е. Господи, покажи нам до­рогу в Турцию, на другом - столб с ключом и шпа­гой, с надписью: "Иде же Правда, там и по­мощь Божия" (ср. Пс. 125,8)" (А.Пушкин, "История Петра").

"25 февраля 1711 года в московском Ус­пенском соборе было прочтено народу объ­явление войны с врагами имени Христова, нечестивыми турка­ми. Перед собором в пол­ной поход­ной амуниции стояли оба неуто­ми­мые гвардейские полки: Преображен­ский и Семёновский; Царь поздравил их с похо­дом; на их новых, красных знаменах вид­нелся белый крест с над­писью: "сим знаме­нием побе­диши!" (А.Чистя­ков, "Исто­рия Петра Великого").

Надобно сказать и то, что все пос­ле­дующие войны Российской Импе­рии и Оте­чественная война 1812г.; и война за освобо­ждение славян 1877-78 гг.; и германская (вторая Отече­ственная) война 1914 г. - все они, не­смотря на некоторые привходящие "моменты" (осложняющие и замутняющие идейный облик перечисленных войн) имели в той или иной степени характер Крестового похода. Установив таким образом, что осия­ние крестоносной идеи различимо почти во всякой войне, ведущейся христианскими державами (из коих первая есть - Русская Империя), сле­дует заметить, что во всём этом над­лежит видеть не только посюсто­ронние цели, пусть даже и весьма бла­город­ные (вроде освобождения хри­стиан или свя­тых мест от иноверно­го порабощения). Для уразумения ме­тафизики Крестовых походов имеет смысл сопоставить данное явление с "обыкновенными" и всем хорошо зна­ко­мыми крестными ходами. Вот что говорит о ме­тафизике крестного хода святитель Фи­ларет Московский:

"Когда вступаешь в крестный ход, по­мышляй, что идёшь под предводи­тельством Святых, которых иконы в нём шествуют, и приближаешься к Самому Господу, поко­лику немощи нашей возможно. Святыня земная зна­менует и призывает Святыню Не­бес­ную. Присутствие Креста Господня и святых икон и кропление освящен­ною водою очищает воздух и землю от наших грехов­ных нечистот, удаля­ет тёмные силы и при­ближает свет­лые. Пользуйся сею помощью для тво­ей веры и молитвы, и не делай её бес­полезною для тебя твоим нерадением. Слыша церковное пение в крестном ходе, соединяй с ним свою молитву, и если по от­далению не слы­шишь, при­зывай к себе Гос­пода, Бо­жию Матерь и Свя­тых Его извест­ным тебе образом мо­литвы... Не беда, если отстанешь те­лом, не отставай от Святыни духом".

Приложив слова сии к выше ­рассмотрен­ным нами истори­ческим при­мерам, выведем следую­щее - "обы­ден­ный" крестный ход пред­ставляет собой ни­что иное, как невоо­ружён­ный Кре­стовый поход, то­гда как Крестовый поход есть кре­ст­ный ход с ору­жием.

До наших дней дошло наглядное свиде­тельство того, как свершается – «анагогиче­ское», "возводитель­ное" претворение земной брани в "неземной путь" к вышнему Иеруса­лиму. Мы имеем в виду многодивную икону "Церковь воинст­вующая", "вне­шним" пово­дом для написания которой как раз таки и послужило - казан­ское взятие" при Иоанне Грозном. Но запе­чатленное на сей иконе ни в коей мере не должно считать лишь истори­ческой иллюст­рацией к эпизоду этого слав­но­го царствова­ния; оно перерастает свой "исторический прототип" и может быть ис­толковано как представляющее вооб­ще всё земное странст­вование Церкви Воинствую­щей, как Кресто­вый поход в Вечность, на­встречу "новому небу и но­вой земле" (Апок. 21,1), навстречу сня­тому городу Иерусалиму "новому, схо­дящему от Бога с неба" (Апок. 21,2). До­с­тойно примечания, что во главе сего вселен­ского Крестового похода Церк­ви Воинст­вующей, как хорошо видно на оной святой иконе, поставлен "подобник Божий" Право­славный Царь [Заметим, кстати, что сие цар­ственное служение Богопомазанника яко "плотоноснаго архистрати­га Небесных во­инств на земли" (по досточудному выра­же­нию св. Филарета Московского) нашло своё отражение, в том числе и в Основных Зако­нах Рос­сийской Империи, в коих Царь по­име­нован "главой Церкви". Припомним, сколько хульных измышлений со сто­роны цареборцев было высказано по поводу этого определения. Но в нём, ра­зумеется, нет ни­какого искажения пра­вославной доктрины, - надобно лишь понимать его достодолжным образом.

Выше мы указывали, что едва ли не на все войны, которые вела Россия, па­дал некий отсвет Вечного Крестового похода. Но со времён первой м1ровой войны, победа Рос­сии в которой была сорвана февральско-ок­тябрьской рево­люцией 1917 г., и которая так и не за­вершилась водружением уже подго­тов­ленного Креста на Св. Софии в осво­бож­дённом от неверных Константино­поле - мы можем наблюдать в испол­нении русских су­деб некую "недоска­занность". Слишком явно ощущение, что Россия ещё не сказала Mipy своего "последнего слова". Всё слышнее в Рос­сии голоса, пытающиеся проникнуть в "тайну России", расшифровать "Русскую эс­хатологию". Мы склонны рассматри­вать всё вышеуказанное, как ещё один признак того, что для нас, поставивших себе целью пособ­ствовать возведению на Трон Царя Михаила (см. Дан. 12,1), приближается время выступ­ления в наш Последний Крестовый поход.

Надобно ещё при этом удерживать в па­мяти, что царственный град Моск­ва есть не только "другой", Третий Рим, но и "другой Иерусалим"; это одновре­менно и имперская столица Mipa и свя­той теократический го­род, избранный и освящённый Богом взамен старого "ветхого" Иерусалима, осквернён­ного богоубийством, которому в силу сего беспримерного злодеяния предназна­чено во времена конечные стать сто­лицей царства Антихриста ("И когда кончат они (Илия и Енох - Р.Б.) сви­детельство свое, зверь, вы­ходящий из бездны, сразится с ними, и по­бедит их, и убьет их, и трупы их оставит на улице великого горо­да, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь

наш распят" (Апок. 11,7-8)). Сей "ново­ие­русалимский" статус Москвы в пре­жние времена, в России Царей, хоро­шо понимали. Так, например, благовер­ный Царь Пётр Алексеевич, по одержании им Полтавской победы, 21 декабря 1709 г. въезжал в Москву следующим образом. По пути Царского сле­дования были расставлены дети, облачённые в белые стихари, с вербными ветвями в ру­ках, кои встречали Государя пением:

"Благословен грядый во имя Гос­под­не...". Сим единовременно знаменова­лось как-то, что Царь есть нарочитым образом "подобник Божий", так и то, что Москва есть "новый Иерусалим".

Памятуя всё сие, мы вправе ожидать, что чаемое конечное совпадение в кон­це времён "града земного' и "града не­бесного" про­изойдёт именно здесь. "И никто же речет,- говорит преп. Авель Тайновидец,- "Царь здесь или там", но все: "Это - он". Воля на­родная покорит­ся милости Божией, и он сам подтвер­дит своё призвание". Им же сказано пред тем: "Сей будет избранник Божий, и на главе его благословение. Он будет един и всем понятен, его учует самое сердце рус­ское. Облик его будет державен и све­тел..". "Это - Помазанник, сохраненный Все­вышним к концу против них и нечестии их, Который об­личит их и представит пред ними притеснения их. Он поставит их на суд живых и, обличив их, нака­жет их. Он по милосердию изба­вит остаток народа Моего, тех, которые сохранились в пределах Моих, и обрадует их, доколе не придет коней, день суда, о кото­ром Я ска­зал тебе вначале" (ЗЕзд. 12,32-34).

Что же возглаголати нам "во дни наша", коль скоро мы видим, что до­селе продолжа­ется пленение святого града Москвы - вто­рого Иерусали­ма - от орд разноименных инопле­менников, не тайно, но явно уже ру­ководимых христоубийцами-жидами. Сово­купив свидетельства древнерус­ских лето­писцев со свидетельствами "Цесарских книг" Св. Писания повто­рим сказанное нами пре­жде - всей опричной братии нашей надлежит приуготовляться к скорому выступле­нию в Последний Крестовый поход!

"Провозгла­сите об этом между народами, приго­товьтесь к вой­не, возбудите храбрых; пусть вы­ступят, поднимутся все рато­борцы. Перекуйте орала ваши на мечи и серпы ваши на копья; сла­бый пусть гово­рит: "я силен". Спешите и сходитесь, все наро­ды окрестные, и соберитесь;

туда, Господи, веди Твоих геро­ев" (Иоил. 3,9-11)

. Ибо заканчива­ется "время стран­ствования" нашего (1Пет. 1,17). Он близок - близок вожделенный и страшный день. День, когда герои Господни, Русские крес­тоносцы, опричники Последнего Царя, возложившие на себя Крест (ко­торый есть, как демонов язва), воочию увидят - как оный Крест пре­враща­ется во славу Ангелов.

Святый Иерусалим, снисходящий с Не­бес на поля нашей "родной страны" у свя­тых стен коего и должен закончить­ся наш "свя­щенный долгожданный бой", наш Послед­ний Крестовый по­ход.

---

Дата добавления: 2015-08-28