Автор – Тасоева Элина (http://www.proza.ru/avtor/fallenfromsky) 1 страница

Автор – Тасоева Элина (http://www.proza.ru/avtor/fallenfromsky)

«Один за всех и все за одного»

Глава 1.

Я вихрем летела по коридору третьего этажа, на ходу пытаясь собрать волосы в некое подобие хвоста, так как дома не успела даже причесаться. Звонок ещё не прозвенел, но до урока оставалось минуты две-три, не больше. Я опять чуть не опоздала. Признаться, в последнее время это случалось со мной довольно часто, что, в принципе, не удивительно, ведь спать я ложилась примерно тогда, когда стрелки на часах показывали два, а то и три часа ночи. Естественно, выспаться мне не удавалось, ведь в школе надо быть около восьми утра, а значит, по идее, вставать мне нужно часов в семь, а то и раньше. Правда, на деле я просыпалась намного позже. Отсюда и мои опоздания. Но опоздания вполне оправданные. Ведь я ложилась спать так поздно отнюдь не по своей воле.

То есть, конечно, по своей, но всё дело в том, что я всегда плохо училась, а сейчас решила подтянуться по некоторым предметам. До этого меня моя учёба сильно не волновала, да и родителей, в принципе, тоже. Для них главное было, чтобы я не вылетела из школы и проучилась хотя бы класса до девятого. А вот как проучилась, это уже было делом десятым. Так что меня никто не контролировал, и занималась я через пень колоду. Нет, я не была круглой двоечницей, но и до «ударницы» мне было как пешком до Китая. Особенно мне трудно давались математика и физика. Тут я еле выскребалась на троечку. Но зато по литературе у меня всегда, сколько я себя помню, была твёрдая пятерка. Это, наверное, единственный предмет, по которому у меня стабильно была хорошая оценка, если не считать, конечно, музыки, где учитель ставил тебе пятёрку за то, что ты хотя бы раз ходил на его урок. Но, как я уже говорила, моя учёба меня не сильно тревожила. До того, как я перешла в девятый класс. Тут-то и началось самое интересное. Дело в том, что раньше в нашей школе в десятый класс брали всех, кто сдаст ГИА хотя бы на слабенькую тройку.

Но в этом году наша директриса решила изменить традициям и набрать только два десятых класса, и это при том, что девятых классов три. То есть, не все желающие получить полное среднее образование имели возможность проучиться все одиннадцать лет. Те дети, которые учились так себе и не имели богатых родителей, оказались вынуждены подыскивать себе ПТУ или колледжи. Ведь конкурс на одно учебное место был очень большим, а условия не для всех одинаковые. Например, дети, учащиеся в «А» классе, сразу были зачислены в десятый класс, ведь они так называемая элита школы, детки богатых родителей, спонсирующих директора. Так же путь в десятый класс был полностью открыт экспериментальному «В» классу. В нём учились настоящие вундеркинды, которые с первого класса занимались по усложнённой программе. Им, следовательно, хорошо сдать ГИА было в сто раз легче, нежели «простым смертным». Остаётся класс «Б», в котором учусь я. Понятно, что у меня и у большинства моих одноклассников шансы попасть в десятый класс ничтожно малы. Ведь у нас всего один отличник и четверо «ударников». Родители у нас тоже самые обычные, не чета родителям «ашек».

Вообще, если честно, то директриса, как и многие другие учителя, поставила на нас крест. Так уж вышло, что мы всегда уступали другим ученикам своей параллели не только в учёбе, но и во всём остальном. Будь то школьный праздник, на котором надо было каждому классу выступить со своим номером, или какое-нибудь соревнование среди параллели, то мы всегда оказывались в числе аутсайдеров. И не потому, что мы бездарные дети, напрочь лишённые талантов, нет. Нам просто не повезло.

Не повезло с самого первого класса, когда классное руководство над нами поручили молоденькой учительнице Арине Николаевне. Эта тезка няни Пушкина только-только закончила пединститут, и мы у неё были «первым опытом». Но, не зря говорят, что первый блин комом. Может, когда-нибудь Арина Николаевна и станет хорошей учительницей, но это случится через много-много лет. Если случится вообще. Профессия педагога ей явно не подходит. Мало того, что она не умеет общаться с детьми, создаётся впечатление, что она их вообще боится, так ещё у неё напрочь отсутствуют организаторские навыки. Для неё поставить с детьми маленькую сценку на Новый Год является непосильной задачей. Но Арина Николаевна – просто образец идеального учителя по сравнению с нашей нынешней классной руководительницей – Татьяной Михайловной. Вот уж кто точно выиграл бы на конкурсе «Худший учитель века», если бы такой конкурс, конечно, был. Мало того, что эта, с позволения сказать, учительница совершенно не знает свой предмет, удивительно даже, как она столько лет в школе-то проработала, так она ещё совершенно наплевала на наш класс уже с того момента, как нас ей поручили. У нас никогда не было классных часов, мы никогда не ходили вместе в театр, в цирк или на экскурсии, да что там, у нас даже родительских собраний почти не было! Сколько на неё жалоб писали наши родители… Но всё без толку. Директриса не только не внимала жалобам, но и всё больше укоренялась во мнении, что мы «трудный» класс, где учатся если не отсталые дети, то точно будущие уголовники. Конечно, она не всех гребла под одну гребёнку, но в целом, о классе у неё сложилось не лестное для нас мнение. И на первом же классном часу в этом году, она недвусмысленно намекнула нам, что почти всех учеников 9«Б» она бы не желала видеть в десятом классе.

Я, если честно, по этому поводу не сильно расстроилась. Ведь я всё равно хотела уйти в колледж. Но потом я поневоле начала задумываться о дальнейшем обучении в школе. Но не потому, что жаждала получить полное среднее образование, а потому, что мне банально было страшно. Страшно уходить из привычной школы в новый коллектив. Знаю, это может показаться глупым, но я реально этого боялась. Я с детства очень стеснительная и скромная, плохо иду на контакт с людьми, у меня и друзей-то близких никогда не было, а тут такая смена привычного круга общения! В общем, я тупо спасовала. Испугалась и решила во что бы то ни стало попасть в десятый класс, чтобы хоть на два года отсрочить свой выход во взрослую жизнь. Я начала усердно заниматься, готовиться к экзаменам. Нельзя сказать, что я в этом очень преуспела, но я старалась. Вообще, человек я очень ленивый и неусидчивый, так что для меня даже полчаса занятий нелюбимым делом – подвиг. Но заниматься по полчаса в день очень мало. Я с неимоверным усилием перебарывала себя и занималась больше. Правда, мои родители такой тяги к знаниям не оценили. Они посчитали, что уже поздно браться за ум. Так что моя интенсивная учёба никоим образом от домашних обязанностей не освобождала. Благо, у меня этих обязанностей не много. По крайней мере, не больше, чем у остальных детей. Но, как я уже говорила, человек я до ужаса ленивый. И вместо того, чтобы прийти со школы и переделать все важные дела, я сажусь за компьютер, часами зависая в социальных сетях (ещё одна моя слабость, каюсь), а потом поздним вечером начинаю делать всё то, что должна была сделать днём, плюс уроки. Таким образом я провожу вечер и часть ночи. А утром, опаздывая в школу, клянусь себе в том, что сегодня лягу спать пораньше. Но никогда это обещание не выполняю. И, как следствие, снова опаздываю. Как сейчас, например.

Я влетела в класс ровно тогда, когда прозвенел звонок. Почти все сидели на своих местах. Учительницы ещё не было, к моей бесконечной радости, ведь первым уроком была биология, которую вела Татьяна Михайловна – наша классная. Получать разнос с утра пораньше мне абсолютно не улыбалось, и поэтому я быстренько направилась на своё место. Сижу я на третьей парте первого ряда вместе с Ирой – первой красавицей класса. Она действительно очень красивая. Рыжеволосая, зеленоглазая, стройная... Кажется, будто она сошла с обложки какого-нибудь модного глянцевого журнала. Рядом с ней я чувствую себя неуютно. У меня всегда был комплекс по поводу своей внешности (дело в том, что я считаю себя немного полноватой для своего невысокого роста). А рядом с Ирой я ощущала себя чуть ли не уродиной.

- Привет, Саш, - приветствовала меня моя соседка. – Что, опять опаздываем?

Я уныло кивнула.

- Вообще приходить сегодня не хотела. Думала уже, что притворюсь больной и останусь дома.

- А что не притворилась?

- Сегодня физика. Пропускать не хочу.

Ира фыркнула.

- Ну да, ты же у нас прям Мари Кюри-Склодовская. Типа физика – наше всё!

Я улыбнулась.

- Не только физика, ещё и информатика с математикой. Точные науки – наше будущее!

- Боже мой! И это говорит мне гуманитарий до мозга костей. С каких пор это мы забыли про нашу любимую литературу и всецело отдались математике и ей подобным наукам?

- С тех пор, как решили в десятый класс идти. А чтобы туда попасть, надо обязательно физику с информатикой сдавать. И потом, про литературу я не забыла! Просто сейчас времени на неё нет.

- О Боже! Как вы могли променять буквы и слова на цифры и знаки?! - картинно возмутилась одноклассница.

Я хотела подыграть ей и продолжить наш дурашливый диалог, но тут отворилась дверь в класс. Все притихли, ожидая, что сейчас зайдёт учительница, но вместо неё в класс вбежали двое: высокий белокурый парень и темноволосая девочка.

- О, Ванька с Дашкой припёрлись! Я уж думала, они не придут.

Ирка приветственно помахала вошедшим рукой.

Опоздавшими были Ваня Васильев и Даша Савельева – двое неразлучных друзей. Да, именно друзей. Хотя, глядя на них можно было подумать, что они брат с сестрой или влюблённая пара. Они везде ходили вместе, часто ссорились, но быстро мирились. У них были такие непохожие характеры и привычки, но это, казалось, их только сближало.

Ваня - высокий, широкоплечий парень со светлыми волосами и васильковыми по-детски наивными глазами. Все, кто его видят, всегда сравнивают его с одним из трёх храбрых русских богатырей. И действительно, Ваня имеет славянские черты лица, да и имя у него самое что ни на есть русское – Иван. Правда, характер у него не очень-то богатырский. За всю свою жизнь он ни разу не подрался, предпочитая решать все ссоры мирным путём. Во всех своих действиях Ваня был степенен и последователен. Он никогда не делал поспешных выводов и не принимал скоропалительных решений. В общем, он был само спокойствие и рассудительность. Чего не скажешь о его подруге.

Даша – самый весёлый и энергичный человек в классе. Там, где она, всегда царит полный хаос. Яркая, неугомонная, задиристая – вот те прилагательные, которые наиболее точно её характеризуют.

В одежде Даша в основном придерживается «мальчишеского» стиля. Джинсы, толстовки, майки – её любимая одежда. Ещё Даша всегда ходит с распущенными волосами, к большому неудовольствию учителей. Учится она неплохо, в основном на четвёрки, она из тех немногих, которые могли бы поступить в десятый класс. Но Даша терять в школе ещё два года своей жизни абсолютно не желает, а мечтает пойти учиться в медицинский колледж.

В общем, Ваня и Даша совершенно разные, что, впрочем, не мешает им дружить с детского сада.

Сейчас они сидели на своих местах и мирно скатывали домашнее задание.

- Что-то Татьяны нету. Неужто заболела? – вывела меня из раздумий Ирка.

Я уже хотела ответить, что очень на это надеюсь, но тут открылась дверь и на пороге показалась наша классная.

- Ну вот. Вспомнишь… - Ира сделала многозначительную паузу, - Вот и оно.

- Блин, сейчас домашку спрашивать станет. А я ничего не учила. Блин.

- Да ладно, забей. Главное - сидеть тихо. Может, пронесёт.

Слова моей одноклассницы меня немного обнадёжили, вдруг и в правду пронесёт?

- Так, а что это вас так мало? Кого нет?

Татьяна Михайловна всегда начинала урок с таких слов. Она не изменяла своей привычке даже тогда, когда наш класс присутствовал в полном составе.

Ответом ей был нестройный хор голосов учеников, наперебой называющий отсутствующих.
Учительница сначала пыталась разобрать из этого гомона отдельные имена, но вскоре ей наскучило это безнадёжное занятие, и она, заставив всех замолчать, сказала:

- Нет, так не пойдёт. Пусть дежурные скажут, кого сегодня нет.

В классе воцарилась тишина. Дело в том, что дежурных у нас отродясь не было. Хотя график дежурств висел на доске и исправно обновлялся, но на него попросту никто не обращал внимания.

Биологичка несколько секунд терпеливо подождала ответа, а потом, обведя класс тяжелым взглядом, словно надеясь по глазам учеников вычислить скрывающихся дежурных, с лёгкими нотками истерики в голосе произнесла:

- Кто сегодня дежурный?

Её вопрос повис в воздухе, так и не получив ответа.

Наша классная руководительница опять немного помолчала.

- Ну, что же, значит, дежурных нет? Хорошо. Тогда пусть староста объяснит, почему их нет.

- Чуть что, так сразу староста!- прошептала я Ирке на ухо.

Вообще, я считаю, что староста – самая неблагодарная работа на свете, если это, конечно, можно назвать работой. А быть старостой нашего класса – это вообще титанический труд. Ведь, по идее, староста – это помощник классного руководителя. Но, похоже, наша Татьяна Михайловна считала, что староста – это этакий мальчик для битья, на которого можно повесить все «косяки» класса.

Вот и сейчас учительница собралась отчитать бедную старосту за отсутствие дежурных.

- Горская! – рявкнула она.

Я нехотя поднялась со своего места.

Да, я была старостой нашего класса. Стала я ей совершенно случайно, и отчасти из-за того, что больше никто не хотел брать на себя эту ответственность.

- Сашенька, - приторно-ласковым и не сулящим ничего хорошего голосом начала учительница. – Скажи, кто сегодня у нас дежурит?

Как же мне хотелось закричать: «Откуда я, чёрт возьми, знаю!?», но, само собой разумеется, я этого не сделала. Я, пытаясь скрыть раздражение, спокойно заговорила:

- Не знаю. Надо посмотреть на график.

- Ну так посмотри! Это надо было, между прочим, до урока ещё сделать.

Я со вздохом вышла из-за парты и под множеством взоров прошла к доске. Я поглядела на график.
Нет! Ну не может мне так не везти!

- Ну, кто там дежурный?

- Горская, Тихомирова. – обречённо произнесла я.

- Отлично! Значит, ты, - Татьяна Михайловна указала на мою соседку по парте, - иди, намочи тряпку, потом вымой доску, а ты, Горская, скажи мне, кого сегодня нет.

Ирка ушла мочить тряпку, а я с помощью одноклассников начала называть отсутствующих.

Наконец, с этим было покончено, и урок всё-таки начался. Домашнее задание, вопреки нашим с Иркой ожиданиям и к нашей радости, у нас не спрашивали. Вместо этого Татьяна Михайловна начала объяснять новую тему. Ну, как, объяснять… Она написала что-то на доске, показала какие-то жутковатые на вид картинки каких-то клеток из учебника и дала нам задание. Всё. На этом её объяснение закончилось, и она с чувством выполненного долга уселась за свой стол.

Я откровенно скучала. Поговорить было не с кем, Ирка что-то усердно писала в своей тетради, наверное, скатывала домашку на следующий урок, в такие моменты к ней лучше не лезть с разговорами. Я попробовала выполнить задание, данное биологичкой, но сразу же бросила это дело – было лень. Что бы хоть как-то себя развлечь, я достала из сумки блокнот и стала писать продолжение своего рассказа. Я часто пишу всякие рассказы, сказки и иногда стихи. В будущем я хочу стать писателем. Но вот родные меня отговаривают, считают, что «это не профессия». А вот одноклассники меня, наоборот, поддерживают. Я иногда читаю им то, что написала. Вроде бы им нравится.

Но и писать мне скоро надоело. Вдохновения не было. Строчки получались сухими, вымученными.
Я отложила блокнот и начала разглядывать наш класс. Все благополучно наплевали на то, что идёт урок, и занимались своими делами. Кто-то просто болтал, кто-то, подобно Ирке, списывал домашнее задание.

Так я и просидела до конца урока, бездельничая и глазея по сторонам. Но вот, наконец-то, прозвенел долгожданный звонок, и я стала собираться.

Следующим уроком у нас была алгебра, опаздывать мне на неё не очень хотелось, и поэтому я быстренько направилась к выходу. Но, к сожалению, уйти мне не удалось.

У самой двери меня остановила классная руководительница:

- Горская! Задержись на минуточку.

Я, вздохнув, уселась на первую парту, рядом с учительским столом.

Татьяна Михайловна, подождав, пока из класса выйдут все остальные ученики, заговорила:

- Саша, я сегодня была у директора…

«Отлично, а я тут причём?» - пронеслось у меня в голове.

- И она сказала, что у нас в школе будет проходить неделя творчества.

- Круто, – отозвалась я без особого энтузиазма.

Но учительница даже не обратила внимания на мой комментарий.

- Так вот, - продолжала она, - и в рамках этой недели среди параллели девятых классов будет проводиться конкурс театральных постановок.

- О, нет… - я застонала. – Только не это! Опять позориться…

- Ну почему сразу позорится? Если хорошо всё отрепетировать, то…

- А через сколько надо будет выступать?

- Через неделю надо отдать заявку, а ещё через неделю будет выступление.

- Две недели! А вы про «хорошо отрепетировать»...

- Да я думаю, ты справишься.

- Ага, конеч… Погодите! Я!? А я-то тут причём?!

- Ну, во-первых, ты староста, а значит, все организационные вопросы по твоей части, и во-вторых, ты же неплохо пишешь всякие там рассказики, следовательно, для тебя написать сценарий - дело несложное.

Я чуть не поперхнулась. «Всякие рассказики!?» Да как эта карга смеет, даже не прочитав… Но злиться сейчас было не время. Надо придумать, как отмазаться от грозящей свалиться на меня работёнки. Но учительница, похоже, была настроена решительно. Она минут десять объясняла, какой мне предоставляется шикарный шанс проявить свои организаторские способности. Через некоторое время таких уговоров я сдалась. В конце концов, попробовать стоит. Может, и в правду у меня выйдет что-нибудь путное?

- А какой спектакль-то ставить?

- На твоё усмотрение. Посоветуйся с ребятами, вместе решите.

Я кивнула.

- Мне можно идти?

Получив утвердительный ответ, я пошла на алгебру. Точнее, хотела пойти. Решив, что мне надо всё обдумать, я спустилась в столовую и просидела там весь следующий урок. Размышляя о своём задании.
Глава 2.

Я уже минут пять топталась у кабинета химии. Чёрт! Когда же закончится эта перемена? Нет, вы не подумайте, я не страстная поклонница этой замечательной науки. Напротив, химию я не очень люблю, впрочем, как и все предметы, которые не понимаю. Но сегодня должен был быть особенный урок. Ведь сегодня я объявлю классу, что мы будем ставить спектакль.

Если честно, то я очень боюсь их реакции. Обычно мои одноклассники встречают идеи такого рода неодобрительным гулом. И я их хорошо понимаю. Ведь сколько раз мы пытались ставить какие-то номера, сценки… И всё шло крахом. Стоило нашему классу выйти на сцену, хотя бы для того, что бы банально спеть хором песню, то слова сразу забывались, мы сбивались с ритма, или нас пробивал истерический смех. Что уж говорить о сольных выступлениях! Тут уж если не все, то большинство из нас терпели колоссальное фиаско.

Я, например, на всю жизнь запомню одно своё выступление на празднике в честь столетия нашей школы. По сценарию я должна была прочитать стишок. Маленький такой стишок, про то, как я люблю родную школу. И что вы думаете? Выйдя на сцену, я сразу забыла все слова и движения. Я просто стояла как истукан и смотрела на заполненный до отказа зрительный зал, а потом, расплакавшись, убежала. Учительница тогда сильно наорала на меня и пообещала, что я до конца учёбы в школе не получу даже малюсенькой роли. Я, вопреки её ожиданиям, не очень прониклась угрозой. Да я бы после этого лучше на эшафот отправилась, чем ещё раз вышла на сцену. И выяснилось, что я не одна такая. На этом же празднике с треском провалилось и большинство моих одноклассников.

Вы можете подумать, что мы совершенно бездарные дети. Так же думают почти все учителя, за редким исключением. Но на самом же деле виновато было не отсутствие у нас талантов, а наша неуверенность в себе. Из всей нашей параллели мы были самым… обычным, что ли, классом.

«Ашки» были самыми богатыми. Любое их школьное выступление было отрепетировано от и до, вместе с профессиональным постановщиком, которого им нанимали родители. «Вэшки» были самыми умными. Они занимались по усложнённой программе и без труда запоминали огромные тексты сценария, так как их память была натренирована опытными педагогами. А мы… Мы смотрели на наших более удачливых сверстников, и в наших детских душах зарождался комплекс неполноценности. Мы, стоя за кулисами, завистливо смотрели на дорогие, шикарные костюмы «ашек», и наши собственные костюмы, сшитые родителями, казались нам убогими и неказистыми. Мы слушали, как «вэшки» во время своих репетиций читали по памяти длиннющие монологи, и наши коротенькие, простенькие стишки казались нам глупыми и детскими.

Но самое обидное было то, что учителя нашей школы ничего не делали для того, что бы мы не чувствовали себя «вторым сортом». Они, напротив, всегда ставили нас ниже наших сверстников. Не в открытую, конечно. Но это проявлялась в мелочах. Например, обе наши классные руководительницы не раз в сердцах говорили, что предпочли бы иметь шефство не над нами, а над «ашками» или «вэшками». Я их в этом не виню. Каждый хочет отхватить кусок получше. Классы «А» и «В» были такими хорошими кусками, а мы, класс «Б», были отбросами. Своеобразный класс-помойка. Стоило какому-нибудь ребёнку из «В» перестать тянуть сложную учебную программу своего класса, то его сразу отправляли к нам. Или если вдруг родители кого-нибудь из «А» переставали спонсировать школу, или переставали платить щедрые попечительские, то несчастного мальчика либо несчастную девочку отправляли в «Б» класс. «К таким же беднякам».

Наконец, прозвенел звонок. Но, к большой радости моих одноклассников и моему крайнему неудовольствию, учителя всё ещё не было. Меня это абсолютно не устраивало. Дело в том, что, как я уже упоминала, я хотела объявить ученикам нашего класса о постановке спектакля. Планировала я это сделать за пять минут до конца урока, предварительно договорившись с учителем. Но, так как учитель опаздывал, то очень сомнительно, что он выделит мне эти пять минут. А говорить на перемене – дохлый номер. Никто меня слушать просто не будет.

В ожидании учителя я стала разглядывать наш стоящий в коридоре класс. Все о чём-то беседовали или занимались своими делами. Я с улыбкой смотрела на лица одноклассников, ставшие за девять лет совместной учёбы родными. Вообще класс у нас хороший, правда, не очень дружный. Все держатся группками человека по три-четыре. Но есть и «одиночки», которые вроде и общаются со всеми, а вроде и сами по себе. Я, как раз, отношусь к таким «одиночкам». У меня много знакомых, но вот друзей… пожалуй нет.

Но вот в конце коридора показался Геннадий Николаевич, наш химик. Вообще он, по-моему, самый адекватный человек в нашей школе-психушке. Отставной полковник (уж я не знаю, чего отставного полковника понесло на стезю педагога), он достаточно хорошо знает свой предмет и умеет доходчиво его объяснять, по крайней мере, многие понимают химию. Также он обладает весьма специфическим, но хорошим чувством юмора. Что, несомненно, делает ему честь, ведь большинство других наших учителей шутит плоско и не смешно.

- Ребята, заходим быстрее, - сказал Геннадий Николаевич, открывая нам дверь в класс. – Заходим, и сразу достаём тетради. Сейчас будет самостоятельная работа.

Мы нехотя ввалились в класс. Да, самостоятельная в конце учебного дня, после пяти уроков… Это просто удар под дых.
Уставшие, злые ученики расселись по местам. Я подошла к учительскому столу.

- Геннадий Николаевич! – окликнула я копошившегося в своей сумке химика.

- Горская? Чего тебе?

- Мне бы это, - я слегка смутилась, не зная, как выразить свою мысль, - пять минут бы от урока забрать.

- Зачем это? – учитель окинул меня недоумённым взглядом.

- Да так, объявление сделать.

- Ну, хорошо. Тебе прямо сейчас время дать?

- Нет. В конце урока.

- Ладно. В конце, так в конце.

- Спасибо.

Я отправилась на своё место, а Геннадий Николаевич начал объяснять тему самостоятельной.
Как только я села за парту, моя соседка Ирка накинулась на меня с расспросами:

- Чего это от тебя Гена хотел?

- Это не он хотел, это я хотела.

- Хм, даже так? Ну и что же ты хотела от нашего любимого химика?

- Потом узнаешь, – я старалась, что бы мой голос звучал как можно более таинственно и интригующе.

- О-о-о, - протянула Ирка, - секретки?

- Ну, а ты как думала? – хмыкнула я.

Следующие двадцать минут мы просидели молча – корпели над задачами самостоятельной. Ну, точнее, корпела только Ирка, я же остановилась на том, что записала «дано» и «найти». Нет, в принципе, я могла бы решить пару задач. Хоть у меня по химии и тройка, но тройка заслуженная, а не просто «нарисованная». Но сейчас мне было не до всяких валентностей, степеней окисления, уравнений реакций, и прочей, безусловно, интересной, но сложной химической лабуды. Сейчас я размышляла о том, как сообщить одноклассникам свою «суперновость». Может, это покажется смешным или глупым, но я очень боюсь выступать на публике. Пусть даже публика - это твои одноклассники, которых ты знаешь с детства. Дома я даже несколько раз прорепетировала перед зеркалом своё, с позволения сказать, выступление.

Но, думаю, что, даже если мне написать свои слова на листочке, то, когда придёт время их прочитать перед живыми людьми, а не перед равнодушным зеркалом, я обязательно начну запинаться, мямлить. Да и вообще, вся моя речь будет состоять из «вот», «типа», «короче» и тому подобным словам-паразитам, которые даже самое содержательное обращение превратят в детский лепет.

Своё косноязычие я просто терпеть не могла, и всегда в тайне восхищалась людьми, которые могли говорить что-то перед кучей народа. Да и, что греха таить, сильно завидовала им.

Вот написать какую-нибудь речь – это для меня не проблема, но произнести эту речь перед людьми... это для меня непреодолимая задача.

Но сейчас выбора у меня особого не было. Про спектакль знала я одна. И именно мне надо сделать так, чтобы узнали все.
Чёрт, как же я всё-таки волнуюсь.

Чтобы немного успокоиться и унять дрожь в коленках, я опять начала разглядывать наш класс. Это почему-то действует на меня умиротворяюще.

Моё внимание сразу привлекла последняя парта третьего ряда. Там сидели два заклятых врага – Карина Исмиева и Света Вьюркова. Вы можете спросить, почему же они сидят вместе, если являются врагами? Дело в том, что это у них такая своеобразная игра, соревнование. Цель этого соревнования заключается в том, чтобы как можно больше достать и обидеть друг друга. Карина со Светой все уроки напролёт ругаются, обзываются и чуть ли не дерутся. К этому уже привыкли даже учителя. Порою мне кажется, что девочкам нравится это занятие. Они на всех уроках сидят вместе и, если кто-нибудь предлагает одной из них отсесть, то другая закатывает глаза и говорит что-то типа: «О, я буду просто счастлива, если эта дура от меня свалит!». На что «это дура» отвечает примерно так: «Мне и тут неплохо сидится, а если кому-то что-то не нравится, то он может сам пересесть туда, куда ему вздумается!». Таким образом, Света и Карина остаются на своих местах и продолжают ругаться.

Вообще девочки они хорошие, я бы, наверное, хотела быть в чём-то похожей на каждую из них.

Например, Карина очень целеустремлённая. В классе шестом или седьмом она поставила себе цель во что бы то ни стало похудеть. До этого она была ну очень полной девочкой. А всё из-за заботливой бабушки, которая чересчур сильно раскормила внучку. Так вот, Карина задалась целью, она записалась в тренажёрный зал, начала бегать по утрам, ездить на велосипеде, заставила бабушку готовить вместо калорийных пирожков и жирных котлет лёгкие салатики и полезные супчики. И результат себя не заставил долго ждать. Сейчас Карина, конечно, не очень худенькая, но имеет вполне нормальный вес.

У Светы тоже можно найти массу положительных качеств. Она, например, никогда никому не отказывает в помощи, правда, часто помогает другим в ущерб себе. Вообще Света склонна к самопожертвованию. Она из тех людей, которым просто необходимо душевное страдание. Им в жизни нужна вечная небольшая трагедия, чтобы вызывать жалость окружающих. Ведь где жалость, там внимание, а внимание Света очень любит, только вот добивается его таким вот странным способом. Ещё Света пессимист до мозга костей. Если у неё в жизни всё хорошо, то она, вместо того, чтобы жить да радоваться, пребывает в состоянии готовности к чему-нибудь ужасному. Впрочем, всё хорошо у неё бывает крайне редко. В жизни Светы всегда имеют место быть какие-нибудь мелкие неурядицы, на которые обычный человек попросту не обращает внимания, а она склонна раздувать их до масштабов настоящей катастрофы. Светлана считает, что счастливая жизнь – это затишье перед бурей.

Но, несмотря на всё это, она очень отзывчивый и добрый человек. Правда, со своими «тараканами» в голове.
На парту дальше сидят двое неразлучных друзей – Влад Чащин и Денис Белов. За ними тоже крайне интересно наблюдать.
Влад – типичный «айсберг». Наверное, такой Влад есть в каждом классе каждой школы.
Красивый, одевается нарочито небрежно, все свои истинные чувства скрывает под маской безразличия и равнодушия. Живёт по принципу: «Да плевать я хотел на вас и на ваше мнение!» Даже походка у него особенная. Шаг размашистый, руки всегда в карманах, в глазах цвета расплавленной стали отражается полная безучастность. Все движения ленивы, в голосе неизменно слышится сарказм, а порой и жестокая ирония. Но всё это ненастоящее, напускное. На самом деле Влад совершенно не такой. Я, конечно, не знаю наверняка, но мне кажется, что в нём больше положительных качеств, чем он показывает. Стоит только посмотреть, как он общается со своими друзьями, а, точнее, с другом. Стоит за него горой, а если его кто-нибудь обидит, то пощады не жди. Это мне и нравится больше всего во Владе.

Дата добавления: 2015-08-28