--------------------------------
<1> СЗ РФ. 1996. N 9. Ст. 828; 2002. N 16. Ст. 1601.
<2> Архив КС РФ. 2007.
<3> СЗ РФ. 1996. N 14. Ст. 1549; 2008. N 10. Ч. II. Ст. 976; РГ. 2011. 22 июня.
<4> СЗ РФ. 2005. N 10. Ст. 897; ВКС РФ. 2005. N 5; Архив КС РФ. 2010.
В равенстве всех перед судом получила отражение специфика судебной деятельности, ее повышенная чувствительность к требованиям равенства. Соответствующая конституционная формула представляет собой специфичную по своей юридической природе норму, усиливающую - в соотношении с равенством перед законом - сочетание материальных и процессуальных начал. Это своего рода материально-процессуальная норма, действие которой имеет всеобщий и всеобъемлющий характер, т.е. распространяется как на физических лиц, так и на всех других участников процессуально-правовых отношений с судом, равно как и на все виды и уровни судебных органов. Нормативное содержание принципа равенства всех перед судом сводится к следующему: наличие единой, одинаковой для всех судебной системы, обеспечивающей каждому человеку, независимо от каких бы то ни было обстоятельств, справедливое и гласное разбирательство дела компетентным, независимым судом; равное для всех применение норм законодательства в процессе разрешения судебного спора; процессуальное равенство сторон в судебном заседании.
Таким образом, принцип равенства перед судом является в том числе требованием процессуального судопроизводства. Он находится в нормативном единстве с другим конституционным принципом - состязательности и равноправия сторон (см. комментарий к ст. 123). Равноправие в данном аспекте (в смысле равенства процессуальных прав) относится именно к сторонам, участникам процесса. В этом плане комментируемое положение ч. 1 ст. 19 в единстве с ч. 3 ст. 123 Конституции является прежде всего одной из гарантий права на судебную защиту. Соответствующие проявления конституционного требования процессуального равноправия усиливаются ч. 1 ст. 46 Конституции, также содержащей элементы требований равенства, когда "каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод". Проблемы равенства перед судом и процессуального равноправия неоднократно затрагивались в решениях КС РФ (см. Постановления от 14 февраля 2000 г. N 2-П, от 8 декабря 2003 г. N 18-П, от 29 июня 2004 г. N 13-П, от 27 июня 2005 г. N 7-П, от 21 апреля 2010 г. N 10-П <1>; Определения от 6 ноября 2003 г. N 390-О, от 8 апреля 2004 г. N 132-О, от 7 декабря 2006 г. N 548-О, от 4 июня 2007 г. N 518-О-П <2> и др.).
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2000. N 8. Ст. 991; 2003. N 51. Ст. 5026; 2004. N 27. Ст. 2804; 2005. N 28. Ст. 2904; 2010. N 19. Ст. 2357.
<2> ВКС РФ. 2004. N 1; СЗ РФ. 2004. N 24. Ст. 2477; ВКС РФ. 2007. N 3, 6.
Значимым является получивший обоснование в решениях КС РФ (в аспекте нормативного правового содержания ч. 1 ст. 19) принцип правовой определенности как критерий конституционности проверяемых правовых норм и, соответственно, обоснование неопределенности правовых норм как отрицания равенства всех перед законом и судом.
Впервые требование определенности было обосновано КС РФ как конституционный принцип и одновременно критерий конституционности в Постановлении от 25 апреля 1995 г. N 3-П <1>, в котором Суд установил, что возможность произвольного понимания и применения норм закона является нарушением конституционно признанного равенства всех перед законом и судом (п. 3 мотивировочной части). Общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (ч. 1 комментируемой статьи), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 1995. N 18. Ст. 1708.
Неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит - к нарушению принципов равенства, а также верховенства закона (см. абз. 3 п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 15 июля 1999 г. N 11-П <1>; п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 21 января 2010 г. N 1-П <2>; абз. 2 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 7 декабря 2010 г. N 1622-О-О <3>). В этой правовой позиции отражается сопоставимость в подходах к требованию определенности правового регулирования КС РФ и ЕСПЧ: последний традиционно выводит императив определенности национального законодательства из диктуемого общим принципом верховенства права так называемого стандарта законности, установленного Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и требующего, чтобы "все законы были сформулированы с достаточной четкостью, которая позволила бы лицу - с помощью совета, если это необходимо - предвидеть в степени, разумной в обстоятельствах, последствия, которые может повлечь то или иное действие" <4>.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 1999. N 30. Ст. 3988.
<2> СЗ РФ. 2010. N 6. Ст. 699.
<3> Архив КС РФ. 2010.
<4> Пункт 40 Постановления ЕСПЧ от 25 ноября 1996 г. по делу "Уингроу (Wingrove) против Соединенного Королевства" // Европейский суд по правам человека: избранные решения. М., 2000. Т. 2. С. 296. См. также п. 86 Постановления ЕСПЧ от 24 мая 2007 г. по делу "Владимир Соловьев (Vladimir Solovyev) против Российской Федерации" // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. N 12. С. 107 - 134; п. 74 Постановления ЕСПЧ от 24 мая 2007 г. по делу "Игнатов (Ignatov) против Российской Федерации" // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. 2007. N 10. С. 98 - 118.
Содержание и смысл требования определенности сквозь призму ч. 1 ст. 19 Конституции получили развитие и конкретизацию в решениях КС РФ применительно к различным правовым ситуациям. Определенность требует согласованного правового регулирования общественных отношений: противоречащие друг другу правовые нормы порождают и противоречивую правоприменительную практику, возможность произвольного их применения ослабляет гарантии государственной защиты конституционных прав и свобод (см. абз. 3 п. 2.2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 29 июня 2004 г. N 13-П). Как вытекает из практики Суда, принцип правовой определенности предполагает установление ясных, четких правил привлечения к юридической ответственности (см. п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 17 июня 2004 г. N 12-П <1>; абз. 3 п. 3.4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 13 июля 2010 г. N 15-П <2>; п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 31 марта 2011 г. N 3-П <3>; ч. 4 мотивировочной части Определения КС РФ от 1 июня 2010 г. N 841-О-П <4>), четкого определения законом подсудности дел (см. п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 25 февраля 2004 г. N 4-П <5>; п. 2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 15 января 2009 г. N 144-О-П <6>; п. 3 мотивировочной части Определения КС РФ от 15 января 2009 г. N 144-О-П <7>). Определенность распространяется также на институт дифференциации - установления юридических различий в соответствии с существенными объективно обусловленными обстоятельствами, - критерии которой должны отвечать требованию ясности, четкости и недвусмысленности правовых норм (см. абз. 1 п. 3.3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 16 июля 2004 г. N 14-П <8>).
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2004. N 27. Ст. 2803.
<2> СЗ РФ. 2010. N 29. Ст. 3983.
<3> РГ. 2011. 13 апр.
<4> ВКС РФ. 2010. N 6.
<5> СЗ РФ. 2004. N 9. Ст. 831.
<6> СЗ РФ. 2010. N 6. Ст. 699.
<7> СЗ РФ. 2009. N 18. Ч. II. Ст. 2267.
<8> СЗ РФ. 2004. N 30. Ст. 3214.
Принцип правовой определенности является универсальным для системы правового регулирования и в соответствии с практикой КС РФ распространяется в том числе на общественные отношения, возникающие между субъектами публичной власти и публично-территориальными образованиями. Так, Суд пришел к выводу, что принцип определенности правовой нормы получает подтверждение в принципе равенства прав муниципальных образований как территориальных объединений граждан, коллективно реализующих на основании Конституции право на осуществление местного самоуправления. Это, по мнению Суда, предполагает, в частности в сфере бюджетных правоотношений, юридическое равенство муниципальных образований в их взаимоотношениях с субъектом РФ и в конечном счете является одной из гарантий равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от места жительства (см. абз. 5 п. 6 мотивировочной части Постановления КС РФ от 11 ноября 2003 г. N 16-П <1>; п. 2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 29 марта 2011 г. N 2-П <2>). Похожую позицию КС РФ занимает в отношении установления правового статуса субъектов РФ (см. абз. 9 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 17 июня 2004 г. N 12-П).
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2003. N 46. Ч. II. Ст. 4509.
<2> РГ. 2011. 13 апр.
2. В ч. 2 комментируемой статьи получают развитие конституционные идеи, касающиеся следующего. Во-первых, равенство прав и свобод человека и гражданина понимается как конституционная категория равноправия. В последней воплощается как формально-юридическое требование равенства прав и свобод, так и их гарантирование государством, что придает данной категории не только юридический, но и социальный (а в итоге социально-правовой) характер. Во-вторых, в данном положении проявляется весьма широкая (хотя и опосредованная указанием на конкретные природные и социальные характеристики личности) регламентация форм равноправия, критерием выделения которых является, в частности, конституционное определение тех обстоятельств, от которых не может зависеть объем прав и свобод. Наконец, в-третьих, в ч. 2 содержится в качестве относительно самостоятельной антидискриминационная норма, устанавливающая запрет на любые (дискриминационные) формы ограничения прав граждан.
Вытекающее из комментируемой нормы конституционное требование равенства имеет всеобъемлющий характер, распространяется на всю систему прав и свобод. Это предполагает такие связи и отношения личности с государством и обществом, которые исключают какую-либо зависимость ее положения от указанных в данной норме природных и социальных характеристик личности, равно как и от любых других обстоятельств. В этом плане равенство (в смысле, который ему придается в ч. 2 ст. 19) есть ценностная конституционно-правовая величина, адресующая равную меру свободы, во-первых, всем сферам человеческого бытия, всей совокупности экономических, социально-культурных, политических отношений, включая их правовую форму (горизонтальный срез категории равенства), во-вторых, всем возможным уровням социального и правового положения личности, начиная с семьи и территориального сообщества по месту жительства и заканчивая общегосударственным уровнем в лице многонационального народа России (вертикальный срез равенства). Этим, в свою очередь, предопределяются, с одной стороны, структурные (стратификационные) характеристики равенства (неравенства), связанные с социально-политической и экономической организацией общества, а с другой - индивидуально-личностные (дистрибутивные) показатели равенства (неравенства), складывающиеся на уровне статусных характеристик конкретной личности при реализации ею равных для всех возможностей <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее см.: Бондарь Н.С. Судебный конституционализм в России свете конституционного правосудия. М., 2011. С. 482 - 488.
При этом, устанавливая принцип равенства, Конституция не ограничивается его признанием в формально-юридическом смысле (как равенства в объеме прав и свобод), но одновременно закрепляет обязанность государства обеспечивать гарантирование прав и свобод для всех независимо от физиологических, этнокультурных, социально-политических, имущественных и иных обстоятельств. Это означает (в истолковании комментируемого конституционного положения) возложение на государство обязанности создавать равные для всех гарантии прав и свобод, что предполагает активную целенаправленную деятельность государства по организации с помощью системы правовых, политических, экономических, идеологических и организационных мер такой социальной среды, в которой каждый располагал бы реальными возможностями наравне с другими членами общества воспользоваться признаваемыми в России правами и свободами и реализовать их эффективную защиту, в том числе посредством правосудия. Определение в качестве обязанного субъекта именно государства имеет целью возложение на органы публичной власти ответственности за осуществление соответствующей конституционной функции, что, однако, не исключает необходимости обеспечения требований равноправия и иными, например частноправовыми, субъектами, включая субъектов хозяйственной деятельности при выработке ими корпоративных правил самоорганизации и осуществлении их уставной деятельности.
Одновременно, как это вытекает из Основного Закона и получает подтверждение в решениях КС РФ, социально-правовой режим конституционной категории равенства проявляет себя в том числе на основе активного использования специальных средств юридической дифференциации и правовых стимулов (в виде льгот, компенсаций, поощрений, ограничений и т.п.), что призвано создавать дополнительные гарантии равенства прав и свобод человека и гражданина во всех сферах жизни. Это получает отражение в практике КС РФ, который в этом плане понимает под равенством не только формальное уравнивание в правах, но и фактическое равенство. Так, в Постановлении от 24 февраля 1998 г. N 7-П <1> и ряде других решений КС РФ был сформулирован следующий подход. Статья 19 Конституции предусматривает обеспечение и неформального равенства граждан, которое, в частности, применительно к общественным отношениям, связанным с взиманием денежных средств на публичные цели, требует учета фактической способности гражданина (в зависимости от его заработка, дохода) к уплате публично-правовых обязательных платежей в соответствующем размере (см., например, абз. 2 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 24 февраля 1998 г. N 7-П; абз. 1 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 13 марта 2008 г. N 5-П <2>).
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 1998. N 10. Ст. 1242.
<2> СЗ РФ. 2008. N 12. Ст. 1183.
Развивая и универсализируя данный тезис в Определении от 2 февраля 2006 г. N 17-О <1>, КС РФ указал, что конституционный принцип равенства рассматривается им как конституционный критерий оценки законодательного регулирования любых прав и свобод, причем применимость данного принципа ко всем основным правам и свободам не исключает возможность его различного проявления: в отношении личных прав он означает преимущественно формальное равенство, в отношении же экономических и социальных прав формальное равенство может обернуться материальным неравенством. Так, исходя из конституционной свободы договора, законодатель не вправе ограничиваться формальным признанием юридического равенства сторон и должен предоставлять определенные преимущества экономически слабой и зависимой стороне, с тем чтобы не допустить недобросовестную конкуренцию в сфере банковской деятельности и реально гарантировать в соответствии со ст. ст. 19 и 34 Конституции соблюдение принципа равенства при осуществлении предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (см. абз. 3 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 2 февраля 2006 г. N 17-О).
--------------------------------
<1> ВКС РФ. 2006. N 3.
Вместе с тем не является нарушением конституционного требования равенства всех перед законом наличие позитивной дискриминации, реализуемой путем установления льгот и преимуществ для определенных групп и категорий граждан, нуждающихся в социальной и правовой поддержке в целях преодоления несправедливого неравенства. Как отмечал КС РФ, конституционные принципы равенства и равноправия, а также запрет на ограничение в правах, закрепленные ст. 19 Конституции, не означают, что законодатель не вправе предусматривать льготы и компенсационные выплаты для отдельных категорий граждан, нуждающихся в государственной поддержке, таких как пенсионеры, инвалиды, участники войны, либо граждан, осуществляющих те или иные публичные функции.
В соответствии с выработанной КС РФ позицией льгота - это не право, а средство, институт гарантирования в той или иной специфической ситуации (с учетом социально-демографических особенностей и физического состояния субъектов социальных прав, их территориальной принадлежности, например, к районам Крайнего Севера). Нормы, направленные на обеспечение повышенной социальной защиты определенной группы граждан, не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права граждан (см. Определения КС РФ от 1 октября 1997 г. N 96-О, от 17 декабря 2009 г. N 1584-О-О, от 3 ноября 2009 г. N 1365-О-О, от 13 октября 2009 г. N 1125-О-О <1>). С другой стороны, утрата, отмена льгот не означают отмены или умаления конституционных прав, поскольку данный статус обеспечивал лишь льготный порядок реализации прав (см., например, Определения КС РФ от 15 июля 2004 г. N 298-О, от 20 октября 2005 г. N 361-О, от 21 апреля 2011 г. N 545-О-О <2>).
--------------------------------
<1> Архив КС РФ. 1997; 2009.
<2> Архив КС РФ. 2004; 2005; 2011.
При соотнесении льгот и преимуществ, предоставляемых конкретным категориям граждан, с требованием равенства перед законом следует исходить из того, что в данном случае главным вопросом является не формально-юридическая оценка, а соблюдение требований справедливости и равного, одинакового для всех уважения достоинства человека. Именно категории справедливости и достоинства личности позволяют расширить сферу действия требований равенства, углубить социальные начала режима равноправия. В частности, не является нарушением принципа равенства и не может рассматриваться как умаление достоинства других лиц установление специальных норм о пенсионном обеспечении различных категорий ветеранов и участников Великой Отечественной войны. Подобный подход свидетельствует только об особой - конституционно обоснованной - государственной поддержке фронтовиков и других лиц, принимавших участие в боевых действиях, а также пострадавших в годы войны мирных жителей (см. Определения КС РФ от 28 декабря 1995 г. N 126-О, от 11 апреля 1997 г. N 40-О, от 20 ноября 2003 г. N 435-О <1>).
--------------------------------
<1> Архив КС РФ. 1995; 1997; 2003.
Равное для всех, одинаковое уважение достоинства человека, а не формальное равноправие должно быть конституционно соотнесено и с демографической социальной политикой, которой определяются особые меры государственной поддержки семьи, материнства, отцовства и детства в виде пенсий, пособий и иных гарантий социальной защиты, устанавливаемых для соответствующих категорий граждан (см. Определения КС РФ от 2 октября 2003 г. N 382-О, от 27 января 2011 г. N 179-О-П <1>; Постановление КС РФ от 22 марта 2007 г. N 4-П <2>), или с особыми потребностями доноров, добровольно рискующих собственным здоровьем в интересах охраны жизни и здоровья других людей, а значит, в интересах государства и общества в целом (см. Определение КС РФ от 4 декабря 2003 г. N 415-О <3>).
--------------------------------
<1> ВКС РФ. 2004. N 1; СЗ РФ. 2011. N 12. Ст. 1683.
<2> СЗ РФ. 2007. N 14. Ст. 1742.
<3> СЗ РФ. 2004. N 2. Ст. 162.
Таким образом, фактические общественные отношения, составляющие социальное содержание конкретных конституционных прав, в приложении к которым рассматривается конституционный принцип равенства, определяют характер нормативного воздействия этого принципа как равномерный (применение равной меры, равного масштаба к различным субъектам) либо уравнивающий (применение разных подходов к различным субъектам в целях выравнивания их фактических возможностей). Соответственно, равенство не исключает фактических различий и необходимости их учета законодателем для обеспечения действительного равенства (см. абз. 2 п. 6 мотивировочной части Постановления КС РФ от 3 мая 1995 г. N 4-П <1>; абз. 3 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 18 июля 2006 г. N 342-О <2>). Поэтому нормы, направленные на обеспечение повышенной социальной защиты определенной группы граждан, как и нормы, содержащие дополнительные гарантии, не могут рассматриваться как нарушающие права граждан.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 1995. N 19. Ст. 1764.
<2> Архив КС РФ. 2006.
Часть 2 ст. 19 Конституции гарантирует равенство независимо от природных свойств, социальных условий и общественных характеристик человека. Причем конституционный перечень этих свойств, условий и характеристик не является исчерпывающим: Основной Закон прямо указывает на возможность учета "других обстоятельств" (таковы, например, состояние здоровья, возраст или сексуальная ориентация). Конституционный Суд РФ, усматривая в ряде своих постановлений дискриминацию тех или иных категорий физических лиц, также дополняет перечень недопустимых ограничений. Например, в Постановлении от 15 июня 2006 г. N 6-П <1> он признал нарушением принципа равенства запрет на бесплатную приватизацию жилых помещений, предоставленных гражданам по договорам социального найма после 1 марта 2005 г. При этом граждане, приобретшие жилые помещения по тому же основанию после указанной даты, могли приватизировать их до 1 января 2009 г., поскольку, как указано в Постановлении, такое различие обусловлено несущественными формально-юридическими обстоятельствами: формой административного решения о предоставлении жилого помещения (разные до и после 1 марта 2005 г.) и датой введения в действие ЖК.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2006. N 26. Ст. 2876.
Устанавливая круг обстоятельств, которые не могут быть положены в основу различий в правах и свободах граждан, Конституция опосредованным образом закрепляет основные формы равноправия граждан, в том числе социально-демографическое, национальное, социально-территориальное равноправие.
Социально-демографическое равноправие предполагает правовое закрепление и реальное гарантирование равенства в положении социально-демографических групп. Это прежде всего женщины, молодежь, пенсионеры, т.е. те группы, принадлежность к которым предопределяет не только специфику в характере, условиях реализации прав и свобод, но и особенности закрепления объема соответствующих прав, наличие дополнительных льгот, гарантий их осуществления. Законодателем в данном случае должны учитываться как "внешние" аспекты обеспечения равноправия соответствующих социально-демографических групп (обращенные к государству и обществу в целом), так и те требования равноправия, которые ориентированы "вовнутрь" каждой социально-демографической группы.
К первым относятся, например, требования, касающиеся равноправия женщин и мужчин, возрастных групп общества, обеспечения инвалидам равных с другими гражданами возможностей полноценно жить в обществе. В настоящее время далеко не все эти формы социально-демографического равноправия получили последовательную нормативно-правовую регламентацию. Важное значение в этом плане имеют так называемые статусные законы, регламентирующие правовое положение граждан отдельных социально-демографических групп <1>, законодательные акты по отдельным отраслям социальной политики и конкретным социально-экономическим правам граждан <2>, а также правительственные целевые программы по отдельным направлениям социального развития, связанным с решением конкретных проблем социально-экономического и правового положения тех или иных социально-демографических групп <3>.
--------------------------------
<1> См., например: Федеральные законы от 12 января 1995 г. N 5-ФЗ "О ветеранах"; от 24 ноября 1995 г. N 181-ФЗ "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации"; от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих"; от 24 июля 1998 г. N 124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" и др.
<2> См., например, Закон об образовании, Основы законодательства РФ о культуре, Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан и др.
<3> См., например, Концепцию государственной политики в отношении молодой семьи, утв. письмом Министерства образования и науки РФ от 8 мая 2007 г. N АФ-163/06. Документ опубликован не был.
Что касается "внутреннего" аспекта социально-демографического равноправия (равноправия в положении граждан, относящихся к одной социально-демографической группе), то здесь имеется определенная специфика, связанная, в частности, с тем, что не во всех случаях является оправданным уравнивание систем социального обеспечения, например, для всех пенсионеров или для всех инвалидов. Это противоречило бы, помимо прочего, такому фундаментальному принципу социального обслуживания в условиях рыночной экономики, как его адресность <1>.
--------------------------------
<1> См.: п. 1 ст. 5 Федерального закона от 10 декабря 1995 г. N 195-ФЗ "Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации" (СЗ РФ. 1995. N 50. Ст. 4872).
Конституционное содержание национального равноправия вытекает не только из положений ч. 2 ст. 19 Конституции о равенстве прав и свобод человека и гражданина независимо от национальности, но и из конституционных положений о многонациональном составе народа России (преамбула, ч. 1 ст. 3), признания равноправия и самоопределения народов в России в качестве одной из основ конституционного строя нашей страны (ч. 3 ст. 5), сложных этнонациональных характеристик населения, а также сложного национально-территориального субъектного состава России (ст. 65). Это предполагает повышенное внимание со стороны государства к обеспечению равенства прав и свобод представителей разных национальностей, этнических общностей и народностей, проживающих на территории РФ, в целях поддержания единства многонационального народа страны, социальной устойчивости российской государственности. Так, в области политико-правовых отношений национальное равноправие предполагает, в частности, сбалансированное представительство в выборных органах власти представителей больших и малых этнических групп, при котором исключается преобладание одних в ущерб интересам других, что задает политическую целостность публичной власти. Из этого, помимо прочего, вытекает запрет на создание партий по национальному признаку (см. Постановление КС РФ от 15 декабря 2004 г. N 18-П <1>).
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2004. N 51. Ст. 5260.
В системе конституционного регулирования национальное равноправие, будучи выраженным как требование государственного гарантирования равенства прав и свобод независимо от расы, национальности, языка, проявляется и через специфические, своего рода национально-гарантирующие элементы конституционно-правового статуса личности, включая такие, как право каждого определять и указывать свою национальную принадлежность (ч. 1 ст. 26), пользоваться родным языком, свободно выбирать язык общения, воспитания, обучения и творчества (ч. 2 ст. 26). При этом важно учитывать, что равенство применительно к языковым правам означает в том числе равное право каждого на пользование государственным языком, а потому, в частности, недопустима ситуация, при которой установление статуса того или иного языка на территории РФ и гарантирование связанных с ним прав ставило бы под сомнение функционирование и изучение русского языка как государственного языка России. Иное являлось бы нарушением принципа равноправия и вступало бы в противоречие с ч. 2 ст. 19 Конституции (см. абз. 5 п. 3.1 мотивировочной части Постановления КС РФ от 16 ноября 2004 г. N 16-П <1>). Специфическим институтом обеспечения национального равноправия является национально-культурная автономия, правовой статус которой определяется Федеральным законом от 17 июня 1996 г. N 74-ФЗ "О национально-культурной автономии" <2>.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2004. N 47. Ст. 4691.
<2> СЗ РФ. 1996. N 25. Ст. 2965.
Социально-территориальное равноправие предусмотрено в ч. 2 ст. 19 Конституции в виде требования гарантирования равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от места жительства. Это весьма широкая формула, включающая три уровня реализации социально-территориального равноправия.
Во-первых, это общефедеральный уровень, на котором социально-территориальное равноправие проявляется как императив единства конституционного статуса человека и гражданина на всей территории РФ, возлагающий на Российскую Федерацию обязанность по формированию правовых, организационных и финансово-экономических основ равенства граждан независимо от места жительства. При этом, как следует из решений КС РФ, в случае передачи ранее закрепленных за Российской Федерацией в целом полномочий на региональный уровень, в частности в сфере социальной защиты, Российская Федерация не освобождается от обязанности гарантировать надлежащее осуществление субъектами РФ указанных полномочий, в том числе предусмотреть их необходимое финансовое обеспечение при регулировании межбюджетных отношений, исходя из того, что достигнутый уровень защиты прав указанных лиц, гарантии их социальной защищенности не должны снижаться (см. абз. 1 п. 2.3 мотивировочной части Определения КС РФ от 1 декабря 2005 г. N 521-О <1>; абз. 4 и 5 мотивировочной части Постановления КС РФ от 29 марта 2011 г. N 2-П; абз. 7 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 18 апреля 2006 г. N 85-О). При этом социально-территориальное единство конституционного статуса личности исключает введение каких бы то ни было различий в правах граждан в зависимости от наличия либо отсутствия у них регистрации по месту жительства или пребывания (см., например, Постановления КС РФ от 4 апреля 1996 г. N 9-П, от 2 февраля 1998 г. N 4-П, от 2 июня 2011 г. N 11-П <2>; Определение КС РФ от 8 ноября 2005 г. N 402-О <3>).
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |