Бороться и искать, найти - и не сдаваться 40 страница

- Успокойся. Считай это…, ну, не знаю… Долгосрочным беспроцентным кредитом. Ты единственная ценность, что у меня осталась. И я не собираюсь рисковать тобой. А если уж в комплекте идут родители… У меня их нет, я потерял даже крестного, неужели ты думаешь, что я допущу хотя бы малейшую возможность риска для твоих родных?! Для меня это ничего не стоит, а деньги… - он пожал плечами, – я богат. Я, наверное, самый богатый маг в Англии. Так какой смысл владеть состоянием только для того, что бы золото лежало мертвым грузом в сейфе? Только предупреди родителей, что нельзя, ни в коем случае НЕЛЬЗЯ давать о себе знать на старое место жительства. Потом, когда все это закончится, ведь не может же вся эта хрень длиться вечно, они могут навестить всех, кого захотят. А пока – молчок. И откуда вы сюда переехали – тоже. Выдумывайте, что захотите, но откуда вы, где ты учишься, обо всем, что может навести магов на ваш след – ни слова.

Лорд и девушка только молча смотрели на Поттера. После нескольких минут молчания, Гермиона вздохнула:

- Зло и Добро так часто менялись местами, что уже забыли, кто из них кто. Мне повезло, и я это ценю. Мы будем молчать. Есть только одна проблема. Письмо. Когда прилетит сова со списком необходимой литературы на следующий курс, то там будет этот адрес, а не старый. А менять место жительства каждый год родители не согласятся.

- Это не проблема, мисс. На День Рождения я заберу Гарри в свое поместье, где он и проведет остаток каникул. Соответственно, я вполне имею право забрать туда и вас, как протеже моего подопечного. И сова для вас прилетит туда.

- Тогда увидимся позже, Патрон, – девушка поцеловала Поттера в щеку, после чего повернулась к лорду и показала вытащенный из кармана уменьшенный багаж.

- О! Прошу прощения, совсем забыл!

- Прошу вас, проходите. Мама и папа будут рады увидеть вас.

Грейнджеры оказались весьма приятными людьми. Мистер Грейнджер попытался выяснить у Гарри, на каких условиях им теперь отдавать ссуду, выданную им Гарри, и долго не мог поверить, что займ бессрочный и беспроцентный. Что все это, всего лишь подарок Гермионе к неким событиям, о которых она расскажет позже, когда они с лордом Прюэттом покинут дом. Миссис Грейнджер немного походила на Молли Уизли, но без пронзительного голоса и навязчивости последней. Она первым делом предложила гостям чай, но услышав отказ: «Простите мэм, но мы уже обедали, да и несколько торопимся», - настаивать не стала. Только тоже поблагодарила Гарри за заботу о них.

Они покинули гостеприимный уютный дом Грейнджеров всего через десять минут. Уже выходя за калитку, Гарри с тоской оглянулся на покинутое жилище, из приоткрытых окон которого несся веселый смех и радостные восклицания.

- Пойдем, Гарри. Нам еще тебя надо домой доставить, – Прюэтт сочувствующе тронул мальчика за плечо.

Они не стали идти до того же места, на котором появились. Ближайший безлюдный тупичок скрыл мужчину и мальчика, откуда они уже не вышли. Зато вышли из тупичка неподалеку от парка, от которого было всего минут пятнадцать ходьбы до дома Дурслей.

Первые минуты они шли в молчании.

- Знаешь, я поначалу сомневался в твоем выборе. Но не стал возражать, считая, что при такой привязанности она будет для тебя неплохим якорем. Я был рад, когда понял, что ошибся. Мисс более чем достойна такой помощи. Это не просто друг. Она будет если уж не бриллиантом, то украшением твоего личного круга точно, – нарушил молчание первым лорд. - И я должен с тобой поговорить без ее присутствия. Я тебе не говорил, но когда мы с тобой разговаривали в первый раз, то я должен был тебе сказать, что ты имеешь право сам выбрать себе опекуна.

- Тогда почему вы промолчали? – даже остановился Поттер.

- Гарри, и кого бы ты выбрал?

- Ну…

- Вот именно. Как можно кого-то выбрать, если ты никого не знаешь? Я просто дал нам шанс познакомиться. Хотя, это знакомство оказалось…, - тут лорд усмехнулся, - странным.

- Что вы имеете в виду? – насторожился Поттер.

- Понимаешь, я слышал о тебе от разных людей, и у меня уже даже сложилось о тебе впечатление. Но то, что я слышал, и то, что я видел сам, оказалось едва ли не диаметрально противоположным. Нет, - он вскинул руку, останавливая уже готового что-то сказать парня. – Я приду за тобой 31 июля, и уже тогда мы поговорим, если сочтешь это нужным. Но каким бы не был твой выбор, выкладывать свои наблюдения всем я не буду, за это не беспокойся.

Остаток пути они прошли в молчании. Им обоим было о чем подумать.

Дойдя до дома, Гарри пригласил лорда пройти внутрь, поздороваться с его родственниками. Так что, Дурсли были весьма ошарашены, когда на пороге появился этот поганец в сопровождении весьма представительно мужчины. Еще больше они были ошеломлены, когда им сказали, что крестный лорда Поттера в это Рождество погиб. И что сопровождающий их племянника, теперь является опекуном мальчика. Человек, бывший опекуном Гарри до лорда Блэка, таковым больше не является, и не являлся, ибо его опека была незаконной, тем более что он ею злоупотреблял. И ему, лорду Прюэтту, очень не понравиться, если его подопечного будут притеснять в этом доме, куда мальчик вернулся, дабы попытаться наладить хоть какие-то родственные отношения, вопреки желанию его, лорда. Гарри, с ухмылкой наблюдавший за этой впечатляющей речью из-за спины своего опекуна, едва успел нацепить нейтральное выражение лица, когда Прюэтт неожиданно повернулся к нему.

- Надеюсь, ты не станешь изображать из себя мученика, и сразу дашь мне знать, если что-то будет не так. Договорились, Гарри?

- Безусловно, милорд. Я вам очень благодарен за вашу заботу и внимание. Последняя просьба, - и брюнет выложил на пол из карманов свой уменьшенный багаж. Взмах палочки, короткое прощание, хлопок, и в гостиной дома на Тисовой улице остались только Дурсли и Поттер.

- Здравствуйте, мои дорогие родственники. Как вы слышали, у меня сменился опекун. Лорд Прюэтт мужик умный и жесткий, так что, не советую меня даже оскорблять. В остальном для вас ничего не меняется, вы молчите, ничего не замечаете и дальше получаете свои денежки. Я делаю, что мне надо, ни перед кем не отчитываюсь, и все довольны. Ферштеен? Нет? Языки учить надо. На День Рождения меня заберут, и увидимся мы уже следующим летом. А может и не увидимся. Так что, всем хорошего дня, – оставив безмолвных тетю и дядю в гостиной, переваривать озвученную информацию, Гарри поднялся в свою комнату, где распаковал только книги и немного одежды, после чего с наслаждением завалился на кровать – слишком долгим был этот день, слишком уж…, информативным.

Не так прост оказался его опекун. Хотя, такой союзник не будет лишним, но посвящать его во ВСЕ, однозначно не стоит. Да и стоит ли? Они слишком мало знакомы пока, чтобы вешаться ему на шею, для начала стоит несколько внимательнее присмотреться друг к другу. А пока – отдых. Завтра надо будет оббежать всех своих репетиторов, дать о себе знать, и договориться о занятиях до июля. А там видно будет. Чего сейчас гадать?

Уже следующим утром его навестил Томпсон, про которого Гарри совсем забыл. Он забыл, а вот его копия – нет. Похоже, пацан наблюдал за домом, отслеживая приезд своего «работодателя». И Гарри несколько развлекли попытки шантажа со стороны своей копии.

- Глупо. Не зная всех деталей, не стоит строить свой план на таком зыбком фундаменте. И зачем тебе это? Я понимаю, если бы ты запросил у меня сто тысяч, но требовать увеличить оплату до двухсот фунтов? Не вижу никакого смысла.

- Я знаю детали! Ты от кого-то прячешься, подменяя себя мной! Я же не слепой, и вижу, как мы похожи!

- Ну, прячусь. А ты знаешь, от кого? Нет? Вот то-то. Просто, мои родители погибли, оставив мне в наследство неплохие деньги, очень неплохие деньги и очень плохого опекуна. Это дедуля совсем не прочь заиметь эти деньги, но без приложения в виде меня. Я пытался избавиться от его опеки, не привлекая внимания, иначе бы я отдал концы уже давно.

- И что?

- Ну, можешь меня поздравить! Опекун у меня сменился, хотя и того не стоит оставлять без внимания, слишком много влияния у него сохранилось. Но ты не ответил. Почему увеличение оплаты, а не единовременная крупная сумма?

- Потому что я не преступник! Если я потребую деньги, то стану шантажистом, а значит – преступником! А так – я всего лишь попросил увеличить мою зарплату. А что я при этом упомянул кое-что, так мало ли о чем мы можем разговаривать?!

- Нда-а-а… Хороший ты парень, Томпсон. И в честь чего такая срочная нужда в деньгах?

- У меня старшая сестра хочет поступить на курсы поваров. Но если она это сделает, то денег станет совсем мало, потому что она свою зарплату будет тратить на свое обучение. А я больше не хочу быть нищим. И вором тоже быть не хочу, – мальчишка насуплено отвернулся.

Уперевшись локтями в стол, и положив подбородок на сцепленные пальцы, Гарри задумчиво разглядывал сидящего напротив. По сути, он видел перед собой маггловского Рона Уизли. Много детей, отсутствие денег, бедная одежда… Но какая же между ними была разница! Томпсон не вымогал деньги, не рассчитывал на чудо, на посторонних дядю и тетю, или подачку – он сам искал свой шанс на лучшее будущее. И при этом думал не только о себе, но и о своих родных.

- Выходной воскресенье. Работаешь до школы, с девяти утра до восьми вечера. С часу до трех – обед. Оплата – двести фунтов в неделю. Деньги будешь получать вместе с матерью в банке. Но скрываться больше не надо, обстоятельства переменились. Сейчас свободен, приступишь завтра, – у него хватает денег, а для Томпсона это шанс. Шанс не закончить свою жизнь в тюрьме, или наркоманом. Шанс для его братьев и сестер на лучшую жизнь. Шанс, который так многие могут дать, но предпочитают не обращать внимания. А деньги… А что деньги, он же не сможет забрать их с собой в могилу. И он не калека, не тупица, чтобы не суметь возместить все потраченное. Зато, ему не стыдно перед самим собой, а это куда важнее.

И для Гарри потянулись его обычные будни. Ранний подъем, зарядка, легкий завтрак, и круг почета по репетиторам, от которых он возвращался уже вечером. Затем душ, немного домашних заданий, и отбой. Какие-то занятия он сократил, ибо они становились бесполезны, в свете новой политики школы. Какие-то - увеличил, потому что из-за запрета Помфри и Снейпа наоборот, отставал. Приятным дополнением было то, что больше не было нужды прятаться от наблюдателей. Мало ли, что ему сказал новый опекун?! И подобный ритм очень помогал справляться со временами накатывающей депрессией. Пусть Блэк не оказался отцом. Этого и не стоило ожидать, помня предупреждение Эссессили. Но почувствовать себя любимым, почувствовать, что у тебя тоже есть семья, а потом все это разом потерять… Это все равно было больно.

На календаре было 29 июля…

* * *

Он лежал на боку и не мог открыть глаза. Такое ощущение, что они завязаны. И не мог пошевелить руками, как будто кто-то привязал их за головой. И в этой темноте слышалось не только его испуганной учащенное дыхание, но угадывалось присутствие кого-то еще. Когда он уже открыл рот, чтобы услышать хоть какой-то звук, то поперек губ лег палец, и возле уха раздалось «Чш-шшш». Тут же с другой стороны раздался легкий смешок. От этого звука волоски на теле встали дыбом. Ощутив внутреннюю дрожь, теперь уже тот, кто был первым, успокаивающе прошептал «Тс-с-с», и мягким движением погладил по плечу, и вверх, до самой кисти. А руки не были привязаны! Он просто не мог ими пошевелить! Одновременно дал о себе знать и второй. Только его рука мягко погладила по боку, спускаясь на бедро. От этих движений он снова задрожал, только страха было намного меньше. Опять ощутив дрожь, Первый легонько подул на ухо, вызвав мурашки, а Второй запустил руку в его волосы, мягко массируя кожу головы, от чего он моментально успокоился. Почувствовав, что он расслабился, Первый невесомо поцеловал в бровь, в скулу, в кончик уха и сразу подул на него, заставив поежиться. Второй присоединил и вторую руку, едва не заставляя от удовольствия мурлыкать. Постепенно руки Второго перешли на затылок, вызвав глубокий вздох удовольствия, от чего смешок издали сразу оба. Пока Второй смещался к шее и плечам, Первый начал гладить талию и бедро, потихоньку усиливая нажим. Он даже не понял, когда исчез страх, и стало появляться удовольствие от действий этих двоих. Иногда Они задевали какие-то места, от прикосновения к которым у него вырывались вздохи удовольствия, слыша которые, Они издавали одобрительные звуки. В какой-то момент его повернули на спину, от чего удовольствие стало только полнее. Теперь к поглаживаниям рук присоединились и легкие поцелуи, доставлявшие столько же удовольствия, сколько и руки. И вдруг Они пропали! Захныкавший от неожиданности, он с готовностью приоткрыл рот, когда к нему прижались губы. Это уже не был тот легкий поцелуй, которые были до того. Это был поцелуй-изучение. Чужой язык изучал его рот, даря уже не просто удовольствие, а наслаждение. За этим занятием он совсем забыл про Второго, или Первого? Причувствовавшись (а как еще это назвать?!), он решил, что целовал его все-таки Первый. И тут его выгнуло дугой – Второй прикусил его сосок, от чего тело пробила судорога, из-за которой в теле появилось какое-то напряжение. Ощутив его реакцию, и Первый, и Второй одинаково хмыкнули. Теперь они не церемонились. Они касались его в самых неожиданных местах, целуя, облизывая и кусая. Они могли погладить, и тут же поцарапать или укусить это место, от чего он только вертелся, пытаясь ускользнуть и одновременно подставиться под следующее прикосновение. Один мог целовать его, выпивая дыхание, а другой мог прикоснуться к какому-то месту, от чего он только жалобно стонал. Но ни звука не вырвалось наружу – все утонуло в поцелуе. Уже не было той осторожности, что в первые минуты, не было его страха, все заменило собой слепящее удовольствие. Его кожа стала горячей и влажной, по ней так сладко скользили руки его мучителей! Они тоже не были равнодушными участниками – их кожа так же покрылась испариной, и в какой-то момент просветления он сообразил, что что-то горячее, твердое и влажное, что задевает его – это совсем не посторонний предмет. От понимания, что к нему прикасаются мужчины, он едва не сорвался, но ему не дали этого сделать. Второй пережал основание его члена и укоризненно поцокал языком. От такого надругательства над его телом и чувствами он только жалобно захныкал. Но мучители только смешливо фыркнули на это возмущение. На минуту его оставили в покое, впрочем, не отпуская члена, хотя он слышал, что такое нелегко далось и им, судя по шумному дыханию. Когда его сердце перестало предпринимать попытки выпрыгнуть из груди, ласки продолжились. Когда оказались свободны его руки? Этого он уже не помнил. Но зато наслаждение стало просто невероятным, когда он мог тоже погладить, сжать, прикоснуться или запустить ногти в чью-то плоть, провести по ней, оставляя царапины, когда по телу от укуса Первого или поцелуя Второго прокатывалась волна электрического тока. Но эти гады никак не хотели прикоснуться к нему в самом важном месте! Он пытался поласкать себя сам, но его руки перехватывались, не пуская к себе. Он пытался притянуть к себе их руки, но они прикасались к нему где угодно, кроме того места, где были нужнее всего! Он метался по постели, задыхаясь и не имея возможности… возможности… ну, пожалуйста! Сделайте хоть что-нибудь!!! Но его палачи только хмыкали, сжимая его член, не давая получить то, к чему он так стремился. Он уже сходил с ума, когда Первый стал спускаться по его телу цепочкой поцелуев, приближаясь к его паху. Вот ощущение прикосновения пропало, а потом он едва не завопил от того, что вокруг него мягко сомкнулась ладонь, слегка надавливая, сдвинулась вниз, и на головку подули. Теперь только руки Второго не давали ему упасть с постели, так он извивался, а рот – закричать, жадно поглощая все звуки, что он издавал. Несильным нажимом Второй опять повернул его на бок, что прошло практически мимо его сознания – все чувства сейчас были сосредоточены там, внизу, где его мягко лизали, с нажимом проводили языком и втягивали в рот. Он не мог уже даже кричать. Все, на что его хватало – это жалобный скулеж. Последней каплей стало то, что прижавшийся к нему сзади Второй укусил его за загривок, сильно, почти до боли, Первый втянул его глубоко в рот, а в дырочку, к которой до сих пор никто не прикасался, протиснулся палец. Не выдержав, он провалился в оглушительную жаркую темноту…

… и открыл глаза. Неловко выпутался из одеяла обмотанного вокруг вспотевшего тела и зажатого между ног, об которое он до сих пор терся, и по которому расплывалось влажное пятно. Пролежав так неизвестно сколько времени, ожидая пока судорожное дыхание и не менее судорожное сердцебиение хоть немного успокоятся, он взмахом руки наложил на себя, пижаму и постель очищающее заклинание, даже не подумав о возможных проблемах с Министерством магии. Заставив двигаться свое непослушное от накатившей истомы тело, он отполз к изголовью, свернулся там клубком и опять замотался в одеяло, оставив снаружи только нос. В пустой, после пережитого наслаждения, голове была только одна мысль:

«И ЧТО ЭТО БЫЛО?!»

Часть 4. Пролог

- И?

- Это странно, Милорд. Такое впечатление, что каждый год под Оборотным учиться совершенно другой человек, с совершенно другим характером и складом ума. Каждый год другой. Вы были правы, говоря, что Поттер не так прост. Но в чем дело, пока не ясно. Для выяснения необходимо полноценное расследование. А спросить я не могу. Я для всех всего лишь школьный учитель. Да, я Мастер Зелий, но о том, что я еще и лорд Принц никому неизвестно. И я не хочу это пока афишировать. Что про мальчишку расскажет Прюэтт, надо спрашивать у Люца.

- Люциус?

- Пока рано о чем-то говорить. Прюэтт только что забрал мальчика от родственников, с которыми тот изъявил желание пожить. Сейчас слишком опасно на чем-то настаивать, слишком недавно был его срыв, как бы не спровоцировать новый. Но отчитаться Прюэтту придется, Совет Аристократов наконец-то сподобился выйти из спячки, тем более, после вскрывшихся фактов. Как только это случиться, я сразу вам доложу.

- Что с Министерством, Люциус?

- Ваша тактика и подбор людей дали результаты, которых мы и не смели ожидать. Невероятно! Почти треть служащих – это родственники, пристроенные на теплые местечки, и просто протирающие штаны, ничего не делая, но получая за это неплохие деньги. Там сейчас шерстят всех, без разбора. Проверяется все: личная переписка, счета, доходы, имущество. Правда, не всегда получается наказать так, как хочется, иногда приходиться идти на уступки. Потому что, если мы выгоним всех, кого поймали за руку, то на оставшихся ляжет совершенно непомерная нагрузка.

-Что в аврорате, Макнейр?

-То же самое и в Аврорате. Но там дела намного более серьезны. В отличие от Министерских, где Веритасерум глотают только начиная с начальников отделов, там сывороткой поят всех, начиная с уборщицы, и заканчивая его главой. Те, кто внезапно ушел в длительный отпуск по разным причинам, увольняются сразу с последующей проверкой. Нет, бывают и реальные случаи, но там своя система. Аврорам приходиться проходить не только Сыворотку Правды, но и физические и психологические тесты. Если стандартный уровень подготовки авроров смогли пройти 97%, то психологическую устойчивость – только 61%! По состоянию здоровья удалось выпихнуть на пенсию Грюма, хотя жаль, что не удалось напоить его Сывороткой. Сколько бы он нам мог тогда поведать!

- А почему не напоили? – Руквуд не сдержал своего любопытства.

- Не рискнули. Одно дело Скримджер, Глава Аврората, пройдоха и плут, и совсем другое – заслуженный аврор, ветеран войны, человек без страха и упрека. Дело и так двигается со скрипом, а если мы бросим тень сомнения на такого достойного человека, то бунт нам будет обеспечен. Слишком многие теряют слишком многое, чтобы перегибать палку.

Люциус что-то вспомнив, поднял голову. Волдеморт тут же перевел на него взгляд.

- О! Милорд! Хорошо, что когда поили сывороткой отдел международных отношений, дежурным тогда был я, и мне удалось не дать этому выйти наружу! Я обнаружил Барти Крауча – младшего!

- Он же мертв! Умер в Азкабане! – раздался удивленный гул голосов Ближнего круга.

- Нет. В память о супруге отец вытащил сына из тюрьмы, и наложил на него Империо. Хорошо, что я там присутствовал и смог вовремя отреагировать! Так что теперь об этом знают только я, Крауч-старший и Барти. Вряд ли стоит ожидать, что Крауч заговорит - за подобное ему самому светит Азкабан.

- И где теперь Крауч-младший?

- В моей квартире в Лондоне. Вряд ли Дамблдор и Ко смогут даже предположить, что у меня таковая есть.

- А как дела у Визенгамота?

- Плохи дела у Визенгамота, – Нотт недобро ухмыльнулся. – Ой, как плохи! Они на волне поднявшегося скандала тоже решили проявить активность, и проверить все дела, что велись Дамблдором. Теперь они выдирают те немногие волосы, что у них остались после оправдания Блэка. Им приходиться смягчать наказание каждому третьему, а перед каждым четвертым – извиняться, выплачивать компенсацию за несправедливое осуждение и выпускать! Конечно, таких больших сумм, как Блэку, больше не назначают, но тогда думали, что это единичный случай, и хотели подчеркнуть свои извинения. А теперь уважаемым судьям приходиться уже оплачивать часть из своего кармана, что отнюдь не добавляет директору популярности у них, которого они без колебаний единогласно сняли с поста председателя. Но и это не все. В Совете Аристократов ходят слухи, что у Прюэтта есть какие-то бумаги, которые окончательно могут лишить директора его авторитета.

- Придержи Попечителей, Люциус, – Волдеморт вновь обратил свое внимание на Малфоя. - Загнанная крыса становиться опасной, а директор тянет на хищника покрупнее. У него должна оставаться иллюзия выхода, иначе он станет совсем непредсказуемым, что может быть чревато. Оставьте ему пока его директорство, но ограничьте его так, чтобы он не мог причинить вреда детям. И повторяю, Поттер неприкасаем.

- Милорд, но почему?! Из-за этого щенка вы покинули нас, почему мы не можем его наказать?!

- Белла, только тронь его, - угрожающе прошипел Лорд. – Я больше не намерен воевать с ребенком, тем более что через несколько лет он или будет нейтральным, или присоединиться ко мне! Вот если он выступит против меня, тогда да, тогда война на уничтожение. Меня вполне устраивает то положение, что сложилось сейчас. Стоит только хотя бы волосу упасть с его головы, и оппозиция получит так необходимого ей мученика, и тогда все мои усилия пойдут прахом! Это касается всех! Чтобы не происходило, Поттера – НЕ ТРОГАТЬ!!! – от последнего рыка Волдеморта задребезжали стекла.

- Если ни у кого больше нет новостей, то все свободны. Макнейр, Нотт, Руквуд, Малфой и Снейп, вы останьтесь.

В опустевшем зале остались только пятеро названных магов и сам Лорд.

- Я не стану говорить вам, что будет с предателями. Не стану говорить, что будет с их семьями. Макнейр, руку!

Побледневший крупный некрасивый мужчина приблизился к креслу, в котором сидел его Повелитель, одновременно закатывая рукав, обнажая черневшую на предплечье Темную Метку: череп с выползающей из него змеей. Без малейших колебаний протянув все же слегка подрагивающую руку Милорду, он постарался незаметно сглотнуть.

Усмешкой ответив на такую трусость, Волдеморт крепко сжал подставленное запястье, и прикоснулся палочкой к татуировке, зашипев что-то на парселтанге. Под действием заклинания, рисунок стал преображаться: теперь на месте Метки был свернувшийся кольцом черный дракон. Отпустив покрывшегося испариной Уолдена, Лорд сделал знак подойти следующему. Нотт обзавелся королевской коброй, Руквуд – гюрзой, Снейп стал гордым обладателем ощерившегося василиска, а Малфой – изумрудного с серебром китайского дракона, обвившего его руку от запястья до середины предплечья тремя кольцами.

- Что бы там не говорил старик, но Темный Лорд мертв. И как бы он со всем своим Орденом не пытался доказать, что у Северуса она вот еще пару дней назад была, сейчас это подтвердить уже нечему. Так что министерские могут сколько угодно проверять всех: кого нужно, я обезопасил, а остальные… Макнейр, Руквуд, Нотт, оставьте нас.

Когда в зале остались только они трое, Лорд покинул свое кресло, и прошел по коридору, ведя своих спутников в кабинет, в котором они уже несколько раз бывали. После того, как каждый из них налил себе того напитка, который захотел и все уселись в кресла, Лорд задумчиво откинулся на спинку, покачивая своим бокалом. После недолгого молчания, он заговорил:

- Скажи мне, Северус… Ты точно уверен, что правильно услышал ту часть пророчества? – на этих словах Малфой немного дернулся, удивленно смотря на Снейпа.

- А вот этого не надо, мой скользкий друг, – почти весело фыркнул, заметив пантомиму блондина, Лорд. – Можешь даже не стараться, я все равно не поверю, что твой партнер не посвятил тебя в эту историю. Северус, так что?

- Милорд, все так, как я вам тогда рассказал, – твердо встретил взгляд Повелителя брюнет.

- Тогда, я не виновен перед тобой за смерть твоей подруги. Вини за это директора.

- Милорд? – спокойный вопрос, только пальцы на ножке бокала сжались чуть крепче.

*- Северус, Северус… Только не говори мне, что сам об этом не думал. Под дверью, где происходит передача архиважной информации, ловят подозрительно юношу, про которого почти со стопроцентной уверенностью можно сказать, что он Пожиратель Смерти. Будь это я, то самое легкое, чем ты тогда бы отделался, это Непреложный Обет о неразглашении услышанного или Обливэйт. А лучше сначала первое, затем – второе. Хотя, будь там действительно я, то… нет человека, нет и утечки информации. А что делает старик? Он тебя отпускает, чуть пожурив, как нашкодившего малолетнего внука! Прекрасно отдавая себе отчет, что ты непременно расскажешь мне услышанное. Так может поступить только полный идиот, но будь это так, вряд ли бы Дамблдор сумел подмять под себя практически всю магическую Англию, и держать ее в своем кулаке столько лет. Значит, он ХОТЕЛ, что бы ты передал мне тот разговор. А зачем?*

- Милорд… - хрупкое стекло все-таки лопнуло в судорожно сжатых пальцах.

- Вот именно. Я поперся в тот дом, где и расстался с жизнью, дав этим старику время окончательно укрепиться на своих позициях, и окончательно сделав из меня не пойми кого. И это при том, что сейчас у меня нет никакой уверенности, что пророчество не было ложным. Хотя.. такое вряд ли. Старик не стал бы так рисковать. Скорее всего, это только часть пророчества, выгодная именно ему, которую можно трактовать именно тем образом на который он и рассчитывал. Так что, это задание для вас обоих, донести данную информацию до Поттера и его опекуна, хотя, лучше наоборот, опекуна Поттера и мальчишки. И проследить, что бы с этим долбанным шариком ничего не случилось. Северус, что ты мнешься, как барышня на выданье?

- Милорд, у нас к вам просьба, – голос Мастера Зелий все еще был хриплым от пережитого шока, хотя в руки он взять себя уже смог. – У меня и Люциуса…, м-м-м… Милорд, вот уже несколько дней, числа так, с 28-29 июля, преследует чувство, что мы что-то забыли. Что-то очень важное, нужное, и для дальнейшей жизни просто необходимое. Я хороший легиллимент, но найти какие-либо следы вмешательства так и не смог. Я знаю, что вы так же сильны в этой области, может, вы сможете найти этот пропавший кусочек?

- Хорошо, раз ты не боишься доверить мне свои драгоценные мозги, то я попробую.

Через два часа Лорд устало вернулся в свое кресло, оставив на кушетке обоих магов.

- Ничего. Совершенно и абсолютно ничего. Все на своих местах. Никто вам в мозги не лазил, никто ничего не стирал, и вы ничего не забывали. Хотя Северус, Круцио! У меня к тебе замечание. Если ты и теперь будешь мне говорить, что Поттер копия папаши и крестного, то устным предупреждением не отделаешься! Фините Инкататем! Мальчишка не прост, причем, его отвращение к директору может заметить любой наблюдательный человек. А мне ты о нем ни слова не сказал. Тоже самое касается младшей Уизли, которую ему всячески навязывают, не обращая внимания на его отношение к ней. С-снейп, не с-стоит ис-спытывать мое терпение! Идите! И, Люциус, - окликнул он уже находящихся возле выхода магов, - поздравляю с назначением на должность преподавателя ЗОТИ!

Часть 4. Глава 1

Глава отредактирована и кое-что в ней изменилось. Если не лень - перечитайте.

Примерно в пять вечера 24 июля в доме под номером 4 по Тисовой улице раздался стук в окно спальни. Удивленный Гарри впустил незнакомую птицу, однако, увидев на конверте имя отправителя, успокоился. А на следующий день в тоже время, раздался стук в дверь. Он не был громким, однако не был и робким. Так стучат только те, кто уверен, что им откроют, каковы бы ни были обстоятельства обитателей дома.

- Это ко мне! – дробный перестук ботинок, и дверь распахнулась, открытая симпатичным подростком лет четырнадцати. – Прошу Вас, проходите! – и он отошел в сторону, пропуская визитера.

- Добрый вечер, лорд Прюэтт. Я почему-то думал, что вы придете за мной только 31-го… Проходите, могу я предложить вам чаю?

- Благодарю, Гарри, это было бы чудесно. А что до моего преждевременного визита – я счел, что это будет несколько суматошным, куда-то ехать хотя бы накануне своего Дня Рождения, рассылать приглашения уже на завтрашний праздник, не давая времени гостю выбрать подарок имениннику и наряд, в котором идти... Да и выбор места празнования тоже занимает время. Тем более, если оно вообще будет празноваться, учитывая все обстоятельства. Так что, сегодня поедем ко мне, ты спокойно распакуешь свои вещи, осмотришься, освоишься, и пошлешь письма всем, кому сочтешь нужным.

Дата добавления: 2015-08-28