Президенту Республики Татарстан М.Ш. ШАЙМИЕВУ

ВЫЙТИ НА НОВУЮ ДОКТРИНУ

ОТКРЫТЫЕ ПИСЬМА

Президенту Республики Татарстан М.Ш. ШАЙМИЕВУ

Председателю Государственного Совета Республики Татарстан

Ф.Х. МУХАМЕТШИНУ

Председателю Правительства Республики Татарстан

Р.Н. МИННИХАНОВУ

ПИСЬМО ПЕРВОЕ

Уважаемый Минтимер Шарипович!

Уважаемый Фарид Хайруллович!

Уважаемый Рустам Нургалеевич!

Приступая к настоящим письмам, пользуясь случаем, смею сообщить Вам о своей последней работе — мной завершена роман-эпопея под загадочным названием "Хунвейбин" из трех книг о судьбе героя, который, вернувшись из-за рубежа на историческую родину Татарстан, в условиях "дикой" демократии, на стыке вымирающей татарской деревни и безличностно-подрумяненного города ищет, как говорится, "вместе с родным народом" пути выхода из многослойной паутины собственно-национальной трясины, российско-имперской, мировой и т.п. глобализации. Произведение сложное, многоплановое, по сюжетным переплетениям, постановке философско-этических проблем и разрешению, обобщению их социально-нравственных масштабов, возможно, куда сложнее известных нам доселе классических романов. Но здесь я веду речь не о том. Скажу только, что мне, да и любому автору, обычно бывающему законченным идеалистом по завершению таких работ, поистине кажется, что там есть все ответы на волнующие татарский мир вопросы "как быть и как спастись", и что при благополучном выходе из печати, если и прочтут его хотя бы тысяча человек из пяти-десяти (кто знает?) миллионов татар, то мы будем "спасены". Еще раз смею просить, дай Аллах, чтобы он как можно быстрее стал достоянием читателя!..

Хотя в нашей республике официально сосуществуют два государственного языка и, зная грамотность руководителей нашей республики на родном языке, я засомневался, на каком все же языке написать этb письма? На каком языке они более сохранят в себе и донесет до Вас собственную рациональность? Известно, что лучше на родном, но у меня не было полной уверенности в том, что рьяные пресс-секретари всех трех ветвей официальной власти, увидев татарскую речь, как у Ильфа-Петрова, по бюрократической "машинальности" не передадут его сразу на перевод, а те толмачи-толкачи, бедненькие, по пути через перевод растеряют какую-то их суть? И вдруг со смыслом моих писем, как в анекдоте у великого Тукая, останется одно "чыктым аркылы купер", то-есть "вышел мост через"? Путь любому письму до Вас через канцелярию далек. Особенно — писателя. И поэтому чтобы не вымучивать служащих канцелярии, а также желая быть понятым всем открытым миром зараз, решил высказаться на русском.

Но тут же встал вопрос: чтобы открытые письма действительно стали "открытыми", где их опубликовать? Хотя порою "Татмедиа" утверждает, что в Татарстане чуть ли не более тысячи печатных изданий и что у него почти миллиардный оборот капитала, мне, писателю, выйти через печатные органы на контакт с самим Президентом, Председателем Госовета, Премьер-министром почти невозможно. Тут дело и вовсе не в цензуре. Цензуры у нас подавно нет, но только с той разницей, что самые-самые, единственно должные, необходимые, подвластные, подотчетные, точнее, бюджетные глазу официальных лиц СМИ нас просто не печатают. Из своего унизительного горького опыта знаю: кукольный официоз "Республика Татарстан" с серьезным письмом, касающимся судьбы народа, и на расстояние пушечного выстрела не подпустит. Я лучше обращусь к какой-нибудь "Нью-Йорк таймс", чем к этой редакции. В редакции "Вечерней Казани", с момента своей организации ведшая и до сих пор ведущей "тайную вечерю" против политической и материальной свободы татарского народа, этой "пожарной каланчи" империи всех и всяких Штаниных, скажу больше, за пятнадцать лет "суверенитета" съевшей весь, вместе с потрохами, суверенитет Татарстана, я также — "персона нон грата". Особенно после моего открытого письма на имя его главного редактора Х. Шамсутдинова на страницах "Ватаным Татарстан", опубликованого в начале девяностых годов прошлого века, они создали во мне образ некоего доморощенного "глашатая народа". Ну шут с ними. Мне кажется, что меня читают больше, чем какую-то желтую газетенку. Можно было бы остановиться в уважаемых народом и весьма влиятельных татарских газетах — "Ватаным Татарстан" и "Татарстан яшьлёре", однако, как я предполагаю, Вы знакомство с ежедневной печатью, начинаете не с них. И я с благожелательного позволения ее главного редактора остановился на частной газете "Звезда Поволжья", которая, не получив от государства ни рубля дотации, за последние годы, действительно, стала самой читабельной, "самой татарской и самой интерациональной" газетой всего Поволжья, которую все Вы, я знаю, читаете регулярно.

Уважаемый Президент!

Уважаемый Председатель Госсовета!

Уважаемый Председатель Правительства!

Позвольте теперь приступить к сути настоящих писем. Не писать их я не смог. Критический момент, переживаемый нашим народом, как мне кажется, потребовал от меня, владеющего пером, такого ответственнейшего шага. Особенно всвязи с последними событиями вокруг ратификации Договора Советом Федерации РФ о разграничении полномочий между РТ и РФ.

Мне давно думалось, что нам, представителям народов, населяющих Республику Татарстан, и, конечно, естественным образом, многомиллионному коренному татарскому народу в всемирном масштабе, их руководителям и лидерам общин, диаспор, интегрируясь в каноны неминуемо наступающего всемирного и великорусского глобализма, нужно заиметь новую доктрину выживания уже в условиях его интернетно-компьютерной формации. "Как нам обустроить Россию", конечно, чуть-чуть не так, как у Солженицына? И обменяться мнением на этот счет перед ожидаемым четвертым по счету Курултаем Всемирного Конгресса Татар, который состоится в конце августа 2007 года, как мне кажется, имет свой резон.

Глобализм — явление не новое. Оно было и до Чубайса. Всемирный глобализм стар как кочерга, как ковчег пророка Ноя. Он появился в свет вместе с пряником. Кнут объявился чуть позже. Потом — русская водка (потом татарская "Ханская"?) и телевизионный экран, простите, с голыми и полуголыми девицами взамен закрытой высокоинтеллектуальной гостелекомпании "Татарстан". Новая доктрина выживания нужна нам, в первую очередь, в окружающей среде — экологической защите живой Среды. Дитя природы — татарский народ, особенно его материнская, казанско-средневолжская, единая с предволжским, нижневолжским, уральским и зауральскими частями часть, являлся наиболее пострадавшим из всех народов бывшего СССР. На это была масса "объективных" причин субъективного характера: испытание первой атомной бомбы в Тоцких лагерях в начале пятидесятых, взрыв атомных реакторов на заводе "Маяк" под Челябинском в начале семидесятых годов, считайте, — в буквальном смысле не только над татарскими деревнями, а над головой всего татарского народа, экологические последствия которых, сами по себе достойны объявления коренного в этих местах татарского этноса и его живой природы вторым после японцев этносом, пострадавшим от радиации; и, конечно, начало добычи нефти в Урало-Волжском горизонте — второй экологической беды, в результате которой...

Может нам, действительно, давно надо было обратиться в Организацию Объединенных Наций, чтобы нас на правах коренного народа признали второй после японцев нацией, пострадавшей от уранового излучения? И в полном серъезе? Может, такая обусловленность и особенность нашего народа сами по себе позволяют выстраивать новую доктрину нашей жизнедеятельности?

Это — особый разговор. Многоуважаемые руководители нашей республики, Вы можете со мной не согласиться. Это Ваше право, как и мое право оппозиционировать Вам. Ведь я — писатель. Не секрет, что все писатели, если они "нормальные", то обязательно "оппозициционируют" существующей власти (режиму). Если перевести это понятие на меня самого, то меня, пожалуй, можно было бы назвать "конструктивным оппозиционером". Ведь эти письма лучший, может, первый в татарской истории пример, когда "писатель-оппозиционер" предлагает власти руку сотрудничества? Кому писать, если не писателю, который уродился от корня "писать"? Надеюсь, я не буду повторять ошибки своих предшественников по перу, которые израсходовали тонны чернил и лощеной бумаги на восхваление нефти как жестяной юбилейной медали на груди, а не как основы экономической мощи в сердце, о том, какое оно хорошее искуственно созданное Нижекамское море. Мне же стоит доказать, что какое оно плохое и вредное.

Да, нефть — наша беда. Источник всех наши бед. Сама по себе, в нефти ничего плохого нет. Наоборот, когда поставлена на службу воле народу, она — добро, источник светлой энергии. Когда против воли народа — зло, источник черной, отрицательной энергии. Зло, как результат неумелого управления богатствами собственных недр, обмана метрополии; нашего колониального молчаливого согласия по поводу того, что с нами творили; что нас с этой самой нефтью обобрали и по сей день обирают догола; за почти четыре миллиарда тонн нефти мы почти ничего не получили, кроме дырочки от нуля.

Надеюсь, мы с Вами не будем заниматься демагогией "о новых красивых городах и поселках, выросших на пустырях Татарстана." Добавим только, что не только каких-нибудь пятьдесят, судя по Геродоту, даже две тысячи лет назад у нас в Урало-Поволжье никаких "пустырей" не было, тут, в высокотравных уремах океанических рек, выгуливались стада прирученных животных, на тучных черноземах, руками наших прадедов — тюрко-татар уже колосились злачные культуры. Может, и нам выпятить грудь по поводу того, что, что мы, мол, богатые, мы, мол, "республика нефти" (многие сегодня этим только и питаются, что хлебом не корми), что в "демократической" России и, конечно, благодаря борьбе Татарстана "за суверенитет", удалось за собственную нефть возвращать какие-то десять-пятнадцать копеек с каждого "парафинизированного" рубля? И я Вам говорю это как бывший нефтяник-бурильщик. Хотя Вы об этом знаете куда лучше меня. Наша нефть нас самих не только раздела, но и оставила мозг нашего народа без сопротивленческого вещества. Наша же татарская нефть оставила нас же без татарской земли. Она заложена в заклад. Сегодня на некогда плодороднейших черноземах Татарстана, понатыканных миллионами столбов и качалок, невозможно развивать экологию роста Его высочества Хлеба, поскольку там негде развернуться не только тракторам и комбайнам, но и лошадкам: татарская нефть оставила нас без татарского села. Нефть в буквальном смысле "съела" аулы с миллионным татарским населением, сделав его массой кочевых бурлаков. На полях — развороченные мощными бульдозерами красный глинозем,оставивший под собой культурный слой отечественной земли, изуродованные горы и леса, покрытые мазутом пастбища: татарская нефть нас оставила без родимой татарской природы. Сегодня качалки "Татнефти", став на колени как старухи-попрошайки, выкачивают стакан самой низкокачественной нефти лишь при условии, что предварительно нужно перекачать в оконтуженные безграмотным поведением "нефтехирургов" пласты целых десять стаканов солено-кислотной воды. "Благодаря" хищнической эксплуатации нефтяных горизонтов система водоносных капилляров камско-волжского бассейна настолько расстроились, что татарский народ в "собственном" Татарстане, в самом богатом пресной водой регионе мира, остался без питьевой воды, без которой, как поется в известной песне, "ни туды и ни сюды." Сегодня вся северо-восточная часть республики с их многотысячными городами как Нижнекамск, Набережные Челны, Алабуга, Альметьевск, Бугульма сидит на голодном пайке питьевого Н-аш О-два. Знаменитые, воспетые в сотнях татарских песнях и дастанах источники — родники, наши кормильцы и поильцы — реки Идел, Агыйдел и Кама, как и наши родники духа, отравились и сами стали источниками отравления и погубы человеческой жизни. Влага жизни — вода превратилась в отраву и яд против жизни. Мировой разум об этом молчит, потому что мы молчим. Правительственная комиссия бывшего СССР (потом и комиссией РФ), подготовившая важнейший документ под названием "Подъем уровня Нижнекамского водохранилища до уровня проектной отметки..." констатировала следующий мертвецки крепкий вывод: "...В результате совокупности целого ряда факторов на Нижнекамском водохранилище сложилась тяжелая санитарно-гигиеническая обстановка, качество воды оценивается наихудшим 3-им классом и полностью не соответствует ГОСТ 2761-81...Это усложняет водоподготовку и водоочистку на очистных сооружениях... Такая ненормативность качества воды отрицательно влияет на сельхозкультуры поливных земель, склонных к накоплению ряда токсичных элементов и соединений... " Этот же документ подтверждает, что "...Население г. Набережные Челны Набережные Челны и других поселений, расположенных в районе побережья Нижнекамского водохранилища, постоянно проживает под угрозой экологической опасности. Последствия аварий на нефтяных месторождениях, эксплуатируемых в таких условиях, скажутся и на экологической обстановке Куйбышевского водохранилища".

Обилие нефти и попутного газа, водных, человеческих, других экономическо-сырьевых ресурсов притянуло в этот многострадальный регион и непоследнюю нечисть — нефтехимию. Мы создали, как мы любим хвалиться, самый крупный в мире Нижнекамский нефтехимический комбинат", с которым ушли в мир иной еще полумиллиона татарского населения некогда с их исторически крепкими аулами. Что заимел конкретно от него его конкретный хозяин — татарский народ? Он заимел все "блага" вредного воздействия технологических отбросов в наш организм, кроме благ жизни и материального достатка: если мы вчера остались без питьевой воды, то уже сегодня — без воздуха, чтобы дышать, без экологически чистого хлеба, чтобы кушать, без экологически чистого молока, чтобы пить. Полистирол, получаемый из нашего газоконденсата, не сделал нас счастливым. Наоборот, мы, некогда народ статный и красивый телом, сделались еще и некрасивыми и горбатыми от недостойно оплачиваемого труда. Мы отравили себя и природу угарным газом десятков нефтихимзаводов, чтобы заиметь цветущий рак не только в органах человеческого пищеварения и дыхания, но и в протоплазме цветка и в стебели пшеницы. Даст ли больная протоплазма татарского цветка и татарского стебелька в будущем таких же Тукаев, Сайдашей, Такташей, Еникиев, Башировых, Шакировых нашей литературе и искусству? Земля с ее вдохновляющей пиродой, земля с ее звонкими родниками, земля с ее в корне татарскими ивами да тальниками — основа, фундамент, руки и сердце всего дорогого, когда мы сумеем вернуть тебе первозданную Аллахом чистоту?

Обилие опять-таки того самого нефтегазового сырья, водных ресурсов и, конечно, в первую очередь, присутствие уже в готовом ассортименте полного цикла нефтехимических производств непосредственно на месте разворачиваемых событий, а также, не в последнюю очередь, наличие дешевого труда в образе неприхотливового татарского аульчанина, готового вмиг стать бомжем, но "городским", сделали возможным на татарской земле гигантское сражение и за строительство КамАЗа. Но не будем обольщаться результатами: КамАЗ, и на этот раз "съев" опять полмиллиона (цифры образно обобщенные) татар из близлежащих аулов, не сумел нас осчастливить: оставил нам лишь один кузов, и то для отвоза производственных отходов. Деньги — им, приезжим, командированным временщикам. Вся нечисть — нам, местным, коренным. Если Москва оставляет у себя 65, Санкт-Петербуг 75 процентов налоговых сборов, а мы, татарстанцы, — лишь каких-нибудь 10-15, то какая речь может идти об экологической "прозрачности", тем более федеративной правомерности рубля?

Недавно генеральный директор "Татнефти" Ш. Тахаутдинов на собрании тудового коллектива, посвященном принятию колдоговора признался, что за 2006 федеральная вертикаль забрала у предприятия 173 миллиарда рублей налоговых отчислений. А сколько она оставила горизонтали "Татнефти"? Всего лишь 17 миллиардов рублей, что составляеет 10 процентов. Это от 25 миллионов тонн добычи. Какая добрая и милая вертикаль, правда? Да плюс от продажи пяти миллионов тонн добычи частных компаний в федеральный центр ушло еще 35-40 миллиардов, оставив у себя лишь 4-5 миллиардов рублей. Так что Владимир Путин на сабунтуе Казань-2002 не зря окунул голову в тазик с катыком и вытащил оттуда, как оказалось, не просто пятикопеечную монету, как все остальные участники игры, а весь суверенитет — доход Республики Татарстан от продажи нефти. Разве мы этот подарок не только перед выборами в Госдуму, но и перед выборами Президента РФ, когда-нибудь забудем? За кого и за что мы проголосуем, если не за татарских, представляющих народный интерес депутатов, если не за татарско-мусульманскую фракцию в Госдуме, если не за нового Президента РФ, по национальности татарина, представителя второго по численности в стране народа? В чем смысл тогда выборов для нас? Не с этого ли должна начаться новая доктрина нашего жизнеобустройства в будущем? Ведь я по горло сыт от дырочки бублика!..

Рубли улетают от нас лишь оставив слезы — старшему, среднему работоспособному и подрастающему поколениям — в первую очередь детям, которые должны будут прийти завтра к обводненнным до предела скаважинам, в затхлые и дымом вздыбленные цеха КамАЗа. Придут ли? А если придут, то с какими мыслями? Созидания или разрушения? Можем ли мы от них требовать настроения созидания, если в них еще в колыбыли убили чувство доброты и созидания?

Прочитав эти строки, Вы можете подумать, что я сгущаю краски, и вдобавок спросить: ну что из этого? Какие выводы и новые предложения предложит писатель — конструктивный оппозиционер? Дорогие мои руководители татарской республики, я далеко не молод и слишком Вас уважаю, чтобы не сгущать краски. Из опыта и Вы и я знаем, чтобы высказать одно конструктивное предложение, надо десять предложений доказательств. Я пока выдвигаю лишь свои писательские доводы, оставив предложения напоследок.

Однако есть пожелание, которое, как мне кажется, хорошо высвечивает новую доктрину хозяйствования именно здесь. Мой читатель из Альметьевска, бывший буровой рабочий Р. Абдуллин пишет мне, что в погоне за нефтяной прибылью насилуя пласты, мы оставили республику не только без единого чистого родника, но и без мозга земли — нефти. Что сохраним мы будущим поколениям? Он продолжает, что если в первые годы суверенитета мы оставляли у себя более половины прибыли от продажи нефти, то сейчас довольствуемся лишь 10-15 процентами. Следовательно, чтобы увеличить республиканский бюджет, мы ежегодную планку добычи держим на уровне 30 миллионов тонн, что приводит к крайнему истощению пластов. Интересно получается: чтобы увеличить объем нефти мы увеличиваем объем перекачиваемых вод — разрушаем капиллярную сетку водного постранства, минерализуем их донельзя — остаемся как без вод, так и без нефти; мы в тридорога ценой производим очистку нефти, ее обезвоживание, а потом от полученного рубля отправляем в Москву девяносто копеек с каждого рубля. Поистине как у "Старик"а Эрнеста Хемингуэя, у которого от пойманного им тунца акулы оставили один скелет!.. Мой читатель уверяет, что Татарстану никогда не дадут встать на ноги благодаря собственной нефти. Тут много присосавшихся посредников. Он предлагает, исходя из политической ситуации в России, надо подойти к ней адекватно, адекватно снизить добычу, беречь недра от окончательного истощения, полученную прибыль направить на сельское хозяйство, которое в немалой мере поможет нам выжить. А что, в этом есть резон! Татарин-труженик села, настоящий землянин, при выделении инвестиций он запросто может обогнать земледельца-финна и датчанина, которые даже на скандинавских айсбергах выращивают пшеницу и лучшие розы миров. Нет, не построенные под вырубленный тысячегектаровый лес нефтехимические комплексы вытащат нас из экономической трясины. Нам надо вернуться лицом к селу не на слове, а на деле — вот что дожно стать главным прироритетом нашей новой государственной доктрины, если мы хотим выжить в условиях экономической глобализации.

А что касается сгущения мной красок, скажу, что, наоборот, как Вы знаете, я не высказал даже тысячной доли того, что пришлось пережить нашему народу лишь потому, что на его Аллахом сотворенной земле оказалась великая энергия времен — нефть и, что горше всего то, что он, народ, настоящий ее хозяин, в настоящем не был ее хозяином. И мне, сыну этого народа и писателю, больно от того, что это антизаконная обдираловка велась под фанфары красивых фраз. Мало того, что народ был хозяином нефти, он, превратившись из вчерашнего земледельца в рабочего-поденщика, добывал ее из своего картофельного огорода в собственное корыто лишь для того, чтобы другие увезли это "черное золото" бесплатно. И, что интересно, в нашей тысячелетней славной литературе об этом нет ни одного честного, правдивого рассказа, кроме миллиона одических рассказов и пушистых романов покойного Гарифа Ахунова про счастье оттого, что "как хорошо, что у нас разыскали и добывают нефть". И поэтому, я здесь краски эти, наоборот, стараюсь разжижать юмором, что вспоминается анекдот про Ходжу Насретдина, который, по-моему глубокому убеждению, был татарином. Только не из числа "Четырех татар". Тот "больно умный". Ходжа ночью при ярком свете что-то ищет. Спрашивают, что. Говорит, кошелек. Где? Показывает куда-то вдаль. Спрашивают, почему же он ищет кошелек не там, где потерял? "Там же темно", — отвечает Ходжа.

Боюсь, когда над народом нагрянул глубоко интернетизированный глобализм, мы, татары, создав и, пройдя через многовековой национальный гнет, сумевшие сохранить великие традиции культуры, духовные ценности не благодаря, а вопреки мельнице русификации и интернационализации, не имеющие в своем активе не только индустрию цифровых технологий, но и простейшие радио и телевидение на родном языке, легко оказались на месте того Ходжы Насретдина, который искал свой кошелек не там, где потерял и где надежно темно, а там, где не терял, но зато там, где безнадежно светло.

Нам надо искать и найти потерянное именно там, где мы, действительно, потеряли. И вернуть.

Тогда мы по-настоящему посмеем утверждать:

Мы можем! Без булдырабыз!

ПИСЬМО ВТОРОЕ

Уважаемый Минтимер Шарипович!

Уважаемый Фарид Хайруллович!

Уважаемый Рустам Нургалеевич!

В последнее время в печати часто стали появляться сообщения о необходимости доведения уровня Нижнекамского моря до проектной отметки, о возобновлении строительства законсервированных Татарской и Башкирской АЭС. Тему эту муссируют чаще всего вооруженные ноутбоками эмиссары из Москвы, особенно из окружения Чубайса, главного энергетика страны и главного кассира императорского дома Ельциных, который только и ищет повода приехать в Казань, чтобы убедить наше руководство и — через Вас — руководителей республик и областей Волжско-Уральского региона в необходимости такого шага. Чего им не хватает? Что он ищут? Как писал поэт, ищут "бури, как будто в бури есть покой"? Бури денежной, инвестиционной? Или....сочувствия татарскому народу? Как бы не так. Нет, ищут они, действительно, "инвестиций" и, в первую очередь, от той же татарской бабушки-буренушки, дедушки-лошадушки, и, конечно, "Татнефти" и всего остального мира под залог татарских земель!..

Скажу сразу и, надеюсь, что выражу мнение всей честной творческой интеллигенции, которая во все времена являлась выразителем духа народа: этот шаг не только безответственен, но и аморален. Сегодня не только пристипуть к достроительству, но даже приступить к обсуждению этой темы нравственно вредно. Дополнительное расширение площади Нижнекамского моря под энергетический ресурс есть сладкая химера определенных лиц, опъяннных "золотым тельцом" личной выгоды; не только через пенснэ столичных экономистов, даже через простое оконное стекло уходящего под воду очередного аула видно, что оно экономически невыгодно, политически пагубно, этически ошибочно и этнически преступно. Последние двадцать лет "российской демократии" доказали, что инвестиции нужны всем, но с той разницей, что если окружение Чубайса ищет случая через них как бы нажиться и привольно жить, а наш народ при всех видах неравных инвестиций с содроганием, как перед новым насильственным крещением, думает о том, как бы выжить и выжить, в первую очередь, этнически. И поэтому для народов Урало-Волжского региона, самоценности их культур эта проблема, потеряв всякий экономический смысл, приобретает все большее и большее значение всемирни-политического права коренных этносов на жизнь.

Как известно, проектная отметка наполняемости Нижнекамского водохранилища, построенного в шестидесятых-семидесятых годах как источник гидроэлектроэнергии, по распоряжению Совета Министров СССР от 12 марта 1976 года была временно снижена с запланированных 68 до 62 метров. Шестиметровое снижение уровня воды дала возможность сохранить на территории Башкортстана, Татарстана, Удмуртской республики около 167 тысяч гектаров земельного фонда, в том числе 72 тысячи гектаров земель под сельским хозяйством и добычей нефти. Более половины сельскохозяйственных угодий (44 тысяч га) приходится на долю Республики Татарстан. Доведение отметки водной поверхности до 66-68 метров, по мнению некоторых горе-экономистов из рабочей групы по выработке рекомендаций по продолжению строительства Нижнекамского искусственного моря, балансирующих на грани политического авантюризма и аферы, якобы " даст возможность довести выработку электроэнергии Нижнекамской ГЭС до проектной мощности".

Нужно ли было долго говорить о практической целесобразности выработки электроэнергии в Татарстане — на родине нефти и дешевого мазута и битума — путем создания водного источника энергии, скажем, строительства ГЭС путем затопления несколько сот тысяч гектаров чернозема и лесов вместе со всеми структурами культурного хозяйствования, селами, поселками, жилым фондом, памятниками культуры, архитектуры, археологии, природы, мечетями, кладбищами и т.п., формировавшимися в течение тысячелетий? Тогда как, не зная куда девать, мы затопляли мазутом наши поля и реки, гнали за рубежи республики этот дешевый горючий материал по железной дороге миллионами и миллиардами тонн для сотен и сотен ТЭЦ страны? Кому это надо было? И это подавалось как выгода Татарстану — хозяину самого дешевого местного углеводного сырья — нефти? Значит, отправлять за рубеж мазут ради добычи электроэнергии — выгодно, а сжигать его ради добычи той же энергии у себя дома — преступление? Значит, для освещения собственного дома хозяин мазута должен был добывать энергию путем убийства второй самой великой реки европейской части страны — Камы? Когда мы протрезвели, стало ясно, что идея выработки электроэнергии для нефтехимических мощностей Татарстана турбинами искусственных морей было идеей, равной афере поворота северных рек на Юг. С отменой этой авантюры сколько " бюджетных инвестиций" не дошло до "запланированных заранее" частных карманов?

Уважаемые руководители нашей еспублики, мне думается, что факт насильственного строительства искусственного Нижнекамского моря является одной из трагических страниц новой истории Татарстана и всего татарского народа, Вам известно лучше, чем мне. Если при насильственном крещении у человека сохранялось право жизнь, то при насильственном умерщвлении вод у человека право на жизнь отменяется. Ведь экспертиза качества воды искусственного Нижнекамского моря, проведенная Главэкспертизой Минэкологии РФ в 1992 году, подтверждает, что ".. в части качества воды отмечалось прогрессирующее евтрофирование (забалачивание — А.Х.) водоема, развитие фитопланктона в пик летней вегетации. Отмирание и и разложение сине-зеленых водорослей, особенно на мелководьях, негативно сказывается на органолептике (свойств гниения — А.Х.) воды, обуславливает появление токсинов, неблагоприятных для человека и ихтиофауны..." Короче говоря, от этого "сине-зеленого планктона" мы сами лицом сине-позеленели. Хотели искусственного моря — заимели болото. Сине-зеленые водоросли отравляют и убивают рыбу. А рыба — человека. Водную живность нельзя есть. Знаменитая камская стерлядь и чухонь навсегда распрощались с гонцами за инвестициями. В таком море — в болотной газированной жиже — нельзя купаться. Такую воду нельзя пить. Она уже успела наш здоровый, молочный до нефти род заразить инфекциями и опасными болезнями. Мало того, оказывается, самое смешное в том, искусственно-мелководное Нижнекамское море, созданное титанической мыслью чиновников еще далеко до Вашего прихода к власти посадила всю экономику северо-восточной части Татарстана на мель: что в самой электроэнергии, вырабатываемой Нижнекамской ГЭС с ее искусственным морем, оказалось очень мало продуктивной "электроэнергии". Ну, сами подумайте, специалисты утверждают, что рентабельность Нижнекамской ГЭС с 62-метровой отметкой составляет не более 17-20 процентов. А вот чубайсовские дядьки-подсказочники с иностранными фамилиями путем подъема уровня воды до 66-68 метров хотят довести этот показатель аж до ста-двухсот процентов. О какой рентабельности может идти речь, когда квадратные километры сел и деревень, животноводческих комплексов и лесов, рек и тучных полей, как говорится, на корню, будут дополнительно накрыты новыми квадратными километрами тухлых вод? О какой рентабельности моет идти речь, если жизнь перестала быть? Когда народ вынужден был покинуть обжитые еще тысячу лет назад земли? Когда соловьи перестали заливаться в тальниках? Звон косы перестал звенеть в кудрявых уремах рек? Ведь перекрытие перенаселенной и окультуренной Камы это не перекрытие какой-нибудь безлюдней и "дикой" сибирскую реки, правда? Искать рентабельность от убивающих жизнь волн мертвой воды — это примерно такое же кощунство, как если в нашем Министерстве культуры искать культуру!

К Вашему сведению скажу, что прошлым летом я обошел немалую часть бетоном обустроенных и недообустроенных берегов Нижнекамского моря. Там пахнет карболкой, как в общественном туалете. Я убедился в том, что санитарно-экологические службы Прикамского региона там и вовсе не бывают. Нижнекамское море со всех сторон обложено мусором, превращено в огромный стиральный таз, в яму отбросов, чтобы очиститься от них не хватит и всего бюджета Татарстана.

Есть у проблемы самая главная, в сто раз, миллион раз объективно- ценная, чем экономическая, сторона — сторона нравственно-моральная, взятая в срезе всенародно-этнической, данной Аллахом, судьбы. Некогда в старину говорили: "Татарское горе — безбрежное море". Теперь говорят: "Татарское горе— Нижнекамское море". Да, Нижнекамское искуственное море — это море народных слез. Как нас еще земля держит? На моем столе десятки и сотни писем из близлежащих Мензелинского, Тукаевского, Менделеевского, Агрызского районов, орошенные слезами сельчан — учителей, учащихся, хлеборобов и скотоводов — цветущие аулы которых были затоплены еще в первый нижнекамский потоп 70-ых годов прошлого века и тех аулов, которые в погоне "за инвестициями и рентабельностью в двести процентов" собираются затопить вторым нижнекамским потопом — уже завтра-послезавтра, уже в начале третьего тысячелетия. Направив свинцовым сердцем и латунным лицом на народ еще шестиметровую волну искусственного моря эти силы хотят отнять у народа права на память о том, что они "некогда были". Это — трагедия куда глубже, чем в романе Станислава Распутина "Прощание с Матерой". Народу Матеры было отступать куда: велика русская Сибирь. А нам, татарам, некогда владевшим, как писал фрацузский энциклопедист Шарль Монтескье, постиравшейся от московских болот до Тихого океана "Великой Тартарией", теперь, теряющим землю даже под собственным домом, и отступать-то некуда: здесь фино-угорские, здесь марийские, здесь чувашские, здесь башкирские, здесь самарские, здесь оренбуржские земли. Спереди наступает московский, с тыла — башкирский шовинизм. Оказывается, и мензелинско-актанышские земли-то башкирские. Антинародная рахимовская власть, обашкирив в переписи 2002 года более полумиллиона татар, уже начал кампанию по обашкириванию оставшейся части татарского народа Идел-Урала уже при предстоящей переписи 2010 года. Если некогда татар и башкиры единым народом, то почему башкиры обашкиривают татар, а не наоборот, татары не отатаривают башкир? Где соответствующий демарш со стороны властей Татарстана? Где заявления протеста татарских общественных организаций? Если сохранять такое же безразличие на антизаконные действия властей, они начнут измерять антропологические размеры человеческих голов не только в татарских районах Башкирии, но и в администрации самой Казани. Где новая доктрина против демагогии соседей? Почему на исконно татарских землях нет татарских земель? Куда подевались они, земли великих булгар, казанских татар, татар-золотоордынцев? Народ есть — а вот культуры нет выходит. И даже археологических "культур" нет — там "ананьевская", тут "свияжская", тут "черемшанская культура".

Вот таким образом готовятся уйти под волны мертвого моря последние куски некогда знаменитых земель бельско-среднекамско-ижевского края северо-восточного Татарстана. Можно сказать многострадальные хлеборобы многих деревень Агрызского, Менделеевского, Тукаевского, Мензелинского и т.д. районов, чудом оставшиеся на своих землях и еще не оправившиеся от шока насильственного переселения тридцатилетней давности, снова спят на чемоданых — куда податься ихнему ноеву ковчегу на этот раз — в какой город соседней Удмуртии? Ведь там с распростертыми руками принимают выгнанный из собственной республики трудолюбивый братский татарский народ. В прошлый раз, в пору первого затопления семидесятых годов прошлого века лишь один Ленинский район города Ижевска принял около тридцати тысяч татар из затопляемых (как оказалось, оставшихся незатопленными) районов Татарстана. Сегодня народ всего северо-востока республики в трауре. Если признаться, у него сломлена душа от такой угрюм-бурчеевщины. Если случится эта беда, люди, оставив под волнами культуру с вековыми устоями за деревянный рубль компенсации, как и колодезную журавель, вереницей обозов двинутся опять-таки в Ижевск, Сарапул, Можгу, Воткинск, Чайковск? Снова уйдет под воду татарский голос.Татарская память. Гудок гортани буренушки, зовущей к себе теленка. Уйдут дома, сады, огороды. Животноводческие фермы с их высокопроизводительной живностью. Кладбища с тысячелетними надмогильными камнями. Курганы со времен Аттилы (по татарски Ат Иле — Страна Коней), археологические памятники времен Булгарского и Казанского ханств, так и не увидев лопаточки археолога. Архитектурные памятники, так и не скопированные хотя бы отографически для энциклопедий. Где там фотокопий, в "Татарской энциклопедии" у многих из них даже нет названий! По расчетам специалистов под водой окажутся еще десяток деревень, полностью территория природного заповедника "Кичкетан", десятки скотомогильников, что во много раз увеличивает санитарную опасность.

И главное, уйдет в чужбину народ с его не родившимися гениальными поэтами, писателями, композиторами. Ведь не секрет, что если по архивным данным в 1927 году на территории современного Агрызского района проживало 41.546 человек, то по данным 1997 года там проживает уже всего лишь 23.834 человека. И восемьдесят процентов их переселилось в Удмуртию. Ах, зачем такая напасть?

Уважаемый Рустам Нургалиевич! Молодые хлеборобы и потомственые жители некогда крепких Кыдырлы, Сокман, Мукшур и многих других пока живых деревень Агрызского района в своих коллективных письмах ставят вопрос такой жизненной важности, с чем нет и не может быть сравнения: неужели, пишут они, руководство некогда суверенной части Российской Федерации Республики Татарстан в угоду амбициям некоторых алчных кругов пойдут на такой безответственный шаг — на дополнительный подъем уровня искусственно созданного Нижнекамского болота еща на 4-6 метров и в этих звонких заповедних местах природы, на пастбищах и полях высокопроизводительного сельского труда жизнь и вовсе прекратится, а на полуразрушенных бетонных берегах останется лишь лягушачий гвалт, если и они выдержат яд сернистого газа, выделяемого сине-зеленым планктоном мертвого моря?

Этот же неновый вопрос. Однако, я, человек больше эмоциональный, чем аналитических конъюнктур, преправляю его Вам, многоуважаемым, всемерно известным политическим и хозяйственным руководителям всероссийского масштаба, людям редкого ума, такта и воли, я, захотевший лишь понять: что с нами происходят на брегах нашего дражайшего искусственного моря, где теперь и не слышно рыбачьего переговора, а рыбу, случайно попавшую на крючок, перестали и вовсе есть? Ведь мы с Вами сыновья одного народа, мы все хотим всем народам лишь добра и было бы весьма нежелательно, если шаг, принятый против жизни необдуманно и в угоду инвестициональным глобалистам типа Чубайса, станет источником новых бед и будущие поколения начнут искать "стрелочников", и стрелочников, как всегда, найдут среди нас?

Наступление против жизни. Отмена права на жизнь. Подмена и зажим конституционных прав, принятых волеизъявлением народа, постановлениями, "временными исключениями" из законов от имени правительства. В последнее время в России, особенно с приходом к власти Путина расширилось донельзя широко антиконституционное поле против права на жизнь. Создание антинародных, надконституционных федеральных округов, слияние округов национальных меньшинств с губерниями с русским большинством, направленных на ликвидацию национальных республик, образований, против "малых народов" (как будто такое возможно?), отмена выборов губернаторов, президентов национальных республик, создание кукольного Совета Федерации без признаков национальной принадлежности его представителей, разгром региональных национальных радио и телекомпаний, печати, национальных школ, средних и высших учебных заведений и т.д. — все это зажим народной демократии, наступление против права на жизнь. Об этом сегодня шумит вся западная демократическая печать. Только мы молчим. Разве при наличии других местных (углеводно-нефтяных) видов энергии, отказавшись от них, "достать электроэнергию воды" и путем перекрытия артерии жизни — реки и, согнав оттуда людей с тысячелетним укладом, создать на русле живой жизни вначале меньшего, потом еще большего болота гнилых вод не является наступлением против жизни? Вы подыщите подобный пример в истории в какой-нибудь Франции или Германии? Нет слов, Федеральный Центр с его федеральной вертикализацией власти перекрыл нам все пути дыхания, что дышать ничем. Так, кто создает федерацию: федерация (Миронов) — нас, народы, или народы — федерацию (Миронова)? В конце-концов, кто кого кормит: народы Миронова, или Миронов — народы? Неужели в условиях такой вакханалии федерального бесправия — отказа ратифицировать даже самый формальнейший Договор по разграничению полномочий между РФ и Татарстаном — все российские самодостаточные и достойные народы не имеют права выдвигать новую доктрину сохранения собственной жизни? Мы зовем их к этой, не такой уж безнадежной альтернативе. Татарский народ не такой уж "малый", чтобы свыкнуться с подобным явлением и, не выработав собственную политику против"глобального затопления", вконец свихнуться. Или федералы хотят настолько вертикализировать наш дух, что мы, то-бишь наше тело, приняв безропотно горизонтальное состояние, должно лечь в гроб?!

Никогда! Татарский народ, прошедший через огни и воды, отдавший за имперскую независимость России жертв ничуть не меньше, чем сами русские, теперь, завоевав Конституцию независимой демократической Российской Федерации, ни в ближней, ни в дальней исторической перспективе никогда не согласится с таким рабским положением, каковым он был в прошлым.

Так бы хотелось сказать: Мы можем! Без булдырабыз!

ПИСЬМО ТРЕТЬЕ

Пожалуй, если взять в срезе просвещения и культуры, последние годы последнего десятилетия, прожитые нашим народом за последние сто лет, были одним из самых виртуально-непонятно-жестоких периодов. Поверьте, даже жесточайшее, чем даже в дремучие времена ивано-грозненского полона. Тогда снявши голову, по волосам не плакали. Теперь, в наши постсуверенитетные времена, забыв о потерянной голове, плачем даже по волоску. Вспомнить хотя бы анекдотичный законотворческий процесс в нашем Госсовете: вначале мы в образе героя понапринимали сотни республиканских законов, потом, после путинской вертикали, в образе таких же героев принимаем уже законы по отмене принятых законов. Если мы в начале девяностых годов прошлого века ставили себя в пример другим по завоеванию свободы, то теперь ставим себя в пример в части лишения себя свободы. Действительно, в истории нашего народа не было такого странного прецедента: оставшись "без ничего" (без единой татарской школы) при сталинско-хрущевской автономии, потом, заимев от "суверенитета", казалось, все, мы в наши дни не только начали терять, но и уже потеряли даже те ценности, которые имели при той же сталинско-хрущевской автономии. Еще древние говорили, что дважды в одни и те же воды не войдешь. Мы попытались вторично войти в просторы свободного течения, но не тут-то было: получили такую контузию от "незрело проведенной" нашей свободы, что народ погрузился в депрессию полной темноты, которая быть может, сравнима с душевной депрессией времен грозненского полона. Чтобы понять степень переживаемой нашим народом депрессии после проведения "федеральной вертикали", нужно представить состояние того узника, который согласно притче, просидел в зиндане двадцать пять лет без трех дней. Вот приходит к нему стражник и приказывает готовиться к освобождению сейчас же за три дня до срока. Когда взбудораженный узник с сумой идет к выходу тюрьмы, тот же стражник объявляет об отмене приказа об освобождении. Досрочное за три дня освобождение оборачивается трагедией: узник падает замертво от разрыва сердца. Что-то близкое к такому состоянию переживает сегодня любой татарин в любом конце света. Если он не переживает такой диссонанс, то, значит, он никак не татарин, а уже законченный "человек голубой интерпланеты". Думается, не надо было будоражить душу раба свободой, которая "всегда не с тобой". После краха надежды свободы душу обволакивает такой мрак депрессии, что человек становится бескрыл и дважды раб, чем даже был. А нам, чтобы считать себя людьми мира в условиях мирового и неоимперского глобализма, по миллиграммам надо выжать из себя раба. Ведь мы можем! Без бит булдырабыз!..

Однако федеральная вертикаль придумала не только свои векселя и банковские счеты, но свои бренды и аншлаги. Свои симпозиумы, в лозунге которых, если, допустим, сияет словосочетание "благо народа", то там ожидайте самые антинародные "блага". Это как с ЖКХ. Как с оплатой за телефонную связь."Удешевление" как-то странно оборачивется подоражанием. Копеечное повышение пенсий — многорублевым повышением цен. Все "во имя народа". Мне известны десятки подобных федеральных и республиканских собраний и сборищ в Казани, которые под "ханскую водку" и татарский бялеш заняты не только материальной, но и идеологической диверсией против народов. Интересно то, что если в течение столетий "открытие" чего-то называлось, как и подобает, "открытием", а "закрытие" чего-то — "закрытием", то в последние десять лет семантика этих слов совершенно изменилась: "закрытие" стали употреблять под красивым выражением, как "оптимизация". Говорят про оптимизацию, про "рост", а в итоге — закрывают. Не знаю, заметили ли Вы, дорогие современики мои, такое явление, как изменение смысла с умыслом особенно усилилось после того, как переехали к нам на постоянное жительство Инспектора-Некто из Приволжского Федерального Округа. Местонахождение ихнего офиса мало кто знает, но зато они "про всех и про все" досконально знают. Понаехали на всех с готовым досье или составляли уже на месте, представляя их как отчет о собственной работе ежедневно в Федеральный Центр. Человеку посвященному, судя по частоте случаев по оптимизации (закрытию) татарских учреждений культуры, просвещения, казалось, что у нас в республике что-то случилось неординарное, нехорошее, что ею начали руководить не избранные народом легитимные лица, а, действительно, какие-то неизвестные, как в пьесе Леонида Андреева, Некто в Сером. Создавалось впечатление, что в роли руководителей региона — фигурируют одни, в роли скрытых исполнителей — другие. Они уже дошли до смены бригадиров на производстве, если те татары. На днях мне один крупный челнинский руководитель-татарин пожаловался, что его допекает собственный руководитель-татарин в Казани за то, как это так, что у него в заместителях до сих пор сидит татарин?

Напомню события лишь из своего архива памяти. Думаю, список далеко не полон. Однако, прежде чем приступить к такому тяжелому разбору завалов, хочу задать читателю, вне завимимости от национальности и вероисповедания, вопрос: за какие свои "злодеяния" был так жестоко, бесчеловечно был наказан мой родной татарский народ, хозяин собственной земли, собственного хлеба, молока, лесов и полей, собственной нефти, собственных вод, языка, песни, народ, великий, героический, трудолюбивый, доверчивый, согнанный от думских политических трибун лишь в резервацию низкооплачиваемого подневольнего труда? Зачем какой-то Митрофанушка вот уже который созыв проходит в Госдуму по партийному списку, а я, татарский Галимзянушка, и близко не подпускаюсь? И наказываюсь таким вот макаром вот уже в течение почти двадцати лет?

Я буду приводить лишь самые крупные случаи "оптимизации". Летом 1997 года, перед началом открытия Второго Всемирного Конгресса татар, прекратил свое существование знаменитый Дом татарских учителей на Профсоюзной — культурно-просветительский центр татарского просветительства, на сцене которого в начале шестидесятых годов мы с будушим народным артистом — певцом Тагиром Якуповым играли в самодеятельном театре. Сейчас такая организация как Дом татарских учителей, помнивший Тукая, Сайдаша, Тинчурина, Такташа и Джалиля, на карте национальной культуры Татарстана и вовсе отсутствует. Несколько лет назад специальным Указом была "ликвидирована" (так было записано в указе) Государственная телерадиокомпания "Татарстан". Народ, заимевший собственное государственное радио с легкой руки наркома Шамиля Усманова еще в далеком 1926 году, и телевидение, как источники информации и эстетического воспитания народа, навсегда канули в Лету. Это был настоящий погром кампании и разгон устоявшихся кадров. Как оказалось, попытка заменить ГТРК "Татарстан" полукоммерческим "семизвездным" развлекательным ТРК "ТНВ" вышла боком: народ стонет от его дешевых и деидеологизированных программ, которые не выдерживают никакой критики.

После пятнадцатилетних словесных обещаний и, наконец, правительственного постановления об открытии Татарского национального университета, вместо открытия, как всегда, в целях "оптимизации" и, прикрываясь открытием какого-то аморфного Татарского педагогического университета с непонятным статусом, одновременно были закрыты два национальных вуза: знаменитый Казанский пединститут со столетней историей и татарско-американский институт. Вскоре под видом той же "оптимизации" был закрыт Татарский учительский институт усовершенстования знаний.

Недавно прекратил свое существование исторический пантеон татарской книги — Книжная Палата Татарстана. Федеральный Бульдозер в целях "оптимизации" в течение последних пяти лет прошелся не только по участковым, но и по районным больницам. Во многих местах их закрыли, где-то, снизив статус до "поселково-мунициального", подрезали финансирование. Как ни странно, нефть и молоко все текут и текут, а денег все нет и нет. Ну что ж, нет больниц — нет и больных, нет библиотек — нет и читателей. Проблем не остается. Все вылечились и выучились. Федеральный Бульдозер прошелся по библиотекам, сельским и городским домам культуры и клубам республики. Многие из них также закрылись. Недавно один глава района на букву М. мне похвалился тем, что он, не прочитав ни одной книги, стал таким большим "чалавиком". Я посмотрел на него: его тело соединялось с обрубком головы без посредства шеи. Это был местный татарстанский "продукт". Также недавно я отдыхал в санатории "Васильево". Отдыхающие, помечтавшие хоть "на кур-р-р-рорте" почитать "ышто-нибудь", сразу охладились: там "оптимизированным" оказался единственный работник из штата: и не кто-нибудь, а Его Высочество Библиотекарь. Надо же! По вечерам крутить музыку некому: на то и санаторий! Проблем и в санатории не осталось: книг читать некому, танцевать — тоже. Теперь в целях той же "оптимизации" идут закрытие татарских школ и классов по всей республике. Виновато, оказывается, в первую очередь, висящее на волоске татарское село, и проживающие там молодые татарин с татаркой: какие они "нехорошие" в селе — "мало рожают. В классе должно быть (условно) не менее двадцати учащихся. Если столько не набирается, то класс (школа) закрывается. Куда идут выплачиваемые налоги? А вот если на ферме число коров меньше 20, коровы от налога не освобождаются. И вот, представьте, в какой-то Абдуловке, в классе оказалось всего 14 детей. И, считай, на них-то денег не находится.

Спрашивается: когда начиналась война, когда призывали кормильцев на фронт, насильно сгоняли по вербовке на Магнитку, на Комсомольск, власти согласовали с ними количество детей в первом классе? Где уж там, власть не интересовалась даже тем, сколько у уходящего на войну кормильца собственных детей!.. Разве человек не бесценное творение от Бога? А что, те 14 пар родителей, чтобы учить ребенка, где недостает в классе лишь одного учащегося, должны уехать, "закрыв" родное село? Как не посмеяться сквозь слезы? Есть ли в нас человеческое достоинство и, в конце концов, совесть? Долг перед памятью отцов и дедов?

Многоуважаемые руководители республики! Когда я пишу эти строки, душа плачет навзрыд. Почему мы такие? Когда мы начнем жить по новым параметрам? Когда в нас проснется человеческое достоинство? Ведь давно, как и герою из моего романа "Московское время" Мутагару Чынбарсу, пора отмыть колониальную кровь и грязь со стен Казанского Кремля. Ведь на дворе двадцать первый век!.. И, как пишут в газетах, Казанский Кремль чуть ли не ежедневно, посещают отцы европейской и мировой демократии!.. Надеюсь, не ради театра перед Федеральным Бульдозером? И если не так, то я прошу всех Вас, в Вашем лице, нарождающееся лицо новой татарской государственности, ее татарских Столыпиных, вытерпеть со мной вместе этот взрыд ради новой доктрины выживания нашего народа, подсказываемой нашей исторической памятью.

Вершина такой памяти — наш гениальный Сабантуй. Следовательно, наравне с татарской интернет-паутиной нам надо создать собственную сабантуйную систему совместности нашей нации и соревновательности в условиях всемирного глобализма, конечно, обогатив ее идеологией татарской духовности. Иначе, вместо того, чтобы залезть на шест и снять заветную "голубую шаль", мы, безыдейные и все в картонных тюбетейках, объедавшись и упившись "ханской", можем отойти в мир иной.

Иногда мне кажется, что наша память состоит из одних потерь. Везде и всюду. В душе столько накопилось, что невозможно молчать. Все Вы, дорогие мои, знаете, в бытность будучи мэром, К. Исхаков под шумок тысячелетия Казани пустил собственный бульдозер на Обветшавшую Татарскую Красоту, в результате чего были уничтожены почти все архитектурные достопримечательности Новой и Старой Татарских Слобод. К приезду гостей мы не смогли отреставрировать даже знаменитые "Номера Булгар", где, в сороковой комнатушке с самоваром, на народные копейки жил безгонорарный гений Тукай и создавал великую новую татарскую литературу, соперницу которой надо сыскать во всем мире!.. "Номера Булгар" до сих пор не отремонтированы!. И еще печаль. Пройдет немного времени, как будет разобрано по кирпичику самое легендарное здание в истории татарского народа — Дом Печати на улице Баумана, этот бесценный очаг национальной культуры, помнивший от растрелянных отечественными фашистами Галимзяна Нигмати, Махмуда Галяу, казненного немецкими фашистами Мусы Джалиля до современного Ильдара Юзеева. Мне помнится, как я в студенческие годы оставался ночевать на его этажах в надежде на то, что в этих стенах рождаются лучшие стихи. Что, нельзя было восстанавливать здание-раритет, построенное лишь семьдесят лет назад, когда, другие самодостоинственные народы, путем реставрации сохраняют даже Вифлеемских, древнеримских времен Пизанские башни? И до сих пор не падают ведь!.. Конечно, можно, но кому-то это место так приглянулось, что показалось — вот-вот упадет "саманный" кирпич!.. И решил этот Некто непременно на месте великих слез радости и потерь народа, Ее Высочества Татарской Книги немедленно воздвигнуть какой-нибудь развлекательный центр с бутиками тонкой парфюмерии и жемчужных бюстгалтеров!..

Подумать только, на месте дома, где жил великий из величайших татарских поэтов Хади Такташ, отстроен спорткомплекс "УНИКС", на стенах которого не вывесили даже упоминания об этом. Могила самого поэта находится в полуразрушенном состоянии в центральном (вернее, разграбленном) парке отдыха имени Горького, где не осталось ничего ни от отдыха трудящихся, ни от самого Пешкова-Горького, на яру, откуда скоро весенние потоки могут унести кости поэта на Казанку. На месте разобранного взрывом великолепного каменного здания детсада комбината Спартак, что стояло по улице Островского, послужившее долгие годы уютным гнездом для нескольких замечательных писателей и поэтов новейшего времени, в том числе для редчайшего поэта Рашид Ахметзяна, выстроен помпезный и безглазый "Баскетхолл", на стенах которого также, что естественно по нашим меркам, нет даже упоминания о памяти "каких-то там поэтов". Зачем нам так мельчать? Кто в мире нас будет уважать?

Таким образом, мы остались без радио, телевидения, книги, библиотек, поликлиник и больниц на местах проживания. Вот что еще удивительно интересно: если западные татарские районы Башкортстана каким-то образом лишены права (отрезаны) трансляции передач нашего ТНВ, то северо-восточные районы Татарстана, отрезанные от "собственного" татарского ТНВ, могут спокойно смотреть и смотрят передачи башкирского телевидения БСТ!..Конечно, на башкирском языке!.. Как это достигается, если не с помощью Федерального Бульдозера?! Куда смотрят отцы татарской национальной политики? Правда, оставался в последние годы один луч света "в темном царстве" — передачи радио "Свобода" на татарском языке. И власть придержащий Федеральный Бульдозер и с ним разобрался. Так нам внушают. Мне кажется, вот с ним-то мы "разобрались" сами. Якобы, тот же ТРК "Татарстан — Новый век" не продлил лицензию на его транслирование радио из Праги. Так ли это? Но народу нет объяснения. Я не знаток по радиоволнам, однако знаю: татарский народ, по воле злого рока разбредавшийся по всему миру, впервые за почти сто лет остался как без длинных, так и средних и ультракоротких волн радиоисточников. Полная глухота на всех диапазонах. В расхваленном " всем в пример" Татарстане FM-станция у татар-бабая из колхоза имени Шевченко не может слушать новости татар-бабая FM-станции соседнего колхоза имени Пушкина. А вот наш Тукай так и не удостоился даже колхоза собственного имени. Канал радиостанции "Азатлык", работающий на деньги Конгресса США и передачи которого транслировались усилителями ТНВ ежедневно по часу, месяц тому назад в погоне за "оптимизацией" также закрыли. Полная темнота. Вы нас видите? Вы нас слышите? Нет. Мы тоже. Татар-бабай, инвалид Великой Отечественной, потерявший сына в Афганистане, внука в Чечне, грустит по тем временам и по черношляпном репродукторе Всесозного радио, когда он, полуголодный, мог утолить духовный голод в полный грудь слушая и Москву и Казань и радио собственного района и колхоза. Примеры ущемления прав безгосударственного народа в условиях агрессивно-оголтелой империи в последней стадии ее развития — и примеры более удручающие — можно было бу привести бесконечно.

Как выжить колониальному этносу в третьем тысячелетии человеческой истории в условиях двойного — всемирного и имперского глобализма? Вопрос непростой. Масштабов ООН и ЮНЕСКО. Для этого, чтобы теребить ООН, впервую очередь, надо измениться нам самим. Народ должен как бы всмотреться на себя со стороны и освободиться от пут унизительного отношения к себе со стороны сюзерена, вскормленного самим же. Татарский народ — это первый и, возможно, единственный самодостаточный и имевший государства народ в истории российской империи, который, будучи ее первичной и окончательной золотоордынской матерью, отдавший завоевавшему его "хозяину" все свои владения, народы и племена от московских болот до Тихого Океана с его Татарским Проливом, всего себя, все золото, все богатства, весь бытовой уклад — от умения запрягать лошадь и выращивать хлеб, был в то же время для этого хозяина-сюзерена самым не желательным, самым нелюбимым, самым "поганым" из числа всех народов, присоединенных завоеванных им силой и коварством. Будучи сам татарином или полутатарином или по отцу, или по матери, сюзерен этот с лютой силой отвергал от себя родное, что яро ненавидел "татарву". Это примерно то же самое, когда сегодня почти половина татарско-инонациональных свадеб проводятся в реальном раскладе материи и в исторической перспективе за татарский счет, где "счет на собственных детей" по национальной принадлежности идет против самого народа. И вот уже пять веков. Как мы еще живы? Странно получается: или отец, или мать — из татар, но дети получаются тех национальностей, с которым входят в брак татары. Мы свыклись и смирились с таким колониальным состоянием нашего духа, когда у нас и земли, и мясо, и сметана, и молоко, хлеб, и нефть, и вак бялеш, где там бялеш, татарский солдат, героический и терпеливый, как гвоздь, — все самые хорошие, самые примерные, самые вкусные, только вот мы сам "народ", производящий все это — очень нехороший, даже, "погано-противный". Спрашивается, почему? До каких пор? Что мы, родившись от единого Бога-Аллаха все равными, кому-нибудь должны за свое рождение? Что, мы у кого-то заняли "в долг" собственные, данные нам Аллахом земли, природные богатства, язык, великую, поистине мирового значения культуру? Значит, мы выращивали и выращиваем хлеб, производим мясо, масло для российской армии, растим детей для российской армии, добываем энергию из нефти и электродугу из нижнекамских мертвых вод для российской армии лишь для того, чтобы лишь "с улыбкой" обруситься и умереть для российской империи, но не жить в ней также привольно и равноправно как сами русские? Почему мы одни такие второсортные? Кто этот статус определил, если не Аллах? Неужели Миронов с Грызловым?

Простите, Вы, может, чаще, чем я, задумывались о том, почему мы, татары, принимая первый за Россию оборонительный бой во главе Брестского гарнизона в лице майора Петра Гаврилова, почему мы, татары, занимаясь организацией разгрома миллионных полчищ фашизма в лице генерала армии, начальника Генштаба Советской Армии Александра Иннокентьевича Антонова, почему мы, татары, шедшие за Россию в имперском логове противника под гильотину в лице Мусы Джалиля и джалильцев, почему мы, татары, водрузившие Первое Зная Победы над пылающим рейхстагом в лице старшего сержанта Гази Загитова, почему мы, татары, занимающие четвертое после русских, украинцев, белорусов четвертое место по числу награжденных, первое — по числу погибших на тысячу человек по национальной принадлежности, оказались такими ненужными в той же спасенной нами России? Неужели лишь для того, чтобы было приятно какому-то с холеной бородкой империалисту Миронову за то, что как мы с улыбкой обрусиваемся и умираем на своих полях ради дешевых хлеба, картофеля и мяса на московских рынках? Мало кто, в том числе господин Миронов и его зам Рифгать Алтынбаев, как я знаю, еще в Набережных Челнах переставший быть этническим татарином, наверное, знают, что в годы Великой Отечественной войны на татарском языке выходило 24 фронтовых газет? И что последняя фронтовая газета перестала выходить в китайском Харбине в 1946 году? Как только наступает лихая година опасности для Отечества, империальная Москва сразу вспоминает "ненужный" в мирное время татарский язык и приступает к организации татарских национальных армейских соединений. Почему единая до выборов (наступления) "Единая Россия" после победы перестает быть "единой"? И отступает от принципов? Почему "живая" до выборов "Партия жизни" после победы оказывается "без признаков жизни"? Почему "справедливая" до выборов "Справедливая Россия" после победы перестает быть справедливой?

А, знаете, почему? Не потому только, что у такой, коррупционной России нет совести, ни стыда. Они, сами того не замечая, дают нам урок новой политической доктрины. Они в буквальном смысле заставляют нас, загнанных в угол так называемые "малые народы", думать и решать: быть или не быть? Если мы хотим выжить из новых реалий имперского глобализма, в случае, если в Госдуме не будет создано татарско-мусульманской фракции, а в Совете Федерации не будут представлены национальные интересы всех населяющих Федерацию народов, мы не должны отдавать ни единого голоса ни за "Единую", ни за "Справедливую" Россию, предавших интересы народов, создавших эту страну собственной кровью и потом. Вот это будет альтернативой на глобальный диктат со стороны Федерального Бульдозера. Пусть Миронов зарубит на носу: России без уважения создавшей ее народов быть Россией свободной, справедливой, значит, счастливой, не может.

Россия, только не многонационально-трудовая, а кремлевско-коррупционная Россия пошла против своих собственных обобранных народов. Она, сьевшая за последние 100 лет 100 собственных наций, забыла про собственную мать. Постсоветский татарин или якут, прозванный Ельциным безнационально "россиянином", был заменен Путиным бескровно-безликим "граждане". Иметь национальную принадлежность — запрет. А вот русским — нет. Даже объявлен год "Русского языка" в защиту, как будто его кто-то ущемляет. Объявление годом "Русского языка" год 2007-ой — это пропагандистская уловка мочить в туалете уже целые народы. Это сигнал нашего дражайшего Президента черной сотне бить "внутренних врагов". Надо бы защищать языки и так обиженных судьбой малых народов — хотя бы даже как феномен мироформирования и жизни на земле. Хотя бы даже для отчетности перед миром, даже потому, что девяносто процентов российского бюджета выжимается из нефти, газа, алмазов, на которых сидят своим задним корпусом те же "поганые" татары, якуты, чукчи, ханты и манси. Ан, нет. Они "Русский язык" защищают лишь для того, чтобы любой пьяный антисоциальный элемент на трамвае заорал на бабая-абику: "Что-ты калякаешь, чурбан?!" Вот уже пятнадцать лет по всероссийскому радио и телевидению вы не услышите названия ни одного народа или племени. Ни одной инонациональной песни, стиха, выступления инонационального поэта, ни одного фестиваля, декады национального искусства и литературы, ни одной награды или премии инонациональному деятелю искусства, если не считать за исключение сценарий для балета "Юсуф", написанный кстати татарским литератором, который, ставши удостоенным Госпремии РФ, на взгляд национальных меломанов, не имеет ничего общего с татарским искусством. Так создают "единый русский народ" на американский манер. Интересы российских народов в Госдуме по партийному списку стали представлять Хинштейны и Кобзоны. А почему не наши свои собственные Галимзяновы? А в Совете Федерации — Нарусовы и Лихачевы. А почему не наши собственные Галимзяновы? В чем виноват тот же якут, алтаец или тувинец или калмык с ногайцем? Тем, что родился на свет и еще не вымер?

Дата добавления: 2015-08-28