Тюрго признавал первостепенность языка в прогрессе человечества, поскольку именно в нем воспроизводятся и транслируются основные представления людей о самих себе и окружающем мире. Прогресс языка связан с постепенным освобождением от излишней метафоричности и многозначности. Правда, с точки зрения Тюрго, наиболее совершенным языком был один из естественных языков - древнегреческий: для Тюрго развитие языка неразрывно связано с развитием общества. Совершенство греческого языка было коррелятивно совершенству греческого полиса, предоставившего его гражданам возможность всестороннего интеллектуального развития. Иными словами, совершенствование языка обусловлено гражданскими свободами, освобождающими досуг не для физического выживания, а для культурного совершенствования.
Достаточно обстоятелен Тюрго и в отношении к Средневековью. Во всяком случае, для него это не просто перерыв в культурном творчестве. Реальность гораздо сложнее. Сколькими изобретениями: ветряными мельницами, бумагой, стеклом, часами и другими - обязано человечество Средним векам. Нет веков совершенно пустых для человеческой изобретательности. Тюрго находил, что роль католической церкви в истории Средневековья достойна похвалы. Польза есть и от заблуждений. Именно католическая церковь сохранила те крупицы знаний, которые перешли к варварским на-
родам от античности. Человеческий разум в той или иной мере постоянно совершенствуется. Тюрго намного более историчен, т. е. справедлив в отношении к варварскому прошлому Европы. Однако для этого французского просветителя подлинный расцвет человеческого разума наступил с эпохи Возрождения, непосредственной преемницей которой являлась современная Тюрго эпоха. В это время открытия и изобретения совершались чуть ли не ежедневно. Современность характеризуется преобладанием позитивного, т. е. собственно научного, знания. Средние же века если и приносили новое знание, то теологически ориентированное. Поэтому возможности для совершенствования разума современная эпоха, по мнению Тюрго, предоставляла гораздо большие, чем Средневековье и даже античность. Надо сказать, что Тюрго впервые сформулировал схему трехстадий-ного прогресса разума: сначала идет теологическая, потом метафизическая и, наконец, позитивная стадии. В дальнейшем эту схему воспроизвел и дополнил О. Конт - родоначальник философского позитивизма.
Тюрго служил на разных должностях во французском королевстве. На пике своей административной карьеры, будучи генеральным интендантом финансов, он предложил ряд законопроектов, направленных на устранение феодальных пережитков во Франции, в частности была упразднена система цехов, оставшаяся от Средневековья. Большинство из нововведений после отставки Тюрго были отменены. Административная деятельность Тюрго была направлена на упреждение социального взрыва в стране, все отрицательные последствия которого он ясно видел. При этом как теоретик Тюрго вовсе не отрицал важности и даже необходимости революций в качестве важнейшего элемента поступательного движения человечества. Он сравнивал революции с лесными пожарами, от которых бывает и польза, так как они позволяют расти новым деревьям более интенсивно. Правда, Тюрго имел в виду в первую очередь интеллектуальные революции, а не политические перевороты, несущие с собой гражданскую смуту и интеллектуальную стагнацию, а не рывок вперед.
История человечества составляла для Тюрго важнейшую часть практической философии. Такая высокая оценка истории для представителя «века философов» обусловлена тем, что именно в истории обнаруживается человеческая природа. Она не дана вся сразу с самого начала человеческого рода, но постепенно развертывается перед внимательным наблюдателем. Прогресс разума совершается в истории медленно, неравномерно и сопровождается попятными движениями. В конечном счете человечество совершенствуется. Однако это совершенство всеобъемлюще. Развитие природы человека включает в себя, согласно Тюрго, и совершенствование его чувств, укрепление этических добродетелей, увеличение материального благополучия все большего числа людей. Прогресс разума обнаруживает себя в социальном устройстве. Благополучно то государство, которое предоставляет своим гражданам больше возможностей для интеллектуального совершенствования. Для этого, как предполагал Тюрго, существует множество каналов влияния. Например, все та же сфера образования, чрезвычайно важная для эпохи Просвещения. Чем больше в стране образованных людей, тем совершеннее в ней мораль, мягче нравы и выше достижения. Не всякая образованность, однако, устраивала просветителя. Тюрго рекомендовал, в частности, осуществить реформу системы образования. Он считал, что в первую очередь необходимо обеспечить хотя бы начальное бесплатное образование для всех граждан. В своем проекте он стремился преодолеть еще средневековую ориентацию французской школы на латинский язык в качестве фундамента образования. Исходя из такой ориентации, по его мнению, воспроизводились только схоластически ориентированные мозги все с той же формой средневековой учености. Подлинная ученость, потребная новому времени, когда позитивные науки получают простор для развития, должна быть иной. Она должна опираться на греческий язык в качестве лингвистического фундамента образованности нового типа, а также на преимущественное внимание к экспериментальным, а не к умозрительным дисциплинам. В этом, кстати говоря, радикальное отличие новой образованности и от образованнос-
та классической античности. Новая наука должна быть связана с практическими потребностями человека и, более того, непосредственно вытекать из них. Не умозрение, не чистый интерес любознательного разума, стремящегося к истине ради нее самой, должны руководить перестройкой системы образования современных наций, полагал Тюрго, а связь с преобразованием природы. Никакая античность не давала такого простора для географических и астрономических открытий прежде всего потому, что не обладала такой практической динамикой, как Новое время, такой нацеленностью на овладение и преобразование окружающей среды. Для человека Нового времени окружающий мир является ареной его практических интересов в гораздо большей степени, чем для античного человека. И наука человеку Нового времени нужна именно такая - обслуживающая его практический интерес, обеспечивающая преобразование и овладение новой средой обитания, а это ведет к радикальному толчку в научных исследованиях, которого не знал Древний мир. Человеку XVIII в. требуется, чтобы наука объясняла обновляющуюся реальность, чтобы она давала опору для встречи с невиданным. Античная же наука в большей мере была ориентирована на покоившийся мир. Научная парадигма античности внушала: ничего менять не надо, ибо мир человека тождествен себе. Всякое открытие ставит под вопрос тождественность бытия. Наука же Нового времени не боится нового и, напротив, желает его. Без этой новизны впечатлений она уже не может жить. Она не может также жить без торговли, ремесел, механических искусств. Потребности этой сферы деятельности создают стимул для науки, которого раньше не существовало. Геоцентрическая система Птолемея не была бы опровергнута, если бы для практических нужд не были бы разработаны и созданы оптические стекла, из применения которых возник телескоп - инструмент, позволивший Галилею увидеть новые горизонты мира. Этот инструмент засвидетельствовал существование небесных феноменов, которые в систему Птолемея не помещались.
Важной метафорой прогресса человеческого разума для Тюрго служит история математики. В ней мыслитель видел наиболее рельефное выражение движения от конкретного
к абстрактному, от частного к общему, восхождения от следствий к причинам. Необходимость верификации научных выводов, обусловленная характерной для Нового времени связью науки и практики, вызвала и потребность в применении математики к физике. Если в античности математика не нуждалась в эмпирическом использовании, то в эпоху Просвещения условием развития математики стало ее сопряжение с миром вещей, с преобразованием действительности. Математика по-прежнему предлагает новые гипотезы, но она же для своего развития нуждается в их эмпирическом опровержении. В этой посылке Тюрго можно увидеть некое предвосхищение принципа фальсифицируемости К. Поппера - крупнейшего философа науки XX в.: лишь то утверждение научно, которое может быть опровергнуто.
Мыслителем, в концепции которого теория исторического прогресса эпохи Просвещения получила наиболее законченный вид, следует, вероятно, признать Ж. А. Кондорсе (1743-1794). Кондорсе был ученым-математиком и одновременно политическим деятелем французской революции, депутатом Конвента. Логика политической борьбы превратила его в противника якобинцев, за что он и пострадал. В 1793 г. якобинцы издали декрет об аресте Кондорсе. Последний был вынужден скрываться. Тогда он и написал свой «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума» - своего рода манифест концепции исторического прогресса человечества. Будущее самого автора было темно, и тем исступленней выражал он веру в совершенство человечества. Попав в руки политических противников, Кондорсе покончил с собой в тюрьме в ожидании неизбежной гильотины.
В подходе к истории у Кондорсе много общего с Тюрго. Для обоих история представляла собой арену реализации человеком его сущностных творческих сил, заключающихся в его природе. Оба видели в разуме постоянно совершенствующийся познавательный орган. И для того, и для другого была чрезвычайно важна математика, в частности история математики, как своего рода лакмусовая бумажка исторического прогресса. И Кондорсе, и Тюрго признавали одни и те же методологические принципы как
познания вообще, так и познания исторического. На первый план выходил аналитический метод. Оба первостепенное внимание уделяли проблеме языка. Правда, если Тюрго совершенным языком для воплощения человеческой мысли признавал древнегреческий, то для Кондорсе-математика таковым мог быть только язык алгебры, т. е. язык искусственный. Оба мыслителя полагали, что развитие нравственности, а также прогресс в социальном устройстве человечества однозначно зависят от развития его интеллекта. Понятие «злой гений» для обоих по существу оксюморон.
В отличие от старших своих собратьев - философов-просветителей - Кондорсе был уверен в возможности такого состояния общества, когда просвещенными станут все его члены, когда в непосредственных участников, а не только зрителей поступательного движения человеческого разума превратятся все народы, населяющие земной шар, когда человечество, в полном соответствии с замыслами Ф. Бэкона, станет господином природы. Управляя природой, человечество сможет контролировать и себя, свои страсти, свой эгоизм. Пределом совершенствования отдельного индивида и человечества в целом может быть только физическая гибель.
Однако Кондорсе ясно видел и ограниченность человеческого разума в каждый конкретный момент его становления. История для него была важна и тем, что предоставляет бесценный опыт описания заблуждений и ошибок разума. Поэтому так ценно «дать изображение путей проникновения, распространения и увековечивания заблуждений и предрассудков среди народов. Тем самым история человеческого разума, по Кондорсе, не может быть лишь описанием прогресса истинного знания. В состав так понятой истории должно включаться изучение долгой и тяжелой борьбы разума с тремя видами предрассудков - предрассудками мифов, предрассудками классов, менее просвещенных, и предрассудками людей просвещенных»*: Справедливости ради надо отметить,
* Огурцов А.П. Философия науки французского Просвещения. М., 1994. С. 140.
что Кондорсе отнюдь не был свободен от таких предрассудков. В стремлении к преодолению всяких предрассудков сознания видится некий фундаментальный предрассудок, будто можно жить без предрассудков. Но в этом Кондорсе вполне разделял эпистемологический предрассудок своего века. Он считал, что позиция абсолютного наблюдателя, т. е. человека, описывающего действительность как бы со стороны, никак на нее не влияя и не испытывая с ее стороны никакого влияния, достижима. Ныне мы далеко не так в этом уверены. Да и среди современников Кондорсе не все так безоговорочно разделяли подобный познавательный идеал, в частности шотландский философ Д. Юм, автор обширной «Истории Великобритании».
Периодизация человеческой истории Кондорсе включает десять эпох. Один из ключевых моментов в ней - способ трансляции знаний. В зависимости от него, собственно, и можно говорить о том, как далеко ушло человечество в его интеллектуальном совершенствовании.
В первую эпоху человек превращается в общественное животное, т. е. становится вполне человеком, если следовать определению Аристотеля. В эту эпоху люди объединяются в семьи - основную социальную ячейку, а затем в более крупные образования - племена. Эта эпоха еще дописьменная. Кругозор человека чрезвычайно узок. Люди не видят дальше своей околицы. Их знания ограничиваются опытом их племени, их непосредственных предков. В то же время практическая необходимость создает предпосылки для возникновения первых наук - математики и астрономии.
Во вторую эпоху появляется общественное разделение труда. Наряду с пастушеством возникают земледелие и ремесла. Разделение труда ведет к необходимости обмена изделиями труда. Значит, появляется потребность и в торговом обмене. Всякий межплеменной обмен предполагает связь между доселе не знавшими друг друга людьми. Кругозор человека выходит за рамки семьи и племени. Он узнает новые пространства и новые практики. Торговля ведет к обмену знаниями, навыками, специфическими для каждого племе-
ни. Этот процесс неизбежно сопровождается злоупотреблениями, поскольку знание, навык приобретают особую ценность. Появляется группа людей, которая монополизирует знание (обычно их называли жрецами). Разделение труда ведет и к выделению собственно интеллектуального, точнее информационного, труда. Правда, эти новоявленные интеллектуалы стремятся к закабалению тех, кто знанием не владеет. Интеллектуалы начинают элементарно морочить головы остальным членам общины.
Третья эпоха характеризуется дальнейшим прогрессом в технике производства. Земледелие в этом отношении предоставляет гораздо больший простор для человеческой изобретательности, чем пастушество. Но навыки в обработке земли составляют тот интеллектуальный фонд, который можно с выгодой продать. Однако интеллектуальный прогресс в этот период, по мнению Кондорсе, был слишком медленным. Конституировалась каста жрецов, которая не столько передавала накопленные знания тем, кто ими не обладал, сколько спекулировала ими ради обретения власти над несведущими. Прогресс в познании для жрецов вовсе не самоцель. Заблуждение преобладает над знанием. Тут для Кондорсе примером является Китай, где эгоистическое отношение к знанию привело к интеллектуальной неподвижности и социальной инертности. В отличие, скажем, от Вольтера, Кондорсе оценивал Китай как пример интеллектуального тупика, от которого не застрахована никакая цивилизация.
Четвертая эпоха возвращает нас в Европу, точнее в Древнюю Грецию. Эта страна, согласно Кондорсе, смогла предоставить больший простор для развития наук, чем Азия. Греки не стали превращать науку в занятие отдельной касты, как в Китае. Граждане греческого полиса пользовались правом интеллектуальной свободы, т. е. могли открывать истину и сообщать о ней всему миру, тем более что уже возникла письменность. Греки в отличие от китайцев пользовались письменностью во благо распространения знания, используя ее как инструмент сообщения знания, а не его сокрытия. Истина, по Кондорсе, превратилась в общее гражданское достояние, а не в удел одиночек. Это обстоятель-
ство способствовало возникновению научных школ. Школа же - это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что она помогает воспроизводству интеллектуальных кадров. Плохо, потому что авторитет основателя школы очень быстро становится препятствием для дальнейшего движения мысли. Однако древнегреческая наука - это в первую очередь наука умозрительная. Античная наука не столько открывала факты, сколько выдумывала их. Она опиралась не на опыт и, тем более, не на эксперимент, а на спекуляцию. Тут Кондорсе своеобразно подхватывал общую для французских просветителей идею борьбы с духом систем. Греки и создали, полагал Кондоросе, этот дух.
Пятая эпоха специально фиксирует историю перипатетической школы. Последователи Аристотеля были, с точки зрения Кондорсе, провозвестниками науки Нового времени, так как способствовали разделению философии и отдельных наук. Они в большей мере стали базироваться на наблюдении, т. е. на опыте. Правда, опыт трактовался в александрийской науке далеко не так, как в науке Нового времени. Опыт еще не эксперимент. Прежде всего у греков не было приборов для ведения наблюдений, которые сделали бы выводы ученых столь соответствующими чувственному опыту, как это имело место в XVI 1-ХVIII вв. Галилей, лишенный телескопа, не мог бы совершить интеллектуального прорыва. Кроме того, требовался некий критический минимум накопленных фактов для того, чтобы наука стала делать выводы на их основе. Этих фактов в античной науке не хватало. Их набор был, по мнению Кондорсе, довольно случаен. Греческие естествоиспытатели брали то, что было под рукой, и делали слишком поспешные выводы.
Шестая эпоха - это эпоха Средневековья. В принципе христианство, по Кондорсе, враждебно научному способу мышления. Победа этой религии привела к стагнации человеческого разума. В это время царили «теологические бредни», «религиозная нетерпимость» и т. д. «Правила или примеры, достойные подражания, они (ученые Средних веков. - Авт.) искали в священных книгах, у почитаемых авторов, в папских буллах, королевских рескриптах, сборни-
ках обычаев и церковных ежегодниках. Речь шла не об исследовании сущности какого-либо принципа, но о толковании, обсуждении и отрицании или подтверждении другими текстами тех, на которые он опирался. Положение принималось не потому, что оно было истинно, но потому, что оно было написано в такой-то книге и было принято в какой-то стране и с такого-то века... Книги изучались гораздо более природы, и воззрения древних лучше, чем явления вселенной»*. Подчинение книжной мудрости вело к пренебрежению опытными данными. Если опыт показывал нечто иное, чем утверждал авторитет, верх, как правило, брал авторитет. Однако и в Средние века получили распространение изобретения, прежде неизвестные в Европе, - порох и магнит. Особую положительную роль в продвижении человеческой мысли вперед, по Кондорсе, сыграла арабская наука, не только сохранившая античную ученость в большей степени, чем католическая церковь, но и создавшая задел для будущей европейской науки в медицине, астрономии, химии, алгебре. Известно, что сам термин «алгебра» арабского происхождения. При этом становление арабской науки, согласно Кондорсе, шло рука об руку с распространением элементов политических свобод.
Седьмая и восьмая эпохи включают в себя европейское Возрождение и Реформацию. Для Кондорсе особую важность в рамках этого исторического периода имело изобретение Гутенбергом книгопечатания. Эти эпохи знаменуют собой переход к современности - подлинной вершине всей предшествовавшей интеллектуальной истории человечества. И вершина эта была достигнута лишь потому, что оказалось возможно не только открывать новые истины, но и с невиданной прежде оперативностью сообщать о них миру. Современные научные достижения, считал Кондорсе, не состоялись бы, если бы не книгопечатание. Печатные книги, однако, далеко не только транслировали информацию, полученную в разных уголках Европы разными учеными. Они рождали
• Кондорсе Ж.А. Указ. соч. С. 126.
особую, прежде неизвестную, культурную среду. Книги создали читателя, потребителя этой новой информации. Более того, они сформировали общественное мнение. Они подготовили свободное пространство мысли, когда каждый был волен высказать собственное мнение, подвергать критике любое положение, любой авторитет. Книгопечатание способствовало и ограничению авторитета католической церкви. Уважение к книге лежит в основании такого явления, как Реформация. Последняя открыла дорогу свободной интерпретации Священного Писания, дотоле считавшейся прерогативой исключительно церковников. Реформация обеспечила массовое вторжение мирян в церковные споры.
Но, разумеется, еще важнее были не церковные, а научные споры, в процессе которых выкристаллизовывалась новая научная истина. Предпосылкой для ее достижения стали методологические новации, вошедшие в научный оборот благодаря Бэкону, Галилею и Декарту. Впрочем, Галилей был не только методологом, способствовавшим, благодаря применению количественных методов в физике, повышению математической точности заключений науки Нового времени. Он был и крупнейшим ученым своего времени. «Закон падения тел, - отмечал Кондорсе, - был открыт Галилеем... Галилей, применяя в астрономии недавнее изобретение зрительных труб, которые он усовершенствовал, открыл взорам людей новое небо... Гали лею человек обязан первой математической теорией движения»*.
Девятая эпоха охватывает последние полтора века европейской истории вплоть до французской революции, приведшей к установлению во Франции республиканского строя. Разумеется, в первую очередь при описании особенностей этого периода современной ему истории речь у Кондорсе идет о достижениях различных наук: философии, создавшей методологическую базу для научных исследований; математики, в которой в виде аналитической геометрии Декарта произошел синтез алгебры и геометрии, а также было открыто диф-
• Там же. С. 149-150.
ференциалыгое исчисление (усилиями Ньютона и Лейбница); физики, в которой благодаря усилиям того же Ньютона была разработана теория криволинейного движения и сформулирован закон всемирного тяготения; химии, в которой были открыты законы химического сродства; физиологии и многих других. Кондорсе обращался и к применению результатов достижений передовых наук его времени в прикладных областях, таких как кораблевождение, архитектура, строительство, сельское хозяйство, медицина. Это было чрезвычайно важно, поскольку наука в эту эпоху начинала, по мысли Кондорсе, влиять на уровень жизни широких масс. «Прогресс наук обеспечивает прогресс промышленности, который сам затем ускоряет научные успехи, и это взаимное влияние, действие которого беспрестанно возобновляется, должно быть причислено к наиболее деятельным, наиболее могущественным причинам совершенствования человеческого рода»*.
Современность уже показывает магистральный путь преобразования человеческого бытия, который совершится в ближайшем будущем, в десятую эпоху исторического становления человечества. Основные линии движения этого пути Кондорсе наметил в последней главе «Эскиза». Эта глава в какой-то степени представляет собой просвещенческую утопию, не единственную, но, может быть, наиболее захватывающую воображение перспективами человечества. Расширяющееся воздействие науки на повседневную жизнь людей должно привести к тому, что разум будет править социумом. Прогрессирующий интеллект покорит природные силы, превратив человека в господина природы, в том числе и своей собственной. «С прогрессом наук Кондорсе связывает увеличение массы продуктов, уменьшение сырьевых и материальных затрат при выпуске продуктов промышленности, уменьшение доли тяжелого труда, повышение целесообразности и рациональности потребления, рост народонаселения и, в конечном итоге, устранение вредных воздействий работ, привычек и климата, удлинение продолжительности
* Там же. С. 250.
человеческой жизни. Для него несомненно то, что применение методов теории вероятностей позволит распознавать различные степени достоверности и вероятности фактов, исследовать продолжительность жизни и влияние на нее различных факторов, смертности, колебаний народонаселения, осуществлять в политической экономии вычисления доходов, ренты, налогов, страховых взносов и др., перестроить на точном математическом основании все социальные науки»*.
Влияние науки на человека Кондорсе мыслил постоянным, начиная с первых шагов ребенка. Научные знания, по его мнению, должны проникать на все ступени образования - от начального до высшего. При этом доступность его должна быть безусловной. Никакие имущественные или сословные ограничения нельзя принимать во внимание в обществе будущего. Демократизация системы образования призвана привести к уничтожению неравенства между классами в рамках одной нации, а затем к упразднению неравенства между нациями. На популяризацию научных знаний необходимо нацеливать литературу, а также другие отрасли искусства. Кондорсе рисует некий технократический рай, в котором соображения прогресса человеческих знаний должны довлеть над всеми другими. Это возможно в конечном счете потому, что уровень знания становится для Кондорсе основополагающим критерием и нравственной зрелости, и социальной пригодности, и эстетической целесообразности. Философ предлагал в будущем создать особый институт -«Трибунал разума» - в качестве высшего авторитета человеческого сообщества. Этот ареопаг ученых мудрецов чем-то напоминал платоновских философов-правителей. Члены подобного «трибунала» суть носители «здоровой критики», с помощью которой они в состоянии оценивать те или иные технические или научные проекты. В сущности, члены такого ареопага в высшей степени владеют здравым смыслом, воспитываемым долгой практикой научных исследований. Они по опыту знают, что возможно в этом мире, а что нет. Они
* Огурцов А.П. Указ. соч. С. 149-150.
представляют собой идеальную модель человека эпохи Просвещения.
Хотя система образования, предлагаемая утопией Кондорсе, призвана предоставить возможность каждому члену общества черпать из всех источников знания, доступных будущей эпохе, далеко не все смогут употребить полученную информацию с максимальной пользой. Как и для многих других французских просветителей, для Кондорсе подлинный ученый, т.е. человек, двигающий познание вперед, субъект интеллектуального прогресса человечества, тем более гений - это дело случая. Можно создать все условия для того, чтобы гений появился. Благополучие социальных организмов прошлого было отчасти обусловлено как раз тем, насколько благоприятными были те условия, которые создавали эти общества для рождения гениев. Тем не менее не было никакой гарантии того, что таковой действительно там родится. Он может появиться и в таком обществе, которое нисколько не озабочено созданием для его появления соответствующих условий. Научный гений - дитя случая. Для Кондорсе гений - это, во-первых, подлинный и единственный источник прогресса человечества. Его деятельность составляет глубинную канву истории. Во-вторых, его рождение непредсказуемо. Он может явиться где угодно или не явиться нигде. Гений в конечном итоге вне общественной власти. Отсюда и сама история случайна и драматична. Отсюда следует и то, что ход истории не может мыслиться прямолинейно и равномерно. История, по Кондорсе, это не курьерский поезд, двигающийся по расписанию. С этой точки зрения предсказание будущего не может достигать степени обязательности. Будущее только вероятно, хотя и в высокой степени.
Уверенность в лучшем будущем для человечества у Кондорсе базируется не только на случае. Рано или поздно гений рождается. Его появление здесь и теперь не необходимо, но необходимо и неизбежно его появление где-либо и когда-либо. Общество должно быть к этому готово, так как общество неготовое в этом смысле в состоянии загубить гения, не дать ему проявиться. Поэтому прогресс
в народном образовании - условие создания благоприятной атмосферы для реализации гением его творческих потенций. Если угодно, общество будущего - это общество, где ждут гения, где всегда готовы его принять и носить на руках. И он не замедлит объявиться.
Позиция Кондорсе, превозносящая научный разум, видящая в его развитии основание для новой нравственности, новой государственности, воплощенной в лозунге французской революции - свобода, равенство, братство, была уязвимой для критики. В известной степени Кондорсе был главным оппонентом Руссо, оказавшего на идеологию участников революции едва ли не большее влияние, чем кто-либо другой из среды просветителей. Руссо весьма скептически относился к возможностям научного разума позитивно влиять на прогресс человечества. По Руссо, наука создает лишь благоухающие цветы, скрывающие цепи рабства, в которых влачит свою жизнь современное человечество. Наука не способствует развитию нравственности, но, напротив, препятствует этому. Ученый вовсе не идеал человека будущего. Идеал Руссо в глубоком прошлом, когда человек - счастливый дикарь - жил в ладу с собой и своей природой. Ученый же, в особенности гений, по Руссо, живет абстракциями и, следовательно, не способствует человеческому общежитию. Разум, с точки зрения Руссо, должен существовать под контролем чувств. Существовать не значит мыслить, как считал предтеча Просвещения Декарт, но переживать, чувствовать.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |