Брамин Ч.Т.О. «Размышления о Гите» 7 страница

5. Владыка Будда принадлежал к арийской части человечества, как и Шанкарачарья, и с должным почтением относился к древним яджникам, которые жили с людьми на стадии брахмачарья, научили их Ведам и посвятили в тайны яджны, посредством которой человек мог поддерживать определенную гармонию с ноуменальным миром причин, или, на языке Пуран, с миром дэв и питри.

Владыка Будда возражал не против яджнического духа, а против внешних форм ритуалов, основанных на догматическом понимании Вед, отравленных эгоизмом и жестокостью и столь же далеких от духа братства и единства, как южный полюс от северного. Дух единства правил людьми и природой в ранние эпохи, но был вытеснен духом личностных различий со всеми последствиями для человеческого ума, ставшего разделяющим. Истинная школа Санкхья-Йоги, или школа науки древней мудрости, то есть просто ведическая школа, к которой принадлежали владыка Будда и все, кто шел путем святости, основываются на идее всеобщего единства, или братства. Согласно этой идее, или ключевой ноте, каждый живет для всех, и только при этом условии на земле и небесах могут царить гармония и счастье. Как только человек издает иную ноту, не гармонирующую с ключевой, возникает кармический дисбаланс, и человек пожинает его горькие плоды. Закон единства делает и других участниками этой горькой трапезы, так как все неразрывно связаны со всеми. Если это будет осознано миром в целом, все человечество получит возможность избежать неисчислимых бедствий, порождаемых эгоизмом. Говоря мистическим языком Пуран, владыка Будда взошел на золотую гору Меру, скрытую ныне в густом тумане людского невежества, и созерцал оттуда мир вместе с Брама Риши, чтобы тем самым поддержать все проявление. По мере того как владыка Будда поднимался на гору, облака расступались одно за другим, и на самой вершине он увидел всю сферу существования от далекой завесы Нирваны до Земли с ее страдающими миллионами существ, стремящимися к радости и неизменно получающими скорбь.

6. С этой вершины владыка сострадания увидел вечные мировые пути, ведущие к гармонии, но люди на них соперничали между собой, стремясь возвеличить себя за счет других. Он увидел сущность Кали-юги, в период которой арийская, или пятая, раса (обратите внимание на число пять) медленно и упорно отрабатывала карму в соответствии с вечным мировым законом противоположностей. Но затем он спросил себя: «Является ли сущность этой юги причиной, по которой я не должен стремиться облегчить боль человека? Разве дисгармония не запланирована Природой для того, чтобы испытать, насколько человек способен самостоятельно достигать гармонии? Если единство — закон Природы, то разве он не применим к миру людей, и не состоит ли их долг в том, чтобы извлекать добро из зла, отвергая Нирвану ради помощи более слабым? Если прогресс — тоже закон, то разве дисгармония Кали-юги не является преддверием более высокой гармонии?» Вот так, я думаю, размышлял этот великий воин и вождь Махатм. Я сказал «вождь», потому что этот богочеловек и владыка сострадания, столь глубоко чувствующий своих собратьев-людей, издавал самую высокую ноту милосердия во всем оккультном братстве. Цвет арийского адептства последовал за ним, и так 2500 лет назад возникло великое духовное движение.

7. Направление, в котором это движение совершалось, можно обозначить как путь от формы к субстанции, что можно проследить во всех многообразных вариациях буддийской мысли, удаляющейся от материалистической точки зрения ортодоксального жречества того времени. То, что я назвал буддийской мыслью, тождественно древней браманической точке зрения. По-другому и быть не может, ведь владыка Будда знал истину о Природе и ее законах, как и древние брамины, так что нет никаких существенных разногласий между философией Будды и изначальной философией древних браминов. Идея всеобщего братства, служившая фундаментом древней яджнической системы и призывавшая каждого человека содержать себя в предельной чистоте, чтобы эта чистота могла служить очищению целого, была подтверждена и владыкой Буддой. Ритуальные убийства — деградация и пережиток некогда славной системы магической жизни, жертвенности и символических форм, в которых Веда хранила свои секреты, — почти прекратились, и люди были призваны продемонстрировать свой дух самопожертвования, живя как братья в мыслях и в действиях.

Браминам, получившим свое имя от корня «Брих» (расширение), пришлось усвоить, что не питьем сомы, а лишь непрерывным усилием по расширению мысли на все страдающее человечество могут они подняться в высшие локи духовного совершенства. Во времена Будды обратиться к древней Природной науке Вед означало вернуться к прежней религии с ее многообразными ответвлениями, соответствующими именам, которые использовались в Ведах. Имена Индра, Рудра, Вишну, Брама, Сурья, Сома и другие использовались для указания на различные отделы и аспекты бытия, видимого и невидимого, но к тому времени их истинное значение было утрачено и они стали представлять индивидуальных сущностей, якобы правящих в разных уголках Вселенной. Владыка Будда устранил эту ошибку, подчеркнув идею дхармы, или космического закона, неизменного, безличного и реализующегося различными стадиями и подстадиями. Несомненно, существует множество сущностей, функционирующих на всех этих стадиях, но ни одна из них (а также их совокупность) не может именоваться личным богом. Древние философы-яджники, давая обзор космоса, выводили из изначальной субстанции, символизируемой как надам, или ОМ, троицу на идеальном плане, постепенно развившейся в кватернер, который я на протяжении этой книги называл яджническим телом. Размышляя о том, что лежит за фундаментальной завесой, они могли лишь обозначить это нечто как наивысший план проявленного Вишну, или Нараяны, то есть Природы, план, содержащий в своей абсолютности все законы проявления. Но раз имя названо, ритуалисты времен Будды придали ему конкретную форму и сделали индивидуальным существом, которое можно умилостивить подношением и ритуальным убийством. Владыка Будда нанес смертельный удар этой конкретности, констатировав, что в мире нет места такому существу и что конечное состояние есть не-бытие.

8. Однако, друзья мои, все это было давно, а где бы ни появился ангел, за ним, как его тень, следует дьявол. История слова «не-бытие» полностью подтверждает эту истину. И на Востоке, и на Западе буддизму приписали полный нигилизм. До этого момента ортодоксальные индусы, склонные верить словам, называли последователей Будды атеистами. Однако беспристрастное сравнение буддийской философии и древней браманической системы убеждает любого, что эти системы мысли идентичны. Прискорбно отмечать, что даже самые чувствительные господа, вроде Сундарамайи, неправильно представляют деятельность владыки Будды и называют его усилия по восстановлению жизни древней яджнической системы (насколько это возможно в мрачную пору Кали-юги) проповедью отчаяния. Аргументы, приводимые этими господами, весьма странные. Поскольку владыка Будда называл мир долиной скорби, он, по их мнению, проповедовал отчаяние и безысходность. Если так, то все древние арийские философы от авторов Упанишад до Шанкарачарьи в равной степени проповедуют безысходность. Совершенно неверно полагать, что теория иллюзии Шанкарачарьи является ответвлением теории безысходности буддистов, ибо об иллюзии снова и снова твердили многие великие философы, жившие до Будды. Утверждение, что мир — это иллюзия, адресуется вовсе не тем людям, которые наслаждаются жизнью и потому весьма к ней привязаны. Дело в том, что некоторые люди в этом мире, совершив оборот на колесе жизни и смерти, пришли, наконец, к тому состоянию ума, в котором они начали смотреть на бурлящий жизненный поток как на тень жизни мира ноуменального, достигая при этом состояния, называемого вайрагья, или жажда отстраненности. Теория иллюзии — это часть большой философской системы, предлагаемой людям непривязанным и находящимся на пути Нивритти, или возвращения из феноменального мира. Я не вижу причин, по которым наши ортодоксы отделяют владыку Будду от группы, которой он принадлежит, связывая его имя с отчаянием и иллюзией и полагая, что этим от отличается от тех, кто предшествовал ему и шел вслед за ним.

9. Деятельность владыки Будды вызвало немалое смятение в нашей стране, и другим великим философом, взявшимся восстановить порядок, стал Шанкарачарья. Насколько это было доступно для людей его времени, он сохранил суть того, что провозгласил владыка Будда. Он заменил ведантистского Парабрахма буддийским небытием. И когда его спрашивали о Парабрахме, он отвечал лишь в негативном смысле, отрицая все, что могли помыслить люди. Пожалуйста, отметьте, насколько одна и та же вещь, выраженная двумя различными способами, производит различное действие на умы немыслящих людей, не идущих дальше хитросплетений слов, что касается яджны, то примечательно, что Шанкарачарья никоим образом ее не одобрял, так как к тому времени она стала просто актом звериной жестокости. Он разделял всякую дхарму, относящуюся к сфере человека на два аспекта: Правритти и Нивритти, то есть на дхарму тех, кто привязан к миру и жаждет наслаждаться плодами мира и его духовной части, Сварги, и на дхарму тех, кто знает истину о Природе и достигает непривязанности к мирскому, а потому жаждет освобождения от ноши обусловленной жизни. К первому классу относятся невежественные толпы, ко второму — избранные. Второму классу Шанкарачарья рекомендовал саньясу, или отречение от ведической кармы, а первому классу — попытку разбить оковы аханкары, или эгоизма, совершая усилия во имя Господа, а не ради себя. Одно уже это стало великим фактором, препятствовавшим жестокой яджне и деятельности ее приверженцев, опирающихся на аргументы Веда Вады, или экзотерического толкования Вед. Шри Шанкарачарья пошел еще дальше. В своих комментариях он постарался убрать все акценты на яджническом процессе, упоминавшемся в писаниях, и иногда толковал слово «яджна» как указывающее на Парамешвару, воспринимаемого большинством людей в качестве Логоса, достижимого только через отречение. Цель великого реформатора состояла не в обучении какой-либо эзотерической науке, а в восстановлении порядка в стране, которая не имела смелости воспринять истину, которой учил владыка Будда, и потому впала в смятение.

Шанкарачарья не пытался в пуранической манере проследить действие космических законов, порождающих этот удивительно разнообразный мир проявления из единого непроявленного существования. Утверждение, что мир — иллюзия, и только Парабрахм реален, служит хорошим укрытием для эзотерических истин, время откровения которых не пришло. Знатоки трудов Шанкарачарьи говорили мне, что в одном месте, где Вьяса пытался примирить противоречивые высказывания, сделанные в Упанишадах относительно эволюции, Ачарья опустил весьма примечательную ремарку, чтобы убрать все противоречия. Опять-таки для той же цели использовалось утверждение, что весь мир — это сон и иллюзия. Характеристика иллюзии в том, что она изменчива. Город, видимый глазом в причудливых очертаниях облаков, быстро рассеивается ветром. Человек может узреть в облаках фигуру, напоминающую колесницу, но в следующую минуту картина меняется. Философия Упанишад, в которых утверждается, что только Парабрахм реален, а весь движущийся мир иллюзорен, описывала разные порядки эволюции на разных уровнях, чтобы показать невозможность для сна поддерживать единый закон по причине своей иллюзорной природы.

10. И вот отметьте, друзья мои, как великий философ избежал необходимости выдавать эзотерические истины, которые только и могли примирить внешние противоречия древних писаний. Учитель лишь хотел впечатлить умы своих учеников тем фактом, что Вселенная едина в своей сути и многообразна в проявлении. Однако это сыграло злую шутку с его читателями, по крайней мере с современными. Большинство последователей Веданты усвоило только один софизм: «Парабрахм истинен, остальное — иллюзия». Я не стану порицать за это наших бедных ведантистов, а лишь скажу несколько слов по данной теме, чтобы вы лучше понимали Бхагавад-Гиту с точки зрения древних яджников. Для этих философов Природа не иллюзия, а вечная основа эволюции, бесконечное единое существование, пронизывающее все беспредельное пространство, то есть занимающее место сердца всего сущего и стремящееся обрести все более живое сознание посредством собственных идеальных жизненных процессов.

Это сердце Вселенной, существующее повсюду, было названо древними вечным Яджна-Пурушей, то есть Пурушей, поддерживающим все космические проявления. Все человеческие Эго, или конечные центры сознания, воплощенные в материи и создающие эгоизм, или аханкару, являются лучами сердца-Пуруши, вращаемыми на колесе эволюции, чтобы умножить живое вселенское сознание. Поэтому в каждом ограниченном мировом цикле человеческие существа странствуют от отрицательного полюса сферы сознания к относительно положительной точке, что иллюстрируется сравнением обремененного плодами сознания старого человека с его пустым полем сознания той поры, когда он был младенцем. Конечно, термины «юность» и «старость» мало что значат в применении к вечности сердца-сознания всей Вселенной, создающего, согласно древней метафизике Пуран, собственной пульсацией мысли все известные циклы времени в мирах проявления. Владыка времени, как называют Пурушу, есть источник и конечный пункт всех лок. Можно пояснить это следующим образом. Вы знаете, что один из научных выводов современной физики состоит в том, что все планеты нашей Солнечной системы, движущиеся в пространстве по фиксированным орбитам, должны, в конце концов, вернуться к истинному центру системы — Солнцу, из которого, как предполагается, все они эманировали; при этом надо учесть тормозящее действие эфирной субстанции, в которой они плавают. Если теперь вы представите все эти планеты движущимися по различным орбитам и образующими спирали, весь процесс жизни Солнечной системы предстанет как история развития спиральных кривых, исходящих из центральной сущности, Солнца, и возвращающихся обратно. Теперь замените наше видимое физическое Солнце центральным духовным Солнцем сознания, которое существует повсюду и является сердцем Природы — источником и конечным пунктом всякой жизненной функции. Это и есть Парабрахм Пуран и бхагавана Шанкарачарьи — Парабрахм, который ныне не достижим для человека даже с тончайшим налетом эгоизма, о чем и гласит высказывание:

Чтобы вы поняли правильно, должен пояснить, что духовное Солнце, пронизывающее все пространство, не располагается в какой-либо части пространства, воспринимаемого нашей телесной структурой. Действие эволюции выражается изнутри вовне и обратно в каждой точке пространства. Это довольно трудно понять с ходу, и потому я рекомендую вам поразмышлять на эту тему.

11. Я только что сказал, что все человеческие Эго в своем истинном состоянии являются лучами духовного Солнца. Естественно, вы можете спросить: если все эти Эго возвращаются на Солнце, сливаются ли они там воедино? Некоторые философы утверждают, что Эго становятся одним, другие говорят о сохранении множественности. На этот счет написано немало трудов, но истинная школа Санкхья-Йоги, представленная древними раджариши (царями-риши) и браминами, а также владыкой Буддой в более поздние времена, утверждает, что одновременно имеют место быть и единство, и множественность. Это жизнь множества в объединяющем духе единства, то есть в полной гармонии, которая своим магическим действием отвергает само представление о множественности. Единство устанавливает свое существование, проявляет себя во множестве и служит для него фундаментальной ключевой нотой. Теософская доктрина — это квинтэссенция и Санкхьи, и Йоги, поэтому Шри Кришна говорит: «Тот, кто видит доктрины Санкхьи и Йоги как одно, суть истинно видящий», чтобы прояснить эту идею, приведу один пример, данный в великой работе истинного теософа, признанного в Индии, — Е.П.Б. Все мы сталкивались с таким выражением, как дух армии, жизнь армии и т.д. Проанализируйте эту мысль, ведь армия не существует без составляющих ее единиц. И все же эти единицы приводятся в движение одним чувством, одной мыслью, одним побуждением и одной целью, так что все они могут рассматриваться как одно целое, имеющее свое родовое имя — армия. Стало быть, дух армии — один и все же множественный — побуждает действовать все составляющие ее единицы. А теперь распространите свое воображение на самый высший план жизни, где единство пребывает во множестве, а множество — в единстве, и тогда вы уловите проблеск абсолютно единой жизни «самой утонченной индивидуальности, разлитой в бесконечной всеобщности».

12. Великолепие абсолютного существования во вселенском сердце вряд ли доступно нашему восприятию даже в лучших образцах поэзии Вальмики, проникнутых вспышками страстного стремления к истине. Оно как легкий аромат даже для великих сущностей, бывших когда-то людьми и высоко поднявшихся по лестнице Природы благодаря чистой жизни в единстве, практическому осуществлению идеи всеобщего братства и желанию знать истину, жертвуя даже Нирваной. Эти сущности именуются теософами Махатмами, и вместе они образуют плодоносное дерево мудрости, растущее на самой границе страны полной гармонии, пытающейся проявить себя в семеричной гамме среди усиливающейся дисгармонии. Говоря, что Махатмы пожертвовали Нирваной, чтобы вырастить дерево мудрости, я имею в виду, что эти люди принесли себя в жертву ради невежественного человечества и присоединились к кармическому колесу, чтобы направлять прогресс согласно закону. По этой причине я назвал их яджниками, и коллективно они представляют сердце проявленной Природы на семеричной шкале. Мы обитаем на седьмом плане Природы, покоящемся на так называемой атомной основе.

13. Махатмы — усердные ученики Природы во всех ее аспектах, и знание, которое они обрели, исследуя ее движение и законы, дает им возможность с большой точностью определять характер ее дальнейшего прогресса. Отсюда следует, что космическое расширение и развитие подчиняется закону, который можно назвать неизменным. В работе Махатм нет майявической жажды знания закона, которая характерна для последователей Веданты в нашей стране, которые, как мне кажется, лишь касаются поверхности мысли великого Шанкарачарьи. Этот философ, несомненно принадлежащий к древней школе мудрости, высказывал свои идеи с совершенно определенной целью и, как мы уже отмечали, был неправильно понят своими последователями. Учение этого Ачарьи тождественно учению Гаутамы Будды с поправкой на характер нации, но именно этот характер, склоняющийся в направлении личностной кармы, не дал возможность индусам уловить его идеи.

Я читал не так уже много сочинений Шанкарачарьи, но этого было достаточно, чтобы убедиться в том, что в словах этого великого мастера мысли, следовавшего в своей работе за Гаутамой Буддой, но в более консервативном русле, часто угадывается безмятежная улыбка, и то, что он говорил, согласуется со всеми древними философами. Но ему свойственна большая терпимость по отношению к предрассудкам невежественного мира, и один пример такого отношения мы сейчас разберем.

14. Древние философы говорили о двух дхармах, или способах поведения. Они называли их Правритти и Нивритти. Закон Правритти относится к космической эволюции и воздействию человеческого поведения на эту эволюцию. Закон, относящийся к космической инволюции и прогрессу, возможному для человека в направлении ухода от феноменальной стадии, называется дхармой Нивритти. Яджна, которую человек выполняет в духе Правритти, или космического расширения и формирования, имеет свой эквивалент на идеальных планах Природы, и эту идеальную яджну древние называли ядхьятма-яджна. Две эти яджны связаны между собой так же тесно, как тело и ум, и провести отчетливое разделение между ними невозможно. Взяв кармический закон, состоящий в том, что человек не может подняться по шкале Природы, не оставив доброго впечатления о себе в человеческой сфере, и соотнеся его с физическим законом, состоящим в том, что пуля не может вылететь в воздух без действия необходимого ружейного заряда, вы поймете, что продвижение учащегося к истинному знанию Природы должно оставлять за собой метки, или последствия, благие для человечества. Древние пуранисты, имели в виду именно этот закон, говоря:

— что означает: «Локи для тех, кто не возвращается никогда, созданы йогой кармы.

Человек привязывается кармической цепью, когда он принимает плоды кармы, но если он, не желая этих плодов, отвергает их, он движется к освобождению». Из чего следует, что дхармы Правритти и Нивритти тесно переплетены и ни один человек не способен продвигаться духовно, если он не работает постоянно для физического, ментального и духовного развития людей в духе братской любви ко всем, в духе всеобщего братства — единственной лестницы, по которой можно восходить ввысь. Таково древнее яджническое учение. Оно было подтверждено владыкой Буддой 2500 лет назад, когда появились семена того зла личностной обособленности, которое мы наблюдаем сегодня. Неверная идея о том, что человек, жаждущий освобождения от обусловленной жизни, не должен нарабатывать кармы, поселилась в умах большого числа людей. Среди деградировавших последователей яджны появились так называемые брамины, которые довольствовались ритуальным убийством овец и питьем сомы, полагая это достаточным для духовного совершенствования. Владыка Будда дал достойный отпор этим представлениям: он утверждал, что совершенство не достигается ни ленью, ни возлияниями сомы. Он издавал великую ключевую ноту: пусть каждый будет работать, работать, работать для всех остальных и тем продвигать идею братской любви, а закон кармы, направляющий прогресс Природы обеспечит достойное воздаяние каждому труженику и подъем всего человечества. Такое отношение к эгоизму оказалось неприемлемым для консервативных уроженцев страны Кармабхуми, что и учел бхагаван Шанкарачарья. Этот Учитель придерживался тактики различения кармы и джняны. В каждом своем комментарии Шанкара в первую очередь рассматривал такой вопрос: «Следует ли карму соединять с джняной или же ее нужно отделять от нее?» Учитель знал, что мировая карма, воспринималась большей частью людей как ведическая карма буквальной жертвы, и воспользовался этим. Ответ, данный Шри Шанкарой, состоит в том, что не следует соединять карму и джняну. Карма, согласно Шри Шанкаре, предназначена для глупцов, стремящихся к плодам иллюзорного плана, а мудрость в соединении с отречением, или саньясой, — это путь для тех, кто хочет подняться над иллюзией.

Такие люди минуют всю карму и работают для локи Санграха, или для совершенствования человека. На языке Шанкары это означает исполнять карму для Брамы. Мир есть проявленный Брама, так что слова Шанкары не нуждаются в пояснениях. Так Шанкара старался привить идею бескорыстной кармы, основанной на братстве, так же как и его собрат, владыка Будда. Правритти и Нивритти в таком случае оказываются просто различными сторонами единой жизни, хотя наши ведантисты и пытаются провести между ними разделительную линию. Братство — это единственная основа, которую стремятся отстоять все Учителя, направляя на нее внимание человека, жаждущего достичь гармонии Природного проявления. Поэтому я прошу вас всех размышлять о братстве, видя в нем самый благородный из всех идеалов, к которым стоит стремиться.

IX

Мои дорогие собратья!

1. В прошлое воскресенье я показал вам, что древние яджники не проводили четкой разделительной линии между двумя дхармами, именуемыми Правритти и Нивритти, как это делается сегодняшними пандитами. Причины этого, я полагаю, вам уже понятны. Для древних не существовало отделенности от мироздания в целом. Каждая индивидуальность неотъемлемо соединена с целым и может оставаться в единстве, сплавляясь с ним непрерывным действием на протяжении бесконечных кальп, действием, нацеленным на торжество закона всеобщей гармонии — гармонии единства, соединяющей целое. На языке теософии этот закон называется законом сострадания, побуждающим каждого истинного йогина всегда сохранять индивидуальное сознание и трудиться на общее благо. На языке Пуран это означает быть яджаманой космической яджны, который трудится на поле космического посева и космической жатвы. Он — истинный последователь господа Вишну, духа бесконечности, или бесконечного круга, остающегося за вселенской завесой (называемой авьяктой, недифференцированной базовой субстанцией), но поддерживающего тем не менее все сущее посредством яджны.

В этой связи вы можете вспомнить знаменитый стих из Пуран:

«Нараяна выше авьякты, из которой рождена вселенская сфера. Все локи находятся внутри этой сферы, включая землю с ее семью островами». Нараяна — это, как вы знаете, непроявленный Логос, являющийся высшей обителью Вишну и недостижимый ни одной индивидуальностью, то есть, как говорят шрути: — «недостижимый Манасом».

Те из вас, кто читал теософскую литературу, вспомнят, что Манас — это индивидуальность, или духовное Эго сточки зрения духовной триады, и личность, или камическое Эго с точки зрения низшего кватернера. Манас — это опорная точка человеческой структуры, или центр, вокруг которого вращаются духовные и материальные компоненты человека. Поэтому в шрути говорится, что верховная обитель Вишну недостижима ни одной индивидуальностью. Но если все же делается попытка достижения недостижимого, сущность теряет себя в нирваническом блаженстве, которое разрушает три элемента: знающего, познание и известное в однородности духовного единства. Эта Сварга для индивидуальности решительно не являлась целью древних йогинов. Духовное состояние самосознательного опыта, известного как верховная обитель Вишну, — вот, строго говоря, истинная Мокша, или Нирвана, но, поскольку Нирваной было позднее названо состояние индивидуальности, характерное для Сварги (это сделали приверженцы школы Санкхья, не признающей ничего до пределов авьякты), последователи старой школы стали использовать слово «паранирвана», чтобы указать на свою цель, которая описывается в пуранических писаниях как высочайшая точка центрального пика золотой горы Меру. Эта точка, несомненно, недостижима в настоящее время самосознательной индивидуальностью, однако направления, по которым идет развитие космоса, указывают, что однажды колесо эволюции докатится до этого пика и будет вращаться вокруг него. Как различна судьба людей, держащихся центра, и тех, кто удаляется от него! Поразмыслите об этом и перечтите теософские работы. Древние йогины восседают на вершине золотой горы, погруженные в свершение яджны и тапаса. Их яджническая работа приносит пользу всем нам, их тапасом, или медитацией, кармическое колесо мира удерживается нацеленным на далекую цель, сияющую для нас сейчас недостижимой славой, но остающейся малой звездочкой в иных непостижимых высотах.

2. Друзья мои, все вы знаете, что в бесценной книге Е.П.Б., которую она назвала «ключом к теософии», утверждалось, что мокша индусов, достижимая в настоящее время, не является вечной. Она конечна. Это вряд ли звучит ободряюще для индусов с их традициями достижения мокши буквально послезавтра. Много раз мне приходилось защищать Е.П.Б. от ложных обвинений в буддийском нигилизме, возводимых на нее поверхностными ведантистами. Несмотря на повторяющиеся уверения в том, что ее сочинения не принадлежат ни ведантизму, ни буддизму, ни христианству, ни мусульманству, индийские читатели бессознательно усаживают ее на скамью подсудимых и взвешивают все ее слова и мысли на ведантистских весах в свете мокши и карьябрама локи, висящих на балке авьякты в единственно истинном Парабрахме. В результате они находят у Е.П.Б. неосторожные высказывания и обвиняют ее в бессмыслице, которая, по их словам, может возникнуть только в уме буддийского нигилиста. Поэтому стоит вспомнить открытые заявления Е.П.Б. о том, что она говорит не с позиции ведантизма, а с позиции древней науки мудрости, которая процветала в нашей стране в старые добрые времена, когда философы-пуранисты жили среди нас, учили науке Природы и указывали своим ученикам на источник всех религий, прививая также мистерии Вечной Веды. Поэтому нам нужно внимательно изучить Пураны, если мы вообще хотим понимать, о чем говорит Е.П.Б. хотя бы в отношении прошлого. Эти писания следует читать между строк в возвышенном духовном состоянии, и я спешу уверить вас, что ваши усилия принесут вам немалую пользу на том плане, где сходятся все последовательные воплощения человека и где он, стало быть, не умирает. Для тех из вас, кто готов проанализировать соотношение Нирваны и Паранирваны, доселе исследованное плохо, я рекомендовал бы то место Хариванши, в котором господь Кришна (единый с Нараяной) представлен как совершающий путешествие на птице Гаруде на вершину горы Кайлас, где правит Махешвара. Там два владыки, Кришна и Махешвара становятся двумя половинами единого существования, причем первая половина образует бесконечный круг Всеобщности, а вторая является центром этого круга, который, тем не менее, находится повсюду в этом круге.

Там владыка Махешвара, обращаясь к собравшимся Риши, говорит: «О Риши, помните об истинной Санкхья-Йоге, которую я собираюсь вам поведать. Только она может привести вас к господу Кришне, который воистину есть Все. Конечно, я заслуживаю вашего поклонения, как вечно живущий в Нараяне, но теперь я открою вам секрет, и если вы воспользуетесь им, Нараяна будет умилостивлен и дарует вам мукти, истинное мукти пребывания с ним и в нем». Итак, Нараяна — беспредельная всеобщность — есть бесконечный круг, и Махешвара, вечно пребывающий в Нараяне, есть центр этого круга, или индивидуальность человеческого существа. Поэтому доктрина Санкхья-Йоги гласит, что индивидуальность не должна утрачиваться и одновременно не должна отделяться от Всеобщности, или Параматмы. Теперь вы видите, насколько этот акцент на индивидуальности не согласуется с ведантистской идеей слияния знающего, знания и известного.

Дата добавления: 2015-08-28