беспамятства, он присоединится к ней. Расскажет ей все о ней. Займется с ней любовью. До того дня, когда они вместе поднимутся и выйдут из нее.
Парень с мечтательными глазами начал меняться, поглощая тени, исходившие из опавшей кожи.
Он вытягивался и увеличивался до тех пор пока не возвысился над нами как зверь Синсар Дабх, но без
злобы, а когда его крылья широко раскинулись затмевая комнату: ночью, звездами и мирами
свисающими с его перьев, я почувствовала его радость.
Мысль, что она не оставила ему выбора, сводила его с ума.
Но это не она. Ее похитили.
Он любил ее всегда.
Еще до того, как она была создана.
После того как он поверил, что она ушла.
Солнечный свет для его льда. Мороз для ее лихорадки.
Я желала им вечности.
Тебе тоже, красавица.
Темный Король ушел.
Глава 53
Вывеска была тяжелой, но я была полна решимости.
Хотя Бэрронс был намного сильнее, и сделать ему это было бы намного проще, я справилась без него. Я
была не в настроении для аргументов.
Когда я открутила последний болт от подвешенной яркой латунной вывески, прикрученной над дверью
книжного магазина, она выскользнула из моих рук и рухнула вниз, треснув посередине.
Манускрипты и Альманахи МакКайлы немного запылились, прежде чем хоть один покупатель
посмотрел наверх и увидел вывеску.
Меня это не напрягало. Магазин просто не имел права так называться. Хотя мне и нравилось видеть там
свое имя, мне никогда бы не было комфортно от этого. Это место было... ну МиАМ просто не
скатывались с языка.
У меня не было мысли отдать ему обратно книжный магазин.
Я буду владеть им всегда. И я также собиралась сохранить название. Я никогда не смогу принять
другое.
Двадцать минут спустя оригинальная вывеска была возвращена на прежнее место.
Я отряхнула руки, приставила лестницу к колонне, и отступила назад, чтобы посмотреть на свою
работу.
Четырехэтажный магазин, я посмотрела вверх. Сегодня был пятый этаж*. Пятиэтажное здание снова
официально называлось «Книги и сувениры Бэрронса». Принадлежало МакКайле Лейн. Он отдал мне
документы прошлой ночью.
Я вышла на середину улицы и осмотрела свой книжный магазин критическим взглядом. Он был моим, и
я заботилась о нем. И я не уступлю ни одного дюйма вандалам или какой-нибудь другой
неприодолимой силе. Магазин пережил штурм Невидимых лучше, чем большинство мест в городе,
защищенный магической охраной и человеком, который никогда не сможет умереть.
Я вспомнила тот первый раз, когда увидела его. Я выкатилась из Темной Зоны, запуганная и одинокая, нуждающаяся в ответах. Но там, в ночи горел священный свет спасения для меня.
Моё убежище. Мой дом.
Обновленный темно-вишневый фасад блестел латунью. Вход в арке между двумя колоннами щеголял
новыми светильниками, которые источали теплый янтарный свет на шикарные двери и подсвечивали
стекло.
Высокие окна по бокам здания обрамляли подходящие по стилю колонны и аккуратная решетка из
кованого железа; не было ни одной царапины, ни одного отбитого кусочка на колоннах. Фундамент был
твердый и крепкий. Мощные прожекторы, установленные на крыше, контролировались таймером, и
могли быть включены в любую минуту. Освещенный знак в старомодном зеленым стекле подмигивал
ОТКРЫТО.
Темная Зона может и останется пустой, но это место будет всегда, как бастион света, до тех пор, пока
оно будет моим. Мне это необходимо. Это спасло меня. Я люблю это место.
И мужчину.
И в этом вся загвоздка.
Прошли дни, с тех пор как мы спускались в подземелье аббатства, но мы все еще не поговорили об
этом.
После того, как Король исчез, мы просто посмотрели друг на друга и направились к дверям, как будто
мы не могли вернуться достаточно быстро туда, где чувствовали себя в безопасности и комфорте.
Мама и папа бросили взгляд на Бэрронса и меня, и решили вернуться в Честер. У меня умные,
невозмутимые родители. Бэрронс и я вернулись в книжный магазин, прямо в постель. И вылезли из нее, только когда голод заставил нас.
Финал не был идеальным и, конечно, это было не то, чего я ожидала прошлой осенью, когда мы
составляли отчаянный план удержать стены между мирами Эльфов и людей.
Синсар Дабх была уничтожена.
Но у Эльфов это в порядке вещей, когда что-то новое приходит из небытия.
Ши-видяшие были в ярости, что у них появилась новая обязанность, но трудно спорить заочно с
Королем.
Кэт подошла к плите, перенимая должность Ровены, соглашаясь быть лидером аббатства пока оно не
будет очищено от Теней и число ши-видящих хотя бы частично не восстановится, и с того времени они
вернутся к демократическому голосованию и восстановлению Хевена.
Я намеревалась уцепиться в этом святилище, где буду продвигать существенные изменения - прежде
всего то, что мы должны навсегда и бесповоротно запечатать пещеру, где в настоящее время Синсар
Дабх заморожена с ее слишком большим искушением. Забить железом. Закачать туда бетона.
Келтары вернулись в Шотландию, забрав с собой Кристиана, но никто не верил, что мы видимся с ними
последний раз.
До Хэллоуина, мы все думали, что жизнь может в один день стать нормальной. Эти дни ушли навсегда.
Мы потеряли почти половину населения планеты - более трех миллиардов человек погибли.
Стены рухнули, и я была уверена, что такими они и останутся, ни Королева, ни кто-то другой не мог
возглавить Светлых. Я не сомневалась, что и Король был в длительном отпуске.
Джейн и его люди были законной властью на улицах, надирали задницы Невидимым и были одержимы
освобождением улиц от них и небес от Охотников. Я планировала поговорить с ними об этом. Я
подумала, что мы можем договориться с Охотниками. Мне не нравилась мысль о том, что в К`Врака
стреляют.
Кэт связалась с международными филиалами ПСИ. Она сказала, что Темные Зоны изобиловали по
всему миру, но рецепт тене-взрывателей Дэни, был переведен почти на все языки, и производство
МакНимба процветало. В некоторых частях мира, вы могли бы купить его даже для коровы. Были
миллионы пустых домов, машин, электроники, и всех тех вещей, владеть которыми я мечтала хотя бы
один день. Но я думала, что я бы с радостью отказалась от Порше 911 Турбо Бэрронса за стакан свежего
апельсинового сока.
МЭВы дрейфовали вокруг, как маленькие смерчи, но Риодан и его люди узнали способ блокировать их, и начали избавляться от худших из них. Не потому что он заботился, сообщил мне холодно Риодан, а
потому что это не очень хорошо для бизнеса.
Честер был популярен, как никогда прежде. Сегодня я забегала туда по делам, и некоторые цыпочки
действительно щебетали, "увидимся в Фэйри", как будто они говорили "Хорошего дня, чувиха!"
Это был странный новый мир.
Война была, но это была приглушенная война. Светлые и Невидимые воевали друг с другом, но сейчас
держались тихо, как будто не знали, что мы были способны сделать, если они еще раз облажаются в
нашем мире, и пока не готовы были узнать.
Но.
Хороший Эльф - мертвый Эльф, записала я в своем блокноте..S. Охотники - не Эльфы.
В некоторых местах все еще не было электричества. Генераторы были самым ходовым товаром. Вышки
сотовой связи не работали, телефоны Бэрронса и его людей были таинственным исключением.
Интернет был поврежден месяцы назад. Некоторые люди говорили о том, что невозможно восстановить
какие-то вещи, какими они были, и присоединялись к новому направлению, которое понемногу
врубалось. Я полагала, что образуется много различных философских школ, с анклавами** (**часть
территории, окружённая чуждым для неё ландшафтом), возникающими тут и там, каждая
поддерживающая свою собственную философию и социальный порядок.
Я и понятие не имела, что готовит нам будущее.
Но я была рада, что жива и не могла придумать, где мне было бы лучше, чем здесь и сейчас, наблюдая
за всем.
Я ощущала себя, как и Бэрронс: мне никогда не будет достаточно жизни.
Вчера, наконец, люди Риодана обнаружили Тэлли, и я поговорила с ней немного по телефону Бэрронса.
Она рассказала мне, что Исла О’Коннор была действительно беременна в ту ночь, когда бежала Книга.
Я родилась. У меня была биологическая мать. Тэлли направлялась сюда, на несколько дней, чтобы
рассказать мне эту историю.
Мои родители были здоровы и счастливы. Плохих ребят стало меньше, а хорошие выиграли день. На
этот раз.
Это была замечательная жизнь.
С одним болезненным исключением.
За моим книжным магазином, под гаражом был ребенок, и он бился в агонии каждую секунду, пока
жил.
И был отец, который не сказал мне ни слова о нем или заклинании, с тех пор как мы покинули пещеру
под аббатством.
У меня не было ни малейшего представления почему. Я ждала, что он потребует заклинание
уничтожения в тот момент, когда мы вернулись в книжный магазин. Это было то, ради чего он дышал, 340
зачем охотился целую вечность.
Но он не требовал, и с каждым днем страх моего неизбежного признания рос все больше. Ложь приняла
катастрофические размеры, и казалось больше невозможным отказаться от нее.
Я никогда не забуду надежду в его глазах. Радость в его улыбке.
Я вложила их туда. Ложью.
Он никогда не простит меня, когда узнает об этом.
"Ты все еще можешь сделать это..."
Я зажмурила глаза.
Этот коварный голос мучил меня с тех пор, как мы покинули аббатство: Синсар Дабх. Я не могла
решить, то ли это было воспоминание о том, что она сказала, когда искушала меня принять ее, то ли это
было на самом деле в моей голове.
Действительно ли Книга "загрузила" в меня свою копию, пока я была еще не сформировавшимся
плодом в утробе матери.
Действительно ли двадцать три года назад она создала идеальное вместилище для себя, создавая
человеческую копию себя, и ожидая, когда я повзрослею.
И самый важный вопрос из всех: действительно ли внутри меня было заклинание позволяющее
упокоить сына Бэрронса?
Могла ли я достать это для него? Снова услышать его радостный смех? Освободить их обоих? И какова
будет цена?
Я вонзила ногти в ладонь.
Прошлой ночью, перед тем как провалиться в сон, я слышала вой ребенка/Зверя. Голод, боль, вечные
страдания.
Мы оба слышали это. Он поцеловал меня, делая вид, что ничего не было. Позже, когда он отправился
делать то, что он делал для ребенка, я давилась слезами от стыда и несостоятельности.
Он просил меня об одной вещи. И я не была настолько сильна, чтобы получить это для него и выжить.
Я открыла глаза и посмотрела на книжный магазин, на вывеску, покачивающуюся на ветру. Темнота
слегка окрасила магазин фиолетовыми тенями. Слегка придала металлически серебряный оттенок
окнам, один из многих новых оттенков из мира Эльфов.
Бэрронс скоро вернется. Я понятия не имела, куда он отправляется, когда уходит. Но я знала одну
особенность. Когда он возвращался, я могла чувствовать его сердцем.
Я не позволяла себе думать об этом. Я знала, если подумаю, я никогда не решусь. Я откинула
нерешительность. Позволила своим глазам рассредоточиться и сделала решающий шаг.
Вода была холодной, неприветливой, черной как смоль, черной, как первородный грех. Я ничего не
видела. Я бросилась вглубь.
Я чувствовала себя маленькой, молодой и испуганной.
Я нырнула глубже.
Озеро было огромно. Внутри меня были мили и мили темной ледяной воды. Я удивилась, что моя кровь
не стала черной и холодной.
«Мелодрама. Смотри-ка, ты наконец-то пришла», - замурлыкал знакомый голос. - «Ну как, опять стала
яркой? Мир не любит унылых девушек».
Где ты?
«Плыви, МакКайла».
Неужели ты здесь?
«Всегда была».
Я оттолкнулась сильнее, погружаясь глубже в темноту. Я не могла ничего увидеть. Как будто я была
слепа.
И вдруг появился свет.
«Потому что я позволила быть ему», - сказала она льстиво.
Ты не Бог, - пробормотала я.
«Я также и не дьявол. Я - это ты. Ты, наконец-то, готова увидеть себя? Что лежит на дне, есть ли
главный корень?»
Я готова, - не успела я сказать это, как увидила ее. Сияющую, блестящую, на дне моего озера. Золотые
лучи пронизывали ее насквозь, переливались рубины, блестели замки.
Синсар Дабх.
«Я была здесь все это время. До твоего рождения».
Я победила тебя. Я научилась, я видела твои игры дважды. Я легко удержалась от искушения.
«Не могу разрушить твою сущность».
Я уже не плыла, промокшая насквозь, покачивалась на полу черной пещеры. Я дрейфовала на ногах, слегка касаясь ботинками пола. Я огляделась вокруг, интересуясь, где же я была. Темная ночь моей
души? Синсар Дабх была открыта на королевском черном постаменте передо мной. Золотые страницы
мерцали, она ждала.
Она была красивой, такой красивой...
Все время внутри меня. Все эти ночи я охотилась за ней, а она была у меня под носом. Или на самом
деле за ним. Также как и Круус, я была Синсар Дабх. Но в отличие от Крууса я никогда не открывала ее.
Никогда не поощряла и не читала ее. Вот почему я никогда не понимала руны, которые она давала мне.
Я никогда не заглядывала внутрь. Только брала то, что она предлагала использовать.
Если бы я когда-нибудь нырнула на дно моего гладкого озера, и открыла Книгу, я овладела бы всеми
темными знаниями Короля в деталях. Все заклинания и руны, рецепты каждого эксперимента, включая
создание Теней, Серого Человека и даже самого Крууса! Неудивительно, что Темный Король смотрел
на меня с Отцовской гордостью. Во мне было так много его воспоминаний, так много его магии. Я
полагаю, что была почти как дочь Короля, как будто он сам меня создал. Он выложил часть самого
себя, и она была сейчас во мне. Сперма или собственная сущность, для Эльфов не было никакой
разницы. Он мог видеть себя во мне, и Эльфу нравилось это.
Было вовсе неудивительно, что К`Врак прощупал меня ментально и узнал. Он нашел часть Короля во
мне, а для него Король и есть Король. Он скучал по своему компаньену в путешествиях. То же самое и с
Зеркалами. Они узнавали сущность Короля во мне, и так как большинство из них было против меня, пропускали внутрь себя и выплевывали меня с энтузиазмом, спасибо неудачному проклятию Крууса, которое совсем не было делом рук Крууса. Самое старое и первое Зеркало, которое находилось в
будуаре Короля и возлюбленной, не было под проклятьем и поэтому разрешало проход через него по
той же самой причине. На мне был О`Де`Король. Даже Адам почувствовал что-то во мне, и я знала, что
Круус должен был тоже чувствовать. Они просто не знали что. И в тот момент, когда Парень с
мечтательными глазами сказал Темному Дворецкому посмотреть глубже, тонко-полосатый кошмар
отступил.
«Я открыта, чтобы ты взяла заклинание, которое хочешь. Тебе только нужно подойти поближе, чтобы
почитать меня, МакКайла. Это так просто. Мы соединимся. Ты сможешь упокоить ребенка».
Я полагаю, что у тебя есть веские причины для уничтожения моей вывески? - Рядом со мной появился
Иерихон. - Я сам рисовал эту чертову вывеску, - сказал он, - Здесь в городе не осталось, никого кто
делает вывески. А у меня есть дела и поважнее, чем рисование.
Я раскрыла рот. Иерихон Бэрронс стоял рядом со мной.
У меня в голове.
Я покачала ею, наполовину ожидая, что это собьет его с ног и раздастся грохот.
Он стоял вежливый и суровый, как никогда.
Это невозможно, - сказала я ему. - Ты не можешь быть здесь. Это моя голова.
Ты же влезала в мою. Я просто совмещаю изображение с проникновением сейчас, чтобы ты меня
видела. - Он чуть-чуть улыбнулся. - Было совсем непросто проникнуть. Ты даешь совершенно новое
значение выражению "каменная голова".
Я рассмеялась. Ничего не могла поделать. Он вторгся в мои мысли и занимался пустой болтовней даже
здесь.
Я обнаружил, что ты стоишь на улице, и смотришь на вывеску книжного магазина. Я пытался
поговорить с тобой, но ты не ответила. Подумал, что я лучше осмотрюсь вокруг. Что ты делаешь, Мак?
сказал он тихо. Бэрронс в состоянии тревоги и выглядывает опасности.
Мой смех стих, а на глазах выступили слезы. Он был в моей голове. Я не видела смысла скрывать что-
то. Он мог хорошо оглядеться вокруг и увидеть правду.
Я не достала заклинание, - мой голос сорвался. Я обманывала его. Я ненавидела себя. Он никогда меня
не подводил.
Я знаю.
Я рассеянно посмотрела на него:
Ты... знаешь?
Я знал, что это ложь в тот момент, когда ты сказала это.
Я искала его глаза:
Но ты выглядел счастливым! Ты улыбался. Я видела это в твоих глазах.
Я был счастлив. Я знал, почему ты солгала. - Его темный взгляд был древним, нечеловеческим и
нехарактерно нежным. Потому что ты любишь меня.
Я прерывисто вздохнула.
Давай пойдем отсюда, Мак. Там нет ничего для тебя.
Заклинание! Оно здесь. Я могу получить его. Использовать его. Упокоить его!
Но ты перестанешь быть собой. Ты не сможешь взять одно заклинание оттуда. Только все или ничего.
Мы найдем другой способ.
Синсар Дабх отравила этот момент. «Он лжет. Он ненавидит тебя за твою ложь».
Закрой ее, Мак. Заморозь озеро.
Я посмотрела на Книгу, сияющую во всей своей красе. Мощная, чистая и простая. Я могла бы создавать
миры.
«Заморозь его задницу. Он просто боится, что ты будешь более могущественной, чем он».
Бэрронс протянул руку: - Не покидай меня радужная девочка.
Радужная девочка. Разве это я была ей?
Казалось, это было так давно. Я слегка улыбнулась.
Помнишь ту юбку, что я одела в ту ночь, когда мы были у Мэллиса, когда ты говорил, чтобы я оделась
как Гот.
Она наверху в твоем шкафу. Никогда не выбрасывай ее. Она выглядит на тебе как мечта.
Я взяла его за руку.
И мы просто так стояли на улице рядом с Книгами и сувенирами Бэрронса.
Глубоко внутри меня Книга с глухим ударом закрылась.
Когда мы направились к входу, я услышала выстрелы, и мы посмотрели наверх. Два крылатых дракона
поплывали мимо луны.
Джейн снова стрелял по Охотникам.
Охотники.
Мои глаза расширились
К`Варк!
Могло ли это быть так просто?
О, Боже, то, что надо, - прошептала я.
Бэрронс придерживал дверь для меня:
Что?
Волнение и срочность наполнили меня. Я схватила его за руку.
Ты можешь поймать мне Охотника, чтобы полетать?
Конечно.
Тогда поспеши. Кажется, я знаю, что делать с твоим сыном!
Глава 54
Иерихон Бэрронс похоронил своего сына на окраине Дублина, после пятидневного дежурства возле
безжизненного тела, ожидая, что он исчезнет и возродится где-то там, где они обычно возрождались.
Но его сын никогда не исчезнет и никогда не возродиться.
Он мертв. Поистине мертв.
Я сама дежурила у двери в кабинет, наблюдая за ним, находящимся около красивого мальчика все эти
долгие дни и ночи.
Ответ казался таким простым, после того как он пришел мне в голову.
Потребовалось время, чтобы найти его летающим над городом, и вот, наконец, он парил рядом со мной, темнее темноты, с его комментариями ночной-полет-высоко-в воздухе-свободаааааааааа и замечанием о
старом друге: спокойный и гладкий, выпускающий в ночной воздух маленькие замороженные струйки.
Позади него ветер превращался в пар как от сухого льда.
Я попросила об одолжении. Это был лучший способ убедить Охотника. Это его забавляло.
Потребовался Бэрронс и пятеро его людей, чтобы поднять зверя из-под гаража на крышу соседнего
здания, и безопасно зафиксировать его.
Как только они удалились на достаточное расстояние, то передали мне это по рации и мой новый
«старый друг» подлетел и сделал то, что он делает лучше всего.
Смерть не так окончательна, если только хорошенько не К`варкнуть.
Когда он обнял своими огромными черными кожастыми крыльями Зверя и вздохнул продолжительно и
глубоко, Зверь превратился в мальчика.
И мальчик умер.
Так, будто К`Врак просто вдохнул в себя его жизненную силу.
После всех страданий кто-знает-сколько-тысяч лет, ребенок, наконец, успокоился. Как и Бэрронс.
Риодан и его другие люди сидели с Бэрронсом долгие дни и ночи, ожидая, действительно ли возможно
кого-то из них убить. Они казались, оскорблены тем способом, которым их можно было освободить.
Кастео сидел в комнате и смотрел в упор на меня, не моргая в течение нескольких часов. Риодан и
другие были вынуждены оттащить его прочь. Я задавалась вопросом, что же они сделали с ним тысячу
лет назад. Я знала, на что похоже горе, когда видела его.
И когда они уходили, хоть враждебность и источалась в мою сторону, я знала, что выиграла отсрочку
исполнения приговора.
Они не убьют меня. Не сейчас. Я не знаю, как долго они будут столь милосердны ко мне, но возьму то, что могу получить.
И если они в один прекрасный день решат, что должна быть война между нами, то они ее получат.
Кое-кто сделал меня бойцом. Когда он рядом со мной, нет ничего, что я не могла бы сделать.
Эй, детка, ты там наверху? – Папин баритон долетел с улицы.
Я взглянула вниз с крыши и улыбнулась. Мама, папа и инспектор Джейн стояли перед книжным
магазином. Папа нес бутылку вина. У Джейна в руках была тетрадка и ручка, и я знала, что он
собирается парить меня относительно методов казни Эльфов и попытается, еще раз, получить мое
копье.
Я была взволнована тем, что мои родители решили остаться в Дублине. Они приобрели дом в городе, таким образом, мы могли общаться. В один из таких дней, я бы отдала маме большую часть Алининых
вещей. Мы бы сидели и разговаривали, сходили бы в ее квартиру. Я бы показала маме колледж, где
Алина была счастлива все это время. Мы будем помнить ее, и будем праздновать то, что мы когда-то
праздновали с ней, когда она была рядом. Моя мама стала теперь другой женщиной, более сильной, более живой, чем когда-либо прежде.
Папа собирался стать кем-то вроде брехона* (*судья в Ирландии) или членом законодательного
собрания и работал с Джейном и его командой, поддерживая порядок в Новом Дублине. Он хотел
сражаться, но мама восприняла эту идею в штыки.
Она возглавляла группу под названием НДО. Группа Ново-Дублиновские-Озелинители посвятила себя
озеленению города: удобрению почвы, наполнению горшков, замене дерна и, со временем,
восстановлению парков и возращению жизни. Это была идеальная работа для нее. Она была отличной
гнездующей птицей, а Дублин был тем гнездом, которое крайне нуждается в оперении.
Открыто, заходите, - отозвалась я.
Мама была с двумя керамическими горшками, и я видела зеленые листики проросших луковиц. Все мои
оконные ящики и вазоны были все еще пусты. У меня не было времени, чтобы пойти в аббатство и
выкопать несколько растений. Я надеялась, что это были подарки на новоселье.
Я повернулась и проверила на столе. Напитки были охлажденными, тарелки на улице, салфетки
сложенные. Это была моя первая садовая вечеринка.
Бэрронс навис над газовым грилем, жаря толстые стейки и пытаясь безуспешно, скрыть свое
отвращение. Я не была уверена, находил ли он сам процесс приготовления мяса отвратительным, в
отличие от еды в сыром виде, или ему просто была не очень мертвая корова, поскольку он предпочитал
живую... корову. Или живое что-нибудь.
Я не спрашивала. Некоторые вещи лучше оставить недосказанными.
Он посмотрел на меня, и я вздрогнула. Мне всегда его не хватает. И всегда так будет.
Он живет.
Я дышу.
Я хочу. Его. Всегда.
Огонь для моего льда. Лед для моей лихорадки.
Потом мы пойдем в кровать, и когда он нависнет надо мной, смуглый, огромный и вечный, я познаю
удовольствие. Кто знает? Намного позже мы могли бы улететь на паре Охотников к луне.
А пока я ждала к обеду компанию, поднимающуюся по лестнице, я смотрела на город. Он был темным, 344
и мерцало только несколько огней. Это был уже отдаленно не тот город, в который я приехала в
прошлом августе; но я все еще любила его. Однажды, он снова будет наполнен жизнью, снова
переполнен крайком.
Дэни была там где-то на улице. Вскоре я найду ее.
Но не для того, чтобы убить.
Мы станем сражаться спиной к спине.
Сестры и все.
Я думаю, Алина поймет.
Хороших ребят от плохих не так уж легко отличить друг от друга, как я думала раньше.
Ты не можешь посмотреть на кого-то глазами и оценить его.
Ты должна смотреть сердцем.
Конец...
... На данный момент.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |