— Тогда как бы мы развлекались.
Я хмыкаю. В точку. Затем достаю свой телефон, делаю панорамную фотку сцены, и, забив на Фейри, собираюсь уже достать пакеты и приняться за работу.
Как чувствую в воздухе передо мной какое-то колебание. Через секунду до меня доходит, что происходит. Один из Эльфов просеивается ко мне, чтобы сделать кто-знает-что. Риодан опережает его, и они сталкиваются. Фейри смотрит как разъяренный кот: прищурился, веки подрагивают, радужные глаза пылают огнем. Я уже видела этого в «Честере». Он обрабатывал человеческую женщину и тупая овца по нему просто сохла, по его узким кожаным брюкам, расстегнутой рубашки и гладким золотым волосам и коже.
Риодан стоит между нами, расставив ноги и скрестив руки на груди. Он — как гора. Ничто через него не пройдет, если он сам того не захочет. Как же меня корежит от того, что я нуждаюсь в нем здесь. С моим эльфийским мечом они не посмели бы даже рыпнуться в мою сторону! Я привыкла к большему уважению. Это задевает.
Эльф говорит как бы официально:
— Его высочество не позволяет запечатлевать свое изображение в маленьких человеческих коробочках. Коротышка отдаст мне ее.
Коротышка? Я? Да мой рост около ста шестидесяти сантиметров, даже в теннисных туфлях!
— Я не коротышка. Я молода и все еще расту. И мы называем их камерами, бестолочь.
— Чье высочество, — интересуется Риодан
— Наше. Ваше. Всего, чему он позволяет жить. Отдайте мне коробочку или коротышка умрет.
— Рискни, — шиплю я. — Лучшие Фейри, что у тебя есть. И худшие тоже. Они все объедение. С кетчупом. И горчичкой. И луковыми кольцами на закуску.
— На кетчупе стоило остановиться, — произносит Риодан. — Меньше, иногда лучше, чем больше, детка. — Затем обращается к Фейри:
— Королева Эобил…
— Никогда не была нашей истинной королевой. Она ушла. У нас новый лидер. Наш священный светоч, Король Р'джан.
— У Эльфов — матриархат, — говорит Риодан.
— Был. Мы решили, что пришло время новых порядков. Если бы не испорченность женщины, многие из нашей расы не пали бы. Если бы не ее идиотизм, не были бы освобождены мерзости. Она даже не Фейри. — Он гаденько усмехается: — Начала она свою жизнь, как одна из вас! Это — унижение, быть под правлением завуализированной смертной…
— Достаточно, Вельвет, — произносит Р'джан. — Мы не обязаны объясняться перед людишками. Убей коротышку и принеси мне коробочку.
— Сам ты коротышка. — Моя рука сжимается в кулак там, где была рукоятка меча.
— Потеряла что-то, малявка? — интересуется один из придворных стоящих рядом с новым «корольком» и все заржали. Стопудово уже каждый видел эти чертовы плакаты «Разыскивается». Я делаю мысленный снимок его рожи и приговариваю его к смерти. Когда-нибудь, где-нибудь, феечка.
Но Вельвет только начал изливать свое негодование:
— Она заставила нас предоставить людям права, на которые они прав не имели. И более не имеют. Таков новый порядок. Новый век. Мы больше не ослаблены немощной королевой.
— Я сказал достаточно, — гремит Р'джан. — Если мне придется повторять это еще раз — то это будет последнее, что ты услышишь в ближайшие десять тысяч лет. Тебе не понравится там, где ты их проведешь.
Я заговорщически подмигиваю Р'джану:
— Чувак, ты поставишь его в угол?
Вельвет выглядит шокированным:
— Если ты настолько глупа, чтобы обращаться к королю Р'джану, то будешь делать это так и никак иначе!: «Мой Король, Повелитель, Господин и Хозяин, ваш слуга молит позволения ему говорить».
— О-о-о-о, а это уже вообще пошел бред сумасшедшего.
— Удачи с этим, — хмыкает Риодан. — Она не будет вымаливать ничьего позволения говорить или что-то делать. Вы можете обступить ее сверху, снизу и с боков — но этого никогда не случится.
Я ослепительно улыбаюсь ему. Вот уж никогда бы не подумала, что он так высоко оценивает мои силы.
Затем он идет вперед. То же делает и Вельвет.
Я стою немного неуверенно, потому что Риодан не обозначил ни одного своего намерения прежде, чем они с Фейри исчезли. Я даже не уверена, кто на кого напал. Или — если кто-то удрал, то кто преследователь. Все, что я знаю — они оба пропали.
Я переступаю с ноги на ногу, глядя на Р'джана и находящихся рядом с ним трех когорт, а он смотрит на меня, и я думаю, чтобы такое сморозить. Лучшее, что я придумала, это:
— Так, ребятки, а что вы тут забыли?
— Убить коротышку, — рявкает Р'джан.
Я выхватываю два шоколадных батончика и заталкиваю их в рот вместе с обертками, и начинаю усердно жевать. От этих усилий обертка лопается и я могу заглотить децл шоколада для получения силы и ускорения, потому, что у меня нет меча и кто его нахрен знает, куда запропастился Риодан. Я грызу, глотаю, выплевываю фантики и лихорадочно пытаюсь выстроить свою сетку к стоп-кадру, когда внезапно, невесть откуда возвращается Риодан.
Он стоит прямо перед Р'джаном.
— На этих улицах, — говорит он так круто, что я почти таю от его ледяного тона, демонстрирующего явное превосходство, — Король, Повелитель, Господин и Хозяин — я. А ты — не более, чем «это».
И бросает к его ногам трупешник Вельвета.
ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ
Тягостная жизнь у нас[67]
— Ты оказал мне услугу. Вельвет всех раздражал, — произносит Р'джан. — Он слишком часто и слишком много болтал, и всегда не по делу.
Риодан окидывает взглядом оставшихся прихвостней короля и говорит:
— Могу оказать тебе еще три услуги. Только слово скажи. Любое, мне все равно.
Жополизы с презрением усмехаются ему в ответ. Но заметно очкуют. Можно часами пыхтеть, пытаясь освоить властную позу, только что на раз продемонстрированную Риоданом, и никогда не преуспеть. Я учусь у него. Правда, он никогда не узнает об этом.
Р'джан открывает варежку, затем закрывает ее, не вполне уверенный — а не сказал ли сейчас Риодан, что убьет трех его остальных придворных, если вякнет еще хоть слово. Сообразительный малый. Да я сама не уверена, что Риодан не имел это в виду. Как, черт подери, он укокошил Вельвета? Я осматриваю труп, но очевидных ран нет. И порезов тоже… стоп, на его одежде несколько капель крови? Я украдкой сдвигаюсь влево, чтобы получше его рассмотреть, но Риодан передвигается, как будто мы привязаны, и удобно все загораживает. Точняк, он сделал это, чтобы я ничего не узнала. Как всегда чертовски скрытен!
Есть ли у него мой меч, заныканый где-нибудь? Или Мак одолжила ему свое копье? Да ни в жизнь! Очевидно, у него имеется другое оружие, способное мочить Фейри, и я хочу его. Прямо жажду.И он до сих пор скрывал это от меня! Когда я потеряла свой меч, он мог бы одолжит мне хоть что-нибудь из того, чем пользуется сам. Я так раздражена, что от злости готова плеваться ядом как гадюка. Ему известен способ убить Фейри. Неудивительно, что он так бесстрашен. Он быстрее меня, сильнее, и у него есть эльфо-мочильник. Где же те славные деньки, когда я была самым главным и самым опасным супергероем в городе, я так по ним скучаю!
Неожиданно в моей голове всплывают яркие сексуальные образы! Мне становится жарко и некомфортно в джинсах. Что б его! Р'джан — смертельно-сексуальный Принц Фейри. Именно он — я это чувствовала — глушил свой эротизм, чтобы не привлекать внимание к этой своей особенности, но сейчас, когда все дерьмо всплыло наружу, он будет использовать любое оружие из своего арсенала. Думаю, он попробует воздействовать на меня, чтобы добраться до Риодана.
Но Р'джан уставился на Риодана, будто ожидая, что его чары сработают. Че? Я думала, они гетеросексуальны, и этот убийственный эротизм работает только на противоположный пол. Теперь я осознаю, как ошибочно было так считать. Просто мне никогда еще не доводилось видеть Принцев Невидимых якшающихся с мужиками, а В'лейн всегда приглушал эротизм в окружении смертных. Как бы ни действовал этот механизм, нет причин, чтобы это не срабатывало на оба пола.
— На колени, человек, — Р'джан надменно вскидывает свою золотую гриву. — Ползай перед своим королем.
Риодан смеется:
— И это все, что у тебя есть.
Я стою чуть поодаль, навострив уши, никоим образом не собираясь приближаться. Это все, что я могу сделать, иначе начну раздеваться. Вот же зараза, да я уже начала! Сбросила плащ на землю и теперь принялась за кофту! У меня вырывается возглас протеста, но он звучит совершенно не так, как надо.
— Отключи это, — говорит Риодан, даже не взглянув на меня. — Ты беспокоишь Дэни. Никто не имеет права беспокоить ее, кроме меня.
— Я сказал: на колени, — повторяет Р'джан, будто не может поверить, что Риодан до сих пор на ногах.
— А я сказал: катись на хуй. Вырубай это или сдохнешь.
Р'джан так резко все вырубает, что я начинаю дрожать, замерзшая и несчастная, как будто только что загорала себе у бассейна, а тут раз и на меня падает айсберг.
— Зачем ты здесь, — говорит Риодан.
Р'джан сдержанно отвечает:
— А ты вообще, что за хрен?
Чертовски хороший вопрос. Сама им задаюсь.
— Еще один неверный ответ, и ты труп. — Он пинает безжизненную тушу Вельвета.
Р'джан ухмыляется. В отличие от Невидимых, выражения лиц Видимых мне понятны. Они схожи с нашими. Думаю, это потому, что они проводят много времени, следя за нами.
— Что-то убивает наш народ.
— Вот уж не знал, что ты считаешь Темных своими.
— Оно появлялось… и в других местах, кроме Дублина. Светлые тоже были убиты.
— Оно побывало и в мире Фейри.
— Дважды. Как смела эта мерзость ступить в наше Королевство? Никогда такого еще не бывало, чтобы кто-либо из Светлых пострадал в нашем мире!
Температура падает, и я замираю, выискивая мерцание в воздухе. Возле церкви стало уже холоднее, чем в остальной части Дублина, и теперь разбросанные по улице страницы церковных псалмов, блестят, покрытые тонкой коркой льда. Я вижу, что Риодан тоже оглядываться вокруг. Начинает падать снег. До меня, наконец, доходит — это происходит от настроения Р'джана, да и Риодан тоже разбавляет своей злостью. Я смахиваю снег с голых плечей, потом вздрагиваю, стушевавшись. Я была так поглощена происходящим передо мной, как не заметила, что уже только в лифоне. Я подхватываю свою одежду и рывком натягиваю кофту через голову. Сраные Фейри.
Обращаясь к Р'джану, я говорю:
— Круус жил в вашем мире сотни тысяч лет, и вы, ребятки, ни разу не догадались об этом. Он был для вас одним из Видимых в Фейри, был приближенным вашей королевы. Упс. Погодьте! — Я хихикаю. — Сори забыла. Она не ваша королева тоже. Так, всего лишь человек. Ребятки, вы конкретно протупили?
— Я буду говорить с тобой, — обращается Р'джан к Риодану, — когда заставишь эту коротышку заткнуться.
Я раздуваюсь, ожидая, что Риодан бросится мне на защиту.
— Остынь, детка.
Я разочарованно сдуваюсь.
— Ты уверен, что это Невидимый, — обращается Риодан к Р'джану.
— Я же сказала, да, — возмущенно соплю я.
— Однозначно.
— Ну, а я о чем.
— Что такое эта «мерзость»?
— Мы не знаем. Нам никогда не нужно было знать о наших дурных собратьях.
— Но все же вы серьезно обеспокоены, раз здесь. На темной дублинской улице. Новый Светлый Король собственной персоной.
Кажется, Р'джан смягчается, когда его величают Новым Светлым Королем. Он смотрит в сторону и секунду молчит. Потом вздрагивает:
— Оно несет окончательную смерть нашему виду.
— Как меч и копье, — встреваю я.
— Я сказал тебе заткнуть ее.
— Отвечай ей.
— Она не понимает, что это такое быть Фейри.
Риодан не издает ни слова. Он делает шаг вперед, и Р'джан тут же плавно отступает назад, как будто они танцуют хорошо разученный танец.
— Однажды, человечишка…
— Тебе стоит пересмотреть, как меня называть.
— Я раздавлю тебя каблуком и…
— А пока этот несбыточный день не настал, ты будешь отвечать мне, когда я с тобой говорю. — Он переступает через тело Вельвета, сократив расстояние между ними.
Р'джан отступает назад.
— Чем отличается «окончательная смерть» от того, что делает меч, — спрашивает Риодан.
— Ваши тупые головы не способны постичь все величие сущности Д'Ану[68].
Риодан скрещивает руки в ожидании. У него офигенно серьезная выдержка. Когда вырасту, хочу стать такой же, как он.
— Через три секунды ты лишишься своей головы. Это было два.
Р'джан говорит, поджав губы:
— Копье и меч обрывают жизнь бессмертных. Они разрывают связь, что объединяет материю в организм, и развеивают его по ветру.
— Скажи мне что-то, чего я не знаю.
— Даже когда мы умираем, то из чего мы созданы по-прежнему там, парит. Мы чувствуем свое родство сквозь время, чувствуем контакты с материей вселенной. Мы индивидуальны, но, тем не менее, как стая диких птиц, необъятны и прекрасны. Вам не дано понять, что значит принадлежать к такой огромной, божественной сущности. Это… это… существо…, чем бы оно ни было, подрезает наше древо. Оно делает больше, чем просто высвобождает нашу сущность. Оно рассеивает по ветру в ничто. В ничто. Это как если бы тех, кого оно забирает никогда не существовало. Его жертвы… стерты. Вам не понять, насколько это для нас болезненно. Смерть, будь то от меча или копья, оставляет нас связанными. Эта мерзость конечность за конечностью ампутирует нашу расу!
Ледяной Монстр истребляет Фейри на самом глубинном уровне. Это вносит лепту в мою теорию «жизненной силы»!
— У тебя есть серьезные основания желать, чтобы оно было остановлено.
Я бы перевела выражение лица Р'джана как королевское «Пф».
— Чем ты готов за это платить.
Р'джан бросает на него скептический взгляд:
— Ты же не надеешься, что сможешь его остановить. А я не торгуюсь со свиньями и дураками.
— Я остановлю это. И ты сполна заплатишь мне по счету за оказанные услуги, когда и как я потребую этого. И однажды ты встанешь передо мной на колени и присягнешь на верность. В Честере. Перед толпой Фейри.
— И еще мы фейерверки запустим, — возбужденно подвякиваю я.
— Никогда, — реагирует Р'джан.
— Я человек терпеливый, — отвечает Риодан.
Обмозгую это попозжа, а сейчас пора приступать копошиться в развалинах, заполнить зиплоковский пакет и засунуть его в свой рюкзак. Я грызу шоколадный батончик, чтобы освободить побольше места в рюкзаке.
— Это ты-то терпеливый? Ты как ракета — самонаводишься на цель и следуешь за объектом. Ты самый настырный манипулятор, каких я только знаю. А я знала, Ровену.
— Терпение и настырность не являются взаимоисключающими понятиями. Ты даже не представляешь, насколько я терпелив. Когда чего-то хочу.
— Что хочет такой, как ты? Больше власти? Больше игрушек? Больше секса?
— Все вышеупомянутое. Постоянно.
— Ну ты и жадная сволочь!
— Детка, позволь мне кое-что прояснить. Большинство людей в этом мире около половины своей короткой жизни тратят на то, чтобы жить полной жизнью. День за днем они блуждают в тумане ответственности и недовольства. Что всегда происходит с ними вскоре после рождения. Они противостоят своим желаниям и начинают поклоняться не тем Богам. Обязанность. Милосердие. Равноправие. Альтруизм. Ты никому ничего не должна. Делай, что хочешь. Милосердие — это не позиция природы. Она убийца равных по возможностям. Мы не рождаемся одинаковыми. Кто-то сильнее, умнее, быстрее. Никогда не извиняйся за это. Альтруизм — гиблое дело. Нет такого поступка, который ты можешь совершить и не думать о себе в это время. Не жадный, Дэни. Живой. И радуюсь этому каждый гребаный день.
— Это все? Меня еще ждет газета. — Я закатываю глаза, говоря это, чтобы он не заметил, насколько меня задели его слова. Думаю, это самая умная когда-либо произнесенная им в мире вещь.
— Слушай, как думаешь, мой меч…
— Ни слова больше о ебучем мече.
— Ладно, уже даже и спросить нельзя.
Мы заскакиваем еще в парочку замороженных мест, сначала в фитнес-центр, потом один из маленьких подпольных пабов. Это зияющая в асфальте дыра с накренившимися под опасным углом глыбами бетона. Никого вокруг, чтобы огородить ее и следить за тем, чтобы туда не угодили бродячие ребятишки. К счастью сейчас уже не так много маленьких бродяжек как было сразу после Хэллоуина. Большинство из них мы убрали с улиц. Некоторые из них отказались пойти с нами, решив вместо этого уйти в подполье. Пришлось уважать это. Хреново жалеть чью-то семью, зная, что на самом деле она даже не твоя. Интересно как сильно они деградируют за несколько лет. Не терпится увидеть, во что они превратятся. Полагаю, через несколько лет они станут бандой ублюдков. Взросление в одиночестве ожесточает.
До падения стен я и не знала что под Дублином столько места. Раньше я думала, что там всего-то несколько подземных речушек, пара склепов Церкви Христа и Святого Патрика, ну может еще какой редкий погреб. А Дублин хранит много секретов. С тех пор как пали стены я открыла для себя всевозможные подземелья и лазы. Мы ирландцы такие хитрые, что нам нравится, когда есть разнообразные пути отступления из сложной ситуации. А почему нет? Посмотрите сколько народу пыталось нас захватить, и сколько на это ушло времени!
Я заглядываю в засыпанную камнями дыру:
— У-у чувак и как мне наполнять свой Зиплок?
— Босс, у нас проблема.
Я оглядываюсь через плечо. Рядом стоит раздраженный один из риодановских людей. Этого чувака я вижу не часто. Никогда не слышала, чтобы кто-то называл его по имени. Про себя я зову его Тенью, потому что он проскальзывает в помещения едва колебля воздух. Ты едва замечаешь его присутствие, что равняется подвигу, учитывая, что он почти на полметра выше меня и весит, должно быть, где-то под сто тридцать кило. Наблюдает за всем, как и я. Не многословен, в отличие от меня.
Высокий и мускулистый, как и остальные, покрытый шрамами, как и остальные, волосы как ночь, а глаза как виски в бокале.
— Слушаю.
— Хуев Горец-полукровка забрал меч.
— Что? — взрываюсь я. — Кристиан забрал мой меч? Я же говорила, говорила тебе, что он мог разморозиться! Я говорила, что нужно пойти проверить! Какого хрена с вами не так, чуваки? Неужели так сложно защитить жалкий маленький меч от жалкого малюсенького получеловечка?
Тень одаривает меня взглядом:
— Он почти стал гребаным Принцем Невидимых и у него был огнемет, малыш. — Для Риодана он добавляет: — Лор и Кастео сильно обгорели.
Чертов огнемет! И как я сама не догадалась? Лучшее что я смогла предложить это какой-то фуфельный фен. Пора начинать мыслить в более глобальных масштабах. Я перевожу взгляд обратно. Я так взбешена, что начисто съехала с катушек от ярости.
— Ты не понимаешь, когда я была в его постели, то обнаружила мертвую женщину, засунутую между стеной и кроватью! Теперь он хочет моей смерти, и вы позволили ему забрать мой меч! Что мне теперь делать? Риодан нихрена не распространяется о том, каким оружием он владеет! Как я могу себя защитить? Вы парни ничего не можете сделать правильно? Один маленький меч! Это все, зачем вы должны были приглядывать! И почему мы не подумали об огнемете? У кого-нибудь из вас чуваки вообще мозги есть? Огнемет! Блестяще! Он не повредил мой меч?
— Когда ты была в постели Кристиана, — мягко спрашивает Риодан.
Моя в шоке:
— Чувак, у тебя запущенный случай выборочной глухоты, который не дает тебе услышать действительно важные вещи. Кому какое дело, когда я была в его дурацкой постели? Как, черт подери, ты убил Вельвета? Ты мне ничего не говоришь! Тебе надо научиться делиться оружием!
— Когда.
В том, как он произносит это слово, есть что-то такое, что заставляет меня задрожать, а меня вообще-то нелегко заставить нервничать.
— Ну да, я не переоделась в том магазине. Убей меня теперь за это! Мне нужен меч. Что ты собираешься делать, чтобы его вернуть?
Никогда не видела у Риодана такого гладкого выражения лица. Как будто с него стерли всю мимику. И так мягко и шелково он никогда не говорил:
— Отведи ее в Честер и запри. Я достану меч.
Тень выглядит зловеще. Как моя смерть. Ну нет.
Я скольжу рукой в карман. Запускаю гранату. Начинаю отсчет, потому что нужно правильно рассчитать время. Хренушки я опять буду сидеть там взаперти. Никаких больше клеток для Дэни «Меги» О'Мелли. За долю секунды до взрыва я швыряю ее к их ногам. Она взрывается яркой, Тене-убивающей вспышкой света, которую для меня сварганил Танцор.
— Хрен тебе, а не моя задница.
Хватаю все свои пожитки, и пулей улетаю оттуда в стоп-кадре.
ДВАДЦАТЬ СЕМЬ
Так как я на шаг ближе к краю,
И я могу уйти[69]
Кажись, я побила личный рекорд.
Ну дык, у меня был отличный стимул. Достаточно было просто взглянуть на физиономию Риодана. Это ни шло ни в какое сравнение с тем разом, когда я порубала всех тех Фейри в «Честере», и он заключил меня в темницу. День и ночь.
Несясь в режиме стоп-кадра, я прокручиваю в голове, как он в одночасье вторгся в мою жизнь, ступив, опять же, на мою водонапорную башню и заявив, что у него для меня есть работенка. Думаю, я его раскусила. С чего бы ему так обсераться из-за Кристиана — а также Танцора — если только он не боится, что я обзаведусь бой-френдом, что надерет ему зад, пиная его по всему Дублину, и разорвет этот мерзкий никчемный контракт, которым он меня заклеймил. Риодан явно против того, чтобы рядом со мной ошивались другие представители противоположного пола, потому что это будет препятствовать его умению использовать меня в своих целях. Кристиан — вроде как конкурент по физической силе. Танцор мог бы задавить его только одной силой разума.
Он не понимает, что я не заинтересована в бойфренде-супергерое.
Я сама собираюсь стать таким супергероем, который сможет надрать ему зад, пиная его по всему Дублину.
— Фух, наконец-то кердык дню сладкоежки, — блаженно выдыхаю я с набитым шоколадкой ртом, в предвкушении его конца. Орехи и шоколад у меня стоят уже поперек горла, давясь ими из последних сил. В последнее время у меня была настоящая обжираловка сладким, потому что я постоянно на бегу и это все, что у меня есть под рукой. Я жажду соли. Иногда, когда переем сахара, я начинаю бредить о солонине моей мамы, и о капусте со свежим розмариновым хлебом, и о картошке, и о зеленом лучке, и… о Пресвятой Водопад Эшли[70], мой рот наполняется слюной!
Я газую в ближайший продуктовый магаз. Пусто. Я направляюсь тремя кварталами севернее к магазинчику при заправке «Пэдди». Пусто. Я бросаюсь десятью кварталами южнее к «Портеру». Там тоже пусто. Все бы отдала за пакетик чипсов! Бесполезная растрата энергии, но я начинаю перескакивать с ноги на ногу, от одного только воспоминания о празднике Дня Святого Патрика[71]. Я истекаю слюнями, и так хочу что-нибудь счавкать помимо треклятого шоколада. Могу даже фасоль. Блин, да даже тунец улучшил бы мое настроение!
Я усмиряю себя. Растрата энергии не позволительная роскошь. Прямо сейчас другой еды нет и находясь в клетке, я усвоила одну вещь: либо ты притворяешься, что у тебя уже есть желаемое, либо просто об этом не думаешь. И если уж притворяешься, то представляешь это как можно более реалистичнее и смакуешь до мелочей — сочность, аромат, вкус. У меня нет сейчас времени для таких потаканий своим слабостям. Крезанутый Принц Невидимых, гоняется за мной с моим же собственным мечом. Помешанный хозяин ночного клуба, возомнил себе, что может выстроить вокруг меня забор и запереть у себя подальше от всех остальных. Еще кровожадная бывшая лучшая подруга, нацелившаяся на мой зад. А, и еще убивающий всех невинных людей Ледяной Монстр.
Я могу справиться с первыми тремя. Но Дублин должен знать о последнем!
У меня несколько точек в городе, где могу отпечатать свою газету. Риодану не составит труда их обнаружить, поэтому у меня не так много времени. Пусть даже если отпечатаю всего тысячу экземпляров и успею их расклеить, то слухи расползутся быстро. Тогда и разберусь с тем как забрать мой меч у Кристиана.
Я направляюсь к старому зданию «Бартлетт Билдинг», что на южной стороне реки Лиффи, просвистываю стоп-кадром по мосту Ха'Пенни параллельно воде. Звезды мерцают в ней ледяными кристаллами на серебристом катке. Это все слегка оттенено новыми металлико-лавандовыми тонами, привнесенными миром Фейри.
Через несколько секунд я врываюсь через двойные двери здания, сбрасываю рюкзак на стол и запускаю прессы, дуя на свои руки, чтобы их согреть. Я включаю свой минипринтер и подключаю к нему телефон, чтобы отпечатать фотки, которые наснимала за день. Мои руки неловкие из-за холода. Кажется, Морозко начинает портить нашу погоду или что-то в этом роде. Обычно в мае у нас днем где-то +15, ночью +5. А мне и того кажется, что теплее потому что я постоянно ношусь как ошпаренная. Но сейчас я целыми днями дубею. Такое ощущение, что за окном не больше 0 ну, накрайняк, +2. Было бы неплохо иметь здесь такой же камин, как у Мак в «Книгах и Сувенирах Бэрронса». Уже несколько недель я избегаю той части города. Не могу смириться с тем, что буду видеть, как она ходит туда-сюда и знать, что для нее я мертва. Знать, что никогда больше не переступлю порог КиСБ, не буду смеяться вместе с ней, ощущать принадлежность к месту. Как бы мне хотелось, чтобы у меня было такое место, как у Мак: «Книги и Сувениры Бэрронса».
— Желания. Пустая трата времени.
В детстве я часто оставалась в одиночестве и по ночам, когда по телику, бывало, ничего не транслировали, тишина становилась в десятки раз больше, чем весь наш дом. Чтобы заполнить ее, я разговаривала сама с собой. И при этом светилась, потому что всегда была в курсе всех последних событий и прочей белиберды, так как, находясь в клетке, только и делала, что смотрела все это. Наверно, оттуда и пошла моя страсть к распространению инфы. У меня было слишком много чего рассказать и никого, чтобы слушать. Зато теперь у меня целый город! Работая над газетой, я продолжаю внутренний монолог, в основном давая выход раздражению в связи со сложившейся ситуацией.
У меня не хватает времени на создание какой-нибудь развлекаловки, что всякий раз пытаюсь создать, выпуская «Дэни Дейли». Потому что любой писатель, заслуживающий так называться, знает, что от него ожидают «хлеба и зрелищ» наряду с информацией, касающейся спасения жизней. Когда мне было девять, по ТВ показывали целый сериал о том, как писать и поддерживать интерес читателей, тогда я просто приросла к экрану, потому что знала, что когда-нибудь сяду за мемуары.
Я и не представляла, что начну выпускать газету уже в тринадцать, а в четырнадцать напишу книгу!
Дэни Дейли
В ДУБЛИНЕ НОВЫЙ МОНСТР!!!!
Морозко убил уже сотни!!!
ЧИТАЙТЕ ПОДРОБНЕЕ!
И КСТАТИ, Я НЕ БЫЛА БЕЗЗАЩИТНОЙ. ПИПЛЫ, ЕСЛИ ВЫ ПО КАКОМУ-ТО АБСУРДНОМУ НЕДОРАЗУМЕНИЮ ВДРУГ РЕШИЛИ, ЧТО Я БЕЗЗАЩИТНА, ТО ВАМ СТОИТ ТОЛЬКО ПОПЫТАТЬСЯ ПРОВЕРИТЬ! У МЕНЯ В РУКАВЕ ПРИПРЯТАНО ДОСТАТОЧНО КОЗЫРЕЙ!
Вы узнаете это от меня и ни от кого больше!
Объявился некий, ужасный, праздношатающийся по Дублину, до смерти замораживающий людей очень гадкий Невидимый. Вы вряд ли успеете заметить хоть какие-то признаки предшествующие его появлению в вашем пространстве. Оно уже поразило церкви, пабы, фитнес-центры, склады, фермы, и некоторые объекты прямо посреди улицы. Оно может появиться в любом месте! Соблюдайте осторожность. Заметить его крайне сложно. В лучшем случае, что удастся разглядеть, это своего рода, мерцание в пространстве, потом словно открывшуюся щель, изрыгающую клубы тумана, а затем и самого монстра. При подобном раскладе он всего за пару секунд замораживает все на своем пути, и МГНОВЕННО УБИВ ВСЕ — исчезает.
Залягте на дно и не высовывайтесь! Дублин, буду держать тебя в курсе.
И да, если наткнетесь на замороженный очаг, держитесь от него подальше — они взрываются!
— Они того не стоят.
Я едва не выскакиваю из собственной шкуры — как зубная паста из сдавленного тюбика. Я ожидала, что первым меня найдет Риодан.
И метнулась в стоп-кадре.
Чтобы вмазаться прямо в Кристиана.
— Я теперь полностью обрел способность просеиваться, девушка. Тебе больше никогда от меня сбежать. То, что тебе удавалось проделывать это раньше, просто доводило меня до кипения. Но впредь такого не будет. — Его руки смыкаются на моей талии, и я пытаюсь вырваться из их кольца, но хватка подобна стальным тискам, впивающимся прямо в плоть, вдавливая ее в кости. Я поднимаю на него взгляд. Неясные очертания торка проявляются люминесцентным свечением на его шее. Его глаза полны радужного огня. Если безумие имеет цвет, то он именно такой, как водоворот красок в его глазах.
— Люди, — холодно говорит он, и лицо его словно высечено изо льда. Бледное под полночными волосами. Переливающиеся татуировки обвивают его шею, охватывая скулы и сбегая обратно, вниз по его телу, калейдоскопическим штормом вихрясь под его кожей. — Жалкие. Глупые. Трясущиеся от собственной тени. Почему ты с ними? Зачем тратишь свое время? Ты стоишь больше всех их вместе взятых.
— Чувак. Вообще-то я одна из них. Отдай мне мой чертов меч. Он не твой.
— Нет, ты не одна из них. Ты абсолютно не человек. Интересно, к какой же расе ты принадлежишь. — Он наклоняется вперед, вдыхает запах моих волос, и выдыхает: — Твой запах перебивает смрад этого хуева Риодана. Черт, как же я ненавижу, когда от тебя им несет. От этого выворачивает все кишки.
Я лихорадочно напрягаю извилины, выискивая способ свалить от него. Желательно — со своим мечом. Интересно, он где-нибудь припрятан на нем? Я пробегаюсь глазами вниз по его телу. Только бы не спалиться. Его нигде не видать. Джинсы и походные ботинки, кремовый рыбацкий свитер, плотно обтягивающий его плечи, ставшие заметно шире с последнего раза. Потому что уже полностью сформировались его крылья? Он что, сожалеет о том, кем стал? Вот почему он оделся таким образом? Никаких видимых признаков оружия, но потом он так далеко зашел в своем превращении, что вряд ли теперь нуждается в нем. Он сам оружие. Кстати, его свитер весь в крови. Я даже не желаю знать, почему.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |