«Конечно, можно посмотреть на это с двух совершенно разных точек зрения, — подумал Эдвард. — С одной стороны, это путаница, вызванная несчастным стечением обстоятельств: мой нервный срыв, наркотики, телепатия, болезнь отца, неврастенические женщины-затворницы, неожиданные приезды, всевозможные случайности. Что-нибудь одно могло вдруг пойти по-другому, и остальное тоже изменилось бы. С другой стороны, это единое сложное явление, где все взаимосвязано. Оно похоже на темный шар, темный мир, словно мы живем внутри некоего произведения искусства и являемся частью одной пьесы. Не исключено, что самые важные события в жизни именно так и происходят, и на них можно смотреть с разных сторон. Конечно, мы в своем воображении переосмысляем их, мы не хотим думать, что они не имеют последствий или не имеют значения, что они произошли впустую. Мы предпочитаем считать, что это часть нашей судьбы и внутренней сущности. Может быть, такое переосмысление представляет собой некую магию вроде той, что повлияла на Стюарта. Оно опасно, но я не могу себе представить, как бы мы могли обойтись без него».
А Илона — что, черт возьми, происходит с ней в Париже? Эдвард перечитал ее открытку. Все ли с ней в порядке, а если нет, не его ли это вина? Он решил не волноваться. Илона скоро вернется, он встретит ее, новую и необычную, они будут без конца обсуждать свои приключения, а в будущем он позаботится о ней, как и положено старшему брату. И почему он решил, будто Сигарду конец, а он, Эдвард, стал тому причиной? Это просто мания величия. Сигард остался на своем месте, в доме по-прежнему живут люди, там его мать и сестра, и он как-нибудь еще съездит к ним. Он отправится туда с Илоной, и они все вместе устроят праздник. Эдвард пойдет на море, искупается. Они ему не враги, они получили волю, освободились, стали обычными женщинами. Мэй была несчастна, тонула в хаосе отчаяния, и он может ей понадобиться. Эдвард вспомнил ее слова: «Достаточно ли ты любишь меня?» Это был справедливый вопрос. Может быть, Эдвард понадобится и странной, непредсказуемой Беттине. Пройдет немного времени, он успокоится и съездит к ним.
Но Джесс умер, к нему больше нельзя приехать, сколько ни переосмысливай его, он больше не появится на этой открытой и случайной сцене. «Но все же, — подумал Эдвард, — Джесс трижды встал между мной и Брауни. Даже тогда, когда уже ушел из жизни. Что ж, Джесс был тайной, он относился к тем явлениям, что продолжаются бесконечно и в известном смысле принадлежат вечности. Я все-таки нашел отца, и он был волшебником. Волшебство — неужели это плохо? Стюарт, наверное, сказал бы, что плохо». Вокруг Джесса бушевал шторм, а в самом сердце этого урагана царило спокойствие. И перед взором Эдварда возникло видение: Джесс в центре шторма, уменьшенный до размера крохотной сияющей сферы, внутри которой находится ребенок. «Я его люблю, — подумал Эдвард, — он не сделал мне ничего плохого, только хорошее, и он живет во мне. Я был нужен ему, я несу ответственность за него, и я сохраню его как тайну, загадку. Я буду изучать эту тайну, она не напугает меня. Джесс невинен».
И вдруг перед мысленным взором Эдварда возникла его мать — Хлоя. Она стояла у тропинки, простирала к нему руки и кричала.
«Я поговорю о ней с Гарри, — сказал себе Эдвард, — и все разузнаю о ней. Я никогда не делал этого. Может быть, я отвечаю и за нее!»
А Брауни? Останется ли она вечным связующим звеном между ними, постепенно переплавляясь в нечто целомудренное и доброе? Смелое абстрактное заявление. Может быть, Брауни тоже станет одной из вечных вещей. Так или иначе, Эдвард не сомневался, что нынешняя неясная глубокая боль, связанная с Брауни, пройдет. Он научился различать страдания — у него их было так много. Это не болезнь всего существа, но чистая рана, и она затянется со временем.
— Значит, мы снова вместе, — сказал Гарри, вытаскивая пробку из бутылки шампанского, — против остального мира.
Они были в гостиной. Стюарт ножницами вскрыл картонную упаковку яблочного сока и осторожно переливал его в стеклянный кувшин.
— Но ведь на самом деле мы не против мира, да? — отозвался Стюарт.
— Я против. Эдвард, выпей, тебе это пойдет на пользу.
— Спасибо.
Эдвард выпил немного шампанского. Вкус был божественный.
— Я хотел сказать тебе кое-что, Эд, — начал Стюарт. — Я видел надпись на стене у Британского музея: «Джесс жив».
— Я тоже видел, — сказал Гарри. — И еще одну: «Джесс Бэлтрам — король».
— И что это значит? — спросил Эдвард.
— Это значит, что твой отец — секс-символ!
— Мне это показалось довольно трогательным, — ответил Стюарт. — Он кое-что значит для людей.
— Моя сестра сказала, что я очень похож на него и, если захочу, все девушки Лондона будут мои.
— Рад за тебя, Эдвард, — сказал Гарри. — Выпьем за тебя!
— Как называется это место, куда ты едешь? — спросил Эдвард у Стюарта.
— Учительский подготовительный колледж. Мне нужно получить диплом.
— Ты, наверное, будешь учить шестиклассников?
— Нет, маленьких детей.
— Десятилетних, одиннадцатилетних?
— Нет. Восьмилетних, шестилетних и четырехлетних.
— Ты с ума сошел! — воскликнул Гарри.
— Понимаешь, — сказал Стюарт, — нужно все делать правильно с самого начала…
— Ты про компьютеры? Я думал, ты их ненавидишь.
— Нет, я о мышлении и нравственности.
— Ты говоришь как иезуит. Хочешь запудрить им мозги, пока они маленькие.
— Ну хорошо, компьютеры. Но это дело чисто техническое. Можно преподавать язык и литературу. Рассказывать о том, как использовать слова, чтобы думать. Можно говорить о нравственных ценностях, можно учить медитации, тому, что раньше называлось молитвой, дать им представление о добре и научить их любить добро…
— Значит, Стюарт, ты выбрал власть. Я полагал, что хорошие люди не стремятся к власти. Ты одержим властью. Настоящий маньяк, как я и говорил!
— Вопрос в том, как это делать, — сказал Стюарт. — В этом-то и проблема… Мне нужно научиться. К тому же я хочу работать волонтером с людьми Урсулы.
— Звучит отлично, — заметил Эдвард, — но тебе этого никто не позволит.
— А я думаю, позволят, — не согласился Стюарт. — Конечно, сначала нужно набраться опыта, разработать систему, заинтересовать других людей. Я бы хотел иметь собственную школу.
— Приехали, — сказал Гарри, — Стюарт — босс! В мире образования ты недолго продержишься. Ты и начать-то не сможешь! Директора школы никогда из тебя не получится, все будут смеяться. Да ты просто мазохист…
— Что ж, пусть смеются. Может, я тоже посмеюсь. Это будет эксперимент, поиск. Мне кажется, основа образования…
— Ты всю жизнь проведешь в поиске, — продолжал Гарри. — Боюсь, ты из этих, «искателей». Я их не выношу, от них одни проблемы. Ты никогда не найдешь своего места, вечно будешь новичком… Эдвард, ты со мной согласен?
— Нет, — ответил Эдвард. — Я думаю, Стюарт больше похож на монумент — он просто есть, и это хорошо. Он двигатель, который не сдвинуть. Но если серьезно, то, по-моему, он может стать великим реформатором системы образования. А нам реформа очень нужна.
— Никто не может избежать заблуждений, — сказал Гарри, — никто не может избежать порчи. Чистая подвижническая жизнь — иллюзия, даже мысль об этом — вредная ложь. Только посмотри, сколько зла приносят священники. Они такие же нечистые, как мы, но договорились скрывать это. Идея добра — романтический опиум, в итоге она убивает. Стюарт опасен, он любит все упрощать, у него нет воображения, нет чувства драмы…
— Постой, — прервал его Эдвард, — это разные вещи…
— Ты сказал, что он — монумент, он статичен, как эти греческие философы, которые думали, что ничто не двигается, все едино…
— Может, у него нет бессознательного разума, — предположил Эдвард.
— Он имеется у всех, поэтому религия — это иллюзия.
— Но одного у него нет.
— Только не говори, что у него нет сексуальных желаний, — он мой сын, он это преодолеет!
Стюарт расхохотался. Они все расхохотались. Эдвард глядел на двух стоявших рядом высоких мужчин и видел, как они похожи. Стюарт повзрослел. Как ему это удалось, если он ведет жизнь затворника?
— Если ты когда-нибудь воплотишь в жизнь свою теорию образования и откроешь собственную школу, я вложу в нее деньги! — заявил Гарри. — Значит, ты сядешь за парту и будешь учиться? И чему ты будешь учиться? Что ты читал в последнее время?
— «Мэнсфилд-парк» Джейн Остин.
Гарри и Эдвард рассмеялись.
— Понимаете, мне нужно написать работу по английской литературе…
— Ты впадаешь в детство. Ты просто ребенок ростом в шесть футов!
— Не могу оторваться, удивительно хорошая книга…
— Конечно хорошая, дурачок! А ты что читаешь, Эдвард?
— Я… Пруста.
Эдвард по возвращении пытался найти отрывок, так поразивший его в Сигарде, — об Альбертине, которая едет в дождь на велосипеде. Но ему это не удалось, и тогда он стал читать с самого начала. «Longtemps, je me suis couche de bonne heure»[72]. Сколько боли было на этих первых страницах! Сколько боли на каждой странице! Как же так получается, что вся книга в целом лучится чистой радостью? Эдвард был исполнен решимости понять это.
— На следующей неделе в это же время ты будешь любоваться на Везувий из окна своей спальни, — сказал Стюарт.
— Мы приедем к тебе погостить, — добавил Эдвард.
— Ну уж нет!
— Там вокруг много богов, — сказал Эдвард. — Там вход в Аид. Или он на Этне?
— Такие входы есть повсюду. Мир битком набит знаками: «В ад».
— Да, мир определенно полон знаков, — произнес Стюарт.
Он подумал про мышь. И про девочек, заплетающих косы по утрам.
— О да, в мире много хороших вещей, — кивнул Эдвард.
— Правда? Что ж, тогда выпьем за них. Эдвард, Стюарт…
— Но что это за вещи? — спросил Стюарт. — Может быть, мы говорим о разном.
— Бог с ним. Давайте выпьем за них. Ну!
Они подняли бокалы.
Примечания
От Луки, 15,18–19.
Кэмден-таун — район Лондона, популярный среди студентов
Шекспир У. Макбет. Акт V, сцена 3. Перевод Б. Пастернака.
Нэш Пол (1889–1946) — английский художник-баталист.
Буль Джордж (1815–1864) — британский математик и философ. Фреге Фридрих Людвиг Готлиб (1848–1925) — немецкий математик, ставший логиком и философом.
Марки вермута.
Ничто не вечно под луной (фр.).
Рискованных (фр.).
Витгенштейн Людвиг Йозеф Иоганн (1889–1951) — австроанглийский философ, один из основателей аналитической философии и один из самых ярких мыслителей XX века.
Стиль — это тот-же человек (фр.).
«Газета для мальчиков» издавалась с 1879 по 1967 г. Пользовалась популярностью у тинейджеров. Газета проповедовала христианские ценности.
Несмотря ни на что (фр.).
Шекспир У. Все хорошо, что хорошо кончается. Акт IV, сцена 3. Перевод Т. Щепкиной-Куперник.
Радости бытия (фр.).
Шекспир У. Гамлет. Акт III, сцена 3. Перевод Б. Пастернака.
Иезекииль, 7, 25–26.
Данидин — второй по величине город на Южном острове в Новой Зеландии.
Господин и бог (лат.); слова из формулы «dominus et deus noster sic fieri jubet» — «так повелевает наш господин и бог»; такими словами однажды начал свое послание прокураторам император Домициан, после чего никто не смел называть его иначе.
Марсий — сатир, наказанный Аполлоном за выигранное состязание. Марсий довел игру на флейте до такого совершенства, что осмелился вызвать Аполлона на состязание. Судьей был Мидас, который, будучи близким Марсию по духу и вкусам, вынес приговор в его пользу. Тогда Аполлон содрал с Марсия кожу, а Мидаса за его суд наградил ослиными ушами.
Gestalt (нем.) — целостная форма или структура. Гештальт-психология — школа психологии начала XX в.
Так назывался союз между Шотландией и Францией, которая поддерживала шотландский королевский дом Стюартов.
Эмблема якобитов. Якобиты — приверженцы изгнанного в 1688 г. «Славной революцией» английского короля Иакова II и его потомков, сторонники восстановления дома Стюартов на британском престоле.
Место одной из битв в 1715 г. в ходе якобитского восстания.
Деревня в Шотландии, место битвы в 1314 г. войны за независимость Шотландии против Англии.
Куллоденская битва была решающим сражением якобитского восстания в 1746 г., ее исход привел к окончательному поражению якобитов, которых традиционно поддерживали французы.
Далекой принцессой (фр.).
Имеется в виду граница между Англией и Шотландией.
Курс обучения психоанализу для приобретения квалификации психоаналитика.
Шекспир У. Генрих V. Акт III, сцена 1.
Свершившийся факт (фр.).
Английская вышивка (фр.) — разновидность кружев, вошедшая в моду в Англии в XIX в.
Атрий (атриум) — центральное помещение в древнеримском доме, внутренний двор, куда выходят двери всех основных помещений.
Дромос — в Древней Греции крытый коридор, ведущий в погребальную камеру гробницы. Теменос — земельный участок, выведенный из общественного пользования и предназначенный, как в данном контексте, для святилища, капища.
«Веджвуд» — известная фирма, производящая фарфоровые изделия.
Из стихотворения «Кубла Хан» Сэмюэля Кольриджа. Перевод К. Бальмонта.
Из стихотворения Альфреда Теннисона «Возмездие (баллада о флоте)», посвященного разгрому Великой армады.
«Если я не умилостивлю богов высших, то преисподнюю всколыхну» (лат.). Вергилий. Энеида, VII, 312.
Аралдит — эпоксидная смола.
Лингам — фаллический символ в культе Шивы, короткий цилиндрический столб с закругленной вершиной. Почитание Шивы в образе лингама было распространено в Индии с древних времен, особенно на юге.
У автора в оригинальном тексте название этой комнаты — Interfectory.
Твердой земли (лат.).
Шекспир У. Сонет 57. Перевод И. Фрадкина.
Неудачливый (фр.).
Подонком общества (фр.).
Персонаж романа Джейн Остин «Эмма».
Народное шотландское стихотворение, использованное Редьярдом Киплингом в переработанном виде в качестве эпиграфа к рассказу «В наводнение» (перевод Н. Лебедева).
Розового вина (фр.).
Кессон (фр. caisson) — квадратное или многоугольное углубление на потолке или внутренней поверхности арки или свода.
Город в Центральной Англии.
Аллюзия с «Зимней сказкой» Шекспира. Леонт, герой «Зимней сказки», использует метафору с пауком, лежащим на дне чаши с вином, чтобы объяснить собственные переживания; паук — это отравленное знание, не дающее покоя Леонту, знание, что его жена неверна ему.
Если в чашу попадет
Паук, мы можем выпить и от яду
Не заболеем, ибо в нас сознанье
Отравлено не будет… если ж нам
Покажут эту мерзость, скажут, что
Мы пили, стиснет судорога горло
И грудь… я пил — и видел паука…
(Перевод Т. Щепкиной-Куперник.)
Особенно (лат.)
Маленькая железная дорога местного значения (фр.). Аллюзия с образом из романа М. Пруста «Под сенью девушек в цвету».
Вероятно, Сара хотела сказать: «Женщине нужен мужчина, как рыбе — велосипед».
В чрезвычайных условиях (лат.).
Сладкой жизни (ит.).
Оборот речи (фр.).
Имеется в виду галстук уэльских гвардейцев в красно-синюю наклонную полоску.
«В поисках утраченного времени».
«Не боявшаяся ненастья Альбертина нередко под ливнем катила в непромокаемом плаще на велосипеде, и все же обычно, если шел дождь, мы проводили весь день в казино, куда я считал невозможным не пойти в такую погоду» (фр.). (Пруст М. Под сенью девушек в цвету.)
Вперед (ит.).
Слова из известной песни Джерри Ли Льюиса «Love made а fool of те».
Последний писк моды (фр.).
Радость бытия (фр.).
Трусость, малодушие (фр.).
«Я трус» (фр.).
Видимо, имеется в виду образ из комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь», см. акт III, сцена 1.
«Этим кольцом беру я тебя в жены, я буду почитать тебя своим телом» — часть традиционной клятвы жениха при венчании в некоторых христианских конфессиях.
Самолюбию (фр.).
Сутин Хаим (1893/94-1943) — французский художник. Вторая фамилия — Мотешицки, видимо, вымышленная.
Галерея Тейт — самое крупное в мире собрание английского искусства XVI–XX вв.
Фродо Бэггинс — хоббит, главный герой трилогии «Властелин колец» Джона Р.Р. Толкина.
«Давно уже я привык укладываться рано». Этим предложением открывается роман М. Пруста «В сторону Свана».
See more books in http://www.e-reading.me
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |