Ее губы смягчаются, а язык, словно извиняясь, нежно ударяет по моей губе, затем по подбородку. Хватка её рук на моей голове становится слабее; мои руки обнимают ее за талию, я сажусь на пятки и тяну ее, чтобы она села между моими коленями. Мои руки начинают скользить вверх и вниз по её телу, от плеча к бедру, навёрстывая потерянное за эти последние недели время. Ее кожа по ощущениям будто новая территория. Как мы можем напрасно тратить время на такие вещи как пересмотр мнений или решений, сожаления и отупение за компьютерными играми?
И я знаю, что она знает, что я знаю о том, что она сожалеет не о грубых поцелуях.
"Любовь - это значит, что никогда не надо извиняться".
"Если ты начинаешь цитировать мне 'Историю Любви', я должна буду травмировать тебя". И кусает мою мочку, доказывая это и заставляя меня подскочить. "Кстати, я серьезно".
"Я знаю. Я тоже, Скалли. 'Никогда' может быть слишком масштабным, но ты могла бы так же просить прощение за то, что свалилась с пневмонией, как и приносить извинения за то, что реагируешь на все наши неудачи". Я подкрадываюсь к ее ушку, задевая по пути яремную вену, и убеждаю себя, что мы сдерживаем себя, когда я удерживаюсь оттого, чтобы оставить на ней след. Мой язык прослеживает раковинку, и я нежно тяну зубами сережку. Ей нравится это. Она мурлычет.
Но она не полностью отвлечена.
"Мммм... Малдер. Эти действия не равноценны".
"Довольно близки".
И я прекращаю спорить, давая нашим языкам делать кое-что ещё. Я действительно серьезно отношусь к тому, чтобы больше не терять времени. Каждый дюйм ее кожи, изгибы, жар оставляют отпечаток на мне. Я чувствую, будто могу распознать узоры на ее ладонях от их крепкого сжатия моих лопаток. Кончики ее грудей касаются моих сосков, вызывая волны наслаждения в груди. Моя женщина находится в моих руках, а все остальное полная чушь.
Ее руки слабеют, и она вздыхает. Ну, чёрт.
Я пытаюсь подавить свое раздражение; мне хватило разговора, а особенно сожалений. Но...
"Если тебе действительно нужно поговорить, мы остановимся и поговорим".
Вообще-то она не выглядит так уж очень заинтересованной в разговоре. Она бросает взгляд вниз и, кажется, оценивает вид моей сердитой мужественности. Некоторые признаки раздражения парень просто не может подавить.
"Так подай на меня в суд. Я католичка, Малдер. Просто прости меня, хорошо?"
"Ну, да, я прощаю тебя". Я говорю осторожно. "Это все, в чём ты нуждаешься?"
"Всё. Всё остальное я оставлю для исповеди".
Бедный Отец МакКью. Он получает оставшийся моральный психоанализ, а я получаю плотские наслаждения. Едва ли это кажется справедливым. Я полагаю, что это все из-за того, на что каждый из нас подписывается.
Вода кажется немного прохладней, и я не думаю, что это кажется только мне. Промыть волосы. Слава Богу, что мы не нашли времени для использования шампуня. По всем признакам мне нужно будет снова принимать душ утром.
"Промой волосы. Мы почти исчерпали горячую воду, Малдер". Мы думаем как один, Скалли и я.
"Да. Давай высушимся и устроимся где-нибудь, где тепло и удобно. Например, в постели".
Я восхищаюсь ее влажной спиной и бедрами, пока она выходит из душа. И этой упругой, розовой попкой. Она берёт полотенце и склоняется над раковиной, вытирая запотевшее зеркало, чтобы посмотреть, как ее макияж. Она начинает работать подушечкой для снятия макияжа.
Я просто жду, чтобы наброситься на неё. Сегодня вечером я мужчина, желающий попку. Я благословляю красивые ягодицы Скалли. И никогда не ловлюсь на то, как она, нахмурившись, глядит через плечо в зеркало, волнуясь о том, как сидят на ней брюки. Как-нибудь на днях я собираюсь смутить себя, замереть и уставиться на ее бедра, удаляющиеся по коридору Бюро. Они просто прекрасны.
Она не удивлена почувствовать меня прижимающимся к ней. Никакая часть меня теперь не сердится. Она мягко выгибается навстречу мне, но не перестаёт свою задачу. Если я хочу сохранить настроение, то буду уважать процесс. У Скалли серьезные проблемы со смазанным макияжем. Поднимая полотенце, я становлюсь ближе и нежно вытираю влагу с ее ребер, осторожно, чтобы не задеть ее руки. Я занимаю минуту, чтобы вытереться и самому.
После удаления косметики показываются веснушки, все показывается, она поворачивается и ступает в мои объятия. Мммм. Мужчина, желающий попку? Впереди есть тоже много предложений. Остывающий воздух и поднятые руки делают интересные вещи с ее грудями в тусклом освещении свечи. Хоть эти эффекты и заманчивы, я чувствую ее крошечную дрожь, а предпочел бы ее теплой и сухой. Только таким образом я уверен, что эта дрожь из-за меня, ну, понятно. Я снимаю ее руки с моей шеи, быстро целую ее и выхожу из ванной.
Я возвращаюсь через мгновение, руки полные свежими полотенцами (хорошими) и мягким халатом, который я купил, чтобы хранить в своем шкафу. Свет в ванной включен, и ее фен и круглая щетка лежат наготове. Однако она вооружена моим монстром, которого она прозвала Ураганом Эндрю. Следуя мужской моде, я купил фен с самым большим усилителем. Эй, он высушивает мои волосы за две минуты. И он также опалил мне уши до того, как я научил Скалли держать его на определенном расстоянии.
После того как вытер ее плечи и восхитительную грудь, я протягиваю халат, и она чинно надевает его будто это норковый мех. Я едва успеваю обернуть кусочек махровой ткани вокруг своих бедер, прежде чем она нападает на мою влажную голову. Мое время сушки заняло тридцать секунд. Думаю, брови еще на месте.
Однажды в прошлом году, против своего желания, она позволила мне приехать к ней с Большим Энди в интересе успеть на самолет вовремя. Больше никогда. Я никогда в своей жизни не слышал такого нытья. Три дня этого в Де-Мойне, по возвращении она немедленно отправилась в свой салон в Джорджтауне, визит в который наметила ещё в самолёте по телефону на 16:30, спустя час после того, как мы сели в Даллесе. Я обрёл почетный мир, отведя ее и ее вновь блестящие волосы в роскошный ресторан в центре города.
Она доверяет мне сушить её волосы более спокойным феном, но забирает его, чтобы самой поработать над локонами и объёмом – ну, вы понимаете, стиль укладки. Что ж. Я не вижу в этом смысла, так как планирую делать с ней то, что вряд ли оставит её волосы аккуратными. Но это делает ее счастливой.
Просто ещё одна маленькая, солнечная часть мозаики.
X*X*X*X*X*X*X*X*X*X*X*X*X*X*X*X*X*X*X*X*X*X
Скалли великолепно сияет от наслаждения, медленно покачиваясь и изгибаясь. Я беззащитно опираюсь на две подушки и спинку кровати, где она устроила меня. Моя плоть у неё во рту гудит, но остальная часть меня загипнотизирована ее видом в лунном свете. Мое тело опустошено нехваткой отдыха, а разум находится в этом лишенном сна состоянии, где, как я могу утверждать, больше не буду. Моё освобождение - ее каприз. Я собираюсь умереть здесь, женщина!
Не останавливайся.
Я исчерпал свои последние резервы, помогающие ей. Такое чувство, будто я уже много часов занимался с ней любовью. Она кончила. Она кончала, пока, казалось, не испытала боль; ее крики раздавались в моих ушах. Каждое выражение, каждое прикосновение: я продолжаю свои манипуляции, нежно, грубо, непрерывно вверх и вниз. Ее тело будто пыталось выскочить из кожи, в то время как ее бедра сжимали меня, жаждя губ и языка. Я едва мог дышать. Мне всё равно. Прекрасная маленькая смерть.
День нагнал меня. Но ей Богу, она одолела меня, так или иначе.
С последней конвульсией она выгнулась, и мы затихли. Мое лицо было все еще между ее ног, и я мог чувствовать затухающие судороги ее оргазма. Тишина гудела, или, может, это были наши вздымающиеся легкие. Я нашёл свой последний кусочек энергии, подполз к её телу и прижался к ее боку. Прохладная, влажная кожа встретила своего партнера. Оставшаяся горячей, твердой, болезненной моя плоть выразила своё недовольство, и я застонал. Моя рука сжалилась и протянулась вниз, чтобы дать Джуниору утешительное сжатие. Успокойся. Я буду с тобой через минуту, Большой Парень. И встретил ее руку, тянущуюся туда же.
Ах, Скалли приходит на помощь. Я очень не хотел давать ей такую рутинную задачу как быстрая «ручная работа», но дело становилось худо. Плюс она приняла бы это как отображение ее действий, если бы я кончил на данном этапе. Ее рука крепко и дружелюбно охватила меня, но не начала поглаживать. Я открыл глаза, чтобы найти ее улыбающейся без признаков сна на лице.
"Если я поднимусь, ты будешь достаточно в сознании, чтобы наслаждаться этим?"
Черт возьми, да.
В общем, именно так я кончаю, умирая медленной смертью во власти этого улыбающегося дьявола, замаскированного под богиню Любви.
"Пожалуйста".
Какой крошечный, жалкий хрип. Она должна быть богиней, в конце концов, потому что все знают, что демоны не милосердны. Великая Богиня на небесах, она убыстряется. Аллилуйя! Ещё... вот. Она двигается сильно и глубоко. Мои бедра поднимаются, чтобы встретить ее, много раз, какой-то кусочек энергии отпускает мое либидо, и наконец-то мой крик проглочен во рту, накрывающем мой.
Господи, о, Господи.
В груди ощущения, будто я только что пробежал двенадцать миль. Последние остающиеся в моем мозге нейроны исчезают. Я чувствую, как ее мягкий вес прижимает меня к простыням, мы лежим неподвижные и пресыщенные в течение нескольких непостижимых минут.
Тогда она начинает двигаться. Ее губы блуждают по моему лицу, и она шепчет что-то, что, я знаю, должен услышать. Сконцентрируйся.
"Это то, где я хочу быть. Я люблю тебя. Я выбираю поездку... выбираю это".
"Тебя. Выбираю тебя. Люблю..." Мой язык еле двигается. Все слова исчерпаны.
Просто: "Скалли".
"Да, Малдер. Всегда с тобой".
Она отрывается от меня и ложится на постель. Темнота. Но не тяжелая. Темнота здесь не тяжелая. Она плывет с маленькими золотыми и цветными частичками, которые практически составляют картину. Я нахожусь в сумеречном мире, где правит хаос, и все же все это имеет смысл. Скалли и я живем на одной территории. Это наша земля. Мы плывем, связанные друг с другом крошечными золотыми нитями, как звездное небо вертится вокруг нас. Можно отпустить все, кроме этих золотых нитей. Они связывают нас с истиной.
Конец
Спасибо, что прочитали. Если у вас есть время и желание, пожалуйста, напишите мне о своих мыслях. GoldXnChain@aol.com
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |