Пейринг: Гарри Поттер/Северус Снейп 7 страница

Это ломало. Гарри понял, что уже некоторое время смотрит в пустые глаза Снейпа. Голос профессора был ровным, лишенным эмоций, но столько правды единовременно на него еще никто не взваливал. Что-то ломалось? Глупо. Гарри, наконец-то, почувствовал освобождение.

- И имя мне никто, и звать меня никем, - подытожил он.

- Так будет, если вы этого хотите, но все можно переиграть, я - тому лучшее доказательство… Я, ваш Люпин, даже Петтигрю и Малфои - мы все, скорее, из запасной колоды, но, тем не менее, мы живы.

- А оно того стоит - жить?

Снейп пожал плечами.

- Это решать только вам.

Глава 9. Путешествие

Гарри не мог уснуть, хотя Снейп и велел ему выспаться - ночью они должны были продолжить свою поездку. Куда, он не спрашивал, и так получил слишком много информации для размышлений… Только вот не хотелось думать об услышанном. О войнах, человеческом коварстве и выверенных закономерностях развития магического общества, об истории и политике. У него не получалось так сухо, как у Снейпа, оперировать фактами. Для него за каждым из них стояли живые люди. История складывалась из их слез улыбок, и в ней не оставалось ни логики, ни доблести, ни чести.

Он лежал на кровати, закутавшись в два одеяла, и никак не мог согреться, и винить этом, наверное, можно было не только поездку в полуголом виде на мотоцикле и последовавшую я этим простуду. Было что-то еще… Внутренний озноб. Стало тоскливо и пусто, и хотелось, чтобы кто-то ободрил, утешил, но Снейп явно не принадлежал к числу людей, способных проявить нежность к Гарольду Джеймсу Поттеру.

Профессор поспал немного прямо в кресле, потом ушел, а когда вернулся, на тумбочке появилась чашка с каким-то горячим питьем, скорее всего, из аптеки, потому что, помимо заманчивого аромата яблок и корицы, оно пахло какими то медикаментами.

- Пейте, Поттер. Я не уверен в эффективности этого зелья, но девушка в аптеке уверяла, что оно послужит хорошей профилактикой простудных заболеваний и поможет вам заснуть. У нас всего пара часов, а потом мне будет нужна ваша помощь.

Гарри был так удивлен этим заявлением, что покорно выпил лекарство и спросил:

- Зачем?

Снейп полез в сумку и извлек кучу документов.

- Тут все, вплоть до страховки и на меня, и на вас, вы фигурируете как мой сын, но, останови нас с этими документами сегодня ночью, в их подлинность бы никто не поверил, несмотря на то, что Джей, которая достала их для меня, уверяла, что они пройдут любой контроль.

- Но как же так? Звучит не очень логично.

Снейп раздраженно пожал плечами.

- Не спрашивайте, как они это делают, я только просил, что бы изменения было легко сделать, ну и… Короче, смотрите сами. - Снейп кинул ему права. Гарри взглянул на фотографию на них и невольно захихикал. - Что? - бровь профессора возмущенно взлетела вверх. - Мне сказали, что это можно без проблем сделать.

- Можно-то можно, - Гарри все еще не мог справиться с хохотом. - Но как представлю…

- Учтите, вы якобы мой сын и должны быть на меня похожи…

***

Несколько часов спустя, в течение которых Гарри ухитрился поспать, сходить со Снейпом по магазинам и поучаствовать в целом ряде манипуляций со внешностями своей и профессора, они оба стояли у зеркала и выглядели крайне несчастными. Утешало Поттера только одно - как бы ни выглядел он сам, Снейп смотрелся еще более впечатляюще.

- Что ж, - профессор первым нашел в себе силы принять истину. - Из нас вышла отвратительная карикатура на Малфоев.

Гарри вынужден был согласиться с тем, что это правда.

- Ага, и в этом виноваты только вы, я же предлагал оттенок пшеницы, а вам понадобилась платина!

- А кто в место синих контактных линз купил фиалковые? Никогда не видел такого мерзкого и неестественного оттенка!

- Синих линз не было.

- Взяли бы серые.

- На фото у вас синие глаза.

- Но не фиалковые же!

- А знаете, на кого вы похоже даже больше, чем на Малфоя?

- Нет, Поттер, и предпочитаю не знать.

- А я вам все-таки скажу. Вы похожи на древнего эльфа, только не хватает заостренных ушек.

Снейп улыбнулся, и это была уже настоящая улыбка, а не та обычная гримаса, что всегда служила её имитацией на этом лице.

- Тогда, похоже, слухи об их красоте сильно преувеличенны, вы не находите?

- Вы только что пошутили?

На лицо профессора мгновенно вернулось строгое выражение.

- Ладно, Поттер, повеселились и хватит, давайте собираться. Чем скорее я снова смогу выглядеть нормально, тем лучше, нам пора ехать.

Насчет лучше Гарри решил, что это как сказать: не то чтобы Снейпу больше шло быть блондином, просто так в его облике оставалось меньше суровости. Немного подсушенные краской светлые волосы до плеч казались уже не жирными, а просто стали блестящими и тяжелыми, черные брови и длинные ресницы, которые он категорически отказался красить, как нельзя больше подходили к фиолетовым глазам, и даже нос и тонкие, сжатые в линию губы уже не смотрелись так резко.

Себя в новом облике Гарри счел и вовсе смазливым красавчиком… Это ему не понравилось ужасно. Складывалось такое впечатление, что именно сейчас ему было просто необходимо собрать вещи, вернуться в Лондон и заняться выступлением в шоу - в таком облике в нем никто не заподозрил бы не только натурала, но и просто приличного скромного мальчика. Даже от новых очков, таких же круглых, как раньше, но в тоненькой серебристой оправе веяло кокетством, и это его неимоверно раздражало… Несмотря на это, Гарри чувствовал, что медленно, но верно начинает проникаться каким-то авантюрным духом этого приключения. Если вдуматься, то было даже весело, разумеется, не вспоминая о причинах, по которым они со Снейпом оказались вдвоем в мире маглов.

- Поттер, но чего вы все время хихикаете? - не выдержал Снейп, когда они садились на мотоцикл.

Он улыбнулся. Даже спина профессора выражала недовольство.

- Да так, мне пришла в голову мысль, что Малфоями не рождаются, в них красятся.

- Это самое абсурдное понимание того, как именно имидж влияет на восприятие характера человека, из всех, которые мне приходилось слышать.

- Поэтому вы всегда стремитесь выглядеть как темный маг, чтобы ни у кого не оставалось сомнений?

- Чтобы не отвечать на бессмысленные вопросы, как именно я предпочитаю проводить свой досуг!

- И как же? - поинтересовался Гарри.

- Вот вы и определите, раз стали таким экспертам по имиджам.

- Э-э… - Гарри решил, что раз уж назвал Снейпа пару раз ублюдком, то дальше проявлять тактичность не стоит. - Оргии, жертвоприношения девственниц, темные мессы, убийства маглов?

Профессор хмыкнул.

- Да нет, что вы, я слушаю Шопена, вышиваю крестиком и совращаю симпатичных студенток.

Гарри чуть не упал от удивления с мотоцикла.

- Пра-авда?

- Нет, Поттер, впрочем, ваш вариант не лучше, так что заткнитесь, пока я не решил, что пешие прогулки пойдут на пользу вашим мозгам!

И Гарри последовал его совету. Мотоцикл был удобен тем, что позволял совершенно легально обнимать Снейпа. И ему это нравилось, даже несмотря на ссору, которую спровоцировали эти самые объятья, и непривычно белоснежную шевелюру последнего.

***

- Куда мы едем, если не секрет?

Этот вопрос он, наконец, решился задать в маленьком придорожном кафе, уплетая бифштекс с жареной картошкой и глядя на страдающего над своей овсянкой Снейпа - профессор заверил, что любую другую пищу он употребить в этом заведении не рискнет.

- Ну почему секрет, мы едем в окрестности Хогвартса.

Гарри подавился, прокашлялся и поинтересовался:

- И какие у вас причины для суицидальных настроений?

- Ваше общество вы считаете недостаточно веским доводом в пользу самоубийства?

- Ну, как вам сказать…

- Честно.

- Нет, не считаю. Я думаю наоборот: мы должны держаться как можно дальше от школы и наслаждаться обществом друг друга.

Настала очередь Снейпа подавиться.

- Поттер, - профессор с трудом откашлялся. - Меньше, чем в компании с вами, я желал бы оказаться только в обществе Дамблдора и Волдеморта.

- Старайтесь искать позитив во всем, сэр. Радуйтесь, что я не они. Может, все же вы поясните, на хрена мы, рискуя своими задницами, едем в Хогвартс?

- Поттер, - Снейп угрожающе зыкнул фиалковыми глазищами, но это вышло неубедительно. - Я рад, что, работая в борделе, который отчего-то гордо именовал себя клубом, вы приобрели такую милую манеру выражатся, но вы не могли бы сделать мне одолжение и разговаривать так, как и подобает школьнику!

Гарри хмыкнул, вспомнив Дадли.

- Слышали бы вы, как выражаются некоторые магловские школьники… Любой парень из борделя обзавидовался бы. Но это не снимает с повестки дня вопрос, почему мы спешим прямо в щедрые, аж удушающие, настолько они крепкие, объятья Дамблдора.

Снейп кивнул.

- Не снимает, но, во-первых, мы спешим отнюдь не в его объятья, а во- вторых, чем ближе к директору, тем дальше от лорда, а в этом есть определенная логика. Немного севернее Хогсмида есть маленький магловский городок. Очень давно, когда мои дела были немногим лучше, чем сейчас, я купил на его окраине дом. Старая развалюха, на которую наложены чары, скрывающие ее от маглов, не зарегистрированные в Министерстве. Их наложил еще много веков назад прежний хозяин, колдун-отшельник, никогда не покидавший своего жилища. Запаса еды, который я там оставил под соответствующими чарами, одному волшебнику хватит на десять лет, вдвоем, при вашей прожорливости, нам хватит года на четыре. За это время о нас если и не забудут, то спадет ажиотаж поисков, и вы сможете уехать куда-нибудь заграницу.

- А вы? - Почему-то Гарри казалось жизненно важным знать ответ на этот вопрос, если уж в ближайших перспективах на будущее вырисовывалось быть запертым на много лет в одной клетке с этим вот диковинным представителем магического сообщества. Потенциальным Темным лордом, нынешним собратом по несчастью.

- Вы когда-нибудь видели парк, усаженный вязами, осенью в лучах заката? Когда деревья кажутся медными, в красноватом зареве, а под ногами шуршат шелком опавшие листья?

- Нет.

Снейп выглядел почти мечтательно.

- Поверьте, есть мало вещей красивее… Разве что диск полной луны, застывший на глянцевой глади пруда, вода которого подобна зеркалу и лишь иногда, повинуясь скольжению черных лебедей, она оживает рябью…

- И как называется это чарующее место?

- Гвен-холл, маленькое поместье, названное в честь моей далекой пра-…-бабки. Я там был всего три раза. Мой отец когда-то давно поссорился с моим же дедом, и я был лишен этой красоты, пока дед не умер, завещав поместье, вопреки праву наследования, мне. Отец не успел оспорить его завещание в суде. Он умер год спустя, и тогда я впервые приехал в Гвен, наконец, поняв, что значит быть дома. Там даже тишина ласкает слух, и стены, пропитанные временем, видевшие и радость, и печаль, они часть этого «гнезда», иного определения и не подберешь… Там даже в одиночестве и тишине чувствуешь себя неодиноким и сопричастным к тайне бытия. Там невозможно быть одиноким… Я дал себе слово, что умру в Гвен, не в Азкабане, не на этой войне, а именно там, в своей постели, осенью, когда в окно будет светить закатное солнце, и моя могила будет не просто очередным камнем на фамильном кладбище, она станет точкой, завершением… Так что, Поттер, я никуда не намерен уезжать, - эти слова были произнесены уже другим, более сухим и черствым тоном.

Как странно, - думал Гарри, - они со Снейпом - такие разные люди, по сути - мечтали об одном и том же - доме. Вот только Гарри было, в общем-то, плевать, где в этом мире он отыщет свое место, а у Снейпа оно уже было, ему оставалась только выжить и обрести… Не рай, нет, но где-то рядом. Гарри почувствовал непреодолимое желание если не помочь ему в этом, то, по крайней мере, не мешать.

- Я буду делать все, что вы скажете. Мы непременно выпутаемся.

Снейп хмыкнул.

- Я не слишком-то доверяю вашим обещаниям, но раз уж вы предложили, то в ближайшем городе нам придется поискать какое-то игорное заведение, ну, или, в крайнем случае, бильярдную. Документы, отъезд наших соседок, мотоцикл - все это стоило денег, и после оплаты этой нашей трапезы и очередной заправки у меня не останется даже на ночлег. Не хотите спать на улице - придется что-то придумывать.

Гарри нахмурился.

- Ну, я тоже кое-что могу.

- Да? Попридержите свои способности до больших городов. Тут вам вряд ли удастся организовать свой феерический выход на панель.

- Я, между прочим, еще и в дартс неплохо играю, - злорадно сообщил Гарри. - Натренировался за лето на вашем портрете.

Снейп, впрочем, остался невозмутим.

- Ну, это уже кое-что, я о том, что вы еще и художник.

Гарри подавил желание метнуть в него солонку.

***

Притон в небольшом городке, в который они приехали, назывался «Святой Патрик», содержался он одноименным ирландцем, от которого, впрочем, разило пивом, а не святостью. В сем чинном захолустье это было единственное место, в котором, по мнению Снейпа, можно было быстро добыть деньги. Публика в этом вертепе, мнящем себя пабом, была колоритной: дальнобойщики, дешевые жрицы продажной любви и такая дымовая завеса табака, что сквозь нее с трудом можно было разглядеть пару покосившихся бильярдных столов. Снейп направился прямо к одному из них, где подвыпившая компания пыталась катать шары. Один из них, здоровяк в клетчатой рубашке, похоже, делал это мастерски. Гарри покорно потрусил следом. Минуту, понаблюдав за игрой, которая всякий раз шла на десятку, профессор вмешался.

- На семь фунтов сыграете?

Здоровяк презрительно оглядел его с ног до головы.

- Валил бы ты отсюда, блондинчик, - пара его приятелей и раскрашенная девица, повисшая на его локте, радостно загоготали. - Не видишь, тут настоящие мужики развлекаются. Нам вас, лондонских педиков, - он презрительно оглядел довольно стильные черные джинсы и рубашку Снейпа, - да еще и без бабок, не надо.

Глаз у Снейпа задергался еще на слове блондинчик. Гарри уже приготовился нырнуть за стойку с криком «Всем лежать, грядет большая Авада», когда тот неожиданно улыбнулся.

- Педики, говоришь? - Профессор обошел стол и галантно поцеловал ручку подружке здоровяка, та от такого обращения растерянно икнула и даже, кажется, покраснела. - Очень может быть. Не объяснишь мне, какая разница при оральном сексе?

- Ты че? - не понял парень. Снейп пожал плечами.

- А все довольно просто. Ты, разумеется, прав, и насчет Лондона, и насчет того, что у меня только семь фунтов. Есть, конечно, байк, но у тебя вряд ли наберется достойная сумма, чтобы поставить на кон против него, а ни в одну из моих рубашек ты, боюсь, не влезешь. Но вот этот парень, - последовал небрежный жест в сторону Гарри, - обычно делает за двадцатку такой минет, которой твоей подружке и за год практики не освоить. Ну что, играем?

- Да ты… - начал кипятиться здоровяк.

- Да вы… - вторил ему возмущенный Гарри.

- А че, - хихикнул кто-то из толпы, - в рот, натуре, без разницы. Соглашайся, Джо. Потом расскажешь, как оно!

Снейп подошел к Гарри и зашептал на ухо.

- Вы же обещали во всем со мной соглашаться. Так сделайте личико посимпатичнее, клиент колеблется.

Играя скорее для самого Снейпа, чем для толпы, Гарри, подражая мальчикам из шоу, медленно провел руками по бедрам и облизнул губы. Что-то полыхнуло в неестественно фиалковых глазах в ответ, подсказывая, что не так уж неприятно могут сложиться его годы вынужденного заточения наедине с профессором.

- Милый, - мурлыкнул он, обнимая Снейпа за шею и, пользуясь вседозволенностью, обоснованной ситуацией, хмыкнул. - Надеюсь, в игре на бильярде ты так же роскошен, как во всем остальном, иначе мне придется этим вечером радовать не тебя, а этого большего симпатягу.

- Поттер, вы за это ответите, - злобно прошипел Снейп, когда Гарри принялся целовать его в ухо. - Я всерьез подумываю вас проиграть!

- Только попробуйте… И я буду петь на каждом углу, что вы меня не только похитили, но и совратили!

Иногда так приятно быть гадом. Снейп смотрел на него почти зачарованно, а потом ухмыльнулся:

- Пребывайте в имидже достаточно долго, и мы разорим этот город, Поттер!

Эти слова успели обжечь горячим дыханием ухо, прежде чем профессор обернулся к потенциальному противнику с вопросом:

- Ну так как?

***

Раскинув руки навстречу ветру, он кричал:

- Я король мира!

- Нет, Поттер, вы просто пьяны, сядьте, иначе упадете с мотоцикла!

- Угу, я пьяный король мира, - юноша опустился на сидение, ехали они, впрочем, не слишком быстро. В конце концов, Снейп тоже вынужден был, по его словам, вылакать бутылку бурды, которую кто-то по ошибке назвал виски… - Вернее, если судить по последним событиям, я королева мира.

- И что же навело вас на такую мысль?

- Девочки в пабе. Они мне, знаете ли, даже позавидовали и спросили, как я, не имея ни груди, ни форм, отхватил себе такого мужика. Я отвечал, что только благодаря потрясающему, так разрекламированному вами минету. У меня, кстати, пара синяков на заднице. Ущипнули, пока я отлучался в туалет. Вот вам и притон гомофобов.

- Поттер, в свете проснувшейся у вас тяги к кокетству, смею заметить, что ваше нежелание возвращаться в школу меня сильно утешает. Боюсь, вы в своей погоне за плотскими удовольствиями произвели бы еще большей фурор, чем в свое время ваш крестный.

Гарри не мог упустить возможность расспросить о Сириусе:

- А вы знали, что он был геем?

Снейп усмехнулся.

- Спросите, кто этого не знал. Лет в семнадцать, сменив предпочтения, ваш крестный принялся преследовать всех симпатичных мальчиков с тем же рвением, с каким до этого бегал за каждой мало-мальски привлекательной девочкой.

Гарри хихикнул.

- Он что, и вас не обделил своим вниманием?

- Мерлин миловал, - ухмыльнулся профессор.

- А зря, - уверенно сказал Поттер. - Знал бы он, как вы целуетесь…

Снейп пробурчал что-то о маленьких похотливых гриффиндорцах. Гарри улыбнулся и только покрепче прижался к его спине. В том, что, обыграв на бильярде всех желающих, Снейп, дабы не провоцировать скандал, поставил присутствующим выпивку, были свои плюсы. Во-первых, он не мог контролировать количество потребляемого Гарри пива, а во-вторых, не смог сам отказаться от потребления спиртного. В итоге, они поцеловались… Конечно, у такого поступка была своя причина. Ну, или Снейпу, наверное, нравилось думать, что она есть. Винить в произошедшем только Гарри он не мог, в конце концов, профессор сам распределил роли, и то, что Поттер так хорошо сыграл свою… Что ж, не только Слизерин славился актерскими дарованиями. Войдя в образ юного соблазнителя, он вообще-то расходовал весь свой шарм исключительно на Снейпа, но для окружающих тоже не остался незамеченным, а итоге, когда парочка типов в пабе стала настойчиво предлагать Гарри уединиться все за ту же двадцатку, профессор заявил, что лот снят с продажи, притянул его к себе и поцеловал. И то, что этот поцелуй, наконец, не был имитацией, наверное, стало заслугой не только виски… По крайней мере, Гарри предпочитал на это надеяться.

Если у Поттера были сомнения насчет своей вменяемости в свете проблемы «Я хочу Снейпа», то они окончательно рассеялись, и он поблагодарил каждый свой бушующий гормон в отдельности, а заодно и интуицию, которая направила всю его сексуальность в правильное русло. Небогатый, но весьма разносторонний опыт, приобретенный в объятьях Клайфа, показывал, что существуют несколько разновидностей поцелуев: нежные и страстные, медленные и торопливые, призванные разжечь огонь, и те, что заставляют его пылать во всю силу… Но…

…Поцелуй Снейпа… Это особая классификация. Сравнить не с чем. Даже вспоминая о нем, хотелось поинтересоваться у профессора, не было ли у него в роду дементоров и вейл, и если были, то это позволило бы прояснить многие моменты… Что же до других возникших вопросов: по каким критериям Дамблдор записал его в заштатные Темные лорды, и, случись ему получить главную роль на подмостках тьмы, каким способом отмечал бы он своих сторонников?

Гарри никогда раньше не задумывался, что секс - это власть, и его можно использовать, чтобы поработить. Он чувствовал себя наркоманом, которого, не спрашивая его согласия, подсадили на редкий наркотик, поиски замены которому заранее обречены на провал. И это было сладко… Так приятно, что отказаться было невозможно, несмотря на то, что губы, прохладные, гладкие и невероятно властные, без зазрения совести пили его душу, стирали любые воспоминания о предыдущих поцелуях. Он не оторвался бы от них за все золото Гринготса и состояние Малфоев в придачу.

Поцелуй-тавро. Метка, навсегда оставшаяся на его обласканном медленными прикосновениями чужого языка небе. Клеймо, осознанное каждым вкусовым и осязательным рецептором, записанное, осмысленное и навсегда сохраненное в памяти как что-то неуловимое, между виски и солеными орешками проскользнувшая индивидуальность. Других поцелуев в его жизни может быть еще много, наверно, будут и такие, от которых станет жарко, а сознание отпихнет за рамки восприятия по причине ненужности весь окружающий мир, будь то маленький грязный паб или что-то другое. Будет… Наверное… Может быть… Но Гарри чувствовал себя отмеченным, потому что понимал: теперь, через пару лет, когда его кто-то спросит о первом поцелуе, логика услужливо предложит и Чоу, и Клайфа, но что-то другое, сильнее, могущественнее, оно не оставит ему выбора, и он вспомнит именно эти властные губы, потому что Северус Снейп навсегда занял место человека, который заставил его почувствовать больше, чем желание. Он дал повод жить дальше. Он стал причиной. Раздражающей, загадочной, но важной причиной. С ним хотелось есть, пить и, что греха таить, даже спать. С ним вообще много чего хотелось из тех вещей, что казались раньше незначительными. Хотелось дышать, ругаться и петь, хотя последнего Гарри не умел, но хотелось… А еще он решил, что, раз уж профессору удалость стать его наваждением, глупо останавливаться на полпути. Не по-гриффиндорски.

Глава 10. Отношения

Из паба они выехали, едва рассвело. Через пару часов остановились в довольно приличной гостинице. Всю дорогу Гарри искренне старался думать о чем угодно, кроме желания затащить Снейпа в постель, - не получалось. Едва за ними закрылась дверь в номер, он решил, что интриги никогда не были его сильной стороной, тогда как честность порою сильно облегчала жизнь. К сарказму профессора у него последнее время начал вырабатываться иммунитет, более того, он чувствовал способность дать отпор, а потому предстоящий разговор его не пугал. Пока он думал, с чего начать, Снейп молча сходил в душ и устроился на одной из двух кроватей с явным намерением выспаться. Гарри последовал его примеру, преследуя куда менее невинные цели. И все же, когда он вышел из ванны, все планы, даже какая-то мальчишеская бравада вдруг показались ему неуместными, глупыми, бутафорскими чувствами. Кое-как нарисованными декорациями для куда более масштабной постановки, сценарий которой не был написан, и играть что-то другое, просто чтобы не простаивали, не хотелось. Странные мысли… Он боялся получувств и боялся ощутить их в полной мере. Откуда такая нерешительность? Может, все потому, что Снейп спал?..

Спящие люди… Ну да, они бывают разными. Кто-то, как Невилл, свернувшись во сне в клубок, выглядит милым и трогательным, кто-то, подобно Рону, мужественно ведет ночами бои с подушкой и воинственен, как гоблины в период восстания Скверногрыза Второго. Кто-то, подобно Гермионе, кажется, и не спит вовсе, всегда готовый вскочить и кинуться дописывать очередные столбцы расчетов по арифмантике, навеянные, видимо, как Менделееву его таблица. Не то чтобы Гарри помнил, кто такой Менделеев… так слышал от той же Герми, что он имеет какое-то отношение к алхимии, или это была химия? Неважно.

Снейп спал удивительно умиротворенно, слегка разметавшись по кровати. Во сне с него спали все маски дня, и он был собой… Немолодым, некрасивым, несчастливым, и это немного горькое, застывшее в своей грусти лицо рождало в Гарри прилив ничем не обоснованной щемящей нежности. И становилось понятно, что одного хорошего секса будет мало и ему хочется еще сотни вещей. Чтобы улыбнулись эти слегка приоткрытые губы… Они это умели, теперь он знал. Чтобы между бровями разгладилась глубокая морщинка и… Желаний оказалось так много.

Он сел на край кровати и провел кончиками пальцев по щеке Снейпа. Очень медленно… Щека была гладко выбритой и прохладной, чарующе мягкой, хотелось повторить путь пальцев языком. Почему нет? Он наклонился, пробуя кожу Снейпа на вкус, ничего необычного, никаких личных запахов, чистота, свежесть, немного горьковатый вкус мыла… Но почему же так приятно? В чем прячется волшебство? Откуда такая уверенность, что лучше ему ни с кем в этом мире не будет? Может, она необъяснима, как и то, отчего, резко, удивленно распахнув глаза, Снейп ничего не сказал ему. Только запустил руку в его волосы, не отстраняя, но и не привлекая ближе, фиксируя его намерение, но оставляя что-то невысказанным…

«Он снял линзы». Почему-то именно это показалась Гарри невероятно важным, ведь он свои тоже снял. Наверное, в этом было что-то символичное, они оба не хотели видеть мир чужими глазами… И что-то сказать было нужно, необходимо… Они намеренно молчали, они издевались друг над другом и каждый над самим собой, но кто-то должен был поставить точку.

- Я вас люблю.

Неправильные слова? Необдуманные? Не такие, как следовало бы? Наверное, но ничего честнее он не нашел. И если Снейп не был к ним готов, то для Гарри, наверное, это было еще большей неожиданностью, он отшатнулся сам, первый, пока его не оттолкнули, бросился на свою постель и, завернувшись в одеяло, отвернулся к стене. Ему было понятно недоумение Снейпа, потому что он сам недоумевал. Нет, «недоумевал» неправильное слово, он был потрясен, шокирован, обнажен не телом, но душой, и эта душа не нашла ничего лучшего, чем начать кровоточить. Самым страшным в этом коктейле ярких острых чувств было счастье. Наверное, еще вчера он испугался бы боли потерь, счел бы, что любить Снейпа - это проклятие, но сейчас… Сейчас он был просто тихо счастлив. Эта такая радость - быть живым… чувствовать и любить даже среди подлости и предательства. Все равно, что найти бриллиант в навозной куче, и это прекрасное, светлое, теплое нужно сохранить в себе во что бы то ни стало.

Тяжелая ладонь легла ему на плечо, слегка погладила. Снейп молчал, и Гарри был ему за это несказанно благодарен. Наверное, такое понимание делало его чувства только ценнее, недавно он думал, что желать Снейпа - проклятье, тогда почему было таким простым и замечательным было его любить? Он не знал, сколько лежал так, отвернувшись к стене, просто переполненный чувствами и с пустой от мыслей головой, а ладонь нежно скользила по его плечу, и это было то, что нужно…

Но, увы, как бы мы ни кричали: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!», маятник времени неумолим. Он безжалостно крушит этот застывший миг счастья, превращает его в секунду, ее - в минуту, и вот уже что-то довлеет, тяготеет, требуя разрешить ситуацию. Иногда действие - самое сложное, что требуется, но маятник никого не щадит, и каждое его колебание противопоставляет себя вечности, утверждает: «Ничто не может длиться бесконечно».

Гарри обернулся. Он сам не знал, чего ищет на лице Снейпа… Странно, ему было бы неплохо, заметь он гнев, его он бы пережил. Гнев - это даже хорошо, логично, честно. К чему Гарри готов не был, так это к пониманию.

Дата добавления: 2015-08-27