Я согласен! Ты поможешь?
Ответа не последовало, но шелест стих.
- И что теперь, Джерон?... Джерон?
Я вздрогнул, фокусируя взгляд. Доктор держал в руках что-то, больше всего похожее на куклу. Ни движения. Ни вздоха. Он уже мёртв? Нет, невозможно! Я не могу этого допустить... Я не верю! А пока я не поверю в его смерть, он не умрёт!..
- Вы позволите? - я протянул руки.
Доктор сомневался не более мгновения. Маленькое мокрое тельце оказалось у меня в руках. Нет, он жив! Тепло ещё не ушло из этого хрупкого сосуда... Я прижал ребёнка к своей груди. Ну же, делай то, что обещала!
"Не торопись... Доверься мне..."
Я глубоко вдохнул тугой от напряжения воздух приёмной, закрывая глаза. Выдохнул, избавляясь от сомнений и страхов. Позволил Мантии тяжёлыми складками повиснуть на своих плечах.
И на смену Неведению пришло Знание.
Обычный луговинник[6], но как же он разожрался, зараза! И всего за три дня... Нет, тут что-то не так. Судя по размерам и силе, он уже давно поселился в теле женщины, возможно, ещё с прошлого лета. Надо будет узнать, как она себя чувствовала... Сидел, значит себе, тихо и спокойно, рассчитывал поживиться ещё одной жизненной силой - а то и самому наследничком обзавестись - но не повезло ему, болезному. На меня нарвался. Мантия не только распотрошила заговорённые строчки, но и напугала луговинника до смерти. Если он, конечно, может испугаться... Моё прикосновение разрушило его власть над женщиной и заставило ринуться вглубь, забиться в тело нерождённого ребёнка, чтобы спрятаться от голодной Пасти... Дурачок, моя Мантия не щадит никого. Когда она того хочет, разумеется... Ох, как же ты ухватился за невинное дитя... Нечего, нечего! А ну, отцепляй свои коготки или что там у тебя есть... Ты ещё не понял? Либо убирайся восвояси, либо я тебя уничтожу - раз и навсегда!...
Он понял. И метнулся облачком грязного тумана прочь, подальше от такого страшного существа, как я. Вдох. Ещё один. Струя зеленоватой жижи оросила мою рубашку, а уши заложило от звонкого и недовольного вопля. Малыш открыл глаза...
Гизариус тут же подлетел ко мне, оставив на время заботы о новоявленной матери, благо после родов она забылась здоровым - если так можно выразиться - обмороком, высвободил ребёнка из моих рук и занялся тем, чем и должен заниматься лекарь, принявший роды. А я стоял столбом, с глупой улыбкой на лице. Стоял до того самого момента, пока доктор не повернулся, не окинул меня критическим взглядом и не предложил:
- Ты бы умылся, что ли... Рубашка, конечно, испорчена...
- Я постираю...
- Оставь уж... "Постираю"...
Он стянул с меня рубаху и кинул в угол.
- Воды я много накипятил, на всех хватит.
Сил почти не осталось, но я доплёлся до купели с водой и блаженно плеснул тёплую влагу на мокрое от перенесённого напряжения лицо. Доктор внимательно посмотрел на мои синяки, удовлетворённо щёлкнул языком и сообщил:
- Ну что ж, опухоль почти спала, можно взяться за растирания.
- Растирания?! - я поперхнулся.
- Ты что-то имеешь против?
- И очень многое! - твёрдо заявил я. - Мне будет больно!
- Ох, какой ты нежный... Ничего, потерпишь.
И он щипнул меня за синяк на бедре.
Клянусь, я не собирался его бить! Даже не думал об этом! Но рука сама собой дёрнулась, описывая широкую дугу на расстоянии не более волоска от носа доктора. На моё счастье, он вовремя отшатнулся...
- Ну, это ничего, это бывает... - констатировал Гизариус. - С этим бороться можно...
***
На следующее утро я узнал, как "с этим" можно бороться, потому что доктор явился в мою каморку со связкой ремней. От предчувствия невыносимых мук я похолодел до корней волос и жалобно взмолился:
- Давайте не будем сейчас...
- Именно сейчас! - возразил доктор. - Пока у меня есть время. Сам ты себе растирания делать не будешь, по глазам вижу, а мне нужно заняться сбором трав... И вообще: если будешь капризничать, я попрошу Борга провести эту процедуру...
Наверное, на моём лице отразился нечеловеческий ужас, потому что Гизариус злорадно хмыкнул и велел:
- Ложись на живот!
Не успел я занять горизонтальное положение, как мои щиколотки и запястья оказались накрепко притянуты к раме кровати.
- Может быть, не нужно привязывать... - робко предположил я, но доктор только хихикнул:
- Ещё спасибо мне скажешь!...
...Я, действительно, сказал ему "спасибо". Но несколько позже, потому что на протяжении следующей четверти часа орал благим матом от боли. А потом орал ещё примерно столько же времени, потому что Гизариус перевернул меня на спину и продолжил пытку, которую он сам совершенно искренне полагал полезной лечебной процедурой. Нет, я не хочу произнести - или даже подумать - в его адрес ни одного худого слова: он опытный и весьма умелый лекарь, у него чуткие пальцы, а мазь, которой он пользовался, приятно холодила синяки, но... Сами сначала попробуйте, каково это, когда воспалённые желваки опухших мышц мнут и выкручивают, как мокрое бельё!...
По окончании мучений (как подчеркнул доктор - на сегодня), оставшись в одиночестве, я хмуро завернулся в одеяло и уселся посреди мятой постели. А что прикажете делать, если одежду я так и не получил? Более того, Борг, увидев, во что превратилась его "парадная", как он сам выразился, рубаха, едва меня не избил. По счастью, доктор успел повиснуть на одной его руке, а принц - на другой, но мне было заявлено: и не надейся! В том смысле, что поганить свою одежду он больше не позволит. Так что мне пришлось забыть на время о прогулках, да и вообще - о лишних перемещениях по дому.
Я уже собирался дуться, как мышь на крупу, но тут в дверь снова заглянул доктор, и физиономия у него была настолько довольная, что моё лицо само собой скривилось в хмурой гримасе. Я люблю веселить людей, но не ценой собственного здоровья!
- Тут к тебе... - доктор хмыкнул, подбирая слова, - делегация.
- По поводу?
- Сам разбирайся! Чай, не маленький...
Я вздохнул, поплотнее запахивая одеяло:
- Ну, раз уж кто-то пришёл... Надо хоть узнать, что ему надо.
Гизариус счёл эти слова разрешением и снова исчез за дверью, а ко мне валом повалил народ. Сначала Борг ввёл принца и усадил на единственный имеющийся в комнате стул, а сам встал за спиной своего господина. Я насторожился. Вслед за Дэриеном порог переступил староста горячо любимой мной деревни в сопровождении свежеиспечённого отца. Им сесть уже было некуда, а предлагать располагаться рядом со мной на кровати я не стал. Вот ещё! Постоят, не развалятся... Я же не развалился...
- В присутствии Его Высочества... - начал староста, а я закончил:
- "Под присмотром" - будет вернее.
Дэриен прыснул, но быстро справился с приступом смеха. Староста не понял, что так насмешило непосредственного представителя королевской власти, но почёл за лучшее не обращать внимания и продолжил:
- Мы тут... Того... Этого...
Я мысленно вздохнул и досчитал до пяти:
- Так "того" или "этого"? Скажите прямо: пришли закончить казнь?
Староста побагровел.
- Как можно... После того... После Вашего...
О, уже на "Вы"? Что-то мне не нравится поворот событий...
- Либо Вы сейчас же скажете, зачем пришли, либо уйдёте, - холодно резюмировал я.
Теперь мой несостоявшийся палач побледнел, но приказной тон возымел действие, и он вполне связно сообщил:
- Мы хотим извиниться.
Вот те на!
- За что, позвольте узнать? - Обожаю ставить людей в глупое положение!
Староста захлопал глазами:
- Ну, мы же... Хотели... Камнями...
Я хмыкнул:
- Формально Вы ни в чём не виноваты. Даже если кое-кто, - я с трудом удержался от того, чтобы показать принцу язык, - будет утверждать, что Вы поступили неправильно и незаконно, я не смею Вас в чём бы то ни было обвинять.
Всё, тупик, в который забрёл староста, вознёсся своими стенами до самых небес.
- Но как же...
- Более того, я косвенно повинен в преждевременных родах Вашего внука...
Тут он немного оживился:
- Ведунья посмотрела Рину и сказала, что было бы хуже, если б роды произошли, как положено...
- Вообще-то, к ведунье надо было идти до, а не после, - сурово сказал я.
- Да, Мастер, простите нас... Этот чурбан, - подзатыльник зятю, - с перепугу забыл, о чём Вы сказали... Простите нас...
- Хорошо то, что хорошо кончается... - что-то в словах старосты меня насторожило... Мастер?! Да какого фрэлла?!
Я вскочил, забыв о расслабленном после растирания теле, но всё же устоял на ногах, хотя мне и потребовалось для этого вцепиться в кафтан селянина.
- Даже в мыслях не именуйте меня таким титулом!
Пожилой мужчина открыл рот, как мальчишка, получивший выговор, значения которого он не понимает, а я продолжил:
- У Вас проблемы с головой?
- Но ведунья сказала...
- Что она сказала?
- Что прогнать злого духа мог только Мастер...
- Мастер - чего? - я почти рычал.
- Ну... Это...
Дэриен поспешил прийти на помощь старосте:
- Оставим в покое эту тему, почтенный. Заканчивайте свои дела, не видите, "Мастер" гневается, - в его голосе сквозило такое ехидство, что меня передёрнуло.
- Да, что мы ещё хотели... - староста взял из рук зятя громоздкий свёрток и протянул мне.
- Что это?
- Э... Ну, Вы же не одеты...
Только сейчас я сообразил, что, вскакивая, распахнул одеяло, продемонстрировав своё израненное тело во всей красе. Слава богам, у меня хватило выдержки не начать судорожно кутаться снова...
- Одежда... Да... Хорошо, можете быть свободны.
С видимым облегчением на лицах, селяне выкатились за дверь. Я плюхнулся обратно на кровать. Дэриен расхохотался:
- С тобой не соскучишься!
- Повеселились, и будет! - отрезал я. - Тоже можете убираться на все четыре стороны, сейчас я не расположен к шутовству.
- О, ты легко бы мог занять вакантное место шута при дворе моего папочки! - довольно сообщил принц. - Кстати, не хочешь попробовать?
- А не пошёл бы ты... - Борг сдвинул брови, и я решил уточнить: - А не пошли бы вы оба отсюда - далеко и надолго!
Смех принца стал ещё заразительнее. Рыжий тоже разобрался в ситуации и сменил гневное выражение лица на полнейшее равнодушие. Вот железные нервы у человека! И абсолютная власть над своими эмоциями. Хотя, это, наверное, профессиональное: он же в эти минуты на службе - отвечает за безопасность своего повелителя. Какое уж тут любопытство! Впрочем, лично я не взял бы себе такого телохранителя: на кой фрэлл нужен тупой истукан, который только и умеет, что бросать грозные взгляды по сторонам, да размахивать кулаками?... Но в одном принцу всё же повезло - эта статуя бесконечно ему предана. Почему я так решил? Очень просто: я видел, какими глазами рыжий слуга смотрит на господина. Такой взгляд присущ матерям, которые готовы принести в жертву весь мир ради благополучия собственного ребёнка. Я о такой преданности могу только мечтать...
Как и раньше, Дэриен не позволил мне далеко уплыть по Реке Размышлений и, отсмеявшись, спросил:
- Почему ты накинулся на этого забавного старика?
- Он не столь уж забавен, когда приводит приговор в исполнение, - огрызнулся я.
- Ты когда-нибудь об этом забудешь? - тоном учителя, уставшего от упрямства своего ученика, поинтересовался принц.
- Не раньше, чем сойдут синяки, - парировал я.
- Значит, через месяц, - кивнул Дэриен.
- Я же сказал: не раньше! - я попробовал настоять на своём. Безуспешно.
- Тебе не понравилось, когда тебя назвали "Мастером". Почему? - ну зачем, зачем он пытается побольнее ранить меня?
- Вы очень наблюдательны.
- Ты не ответил. В чём причина? Ведь это очень почётно...
- Даже если такой почёт не заслужен? - только спокойно, Джерон, не надо тратить гнев на мальчишку. Ох, если бы я сразу догадался об этом... Если я бы я сразу понял, что он - просто любопытный маленький ребёнок, которого силой обрядили во взрослые одежды и заставили принять на себя обязанности, которые тяжелее каторжных цепей... Да, он мог бы пользоваться своим положением исключительно ради собственного удовольствия, и, наверное, он даже попробовал, каково это, но... Есть такое странное свойство души, которое носит имя "Благородство". Не по рождению и воспитанию, то - напускное... Нет, это благородство, которое парит в высоких небесах и время от времени для краткой передышки избирает своим пристанищем человека, наполняя его сердце особенным светом. Светом, который не даёт заблудиться во мраке пустых забот... Интересно, принц гордится тем, что избран? Вряд ли, скорее он только страдает от этого... А мы могли бы стать друзьями. В другой жизни. В другой моей жизни... Если я вообще способен быть другом...
- Ты считаешь, что не заслужил уважения этих людей? - ну никак не угомонится!
- О чём Вы? Я едва не убил своим видом молодую женщину и её ребёнка... Какое уж тут уважение...
- Но их жизни не прервались благодаря тебе. Разве это не достойно уважения? Ты не гордишься собой?
- Ни капли.
- Почему же?
- Я спасал свою шкуру, - честно признался я, но логика принца работала по иным принципам, чем моя:
- Странные слова для того, кто ещё вчера заверял меня, что хочет умереть!
- Я передумал, - ну и въедливый же он!
- И часто ты меняешь своё мнение?
- Когда мне это удобно.
Да, мы могли бы стать друзьями. И препираться до хрипоты, потому что ни один из нас не уступит первым...
- И всё же... Чем тебе так не угодили Мастера, что ты не хочешь быть таким же, как они?
Не угодили... Дурак ты, Твоё Высочество. Во дворце, возможно, Мастеров - как собак нерезаных, и древний, изначальный смысл этого титула стёрся от частого и необдуманного употребления... Но здесь, в маленькой деревне, жители которой выбираются в соседние городки два раза в год, на ярмарку... Здесь слову "Мастер" придают совсем иное значение. Ты не мог видеть, а я... Благоговение, смешанное с ужасом - вот что дрожало в глазах благодарного старосты и его растерянного зятя. Я совершил новую ошибку. Ошибку, которая приведёт к ещё более серьёзным изменениям в судьбе, хотя мои действия были всего лишь попыткой защититься от обвинений. Ну, и чего же ты добился, Джерон? Теперь они будут боготворить и панически бояться тебя. Стена отчуждения уже заложена, и с каждым днём будет становиться только выше. В этой деревне у тебя не будет друзей, только покорные рабы...
Ты предупреждала меня, Магрит. Ты всегда была мудрой... И мысли снова скользнули в тайники памяти...
...За окнами библиотеки плещется море. Море молний и отточенных бурей струй осеннего ливня. Стемнело ещё в обед, и слуги зажгли вереницу свечей на стенах и столах. Я копаюсь в дебрях фолианта, утащенного с одной из самых верхних полок. Чем он привлёк моё внимание, ума не приложу... Магрит спряталась в уютном лоне огромного кресла и с наслаждением наблюдает за танцем стихий в рамке высокого окна. Ей ничуть не скучно. Я же не могу найти ничего привлекательного в серо-синем хаосе воды, огня и ветра. Я пытаюсь понять смысл короткого стихотворения, на которое наткнулся совершенно случайно. Не знаю, кто его автор: на чистом листе только шесть строчек аккуратно, но решительно написанных слов...
...Над собственной душой он ищет власти,
А троны, злато, паутина чар,
Искусство убивать, страх быть убитым -
Всё преходяще. Кровью слёз омытый,
Лишь тот оценит жизни светлый Дар,
Кто не Пророк и не Герой, но - Мастер...
- Dou Магрит, можно спросить?
Она чуть заметно кивает, поворачивая ко мне лицо. Сколько истинного величия в одном только изгибе её тонкой шеи!
- Почему слово "мастер" написано здесь с большой буквы?
Она усмехается.
- Это трудно объяснить, но я попробую... Мастер - это титул. Высший титул, которого может добиться человек.
- Высший? - я удивлён. - А как же короли?
- Ты же прочитал стихи! Там сказано всё, и даже больше, чем нужно.
- Значит, быть могущественным можно без золота, магии и власти над людьми? - это никак не укладывается в голове.
- Смотря что ты понимаешь под словом "могущество", - лукаво пожимает плечами Магрит.
- Я... не знаю, - смущаюсь я.
- Поверь, это не так уж интересно, - она играет кистями пушистой шали.
- Быть могущественным - неинтересно?
- Увы. Лучше уметь ценить жизнь.
- И быть... Мастером?
Горький смешок.
- Это непросто.
- Почему? - я упрям так, как только может быть упрям мальчишка в ожидании собственного совершеннолетия. - Я ценю жизнь.
- Ты ценишь СВОЮ жизнь, а Мастер... Он ставит ценность чужих жизней гораздо выше своей...
- Как это?
- А вот так, - даже если ей и претит со мной беседовать, она не подаёт вида. - Настоящий Мастер пожертвует своей жизнью, чтобы спасти другие. Если, конечно, не будет иных путей решения проблемы. Мастера, знаешь ли, весьма расчётливые и хладнокровные люди. Хотя есть ещё Тёмные Мастера, которые ставят себя превыше всех остальных... Но их могущество мнимо. Они блуждают во Тьме.
Я не могу понять, шутит она или нет, а Магрит продолжает:
- Выходов из Лабиринта Жизни много, но все они являются Входами в новые Лабиринты...
Молния бьёт в землю совсем рядом со стеной замка, и библиотека на мгновение оказывается поглощена ослепительно-белой вспышкой. Я испуганно закрываю глаза, а Магрит хохочет, распахивая окно и подставляя губы обжигающим поцелуям ливня.
- Dou Магрит... Вы... уходите? - я разочарован. Можно сказать, обижен.
Она поворачивается ко мне, скрещивая руки на груди.
- У тебя есть ещё вопросы?
- Я... не хочу оставаться один, - скольких усилий мне стоит это признание!
Магрит подходит и проводит ладонью по моей щеке.
- Ты всегда будешь один. Пора начать привыкать.
- Но почему?
- Так решено Землёй и Небом.
- Я не хочу! - голос срывается на крик.
- Я знаю, не шуми, - она касается пальцем моих губ. - Я бы хотела что-то изменить, но... Я бессильна. Из твоего Лабиринта есть только один Выход. Но он не приличествует Мастеру.
- При чём здесь это? - я чуть не плачу.
- Ты можешь пройти свой Путь с гордо поднятой головой или - прячась по щелям... Что бы ты ни выбрал, я не вправе ни поддержать, ни осудить тебя. Но мне кажется... Нет, я почти уверена! Ты можешь стать Мастером. Только я не желаю тебе такого Пути...
- Почему? - теперь я испытываю необъяснимую обиду.
- Мастер не принадлежит самому себе, - вздыхает Магрит. - Он живёт для всех... Но не нужен никому.
- Как это понять?
- Мастер - это Долг. Мастер - это Ответственность. Мастер - это... Тяжёлая ноша. Он не имеет права на ошибку и не имеет права на любовь, потому что первая причинит вред тем, кто его окружает, а вторая... Вторая уничтожит его самого. Влюблённый бесконечно могущественен и бесконечно уязвим. Даря себя одному человеку, ты отдаёшь свою Сущность полностью. Даря себя многим, ты оставляешь в каждом лишь частичку своей души. И если твой Дар не примут, ничего страшного - на Древе вырастут новые ветви... Но если один-единственный человек на свете не захочет принять твою любовь... Древо лишится корней и никогда не расцветёт.
Я не понимаю ничего. Совсем-совсем. Но слушаю очень внимательно, потому что Магрит никогда и ничего не говорит зря.
- Я не хочу, чтобы ты взрослел...
- Почему?
- Пройдёшь ты все Ступени или не успеешь, станешь ты Мастером или откажешься от этого Пути, неважно. Но с течением времени ты изменишься и перестанешь быть тем Джероном, который восторженно смотрит на мир - милым и наивным мальчиком, который не боится задавать вопросы...
...Ты была права. Я меняюсь. С каждым вдохом. Но как болезненны эти изменения! И как бы я не упирался, как бы не цеплялся за хрупкие нити прошлого, ничего не получается... Словно я бегу по узкому коридору, не имеющему ни начала, ни окончания, и не могу остановиться, потому что если хоть на минуту замедлю шаг и попробую выровнять дыхание, меня раздавит лавина камней, спешащих по моим следам... Я уже не принадлежу себе, Магрит. И начинаю ценить чужие жизни превыше своей. Но значит ли это...?
...К реальности меня вернул смех принца, которому Борг в красках описывал одежду, преподнесённую в качестве извинения. Я задвинул засов на Дверях Хранилища Воспоминаний и холодно осведомился:
- Над чем Вы теперь потешаетесь?
Борг, хмыкая в усы, кончиками пальцев подцепил и поднял, растягивая во всю ширину, нечто, предназначенное для пополнения моего гардероба... Я бы посмеялся. В другое время. Сейчас же я - рассержен, а в таком состоянии чувство юмора бежит от меня, сломя голову.
- Ну и что в этом смешного? Никто не виноват, что у старосты нет детей мужеского пола, - мой, лишённый эмоций голос вызвал новый взрыв смеха: принц тоненько подвывал, Борг гулко фыркал. А вот мне было невесело. Впрочем, грустить я тоже не собирался...
Длинные нижние рубашки вполне сойдут для носки. Ну, покрой... специфический, не спорю. Зато полотно тонкое, приятное на ощупь. И не слишком застиранное. Только вышивка... В носу засвербило.
Эй, не смей этого делать!
"Почему?"
Ты подставляешь меня под удар! Просто успокойся - я сам спорю узоры. Попозже...
"Как знаешь..."
Чуть приструнив Мантию, я продолжил копаться в ворохе одежды.
Кожаная безрукавка с шерстяной подкладкой сгодится для тепла, но с этим придётся подождать до наступления осени... О, штаны всё-таки есть! Правда, размерчик совсем не мой... А, я догадался: это уже не старостиной дочки, а её мужа. Ну ничего, затянем пояс, глядишь, не упадут... Хотя в одну штанину влезут обе моих ноги...
О... А... Это ещё что?
Я держал в руках что-то вроде штанов, только они были вполовину короче обычных. На ребёнка? Не похоже. Не бывает у детей такой... задницы. А штаны замечательные - из мягкой кожи, с кожаным же пояском, продёрнутым через кучу шлёвок, со шнуровкой на боках... Кажется, по бёдрам мне будут - самое то... Но КТО это носил, хотел бы я знать? Ладно, разберёмся...
А что у нас насчёт обуви? Негусто. Стоптанные грубые сапоги, для ношения которых мне придётся обматывать ноги рулонами ткани, да сооружения из кусочков кожи и верёвочек, годные для хождения разве что по стриженому газону королевского парка...
- Ваше Высочество, к Вам гость! - долетел с первого этажа голос доктора, и я, наконец-то, был избавлен от назойливых зрителей...
***
- "Ваше Высочество, к Вам гость!" - передразнивая доктора, мой голос ехидно задребезжал. Получилось неплохо, и я довольно ухмыльнулся. Самое главное - оставить за собой последнее слово!...
Гость? Как мило! Кто же посещает нашу коронованную особу? Непременно надо узнать, тем более что комната выходит окном как раз во двор... Любопытство - мой самый любимый порок. После упрямства, разумеется...
Гость прибыл верхом и, судя по усталому виду лошадки, издалека. Невысокая фигурка в дорожном костюме, плаще и широкополой шляпе - и это по такой-то жаре: день только разгорается, а над землёй уже висит зыбкое марево горячего воздуха. Сразу видно, что личность не желает быть опознанной... Я бы ни за что не стал так кутаться летом - когда пытаешься спрятаться от любопытных глаз подобным образом, только привлекаешь ненужное внимание. Впрочем, с моим теперешним внешним видом любая маскировка не была бы лишней... Кого же нелёгкая принесла сегодня?
Я не смог бы угадать, даже если бы очень постарался, хотя ответ был очевиден. Когда Дэриен ступил на двор, плащ и шляпа полетели под ноги лошади, открыв миру тёмно-рыжие локоны, милое личико и стройную фигурку, на которой костюмчик, напоминающий одеяние придворного пажа, сидел ладно, но несколько... вызывающе. Сначала я решил, что девица - сестричка известных мне принцев, но после того, как она повисла на шее у Дэриена, впиваясь своим сочным ротиком в его губы, отпали все версии, кроме одной. Они - любовники. Почему не супруги? Хм. Принц не выглядел семейным человеком, да и если бы он был женат, то жена находилась бы рядом с ним, скрашивая, так сказать, его несчастье. А поскольку рядом с Дэриеном всегда был только Борг... Уж они-то супругами быть не могли, не так ли? Хотя... Всякое случается в подлунном мире...
Я нахмурился, гоня взашей забавные, но совершенно глупые мысли. Не буду над этим смеяться. Незачем. Пусть делают, что хотят, как хотят и с кем хотят. В мою-то личную жизнь никто не лезет... А как хочется, чтобы залезли, правда, Джерон?... Тьфу, напасть какая! Подглядывание за другими в моменты интимной близости - недостойно благородного человека. А разве я благородный? Нууу... Отчасти. Ладно, скажем: недостойно воспитанного человека. Бээээ!... И с воспитанием у меня проблемы. Хорошо, ещё немного посмотрю, и займусь своими делами. И я снова уставился на красивую молодую пару, не размыкающую страстных объятий.
Ещё через минуту я сделал весьма полезный вывод: под палящими лучами солнца целоваться несподручно: можно перегреться. И снаружи жарко, и внутри... пламя бушует. Очевидно, парочка подумала о том же, потому что скрылась в дверях, и я услышал шаги на первом этаже. Ну и чудненько, ну и славненько! Какое-то время принцу будет не до меня, и я могу совершенно спокойно спуститься вниз, найти нож, чтобы спороть с рубашек заговорённые узоры, а заодно и что-нибудь поесть, а то совсем ноги протяну. Да, но голым спускаться как-то... Неудобно. Дама, опять же... Я натянул широченные штаны, решив, что обувь в доме не так обязательна, как снаружи, подхватил рубашки и крадучись выполз на лестничную площадку.
Никого. Тишина. На сей раз спуск вниз вызвал у меня чуть меньше затруднений - мышцы болели, но после растирания повиновались куда с большей охотой, чем до. Мимо двери в коридор, где располагались комнаты принца, я шёл почти на цыпочках, хотя ни одной живой души поблизости не видел. Даже телохранитель принца куда-то запропастился...
Ага, как же! Борг сидел на кухне, наслаждаясь холодным морсом и булочками. Морс был из мочёной прошлогодней горчанки - должно быть, она хранилась в закромах у доктора. Или селяне преподнесли в дар... Я невольно сглотнул, почувствовав вязкий кислый запах. Рыжий верзила хохотнул:
- Что, жарко стало? Угощайся! - он кивком указал на запотевший кувшин.
Я буркнул нечто, могущее сойти за благодарность, плеснул в кружку густой, красно-коричневой жидкости и потянулся за булочками, которые ещё оставались в миске. Что это он сегодня такой добренький? И косится в мою сторону как-то странно. Сочувствующе? Изучающе? Дружески? Нет, наверное, меня даже в комнате припекло - ерунда всякая начинает мерещиться...
- Много не ешь! - окрик Борга заставил мою руку притормозить на полпути.
- Почему? - наивно спросил я.
- Почему, почему... Что ты вечно, как маленький... Видел женщину?
- Ну и что? - я всё же уцепил булочку и засунул её в рот.
- Как ты думаешь, чем они с принцем занимаются?
Я подумал. Нет, краснеть не стал, только расширил глаза.
- Этим самым?
Борг посмотрел на меня, как на идиота:
- Тебя так сильно по голове приложили, что ли?
Я ещё раз подумал, и махнул рукой.
- Не обращай внимания. Я не всегда думаю то, что говорю.
- Даже так? - брови рыжего поползи вверх, и я поспешил уткнуться носом в кружку, чтобы Борг не видел моей улыбки.
Не следовало с ним так шутить - хороший же, в сущности, человек, даже булочками поделился... Вкусные, кстати, булочки - наверное, кто-то из деревни принёс, потому что плита в кухне сегодня пока ещё не была затоплена...
Когда чувство голода задремало, я порылся в груде столовых и не очень приборов и выудил нож с тонким узким лезвием длиной чуть больше ладони. Не знаю, что именно с его помощью делал доктор - то ли рыбу разделывал, то ли больных, но для моей цели это орудие подходило идеально. Я устроился поудобнее и начал примериваться, с какой стороны лучше начать спарывать вышивку так, чтобы не повредить полотно. Борг не решился комментировать мои действия или задавать вопросы - как видно, и он не стал бы надевать рубашку, украшенную типично женской вышивкой. Так что несколько минут мы провели в молчании, но отнюдь не в тишине, потому что рыжий чавкал и прихлёбывал, а я фыркал и хмыкал, подцепляя разноцветные нитки кончиком ножа.
В какой-то момент чавканье неожиданно смолкло, и я рефлекторно поднял глаза, намереваясь узнать причину внезапного прекращения аппетитных звуков с другой стороны стола. Лучше бы я этого не делал. А может быть, и хорошо, что своевременно, а не с опозданием (что для меня более привычно) проявил любопытство - иногда один случайный взгляд способен прояснить больше, чем дотошные исследования...
Борг, отставив в сторону кружку и лениво откинувшись на спинку стула, смотрел на меня. Смотрел не в упор, надо отдать ему должное - иначе я бы сразу почувствовал его внимание, а как-то... рассеивая взгляд. Но очень серьёзно. Серьёзнее, чем я того заслуживал (по моему мнению, конечно). Так смотрят на предмет, подлежащий самому пристальному изучению. И - так смотрят те, кто способен произвести оное изучение. Мне не понравился этот взгляд. Гораздо больше меня устраивал тот Борг, который легко и просто мог меня побить, унизить, обсмеять... А человек, который сейчас сидел напротив меня, смотрел на вашего покорного слугу, как на... равного. Как на человека, с которым совсем недавно повстречался, но с которым имеет смысл свести очень близкое знакомство... И я сглупил. Вместо того чтобы скорчить тупую или чрезмерно удивлённую физиономию - получается далеко не всегда, но уж если постараться, даже вопроса не возникнет! - я ответил на его взгляд. Спрашивая: "Ну, тебе нравится то, что ты успел во мне рассмотреть, или как?" И совершил ещё большую глупость, потому что в ответном взгляде прочитал: "Нравится. Вполне". Дальше играть в гляделки не имело смысла: рыжий верзила был гораздо старше меня, а значит, больше преуспел в нелёгкой науке препарирования человеческих сущностей. Надо было срочно возводить защитные укрепления, хотя... Неприятный холодок в груди подсказывал, что я безнадёжно опоздал с обороной. Но всё равно, следует основательно испортить впечатление о себе, чтобы у Борга даже мысли не возникло дать высокую оценку моим способностям и душевным качествам. Я даже начал построение особенно обидных фраз, но...
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 44 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |