Обладая теософическими знаниями об астральном плане и его возможностях, мы можем попытаться теперь как-то классифицировать явления, происходящие в зале для спиритических сеансов. Вероятно, наиболее удобным способом классификации будет тот, который заключается в распределении явлений по способностям, используемым для их реализации. Таким образом их легко объединить в пять категорий: 1. Те, что основаны на простом использовании тела медиума: речь в состоянии транса, автоматическое письмо, рисунок, живопись, автоматические движения, персонификация и иногда использование планшетки.
2. Те, которые требуют овладения обычным астральным зрением, например: нахождение отрывка в закрытой книге, чтение письма, закрытого в коробке, ответ на мысленные вопросы, нахождение кого-то или чего-то, что исчезло.
3. Те, которые связаны с частичной материализацией, прекращающиеся, как правило, до того, как она становится видимой. Под этой рубрикой мы поместим стуки, танцующие или вертящиеся столы, перемещающиеся и парящие в воздухе предметы, надписи на грифельной доске, а также все виды надписей или рисунков, выполненных непосредственно рукой умершего, а не через медиума; прикосновение рук умерших или звуки их голосов. «Коснуться руки, которой больше нет, слышать голос, который навсегда умолк», – как говорит поэт со жгучей скорбью. Сюда относятся почти все второстепенные явления, наблюдаемые во время сеансов, поскольку мы должны отнести сюда также играющие инструменты, музыкальный ящик, заводящийся сам собой и парящий в воздухе, и даже холодное дуновение, одно из наиболее постоянных явлений в начале сеанса. Вероятно, в эту группу входят и движения планшетки.
4. Различные явления, требующие более глубокого знания законов астральной физики, такие как письмо и рисунки, полученные преципитацией; различного типа свечение, раздвоение предметов, их перенесение на некоторое расстояние, их появление в закрытой комнате, проникновение одной материи через другую, появление огня.
5. Видимая материализация.
Я поставил себе целью возвратиться к каждой из этих категорий и попытаться проиллюстрировать и объяснить их в той степени, в какой это возможно либо на основании известных трудов по этой теме, либо на основании моего личного опыта. Я провёл много лет в терпеливом изучении спиритизма, и, вероятно, нет ни одного такого явления, к какой бы категории оно ни принадлежало, о котором я бы не читал в книгах и которое я бы не наблюдал несколько раз на сеансах.
Итак, это область, в которой я чувствую себя совершенно уверенным. Рассказ о том, каким образом я стал ставить свои первые и скромные опыты, возможно, послужат хорошим предисловием к более полному изложению вопроса.
ГЛАВА 25. ЛИЧНЫЙ ОПЫТ
Первый раз, насколько я помню, я услышал о спиритизме в связи с сеансами Юма перед императором Наполеоном III. То, что о них рассказывали, мне показалось тогда совершенно невероятным; и однажды вечером, читая своей матери сообщения об этих сеансах, я выразил серьёзные сомнения относительно точности описания. Однако статья заканчивалась замечанием, что всякий, кто сомневается в подлинности фактов, может легко убедиться в том, что они возможны. Нужно было только собрать нескольких друзей и рассадить их за маленький стол либо в темноте, либо при неярком свете. Ладони рук должны слегка опираться на поверхность стола. Сообщалось, что ещё проще – это положить шляпу на столешницу, обтянутую шелком, полями вверх и легко касаться их руками (для этого нужны два или три человека). Утверждали, что шляпа или стол скоро начнут вращаться, доказывая тем самым существование силы, независимой от присутствующих лиц.
Это казалось довольно простым, и моя мать предложила сделать опыт немедля, т.к. вечер уже наступил и момент казался подходящим. Итак, я взял маленький круглый стол на одной ножке, на котором обычно стоял цветочный горшок с большим белым арумом. Я принёс свою шляпу с вешалки и поместил её на стол. Затем мы положили на её края свои руки, как было описано. Кроме меня и матери присутствовал ещё маленький мальчик двенадцати лет, который впоследствии оказался очень сильным психическим медиумом. Но тогда я ещё ничего не знал о медиумах. Я не думаю, что кто-то из нас ожидал какого-либо результата; знаю, как велико было моё изумление, когда шляпа сделала плавный, но чёткий полуоборот на полированной поверхности стола.
Каждый из нас думал, что её бессознательно двигал другой, однако вскоре это сомнение рассеялось, т.к. шляпа стала кружиться так быстро, что нам стало трудно сохранить прежнее положение рук. По моему предложению мы подняли руки. Шляпа поднялась, в свою очередь, как будто была к ним привязана, и оставалась висеть примерно в двух дюймах над столом в течение нескольких мгновений. Это новое явление удивило меня ещё больше, и я попытался снова получить такой же результат. Несколько минут шляпа отказывалась подчиняться, но когда она стала наконец подниматься, за ней следовал стол! Итак, моя шляпа, к которой я так привык, обладала до сих пор неведомыми мне таинственными силами, загадочно повисая в воздухе на кончиках наших пальцев! Но не довольствуясь этим вызовом законам тяготения в отношении самой себя, она притягивает к своему верху стол и также его поднимает! Я посмотрел на ножки стола: они находились примерно в шести дюймах над ковром, и к ним не прикасалась и даже не приближалась ни одна человеческая нога! Я сам провел ногой под ним, но там определённо не было ничего – по крайней мере ничего ощутимого физически.
Естественно, при первом движении шляпы у меня промелькнула мысль, что это, должно быть, наш маленький товарищ разыгрывает с нами шутки. Но, во-первых, нам было ясно, что он ничего не делал, а во-вторых, такое явление он не мог вызвать незаметно. Приблизительно через две минуты стол отделился от шляпы и упал на пол, и почти сразу же за ним последовала шляпа, однако опыт был повторен несколько раз с перерывом в несколько минут. Затем стол стал сильно раскачиваться, а шляпа поднялась очень высоко. Но никто из нас не знал, что делать потом, хотя нас глубоко заинтересовали эти сверхъестественные движения. Лично я вовсе не думал, что явление было вызвано умершими, а просто рассматривал это как открытие странной новой силы.
На следующий день я рассказал об этих странных фактах нескольким друзьям, и среди них нашёлся такой, который раз или два наблюдал нечто подобное и был знаком с основами спиритизма. Я немедленно пригласил его на следующий вечер присоединиться к нам, чтобы присутствовать на наших опытах. Повторились те же явления, однако на этот раз с помощью нашего друга мы задали вопросы и увидели, что стол своими движениями разумно на них отвечал. Однако существо, вошедшее с нами в контакт, по-видимому, не было очень развито, поскольку оно не сообщило ничего важного ни в тот день, ни впоследствии и его проявления всегда имели до некоторой степени характер низкопробных шуток. Самым замечательным в них была огромная физическая сила, продемонстрированная в некоторых случаях. Он часто швырял тяжёлую мебель и иногда значительно её портил, хотя никому из нас не был нанесён физический вред. Один из друзей, настроенный особенно скептически, получил по ноге тяжёлой каминной решёткой из меди, однако я полагаю, что он сам это спровоцировал.
Проявление яростной силы.
После второго сеанса и впоследствии мы клали руки прямо на стол или по крайней мере так начинали, потому что через несколько мгновений он, как правило, пускался в такую сумасшедшую пляску, что мы могли к нему прикасаться лишь время от времени. На третьем сеансе (если это слово применимо к вечеру, прошедшему в основном в беготне из одного угла в другой с целью избежать ударов различных предметов обстановки) наш маленький стол был изрядно попорчен. В момент относительного покоя, когда мы могли держать руки на столе, снизу послышалось странное гудение и на пол упал какой-то маленький предмет. Его подняли и увидели, что это был болт. Мы спрашивали себя, где «духи» могли найти такой предмет и почему они принесли его сюда. То же гудение повторилось ещё два раза, и мы получили ещё два болта, но даже тогда мы ещё не понимали, что происходило.
Вдруг мы вздрогнули от того, что я не могу выразить иначе как очень сильный удар ноги по внутренней поверхности стола, отчего он метнулся вверх и чуть было нас не опрокинул. Эффект был в точности такой, как если бы по нему с огромной силой ударяли ногой, обутой в тяжёлый башмак. Удары повторялись три или четыре раза, быстро следуя один за другим, отчего крышка стола отвалилась от ножки. Ножка продолжала вальсировать в одиночестве, между тем как крышка упала на пол и, конечно, не для того, чтобы лежать неподвижно. Если вы возьмёте монету и закружите её на гладкой поверхности, то она начнёт медленно, будто колеблясь, кружиться, пока не упадёт. Именно так кружился на полу наш стол, и двое здоровых мужчин, встав на колени и изо всех сил пытаясь остановить его движение и положить на пол, были отброшены в сторону с большой, как казалось, легкостью.
Удары ногой снизу продолжали раздаваться с прежней силой, в то время как мы держали стол как можно ближе к ковру, так что их виновник, кем бы он ни был, мог наносить удары сквозь ковёр и пол комнаты без всякого труда. Как только сеанс закончился, мы осмотрели стол и поняли, что происходило. Существо, игравшее с нами, очевидно, хотело отделить крышку стола от нижней части и сумело каким-то образом выкрутить из него три болта, как будто с помощью отвертки. Но четвёртый, заржавевший в дереве, не поддавался; этим и объясняются удары ногой, от которых стол разбился.
Эти проявления колоссальной силы во время сеанса, конечно, не являются исключением. В своём рассказе о сеансе, имевшем место весной 1870г., Роберт Дейл Суэн замечает: «Тогда – возможно, усиливаясь в темноте, – началась демонстрация неведомой мне физической силы. Я не думаю, что самый сильный в мире человек был бы способен сделать подобное – бросить стол с такой силой. Мы все почувствовали, что одного удара этого существа было достаточно, чтобы мгновенно убить любого из нас».
Проявление неизвестной силы.
Эти явления, вошедшие в мою жизнь таким неожиданным образом, разумеется, не произвели бы никакого впечатления на опытного спирита, но для меня они были исключительно интересными. Они происходили в моём собственном доме, в них не был замешан профессиональный медиум, и всякое подозрение на обман бесспорно отвергалось. Итак, у меня были некоторые несомненные абсолютно новые факты, которые требовали изучения. В то время я не знал о существовании обширной литературы по этой теме и даже не надеялся посредством такого исследования найти какое-то доказательство жизни после смерти. До сих пор я имел просто доказательство существования невидимого разума, способного пользоваться огромной силой, природа которой была совершенно отличной от всего того, что признавала наука. Именно эта сила меня и интересовала, и моим самым большим желанием было выяснить, существует ли метод, который позволил бы использовать её для общего блага.
В этих исследованиях на дому мы недалеко продвинулись. Моя мать боялась за мебель, и, уступая ей, мы просто прекращали сеанс, когда силы начинали чрезмерно неистовствовать, и возобновляли его в установившейся тишине. У нас не было ни осмысленных стуков, ни конкретных голосов. Вся коммуникация всегда ограничивалась действиями стола, который наклонялся или поднимался. По-видимому, то существо было вполне согласно на опыты, но только в привычных для него рамках. Например, однажды вечером нам пришло в голову спросить, может ли стол подняться в воздух, если мы не будем держать на нём руки. Он быстро ответил, что может это сделать и сделает. Поэтому мы поспешили отступить и увидели, как стол поднялся на такую высоту, что его ножки находились в метре от пола, причём он был в полной недосягаемости для кого-либо из присутствующих. Он оставался висеть в воздухе приблизительно с минуту, и даже больше, затем плавно опустился на ковёр.
Свет.
Часто появлялся различного рода свет, но, как правило, он производил на нас меньше впечатления, когда вызывался намеренно, чем когда появлялся во время других явлений. Он был различных типов: а) мерцающие огоньки, похожие на светлячков, плясавших на наших руках и вокруг них, когда они лежали на столе; б) бледные сияющие пятна диаметром в несколько дюймов и часто в форме полумесяца; в) яркие вспышки, подобные молнии; однажды такая вспышка пересекла комнату, перевернула растение в горшке, на котором остались явные следы ожога, очень похожие на те, которые, как я думаю, оставила бы молния. Первая и третья разновидности производили на нас впечатление чего-то электрического, в то время как вторая имела скорее фосфорицирующий характер. Мы не наблюдали ничего такого, что можно было бы в полном смысле назвать материализацией, хотя между нами двигались какие-то тёмные фигуры. Эти явления обычно возникали при свете камина, и один раз было несколько очень непохожих на все остальные явления – при свете дня. Казалось, что комната была заряжена какой-то силой, подобной электричеству. По крайней мере в течение часа после окончания сеанса мебель продолжала таинственно поскрипывать и цветочный столик несколько раз удалялся на два или три фута из своего угла уже после того, как на него поставили горшок с цветком.
Во всём происходящем сообщения имели лишь второстепенное место. Казалось, что тому существу, кем бы оно ни было, трудно было долгое время сдерживать свои богатые природные силы, подчиняясь нудной диктовке сообщения посредством движения стола. Мы сделали много попыток получить таким образом точные сведения, но безуспешно. У нас всегда было впечатление, что оно безумно забавляется и находится в состоянии слишком большого возбуждения, чтобы вести себя терпеливо или последовательно. Часто стол энергично и неутомимо танцевал, пока мы что-нибудь пели или играли (всё равно что). По-видимому, его любимой мелодией был хорошо известный гимн спиритов «Соберёмся ли мы у реки», и иногда, если явления казались нам недостаточно сильными, а их характер вялым, стоило только запеть эту мелодию, как в поведении стола появлялось больше энтузиазма и энергии. Случалось, что его поведение было явно недоброжелательным, и когда нам удавалось получить от него сообщение, оно не всегда было логическим или истинным. Казалось, оно было способно причинять неприятности. Однажды, когда я разоблачил ложность одного сообщения, стол прыгнул прямо на меня и, конечно, сильно меня ударил бы, если бы я не схватил его на лету. И даже после, когда я держал его в воздухе, он яростно дёргался, пытаясь меня достичь. Моим друзьям пришлось силой оттащить его от меня, как какое-то свирепое животное. Но после нескольких таких вспышек его сила и гнев, по-видимому, утихли, и оно стало безобидным.
Профессиональные медиумы.
Вдохновлённый этими опытами, я стал продолжать свои исследования. Скоро я открыл, что этой теме посвящены книга и периодические издания и что я мог продвинуться в своих исследованиях гораздо дальше, если бы вошёл в контакт с настоящими медиумами. Я присутствовал на многих публичных сеансах и видел много интересного, однако скоро я обнаружил, что наиболее любопытные и удовлетворительные результаты можно получить только на закрытых собраниях при небольшом количестве людей и в обстановке гармонии. Поэтому я устраивал частные сеансы, нередко приглашая к себе медиумов. Дома я мог быть абсолютно уверен, что явления не вызывались какими-то механическими устройствами. Итак, я вскоре приобрёл весьма значительный опыт и мог с полнейшей уверенностью сказать, что по крайней мере некоторые из этих явлений были следствием деятельности тех, кого мы называем умершими. Я встречался с медиумами всякого рода, хорошими и дурными. Среди них были люди серьёзные и энтузиасты, горячо желавшие помочь исследователю разобраться в таких явлениях. Одни были до невероятного невежественны и необразованны, хотя довольно честные; другие производили впечатление слащавости и не заслуживали большого доверия. Тем не менее, приобретя небольшой опыт, я научился быстро определять, кому можно доверять, и я соответственно ограничил свои исследования. Я продолжал вести их много лет и за это время видел много странного, что несомненно показалось бы невероятным тому, кто не знаком с этой областью, если бы я попытался описать увиденное. Может быть, по ходу текста я дам некоторые примеры, которые могут служить подходящей иллюстрацией для нашей классификации. Но для того, чтобы привести их все, потребовалось бы написать гораздо более объёмистый труд, чем этот. Перейдём теперь к нашей классификации.
ГЛАВА 26. ИССЛЕДОВАНИЕ ТЕЛА МЕДИУМА
Очевидно, что для умершего, желающего войти в контакт с физическим планом, самое удобное – это использовать физическое тело, если он может найти такое. Этот метод не требует изучения новых и сложных процессов, как в случае материализации. Умерший просто входит в тело, которое ему предоставляется, и пользуется им точно так же, как пользовался своим. Одна из характерных особенностей медиума – это способность его начал отделяться друг от друга. Поэтому он может уступить своё тело, чтобы им пользовалось другое лицо, нуждающееся в нём, и обычно он соглашается на это добровольно. Он может отдавать своё тело либо частично, либо полностью; иначе говоря, медиум может оставаться в сознании как обычно и тем не менее позволить другому пользоваться своей рукой для автоматического письма. Иногда таким же образом используются его голосовые связки, в то время как его тело остаётся в его власти и он прекрасно понимает, что говорится. С другой стороны, он может оставить своё тело, точно так же, как он это делает во время сна, позволив умершему войти в покинутое жилище и наиболее полно им воспользоваться. В последнем случае медиум совершенно не сознаёт того, что говорится или делается; и если он даже наблюдает за происходящим посредством астральных чувств, как правило, он не сохраняет об этом никакого воспоминания, когда вновь овладевает своим физическим мозгом.
Речь в состоянии транса.
Одна из популярных разновидностей спиритизма почти всегда имеет дело с этой фазой медиумических способностей. Для многих спиритизм – это просто религия, и они собираются в воскресенье вечером послушать речь в состоянии транса точно так, как люди, принадлежащие к другим сектам, приходят в церковь слушать проповедь. И такая заурядная речь в трансе ничем не отличается от заурядной проповеди, в смысле своего интеллектуального значения. Её тон обычно более неопределённый, но и более доброжелательный. Однако увещевания духов, как правило, следуют тому же направлению, что и при обычной проповеди. Вообще можно сказать, что ни там, ни здесь вы не услышите ничего нового, те и другие продолжают давать нам советы, которые мы привыкли читать на обложках наших классных тетрадей: «Делайте добро, и вы будете счастливы»; «Дурные знакомства вредят добрым нравам» и т.д. Однако причина, почему эти правила повторяются извечно, заключается просто в том, что они всегда верны. Если люди, которые не обращают на них внимания, когда они написаны в тетради, начинают в них верить и действовать в соответствии с ними, когда они произносятся умершим или выстукиваются ножкой стола, тем лучше для этих людей, получающих свою духовную пищу в той форме, в какой она для них удобоварима.
Речь в состоянии транса в своей обычной форме – явление, естественно, менее убедительное, чем многие другие, поскольку нельзя отрицать, что, при самом поверхностном знакомстве с театральным искусством, человек заурядного интеллекта способен симулировать состояние транса и произнести посредственную проповедь. Я был свидетелем некоторых случаев, когда перемена в голосе и поведении была настолько полной, что казалась сама по себе очень убедительной. Мне приходилось слышать, как медиум говорил на неизвестном ему языке или о предметах, которые выходили за рамки его познаний, так что подлинность явления была несомненной. Но с другой стороны, я слышал и такие речи, в которых вся пошлость, все грамматические и фонетические ошибки невежественного медиума воспроизводились так точно, что трудно было не распознать в нём обманщика. Случаи, подобные последним, как доказательство не имеют никакой цены, и тем не менее я понял, что даже тогда следует быть милосердным и не выказывать медиуму своё сомнение. Я знаю, что, во-первых, медиум привлекает к себе умерших того же типа, что и он сам, которые не отличаются от него по своему уровню развития и культуры. Во-вторых, всякая коммуникация, которая возможна для нас через медиума, неизбежно и в большой степени окрашена его личностью и поэтому вполне может выражаться в его стиле и привычным для него языком.
Автоматическое письмо.
Те же замечания относятся и к случаям автоматического письма. Иногда умерший в достаточной степени владеет телом медиума, чтобы писать в ясной и характерной для него манере, которую невозможно спутать с чьей-либо другой. Однако чаще такое письмо бывает компромиссом между его способом выражения и манерой медиума, и очень часто оно превращается в почти неразборчивые каракули. Ещё я наблюдал случаи, когда подлинность письма подтверждалась либо языком, на котором послание было написано, либо его содержанием. Некоторые любопытные примеры письма делают теорию обмана совершенно несостоятельной. Например, я видел, как страница заполнялась буквами в несколько минут, однако буквы были направлены в другую сторону, так что для того, чтобы прочитать её, нужно было зеркало. В другой раз перед сеансом с мадам Дженкен (более известной под своим девичьим именем Кейт Фокс; в 1847г. ещё маленькой девочкой она открыла, что стуки разумно соответствовали задаваемым вопросам; она стала основательницей современного спиритизма) я видел, как её младенец, которому было приблизительно двенадцать месяцев, взял в свою ручку карандаш и твёрдым почерком быстро написал послание одного умершего. Я не могу сказать, чей разум направлял руку младенца, но это, конечно, не был разум законного владельца руки, так же несомненно и то, что его мать была здесь ни при чём, поскольку, пока ребёнок писал, она держала его далеко от себя.
Личный Архангел.
Очень часто люди, которых ни в каком другом смысле нельзя назвать медиумами, бывают подвержены особым влияниям. Многие имеют привычку принимать послания личного характера, написанные их собственной рукой. Среди них огромное большинство придаёт этому совершенно преувеличенное значение. Сколько раз почтенные дамы заявляли мне, что всё теософическое учение не представляет для них ничего нового, поскольку им всё открыл их личный учитель, который, разумеется, является личностью блестящей, обладающей сверхчеловеческой силой и познаниями, не менее чем Архангел по своему положению. И когда мне случается изучать такой случай, я, как правило, выясняю, что «архангел» – это какой-то почтенный умерший, которого наставили или же который самостоятельно открыл для себя некоторые факты относительно астральной жизни и эволюции. Он находится под глубоким впечатлением, что стоит лишь ему распространить в мире свои познания, в результате произойдёт радикальная перемена в жизни всего человечества. Поэтому он ищет и находит впечатлительную даму, которую он убеждает в том, что она должна выполнить великую задачу, посвятить ей всю жизнь, что потомки будут благословлять её имя и т.п.
Всё это почтенный товарищ проповедует, как правило, совершенно серьёзно. Он познал теперь некоторые элементарные законы жизни и не может не чувствовать, насколько иной могла бы быть его жизнь и поведение, если бы он узнал об этом ещё на физическом плане. Из этого он заключает – и совершенно справедливо, – что если бы он смог заставить весь мир разделить его верование, то на земле произошла бы великая перемена. Однако он забывает, что почти всё, что он имеет сказать, проповедовалось уже тысячи лет назад и что, когда он жил на земле, он обращал на учение не больше внимания, чем, возможно, другие люди на его теперешнее разглагольствование. Повторяется всё та же старая история: «Если они не слушали ни Моисея, ни пророков, то они вовсе не будут убеждены, даже если мёртвый воскрес бы среди мёртвых».
Очевидно, немного здравого смысла и самое поверхностное знакомство с литературой по этой теме избавили бы этих добрых дам от иллюзорной веры в то, что они получили небесную миссию. Однако тщеславие – порок трудно обличимый, а его корни глубоки, и идея избранника, для того чтобы принимать божественное вдохновение, является, как мне кажется, для некоторой категории людей источником радости. Обычно такие коммуникации далеко не охватывают всё теософическое учение; возможно, в их основе лежат его какие-то отдельные положения и гораздо чаще несколько туманных общих положений, более или менее связанных с теософией.
Иногда дающий наставления бывает живым человеком в своём астральном теле (обычно это уроженец Востока), и в этом случае совершенно естественно, что его учение имеет налёт теософии. Нужно помнить, что теософия – это самое старое мировое учение и что общие черты его системы хорошо известны везде, где не господствует крайнее философское невежество, являющееся, по всей видимости, последствием христианства. Поэтому нет ничего удивительного в том, что всякая более глубокая и более разумная теория имеет что-то общее с теософией. Но конечно, очень редко можно найти систему, которая обладала бы такой точностью и совершенством, как данная нам Учителями мудрости через их ученицу мадам Блаватскую.
Представляется, что умершему легче пользоваться для письма рукой медиума, когда она лежит на планшетке. Однако этот вид контакта не всегда принадлежит к той категории, которую мы рассматриваем в данный момент. Иногда кажется, что планшетку заставляет двигаться рука медиума, между тем как она направляется другим разумом, поскольку письмо зачастую оказывается написанным на языках, неизвестных медиуму. Однако в других случаях создаётся впечатление, что она скорее движется под рукой, а не с рукой, и это наводит на мысль, что она заряжена витальной силой, исходящей от руки медиума, точно так же как в случае со шляпой на столе, о которой мы говорили раньше. В этом случае движения планшетки могут направляться другой, частично материализованной рукой, и тогда явление будет принадлежать к нашей третьей категории.
Рисунок и живопись.
Автоматический рисунок и живопись имеют точно такую же природу, как и письмо, хотя такие явления вручаются гораздо реже, поскольку сама способность к искусству свойственна людям гораздо в меньшей степени. Тем не менее иногда умерший имеет талант быстро рисовать и может изобразить милый пейзаж и сносный портрет, пользуясь рукой медиума, хорошо поддающегося впечатлениям. Некоторые медиумы сделали своим ремеслом получать таким образом портреты умерших, и, кажется, это дело хорошо оплачивается. Я сам видел одну сносную работу, выполненную таким образом, однако она не может сравниться с такой, которая выполняется материализованной рукой умершего, или же посредством преципитации. Бывают случаи, когда портреты создаются живым человеком, который сам одарён ясновидением; однако это не является примером медиумизма и поэтому не входит в нашу категорию.
Следует помнить, что для того, чтобы изобразить портрет умершего посредством какого-то из этих методов, вовсе не обязательно, чтобы он присутствовал рядом, хотя может быть и так. Но когда оставшиеся в живых друзья собираются для спиритического сеанса в ожидании и с горячим желанием получить портрет умершего, их мысль так сильно окрашена этим желанием, что образует в астральной материи его очень чёткий образ. Естественно, что этот образ ясно виден для любого приходящего из загробного мира, так что ему легко нарисовать портрет по этому образу. Верно также и то, что такая сильная мысль не может не привлечь внимания умершего, который является её объектом. Поэтому вполне вероятно, что он приходит посмотреть на происходящее. И следовательно, весьма возможно, что он присутствует, хотя портрет вовсе не является доказательством этого факта.
Персонификация.
Я использую этот термин в том техническом смысле, который хорошо понятен лицам, изучавшим эти явления. Я не забываю, что он применяется также в отношении медиума-обманщика, который выдаёт себя на глазах присутствующих за воплощённого духа. Однако здесь я рассматриваю совсем другие случаи. Все, кто присутствовал во время речи в состоянии транса, замечали, как меняется выражение лица медиума и как у него появляются все мельчайшие особенности манер, свойственных человеку, говорящему через него.
Есть случаи, когда перемена и адаптация идут ещё дальше и возникает очень чёткое преображение черт медиума. Иногда это преображение только видимое, а не реальное; в этом случае интенсивное усилие вдохновляющей личности выразить себя через медиума имеет гипнотическое действие на друга, у которого появляется иллюзия, что он действительно видит перед собой черты умершего. Такое явление, разумеется, носит субъективный характер, и фотография медиума, снятая в этот момент, отразит его обычное лицо.
Однако иногда перемена реальна, о чём можно судить по фотографии. Это явление может быть вызвано двумя способами. Я наблюдал по крайней мере видимое изменение черт медиума, и происходящее, наверное, нельзя лучше описать, нежели как частичную материализацию маски; иначе говоря, те части лица медиума, которые довольно хорошо соответствовали чертам желающего воплотиться, оставались прежними, в то время как другие, совершенно неподходящие, покрылись тонкой маской материализованной материи, которая превратила их почти в совершенную имитацию оригинала, хотя и в несколько увеличенном виде. Однако я наблюдал и другие случаи, когда воплощённое лицо было гораздо меньше лица медиума и точная имитация, полученная в результате, была несомненно связана с изменением черт медиума; очевидно, это покажется совершенно невозможным тому, кто не изучал этого вопроса, поскольку большинство среди нас вообще не признаёт исключительную способность физического тела к изменению и не имеет никакого представления о том, с какой легкостью при некоторых условиях оно может измениться.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |