Трудный сентябрь 1 страница

1. Первый блин не всегда комом.

Доставку военных грузов в Словакию руководство АДД поручило 4-у гвардейскому Гомельскому авиакорпусу под командованием генерал-майора авиации Г.С.Счётчикова (заместитель по политчасти полковник И.Л.Куликов, начальник штаба полковник С.П.Ковалёв, главный инженер инженер-полковник А.М.Аквильянов, главный штурман полковник Г.П.Молчанов).

Корпус создавался в мае 1943 года на базе 4-й гвардейской авиадивизии (бывшая 222-я), которая была сформирована в соответствии с приказом НКО от 3 июня 1942 года. Соединение формировали: командир полковник Ф.В.Титов, комиссар Герой Советского Союза И.И.Кожемякин, начальник штаба полковник С.П.Ковалёв.

В авиадивизию вошло три авиаполка: 16-й, 37-й и 125-й. Все они получили боевую закалку на фронтах войны и были вооружены прекрасными по тем временам двухмоторными бомбардировщиками Б-25 американского производства.

222-ю авиадивизию включили в состав 1-го бомбардировочного авиакорпуса ВВС Красной Армии. С августа 1942 года, завершив переучивание, авиаполки начали боевую работу днём. Это привело к излишним потерям. Хороший бомбардировщик использовался явно не по назначению. Это было не по-государственному. Ставка приняла решение ввести авиадивизию в состав авиации дальнего действия. Заслуживает внимания сам факт передачи соединения в состав АДД.

Добившись от Верховного принципиального согласия на передачу авиадивизии в его хозяйство, А.Е.Голованов решил познакомиться с руководством соединения. Командир и комиссар появились в кабинете командующего с небольшим опозданием. Титов доложил. Александр Евгеньевич обвёл вошедших изучающим взглядом, затем строго спросил:

- Почему опоздали на пятнадцать минут?

- Товарищ генерал, мы были у своего непосредственного начальника, он нас и задержал.

- Ну да, для вас я ещё не начальник, но дело в том, что для меня вы уже подчинённые.

С этими словами Голованов встал, подошёл к сейфу, дверца которого была открыта, достал лист бумаги.

- Вот резолюция наркома обороны о передаче вашей дивизии в авиацию дальнего действия. На правах вашего непосредственного начальника предлагаю сесть и ознакомиться с документом.

Сели. Ознакомились. Вначале Титов, затем Кожемякин.

- Теперь распишитесь!

Расписались.

- Приказ народного комиссара будет у вас через несколько дней, а сейчас…

Резкий телефонный звонок прервал Голованова. Беря трубку и вставая, он, словно извиняясь, произнёс: «Это из Кремля!». Титов и Кожемякин поднялись со своих мест. В кабинете стало так тихо, что совершенно чётко был слышен чей-то голос в трубке.

- Товарищ Голованов?

- Да, я слушаю.

- С вами будет говорить товарищ Сталин.

В кабинете стало ещё тише. Титов и Кожемякин, впервые попав в столь непривычную обстановку, стояли, затаив дыхание.

- Здравствуйте, товарищ Голованов!

- Здравия желаю…

- Сегодня ночью надо послать дивизию, вооружённую американскими самолётами, в помощь Волховскому фронту.

- Но, товарищ Сталин, я её ещё не принял.

- Вот и хорошо: примите в бою!

- Значит в интересах Мерецкова?

Несколько секунд Сталин молчал, затем чётко произнёс:

- В интересах Родины, товарищ Голованов! До свидания.

Александр Евгеньевич положил трубку.

- Всё слышали? Немедленно возвращайтесь к себе, через час, максимум два, получите боевую задачу.

Так авиадивизия, ещё до официального приказа, стала выполнять задания командующего АДД.

Включившись в боевую работу в составе авиации дальнего действия, личный состав авиадивизии своими фронтовыми делами быстро завоевал авторитет и славу. В истории соединения немало ярких боевых эпизодов, проявленных личным составом при выполнении разнообразных заданий. Все они отразились в коллективной награде: 26 марта 1943 года приказом НКО СССР № 138 222-я авиадивизия была преобразована в 4-ю гвардейскую.

Как раз в эти дни на имя командования соединения пришли посылки с авиационными наручными часами для штурманов и сопроводительное письмо к ним. Оно было написано от имени Ассоциации американских сотрудников Амторга и датировано 24 марта (документ № 46). Командиры и политработники довели содержание этого письма до всего личного состава, а подарки вручили наиболее отличившимся в боях штурманам.

Сегодня, когда у нас в стране спадает покрывало слишком предвзятой оценки советско-американского сотрудничества в годы Второй мировой войны, содержание этого документа подсказывает: надо восстановить историческую правду этого сотрудничества, восстановить обоюдно – им не преувеличивать значение этой помощи, а нам её не преуменьшать.

В мае 1943 года 4-я гвардейская авиадивизия была развёрнута в 4-й гвардейский авиакорпус. Соединение сохранилось, став двухполковым. Ушедший из его состава 16-й авиаполк совместно с 22-м гвардейским составил второе соединение авиакорпуса – 5-ю гвардейскую авиадивизию. Весной и летом 1944 года в авиадивизиях, на базе собственных лётных кадров, было развёрнуто ещё по одному авиаполку – 335-й и 337-й. Их формирование началось с создания необходимого парка машин.

Бомбардировщики Б-25, перегоняемые экипажами 73-й вспомогательной авиационной дивизии, концентрировались на аэродроме её постоянного базирования в Остафьево. Для их приёма решением командира авиакорпуса была создана инженерно-техническая группа. Формировал её старший инженер 5-й авиадивизии М.С.Склизков. В группу вошли представители всех технических специальностей из двух авиаполков соединения, человек десять – двенадцать. Среди них: Н.В.Смирнов, М.А.Рябенко, С.П.Сазонов, Н.Л.Мирский, Е.А.Рачинин и др.

В середине апреля с аэродрома Конотоп группа на «Дугласе» перелетела в Остафьево, где приступила к осмотру и приёму бомбардировщиков Б-25. Помимо этого на самолётах техники произвели небольшое переоборудование, улучшающее их эксплуатацию и условия работы лётного состава в воздухе. По мере отбора машин их перегоняли в Калиновку. Занимались этим экипажи Н.И.Бирюкова и А.П.Сафонова.

В июне 1944 года к боевой работе в составе 4-й авиадивизии приступил 335-й авиаполк, а под флагом 5-й авиадивизии – 337-й.

Боевые успехи личного состава 4-го авиакорпуса к осени 1944 года воплотились в коллективных наградах. Сам авиакорпус и его соединения стали гвардейскими. Авиакорпус и 5-я авиадивизия удостоились почётных наименований Гомельских, а 4-я стала Брянской. Все авиаполки, кроме вновь созданных, также стали гвардейскими и сменили нумерацию: 16-й переименован в 14-й гвардейский, 37-й – 13-й и 125-й – в 15-й гвардейские. Все они удостоились орденов Красного Знамени и собственных наименований: 15-й и 22-й стали Севастопольскими, 14-й – Смоленским, а 13-й – Рославским.

С июня 1944 года штабы 4-го авиакорпуса и 4-й авиадивизии, а также её полки базировались на аэродроме старинного украинского города Умань. В своё время его прославили участники движения гайдамаков Иван Гонта, воспетый Тарасом Шевченко, и Максим Железняк – руководитель крестьянского восстания. Знаменит был город старейшим на Украине сельскохозяйственным институтом и, конечно же, Софийским парком.

Война город почти не тронула. Войска 2-го Украинского фронта, стремясь сохранить Умань, обошли её, зажали противника в клещи, оставив для отступления узкий коридор. По нему немцы и начали откатываться на Запад. К городу подходила одна железнодорожная ветка. Его улицы и дома утопали в зелени. Летом рынок ломился от обилия овощей и фруктов. Райский уголок недалеко от линии фронта!

Аэродром вместил все три авиаполка соединения. Штабы авиакорпуса и авиадивизии разместились в двухэтажных кирпичных зданиях, метрах в пятистах от парка. На нижнем этаже здания штаба авиадивизии расположилась вся инженерная служба К.С.Вартаньяна и кабинет штурмана А.И.Матвиенко. На втором этаже – кабинет командира авиадивизии И.И.Кожемякина и его заместителей: начальника политотдела Н.П.Докаленко, начальника штаба С.В.Усачёва. Личный состав жил преимущественно в частных домах.

5-я авиадивизия с мая 1944 года базировалась на аэродроме Калиновка близ Винницы. Он был построен Герингом для прикрытия ставки Гитлера «Вервольф» («Оборотень»). Бункер главной квартиры фюрера и все службы находились глубоко под землёй, её стены и потолки своей толщиной доходили до пяти метров. Здесь же находились две радиостанции, водокачка, водопровод, электростанция. Гитлеру построили одноэтажный кирпичный дом, обнесли его для маскировки брёвнами. Над сооружением посадили деревья, которые доставляли из Чёрного леса, расположенного южнее Калиновки. Недалеко от аэродрома размещалась штаб-квартира рейхсмаршала Геринга.

Личный состав 14-го авиаполка разместился в Калиновке, в двухэтажном здании школы. Рядом в отдельном здании расположился штаб. В Калиновке обосновался и штаб авиадивизии. Личному составу 22-го авиаполка определили Карделёвку - живописнейшее украинское село, разметавшего свои строения в восьми километрах от аэродрома. Оно славилось сахарным заводом, тихой речушкой, да прудом. Лётный и технический состав жил в щитовых бараках, столовая помещалась в небольшом одноэтажном домике. В кирпичном здании обосновался штаб авиаполка. Здесь же, в Карделёвке, размещался личный состав и вновь созданного авиаполка.

С аэродрома Калиновка соединение с мая 1944 года осуществляло боевую работу в интересах Югославии, доставляя туда без посадки необходимые для НОАЮ военные грузы. Их концентрацией и подготовкой для транспортировки самолётами занималась специальная база НКО № 106 под руководством В.Я.Прянишникова. Через его «хозяйство» шла и заброска в тыл врага разведывательно-диверсионных групп.

К тому времени, когда 4-й авиакорпус получил боевую задачу по обеспечению Словацкого национального восстания необходимыми военными грузами, авиадивизией руководили: командир полковник П.И.Кондратьев, начальник политического отдела П.Д.Резцов, начальник штаба подполковник С.М.Подшибякин, старший штурман подполковник И.Ф.Ивченко и старший инженер инженер-майор М.С.Склизков.

4-й авиакорпус по уровню подготовки лётно-технического состава, имеющего богатейший боевой опыт, а также по оснащённости добротными по тем временам самолётами Б-25, считался самым элитным соединением АДД. Следует добавить, что к этому времени руководство авиакорпуса и личный состав 5-й авиадивизии приобрели, летая в Югославию, и опыт в выполнении специальных заданий. И когда Ставка поставила командующему АДД новую ответственную задачу по оказанию помощи Словацкому национальному восстанию, Голованов, не колеблясь, решил, что наилучшим образом её выполнит личный состав 4-го гвардейского Гомельского авиационного корпуса.

Уже в самом начале этой работы возникла серьёзная проблема. Её отразил в своих мемуарах командующий АДД: «Сталин торопил с доставкой боевого снаряжения в Словакию, действовать нужно было быстро. Решили заправлять топливом самолёты на одних аэродромах, перелетать за снаряжением на базу снабжения (в Калиновку. - А.С) и уже оттуда отправляться к партизанам в Словакию»[74].

Рано утром 3 сентября на стол командира авиакорпуса Г.С.Счётчикова легла шифротелеграмма. Начальник штаба АДД генерал-лейтенант авиации Н.В.Перминов информировал: «Командующий приказал: помимо наряда самолётов для работы в интересах НОАЮ на 4 сентября 1944 года тридцати экипажам сбросить груз на площадку «Три Дуба» (7 км севернее Зволена). Сигнал – буква «Т» световое. Груз берите в Калиновке у Прянишникова. Приказание ему даётся. Горючее в Калиновку должны подать не позже 4 – 5 сентября. Для работы на четвёртое самолёты зарядите в Умани, такая работа, кроме НОАЮ, будет для вас дней на восемь – десять»[75].

Для Счётчикова содержание телеграммы не было неожиданной новостью, тем не менее, он вспомнил выражение Ярослава Гашека: «Не было б войны, если б не вмешался генштаб». Генеральный штаб вмешаться, и теперь надо подключаться к новому направлению в боевой работе.

Приказание действительно не было новостью. Ещё накануне в телефонном разговоре заместитель командующего АДД маршал авиации Н.С.Скрипко в общем плане, без деталей, предупредил Счётчикова, что, по всей видимости, его соединению «придётся держать курс на Словакию».

Прочитав шифротелеграмму, командир авиакорпуса снял трубку телефонного аппарата.

- Я слушаю вас, Георгий Семёнович.

- Машенька, доброе утро! Та заканчиваешь дежурство?

- Да, товарищ генерал.

- Можешь мне к восьми собрать всех моих заместителей?

- Конечно!

- Будь добра, сделай! Кто тебя меняет?

- Зоя Бахтинова, но я успею, я мигом!

Ефрейтор Маша Одинцова. Бархатный голос телефонистки 417-го отдельного батальона связи и радионавигационного обеспечения знали все. Двадцатилетней девочкой она была призвана в армию и в мае 1943 года прибыла в корпус. Это была уникальная телефонистка. Через месяц она по голосу уже знала многих офицеров штаба авиакорпуса, командиров авиадивизий и авиаполков. Вскоре кто-то к её имени пристроил удачную приставку, и стала Маша Одинцова Машей – «золотые ушки».

Через 30 минут в кабинете командира авиакорпуса собрались все его заместители. Кроме них на совещание прибыл и начальник оперативного отдела полковник А.М.Линник. Счётчиков зачитал шифротелеграмму, затем, сделав паузу, сказал:

- Нам доверено ещё одно государственное задание. Его важность надо довести до сознания всего личного состава. Судя по количеству необходимых экипажей на словацком направлении, к боевой работе будем подключать обе авиадивизии, причём основная нагрузка ляжет на Кожемякина. Что касается сегодняшней ночи, то поделим требуемое количество самолётов между соединениями пополам. В связи с тем, что груз для повстанцев находится в Калиновке, экипажам четвёртой авиадивизии перелететь туда, а общее руководство боевым вылетом возложить на Кондратьева. Иван Лукич, настрой всех политработников на разъяснение обстановки в Словакии, а вы, Ковалёв и Молчанов вместе с начальником оперативного отдела готовьте боевое распоряжение. Возьмите шифровку Перминова. Всё!

Серия боевых приказов из штаба АДД в авиакорпус, из авиакорпуса – в авиадивизии, отсюда – в авиаполки, привела в действие сотни людей. Командиры всех степеней, штабные работники, тыловики и связисты, механики, техники, инженеры, политработники и боевые экипажи – все, в рамках своих функциональных обязанностей, стали готовиться к первому боевому вылету.

Что и говорить, работа предстояла сложная, особенно для личного состава 4-й авиадивизии, которая, в отличие от братского соединения, опыта широкомасштабных полётов на спецзадание не имела. Все понимали, что главная тяжесть ложится на штурманов кораблей и все звенья штурманской службы от эскадрильи до авиакорпуса.

В 4-й авиадивизии эту ответственную службу возглавлял тридцатичетырёхлетний А.И.Матвиенко. По тем временам это был образованнейший человек: три курса инженерно-строительного института, Киевская артиллерийская школа, школа штурманов в Ейске, штурманский факультет Военно-воздушной академии.

Война застала Матвиенко в Дягилево под Рязанью в должности преподавателя Высшей школы штурманов. Чем выше поднимался Андрей Иванович по лестнице штурманских должностей, тем меньше…поднимался в воздух. Став штурманом соединения, вообще потерял экипаж, ибо, по штатам военного времени, он в авиадивизии не был предусмотрен. А летать надо и ему, и заместителю командира авиадивизии, и лётчику-инспектору. Стал на «лётное довольствие» в 15-й авиаполк.

Ходить на боевое задание с заместителем командира авиадивизии А.А.Скворцовым было одно удовольствие. Своей мощной и статной фигурой он вселял уверенность всем, кто находился на борту самолёта.

11 апреля 1944 года авиадивизия наносила бомбардировочный удар по стационарным складам горючего в районе румынского порта Констанца. В этом полёте штурман соединения взял на себя роль осветителя. Разведчик погоды донёс: в районе цели многослойная облачность от восьми до десяти баллов. Уже в полёте, анализируя метеообстановку, Матвиенко решил, что при такой погоде с большой высоты цель не обнаружить, выйти под облака не позволит горный хребет, поэтому на Констанцу надо заходить со стороны моря. Скворцов с ним согласился.

За пылающей Одессой облачность стала сгущаться. Вышли на траверз Дуная и стали снижаться. Ватное покрывало пробили на 400 метрах. А ночь была настолько тёмной, что различить, где кончаются облака, и где начинается вода, оказалось делом трудным. Это были жуткие минуты полёта. Найти цель помогли вспышки от стрельбы орудий, стоящих на рейде у Констанцы кораблей. Разворот вправо, выход на объект. Длинная серия зажигательных и цветных светящихся бомб обозначила цель. Экипаж-лидер свою задачу выполнил, обеспечив качественное бомбардирование всему соединению.

Сколько их было подобных лидирующих полётов! Что ни говори, а штурманская служба в авиации дальнего действия – главнейшая. Нахождение и точное поражение цели обеспечивает именно она. И если это важно, при выполнении бомбардировочных заданий, то ещё важнее при тех полётах, которые предстояли. Это хорошо понимал штурман авиадивизии А.И.Матвиенко.

Сразу же после совещания у командира авиакорпуса он пришёл в свой кабинет. Это была небольшая комната с двумя рабочими столами, телефонным аппаратом, солдатской койкой и тумбочкой. На одной стене висела карта района действий, на другой портрет В.И.Ленина. Заместитель штурмана авиадивизии ждал своего шефа. Развернули карту, взяли линейки, цветные карандаши.

- Вот эта горушка, Петя, под названием Герлаховка, высотой 2655 метров – наша палочка-выручалочка. Это будет точка разворота, от неё давай строить все расчёты – высоты, скорости снижения и так далее. Теперь давай промерим расстояние от Умани до точки сброса. Что у нас получается? Ага, восемьсот километров, из них половина над Карпатами. Теперь о главных ориентирах. Это Буг, Днестр, Герлаховка и, конечно же, Ваг и Грон. А здесь, посмотри, по Грону на Банска-Бистрицу, а уже от неё – строго на юг до самой цели. Рисуй маршрут, а я дам команду штурманам полков, чтобы прибыли сюда на подготовку.

Готовились к выполнению задания и другие службы авиадивизии. А весть о предстоящей боевой работе уже облетела авиаполки. В Словакии восстание! С особой радостью её восприняли в 5-й авиадивизии, личный состав которой более полугода оказывал помощь народам Югославии и Польши, уже давно проникся чувством интернационализма и братства. Летая к тем, кто в глубоком тылу у немцев, невзирая на все карательные меры врага, поднялся на борьбу с ним, лётчики осознавали, что там трудно, что патриотам не хватает главного – оружия. И чем большее количество его они доставят, тем мощнее будет сопротивление фашистам, тем меньше своих дивизий Гитлер бросит на восточный фронт, и тем быстрее Красная Армия завершит разгром врага. И вот новый объект помощи – Словакия. С чувством глубокой ответственности взялся личный состав авиакорпуса за подготовку к выполнению важного задания ГКО.

Решением командиров соединений задание на первый полёт в Словакию получили 22-й (5-я авиадивизия) и 13-й (4-я авиадивизия) гвардейские авиаполки. Уже в девять часов утра боевые распоряжения поступили в части.

К.П.Дмитриев, командир 13-го авиаполка, познакомился с ним в кабинете начальника штаба, куда он зашёл после завтрака. А.Г.Анциферов в полку с 1941 года. Зарекомендовал себя вдумчивым и уравновешенным начальником. Обладать такими качествами на весьма неспокойной должности - дано не каждому. Серьёзное отношение к делу выработалось у Анциферова ещё в то время, когда он работал секретарём Заокского райкома комсомола Тульской области, а закрепилось оно в Первой конной армии, в которую ушёл добровольцем на должность командира отдельного взвода конных разведчиков. В авиации приобрёл штурманскую специальность. Для отработки тактических приёмов полка летал на боевые задания, работой штаба руководил умело. Дмитриев знал, что штабное дело в полку в надёжных руках.

Вот фрагмент из боевой характеристики на начальника штаба: «Сумел сколотить свой штаб в передовой в соединении, организовал чёткое управление боевой работой, полк на всём протяжении занимает первое место в дивизии. Не было случая недоработки или недопонимая лётным составом поставленной перед ним боевой задачи по вине штаба. Контролирует боевую работу штаба в воздухе. Лично совершил девять самолётовылетов»[76].

Поздоровавшись с командиром полка, Анциферов протянул ему боевое распоряжение. В нём говорилось: «13-му гвардейскому авиационному Рославскому Краснознамённому полку дальнего действия пятнадцатью самолётами выполнять специальное задание по сбрасыванию грузов на точку, что 7 км севернее Зволена и одним самолётом производить подсвет САБ-ми НБП[77] Брезно…Заход на цель с северо-востока, круг над целью левый. Высота полёта по маршруту до рубежа Львов 600 – 700 м., сброс грузов с высоты 1300 м. Высота начала свечения САБ у НБП – 1000 м. На всех самолётах иметь барографы. Связь с ограничением. Связь установить в районе аэродрома, после, до выполнения задания, – режим радиомолчания. Выполнение задания, какой сигнал был на точке наблюдения, на точке сбрасывания и погоду передавать на обратном пути от рубежа Кошице»[78].

Дождавшись, когда Дмитриев закончит чтение, Анциферов сказал:

- Я только что говорил с начальником штаба корпуса, он предупредил, что нам придётся работать с Калиновки.

- Это из-за спецгруза. Ничего хорошего тут нет, перед полётом люди толком не отдохнут. Ты вот что, Алексей Георгиевич, позвони Подшибякину и узнай, есть ли возможность организовать у них предполётную подготовку нашим экипажам, а затем приходи ко мне, я соберу всех заместителей.

Константин Дмитриев командовал авиаполком уже полтора года, заняв эту должность в результате трагического случая. В ночь на 23 февраля 1943 года авиадивизия наносила бомбардировочный удар по железнодорожному узлу Брянск. На задание ушёл и командир авиаполка К.Ф.Катаржин. На правом сиденье у него находился командир соединения Ф.В.Титов. При возвращении в районе Каширы попали в сплошной снегопад, самолёт обледенел и потерял управляемость. Весь экипаж погиб.

В это время Дмитриев был у Катаржина заместителем по политической части. Комиссарил он в полку с первых дней войны. Будучи сам лётчиком, ходил, в меру возможности, на боевые задания. И хотя это, казалось бы, мешало выполнению основных обязанностей, Дмитриев считал, что подлётывать надо, ибо вся партийно-политическая работа, которую он возглавляет и призвана обеспечить главное – успешную боевую работу полка. Её-то и надо знать изнутри. В одной из боевых характеристик на замполита отмечалось: «Всю партийно-политическую работу строит на личном примере. Летая в составе ряда экипажей, сделал десять (на февраль 1943 года. – А.С.) боевых вылетов ночью на самолёте Б-25»[79].

А то, что он не успевал сделать на земле, вытягивал своей энергией и удивительной работоспособностью парторг авиаполка А.В.Поляков – умный во всех отношениях человек, с высокоразвитым чувством гордости за страну и народ, деликатный, рассудительный и заботливый.

Генератором этой заботы о личном составе был сам Дмитриев. Всех командиров и начальников в авиаполку он учил этому и строго спрашивал за бездушие по отношению к подчинённым. Он не уставал убеждать, что люди вершат дела от души, а значит добротно, только тогда, когда видят и чувствуют, что о них заботятся.

Будучи первым человеком в авиаполку, обладая огромной властью, Дмитриев никогда не ставил себя выше других. В работе с подчинёнными он вёл себя как равный с равными – больше советовался, чем приказывал. И поэтому неудивительно, что люди тянулись к нему, шли со всеми своими служебными или личными проблемами. И находили понимание и поддержку. «Батя» - так называли его за глаза. А «бате» было всего лишь 32 года. Одна беда: к этому времени стал трудно переносить длительные полёты. Что-то в организме сломалось, одолевала тошнота.

На совещании с заместителями пришли к выводу, что подготовку экипажей к боевому заданию целесообразно провести не в Умани, а в Калиновке, куда всё равно надо перелетать для подвески грузов.

В период с 12 до 13 часов пятнадцать экипажей перебазировались на аэродром братской авиадивизии. Вполне естественно, что среди личного состава в Калиновке было много знакомых. Большинство лётного состава отдыхало после полёта в Югославию. Встретились на обеде в столовой. Приветственным возгласам и рукопожатиям не было конца. Командование авиадивизии предоставило прилетевшим максимум удобств для подготовки к боевому заданию. Руководители штурманских служб авиадивизий (А.И.Матвиенко и И.Ф.Ивченко), а также авиаполков (А.П.Карпенко и П.А.Полыгалов) работали со своими подчинёнными до ужина.

Шла подготовка к полёту и на аэродроме. Инженерно-технический состав готовил самолёты, а работники специальной базы подвешивали парашютно-десантные мешки. На каждом из них чёрной краской вывели цифры, соответствующие установленному каждому экипажу индексу.

Подвеску грузов на самолёты оформили актом, который свидетельствовал о том, что: «…в присутствии представителя 13-го полка майора Шкода, начальника 3-го отдела специальной базы НКО майора Исаева, начальника артиллерийского склада лейтенанта Чушкина произведена подвеска артимущества, затаренного в мешки ПДМ с парашютами, предназначенного для отправки на цель».

Далее в акте перечислялись фамилии командиров кораблей, номера самолётов и индексы. Всего к отправке в Словакию первым рейсом база подготовила: пулемётов ДШК 5, автоматов ППШ – 250, ПТР – 100, ручных пулемётов ДП – 50, по три комплекта патронов к каждому виду оружия[80].

Пока личный состав ужинал, из Калиновки в Москву на имя начальника штаба АДД ушла шифротелеграмма: «На четвёртое сентября на цель Чехословакии разведчик погоды в 19.30, основная группа в 21.25»[81].

Открыть воздушную трассу СССР – Чехословакия командование авиадивизии доверило молодому, но уже достаточно опытному экипажу 13-го авиаполка А.А.Прилепко. Набрав необходимую высоту, легли на курс. В тёмном небе ярко горели звёзды. Без особого труда вышли на Тарнополь (ныне Тернополь). Через тридцать минут полёта крылья самолёта стали резать отдельные туго скатанные облака. В районе Львова облачность дошла до пяти баллов. Информируя командный пункт авиадивизии о состоянии погоды, экипаж набрал высоту 4300 метров и продолжал идти вперёд. В районе Лиско многослойная облачность достигла десяти баллов. Вскоре впереди через её толщу стали пробиваться периодические вспышки, появились первые признаки обледенения. В Калиновку с борта самолёта ушла очередная информация. Получив её, начальник штаба авиакорпуса Ковалёв приказал вернуть экипаж Прилепко в Калиновку. В Москву ушла ещё одна шифровка: «По маршруту специалистов фронтальные грозы, командир корпуса просит в ночь на 4 сентября утвердить отбой»[82].

Ночевать лётному составу пришлось в малоприспособленных условиях. Прилепко, так и не открыв воздушную трассу, приземлил свою машину, когда все уже отдыхали.

На следующий день после завтрака все пятнадцать самолётов с грузом оружия и боеприпасов для повстанцев перелетели в Умань. Командир авиадивизии, учитывая плохие условия для ночлега в Калиновке, приказал организовать отдых.

После обеда вновь началась подготовка к вылету. Теперь решением командира авиакорпуса общий замысел выполнения боевого задания был несколько изменён. Первым с аэродрома Калиновка вылетает 22-й авиаполк, а через тридцать минут, после взлёта последнего самолёта, стартует первый экипаж 13-го авиаполка с Умани. Учитывая, что она расположена восточнее, разрыв между полковыми группами не менее шестидесяти минут. Калиновкская группа должна была выйти к точке сброса с юга, уманьская - с севера.

В связи с тем, что 22-й авиаполк уходил на боевое задание первым, на него легли обязанности обеспечения выхода на цель всего эшелона самолётов. Предполётную подготовку экипажей проводил командир авиаполка А.А.Баленко. Успех разведчика погоды, лидера и контролёра во многом зависел от штурманов, поэтому их работе на маршруте было уделено основное внимание. В связи с этим главной фигурой на постановке задачи являлся штурман авиаполка П.А.Полыгалов. Его мнение Баленко ценил высоко, ибо штурманом Павел Андреевич был первоклассным.

Большим подспорьем в его штурманском деле стало авиационно-техническое образование и трёхлетняя работа по обслуживанию бомбардировочного вооружения самолёта. Войну, кстати с первого дня, начал в двадцатипятилетнем возрасте. За два года вырос от рядового штурмана до полкового.. От заданий не увиливал даже тогда, когда занял высокий пост, с боевого курса не сходил ни при каких обстоятельствах.

Вся боевая жизнь лучшего штурмана 22-го авиаполка Андрея Полыгалова, в совершенстве владевшего всеми средствами самолётовождения и радионавигации, летавшего днём и ночью в сложных метеоусловиях, не имея ни одного случая потери ориентировки, была насыщена героическими подвигами.

В процессе интенсивной боевой работы появились знания и опыт, которые можно было передать другим. И делал это Полыгалов, судя по служебным характеристикам и результатам боевой работы авиаполка, с высоким качеством. Около 40 штурманов подготовил и вывез на боевые задания Павел Андреевич. Через его руки прошли И.М.Кирилов, Ф.С.Румянцев, Д.И.Нагорнов, В.В.Смирнов, И.А.Булкин, А.И.Махов. Так что знал он свою штурманскую гвардию изнутри. Кто, чем дышит и на что способен - загадкой для него не было. Именно по его рекомендации экипажи обеспечения первого полёта в Словакию подбирались с ориентировкой, прежде всего на штурмана корабля.

Разведку погоды с доставкой груза руководство авиаполка поручило командиру корабля И.Д.Лещенко. Экипаж в авиаполку находился на хорошем счету, ему доверяли ответственные задания, к этому времени он имел более двадцати вылетов в Югославию. А опыт полётов над Карпатами имел немаловажное значение.

Дата добавления: 2015-10-28