В сумерках разума.

Прелюдия. Сонет.

Я полубог - средь равных и таких

Как я. Мы вместе в этом мире

Сражаясь и любя, скользим в эфире

И направляем ход светил земных.

Порою лёгким мановеньем рук

Я изменяю бытия теченье,

Затем творю - то страх, то озаренье.

Но только сны приносят мне испуг.

И каждый сон - как тягостный недуг:

Там жизнь моя - кошмар поблекших красок,

Где суета и тлен замкнули круг

И лиц людских не видно из-за масок

Чудовищных прожорливых зверей

Внутри бетонных нор... Проснись скорей!

Заповедник.

Нат шёл по заповедному району Метрополии, растерянно озираясь по сторонам. Ещё давным-давно он решил непременно посетить это святое для любого из Народа место, но выкроить несколько свободных часов смог лишь сегодня. Шагать на двух вихляющихся нижних конечностях, балансируя и размахивая при этом двумя оставшимися верхними, было абсолютно непривычно, и вдобавок дьявольски неудобно.

Да и само тело Ната в данный момент имело форму, весьма и весьма отдалённую от идеального для любого носителя разума. И ещё этот противный воздух, которым надобно всё время дышать... Однако, этого требовал Этикет.

Всё дело в том, что заповедный район в самом центре Метрополии сохранялся в нетронутом виде вот уже несколько десятков тысячелетий, с тех времён, когда отсюда, с планеты, обросшей тогда как плесенью, километровыми пластиковыми башнями, начался великий поход Народа к другим мирам - за знаниями и достойным местом под чужими звёздами. И поход этот увенчался успехом: всесильная империя Народа, именовавшего себя Одамон, кнутом и пряником подмяла под себя чуть ли не целый рукав Галактики. И неизвестно, чем это всё закончилось бы, - а скорей всего распадом и долгими междоусобицами, если бы не обретённое, наконец, Знание.

В течение нескольких столетий в Империи Одамон научились трансформировать материю и раскрыли потаённые, генетически заложенные природой, способности человеческого тела. Вскорости многие из Народа овладели дивным искусством принимать любую форму, вплоть до сгустка чистой энергии и молниеносно оказываться в любой, по желанию, точке бесконечного Мироздания.

Империя стала просто не нужна, и она тотчас рухнула. Те же из Одамон, кто не пожелали стать полубогами, так и остались прозябать в отдалённых затерянных мирах, где со временем одичали и выродились. Правда, некоторые снова, то здесь, то там, начинали карабкаться ввысь по шаткой лестнице Цивилизации. И тогда к ним являлись кто-нибудь из Одамон - кому было особенно скучно - и разжигали в неокрепших душах религиозные страсти вкупе с оголтелым фанатизмом. Просто так - чтоб не думали, будто в сказку попали...

Впрочем, были у Народа и другие, не менее интересные развлечения. Такие, например, - как поступило семейство Вала1: взять да и разделить диких на несколько подвидов - кому ушки заострить, кого в росте чуток понизить - и лихо стравить между собой... Или дракона самодельного на них пустить... Зато какие потом у них эпосы героические получаются! А баллады о подвигах какие! Заслушаться можно - если язык, конечно, понимаешь... Но чего-чего, а с этим-то, в силу способностей, ни у кого из Одамон проблем не возникало.

***

В заповедном районе Метрополии особо изощрённым этикетом любому существу предписывалась истинная форма тела Предков. Нужно было ходить пешком, дышать атмосферой, поедать белково-углеводную пищу и разговаривать, издавая звуки - причём именно на древнеимперском языке. Также предписывалось вспомнить старинную письменность и иные полузабытые навыки - для пущей остроты ощущений, да и просто, чтоб по-настоящему чтить Память Предков. Тех самых, что верхом на хлипких и уродливых механизмах обрюхатили своим буйным потомством добрую часть данной спиральной галактики.

Нат Фадари неспешно ковылял между огромных нелепых зданий, мысленно жалея своих несчастных пращуров с их корявыми звездолётами, тупыми компьютерами, примитивной торговлей и животным способом размножения.

- Ого! А это что такое?? - Среди витрин бесконечной череды музеев на небольшом, уродливо-краснокирпичном, с потёками раствора, строении, красовалась неряшливо начертаная на куске фанеры вывеска. Даже в окружении всеобщего архитектурного непотребства это смотрелось как шлепок дерьма на девственно-белой стенке, то есть откровенно погано и вызывающе. Вывеска гласила в стиле эпохи Начала Империи:

ВЫ СКУЧАЕТЕ? А МЕЖДУ ТЕМ ТОЛЬКО У НАС!

ПРОЕКТ "СУМЕРКИ РАЗУМА":

В ОДНОМ ИЗ РАЗВИВАЮЩИХСЯ ОТДАЛЁННЫХ МИРОВ ПРОВОДИТСЯ УНИКАЛЬНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ.

И ВЫ ТОЖЕ СМОЖЕТЕ ПРИНЯТЬ В НЁМ САМОЕ АКТИВНОЕ УЧАСТИЕ!

АБСОЛЮТНО БЕСПЛАТНАЯ ЭКСКУРСИЯ В ЭПОХУ ОДИЧАНИЯ И НАЧАЛА НОВОГО ПОДЪЁМА.

ПРОГУЛКА В СУМЕРКИ РАЗУМА!!!

СПЕШИТЕ!!!

Дальше шло уже мелким шрифтом:

На ваш выбор: К мамонтам и холодным пещерам! На строительство Великих Пирамид! В победоносные легионы могучей Византии! Вас ждут торжественные обряды Ацтеков и Майя! Утончённый Китай Танской эпохи! В романтику Ренессанса и Готики! В блистательный Петербург Достоевского!...

Далее шла этакая чехарда из труднопроизносимых тамошних имён и названий достопримечательностей - навроде Треблинки, Шикльгрубера и Заксенхаузена.

И наконец, почти в самом низу, через несколько строчек от "Особенно интересны середина и конец 20 века - эра первых выходов в космос, первых компьютеров и крушения тоталитарных империй", снова шёл крупный шрифт:

ВАШ РАЗУМ НА 15-115 ЛЕТ ВСЕЛЯЕТСЯ В ТЕЛО, ПОЛНОСТЬЮ АНАЛОГИЧНОЕ ДАННОМУ ПРЕДКАМ. ПРИ ЭТОМ ВЫ НЕ ПОМНИТЕ СВОЮ ИСТИННУЮ ЖИЗНЬ - ЭТО НЕОБХОДИМО ДЛЯ ЧИСТОТЫ ЭКСПЕРИМЕНТА.

ТАК ВЫ УЗНАЕТЕ ЖИЗНЬ СУМЕРЕК РАЗУМА ВБЛИЗИ И ДАЖЕ ИЗНУТРИ, КАК НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ УЧАСТНИК ИСТОРИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ БУРНО РАЗВИВАЮЩЕЙСЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ!

ТАК ВПЕРЁД ЗА ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ - В СУМЕРКИ РАЗУМА!!!

Вывеска заинтересовала Ната, и неуклюже потянув на себя грубо сколоченную из серых досок дверь, он проник внутрь здания. Там было как-то особенно по казенному неуютно, промозгло и сыро. На тошнотворно-зелёных стенах блестели капельки воды - наверное, крыша потекла. Хотя в Заповеднике дождей никогда не бывает... Одним словом, изнутри хибара выглядела не менее омерзительно, чем снаружи. Наглядный пример полной гармонии упаковки и содержимого.

А посреди всей этой неухоженности, под мерцающим примитивным светильником громоздилась серая каменная тумба - нечто вроде стола с красной большущей кнопкой посередине и кованым железным кольцом рядом. К кольцу массивной ржавой цепью прикован толстенный потрепанный фолиант в кожаном переплёте - по всей видимости, каталог услуг конторы и инструкция по пользованию кнопкой. Впрочем, при ближайшем рассмотрении так оно и оказалось.

В инструкции вкратце пояснялась история того дикого захолустного мирка - от пещер и ледников до первых межпланетных перелётов. О дальнейшем и, наверное, не менее интересном ходе событий почему-то умалчивалось. Приводились подробные карты материков, островов и океанов, особенности каждой эпохи, характеры народов и средний срок жизнедеятельности отдельной особи.

Даны были обязательные условия: экскурсант ни в коем случае не должен самовольно, до истечения срока, прерывать эксперимент, потому что тогда неизбежен сбой тончайшей настройки матрицы, а это чревато полной деструкцией личности.

Несогласным с условиями предлагалось уйти прочь и не создавать толпу. Остальным же - написать разборчиво на последней странице в конце книги своё полное имя и желаемое место, а также эпоху и сроки воплощения. После чего указательным пальцем правой руки аккуратно вдавить в панель управления большую красную кнопку. Аппарат сам подберёт идеальные условия для воплощения там согласно характеру и настроению экспериментатора и занимательный опыт тут же начнётся.

***

Последняя страница была на удивление белой и почти чистой: видимо, её всякий раз меняли по мере заполнения. Сегодня в самом верху красовалось лишь три имени: некий Юул Касар решил прогуляться в какой-то Рим - и ещё сладкая парочка: Атла Гунэ и Теми Шин. Обе собирались в центр самого большого материка планеты, правда почему-то в совершенно различные эпохи.

Из всего предложенного Нату Фадари наиболее понравилось начало компьютерной эры - время полётов в окрестный космос и глобализации планетарной экономики. Романтика едва только расцветающей цивилизации манила и завлекала. Захотелось даже побыть там чуточку подольше, нежели длится жизнь среднестатистической особи - и поэтому Нат написал в строке "срок" не 65, как рекомендовалось, а аж целых 80 местных лет. И страну выбрал тоже ничего - отнюдь не самую последнюю в том прогрессирующем мире.

После чего нажал кнопку, и на разум обрушилась вселенская тьма.

Чтоб тебе жить в эпоху перемен!

Промозглой и дождливой осенью 1992года от Рождества Христова цены снова скакнули к космическим высотам. Куцей пенсии хватало лишь на две недели тоскливой и безрадостной жизни - и то, если экономить на сахаре и молоке. Хлеб с маргарином, да слабо-коричневатый чай - вот порою и вся скудная пища Натальи Сергеевны Фёдоровой в остальные две с половиной недели календарного месяца.

Семидесятилетняя старушка тоскливым и сумрачным утром стояла у треснутого во всю раму окна и беззвучно плакала, в который раз проклиная окаянную жизнь и безалаберных правителей, по накатанной ещё до них колее скативших страну в полуанархию и оголтелый сквалыжнический хаос.

Порой, вспоминая, Наталья Фёдорова искала в прожитой жизни - а было ли счастье? - И, увы, не находила его. В детстве - самом раннем - отца увели с собой какие-то грозные злобные дядьки в шинелях и сапогах, потом школа - и несмываемое клеймо - "дочь врага народа". Ещё была долгая война, жестокая и беспощадная и к врагам, и к своим...

Был и муж, Василий... Демобилизовавшись, запил белую горькую как прорва, и часто, будучи нетрезв и яростен, срывал всю накопившуюся злобу на ней, Наталье. Неделями в синяках ходила, пудрила их перед работой....Так и умер он от вина, не приходя в себя, в шестьдесят третьем...

Дети - пятеро. Нет - четверо, один умер маленьким, - в полтора годика простудили в больнице, а потом ввели не то лекарство. Остальных удалось вырастить - где сейчас они? Помнят ли?...Наверно, забыли уже. Не нужна стала Наталья Сергеевна - у них давно уже свои дети и внуки.

Впрочем, своих детей её отпрыски, помнится, частенько приводили - чтобы бабушка с ними посидела, пока они в гости (в кино, на день рождения и т. д.) сходят. Но это было... - Когда? - Вроде бы не так и давно: лет восемь назад... Или даже меньше?

Работа - всё время на нервах, в постоянном напряжении, тревоге... Хрупкой ли женщине выдержать всё это? Наглые домогательства начальников с вечно сальными глазками и резко похотливыми потными щупальцами: она ведь красивая была. Когда-то...

Неудивительно, что в свои семьдесят Наталья Фёдорова выглядит на все сто. И теперь она стоит на третьем этаже своей прогнившей насквозь хрущобы и тихо плачет, смахивая старческую слезу синим клетчатым платочком.

А за окном - гаражи, гаражи и ещё раз гаражи. Наверняка они угнездились здесь ещё со времён Юрия Долгорукого: грязные, облезлые, покосившиеся. А по ночам оттуда доносятся дикие пьяные песни да визгливые матерные вопли. Однажды Наталья Сергеевна увидела поутру как некто выбежал оттуда, из жестяного корявого чрева, зажимая свободной рукой (в другой был отколотый верх бутылки) распоротый бок. И багровою неровною дорожкой стелился кровавый след за ним...

Бабушке грустно и обидно. Давным-давно, где-то в полузабытом пионерском детстве идеологически правильные дяденьки говорили ей, будто бы Бога нет. И Дьявола, стало быть нет тоже... С возрастом вырастало сомнение: как это Дьявола нет, если Ад - вот он! Прямо здесь и сейчас, и не в геенне огненной, а на земле. На родной земле... А где же тогда Бог?

А потом обрушилась великая держава, и власть получили иные, не коммунисты. Теперь она свободна и свобода эта заключается в равноправии выбора: продолжать никому не нужное существование дальше, или околеть сразу.

И поэтому Наталья Фёдорова стоит у окна и вытирает слёзы с морщинистых щёк, в бессилии что-либо изменить. По экрану дряхлого чёрно-белого "Рассвета" бродят бледные тени и говорят что-то о станции "Мир", о новых технологиях и новой России и ещё о многом и многом. Телевизор монотонно бубнит своё в дальнем углу комнаты.

***

Пройдёт ещё семь лет и Наталья Сергеевна, оставаясь по-прежнему в здравом рассудке, отдаст свою, потом, кровью и унижениями заработанную квартиру какой-то нелепой фирме - за выплату пособия, уход и питание.

Через три года её тихо и аккуратно отравят таллием.

Осознание истины.

Нат Фадари словно ошпаренный выскочил за дверь с перекошенным от злости лицом и диким сатанинским отблеском в глазах.

- Ну, экскурсия, ну мать твою...!!! - Выразился он на чистейшем русском в лучшем стиле конца двадцатого века. Восемьдесят лет, проведённые в хрупком женском теле, годы абсолютного бессилия и ежедневных унижений - явно расшатали уравновешенную психику полубога. Однако всего пару секунд спустя он нашёл силы взять себя в руки и мгновенно успокоиться, а после чего - неспешно продолжить ознакомительную прогулку.

Некоторое время спустя Нату приглянулась ещё одна вывеска - на этот раз без выкрутасов, голографическая - вполне нормальная для имперских времён:

МУЗЕЙ ПЕРВОБЫТНОЙ ЖИЗНИ МЕТРОПОЛИИ.

И здание, над витринами которого эта вывеска призывно мерцала, тоже являлось совершенно обыкновенным для заповедного района: сто этажей пластика, керамики и металла.

А внутри - чего только не было: от каменных топоров миллионолетней давности, и вплоть до округлой палки из чёрного упругого материала, с навешенной глянцевой этикеткой: "Демократизатор примитивный". Глаза Ната Фадари поначалу буквально разбежались по многочисленным раритетным экспонатам, но вскоре чётко сфокусировались на одной из древних бумажных книг, точнее на её тиснёном, с позолотой, заголовке:

ГАЙ ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ.

ЗАПИСКИ О ГАЛЛЬСКОЙ ВОЙНЕ.

...Нечто дьявольски знакомое... Где-то он уже некое подобное имя слышал... Или видел... В голове потихонечку, как просыпающиеся змеи, зашевелились нехорошие предчувствия. Нат Фадари напряг память: он родился уже после крушения Империи и поэтому древнюю историю знал отвратительно. Ничего похожего там вроде бы не находилось... Тогда стал мучительно вспоминать беспросветную гадостную жизнь в женском теле. В голову не приходило ничего кроме всяческой отстойной мути: каких-то бытовых скандалов, пустых мужниных бутылок да сосредоточенно пыхтящего начальника. Хотя нет, поглубже всё же нашлась зацепочка - в школьных годах чудесных. На уроках истории античного мира...

Всё ещё продолжая в глубине души сомневаться, Нат запросил через допотопный монитор связи атлас Метрополии Ранних Времён, - то есть до осушения материкового шельфа и капитальной перестройки континентов в первые имперские века. Даже беглого и поверхностного взгляда на общий вид планеты - снова начавшему по-тихому звереть Фадари было достаточно, чтобы понять всё. Отвратительная догадка подтвердилась строго документально и наглядно: - Та-ак... Вот он и Рим... Юлий Цезарь, значит... Некий Юул Касар известности захотел. Чтоб в школьных учебниках для пятого класса про него, любимого, писали... А эта парочка сладкая - ещё раз вспомнился визит в мерзкое кирпичное здание - стало быть, кровушки родной испить возжелали. Чужой им мало... Атла Гунэ и Теми Шин, амазонки хреновы... Надо же, как скакнули по своим степям: - Аттила Гунн и Темучин1. Потрясатели цивилизаций... Бичи божьи, дьявол их раздери!

Хорош же стал могучий и всесильный Народ Одамон! Чужие миры, видимо, уже насточертело мучить, можно и родными предками как следует заняться?

Семья Вала - Нат продолжая звереть, вспомнил, что даже в двадцатом веке о них что-то упоминалось - или Валар, чёрт их там разберёт... Ведь это они первые начали в открытую потешаться над дикарями, их балладам да молитвам внимать... В недрах разума огненным сполохом сверкнула ещё одна, совершенно уж невероятная догадка:

- Интересно, что же такие за наглецы на старой матушке-Земле объявились? Отморозки, не имеющие вообще ничего святого: даже собственных Древних Предков им не жалко!

На этот раз моментально успокаиваться Нат Фадари вовсе не собирался. Чудовищная, яростная и разрушительная злоба чёрным, черней смолы вихрем клубилась и бушевала под крышкою его черепа. Когда он скорым уверенным шагом возвращался назад к кирпичному зданию, прохожие-туристы в паническом животном ужасе шарахались по сторонам улицы.

Эпилог. Вторая попытка.

Рванул серую дверь на себя - та лишь сдавленно пискнула за спиной - и вперёд, в мрачный зелёный зал с книгой. Даже не глядя в пресловутую инструкцию, Нат решительно написал на белом листе:

Имя: Шоэй Тхан - первое же зубодробительное словосочетание, что пришло в голову.

Место: Земля, дьявол раздери! (последние два слова уже вслух).

Время: До потопа. - Хм... А был ли он, потоп этот? Даже если и не было - организуем, чёрт возьми! Уж я-то разберусь по-свойски, кто там, на матушке-Земле валарить начал...

Срок: - А бес его знает! - Громко, с чувством, сказал Шоэй Тхан и тотчас нажал кнопку.

***

Аппарат был хоть и ветхий на вид, но зато умный по-современному. Он всё понял и сработал как надо.

8-11. 12. 2001.

Дата добавления: 2015-10-28