Я по-настоящему счастлив.

Мало, кто любит свой день рождения. Казалось бы, чего хорошего в старении? К старческому маразму прибавляются боли в суставах, перепады давления и прочее. Но мне сегодня всего лишь восемнадцать, и я могу порадоваться. Настроение было довольно неплохим, не смотря на ветреную погоду. Я потянулся в постели и, встав с нее, обнаружил листок бумаги, который лежал чистой стороной вверх. Опять Джи и его записки? Я улыбнулся. Меня не могла не обрадовать мысль, что он не обижается и снова оставил мне утреннее послание. Я взял в руки листок и ахнул: с листка огромными зелеными глазами смотрел… я. На этом рисунке все было идеально – глаза, скулы, губы. Каждая волосинка была прорисована с огромным умением и старанием. Фрэнк на рисунке был словно живой. В углу рисунка знакомыми острыми буквами нацарапано послание.

«С Днем Рождения, шлюшка. Теперь ты совершеннолетний, и я могу делать с тобой все, что угодно. G.W.». Подпись и подмигивающий смайлик. Я стоял с глупой улыбкой на лице. Щеки горели ярче волос старосты, а в голове не было ни одной толковой мысли.

Одевшись, я пошел на уроки. Только вот Джерарда я нигде не видел. Мое хорошее настроение улетучилось, и я бродил по академии призраком, стараясь ни с кем не сталкиваться. Со скуки я решил почитать доску объявлений. Так, танцы, борьба, пение. Все ерунда. Я хочу факультатив игры на гитаре. Мне ее не хватает. Не хватает того чувства, когда ты перебираешь кончиками пальцев струны, выдавливая звуки, которые сливаются в единую мелодию. Я люблю играть. Да что там, я просто с ума схожу, когда держу в руках инструмент!

Я продолжал разглядывать разноцветные листочки и не заметил, как коридор опустел. Постояв еще немного, я уже хотел уходить, но мне на глаза легли чьи-то руки. Это знакомое дыхание возле уха, аромат, тепло. Джерард. Я узнаю его среди многих. Возможно, мы связаны.

- С Днем Рождения, Фрэнк, - прошептал староста мне на ухо. – Пойдем со мной.

- Мне уже страшно. – Пролепетал я, стараясь идти как можно аккуратнее.

Джерард повел меня по коридорам академии, мы поднимались по ступенькам несколько раз, и несколько раз я чуть не упал, но крепкая рука старосты держала меня, а вторая закрывала глаза. Я услышал скрип двери, и Джи отпустил меня. Мы были на чердаке. Тут было темно, и лишь луч света из небольшого окна освещал небольшое помещение. Мое стандартное представление о чердаках пошатнулось. Я представлял их все грязными, в паутине и страшными монстрами по углам. Но тут стены были устелены светлыми, почти белыми панелями, в углу, под окном, стоял белый диван, который больше был похож на кресло.

- Здесь я провожу большую часть своего свободного времени, - Джи прошелся по комнате, не отрывая взгляд от окна.

Так вот почему я его не вижу после уроков. Интересно, он приводит сюда Би Джея? Словно прочитав мои мысли, Уэй сказал:

- Не люблю, когда кто-то еще находится тут, кроме меня, - он повернулся ко мне. – Но ты стал исключением.

Я улыбнулся. Мне было приятно.

- У меня есть подарок для тебя. - Староста обошел меня и достал из-за угла ярко-зеленую гитару.

Поведение Джерарда, этого эгоиста и заносчивого мудака, меня пугало. Сначала он грозится меня убить, потом он благодарит меня и целует, потом еще раз целует, после приводит в свой «храм», дарит мне гитару, на которой я так хочу поиграть. Что это все значит, твою мать?! Он изменился? Стал терпимее ко мне, хочет быть добрым? Или он сначала запудрит мне мозги, а потом сделает нечто ужасное? Так или иначе, сейчас я не готов адекватно оценивать ситуацию, потому что эмоции взяли верх над мозгом. Я стоял и улыбался, как школьница перед крутым парнем, который втирает ей про звезды с неба и любовь до гроба.

- Сыграешь мне? – Джерард протянул мне инструмент. Я моментально забыл все мелодии, которые знал до этого момента, но уверенно ответил:

- Только если ты споешь.

Рассчитывать на неумение старосты петь было очень глупым решением. Я решил сыграть ему свою любимую лирическую песню, продолжая злорадствовать над старостой, думая, что он не будет знать слов. Но как только я вступил, Джи улыбнулся и запел.

Его голос заставил меня умереть, ожить, вернуться в прошлое, побывать на другой планете и вернуться снова в наш небольшой мир, который сжался до размеров этой комнаты на чердаке. Несколько раз я лажал, затрагивая не те струны, но голос Джи исправлял мои мелкие недочеты. Когда он замолчал, я остался сидеть в трансе до тех пор, пока холодные пальцы Джерарда не дотронулись до моей щеки. Я вздрогнул и улыбнулся, а глаза Джи начали выполнять функцию дементоров, высасывая из меня душу. В этом помещении они были почти черными, а зрачки – слишком широкими. Может, он употребляет? Или в комнате темно? Или я дурак?

- Ты мне нравишься, Фрэнк. – Прошептал староста перед тем, как наши губы сомкнулись.

Я решил полностью отдаться чувствам и ощущениям и просто наслаждался происходящим. Нужно отдать должное - Уэй целуется так же хорошо, как и поет. Его язык прошелся по моим зубам, деснам и, в конце концов, проник в рот. Я чувствовал запах мяты. Он всегда будет ассоциироваться с Джерардом.

Староста вытянул гитару, которая лежала между нами, и положил ее рядом. Она жалобно пискнула и замолчала, а Уэй навалился на меня, тем самым заставив лечь. Оказавшись сверху, он уперся руками в пол, чтобы не слишком придавливать меня. Я не любил быть снизу, когда чья-то тушка приваливает меня, словно куча камней при обвале в горах. Мне постоянно не хватает воздуха, неудобно лежать, потому что колени спутника вечно упираются мне в пах. Но не сейчас. Казалось, что вес Джерарда не превышает вес пятиклассницы. Воздух в легких не кончался, да и мне ничего не давило. Мне ни с кем не было так хорошо, как с Джи. Нежность, которая была в его движениях, прикосновениях и даже в глазах, заставила мой рассудок помутиться, и я забыл, что пообещал себе не бросаться в омут с головой, ведь еще не ясно точно кончилась между нами война или нет.

Рука старосты вытянула мою рубаху из брюк и залезла под ткань, ощупывая мое тело. Холод его рук и жар моей кожи идеально сочетались, и этот контраст был таким же, как и между нами. Он – холодный и неприступный, я – веселый и бойкий. Но ведь противоположности притягиваются, ведь так?

Я начал задыхаться и отстранился от Уэя. Он улыбнулся мне в губы и, повернув мою голову, припал к пульсирующей вене на шее. Я охнул, что не осталось без внимания Джи, и он несильно укусил чувствительную кожу на шее. Улыбнувшись, я запустил руку в его волосы, сжимая в кулак. Сейчас чувствительность моей кожи увеличилась в стократ, и я извивался под старостой, который кусал, целовал, вылизывал мою шею, доставляя удовольствие. Да, шея – моя эрогенная зона, и любое прикосновение возбуждает, а о поцелуях и укусах я вообще молчу.

Тяжело дыша, Джерард поднялся надо мной и поцеловал меня в губы. Я улыбнулся ему, и он вернул мне улыбку.

- Я не хочу заходить слишком далеко, поэтому мне лучше остановиться прямо сейчас. – Староста слез с меня и протянул руку, предлагая мне помощь.

Я схватил его ладонь и поднялся на ноги, а он потянул меня на себя, сократив расстояние. Потянувшись к нему для поцелуя, я и подумать не мог, что староста такой изворотливый. Он вывернулся и чмокнул меня в нос. Это было так мило и по-детски, что я начал громко смеяться. Джи подхватил мой смех, и мы, согнувшись пополам, заливались смехом.

Собрав гитару в чехол, мы вышли из комнаты. Уже за дверью он развернул меня к себе и, поцеловав в лоб, негромко сказал:

- Ты прогулял урок, так что иди в комнату, положи гитару и спрячься где-нибудь. До конца урока осталось пятнадцать минут, - он улыбнулся и добавил: – Еще раз поздравляю.

Он ушел, виляя бедрами, оставив меня наедине с собой.

Я быстро отнес гитару в комнату и сел под классом. Ждать осталось недолго, но я не смог просто сидеть и заснул.

Проснулся я от легких ударов по щекам. Думая, кто этот смертник, я открыл глаза и увидел улыбающегося Майки.

- Поздравляю, Фрэнк, - он пожал мне руку и продолжил. – Желаю много выпивки, девушек, гитар и места для татуировок.

Я улыбнулся.

- Спасибо, Майкс. Отпразднуем мое совершеннолетие соком в столовой?

- Погнали! – он вскочил и побежал вперед, оглядываясь на меня.

Я думал о поцелуе, о Джи. Его глаза и голос сводили меня с ума, а его движения и повадки заставляли низ живота наливаться теплом. Кстати, о нижней части моего тела. Манипуляции старосты с моей шеей подняли бунт у меня в штанах, и как же я расстроился, когда Уэй заявил, что не хочет продолжать. Так вот, я шел с огромным трудом, брюки неприятно прижимали мой член, и мне приходилось широко расставлять ноги, но делать это незаметно.

Мы пообедали и ушли на улицу, где на спортивной площадке парни играли в баскетбол. Ходить я мог уже беспрепятственно – давление в штанах упало и даже дышать стало легче. Мы сели на лавочку и стали наблюдать за игрой. Мое внимание привлек голос старосты, который был одет в майку и шорты. Он и Би Джо шли на площадку. «Что это за странное чувство? Ревность? Фрэнк Айеро, ты же никого не ревнуешь, забыл?» - мой внутренний голос разрывался гневными тирадами, пытаясь привести меня в чувство. Джи посмотрел на меня, а я помахал ему рукой. Он фыркнул и равнодушно отвернулся от меня и начал стучать мячом об землю. Меня это слегка шокировало. Может, у старосты есть брат-близнец, который сегодня затянул меня на крышу и подарил гитару? Более адекватного объяснения его поведения у меня не было. Я поднял свой портфель с земли и ушел со спортивной площадки. Бездумно побродив по территории, я направился к ботаническому корпусу. Вот гад, а?

«Ты мне нравишься, Фрэнк». Моему разочарованию не было предела. Я ударил себя ладонью по лбу. Он же не хочет никому рассказывать о том, что он «неправильной ориентации»! Вот и объяснение его странного поведения. Я решил посидеть в классе, раз в год сделать домашнее задание самому, а не списать у Рэя.

После ужина я пошел в комнату за гитарой. Взяв инструмент, я пошел в комнату Джи на чердаке. Его там точно не было, потому что сегодня борьба. А я - гребанный прогульщик. Я сидел на полу и играл причудливую мелодию с преобладанием мажорных аккордов. На песню с языка слетали некоторые слова, обрывки фраз, и я начал бубнить себе под нос ненавязчивую мелодию о хорошем настроении и отсутствии проблем. Я попробовал взять высокую ноту, но голос сорвался и получился странный хрип. Я начал смеяться и с каждым ударом по струнам, громкость и истеричность моего смеха росли в геометрической прогрессии. Сложив гитару, я пошел в комнату, где парни рассказывали всякие истории из жизни. Я даже не лег спать, а слушал их рассказы. И мне даже было интересно, правда. Я искренне смеялся и поддерживал ребят. Так прошел мой день рождения, и я был по-настоящему счастлив.

Я спасу его.

Руки затекли, ноги не могут пошевелиться. Шея с трудом выдерживала тяжесть моей головы. Я сидел на стуле в странной темной комнате. Мои руки были привязаны к ручкам стула. В голове тикали часы, и на периферии сознания я понимал, что, как только это тиканье прекратится, произойдет взрыв, и мое тело вынесет ударной волной из комнаты. Я попытался позвать на помощь, но мой голос сорвался, и я услышал свой жалобный писк. От безысходности по щекам потекли слезы, а голова опустилась.

В тот момент, когда я уже попрощался с жизнью, я почувствовал холодное прикосновение к моим рукам. Попытавшись разглядеть своего спасителя, мои глаза сомкнулись, и я безвольно упал в руки незнакомца. Он поднял меня и побежал. Человек мчался по длинному коридору, а я болтался в его руках тряпичной куклой. Через минуту раздался хлопок, а за ним последовал громкий взрыв. Я почувствовал прохладный ветер, который подул мне в лицо, немного приведя в чувство. Незнакомец положил меня на землю и накрыл собою, закрывая от осколков. Его тепло было знакомым и таким родным, что я невольно сомкнул руки на его спине. Подняв веки, я увидел карие глаза, в которых отражался огонь от пожара и пламя его души. Я прижался к нему сильнее и… проснулся. Я обнимал одеяло и терся об него щекой. До подъема оставалось еще сорок минут, и я решил принять душ, пока никто не мешает.

Я стоял под струями прохладной воды, стараясь поскорее проснуться. Эти глаза… Я был уверен, что это Джерард. Он был и в первом сне. Бомба, взрыв, он спасает меня. Возможно, это описывает наши с ним отношения. Некоторое время все хорошо, и у нас еще есть несколько запасный спокойных минут для отступления. Мы продолжаем стоять на месте, а время истекает, оставляя нам все меньше шансов на спасение. Потом наступает взрыв – наш поцелуй – и тишина. Обрывки горящего мусора, разрушенное, как и мое сознание, здание. И мы – еле живые и раненые. Поцелуи Джерарда не могут оставить меня равнодушным. Они исцеляют и снова ранят, оживляют, убивают и вновь возвращают к жизни, лишают рассудка и заставляют задуматься. Эти вещи настолько противоречивы, как и мои действия. Я хочу обнять его и оттолкнуть, поцеловать и ударить, быть с ним нежным и жестко кусать его, причиняя сильную боль. А все потому, что он сильно мне нравится, но я не уверен в его резких переменах. Я выбрался из душа и, вытерев тело полотенцем и обмотав его вокруг бедер, начал чистить зубы. Дверь резко открылась, и в ванную ввалился Уэй, обнимая за шею Билли Джо. Щетка выпала у меня изо рта.

- Айеро, выметайся и не мешай нам, - прошипел Джерард. – И шмотки не забудь.

Пребывая в шоковом состоянии, я собрал с пола свои вещи и вышел из ванной комнаты, даже не умывшись. Очнулся я, когда дверь за моей спиной захлопнулась. Я не мог думать. Мой мозг отключился, его дверка захлопнулась, как дверь в ванной, оставив там Джерарда и Армстронга. Съев всю зубную пасту, я выплюнул белую жидкость в угол и зашел в комнату, где уже собирались ребята. Они привыкли к моему плохому настроению и не стали спрашивать, что произошло. А мне так хотелось выговориться. Я бы, конечно, не рассказал всего, но внимание к моей персоне всегда радовало меня. Те чувства, которые были внутри меня сейчас, разрывали на две части. Одна советовала успокоиться и поговорить с Уэем, а вторая кричала о его избиении. Я послал обоих и начал рассуждать трезво. Мы с Джи не встречаемся, значит, он имеет право делать все, что захочет. А свою ревность мне следует засунуть куда подальше. Довольный собой, я пошел на завтрак. Сев за столик, я начал высматривать в толпе Майка. Он был уставшим, но глаза блестели. Когда он сел ко мне за столик, я унюхал запах алкоголя. Нагнувшись к Уэю-младшему, я прошептал:

- Ты что, вчера пил?!

- Да, - неуверенно протянул Майкос. – Прости, что тебя не позвал. Приходи к нам сегодня, хорошо?

- Куда к вам? Вы вообще с ума сошли – пить в академии?! – с каких пор я такой правильный? Компания старосты плохо на меня влияет.

- К нам в комнату. Все равно никто не узнает. – Он мило улыбнулся.

А почему бы и нет? Вот возьму и пойду.

- Хорошо, Майки, - я кивнул. – Зайдешь за мной.

Мы доели завтрак и отправились на уроки. Уэй все время смотрел на меня, потом что-то записывал и снова прожигал меня взглядом. Я тоже иногда бросал на него испепеляющие взгляды. Пусть знает, как меня обижать и трахаться с Армстронгом в ванной.

После урока математики я собирался покурить. Это получалось делать незаметно, и меня никто никогда не застукивал, кроме Уэя. Я всегда думал, что безнаказан. Виною тому - мой юношеский максимализм. Эта черта есть у всех, но одно дело, когда ты имеешь свое мнение и можешь доказать свою точку зрения, а другое, когда ты не хочешь слушать о чем-то другом, что перечит твоему мировоззрению. Именно из-за этого у меня возникают конфликты со всеми. Нет, я могу быть уступчивым, но только, когда это мне на руку.

Я зашел за свой угол и, воровато осмотревшись по сторонам, вытащил сигарету и закурил. Но что-то этот дым мне не пошел, и я закашлялся, выбросив сигарету.

- Будь здоров, Айеро, - насмешливый голос старосты. – Опять куришь?

- Не твое дело, - слишком жестко сказал я. – Иди, беспокойся об Армстронге!

Стоп. Успокойся, Фрэнк. Не нервничай.

- Ревнуешь, да? – Джерард прищурился.

- Отъебись.

- Не матерись, пожалуйста. – Староста поморщился, будто почувствовал противный запах.

- Обязательно! – я собрался уходить, но Джерард перехватил мою руку выше локтя.

Я смотрел на него снизу вверх. Мой гребанный низкий рост. Я пятился назад, пока не наткнулся на стену, ведь я такой смелый. В тот самый момент, когда моя спина врезалась в холодный бетон, Уэй перекрыл мне пути отхождения, поставив ладони на стену так, что обе его руки оказались возле моих ушей. Я моментально покраснел и попытался оттолкнуть старосту, но он перехватил мои запястья и приложил их стене.

- Мне нравится твоя ревность. Это мне льстит. Но, правда, я не вижу смысла в этом.

Его голос завораживал меня, я был похож на кролика, смотрящего на удава. Я уже хотел забрать свои слова обратно, попросить прощения у Джи.

- Уроки кончились, - прошептал он. – Может, на чердак пойдем?

Я кивнул, а он отпустил меня из плена своих рук. Он был грустным. В глазах не было того задорного огонька, который свел меня с ума, на губах была искусственная улыбка, которой я не верил.

Мы залезли в «тайную комнату», и Джи закрыл за собою дверь. Он сел на кровать возле окна и долго смотрел в него. Я сидел неподвижно, боясь нарушить тишину, которую создал Уэй.

- Ты видел пейзаж красивее этого? – неожиданно для меня сказал Джи.

Я подсел ближе к нему и заглянул в окно. Перед нами открывался лес с голыми ветками деревьев. Поморщившись, я перевел взгляд на старосту, который задумчиво смотрел на полосу горизонта, за которую заходило солнце.

- Что случилось? – вырвалось у меня, и Уэй вздрогнул.

- Ты, правда, хочешь это знать?

Перспектива того, что Джи расскажет мне что-то о себе, не могла меня не радовать. Я кивнул, взяв его за руку для большей убедительности.

- Семь лет назад я познакомился с парнем. Мне было одиннадцать, ему - двенадцать. Его семья купила дом рядом с нами. Он постоянно задевал Майки, и я не мог терпеть, когда он плакал у себя в комнате и не говорил мне. Потом я увидел, как тот парень отобрал у него велосипед. Его звали Брайан, кстати. Я вышел во двор и немного подпортил ему лицо. Я в детстве всех бил, - грустно улыбнулся староста. – Потом, примерно через два года, мы с Брайаном подружились. Не помню как, так что не спрашивай. Мы росли вместе, у нас были свои секреты. Он учил меня всему, что знал сам, а я, как его маленький ученик, все запоминал. Однажды, когда мне исполнилось шестнадцать, Брайан повел меня в небольшой бар. Отпраздновать, так он сказал. Мы пришли в этот вонючий кабак и сели за столик. Он ушел покурить. Когда его долго не было, я вышел на улицу, думал, найду его. Повернув голову, я увидел Брайана в объятиях парня. Они целовались. Я увидел такое впервые, и мне до жути хотелось повторить. Не либо с кем, а именно с Брайаном - моим идеалом. Он был моим первым. И так же учил меня всему. А потом он умер, - жестко сказал Джи. – Передозировка. Я просил его не принимать, умолял, бил его, когда забирал обдолбаного из клубов. А он говорил, что больше не будет. Но все повторялось. Потом я уехал в академию, остепенился, перестал заводить беспорядочные половые связи. И вот, год назад мне позвонила его мать. Эти слова я до сих пор слышу в кошмарных снах. «Брайан скончался». Это было настолько сухо сказано, что я засомневался в ее любви к сыну. Я рыдал, ходил, мрачнее призрака. Билли Джо помог мне выйти из глубокой депрессии, но не до конца. А потом появился ты, - его голос стал тише. – И я стал оживать благодаря твоим выходкам. Знаешь, Фрэнк… От того, что человек умер, его нельзя перестать любить, черт подери. Особенно, если он был лучше всех живых, понимаешь?

Я кивнул, хоть это был и риторический вопрос. Джи сжал мою руку и опустил голову. По его щекам потекли слезы, а я не знал, что мне делать. Я просто прижал его к себе и чувствовал, что сейчас будет истерика. И правда, Джи глубоко вздохнул и громко зарыдал. Всегда так – тебя утешают, просят не плакать, а слезы становятся все больше. Мне было жаль его. Его красная макушка была возле моего лица, и я поцеловал его в голову, почувствовав запах краски. Он все плакал, а я нес бессмысленную хрень. Это было нужно, я уверен. Староста отстранился от меня, вытер слезы и натянуто улыбнулся.

- Спасибо, Фрэнк.

- Не стоит. – Я, в конце концов, проглотил ком, что застрял у меня в горле.

- Я пойду. – Бросил напоследок Джи и вышел из комнаты.

Я последовал его примеру и так же ушел.

Возле моей комнаты дежурил Майки.

- Ну, где ты, блин, ходишь?! Я тебя везде ищу! Пошли отдыхать.

- Я не хочу, Майкс. Давай завтра?

- Вот ты обломщик! Ну и сиди, развлекайся сам! – надулся Уэй-младший и зашагал прочь.

Я вздохнул и зашел в комнату. Уже восемь вечера. Так быстро прошло время на чердаке. Перед сном я решил почитать. Хотя я просто хотел отвлечься от разговора с Уэем. Он несчастен, теперь я это вижу. Джерард хочет казаться сильным, но, на самом деле, он слаб духом. Депрессия. Я тоже был «там». Хотел умереть. А теперь у меня есть мечта – спасти его. Закрыть от всех несчастий, бед. Оградить от неприятностей и вернуть к жизни. Без помощи Билли Джо. Нужно поговорить с ним и намекнуть, чтобы не лез к Уэю со своими физиологическими потребностями. Подняв глаза, я увидел, что парни спят, а свет исходит лишь от моей лампы. Я быстро закрыл книгу и выключил свет, чтобы не мешать им спать. Так и сделаю – завтра же поговорю с Би Джеем.

Дата добавления: 2015-10-24