Аннотация 5 страница. – Что случилось?

– Что случилось? Почему я не могу заехать за тобой как обычно? – сразу же спросил Стас, едва Вера села в машину.

Она не собиралась пересказывать ему весь скандал, однако, начав говорить, не смогла удержаться и выложила большую его часть; смягчив некоторые места. Стас слушал молча. А потом завел машину.

– Куда мы едем? – спросила Вера.

– Ко мне. Нужно же где-то переварить эту манную кашу.

Вера согласилась. Сейчас им было не до веселья.

Как только они оказались у Стаса дома, он протянул руку.

– Дай мне кольцо, – попросил он.

Вера отдала. Стас положил бархатную коробочку в шкатулку, стоящую на полке. Сердце Веры кольнуло так, будто в него воткнули раскаленную иглу.

– Пусть оно побудет здесь, – сказал Стас, обернувшись к ней. – Все равно ты скоро будешь носить его, потому что по-другому просто не может быть. И ты это знаешь, и я это знаю, и твой папочка это знает, поэтому и бесится.

Стас обнял ее. На глазах у Веры выступили слезы, но она прогнала их, моргнув несколько раз. Она ощутила тепло его дыхания у себя на шее. Он крепко прижал ее к себе и стал шептать ей на ухо:

– Я все время думаю о тебе, принцесса. Я хочу, чтобы мы были вместе, всегда, только ты и я, и никого больше...

Он принялся ее целовать, сначала нежно, потом более страстно. Вера отвечала ему с не меньшим пылом, но когда рука Стаса легла на пуговку ее блузки и, чуть помедлив, расстегнула ее, Вера выдохнула:

- Нет!

И вовсе не испуг руководил ей. Просто она осознала, что если это случится между ними сейчас, именно в этот момент, то потом опять ее будут мучить сомнения, что она совершила ошибку, поддавшись минутному порыву. На такую ошибку она не имела права. Это было нечестно не только по отношению к ней самой, но и по отношению к Стасу.

– Почему нет? Мы же любим друг друга, шепнул Стас, его губы и руки стали настойчивее.

Вера с трудом вырвал ась из их плена.

– Да пойми! – отчаянно произнесла она, торопливо запахивая кофточку. – Я не хочу, чтобы это случилось вот так. Будто нас толкает к этому не любовь, а отчаяние.

Стас посмотрел на нее. Его затуманенный взор постепенно принял осмысленное выражение.

– Черт! – выругался он сквозь зубы, заправляя выбившуюся рубашку в джинсы. – Прости. Я совсем голову потерял. Я понимаю. Не слишком удачное время. Да? – произнес он, и Вера улыбнулась. Она так ждала от него этих слов.

– Нам не нужно здесь оставаться, – произнес он решительно. – Я знаю, куда мы поедем.

И он повез ее на Воробьевы горы.

Стас не стал глушить мотор, когда они оказались возле ее дома. Он развернулся к ней, положил руку на сиденье:

– Ты уверена, что хочешь домой?

– У меня нет выбора, – ответила Вера.

– Выбор всегда есть. Но не будем рисковать. – Стас улыбнулся. – Помни, что я люблю тебя, принцесса.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Буду помнить. – Она улыбнулась, чтобы не волновать Стаса.

Дверь открыла мама. Просто открыла и ушла.

Вера хотела сказать ей, что она вернула кольцо Стасу, и восстановить хрупкий мир, но тут вышел из комнаты отец, и вчерашний кошмар обернулся новой головной болью.

– Я видел, тебя привез Стас.

- Да.

– Значит, вы были вместе?

- Да.

– Ты могла хотя бы позвонить нам.

– Я не думала, что так поздно, – сказала Вера, взглянув на часы. Они показывали ровно час. Как в тот первый злополучный вечер.

– И он, надо полагать, тоже не думал об этом? Или ему было просто наплевать? Все, Вера, – не допускающим возражения тоном сказал отец. Все! Нам с мамой достаточно осенней эпопеи. Отныне я должен знать каждый твой шаг. Тебе ясно?

– Яснее не бывает. А тебе никто не говорил, что это прямое посягательство на частную жизнь? – заявила Вера, случайно вспомнив штампованную фразу.

– Мне не до этических дискуссий! – отрезал отец, настроенный очень решительно. – Пока ты живешь в моем доме, ешь мой хлеб, ты будешь придерживаться моих правил. И хватит нести этот бред о частной жизни, о совершеннолетии и об акселерации!

– Не смеши меня, папа, – возразила Вера, чувствуя, как в ней волной поднимается возмущение. – Все дело в Стасе. Тебе он не нравится это я могу понять. Но это не повод, чтобы мы с ним перестали встречаться. Еще свежи семейные предания, что ты тоже не понравился моим бабушке с дедушкой. Однако это не помешало маме выскочить за тебя замуж, едва ей исполнилось восемнадцать.

И Вера ушла к себе в комнату.

– Что на тебя нашло, Игорь? Хочешь совсем ее потерять? – донесся до нее расстроенный голос мамы, но больше она ничего не разобрала. Родители отправились в спальню, плотно прикрыв за собой дверь.

Вере всегда хотелось услышать тишину. И вот она ее услышала. В их трехкомнатной квартире улучшенной планировки стояла оглушительная, звенящая тишина. Если в ней и звучали слова, то только ·по необходимости. Отец цедил короткие рубленые фразы сквозь зубы, появлялся дома поздно, ужинал и–уходил с газетой или документами в свою комнату. Телевизор практически не включался. Мама металась между двух огней. Ей было жаль дочь, но в то же время она целиком была на стороне мужа. И даже то, что эти три дня Вера послушно появлялась дома около одиннадцати, не улучшало их отношений.

Вера с трудом переносила напряженную атмосферу, она задыхалась в ней, и ингалятор здесь не в силах был помочь. Ей сейчас так нужен был совет подруги, но, как назло, Шурка куда-то исчезла, а с кем еще она могла поделиться? С Лизой? Лиза этого не поймет. У нее все просто: черное – это черное, а белое – белое, и никаких полутонов.

Единственное, что спасало, – это часы, проведенные вместе со Стасом. С ним Вера на какое-то время забывала о том, что между ней и родителями образовал ась полоса отчуждения, грозившая превратиться в пропасть. И вдруг Стас сказал, что теперь они реже будут видеться, потому что его отпуск закончился.

– Иногда приходится вкалывать до глубокой ночи, понимаешь?

Вера понимала, но от этого легче не становилось. «Может, Стас наказывает меня за долгие раздумья?» – пришло ей в голову, когда она услышала о том, что он выходит на работу. С того дня в его доме прошла почти неделя, Стас не раз приглашал ее к себе, но Веру что-то удерживало от этой поездки. А потом она одернула себя: «Да у тебя, девочка, паранойя! Просто у него действительно закончился отпуск».

В один из таких дней, когда Стас был занят, Вера решила навестить Шурку. Надо же, в конце концов, выяснить, где она пропадает и с кем? На ее звонок никто не отозвался. Вера поболталась по магазинам, купила себе мороженое, съела его и снова позвонила в дверь к Шурке. И опять неудача.

Пришлось поехать домой. На небе с утра собирались тучки. Москвичи и гости столицы с надеждой поглядывали на них, ожидая дождя. Все это время в городе стояла ужасающая жара, которая изрядно надоела. Вера тоже взглянула на небо, подставила ладошку, словно хотела, чтобы на нее упали первые капли, но вместо них на ее пальце приземлилась божья коровка.

«Надо же, какая красивая – красненькая спинка в черную крапинку», – подумала Вера и огорчилась: когда же она перестала замечать такие милые вещи? Случайно вспомнилась детская присказка: «Божья коровка, улети на небо, принеси мне хлеба, черного и белого, только не горелого». Почему божья коровка должна приносить хлеб? И почему он может быть горелым? Разве на небе пекут хлеб, который может подгореть? От этих незатейливых мыслей настроение у нее странным образом улучшилось.

– Вера! – окликнул ее знакомый голос. Она остановилась, обернулась.

– Привет, Нил.

– Привет.

Заметив его расстроенное лицо, Вера спросила:

– Ты что такой хмурый?

– Я только что к тебе заходил, – ответил Нил невпопад. – Тебя не было дома.

– Логично, – сказала Вера. – Если я здесь, то дома меня нет.

Шутка не возымела действия.

– Вера, нам нужно поговорить. – Голос Нила тревожно дрогнул.

– Это касается Стаса. – А-а-а, – отозвалась Вера.

«И ты туда же», – говорил ее взгляд.

– Это очень серьезно.

– Хорошо, я слушаю тебя, – сказала Вера, присаживаясь на скамейку и поправляя шелковую юбку.

Нил сел рядом. Он покусывал губу, не зная, как начать.

– Ну, что же ты? – подтолкнула Вера.

– В общем, я пару часов назад встретил Алекса. Мы с ним пошли выпить пива, все-таки давно не виделись. Ну и как это обычно бывает, завязался разговор. Алекс о своих раскопках толкует, я о своих делах. А потом прозвучало имя Стаса, и Алекс рассказал о нем много интересного.

– А я думала, что только девчонки любят перемывать косточки своим знакомым, – поддела Вера, вставая со скамейки.

– Подожди! – Нил крепко, но не больно, взял ее за руку и усадил обратно. – Ты говорила мне, что Стасу двадцать два?

– Да, – растерянно отозвалась Вера.

– Ему двадцать шесть. Алекс видел его паспорт.

Вера недоверчиво посмотрела на Нила.

– Что ты смотришь, будто у меня выросли рога? – почему-то разозлился Нил. – Он обманул тебя. И не только в этом. Он опутал тебя сетью лжи, как паук. Ты знаешь, что он не служил ни в какой армии?

– Глупости! – вымолвила Вера, с трудом приходя в себя.

– Нет. Он откупился, сделал себе билет.

– Это тоже ты узнал от Алекса?

– Да. Между прочим, ты сестру Алекса помнишь? Ну ту, что подсела на иглу и умерла от передозировки?

– А она тут при чем?

– Притом. Стас некоторое время встречался с ней. Она их и познакомила, а потом уже Шурка в эту компанию угодила. И родители у него живы, живут в какой-то деревушке, а он им даже не пишет.

– Что за чушь ты несешь?!

– Не веришь мне, спроси Алекса или подружку свою.

– Ну уж нет! Мне надоело, что меня, как куклу, дергают за веревочки! – возмущенно выкрикивала Вера, глядя на Нила обезумевшими глазами. – Я сама поговорю со Стасом. Я не верю тебе, – тяжело дыша, заявила она и тут же произнесла: – Это Алекс все придумал. Он просто мстит Стасу за что-то. Может, из-за своей сестры. Я не знаю, но я не верю вам. Уходи, Нил.

– Да подожди! Послушай меня! Успокойся, Вера! – Нил попытался удержать ее, но она вырвалась от него и бросилась бежать так, словно за ней гнался сам Фредди Крюгер.

Нил не догнал ее. Вера вскочила в троллейбус почти на ходу. Она уехала. А Нил остался там, в прошлом, растерянно глядя ей вслед.

«Куда же мне ехать? Где сейчас может быть Стас?» – думала Вера, прислонившись к стеклу горящим виском.

То, что она должна разыскать Стаса и разобраться с этим чудовищным недоразумением, не вызывало ни тени сомнения. Да она просто не сможет уснуть, если не услышит от него, что все это сумасшедшие бредни!

Мобильный телефон Стаса не отвечал. И Вера отправилась к нему домой. Но, видно, сегодня ей весь день предстояло стучаться в закрытые двери! На двери висел замок. Машины в гараже не было.

Вера развернулась и поехала в «Белые паруса».

Может быть, там кто-нибудь знает, где находится автомастерская, в которой работает Стас.

– О, Вера! – обрадовался ей бармен Сережа. – Каким ветром занесло, сегодня же среда. – Я Стаса ищу, – сказала Вера, присаживаясь за стойку. – Ты, случайно, не знаешь, где находится его автомастерская?

– Нет этого я не знаю. – Сережа поправил белоснежный манжет. – Хочешь, налью тебе чего-нибудь? Пиво, пепси, лимонад? – предложил он. – Лимонад. – Вера вымученно улыбнулась. - Такое пекло.

– Это точно, – согласился Сергей. Он достал бутылку из холодильника, налил ей полный стакан пузырившегося и сверкающего на свету лимонада. – Наслаждайся!

– Сергей, пойди сюда! – крикнули ему, и он ушел в подсобку, оставив стойку без присмотра.

Но буквально через секунду его место занял один из вышибал.

Вера мучительно вспоминала, как его зовут.

Кажется, Олег.

– Олег...

– Алик, – поправил он.

– Алик, извини. – Вера улыбнулась, залпом осушив полстакана холодного лимонада. – Ты не знаешь, где я могу найти Стаса?

– Стас мне не докладывает, где бывает, – бросил тот, угрюмо утыкаясь в свой стакан с пивом.

Разговор закончился, что называется, не успев начаться. Вскоре за стойку вернулся Сережа, а охранник занял свое место у выхода.

– Я тут вспомнил, – сказал он, улыбаясь, - Львов утром обмолвился, что они со Стасом сегодня собираются за город, кажется, к какому-то Артему на дачу.

Вера знала только одного Артема, живущего за городом на даче. Она хотела расплатиться, но Сергей сказал: «За счет заведения». И ей ничего другого не оставалось, как поблагодарить его.

Когда Вера покинула «Белые паруса», тучи на небе сгустились. Воздух, казалось, стал еще более жарким. Не ощущалось ни малейшего ветерка. Собиралась гроза. Ничего этого Вера не замечала. Она приняла решение ехать в Малаховку, несмотря на то, что день быстро клонился к вечеру. Если ей повезет, то она еще дотемна сможет увидеть Стаса. Не повезет, что ж, вернется домой и будет продолжать мучиться.

Купив билет, Вера села в поезд и уже через час оказалась в нужном месте. Но дальше? Здесь все было ей незнакомо. Стас ведь привез ее сюда на машине. И не было поблизости никакого кинотеатра, а теперь вот он – перед ее глазами.

«Раз приехала, значит, не отступай!» – подбадривала себя Вера.

– Бабушка, вы не скажете, а где здесь озеро?

– Озеро тебе? Сейчас объясню. – И словоохотливая старушка принялась рассказывать Вере, как ей выйти к местной достопримечательности.

Вера слушала очень внимательно, но, свернув на проселочную дорогу и оказавшись в сосновом бору, запуталась окончательно. Домики были так похожи. Кирпичные, двухэтажные, забор выше крыши. И озеро – вода как вода. К сожалению, в тот выходной она мало обращала внимания на архитектуру и ландшафт – так была поглощена Стасом. Она проплутала до темноты, но так и не смогла найти дачу Артема. В довершение ко всем бедам издалека послышались ворчливые раскаты грома. Вера решила вернуться на станцию. Ругая себя последними словами, она отправилась в обратный путь, но вскоре поняла, что идет совершенно не в ту сторону. Она уже готова была постучать в первую попавшуюся на глаза «избушку», невзирая на злых охранников, как вдруг услышала музыку, голоса и прибавила шаг. Через минуту Вера оказалась перед знакомой калиткой. Это была долго разыскиваемая дача Артема!

Вера испытала огромное облегчение – хоть не придется спать в лесу, здесь ее приютят до утра. Здесь найдется телефон, чтобы позвонить домой. Но когда она толкнула калитку и вошла, то не поверила своим глазам. Ноги сами понесли ее к кустам цветущих роз, где ее никто не мог заметить. Там она и стояла некоторое время, наблюдая вечеринку, сильно смахивающую на тусовку из голливудских фильмов.

На веранде и возле нее собрал ось человек пятнадцать, среди них Вера узнала самого хозяина, его «невесту», смешливую Соню, того парня, что предпочитал самокрутку из марихуаны всем остальным радостям, и Львова с Шуркой. Львов сидел в стороне от всех в кресле-качалке, в руке у него была стеклянная трубочка, вроде кальяна, из которой он изредка затягивался. Шурка стояла на освещенной веранде со стаканом водки в руке. Иногда она подносила его к губам. Видно, выпила она много, потому что ее изрядно пошатывало. «Вот дура!» – огорчилась Вера и в этот момент увидела Стаса.

Он подошел к Шурке, взял у нее стакан, пригубил из него. Его пренебрежительный взгляд сосредоточился на развязно улыбающейся Шурке, а потом Стас обхватил ее голову рукой и поцеловал в накрашенные губы.

Боль и отвращение, охватившие Веру, были так сильны, что ее едва не стошнило. Она глубоко вздохнула, раз, другой, третий – тошнота прошла, шум в ушах утих, но чувство нереальности осталось. Звуки музыки, голоса, смех доносились до нее, словно проходя сквозь густую пелену тумана. А в голове звенело: «Не может быть! Это не Стас. Это его двойник. Его жалкая тень!» Но жалкий двойник усмехнулся губами Стаса, голосом Стаса произнес: «Пошли!» И Шурка послушно пошла с ним, вцепившись в его руку.

– Эй, куда это вы собрались? – обронил Львов, вытянув шею.

– Не нервничай, Счастливчик, получишь ее назад через полчаса, – сообщил голос Стаса.

Шурка на это громко расхохоталась.

Здесь, и не читая пьесы, можно было понять, в разгар какой сцены Вера попала. Никто из присутствующих не обратил на это внимания. Видимо, для них подобное дружеское одолжение было в порядке вещей. Для них, но не для нее. За эти несколько, минут Вера умерла дважды. Ее предал любимый человек и предала та, которую она считала своей подругой.

Вера отступила, не замечая, как кусты роз царапают ей руки, цепляются за одежду, словно хотят удержать. А затем она развернулась и бросилась вон из сада. Бежать! Бежать отсюда! Не важно куда, лишь бы подальше от этого кошмара. И, словно вторя ее чувствам, поднялся ветер, небо разрезала ослепительная вспышка молнии, и по кронам деревьев застучали частые капли дождя.

В одно мгновение Вера вымокла до нитки. Она брела наугад, не зная дороги, и думала: «Вот и хорошо. Заболею пневмонией, умру, и всем сразу станет легче, и родителям, и мне».

Резкий автомобильный гудок заставил ее очнуться.

– Ты что под колеса лезешь? Жизнь недорога?! – крикнул мужчина, высовываясь из окна автомобиля.

Оглянувшись, Вера увидела, что каким-то чудом выбралась на проселочную дорогу.

– Ну недорога, – с вызовом подтвердила она, даже не пытаясь вытереть мокрое от дождя лицо. - И что?

Мужчина взглянул на нее повнимательнее.

– Э-э-э, девонька. Иных в гроб краше кладут, – заметил он, а потом открыл переднюю дверцу: – А ну-ка садись в машину, потолкуем.

«Вот оно! – обрадовалась Вера. – Сейчас я сяду в машину к этому мужику с густыми бровями и толстым носом, он меня увезет в лес, изнасилует, убьет, зароет, а кости мои... Что за ерунда! – одернула она себя, не додумав печальную мысль до конца. – Я и так в лесу, зачем ему сажать меня в машину, куда-то везти?»

Вера даже удивилась, что может хоть что-то соображать.

Она покорно села в синие, видавшие виды «Жигули». Ей было абсолютно все равно, какая участь ждет ее. А через час милый, добрый Иван Семенович, который работал врачом на «Скорой помощи», привез ее домой.

– У тебя кто-нибудь дома есть, девонька? - Он предпочитал называть ее так.

– Родители.

– Вели им дать тебе аспирин да чаю побольше, лучше с медом.

– Спасибо, – поблагодарила Вера, снимая с себя теплый, пропахший папиросами пиджак. – На здоровье. Смотри больше по ночам не гуляй в лесу.

– Не буду, – пообещала Вера и снова оказалась под дождем. Правда, ненадолго.

Увидев ее, мама нарушила обет молчания:

– Вера, где ты так вымокла?!

Отец выглянул на ее истошный крик.

Вера посмотрела на мать, потом перевела взгляд на отца:

– Мне нужно было кое-что выяснить.

– Выяснила? – тихо спросил отец без прежней суровости в голосе.

– Да. – Вера вяло махнула рукой. – Только ничего сейчас не говорите. Я хочу побыть одна.

Она отправилась в ванную. Хотела принять горячий душ, но сил не было. Ограничилась тем, что включила фен и высушила голову. Чаи пить тоже не стала, хотя ей предлагали и отец, и мать. Она ушла к себе в комнату, переоделась в теплую ночную рубашку и забралась под одеяло.

По веткам деревьев уютно барабанил дождь.

А Вера лежала и думала. Как так случилось, что она обманулась? Что приняла оборотня за прекрасного принца? Ответ был прост, как апельсин. Она верила, что между ней и Стасом существует особенная душевная связь, что ни одна девчонка не сможет понять его так, как понимает она. Была уверена, что он одинок и нуждается в ней не меньше, чем она нуждается в нем. А в результате! Прав отец! Прав Нил! А она всего-навсего наивная дурочка, мечтавшая о большой любви и надежном плече!

Теперь Вера смотрела на все иными глазами, с них словно спала пелена. «К любому человеку можно найти подход, – вспомнила она слова Стаса. – Главное, узнать его слабые стороны». Ее слабой стороной была доверчивость. И Стас воспользовался ей в полной мере, чтобы привязать Веру к себе. С первой минуты знакомства он говорил ей лишь то, что она хотела от него услышать, ведь известно, что женщина любит ушами. Одиночество, умершие родители, трудные жизненные испытания, которые он преодолевает с мужественной улыбкой. Спрашивается, какой девушке не приятно внимание такого сильного пария?

Вера в отчаянии прикрыла глаза. От этих мыслей душа разболелась еще сильнее, слезы потекли по щекам. Как Вера ни старалась всхлипывать тихо, но мама все же услышала. Она открыла дверь, вошла, присела к ней на кровать.

– Верочка, что случилось? Ты плачешь из-за Стаса?

– Не говори мне больше о нем, – произнесла Вера сквозь рыдания. – Все кончено, мам.

– Он обидел тебя?

– Нет! – поспешила ответить Вера, понимая, что мама хочет сказать этими словами. – Он сделал хуже – он меня предал. Я какая-то не такая, не своя, – произнесла она, прислушиваясь к себе. – Во мне как будто что-то сломалось. Я ему верила, а он... – И слезы вновь полились из ее глаз..

– Да, предательство – это очень больно. Это намного хуже, чем просто разочароваться в любви, – согласилась мама, протягивая ей пачку бумажных платков, предусмотрительно положенных в карман халата. – Но боль пройдет, Верочка. Не сразу, но пройдет, вот увидишь. Ты еще очень молода. А молодость обладает одним ценным даром – она умеет быстро залечивать раны.

Мама уложила Веру на подушку, подоткнула ей одеяло, как маленькой:

– Тебе нужно поспать.

– Поспать?! – горько усмехнулась Вера, стирая с лица скомканным платком мокрые дорожки. – Разве я смогу уснуть?

– Сможешь, – произнесла мама. – Прикажи себе и спи. А я посижу.

Не сразу, но все же Вера уснула. Переживания прошедшего дня сломили ее.

Она не слышала, как приоткрылась дверь, как в комнату заглянул отец.

– Уснула? – спросил он шепотом.

– Да, – ответила мама.

Они вышли на цыпочках, стараясь не потревожить ее нервный сон.

Вера спала, а в комнате родителей еще долго горел свет и шел очень нелегкий разговор. Ольга Сергеевна и Игорь Андреевич впервые за последнее время были откровенны друг с другом. Претензии, что накапливались годами, вдруг выплеснулись из глубины души каждого из них и принесли неожиданное облегчение. До этой ночи их брак напоминал давший трещину корабль, который медленно, но неуклонно шел ко дну. Под утро пришло понимание, что этот корабль еще можно спасти, вот только его нужно сильно подлатать перед тем, как продолжить плавание.

Просыпаться не хотелось. Хотелось лежать вот так, с закрытыми глазами, и ничего не делать. Но Вера заставила себя встать, одеться и выйти из комнаты. Несмотря на будний день, родители оказались дома. Мама была на кухне, отец в ванной. «Странно», – подумала Вера. Но странно не странно, а здороваться все равно придется.

– Доброе утро, – сказала она и озадаченно тряхнула головой.

Отец добривал бороду, с которой не расставался десять лет! «Боже! Какое у него открытое волевое лицо!» – изумилась Вера.

– Доброе утро, дочь, – как ни в чем не бывало ответил отец. – Тебе ванная нужна? Я скоро ее освобожу.

– Не спеши, – механически отозвалась Вера и пошла на кухню.

– Мам, что с папой случилось? Почему он решился расстаться с бородой? Ты уговорила?

– Он сам. Сказал, хватит строить из себя Карабаса Барабаса. А что, ты недовольна? – заволновалась мама, отвлекаясь от плиты.

– Напротив, потрясена. Оказывается, он еще молодой у нас.

Мама рассмеялась.

– Когда придешь в себя от потрясений, помоги мне с завтраком.

– А что нужно делать?

– Порежь хлеб, помидоры, приготовим салат и омлет.

Было так здорово чувствовать себя нужной, что Вера даже отвлеклась от своих переживаний. А потом она неожиданно осознала, что в их дом вернулось спокойствие, которого так не хватало, и ушла тишина, которая так изводила.

Резкий звонок напомнил ей, что там, за окном, есть и другая жизнь.

– Если это Стас, я не буду с ним говорить, – предупредила Вера.

Отец встал и пошел к телефону. Через минуту он вернулся.

– Да. Это был Стас, – ответил он на ее немой вопрос. – Я передал ему, что ты не хочешь с ним разговаривать, но он не поверил мне. Считает, что это мои происки.

– Пусть считает что хочет, – задумчиво отозвалась Вера. – Я не хочу ни говорить с ним, ни видеть его.

– Хорошо.

Отец не стал задавать Вере никаких вопросов.

Зачем? И так все было понятно.

А ближе к вечеру появилась Шурка. Нечто подобное можно было ожидать. Ведь воспользовался же Стас ее услугами в первый раз, посылая с запиской. Так почему бы не прибегнуть к ним снова?

Вера вышла с ней на лестничную клетку, не собираясь приглашать ее в дом. Шурка, видно, решила, что Вера не хочет, чтобы их разговор услышали родители.

– Что опять у тебя стряслось? – спросила Шурка, присаживаясь на подоконник. Она вела себя так естественно, что Вера была просто потрясена ее актерскими способностями. – Прямо как Монтекки и Капулетти в известной драме.

– Трагедии, – автоматически поправила Вера.

– Какая разница – все равно все умерли. Лучше скажи, чем опять твой Стас не угодил Игорю Андреевичу?

– Мой Стас? – спросила Вера, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.

Меньше всего ей хотелось, чтобы Шурка заметила, как ей сейчас тяжело.

– А чей же еще? – беззаботно отозвалась та.

– А я думала наш, общий.

Взгляд Шурки·потерянно заметался.

– Ты... Я... я не понимаю, о чем ты говоришь...

– Все ты понимаешь, – оборвала ее Вера и посмотрела так, что у Шурки не осталось никаких сомнений.

– Откуда ты узнала? – Глаза Шурки округлились от страха. От ее былой уверенности не осталось и следа. – Львов по дури трепанул? Так Стас его убьет. Ты его не знаешь, – бессвязно лепетала она побелевшими губами, – если он что решил... Не веришь? Вот увидел тебя в баре и сразу заявил: «Приведи ее завтра на дискотеку». А я ему говорю: «Что, понравилась?» Так он мне знаешь, что ответил? «Она не ты». Это в смысле «не я», – пояснила Шурка так обыденно, как будто речь шла об установлении личности, а не о девичьей гордости. «За такую, как она, то есть за тебя, и умереть не жалко». Умереть! Представляешь?! Еще и денег мне дал. А потом сказал, чтобы я держалась от тебя подальше и чтобы не болтала лишнего. А я тебя все же предупредила, помнишь, насчет огня. – Губы Шурки жалобно скривились. – Вер, прости, а? Я же не думала, что так получится...

– Ты не думала, что я узнаю, – произнесла Вера сухо. – А это не одно и то же. Уходи. Ты мне больше не подруга. А может, ты ею никогда и не была. Правильно баба Зина говорила: «У тебя своя жизнь, у меня – своя». И что ты теперь будешь делать со своей жизнью, мне совершенно все равно.

Шурка шла по проспекту с поникшими плечами, будто ее гнул к земле ураганный ветер. А Вера стояла у окна, смотрела ей вслед и чувствовала к ней острую жалость, хотя должна была бы испытывать презрение.

А на следующий день вечером раздался звонок в дверь.

Отец посмотрел на Веру, убавил звук телевизора и пошел открывать. Они были дома вдвоем. Мама убежала в парикмахерскую, поскольку завтра у нее должны были состояться переговоры в главном офисе.

– Здравствуйте, Игорь Андреевич, – произнес Стас подчеркнуто вежливо. – Удивлен, вы и без бороды.

– Что тебе нужно, Стас? – сказал отец, так и не поздоровавшись в ответ.

– Я пришел извиниться. – Стас по-прежнему вел себя сдержанно, но Вера, стоявшая так, что Стас не мог ее видеть, по интонации его голоса чувствовала, как тяжело ему держать себя в руках.

– Я вчера утром вспылил, – говорил тем временем Стас, – нагрубил вам по телефону. Честное слово, мне очень жаль. (Внизу послышались голоса: кто-то шел пешком по лестнице.) – Можно, я войду? Мне бы не хотелось разговаривать через порог.

– А нам не о чем разговаривать, – с непоколебимой твердостью произнес отец. – Мне не нужны твои извинения, парень. И заруби себе на носу: если ты не оставишь мою дочь в покое, я обращусь в милицию. Думаю, тебе эти сложности ни к чему!

– Совершенно ни к чему, – неожиданно согласился Стас. – Простите, что доставил вам беспокойство, Игорь Андреевич.

Он пошел вниз, франтовато насвистывая.

– Спасибо, папа, – сказала Вера, когда отец закрыл дверь.

– Не уверен, что на этом все закончится, – задумчиво отозвался он. – Знаешь что, побудь-ка ты дома, пока я не утрясу кое-какие дела.

– Я не собираюсь прятаться, – ответила Вера, упрямо сжав губы.

– А никто и не заставляет тебя делать это. Просто не гуляй одна, особенно вечером.

Отец взял телефон и ушел в другую комнату. Утром Вере принесли огромный букет цветов из магазина. Записку, вложенную в него, она заметила, но читать не стала, а отправила ее в мусорный ящик вместе с роскошными розами, лилиями и фрезиями.

В мыслях вертелось всякое. И что он к ней прицепился? Нашел принцессу! Кругом красивых девчонок, согласных на все, – пруд пруди, так нет, ему ее подавай! Может, она обладает каким-нибудь скрытым пор очным обаянием, которое он один разглядел?

– Привет, принцесса!

Вера безумно растерялась: она не ожидала увидеть Стаса возле своей школы. «Откуда он знает, где я учусь? Откуда знает, что я должна быть сегодня здесь? Конечно же он следил за мной на своей машине, а я ничего не заметила», – рассуждала Вера, в то время как ноги сами несли ее обратно, к воротам школы.

Дата добавления: 2015-10-02