Аннотация 3 страница

Утром Ира поднялась с некоторым трудом – с непривычки сказались двухдневные усиленные занятия. День в школе прошел без всяких приключений, тихо и спокойно. Ира даже немножко пожалела, что так перенапряглась. Зато следующая порция домашнего задания отняла совсем немного времени. Так что к началу сборов в консерваторию девушка была абсолютно свободна. Предстояло самое трудное – одеться соответственно случаю.

Согласуясь с собственными представлениями о консерватории, она собрала волосы в пучок и надела мамино вечерное платье с белым кружевным воротником. Для полного комплекта следовало захватить еще туфли – и готово дело. Родителям девушка оставила предупредительную записку и отбыла.

Однако если из дому Ира выходила радостная и довольная, то в дороге ее –чем дальше, тем больше одолевали сомнения. В самом деле! Перспектива просидеть целый час, а то и полтора на одном месте, слушая скрипки, ужасала. Ира кляла себя за свое обещание и заранее готовилась к безнадежно испорченному вечеру. Она, правда, надеялась, что они с Темой успеют еще немного погулять. «Главное, – повторяла она про себя, – главное – не заснуть!»

На этот раз Артем опоздал, да еще и без цветов явился. Но Ира решила, что так правильнее. Принеси он букет, ей пришлось бы подарить цветы артистам. Потому что раз пришел с букетом на концерт, так изволь их отдать.

Как они добрались до консерватории, что там было, Ира вспоминала с трудом. В памяти осталось лишь несколько ярких картинок, вот и все.

Холл. Первое серьезное разочарование постигло девушку уже в гардеробе. Как оказалось, она была единственной, кто так вырядился. К Ириному удивлению, в консерваторию ходили не только старушки и старички. Кругом тусовалась молодежь, и все, включая Артема, были одеты весьма демократично. Одна она с пучком, да еще в своем черном платье, как белая ворона. Правда, Темин комплимент несколько примирил ее с действительностью.

– Ты сегодня похожа на блоковскую Прекрасную Даму. – Он опять так посмотрел Ире в глаза. – Недостает только шляпы с траурными перьями.

Потом зал. Там к ним присоединился Темин дед. Ира тогда сразу поняла, что о прогулке вдвоем не может быть и речи. Ей стало очень скучно. Едва Константин Юрьевич уселся, как на сцену вышла пожилая дама и красивым голосом объявила:

– Начинаем концерт большого симфонического оркестра...

Дальше Ира не стала слушать, гораздо больше ее занимал оркестр.

За первое отделение Ира умаялась. Хотелось встать и уйти, но приходилось сидеть спокойно: не ерзать, не скрипеть креслом, не кашлять, и тянулось все это нескончаемо, ужасающе долго.

В перерыве Константин Юрьевич сделал несколько колких замечаний, от которых Ире стало худо. Она проклинала себя за то, что совершила такую глупость и пошла в консерваторию, проклинала этот пышный зал и вредного старика. Артем делился своими впечатлениями. На словах «кое-что показалось мне чересчур сложным» Ира было воспрянула духом, но Константин Юрьевич опять все испортил.

– Слушать настоящую музыку, читать настоящую книгу, видеть настоящую красоту – это труд, большой труд, – насмешливо заметил он.

Артем пожал плечами.

Ира не поверила своим ушам: она-то всегда считала подобные занятия просто способом провести время, развлечением.

Во втором отделении она почувствовала себя немного спокойнее. Ей стало интересно. Как это Константин Юрьевич собирается трудиться сидя в кресле? Оркестр опять заиграл, и Ира покосилась на старика. Тот сидел спокойно, только время от времени встряхивал головой. Тогда Ира украдкой взглянула на Тему. Он прикрыл глаза и блаженно улыбался. Ира расслабилась и тоже закрыла глаза. Поначалу в голову лезли всякие мысли про школу, про родителей, про Тему.

«Нет, – решила она, – так дело не пойдет.

Попробую ни о чем не думать. – Но обрывки мыслей предательски крутились в голове, и девушка потратила массу сил, выгоняя их. Ерунда!» – заключила Ира, открыла глаза, и мысли сразу куда-то делись.

Некоторое время она потратила, пытаясь слушать то, что играли, но все звуки нелепо рассыпались и падали. Лишь в самом конце ей, кажется, удалось уловить нечто такое, от чего мороз пробежал по коже. Инструменты вдруг зазвучали в лад, она услышала мелодию и... и тут все кончилось.

Потом Константин Юрьевич, Ира и Тема стояли у входа в метро. Дед отбывал домой, а внук намеревался проводить девушку. Иру такой вариант более чем устраивал.

– Ну как? – Константин Юрьевич смотрел на нее испытующе. – Очень скучно?

Ира помедлила, ей хотелось соврать, но она передумала. «В конце концов, почему я должна притворяться? Пусть знает!»

– Да, очень скучно! – Это прозвучало слишком вызывающе, почти грубо, и девушка чуть сбавила обороты. – Только в самом конце получше. – Все же, начав говорить правду, следовало довести дело до конца и в то же время по возможности не нахамить. Она набрала в легкие побольше воздуха и выпалила: Я такое не понимаю. Вот современная музыка – дело другое, а тут все как-то...

– Непривычно, – удивительно мягко договорил за нее старик. – Ну что ж, этого и следовало ожидать. Вот. – Он протянул ей диск. – Попробуйте послушать на досуге. Если и это вам не понравится, попыток можно не возобновлять.

– А что это? – Ира еще храбрилась, но тон и добрый взгляд Константина Юрьевича ее обезоружили.

– Итальянский композитор Антонио Вивальди. «Времена года».

Ира покосилась на Артема. Кажется, ему диалог доставлял удовольствие. И в первый раз она почувствовала недовольство им. «Что за ерунда? Как я не в своей тарелке, так он сияет. Идиотская любовь ставить меня в дурацкое положение».

– Всего доброго! – Константин Юрьевич уже прощался. – Не печальтесь. Мне кажется, вы не совсем безнадежны.

– Дед, – заговорил Тема, когда они остались вдвоем, – существо совершенно уникальное. У него потрясающая привычка относиться ко всему слишком серьезно. Но ты на него не обижайся. По-моему, в первый раз высидеть целый концерт уже великий подвиг. Пойдем, я тебе кое-что покажу. Только ни звука.

Он взял девушку за руку и повел ее следом за «могиканином». Между тем старик пристроился к маленькому ларечку с сосисками. «Голодный он, что ли? – думала Ира. – Так ведь там буфет был».

Через минуту Константин Юрьевич отошел от прилавка со здоровенным пакетом и прямехонько двинулся к кучке бомжей. Не говоря ни слова, он поставил перед ними пакет и пошел дальше.

– Але, гараж! – прохрипел кто-то из них. – А денежку? На операцию надо.

Константин Юрьевич обернулся: – Денег не дам. Пропьете.

Ира вернулась довольно поздно и ожидала справедливых упреков. Но вместо этого родители атаковали ее вопросами, действительно ли она была в –консерватории.

– Я не верю, – категорически заявил Григopий Ильич. – Такого не может быть, потому что не может быть никогда. Ну скажи, что там в консерватории, консервы? Да?

– Почему консервы? – Ира зевнула. – Там группа, ну то есть оркестр.

– Я случайно в курсе, – не унимался папа. – Тебя-то что вдруг туда занесло? Давно ли ты, дочь, заделалась в меломаны?

– Меня пригласили. – Ира сделала значительное лицо, но и это не помогло.

– Значит, ты дружишь с человеком, который туда ходит. – Григорий Ильич закатил глаза. – Сколько ж ему лет? Семьдесят?

– Ну пап, хватит!

– Лично мне очень нравятся такие молодые люди, – наконец вступила в разговор Галина Сергеевна. – За мной, между прочим, тоже ухаживал мальчик. Он играл на виолончeли. Все было так романтично. Ирка, обязательно пригласи его в гости.

– Пригласит, пригласит, но потом. – Папа уставил руки в боки. – Что еще за мальчик? Попрошу со всеми подробностями.

Ира недослушала. Ежась и позевывая, она отправилась в ванную. Все, что сейчас случится, она знала наизусть. Мама начнет вспоминать тех, кто за ней когда-либо ухаживал, а папа станет объяснять, что все они ему и в подметки не годятся. Прежде, в детстве, Иру эти истории ужасно интересовали, но теперь она предпочла поскорее встретиться с подушкой.

Девушка собиралась лечь, когда на глаза ей попалась позабытая книжка Константина Юрьевича. «Почитаем», – решила она и открыла наудачу.

Глава попалась крутая. Оказывается, в начале 1920 года в возрасте двенадцати лет Константин Юрьевич, а тогда просто Костя, остался в Крыму на попечении бабушки. Схитрив, он приписал себе лишний год, поступил в юнкерское училище, сражался при Екатеринославе, причем еще награду получил от генерала со странной фамилией Улагай. На этом загадочном генерале Ира и заснула.

На следующий день перед уроками Иру отловила молоденькая биологичка.

– Привет, у меня к тебе дело есть.

– Здрасьте, Ольга Олеговна. Я не... – Ира вдруг испугалась, что та собирается отправить ее на олимпиаду.

– Ты знаешь, что такое договор? – Учительница тряхнула короткими кудряшками.

– Примерно знаю. – Девушка совсем растерялась.

– Тогда предлагаю: ты делаешь большие и красивые рисунки насекомых. Я за каждый ставлю тебе по пятерке. Сама подумай: третья четверть, у тебя в журнале две тройки и четверка, а тут картина может измениться кардинально.

– Хорошо.

Выходило действительно неплохо.

– Тогда так. – Биологичка раскрыла небольшую на вид сумочку и извлекла оттуда приличных размеров книгу. – Что удивляешься? Она поняла недоуменный Ирин взгляд.– Запомни, Ирина, пригодится – у настоящей женщины сумочка всегда снаружи меньше, чем изнутри. Вот тебе книга. В ней закладки. Приносишь – на ближайшем уроке получаешь. Все, привет! – И она унеслась в учительскую.

Девушка вздохнула, сунула книжку в рюкзачок и поплелась на первый урок. Пусть будут насекомые, в конце концов, она ведь обещала отцу.

Во время алгебры класс обошла записка: «У Кахобера намечается юбилей. Надо что-то предпринять. После уроков не смываться. Собираемся в раздевалке». Судя по всему, Лиза Кукушкина решила развить бурную деятельность. На каждой перемене она отводила в сторонку одноклассников, что-то энергично объясняла, а потом записывала в блокнотик.

Первые две перемены Ира провела в обществе бабочек, жуков и гусениц – разглядывала биологичкиных насекомых. Аня Малышева тем временем энергично списывала, на все вопросы отвечая лишь:

– Извини, пожалуйста, потом. Освободилась она лишь на большой перемене и сразу взялась за подругу.

– Ну? – Анины глаза блеснули. – Где были? Я тебе звонила вечером. Галина Сергеевна сказала, что ты ушла.

– Только не смейся. – Ира смотрела строго. – Обещай не смеяться, иначе не скажу.

– Ир, да ты что? – Аня немножко обиделась. – Как я могу? Я же не Шустов какой-нибудь.

– Ну ладно. – Ира выдохнула и прошептала: – Мы с Темой ходили в консерваторию на концерт.

– Класс! – Аня восхищенно покачала головой. – Я всю жизнь мечтала. – Она вздохнула. – Ты молодец!

Ира внимательно посмотрела на подругу, кажется, та говорила вполне искренне.

– Ну и как там? – Анины глаза горели неудержимым любопытством.

– Внутри красиво. А так – не знаю. Ничего я не поняла.

Аня помолчала, ожидая продолжения, но, не дождавшись, сменила тему:

– Знаешь, эти ребята, спелеологи, летом на целый месяц уехать собираются. Встанут лагерем, в палатках жить будут. Они нам с Волковым и фотки показывали, и целую кассету. Обалдеть! – Она вздохнула. – Я своим удочку уже закинула, может, отпустят. Мама, правда, говорит, что надо с их руководителем познакомиться.

– Ну и правильно, – согласилась Ира. Пускай. Познакомится, а потом отпустит.

– Ага, отпустит. Он же, Пал Палыч, ну руководитель, какой? С бородой, волосы длинные и лет всего двадцать пять. Мать как посмотрит, так ее сразу кондратий хватит.

Но тут прозвенел звонок на английский. – Ничего, до лета далеко. – Ира взяла подругу под руку. – Еще уговоришь.

После уроков Лиза Кукушкина заняла позицию у выхода из раздевалки.

– Давайте что-нибудь придумаем, – начала она, когда класс собрался. – Я предлагаю...

– Я вам щас придумаю, я вам так грязной тряпкой придумаю,– перебила ее хмурая уборщица и наставила на ребят швабру. – А ну, шагайте отсюдова!

– Вы знаете, что удар шваброй – это оскорбление действием, – выступил вперед Максим Елкин.

– Точно, – поддержал его Борька Шустов. – И насилие над личностью. Карается по закону.

Неизвестно, сколько могла бы еще продолжаться подобная дискуссия, но тут на помощь уборщице подоспела Кошка.

– Оделись – на выход, – скомандовала она.

И ребята ворча потянулись к дверям. Желания объяснять что-то Кошке ни у кого не возникло. Таким образом, вторая часть классного собрания проходила уже во дворе школы.

На сей раз Лизе удалось объяснить, что она хочет.

– У нас впереди месяц. Я предлагаю сделать Кахоберу подарок. Только ни вазы там всякие, ни сервизы покупать не будем – надоело. Надо взять и так круто оформить кабинет, чтобы другого такого больше нигде не было.

– Клево! – согласился Шустов. – У меня приятель есть, он такое граффити забубенить может – все умрут! Прикиньте, девчонки, Пункерская Кошка с зубами в четыре ряда, директор весь клепаный и на «Харлее».

– Супер! – Отозвалось сразу несколько голосов.

– Балда ты, Борька! – Туся Крылова поправила волосы. – А потом Кахоберу башку отвинтят. Вот пусть лучше Дмитриева сделает всякие там исторические сцены.

– Ага, будет не класс, а Бородинская панорама, – съязвил Ежов. – И закончит Ирка лет через пять.

– Хватит глупости болтать. – Марина Голубева поджала губы. – Давайте все подумаем, кто что может, и завтра еще поговорим. Лиза это здорово придумала.

– А с безрукими как быть? – не унимался Борька. – Лично я ничего такого не умею.

Лиза и Юля уже открыли рты, чтобы осадить его, но Лена Серова успела раньше.

– Можешь мне помочь. – Она ему ласково улыбнулась. – Я бы сшила кукольные костюмы из разных времен, только у меня книжек нету.

– Ага. – Шустов сразу стал тихим и примерным. – Все, что надо, из-под земли достану.

Всю дорогу Ира Прикидывала, сумеет ли сделать рисунки сражений, и наконец поняла, что нет. Слишком много людей, лошадей, оружия. Но потом ей в голову пришло, что можно нарисовать небольшие трафареты со стилизованными изображениями разных воинов и сделать бордюр по всему периметру класса. Получится просто, красиво и необычно.

Дома она первым делом позвонила Ане Малышевой и поделилась своей идеей.

– То, что доктор прописал! – Аня ужасно обрадовалась. – А мы с Ваней нанесем их на стены.

Судя по тому, что она сказала «С Ваней», а не «С Волковым», парень был у нее, потому Ира решила, что лучше долго не трепаться, и попрощалась.

С уроками сегодня выходило терпимо, так что через час стопку тетрадей и учебников можно было смело складывать в рюкзак. Закончив возиться, Ира в очередной раз пожалела, что попалась на папину удочку. «Вот ведь свинство! – она поморщилась. – Подловил на слове и теперь пользуется». Однако уроки это еще не все. Завтра как раз ожидалась биология, и Ира решила обязательно сдать первого жука.

К сожалению, учительница обошла вниманием более-менее симпатичных насекомых. Ей почему-то требовались самые отъявленные жуки-уроды.

Ира достала бумагу, карандаши и маркеры.

Немного подумав, она вставила диск, данный Константином Юрьевичем, в плеер, надела наушники и занялась делом. Жук и маленьким-то выглядел жутко, а уж, увеличившись в размерах, стал совсем страшным: огромные усищи, множество корявых лапок, совершенно немыслимые челюсти. Ира механически переносила на бумагу каждую чешуйку. Голова ее оставалась совсем свободной, и, сама того не желая, она внимательно слушала музыку.

Когда все кончилось, девушка запустила диск по новой – во второй раз музыка показал ась ей даже лучше. Ира сняла наушники и задумалась. О чем? Она и сама не знала. Музыка навеяла какие-то смутные, волнующие образы.

Но через несколько минут зазвонил телефон. Это был Артем.

– День добрый; Чем занимаешься?

– Жуков рисую.

– Странное занятие для художника. – Он рассмеялся. – Впрочем, есть ведь даже название для такого рода живописи. Не помню, и пусть. – Он помолчал. – А не могут ли твои драгоценные жуки немного подождать?

– Они не мои, они биологички. – Ира подумала, что зря оправдывается. – Жуки легко подождут.

– Тогда я буду у твоего подъезда через пятнадцать минут. Пойдем гулять в парк. В ваших краях есть парк?

– Есть! – Сердце радостно подпрыгнуло.

Вот оно, новое свидание!

Ира чуть не крикнула «ура!».

– Тогда до встречи. Поклон жукам.

Ира заметалась по квартире. Сейчас же, немедленно следовало что-то предпринять: отмыть вымазанные маркерами руки, одеться, причесаться. Вихрем девушка ворвалась в ванную. Оттерла пальцы, вычистила ботинки. Почти на ходу впрыгнула в новенькие джинсы; натянула белый джемпер с узким горлом. Немного косметики, массажная щетка. Все, готово. И тут в квартире неожиданно погас свет.

На лестничной клетке захлопали двери, среди жильцов начинался стихийный митинг. Ира на ощупь взяла куртку и вышла из квартиры.

– Свет есть? – Путь к лестнице перегородила необъятная тетка-соседка.

– Н-н-не знаю. – Девушка, сама себе удивляясь, перемахнула через перила.

– Как это не знаешь? – Тетка не унималась. – Все знают, а эта чумовая не знает.

– О, дали свет! – донеслось сверху. – Включили!

Но последних слов Ира не расслышала, она уже открывала дверь подъезда. А там, разумеется, стоял Артем.

– Привет! – На сей раз девушка поздоровалась первой.

Тема одарил ее взглядом такой силы, что Ира на несколько секунд онемела.

– Еще раз здравствуй. Ты знаешь... – Тема говорил совершено обычным голосом. – По-моему, насчет парков я несколько опережаю события. В каком бы то ни было парке мы сейчас утонем. Весна – вещь приятная. – Он протянул маленький букетик подснежников, нежных, бархатистых, удивительно красивых. – Приятная, но мокрая.

Ира, разумеется, согласилась отменить парк.

– Не вздумай расстраиваться. Если повезет, мы успеем на пробный рейс теплохода.

Ира конечно же знала, что теплоходики начинают курсировать по Москве-реке с середины мая. Да и холодно еще у воды, но раз Артем говорит, значит, лучше знает и, значит, там тепло.

Через несколько минут они уже усаживались в вишневые «Жигули».

– Эти ребята наверняка твои знакомые. – Тема кивнул в сторону тротуара, и Ира успела разглядеть, как Юля Туполева несколько раз щелкнула «мыльницей», а ее верный Коля Ежов что-то лихорадочно записал на клочке бумаги. Физиономии обоих показались Ире до комичности озабоченными.

– Это они готовятся меня спасать, если что.

– Если что? – Артем взял Ирину руку, и она не отняла ее.

Девушка почувствовала, как кровь лихорадочно бьется в висках. Долго, удивительно долго длилось это прикосновение. Вот сейчас, казалось ей, именно сейчас должно произойти что-то, что, может быть, навсегда изменит ее жизнь...

Но внезапно машина подпрыгнула; внутри что-то заскрежетало и хрустнуло, раздался звон разлетающегося стекла, и одновременно Ира ощутила толчок и удар по голове. На миг в глазах потемнело, и лишь потом стало больно. Едва вернулась способность слышать, как в уши полились потоки ругани. Серый от злости водитель выбрался из «девятки» и теперь на кого-то орал.

– Жива? –Артем потирал ушибленный лоб.

– Кажется, да. – Но на всякий случаи Ира подвигала руками и ногами. – Да, нормально, хотя шишка будет. Хорошо, что цветы не помялись. – Она заботливо оглядела букетик. Вот теперь я знаю, что такое «посыпались искры из глаз».

– А я воочию убедился, что значит «метать молнии». – Он кивнул в сторону водителя «девятки».

Тот топал ногами и скрежетал зубами. Ире показалось, что из его глаз и правда вырываются светящиеся пучки. Объект водительской ярости девушка почти не разглядела. Ей была видна лишь трясущаяся малиновая лысина.

– Я думаю, пора удирать. – Артем откинул волосы. – Сейчас затеют долгое разбирательство, а кораблик ждать не станет. Он даст гудок и уйдет в плавание без нас.

– Может, им свидетели нужны? – Ира сомневалась. – Все-таки авария.

– Ты же не видела, откуда взялась другая машина. Верно? – Артем снова смотрел так. Вот и я тоже, – добавил он после паузы. Меня интересовали более серьезные вещи, нежели дорога и машины. – Наконец он погасил взгляд. – Так что ходу, и чем скорее – тем лучше.

Они выбрались из машины, никто на них так и не обратил внимания. Любопытные с нескрываемым интересом слушали заковыристую,брань. Водитель «девятки» был занят: крыл на чем свет стоит совершенно красного деда из задрипанного «Москвича». Тот лишь молча отдувался, да все ниже склонял голову. «Москвич», кстати, изрядно пострадал: торчащая кверху крышка капота походила на детскую книжку-раскладушку, фары снесло, бампер валялся в стороне;

Ребята ринулись к остановке, впрыгнули в троллейбус и встали у заднего окна. Их машина и правда выглядела жалостно. Ее «физиономию» сплюснуло, переднее колесо стояло поперек, ветровое стекло осыпалось на глазах.

– Теперь машина похожа на хромого бульдога. – Артем откинул волосы. – Слушай, а почему троллейбус так долго не движется?

– Наверно, кондуктора нет, билеты шофер продает. Пока всем не продаст, так и будем стоять. – Ира присмотрелась к «Жигулям». – Точно, хромой бульдог!

Подъехала «скорая помощь». Оттуда выглянул толстый дядька, что-то сказал, погрозил кулаком и отбыл. Тем временем толпа зевак росла как на дрожжах.

Наконец двери троллейбуса захлопнулись, и тут явились гаишники. Ира бросила последний взгляд на их «Жигули». К машине силился протолкнуться Коля Ежов, а Юля тянула его за рукав, указывая на удалявшуюся «скорую помощь».

Как ни странно, невзирая на время года, у пристани Киевского вокзала все же похрапывал старенький теплоходик. Ребята с трудом успели купить билеты. Молоденькие матросики убрали трап, едва они прошли по нему. Судно как и обещал Артем, дало гудок и, покачнувшись, отплыло.

– Ну что полярники? – Из динамиков донесся голос диджея. – Не боитесь холода. Тогда отчаливаем и начинаем нашу суперпуперпрограмму для самых морозоустойчивых...

Ира огляделась. На теплоходе собралось еще с десяток парочек да компания бодрых пенсионеров. Сперва все пассажиры потянулись к открытым палубам, но уже через несколько минут на свежем воздухе остались лишь Артем и Ира, да чуть выше пели бесстрашные пенсионеры. Хорошо еще, что шум мотора глушил звуки и до ребят долетали лишь особенно пафосные обрывки песен. На закрытой палубе работал бар, и диджей вовсю веселил народ.

Ира с Темой мерзли, стучали зубами, но нежелали сдаваться. Воробьевы горы. Парк культуры. Фрунзенская набережная... У Театра эстрады девушка не выдержала.

– Может, сойдем?

– С удовольствием! – Тема –стремился к выходу.

На берегу, конечно, не было пронзительного ветра, но согреться ребята не смогли. Холод умудрился забраться даже не под одежду, а под кожу.

– Горячий кофе и шоколад, вот что спасет двух замерзающих! – Артем потянул Иру. Бежим! Еще минута – и я превращусь в сосульку.

И они побежали, хохоча и спотыкаясь.

– Эврика! – Артем затормозил под вывеской «Французская кондитерская».· За стеклянными дверями виднелись стайки девушек да родители с маленькими детьми. – Вот то, что нужно нам, гибнущим от холода сладкоежкам.

В кондитерской было очень тепло, и официантки попались расторопные. Через десять минут ребята уже без курток сидели за столиком, попивая обжигающий черный несладкий кофе. К своему удивлению, Ира не то что не мучилась, а получала от того, что еще несколько дней назад назвала бы противной бурдой, огромное удовольствие. Они пили кофе, ели пирожные и, смеясь, вспоминали сегодняшние приключения. Одно немного смущало девушку: она чувствовала, как сильно разрумянилась. Это бы совсем неплохо, но наверняка и кончик носа стал малиновым. К тому же от ветра на реке и беготни волосы, должно быть, встали дыбом. То и другое – зрелище не самое привлекательное. К сожалению, в зале кондитерской не висели зеркала, так что разглядеть себя толком она не могла. К несчастью женский туалет в кондитерской не работал. Размышляя о состоянии прически и цвете носа, Ира все больше паниковала. Но вдруг Тема замолчал на полуслове и посмотрел ей прямо в глаза. Девушка сразу и думать забыла об этих проблемах. Артем же выдержал паузу и как ни в чем не бывало стал вспоминать бодрых пенсионеров.

– Сначала авария, потом чуть не замерзли, есть что вспомнить. Ой! – Ирин взгляд упал на часы. – Мне позвонить надо. – Она извлекла из сумки простенький мобильник, тот самый что дали в подарок к холодильнику. Разумеется, загодя незаряженная батарейка села. – Ну вот, а я-то радуюсь, что меня никто не дергает!

– Нижайше прошу. – Артем дал ей свой телефон.

Трубку взяла Галина Сергеевна.

– Ирочка! Жива и говорить можешь? Слава богу! В какой ты больнице?

– Я? Я не в больнице. Что за бред? – Девушка наматывала на указательный палец локон. – Сижу в кафе, «корзиночку» ем.

– А авария? – Кажется, мама немного успокоилась. – Ты же неизвестно с кем уехала на машине и в аварию попала. Твои ребята у нас были, они все видели!

Ире стало неловко. Сейчас, при Артеме, затевать объяснения немыслимо – дудки!

– Скоро буду, – успокаивала она маму. Разбор полетов дома. Не волнуйтесь. Пока, целую.

– Насколько я понимаю, – Артем прищурился, – твои одноклассники подняли несусветную панику?

– Ага. Юльке завтра голову отвинчу и Ежову тоже. – Ира потерла лоб. – Надо же, всех на уши поставили. Тоже мне, служба спасения.

Они посидели еще немного, но все уже как-то разладилось. Исчезла магия, волшебные чары этого удивительного вечера понемногу рассеивались. Ира чувствовала: пока она не вернется домой, родители не угомонятся. Да и мысль о том, как завтра весь класс станет болтать о ней, об аварии и неизвестном парне, тоже не радовала; Ира закручивала и раскручивала локон. Можно, конечно, попытаться вытащить Юльку вечером и попросить ее не болтать, но никаких гарантий это не даст. Тем более есть еще Марина. «Ай, ладно, – решила она. – Проскочим».

– Может, ко мне зайдем? – робко предложила Ира. – Вообще-то мама приглашала.

– Буду очень рад познакомиться с твоими родителями. – Артем поднялся.

С некоторым опозданием Ира сообразила, что сейчас далеко не самый удачный момент принимать гостей. Наверняка мама с папой все еще дергаются и вряд ли будут так уж рады новому знакомству. Но раз Артем об этом не подумал, значит, все ерунда, дурацкая мнительность.

Родители окончательно успокоились, только увидев дочь живой и здоровой. Галина Сергеевна сразу же усадила нежданного гостя за стол, принялась его кормить, поить и благодарить за спасение дочери. Как оказалось, за четверть часа до Ириного звонка к ним явились Юлька с Колькой. Они долго мялись в дверях, разными хитрыми способами выспрашивали, где Ира, и наконец раскололись. Ирин мобильник не отвечал. Что было делать? В тот момент, когда девушка набирала номер, Галина Сергеевна как раз шла звонить в милицию.

Поскольку эта история благополучно закончилась, она некоторое время служила предметом для общих шуток. Правда, папа почему-то вел себя сдержаннее обыкновенного.

Вообще Галина Сергеевна и Григорий Ильич отнеслись к Теме очень по-разному. Маме он понравился с первого взгляда, а папе с того же первого взгляда совсем не понравился. Правда, сама Ира ничего подобного не заметила. Знакомство с родителями состоялось и, как ей показалось, прошло успешно. Чего еще можно пожелать? Артем показал себя с самой лучшей стороны: проявлял чудеса галантности и остроумия. Галина Сергеевна даже позволила себе несколько раз назвать его Темочкой.

Ире показалось немного странным, когда Артем взялся рассказывать ее родителям те же самые истории, которые она сама уже слышала. Мало того, он говорил чуть ли не теми же словами. В какой-то момент девушке даже почудилось, будто весь Темин блеск давно отработан и выучен едва ли не наизусть, но она устыдилась подобных мыслей и отправилась звонить Юле.

Та конечно же некоторое время охала да ахала, но молчать обещала и за себя, и за Марину. Когда Ира вернулась к столу, Галина Сергеевна смеялась очередной, уже знакомой Ире Теминой шутке.

Некоторое время девушка смотрела на висевшую над столом репродукцию какого-то современного художника. Прежде она понять не могла, зачем было рисовать растянутые, растекшиеся часы. Но сейчас картинка напомнила ей то чудесное мгновение за секунду до аварии. Тема держал ее руку, и все это происходило как в замедленном кино. Ира могла бы поручиться, что секундная стрелка одолела одно деление не меньше чем за полчаса.

Артем покинул Дмитриевых около полуночи. Они договорились с Ирой встретиться завтра в пять, после подготовительных курсов, и пойти куда-нибудь гулять.

Иру буквально распирало от желания выслушать мнение родителей относительно Артема, однако спрашивать прямо в лоб она не хотела. Никакие намеки ни мама, ни папа понимать не желали, наоборот, в два голоса гнали дочь спать, пророча утром тяжелый подъем и синяки под глазами.

Тогда Ира решила переступить через свою совесть. Она на цыпочках пробралась к родительской двери и стала подслушивать.

– Надо пригласить этого мальчика. – Галина Сергеевна зевнула. – Пусть у Ирки, когда гости придут, тоже своя компания будет. – Как хочешь, – Григорий Ильич отвечал крайне сухо.

Дата добавления: 2015-10-02