2 страница. - Game over (ира оконченна), - прокричала она

- Game over (ира оконченна), - прокричала она. Я еще рас окинул красоту сего замка и Чуйка выскочила из кабинета, скинув меня со своей спины… А дальше… опять темнота…

***

Я направился к выходу, как сзади меня схватил мужчина. Тот, который показал это место. Которому я был очень «благодарен»

- Ну-с… Ха-ха, как тебе путешествие?

- Из вас, очень скверный гид. – сказал я, стараясь как можно скорее избавиться от него.

- Но это еще не все. Вся загадка в том сне! Верно? Из-за этого ты тут? – мужчина обратился в моего двойника, идентично схожим со мной.

- Нет… только без фокусов, - я выскочил на улицу. Моя верная спутница – Чуйка выскочила за мной.

-Ты так и не понял? А? – сказал мне, тот второй я.

- Что?

- Если ты проснешься без ответов, ты покойник. Все это выдумал я… Слушай, моему, то есть твоему подсознанию, надоело быть правильным. Ты уже замечал за собой странные приступы злости и неясного тебе поведения? Ах да, я совсем забыл, ты чувствовал это постоянно…

- Так, получается, у меня в голове – раздвоение личности? Бред!

- Странные провалы в памяти - вот прямое тому доказательство… Верх, в эти моменты, был только моим, а твоя «правильная личность», скрывалась в клетке самого себя.

- Так, тогда… Кто та девушка?

- Ах, это единственная персона, что тебе поможет. Но я так просто не сдамся. – он провел рукой около себя и из ни откуда, появилась та прекрасная девушка.

- Это идеальный образ девушки в твоей голове, единственная соломинка, за которую ты сможешь ухватиться.

Я не знал, что делать в этот момент, как мне овладеть ей? Как вернуться назад?

- Чуйка, - начал я, надеясь на единственное, что могло бы сработать, - Если ты всего, лишь дурная сторона меня. То ты просто исчезнешь…

- Пойми, инь-янь – это единственное составляющая жизни… Не может быть все хорошо. Не может быть инь, инь. Или янь, янь. Только лишь вместе.

- Чуйка, помоги мне! Впитай в себе все плохое во мне, - я находился в состоянии полной подавленности, - Очисти мой разум. А после мы посмотрим, сработает ли?

Мне внезапно стало больно, я увидел желтые, золотистые потоки, что заполняли Чуйку. Эта ее роль губки, во всем этом рассказе, меня расстраивала. Чуйка – это главное состоявляющая его. Опять же небольшое светлое пятно, во всем плохом. От боли я упал на колени. Свербящие ощущение на сердце и глубинах моего разума, никак не отпускало меня. Я обратил внимание на нее. Она плакала, но все еще впитывала все плохое во мне.

Вокруг заполыхала гроза. Желтая лента покинула меня и продолжала впитываться в Чуйку. Она последний раз взглянула на меня и, подняв лапу, вверх махнула мне. Гроза внезапно прекратилась. Вместе с ней и исчез мой друг. Я тяжело окинул взглядом все вокруг. Ни двойника, ни моей любимой Чуйки, только лишь прекрасная девушка смотрела на меня.

- Ты справился с ним. Ты не оставил свой разум, ты вернешься обратно.

- Вернусь… Ха-ха… Иди ко мне. Насколько я знаю без тебя я здесь на веке. – она робко подошла ко мне. – Да… Ты идеальна, - я заглянул в ее глаза и увидел, насколько же они заполнены, не понятной синий жидкостью, могу поспорить - это божественный, сладостный нектар. – Прощай,- сказал я, закрыв глаза…

- Нет уж, до встречи. – Она нежно поцеловала меня, и я ощутил нотки божественности в ее поцелуе. Открыв глаза я увидел, что мы находимся на старинной, каменной мостовой, грязной и зловещей. Внизу, я слышал как плескалась вода и обняв ее я перевалился через край.

- Скажи хоть, как тебя зовут?

- Аня, - робко откликнулась она.

Вдох… Выдох… Щелчок… Удар… Протяжный, «бултых» - все что я помнил в последний миг, кстати, тогда я снова почувствовал божественность на губах…. В следующие мгновение я проснулся…

Глава 1.

1 сентября 2013

Я поднялся и сел, при этом подтянул одеяло наверх, откинувшись на спинку кровати. Бережно подминая подушку под себя, я опрокинул голову на стену, тяжело вздохнув… сегодня, похоже худший день в моей жизни, новая школа, у черта на куличках, в каком-то странном селе… Солнцевка… Да что это вообще такое?

Одна мысль никак не выходила из моей, не сказать, чтобы сумасшедшей, просто слегка придурковатой головы. Одна мысль меня очень сильно настораживала, заставляла нагружать извращенную фантазию раз за разом…. В общем-то, как я буду учиться в окружении варваров? думаю слово «варвары» не показывает всей отсталости этих людей, не думаю, что с ними можно будет пофилософствовать о жизненных темах или же культурно побеседовать об новинках кино или о литературных произведениях… к примеру классиков…. Зато, можно будет расслабиться за игрой в тетрис под, к примеру водочку с мухоморами, ну и пожалуй пафосно пообсуждать величие загадочной русской души и необходимости защиты Матушки-России от лютых врагинушков... Что там еще? Ах да, как я мог позабыть, еще можно будет потанцевать с медведями, под свод гармони да балалаек, и цоканья деревянных ложек, ну и хохот мужичков, которые нанюхались табаку. Я в смятении… мой мозг, похоже, взорван, как окурок, брошенный в порох.

Но, все-таки, что-то я упустил, не пойму странное ощущение в груди, теплые волны, сладостные импульсы, разлетающиеся по телу, с каждым ударом сердца. Оно стучит и вырывается наружу, оно болит, и теснится в грудной клетке. Иногда схватывает диафрагму и она нервно дергается, и в этот момент тяжело дышать и захватывает дух… После, это странное, не понятное мне ощущение, будто бы разделяется на две части, одна часть уходит глубоко в голову и закручивается, где-то около мозжечка, в клубок, я понял - это мысли путаются. Другая часть свербящего чувства улетает в низ живота и разлетается там бабочками.

Кружится голова и слегка подташнивает, самую капельку. Начинает покалывать на кончиках пальцев… не могу понять… что же это? Ну что же вы? Вы же поняли что это с первого предложения… Стресс? Нет… значит, вы знаете, что-то, чего не знаю я! Опять же, возвращаюсь к истокам, значит я что-то упустил!

Вот черт! В голову что-то ударило, будто бы какое-то навязчивое воспоминание, на глазах пелена, в голове туман и пахнет корицей и вином, едкий запах вина… и жженного сахара с яблоками… будто бы шарлотка и красное вино… В тумане, разрываясь белыми, ломаными линиями появилось желтое пятно, а в этом ярком свете, я смог разглядеть силуэт девушки. У нее утонченная фигура с хорошо выраженной талией и плавными линиями бедер, ровная спина без сутулости и красивая, гордая осанка. Также у неё красивые, выраженные ягодицы и ровные, длинные ноги с мягко, но, все-таки, выраженными симпатичными ступнями и приятными на вид пальцами ног. Она идет ко мне, и я вижу, насколько ее тело гибкое, что придает ей еще большую сексуальность. Она подняла руку перед собой и указала на меня, а потом прикусила палец, я смог увидеть, что кисти рук ее очень женственные, тоненькие изящные пальчики, с длинными ногтями… правильной формы. Что касается роста… то она довольно-таки высокая, метр семьдесят приблизительно, что мне нравится еще больше!

Её черты лица сочетают в себе нежную миловидность и, вместе с тем, строгую деловитость серьезной, умной девушки. У нее приятные черты лица, милое и открытое личико, эдакая мисс совершенность. Кожа слегка смуглая, при этом гладкая и шелковистая, слегка розовые щечки, обрамляемые черными локонами, падающими ей на плечи… Изящная брюнетка… На ее, скажем так, строгом лице, сразу бросаются в глаза губы, не сказать, что они пухленькие, однако же и не худощавые, вполне сочные… при этом весьма не обычного цвета, бледно-кораллового… Глаза ее голубые, завораживающие сверхъестественным, я бы даже сказал мистическим блеском. Взгляд ее голубых, будто небо в ясный день, глаз… проникает в самые темные глубинки души человека, и от внимательного взора этих прекрасных глаз сразу становиться не по себе, но… далеко не мне!

Однако во всем этом моем описании есть самый важный аспект, даже важнее ее внешнего вида, то как она преподносит себя другим, если можно так сказать? Она всегда подает себя красиво и грациозно, словно кошка, где бы ни находилась. Её шарм завораживает не только меня, но и всех окружающих. У нее кошачья походка, мягкий, нежный голос. Несмотря на свой подвижный темперамент и постоянную активность, неспешная и грамотная речь от природы…

Как-то так, в общем-то, все, что мне удалось уловить, и я даже не понимаю, к чему это? Девушка… Почему же мне кажется, что ее зовут Аня, красавица и мой идеал с богатой, цветущей душой… Почему? Я не могу это объяснить, это странное чувство глубоко внутри, будто бы течет по венам, вместе с чернилами, почему вместе с ней я сразу же вспоминаю огромного пса или льва или кота, рысь что ли? Потом странных людей, похожих на учителей: фея, барыня, призрак… странная школьная обстановка, не понятные люди… неясная боль по всему телу… потом я или не я… инь-янь… и снова эта девушка… и сладость на губах… и жуткий мост… и снова эта девушка… снова сладость на губах… холод… тяжело дышать… и я уже тут!

Слабый, точнее тусклый свет фонаря, лениво заползал в комнату, сквозь тоненькие плоские полоски жалюзей, при этом сквозь узкие щелки я смог разглядеть полную луну, которая завораживала своим серебристым блеском. Говорят, если долго смотреть на луну, то можно сойти с ума, ну это не так важно для меня, я настолько душевный, что уже не раз испытывал состояние умалишенности (так я называю моменты депрессий и нервных срывов). Я аккуратно раздвинул створки жалюзей, и достал оттуда книжицу, перетянутую куском коричневой кожи. Это был мой дневник. Мой молчаливый и верный собеседник, который сожрал уже тонны слов, и целый центнер чернил. Зубами, сняв колпачок с ручки, я неразборчивым подчерком стал писать:

Знаете, - это бывает очень странно, мне просто что-то ударяет в голову и мне хочется деть куда-то свою энергию. Вот вы, например, знаете, какого это сходить с ума? Я постараюсь вам это объяснить. Сходить с ума – это шикарно, как будто в адских конвульсиях бьются нейроны в голове. Будто кто-то другой берет вверх над твоим мышлением, разумом и сердцем. И чувство спокойствие раздается в голове. Ты становишься будто арлекином, который то и дело меняет маски, но нет сил уже надевать веселую, а наоборот, маску сумасшедшего джокера.

Я сошел с ума, я этого не отрицаю, но все равно пытаюсь быть нормальным, хотя не являюсь таковым, все равно, больше мне нравиться «злой гений» в душевной клетке. Который вот-вот, завершит свой злостный план, клетка которого скоро лопнет… Нежели тупоголовая курица, которая может брать вверх на до мной, лишь в моменты умалишения, в переходе от меня до джокера.

Мы – сами порождаем своих демонов, возможно и я породил своего! Что тогда? Он кричит внутри, вырывается, царапает мою душу. Ах, вам не понять. Когда посреди ночи он смеется, а ты смеешься вслед за ним. Точно в унисон. Когда ты, сидя на уроке, понимаешь что вот-вот он возьмет вверх и сокрушит все то, что я так долго строил…. (на этом запись обрывается)

Да… это лишь мои глупые мечтания, мне нравиться думать о том, что якобы я сошел с ума, хотя это глупо, ну да ладно. Я забыл вам сказать, что я пишу, в общем-то, пишу все, кроме стихов. Успокаивая себя тем, что вот я влюблюсь и стану писать стихи, сидеть ночью под лучиной, аккуратно, с некой трепетностью макать гусиное перо в маслянистые чернила и на пожухлой бумаге слагать рифмы о любви, склеивая их с четверостишья, а дальше и в целые поэмы. Ах, а потом дарить их любимой… вместо тысячи драгоценностей, верно? Однако у меня не выходит, как бы я не старался, в каком бы состоянии не садился писать, но проза писалась легко, и красиво, а вот ни одной рифмы на ум и не приходило, скажу честно, кроме вульгарных пошлостей, ведь каждый думает в меру своей испорченности, я не соглашусь с этим.... это выражение придумали те, кто зачастую не хочет соглашаться с правдой высказанной в их адрес.

А ведь человек из чего-то делает свои умозаключения.… Если человек думает, значит ему дали пищу для размышлений

Что если поговорить об этом? Могу с легкой откровенностью сказать, что я невоспитанный, точнее я имею при себе манеры, приятное поведение, красивое обращение с людьми, но я многоликий… я с каждым общаюсь так, как он общается со мной, и прежде оценивая уровень его воспитания и интеллекта, перед кем распинаться-то? Однако я всегда считал, и конечно же буду и дальше считать, что в моих венах течет «голубая» кровь, могу кратко рассказать об этом. В общем-то мой пра-пра-пра… седьмая вода на киселе, некий фон Ризин, разорившийся дворянин, а главное потомственный, живший в Пруссии, прямо на границе с Голландией, там уже черт разбери кто он был, или Голландец, либо Немец, но вот терять ему уже нечего, а там и Екатерина II собирает в Россию свиту, а он, как безупречный инженер, конечно же приглянулся супругу Екатерины – Петру, да-да, тому самому Петру I, там вот и мой предок попал в Россию…. Конечно же, там уже многое намешалось и донские казаки, и зажиточные крестьяне и просто беспородное отродье, но все-таки, капелька «голубой» крови, досталась мне и горит в груди… Я надеюсь на это, а вообще если пофилософствовать, как следует, то все дело в манерах, необязательно быть дворянином и кичиться этим статусом, можно просто держать себя выдержанно, подтянуто, соблюдать простые правила этикета, четко отвечать на поставленный вопрос и говорить меньше, так по крайней мере, хотя бы за умного сойдешь… если не получится присвоить себе статус дворянина.

Всегда так бывает, так что не можешь уснуть, когда голова забита философскими размышлениями. Особенно, когда ты человек творческий, и в голове постоянно мелькают разноцветные «картинки» - обрывки фраз, фееричных сцен погонь или каких-то драк, где-нибудь в странном месте, в чаще леса, или в глубине туннелей подземки. Все это так реалистично, будто хороший фильм с красивым и захватывающем сюжетом, и безупречной игрой актеров. Иногда это наступает в самый ответственный момент, и ты волей-неволей начинаешь думать о какой-нибудь злокачественной штуковине в голове… Мысли крутились в самых глубинах нервных отростков, глаза сами собой закрылись и я уснул, оставалось спать всего пару часов, а потом глупо собираться на встречу с новой обстановкой, и совершенно не знакомыми мне людьми.

***

«Нет уж, до встречи…», - в голове вертелась лишь эта фраза, и так сладостно схватывало диафрагму. Эта девушка смотрела на меня голубыми глазами, плавно хлопала ресницами, и весь вид ее выражал в себе любовь. Я отчетливо помнил дрожь по телу от ее поцелуя. Помнил, как она говорила, божественным ангельским голоском, и как я ловил каждое ее слово, буквально заглядывал ей в рот.

Раздался оглушительный треск будильника, и я, весь огорченный, даже слегка в гневе, спокойно разомкнул глаза. Надо мной лишь белый потолок, который, скажу честно, как и стены давили на меня духотой. Открытое окно еще больше нагнетало спертого осеннего воздуха и всю вонь первых гнивших листьев. Я нутром, и всей печенкой чувствовал отвращение, не от того, что осень, школа, а просто мне не хотелось в эту деревню, хоть я ее и не видел ни разу.

Я поднялся и тут же проклял весь мир по одной простой причине, мне просто не хотелось на это дурацкое сборище школьников, которых будто бы заковали в кандалы и привели на школьный двор под присмотром учителей. Обидно, что педагогов многие считают просто надзирателями, которые присматривают за своими заключенными, в первую очередь, почему-то становится обидно за себя. Я начинаю вспоминать обрывки своего сна, и тут же понимаю, по-видимому подсознание сильнее моих мыслей, и в первую очередь так считаю и я.

Хоть осень для многих эта самая чудесная пора, очей очарование и все такое, но меня она уже раздражала в своем зародыше. Самое начало, только еще начинают желтеть листья и потихоньку отрываться от веточек дерева. Сразу вспоминается Скандинавская пытка – отрывание ногтей, и начинает веять с улиц гнилью. Все сухо, будто бы у лета закончился крем для рук, ей богу, ненавижу осень.

Я понял, что весь год, каждый месяц, неделю, день, каждые сутки, часы, минуты, в конце концов секунды. Обретут черные полосы безнадеги, тяготы и в итоге… мрак. Постель, автобус, школа, идиотизм, дом, постель, как весело, я прямо по полу катаюсь от счастья. Мне было так лень, в тот самый момент, что я умышлено, хотел опоздать на автобус, и опаздывать на него в течение всего года. Хотелось просто прокричать что-нибудь нецензурное, налить ванну кипятка и насладится моментом, к черту первое сентября, в любой непонятной ситуации просто полежи в ванной и подумай о бренности бытия. Что я собственно и сделал.

Было приятно наблюдать, как клубы пара поднимаются вверх и капельки прикрепляются в потолку, теплые, как парное молоко, быстро охлаждаются и холодные и обреченные срываются вниз, в пучину раскаленного чугуна. Подумать только, как я ловлю себя на моменте, когда опускаюсь в кипяток, как делается приятно, когда захватывает дух, в тот момент, когда лишняя вода выливается за бортик чугунных пластов, и будто бы бушующие море разбивается о ледяной кафель, словно об скалы. Как в этот самый момент, буквально на пару секунд обрываются все мысли, и голова пустует, и даже не по себе становится, вспоминается такой стих что-то вроде:

«Судьба проказница, шалунья
Определила так сама:
Всем глупым счастье от безумья,
А умным — горе от ума»

Боже, как я согласен с этим, вы бы только знали.

А когда тело начинает потягивать от всей теплоты, я забываю свое имя, и почти что засыпаю, превращаюсь в некую картофелину, которую запустили в кипяток, и она разбухла до необычайных размеров, глупое сравнение, но мне становится смешно.

Я выхожу из ванны, и понимаю, что напряжение полностью снято, и деться некуда от этой «враждующей встречи», и что мне не стоит сдаваться, а показать себя с лучшей стороны и вспомнить, чей я потомок, как никак дворянин. И к чему тут я вспомнил Блока?

Ах да, он же, вроде, тоже был дворянином.

***

Я поправил воротник рубашки, стоя у зеркала, все это время пристально всматривался в себя. Зеленоглазый блондин, ростом метр девяносто пять, примерно. Мощные ноги и руки, все, что мне нравится во мне, да так бывает. Постоянно длинные волосы, я не люблю, когда они короткие, мне кажется, что моя голова не пропорциональна телу, и меня это жуть как раздражает. Не могу я себя описать.

Я пинком распахнул двери, после того, как услышал два пронзительных щелчка, будто бы курок позади барабана, на револьвере. В таких случаях говорят: «сливайте воду, сушите весла», - обратной дороги нет. Обречено вышел на дорогу, ни единой души, и воняет осенью. Береза, которая росла в палисаднике у соседа, которая раскинув пышную крону, чуть ли не обрывая провода, и та была уже во власти осени – остался лишь огрызок, состоящий из оголенного каркаса, служивший для пристанища тысячи свежих, березовых листков. Теперь все они погибли, и ветер унес их вдаль по дороге, мертвых и обреченных на жалкое существование, и я одинокий, побрел за ними, и ветер подгонял меня в спину, и в носу уже засвербело от гнили.

С одной стороны, может быть, я не прав. Осень, возможно, это самое лучшие время года. Ни комаров, ни другого навязчивого гнуса, ни тепло и ни холодно, просто шикарно, - так думают многие, но далеко не я. И я не я в это время года. Я в несколько раз раздражительней, мозг начинает еще больше резать от остроумия, и вся желчь, в сопровождении со слащавой вежливостью выливается на всех людей, которые меня окружают. Мне совершенно все равно, с кем я разговариваю, как говорится, все мы люди: две руки, две ноги, и голова, но если чего-то из этого нет, то увы, проблема не моя. Я холодный. Я это прекрасно понимаю, и иногда я даже побаиваюсь этого… Как правило, в такие моменты я либо пьян, либо влюблен, других вариантов и быть не может. Хотя сейчас, я счастлив, где-то на другой стороне города, в моей любимой гимназии, из которой я, скажем так, добровольно ушел… Находилась моя вторая половинка… Не знаю, люблю ли я ее.. Мне просто жаль этот маленький комочек счастья.

Я посмотрел на часы, было без пятнадцати десять утра, но день был испорчен, это однозначно. Стою на дороге, как конченый псих оглядываюсь по сторонам, и задаюсь вопросом: «Черт, в какой же дыре я живу!?». Вы бы только видели это место. Разбитая дорога, по которой с грохотом и неописуемым хрустом проезжают машины. Напротив моего дома, то есть справа от дороги низенький овраг, который сверху донизу заполнен мусором. Вон вижу холодильник, вижу рваные покрышки, но это всего-то ничего. Однажды я обнаружил там полуразложившийся труп коровы. Благо летом, все это дело зарастает репейником, распускаются кусты смородины, и все это виднеется меньше, но вот осенью, когда от репейника остаются сухие стебельки, а смородина опадает, видна картина маслом: «Бомж на Даче» или «Рабы в Оранжевых костюмах». Еще один бал в копилку «Почему я не люблю осень?»

Я лениво побрел вдоль этого самого оврага, заполненного мусором. Справа от меня…Эм.. Нечто странное, отдаленно напоминающие дом, только теми очертаниями, присущим этого рода постройкам. Полу гнилой короб из рассыпающихся брусьев, и черных, обугленных балок, там, где, казалось бы, должна была быть крыша. Эти самые балки очень эпично покачивались на ветру, эпичность заключалась в том, что вопреки законам физики, они как-то оставались там, сколько себя помню, вечно это гадость была здесь. На крыше уже проросла нехилая береза, и она покачивалась вместе с огромной черемухой, которая хоть как-то скрывала это убожество. Она росла, за тем высоким забором, за которым скрывалось это достопримечательность, целая игровая площадка, по которой на досуге лазают дети. «Мам, Пап, а каким я был в детстве?»,- когда-нибудь спросит чадо своих родителей: «Сынок, ты был обалдуем, потому что лазал по опасному дому, который находился в аварийном состоянии, вместо того, чтобы читать книжки, как это делают другие нормальные дети!» Кроме шуток, дыра дырой. Я завернул направо…

Эта фраза повергнет вас в шок. Я вступил на проселочную дорогу посреди города. Мне и так противно от одного слова «осень», а тут еще целая лента грязи, которая ведет на площадь Ленина. Замечательно. Надо мной скрутились ало-желтые облака, скорее всего, будет дождь, снова пойдет сеять скучный, бесконечный осенний дождик. Черно-серая жижа чмокает под ногами, проскальзывает и брызжет грязью. Серые лужи стелятся огромными зеркалами в колеях, не дай бог поедет машина, тогда я точно не доберусь до школы. Лужи образуют цепь, которая ведет прямо в ярко-оранжевый вихрь из мертвых листьев в конце асфальтированной улицы. Грустная, безрадостная картина. Я прошел прямо… Прошел половину пути… Слева на колодце сидела жирная черно-белая ворона. Она явно чего ждала. Черными глазами смотрела мне вслед, обреченно, будто провожая на верную погибель. Я оказался закрученным в мертвый обруч из дохлых листьев…

Еще больше, я не люблю маленьких детей, насильно скрученных бантами, больше них самих, закованных в кожаные жилетки и лакированные туфельки. Они несут букеты, больше чем они сами с учетом бантов. Родители лицемерно улыбаются, мол: «одиннадцать лет строгого режима, - отчет подписан, дата: первое сентября, место: школьный двор, явка обязательна, место встречи изменить нельзя!» А дети еле сдерживают слезы… А я прохожу между опавших тополей, и становлюсь на остановку… Куда должен прибыть «автобус № 100 город Асино́во – село Со́лнцевка»

«10:06», - гласили часы на левом запястье, и с ярым грохотом, дымящий сине-серым дымом «ПАЗ» остановился около меня… Я был один… И поэтому долго сомневался, стоит ли мне ехать, салон тоже был пуст. За это время я успел оглядеть автобус с верху до низу. Колеса были в грязи, глине и слеплеными в эту массу листьями. Салатовые полосы на корпусе, очень гармонично смотрелись с зелеными шторками внутри. Сверху был откинут люк, из которого курился легкий смок, пахнущий язвительной смолой. Окна были забросаны комками грязи, водитель обернулся на меня, из-за таблички маршрута, и жирно выделенного номера автобуса, я видел лишь его удивленное лицо, и губы, вытянутые в трубочку, смачно тянущие сигарету.. Он робко нажал кнопку и дверь открылась.

- Здравствуй! – окликнул он, странности уже явно настигли меня, - Не желаешь ли прокатиться, парень? - мужчина был одет в белоснежно-белую рубашку, я, как дурак вылупился на него, пытаясь вспомнить, где же я видел это доброе лицо? – Ты один тут, пусть это будет небольшая тур-поездка до Солнцевки. Не желаешь? Нет? Ты можешь звать меня гидом, - мужчина пошутил, это дураку ясно, но эти шутки бросили меня в панику, он ласково улыбнулся, сделал последнюю затяжку и выкинул сигарету в окно. – Ну же, это лишь небольшая прогулка… - обреченно протянул мужчина, я понял, я видел его во сне, точное его, там еще была уродливая тень, демон, который перенес меня в школу… Странно!

Я стоял, как вкопанный на месте, и не мог пошевелиться. Стоял и смотрел на водителя… Я не думал, о таком яром дежавю, я не думал, что смогу так сильно запомнить то, что мне приснилось этой ночью, вплоть до голоса… Голос был тот же самый, что мне и снился. Мужчина хмыкнул, рывком ударил по кнопки, дверь закрылась, заскрежетала коробка передач и автобус тронулся, а в этот момент я знал, что сказать:

- Эй! Пожалуй, я соглашусь… - заикаясь, выпалил я, жуя слова.

- Ну, тогда, поехали! – водитель весело ударил по кнопке, дверь отворилась, и я прыжком запрыгнул во внутрь.

***

Обувь жалобно скрипела на резиновом ковре, я, покачиваясь, стоял в салоне, при этом держась за мутно-желтые поручни. Мы не слишком далеко отъехали от остановки, поэтому я увидел, как высокий, худощавый юноша, в замызганной белой шапке, из-под которой торчали темные локоны, беспорядочно разбросанные в разные стороны; закутанный в потертый светло-коричневый шарф, так что почти не было видно глаз; в кожаной куртке темно-синего цвета, светло-голубых джинсах; красно-белых джорданах, сжимая в руках маленькие бирюзовые наушники, - юркнул в автобус, который ехал позади нас. Он был мне удивительно знаком, и только сейчас, сквозь грязные окна, я заметил, что парень пристально смотрел на меня, это выглядело, будто бы он сильно испугался, в горле застрял комок, но я не мог понять, кто он, по-видимому, он знал меня, а я вскоре перестал обращать на него внимание.

- Уютненько тут у вас, - заулыбался я. Серьезно, мне нравилось тут. Было тепло, я бы даже сказал, что это дуновение тепла облепляло все тело и приятно расслабляло. Я осмотрел все; все здесь казалось родным: коротенькие салатовые шторочки, прикреплённые ржавыми саморезами; ручки на креслах, обмотанные темно-синей изолентой; кресла обтянуты чехлами с вышитыми на них полевыми цветами, васильки, кажется, от этого создается приятная картинка, будто бы весь салон сверкает голубой свежестью.

- Стараемся, - пробурчал мужчина, - А ты-то, что забыл в Солнцевке?

- Эх.. – я в последний раз посмотрел на юношу в автобусе позади и обернулся к водителю. Заворожённо окинул взглядом кабину: у самого лобового стекла стояла игрушечная собачка, качающая головой, к ней была прикреплена медная цепочка, которая поднималась в верх и цеплялась к зеркальцу заднего вида; рычаг передач выстлан мехом, ручка была прозрачной, с заточенной в ней алой розочкой, которая плавно кружилась в масле, и тут тоже не обошлось без изоленты. Берестяная шкатулка тряслась на панели у руля, в ней забавно дребезжали золотистые монетки. И все это очень сильно успокоило меня. – Я решил, что там меня научат жизни… Научат ценить то, что у меня есть.

Мужчина очень загадочно промолчал, пытаясь, сформулировать что-то умное:

- Ты выбрал подходящие место… - он шутит, а мне становится жутко, - Там-то тебя научат уму-разуму…

- Надеюсь… - я бухнул горсть монет в берестяную коробочку… И прошел назад, вздохнул от безысходности и рухнул на сиденье, вытянул ноги и стал думать о бренности бытия… И что вечером увижу своего кареглазого бурундучка, ведь я по ней невероятно соскучился.

***

Мы выехали из города. Позади меня одиноко осталась торчать перечеркнутая табличка «Асиново». Я смотрел вперед на мелькающий, оранжевый туман из гнилых листьев. На серую полоску дороги. На болота в низине, окропляемые голым ивняком. И сделалось очень тошно… А мы все ехали, и колеса скрежетали под нами. Водитель закурил сигарету и клубы дыма ворвались в салон, мне сделалось еще противней, запах тлена, запах протухшей хвои ворвался в легкие, и я скривился, а водитель начал весело насвистывать какую-то мелодию… В это время я увидел нечто, что на первый взгляд не очень примечательно, но если подумать, то невероятно загадочное, и отчасти страшное… За светло-серым забором, с прорезью в каждой каменной глыбе, тянулся заслон из мрачных оградок, темно-зеленых венков с ярко-красными цветами внутри, заслон из стальных крестов, и горечи и грозного темно-синего монастыря среди тоскующих могил… Сделалось жутко, сигаретный дым перед глазами сделался будто летающими привидениями, мне показалось, что я слышал детский плачь, хрип старухи, и я отчетливо видел лица людей, и это апофения, она до страшной дрожи напугала меня. Я увидел кладбище…

Не люблю кладбища. По сути это всего на всего место, где «спят» все люди, но это и единственное место, что держит их в этом мире, а придумали кладбище, конечно же, такие глупые люди. Они придумали его ради самих себя, ради своего эгоизма. Они приходят и плачут, оплакивают тех, кого уже никогда не вернуть. Неужели, если просто смиришься с тем фактом, что человека больше нет, что-то изменится или все думают, что усопший возненавидит тебя и будет думать: «Как так?! Ты по мне не скорбишь?!» или возможно сможет подумать, что ты его не любишь или того хуже никогда не любил. Бред, не правда ли? А ведь все именно так и считают.

Дата добавления: 2015-10-02