Сага о братьях-индейцах 5 страница

***

Прорыв Старшего не ускользнул от внимания Наставников.
Уже появились в их школе музыканты, художники, изобретатели. И старший из упрямых, своенравных, но чутких и добрых братьев пришёл в редакцию школьной газеты со своими рассказами. Вот только с младшим пока не понятно…

А Младший, залечив ушибы, вдруг заскучал. Потому что холодно на улице, да и Старший всё время что-то пишет.
Младший и сам писать пробовал, дописывал истории в Книге своей, на свободных страничках. Но Старшего разве перепишешь! Не получалось у Младшего также хорошо. А потому подолгу он стал валяться на кровати, и почти перестал говорить. Вдобавок ко всему, выпросил у кастелянши второе одеяло – теплое, из овечьей шерсти, и махровую простыню – что уж совсем непозволительно для Индейца. Старший неодобрительно поглядывал на всё это, но до поры молчал.
А Младшему и самому худо было. Он ясно помнил своё состояние летом. Да и осенью. Да и в начале зимы… Оно было ярким и звонким, как спелый оранжевый апельсин. В теле – прыгуче, на душе – радостно, в голове – понятно всё. А теперь? Не апельсин, а клубок какой-то. Из ниток тёмно-серых. Младший так живо увидел их – клубок и апельсин – даже в руках ощутил, и попробовал пожонглировать.
– Ап! – клубок сразу же упал и укатился, а в ладошку, вместо воображаемого апельсина, лёг самый настоящий – реальный, и такой соблазнительно-спелый фрукт.
– Ух ты! – вскочил Индеец с кровати. В дверях стоял чуть насмешливый Старший, и держал еще несколько таких же фруктов – оранжевых...
– Подъем!! Пришла пора звёзды выращивать, ты готов?
– Готов! – подскочил Младший с кровати.
Наконец-то Старший оторвётся от своей скучной тетрадки, и они займутся настоящим важным делом! Про «скучную» – он, конечно же, слукавил. Скучными сказки брата ему не казались, и даже наоборот, чем дальше, тем живее и живее они становились. Младший заглядывал к Старшему через плечо, и не мог сдержать восторга:
– Бывают же такие Истории, в которых ни одного лишнего слова нет.
А Старший отмалчивался. Он вообще молчаливым стал – улыбался только… многозначительно.

15. ПРОРАСТАЮТ ЗВЁЗДОЧКИ

Да, пришла пора сажать звёздочки. Росточек, который Старший принёс из горного ущелья, превратился во взрослое, сильное растение. Когда цветы у него отцветали, на их месте образовывались плотные коробочки, полные семян.
Индейцы специально пошли в биолабораторию к Елене Владимировне, чтобы спросить, как правильно выращивать звёздочки. Но как они и ожидали, Наставница не знала, что ответить. «Таких растений не существует», – сказала она и развела руками. То же самое сказала и Алиса.
Оставался единственный выход: спросить у Кирилл Юрьича. Ни разу ещё не было случая, чтобы директор не смог ответить на заданный вопрос. Не подвёл он и на этот раз.
– Семена ваших звёздочек сначала нужно подержать на морозе. С недельку, примерно. Иначе скорлупка не раскроется. Совет этот много веков переходит из уст в уста… А растение и вправду странное.
Индейцы притихли.
Вокруг директора всегда облачком клубилась тайна.
– Много веков… Из уст в уста… – повторял Младший…
– Хорошо, что на улице холодно, успеем семена поморозить, – вернул брата на землю Старший.

***

Через неделю семена были готовы к посадке.
Только горшков для растений в Училище катастрофически не хватало. Видимо, не одни они такие – цветоводы.
Поэтому Старший приспособил под горшок хрустальную вазу, которая без дела стояла в холле, а Младший – деревянную коробочку, в которой хранились его богатства. Складной ножик с ручкой из прозрачного зелёного пластика, каучуковый мячик, большая медная пуговица с якорем, монетка, которую дважды переехал поезд, и рогатка, которую вырезал из дерева папа.
Коробочку тоже папа сделал, и выжигателем написал сбоку: «С Днём Рождения, Виталька!».
Без всяких сожалений Младший вытряхнул содержимое коробочки в карман чемодана и до краёв заполнил её землёй. Старший насыпал земли в хрустальную вазу…
Потом они одновременно проделали карандашиками углубления в центре своих «грядок» и посадили семена.
– Слушай, я заговор придумал. Чтобы лучше росло, – сказал Старший. – Вот послушай:

Прорастай, прорастай, Зерно!
Пробивай темноту, Росток!
Покажись, Появись на свет!
Тебя ждут семь сестёр – планет.

Развернись из ростка, цветок
За листочком листок: ток-ток!
Расцветай и встречай Рассвет!
Мы тебя очень ждём. Привет!

– Здорово! Только почему семь сестёр-планет?
– Ну, они же звёздочки! Значит планеты – их сёстры…
– А… И они их ждут… Ну тогда наши должны быстро появиться.
Так и вышло. Вечером, через четыре дня, выскочили обе. У Старшего в вазе – серебряная, а у Младшего в коробочке – с зеленоватым отливом.
Подрастут чуть-чуть, и можно будет их обживать.
Старший уже придумал: они с Младшим поселятся на его звезде, а на лето будут уезжать на звездочку Младшего. Серебряная больше подходила для работы. А без работы – без рассказов своих, песен и сказок – Старший жизни уже не представлял.
– Младший, наверное, тоже писать сказки будет. Фантазия у него – Индейская, правда, силы воли нет, и никакой концентрации внимания. Суетной он – Младший брат, – так подумал Старший, а вслух сказал:
– Когда моя звезда вырастет, она обязательно станет похожа на Землю.
– Только листики на деревьях будут серебристые, – заглянул в его вазочку Младший.
– Да, и много-много живых зеркал. Зеркало воды – горизонтальное, а зеркало прямо перед глазами – вертикальное… Понимаешь, Младший?
– Да, и два рабочих стола обязательно, – продолжал Старший, – для меня и для тебя. И любимая музыка…
– И одуванчики!
– И много-много хрустальных вазочек для выращивания новых звёзд. Ты о чем задумался?
– Думаю, как бы благоустроить свою Зелёную звезду, – ответил Младший. – Сначала я создам море – пусть вся планета будет морем. Потом появятся острова. Потом всплывут материки – и многие острова окажутся их частью… Потом материки обрастут цветами, появятся озёра, реки. А летом к нам на Зелёную звезду прилетят друзья, и останутся там жить. У них будут другие имена.
– Но Зелёную звезду надо будет населить разными существами, – не выдержав, вмешался Старший.
– Пиратами, например. И космонавтами. И мечтателями. Только злодеев я туда не пущу!
– Ну… зачем же злодеев? Да они и не смогут там остаться злодеями. Зелёная звезда уже наполнится твоими, как там математик говорил, электромагнитными волнами. Так что любой, кто окажется там, сразу станет тем, кем хочет, или, точнее, тем, кем может. Распустится в общем, как только что распустилась твоя звезда.
Мечтая так, Индейцы не заметили, что наступило Утро… Всю ночь они над звёздочками промечтали. А Утро… светло-фиолетовое… Весеннее совсем!
Младший открыл окно, и увидел, что снег идёт.
– Не верю! – Крикнул Младший. Он обладал удивительной способностью не верить в то, что видит. Зато в то, чего не видит, верил с лёгкостью.
Но поверить так сильно хотелось, что мальчик высунулся в окно по пояс, поймал снежинку на язык: ммм, сладко…
Снег падал белый, влажный, пушистый. Его можно было превратить, во что угодно.
– Пойдём в снежки играть? Вон уже и ребята повыскакивали.
– Пойдём!
Не успели они выйти на улицу, как тут же оказались атакованными со всех сторон.
– Стойте, стойте, снежный бой – это больно! – закричал Старший, прижимая руку к виску, куда ему только что залепили мокрым комом. – У нас с Младшим только что проросли звёздочки. Маленькие. Так что давайте лучше сделаем снежную оранжерею? Если слепить её тёплую, с бело-снежными стенками, которые хорошо отражают свет, то можно вырастить целую галактику, нет, даже вселенную!
Ребята подошли поближе к Старшему, но приготовленные снежки из рук не выпускали.
– Врёшь, небось, – сказал Сашка-актёр.
– Ты нам покажи звёздочку, – попросил рыжий Толя.
А Алиса захлопала в ладоши:
– Оранжерею, оранжерею, давайте делать снежную оранжерею. Я не знаю, что это такое, но слово очень оранжевое!
– Пойдёмте к нам, если не верите, – сказал Старший и повёл ребят наверх по лестнице.
Они громко топали, отряхивая на ходу ботинки. Снег таял, превращаясь в лужицы…
– Эврика! – воскликнул Младший. Когда снег растает, тогда стены у оранжереи тоже растают и весь мир станет оранжереей!
– А помнишь, директор летом говорил о цветах из зёрнышек?
– Так он тоже делает оранжерею?!
– Да, и тоже без стен, – ответил ребятам сам Кирилл Юрьевич, который всегда появлялся внезапно.
– В вашей снежной клумбе растения могут замёрзнуть. Может, лучше построить большой снежный типи? Такой, чтобы мы все могли туда поместиться и развести огонь. Соскучился я уже по живому пламени…
– И мы тоже, – вздохнули Индейцы… – А растения в типи вырастут?
– Раз там будет огонь, – ответил Кирилл Юрьевич, то вырастет всё, что угодно: хоть звездочка, хоть созвездия. – Покажите, кстати, кто у вас там проклюнулся?
И ребята вместе с директором отправились в Индейскую комнату на экскурсию.

16. МОРЯК-РЕНТГЕН

Через неделю Индейцы поняли, что больше не нужно напрягать слух, чтобы уловить приметы Весны.
Бегут ручьи, набухают почки. Теплая, толстая одежда снимается, и меняется на одёжку полегче. И заботы все снимаются, и тревоги. И маленький побег, согревая сугробы, тянется к большому сильному дереву, сквозь ветки которого видится Солнце. И Младший Индеец тянется к Старшему. И Старший к ещё более старшему… Они так похожи в этом стремлении: дерево, побег, подснежник. Андрейка, Виталька, Алиса…
А потом и совсем Весна наступила. Внезапно – как будто вспыхнула. Казалось, вчера ещё снег лежал, а сегодня уже зацвели одуванчики.
Младший проснулся, открыл глаза, и почувствовал себя выздоровевшим. Да так оно и было, наверное. Выздоровел от долгой, вялотекущей болезни с названием «зима». Солнце – Светило. И не только светило – оно ещё и грело по-летнему! Встал с кровати, оделся в улыбку, и – из дома, на Солнце, по лужам. Люди навстречу – тоже в улыбках – и все знакомые! Столько знакомых за один раз – ни в жизнь не видел. Знакомиться заново – здороваться.
А вот и Старший. Как всегда в живом уголке. И как всегда что-то пишет в тетрадке. Нет, не в тетрадке. На этот раз он пишет на черепаховом панцире! Черепаха при этом послушно щиплет одуванчики и не шевелится.
Младший заглянул через плечо брату, и обмер в изумлении. Даже рот забыл закрыть. Моргал часто-часто, потом отходил в сторону, и снова подходил – думал, померещилось. Ан нет! Ничего не менялось. Тогда он бросился со всех ног к общежитию – уточнить одну важную деталь.
Под кроватью, в самом дальнем углу был припрятан пакет с эмблемой городского супермаркета. В нём лежала Книга. Та самая – в коричневом кожаном переплёте, с застёжкой на срезе, и склеившимися кое-где страницами. Младший уже пять раз прочитал её от корки до корки. Книга рассказывала о жизни отважного Моряка. Но История не была закончена. В конце Книги оставалось много чистых листов, как будто специально для Младшего, который решится дописать. И он дописывал. По ночам, пока никто не видит.
Начал ещё в лазарете, но отчаялся, решив, что не справится. А потом, когда звёздочки расти стали, стала расти и уверенность Младшего. И его умение. И карандашные заметки на полях Книги тоже стали расти.
Младший Старшему подарок готовил. Хотел дописать историю про Моряка так, чтобы Старший узнал в нём себя. Даже второго героя в Историю ввёл – младшего. Старший Моряк и Младший Моряк бороздили просторы океана. Старший был – Моряком-Рентгеном. Только просвечивал он не внутренние органы, а внутренние мысли. И вместо волос у него анттеннки росли. Он дарил их всем окружающим, словно букеты цветов, но просил использовать строго по назначению: сориентировать определённым образом, сфокусировать их внимание…
Младший ещё не всё написал, что хотел, поэтому Книгу до времени от Старшего прятал.
И вот теперь на черепашьем панцире Старший большими буквами сам написал: «Моряк-Рентген». И ниже, более мелким шрифтом: «Рецепт приготовления шампуня, от которого на голове антеннки растут». А на панцире другой черепахи: «Просвечиваем внутренние мысли!».
Значит, читал Старший? Значит, забрался к Младшему в тайник? Но тайник был нетронут. Книга лежала на своём месте. И, кроме того, Младший тоже Индеец, хоть и маленький: он наложил на Книгу пять степеней защиты. Если бы кто-то открыл её без него – это бы не ускользнуло.
Но сейчас Младшему легче было придумать тысячу способов, как обойти заклинание, чем поверить в возможность чтения на расстоянии, чтения книги без книги.
Младший слегка поежился. Кроме дополнений о Моряке, панцири черепашек пестрели подробностями из его – Младшего – жизни. Мальчик поёжился ещё раз, и вернул в коробку утащенные, было, оттуда конфеты. На всякий случай причесался, убрал мусор и поаккуратней заправил кровать. Вдруг и сейчас Старший пишет про него на панцире? Не очень-то уютно находиться каждый миг под чьим-то зорким взглядом.
Он прокрутил на замедленной съёмке всю свою жизнь, начиная с момента поступления в Училище. Пару раз покраснел, вспоминая всякое (тоже мне – Индеец!), пару раз задрал нос кверху, отметив успехи последних дней в стрельбе из лука. Потом ушёл в воспоминания о своей первой, и достаточно случайной победе на соревнованиях спортсменов-подводников, но спохватился: соревнования были до Училища! Старший тогда ещё не умел писать на панцирях. А, может, когда человек пишет, он становится пророком?
Поразмышляв так, Младший ощутил себя увереннее, и возвратился в живой уголок. Старший уже не был молчалив: счастливейшая Индейская улыбка плясала в его глазах. А черепашки – их было уже не меньше двенадцати – расползались в разные стороны. Каждая из них несла на своей спине послание.
– Старший, знаешь что, льда на море нет, давай на Остров сплаваем? – предложил Младший.
И тут внезапная догадка подбросила Старшего в воздух. Остров! Он понял, зачем нужен Остров, и почему он так долго не давал ему покоя. Правильно! Необитаемый!
– Младший, будем сегодня пиратами?
– Конечно, когда я отказывался?
– Тогда айда плот в порядок приводить!

17. УЗНИК ОСТРОВА ДВУХ ПИРАТОВ

Индейский плот зимовал в гараже Училища, так что морозы ему не повредили. Но подновить следовало. Покрасить, проверить, крепко ли брёвна соединены друг с другом.
Весь день братья занимались ремонтом – пиратский поход к Острову решили отложить на следующее утро.
Утром встали чуть свет, завязали себе по одному глазу, флаг чёрный на мачту повесили, и в Море вышли.
Тут-то Старший, будучи главным пиратом, и учинил над Младшим пиратский суд:
– Сегодня ты выпил весь ром на судне и проспал время вахты, из-за чего наш корабль чуть не пошёл ко дну! – сказал он Младшему.
– Вчера ты устроил бунт на корабле и вообще ужасно капризничал, – продолжил он обвинительную речь.
– Позавчера ты отказался выполнять долг пирата: носить сундуки с золотом с захваченного торгового судна, и, кроме того, отправил на корм рыбам мою заложницу. За всё это я приговариваю тебя к заключению на Необитаемом Острове. Будешь отбывать его целый год!
– Целый год?!
– Ну да, до ужина. Будешь сидеть один на совсем-совсем необитаемом острове.
– Ах ты! И Младший попробовал скинуть Старшего в воду. Но не тут-то было, и вскоре уже сидел он тихо, крепко связанный.
– Ты же сам на игру согласился, примирительно сказал Старший, – а я сегодня пират жестокий, каким и должен быть настоящий пират.
Рассуждая так, он уверенно направлял плот к Острову. Возле самого берега развязал Младшего и легонько подтолкнул его к тёплым камешкам. Младший хотел, было, тут же броситься в погоню, но пока разминал затёкшие от верёвок руки и ноги, плот с братом уплыл далеко-далеко…

***

Из оружия Старший оставил только карандаш и бумагу. Да ещё бинокль с одной выпавшей линзой, и компас, который Индейцы выиграли за свои познания в географии.
Но Младшему нечего было есть! И, кроме того, ему отчаянно хотелось плакать.
Однако Индейцу не пристало терять присутствие духа.
Прежде всего, Младший решил построить свой собственный маленький типи. Хоть и не такой настоящий, как у них со Старшим, но всё-таки Дом. Он поставил его лицом к Морю, чтобы брата не просмотреть.
Потом вытряхнул из бинокля единственную оставшуюся линзу и с её помощью собрал Солнечные лучи в один мощный пучок. Направив его на бумагу и сухие листья, разжёг костёр. Дальше дело пошло веселее. Нашёл на берегу большую ракушку, отмыл как следует, и сварил в ней вкусную воду с молоденькими листьями смородины.
– Ммм, хорошо, только откуда смородина на необитаемом Острове? Может быть, тут есть туземцы?
Поскольку Старшего рядом не было, Младший обратился с вопросом к костру. И костёр посоветовал как следует всё изучить.
– Только надо раскраску воина, для храбрости, – сказал Младший. Разукрасив лицо влажной, красноватой глиной, он отправился исследовать свои владения.
Остров оказался в диаметре не двести шагов, как говорили Наставники, а сто семнадцать. Младший обошёл его по периметру. Отметил, что почва каменистая, и что это, скорее всего, не Остров, а вершина подводной горы. Интересно, она когда-нибудь соединится с долиной Училища? И сколько там ещё под водой всякого? Младший вспомнил, что именно так и представлял появление и разрастание суши на своей Зелёной Звезде. А ещё он вспомнил, что у него есть карандаш и бумага.
– Полезные инструменты, – подумал Младший, – быстренько вернулся к костру и принялся писать брату послание. О том, что он – Старший Индеец – дурак. Потому что Остров тут, как оказалось, замечательный: бананы растут и кокосы, и хищников никаких нет, кроме львов – с которыми он уже подружился, и клещей – с которыми тоже договориться легче лёгкого. И что гораздо лучше было бы высадиться сюда вдвоём. И ещё, что честные пираты так не поступают. Они объявляют открытый бой, и дерутся до последнего. Или врагами становятся насмерть, или друзьями. И что когда он, Старший, тут, наконец, появится, пусть будет готов принять бой… рукопашный. И пусть захватит молока сгущённого, а то надоело пить кокосовое.
Дописав письмо, Младший сложил его в полый стебель бамбука, точнее камыша, запечатал соком каучукового дерева, точнее, жевательной резинкой, и отправил в открытое Море.
Ещё раз обошёл Остров по периметру. Подумал, какое же дать ему имя, и назвал его Островом Двух Пиратов. Потом уселся возле ручейка с пресной водой и стал смотреть на противоположный его берег. Там стоял большущий камень, на котором Младший тут же различил как будто кем-то вырезанный контур лица. Лицо было злым.
– Злой старик, – проговорил Младший, но взгляда от камня не оторвал. И вот чудо: лицо на камне стало делаться добрее по мере того, как у Младшего проходила обида на брата. «Ещё чуть-чуть и он мне улыбнётся», – подумал мальчик, который уже совсем-пресовсем перестал обижаться.
Да и некогда же! Каждую минуту нужно мужественно бороться со стихиями: с палящим солнцем, которое норовит ослепить, огромным морем, ждущим затопить, надоедливым гнусом, желающим выпить всю его кровь и порывистым ветром – несущим простуду.
Когда стихии начинали его одолевать, Младший вспоминал уроки любимого йога. Принять положение души, при котором внешняя нагрузка как нагрузка не воспринимается. Да, но как? С телом куда понятнее, встал в нужную позицию – и… сломал стену. А тут…
Младший обвёл взглядом пространство вокруг себя, и ещё раз изумился обилию причудливых камешков.
– Сад камней! – воскликнул Младший. Вот что мне нужно. Он оживил в памяти слова Алисиного папы: «Камни вроде бы беспорядочно расставлены, дорожки выложены камнями помельче. Тебе предлагают найти пятнадцать камней, но, пытаясь сосчитать, ты находишь только четырнадцать. Ты пересаживаешься, решив, что выбрал не ту позицию, снова считаешь. Снова пересаживаешься… и заканчиваешь опять в центре, как бы завершая цикл. Ты больше ничего не ищешь вокруг себя. Ты и есть пятнадцатый камень».
Младший быстро вырастил сад из четырнадцати влажных цветных валунов, и усевшись в самый его центр, лицом к Морю, стал искать пятнадцатый камень.
– Кто я? – спрашивал Младший.
– Я – Младший Индеец, – отвечал он сам себе.
– Но что значит, Индеец? – спрашивал он снова.
И чтобы ответить на этот вопрос и запомнить ответ, потянулся за карандашом и бумагой.

Я – Индеец и немножко Робинзон,
Мне не страшен ни медведь и ни бизон.
Моя кожа – крепче, чем комбинезон,
И вдыхаю я на Острове озон.

– Стихотворение! Сам! Написал! В рифму! Странно, кажется, до меня его писали миллионы и миллионы раз. Но я не слышал, честное Индейское, – тихонько бормотал себе под нос Младший. И продолжал:

Сад камней я выложил как йог,
И из веток сделать типи смог,
И от Острова мне точно будет прок,
Если выучу, как следует, урок.

Младший, поймав вдохновение, писал и писал и писал, не останавливаясь. Почти как Старший. Увлечённый работой, он не смотрел на горизонт, но слух Индейца не обманешь. К Острову приближался плот!
Первым, что увидел Старший на берегу, была записка. Предчувствие тяжёлого разговора наполнило Индейца тревогой. Спас положение звук гонга, приглашающий учеников на ужин. Чтобы поспеть ко времени, братьям следовало торопиться.
Младший залил костёр водой, собрал листочки и ступил на плот.
– Я тут рядом большую рыбу видел, хотел поймать, но не стал – очень уж у неё физиономия глупая была, – попробовал начать разговор Старший. Младший хмыкнул и сделал лицо поумнее. Но на контакт не шёл. Есть, наверное, хотел сильно...
Братья отталкивались шестами молча, не глядя друг на друга. Так в молчании и доплыли до Училища.

18. ПЕСНЯ МЛАДШЕГО ИНДЕЙЦА

После ужина Старший снова попробовал начать разговор:
– Что случилось? – спросил он в лоб.
Младший стоял, насупившись, опустив руки глубоко в карманы потрёпанных шорт, и говорил глухим голосом:
– Дело такое, я на Острове с туземцем познакомился по имени Одна Извилина. Он хотел исправить неровно растущее дерево, и топором срубил с него ненужный, как ему показалось, нарост. Дерево погибло.
– А я другого знаю, – парировал Старший. Он пират. И зовут его, кажется, Слёзы Жалости. Так вот, он с таким рвением взялся ухаживать за молодым побегом, что в прямом смысле утопил его в своей заботе. Побег не выжил. Я хочу сказать, что если только и делать, что квохтать вокруг тебя как курица, то ничего путного из тебя не выйдет.
– Значит, это нормально, когда брат высаживает брата на Остров на целый год?
– Ну, не на год, а только до ужина, – улыбнулся Старший. – И вообще, ты ничего не понял! Я же условия создавал! Помнишь уроки нашего йога? Практика молчания, концентрация внимания, прыжок дельфина…
– Я там сад камней построил! Так как он и говорил…
– Я видел, – сказал Старший и достал из кармана вторую линзу из бинокля. – И костёр твой видел. Жаркий костёр. Я же весь день за тобой наблюдал. С крыши школы хорошо видно Остров.
– Правда? – недоверчиво спросил Младший. – Значит, ты рядом был? Всё время? – Младший настороженно всматривался в лицо брата, и, поймав утвердительный кивок, рассмеялся с облегчением.
– А ведь ты прав оказался! Я тут написал вот…– он протянул Старшему ворох исписанных листков:

Я – Индеец, я на Острове один,
Будто в сказочной пещере Алладин.
Не боюсь я ни жары, ни холодин,
Я из Лампы сам себе Зелёный Джин.

Старший с улыбкой от уха до уха стал читать следующие четыре строчки:

Я – Индеец, и не Младший, а Большой.
Я – Виталька – имя связано с душой.
Не получится кормить меня лапшой!
Чашку Солнца было б очень хорошой.

– Сам написал? – поддел Старший. И теперь уже казалось, что у него не только глаза и губы улыбаются, но и уши, и волосы, и руки, и ноги тоже.
– А то кто же? Слёзы жалости что ли? Ты дальше читай.

А ещё скажу я вам, красиво здесь!
Солнце, Море и тетрадка есть.
Нарисую на листочках Остров весь
И отправлю с самолётиками весть…

– Андрей! Виталик! – Раздались вдруг рядом до боли знакомы голоса.
– Мама с Папой приехали!!! – закричали Индейцы, и наперегонки, обгоняя ветер, бросились в родные объятия.
– Осторожней, Осторожней, – смеялся папа, обнимая сыновей. – Не роняйте нашу маму. У нас с ней есть для вас новость, слушайте: совсем скоро у вас появится младшая сестра.
– Сестра? – Индейцы застыли на месте. Листочки вылетели из рук Младшего и разлетелись по ветру. Братья изумлённо переводили глаза с родителей друг на друга.
– Да, да, – сказала мама. Будьте готовы воспитывать. Вос-пытывать, вос-путывать…
– Сестра?!

Вокруг всё ещё не понимающих Индейцев с радостным лаем носился лохматый чёрно-белый Перс. Он уже заранее начал скучать по мальчишкам, потому что знал, что именно так каждый год начинаются Ка-Ни-Ку-Лы!

Дата добавления: 2015-10-24