Глава 28. Не могла я винить Макса за то, что он подозревал меня в неискренности

Не могла я винить Макса за то, что он подозревал меня в неискренности. И тем не менее продолжала убеждать себя: рассказ о нерешительности, о колебаниях, вылившихся в недонесение, получился правдоподобным. Естественно, он вынужден думать, что раз уж я солгала в одном, значит могу солгать и в другом.

В моем распоряжении оставалось как минимум четыре дня и, возможно, еще немного, пока не будут готовы тесты ДНК, даже если Максу удастся осторожно надавить на кое‑какие кнопочки и переставить мой мазок поближе в «общей очереди». Но тогда придется анализировать все следы, чтобы найти совпадения, и, возможно, меня уже не будут принимать в расчет. Но в одном я могла быть уверена: Макс сохранит дружескую любезность, не озвучивая своих подозрений, пока не раздобудет твердых доказательств.

А сейчас мне необходимо было сосредоточиться на другом. Во‑первых, выяснить, где жил Песил, и убедиться, что нас ничего не связывает, кроме фото и клипа с новостями, найденных в его машине. Во‑вторых, разыскать Коулмен, потому что я начала волноваться за нее. Заодно выяснить, что заставило ее отправить мне зашифрованное сообщение: «Кстати, вы были правы! Отчасти». Права в чем? И если у нее оказалась улика, кому она собиралась предъявить ее, прежде чем Линч сделал свое заявление двадцать четыре часа назад?

От офиса судмедэксперта я проехала пару кварталов до Бюро. Запарковала машину в подземном гараже, чтобы сохранить в ней температуру, пригодную для существования, и поднялась по лестнице на шестой этаж – отчасти тренировки ради, отчасти потому, что не хотела получить сюрприз в лифте. Мейси я сообщила, что хочу встретиться с Моррисоном, и она открыла мне дверь в отдел, не докладывая шефу. Будь на моем месте другой, не проработавший здесь так долго, как я, Мейси бы так никогда не поступила.

Кого‑то из попавшихся мне навстречу сотрудников я спросила, где кабинет Коулмен, прошла по коридору и обнаружила его открытым. Никого поблизости не было, и я потратила несколько секунд на внешний осмотр стола и верхнего выдвижного ящика в поисках чего‑то типа адресной книжки или даже телефонного номера, нацарапанного на листке блокнота. В процессе я задела компьютер, и на экране появилась заставка. Как типичный офисный работник, она оставила его включенным.

Всего одной минуты мне хватило, чтобы ввести номер водительского удостоверения Джеральда Песила на сайте регистрации автомобилей и заполучить его адрес. Однако недостаточно быстро, чтобы улизнуть незаметно. Специальный ответственный агент Роджер Моррисон вошел в кабинет именно в тот момент, когда я покидала страницу сайта.

– Мейси сказала, что ты пришла встретиться со мной. – Он нахмурился при виде моих рук, замерших над клавиатурой.

Я медленно убрала руки и опустила их на колени, но не потрудилась объяснить причину своей просьбы о встрече.

– Вообще‑то, я пришла к агенту Коулмен.

– Зачем?

Решение изображать неведение было лучшим планом для получения нужной мне информации.

– Хотела задать ей пару вопросов о Флойде Линче и его вовлеченности в убийства «Шоссе‑66».

– Тебя же проинформировали: агент Коулмен не ведет это дело.

Я понимала, что могу добавить бед к уже свалившимся на Лауру, но, увидев Моррисона, не в силах была остановиться:

– Роджер, ты на опасном пути. Вы принимаете признание Линча без тщательного расследования. А вопросов в деле остается немало.

Степень его обычной раздраженности заметно повысилась. Он попытался надуть грудь.

– Какого рода информацией поделилась с тобой агент Коулмен?

Я ничего не ответила, лишь продемонстрировала ему лучшее свое выражение лица типа «не‑пойму‑я‑что‑за‑чушь‑ты‑несешь».

Моррисон помолчал, и грудь его немного сдулась. Он был слегка обеспокоен, я поняла это по его попытке объясниться.

– Не знаю, зачем ты спрашиваешь и почему я должен доходчиво объяснять это, но Коулмен нарушила протокол. Я временно перевел ее в отдел борьбы с мошенничеством. Ей еще повезло, что я не отстранил ее от службы.

– И где она сейчас, тебя не интересует? Лаура в самом деле поехала навестить мать?

Моррисон хмыкнул:

– Да кого это волнует? Откровенно говоря, я думаю, она смылась зализывать раны, но это ФБР, а не групповая терапия. Так что отстегивай свой искусственный член и убирайся отсюда, пока я не дал команду арестовать тебя за использование государственной собственности.

Разговор с Моррисоном напомнил мне одну из многих причин, побудивших меня к ранней отставке. Я мысленно подобрала слова, которые можно говорить, только когда ты в отставке, и говорить их непременно с улыбкой:

– Роджер, искусственный член мне без надобности. Я взяла твой.

Дата добавления: 2015-09-04