Глава VIII. Храм душ

– Столько морраков... Они повсюду! Как тогда, помнишь?.. – потрясенно прошептал Грей.

– Не время вспоминать… Готовься к бою! – сиплым голосом одернула брата полуволчица, ощутив, как в ее пересохшем рту с трудом поворачивается язык. С упавшим сердцем оглядев подступающую орду псоящеров, она твердой рукою воина вытянула из ножен коротко лязгнувший меч.

– Как же я… буду драться?! Мне же… неудобно так… с ней, – запинаясь, проговорил Грей, тряхнув на своем плече безвольное тело Флер, словно желая его сбросить, и тоже оголил стальное лезвие своего еще не испытанного в боях оружия.

– О духи! – оторопело прошептала Майя и сформировала огненный пульсар, то немногое, чему она смогла научиться в школе ведьм.

А растеряться было отчего. Серо‑коричневая мохнатая лава неумолимо наступала. Вздымаясь и опадая в стремительном беге, катились на них рычащие косматые валы. Сотни горящих яростью глаз и оскаленных морд окружали их полукольцом.

Но железная Моран ни при каких обстоятельствах не позволяла себе раскисать, и тут же собранным волевым голосом скомандовала:

– Пробиваемся к Храму. Грей, Майя, вперед! Ищите тропинку. Там, среди скал, должен быть вход! Я вас прикрою…

Страха она больше не ощущала, даже думать об этом не хотела, просто знала про себя, что будет драться, пока хватит сил… Но Майя, вместо того, чтобы бежать, не теряя времени, вдруг встала перед Моран, как вкопанная, и, внимательно взглянув ей глаза, сказала:

– Нас спасти может только чудо… Я не верю, что мы так долго и упорно шли сюда, чтоб найти свою смерть… Верь, мы не погибнем! Не для того нас Паллар закинул сюда!

Позже, Моран не раз вспоминала этот миг, когда она увидела полчища Дрэйморских псов и впервые испытала сомнение в том, что им удастся выиграть схватку… Она умела реально оценивать свои силы – и было наивно полагать, что они втроем опрокинут эту движущуюся лавину свирепых монстров. Майя права: не для того они пришли под стены Храма Душ, чтобы стать пищей голодных псов!…

– Нет! Глупо было бы погибнуть! Погибнуть – недопустимо! – со злостью сказала себе девушка‑воин.

Когда один из морраков прыгнул на Майю, та на расстоянии вытянутой руки увидела перед собой ощеренную клыкастую пасть и капли слюны, стекающие с красного языка… Испугаться она не успела… Мгновенье – и между летящим в прыжке зверем и девушкой встала черная тень. Моррак отлетел в гущу своих сородичей.

Фалькон схватил девушку за руку и, увлекая ее за собой, крикнул ее спутникам:

– Бегите за мной! Я знаю, как войти в храм. Такого количества морраков нам не одолеть!

Беглецы устремились к былому святилищу, на ходу отбиваясь от настигавших их монстров.

Высокие серебряные двери, украшенные витиеватой черненой ковкой, были заперты. Фалькон отодвинул в сторону свисающие сверху плети лиан и нажал рукой на едва заметный квадратный выступ в стене. Ладонь калу засветилась оранжевым, и двери бесшумно разъехались в стороны.

– Внутрь, быстро, – скомандовал Фэл, хотя напуганные беглецы не заставили себя долго ждать.

Последним в щель между сходящимися створками входа проворно юркнул Грей со своей бездушной ношей. Преследовавший его горбатый псоящер успел проскочить вслед за ним и напоследок вонзил свои зубы в бедро юноши. Идущая впереди, Моран, резко обернулась на вскрик, и в считанные секунды ее меч со свистом вспорол воздух: раздался смачный звук разрубленной плоти, хрустнули шейные позвонки, и тяжелая голова зверя с глухим стуком упала на мраморный пол. И тут же раздался истошный визг… Четверо электов, раскрыв от изумления рты, наблюдали за другим морраком, зажатым мощным капканом дверей; с чавканьем преодолевая сопротивление, двери продолжали тяжело и медленно съезжаться, расплющивая тело и ломая кости псоящера, пока, наконец, не примкнули впритык друг к другу, а разрезанная пополам туша зверя, со звучным всплеском свалилась в растекшуюся лужу черной крови.

– С чего это ты решил помогать нам? – прервала молчание Моран, недоверчиво глядя на Фалькона.

Майя же смотрела на него радостно, не скрывая восхищения. Она и не мечтала увидеть его снова.

– Решил, что пора исправляться, – бесцветно сказал Фалькон, даже не стараясь, чтоб ему поверили. – Да какая вам разница?– хмуро добавил он. – Если б не я, ваши косточки обгладывали бы стервятники. Так к чему устраивать допрос?

Майя подумала о том, что он действует по приказу своей госпожи, и, возможно, уведет их на верную смерть, но не сказала об этом вслух. Она хотела верить ему и верила. Все равно у них не было выбора.

Электы огляделись. Тускло мерцали витражи звездчатых окон, но свет почти не проникал в них, и составить какое‑то представление о внутреннем убранстве храма было невозможно, только силуэты колонн выстраивались перед глазами, и с высоких сводчатых потолков гулко, как в пещере, капала вниз прозрачная жидкость. Воздух внутри был сырой и мягкий, как после дождя. Майя провела рукой по стене. Ее ладонь была мокрой.

– Это слезы, – пояснил Фалькон. – Когда поверженный Гринтайл стал Дрэймором, некоторое время со стен стекала кровь, а теперь, как видите слезы…

На его плече окаменело, словно неживой, сидел Рагон.

– Я смотрю, ты много знаешь о Храме Душ, – заметил полуволк.

– Ему ли не знать – слуге и верноподданному великой Хартс! – съязвила Моран.

– Я – Грей, брат Моран, – представился юноша, протянув руку новому знакомцу.

– Фалькон, – отозвался тот, приготовившись проглотить очередную ядовитую реплику в свой адрес, но от брата воинственной девушки ничего, кроме доброжелательности, не исходило.

– Зачем вы пришли сюда? Почему они не остановили вас? – глухо произнес Фалькон, должно быть, имея в виду Фата и Мариэль.

– Я думала, ты в курсе, – усмехнулась Моран.

– Ладно, мне пора, – Фалькон сделал пару неслышных плавных шагов в сторону.

– И все? Разве ты не захочешь убить нас, раз мы здесь, – не поверила Моран. – А где стража, которая нас повяжет? Где нынешние хозяева храма?

– Только после того, как получу приказ, – безразлично пояснил черноглазый юноша и, уходя, зачем‑то опять остановился.

– Может, проводить вас? Или так и будете стоять, как каменные истуканы?

– Не надо, насколько я помню, сейчас мы находимся в Большом Церемониальном зале, а где тронный зал, я еще не забыла! – заносчиво сказала Моран и решительно пошла вперед.

– Здесь подозрительно тихо, – заметил шепотом Грей.

– Он прав! Это вызывает подозрение, когда так тихо, – низким металлическим голосом пробормотала Хартс, наблюдая за событиями из комнаты Ведения через отражения в магическом бассейне. – Стража! У нас гости.

Тотчас откуда‑то набежало множество карликов, раскрашенных, как клоуны, и вооруженных до зубов. Они окружили электов и наставили оружие. Моран с готовностью выхватила меч.

– Не надо, – предостерегающе остановил ее Фалькон. – Они сильны, хоть и малы, к тому же не тронут, если вы повинуетесь.

Нелепые стражники погнали молодых людей вперед по темному коридору, грозно покрикивая писклявыми голосами и больно тыкая в них остриями копий. И странно, что доставили они их не в темницу с решетками, а прямо в тронный зал, затем, быстро перебирая короткими ножками, убежали.

Фалькон вошел в комнату Веденья, где Хартс внимательно вглядывалась в лица чужеземцев, возникающих на глади колдовской воды.

– Я привел их, – сказал он печально.

– Я знаю, – спокойно отозвалась королева Дрэймора. – Мой выход.

Она растворилась в воздухе, перемещаясь к своим гостям, а Фэл подошел к всевидящему оку бассейна, из которого Элерана черпала свое всеведение.

С волнением шел Грей по коридору, сам себе не веря, что наконец‑то он выполнит свой долг. Не вынимая руки из кармана, онемевшими пальцами он сжимал диадему, завернутую в тряпицу. Ощущение было такое, как будто он вернулся назад в свое прошлое. И оттого так гулко стучало в висках, и глаза застилало непрошенной слезой…

Дорога была знакома с детства: поворот, еще один переход по коридору, и – вот он, выход к парадной лестнице… Сколько раз Грей видел этот момент в своих вещих снах, и странно было то, что все совпадало.

Из далеких детских воспоминаний смутно выплывали мраморные колонны тронного зала, зеленые бархатные шторы на окнах, прихваченные золотыми кистями (за этими тяжелыми портьерами он однажды спрятался, надеясь, что Моран не найдет его, но она все равно нашла – по запаху), и синий трон под струящимся эфирно‑легким балдахином, таким же, полупрозрачным, как и сама миэрита Ласка, под ним восседавшая. В одно прекрасное утро, когда правительница вместе с его отцом таэром Нафаром отлучилась по каким‑то важным делам, Грей, пятилетним мальчуганом, поднялся на ступенчатый подиум, чтобы поближе рассмотреть изображение лазурного коня Соула, раскинувшего крылья над троном.

И теперь уже не во сне, а наяву Грей снова увидел ту залу… Но как все обветшало и поблекло за тысячу лет! Уже не белые, а желтовато‑серые колонны потрескались, а местами и разрушились: их обломки валялись на полу вперемешку с разбитыми статуями. С тусклых люстр, покрытых толщами вековой пыли, свисали тенеты многоярусных паутин. И тот же трон с обивкой неопределенного цвета на высоком помосте… Его гнутые деревянные ножки, некогда покрытые белой позолотой, отвалились, и на их месте выросли мохнатые лапки, наподобие паучьих… И как странно, Грей снова, как в том вещем сне, пораженно замер перед сидящим на нем старцем, величественным и окаменевшим…

– Папа? Папа, это мы… ты не узнаешь нас?

Старик не реагировал. Майя поспешно шагнула к юноше и с тревогой сжала его предплечье.

– Грей! Действуй! – поторопила она его. – Давай быстрее! Надевай диадему, и уйдем, пока целы, – предложила она шепотом.

– Фат был прав, уж очень все просто, – процедила Моран, напрягая все свое чутье и рыская по сторонам глазами в поисках невидимого врага.

Грей подбежал к трону и занес диадему над головой отца...

– Не так скоро, мой мальчик, и не все сразу, – раздался позади них холодный металлический голос.

Диадема, как живая, упруго встрепенулась, и с силой вырвавшись из рук Грея, пролетела над головами девушек, и плавно опустилась прямо в раскрытую ладонь Элераны Хартс.

– Прекрасно, что вы пришли! – удовлетворенно сказала она, обходя своих пленников и пронизывая каждого своим цепким оценивающим взглядом. – Наконец‑то мне представился шанс воочию лицезреть нашу знаменитую четверку. Суровая Моран, – чародейка приостановилась возле полуволчицы. – Самоотверженный Грей, – она перешла к ее брату. – Заблудшая эльфиня, – она с сочувствием покачала головой, стоя напротив Флер. – И великодушная Майя, – Хартс посмотрела на девушку чуть продолжительнее, чем на других, ее фиолетовые губы на холодном синеватом лице раздвинулись, изображая снисходительную улыбку, и уже шагнув вперед, от какой‑то мысли, затуманившей ее льдистые глаза, она развернулась и не спеша оглядела ведьму с головы до ног. – А у Фэла неплохой вкус… – басом сказала она, и слегка качнув головой, удивленно добавила. – Какая у тебя аура… веет… теплом …

Майя тоже с любопытством уставилась в лицо Повелительницы Тьмы, и вдруг ее брови от изумления полезли на лоб, а глаза округлились.

– Так это были вы... Это вы пришли в нашу деревню, когда моя мать слегла от страшной ветхости! Это же вы… рассказали мне про бериалл! – вдруг ахнула девушка, пораженно уставясь на королеву Дрэймора.

– Ах да, я забыла, что мы с тобой уже виделись, – скрипуче засмеялась та. – Ну да, это была я. Я и подкинула его в драконью пещеру, а затем подсказала тебе, как до него добраться. А вы думали, это случайность? – спросила Хартс, обращаясь уже ко всем своим «гостям», – Архиценный артефакт брошен без присмора с такой непозволительной беспечностью? Нет, дорогие мои, все было заранее продумано: и похищение Мариэль, и поход через Лабиринт Зеркал, и меч в теле Флер. Правда, были и удачные совпадения, облегчавшие мне работу. Например, купание Майи близ Моррова болота тебе, Грей, значительно упростило задачу по вызволению ее из пасти дракона. Уж не знаю, зачем друид Паллар со своими фаталисткими заморочками о судьбоносных встречах послал вас на верную смерть, но так или иначе, для меня все сложилось, как никогда, удачно. Грей, как я и рассчитывала, принес диадему в Дрэймор. А дальше все потекло, как по маслу.

Я выбрала вас, потому что мне нужны такие, на которых можно положиться: полуволк, способный совершать героические поступки; правильная и жертвенная ведьма; и, наконец, Моран, для которой собственная репутация превыше всего… Эта из гордыни сделает все, чтобы ее достоинство и честь были на высоте. Вы спросите, а как же Флер? – Хартс засмеялась. – Бедняжка Флер попала к нам незапланированно, по ошибке чудака Паллара, но она для нас лишней не оказалась: ее мы тоже использовали, как могли.

Я ограничена в своих возможностях. В сфере обитания Верховных Духов я не могу применять магию без риска обнаружить себя. Северина может проснуться, если уловит вибрации моего поля. Поэтому вы и нужны мне, чтобы осуществить мои замыслы.

Мне нужны сильные, самоотверженные, героические электы! Признаюсь, вы не первые, кого я посылала на это трудное и опасное дело. Я долго следила за электами и отбирала среди них сильнейших… Бессчетное количество раз Фалькон проверял избранных мною, проводя через Лабиринт Зеркал – откуда, думаете, вокруг падшей обители бродит столько кичупов – безнадежных? – но никто не вернулся из владений Аграах... Для того, чтобы выполнить мое поручение, вы должны иметь огромную духовную силу – ту, что доведет вас до конца, ту, что откроет вам свет в непроглядной тьме, ту, что придаст вам стойкости в часы безысходности, ту, что исполнит неисполнимое во имя справедливости, любви и долга.

И если вы не вернетесь оттуда, то… мне придется начать все сначала. Представляете, сколько веков пройдет, пока я отыщу достойные натуры? Поэтому, знайте: как бы вы не относились к злодейке Хартс, она желает вам – добра! Если, конечно, добро – это победа! – и жрица с синевато‑бледным лицом подмигнула Майе. – Сегодня я в отличном настроении, поэтому, так и быть, я разрешу вам на все дальнейшие века лишить меня общества почтенного Нафара. Но, как говорится, услуга за услугу. Вы получаете Нафара, живого и невредимого, в обмен на камень. Я хочу, чтобы вы спустились в подземный лабиринт Аграах и добыли еще один бериалл. Тогда я верну вам диадему и разрешу увести вашего драгоценного папочку.

Кстати, дивлюсь вашей бестолковости. Зная, что диадема вернет душу Нафара в это каменное тело, как же вы не догадались, что душу вашей глупой подружки Флер можно вернуть таким же образом?

Майя растерянно открыла рот и захлопала глазами – у нее дыхание перехватило от осознания такого нелепого просчета. И ведь, правда, никому такое и в голову не пришло.

– А почему Зеркала отняли душу у Флер? – поинтересовалась ведьма.

– Не Зеркала! Она сама отказалась от нее, – уточнила Элерана. – Не признала за себя свое истинное отражение, – Хартс усмехнулась. – Наверное, внутри она не такая хорошенькая, как снаружи. Думаю, не стоит вас обременять еще и этой обузой. Подозреваю, не сладко вам придется. Что ж, настал момент проверить диадему в действии. Так что, считайте это авансом.

Элерана приблизилась к Флер, которая стояла, мерно покачиваясь из стороны в сторону, как маятник у часов. Едва диадема коснулась ее лба, как эльфиня шумно вздохнула, и, инстинктивно отпрянув в сторону, стала испуганно озираться по сторонам.

– Флер! Ты вернулась! – Майя кинулась обнимать подругу.

Флер, вспомнив что‑то ужасное, с чем теперь ей придется жить, вдруг затряслась и, обхватив голову руками, громко зарыдала. Ведьма принялась гладить ее по голове.

– Не плачь, Флер. Главное, что ты вернулась!

Хартс, впервые наблюдая за воскресением одной из сотен «безнадежных», самодовольно произнесла:

– Видишь, Майя, я не обманула тебя, когда обещала, что твою мать можно спасти с помощью бериалла. Если б вы только знали, что этот бериалл – не что иное, как око Соула, а в нем заточена… Ласка, правительница Гринтайла! И даже захваченная им, Ласка нейтрализует его поглощающую силу и более того – она обращает ее в животворящую и возвращает души. Она сильна, даже в заключении. Видите, как я рисковала, вручая вам в руки бериалл, ведь вы могли разбить его и освободить Ласку! – Хартс захохотала и с глумливым ликованием продолжила. – О, как перевернулся бы мир, и как сильно облегчилась бы ваша жизнь, ведь она… превосходит меня по силе! Но вы и знать не могли, что это за камень и что с ним надо делать! Я девятьсот лет хранила эту тайну! И никто из живых этого не знал, на что я и рассчитывала (услышав эти слова, Фалькон, который остался в комнате Веденья, решился на отчаянный шаг…). Теперь вам предстоит разбить другой бериалл – тот, что находится в лабиринте Аграах. А это сильно облегчит мою жизнь, – Хартс сардонически улыбнулась. – Так, что сейчас я позову Фа…

Белый ягуар подкрался незаметно, по‑кошачьи, и, совершив ловкий прыжок, выхватил из рук Хартс диадему, намереваясь разбить камень, но не успел. Невероятная сила вырвала драгоценность из его пасти и вернула в когтистые руки Элераны Хартс. Фалькон был всего лишь алькор, представитель высшего класса электов, в то время, как жрица Хартс по степени своего могущества была на верху иерархической лестницы властителей мироздания. Вассал, взбунтовавший против своей повелительницы, не в силах был противостоять ей.

Фалькон извивался и корчился на полу, сопротивляясь невидимым путам, связавшим его по рукам и ногам, тщетно силясь разорвать их и подняться, но острые шипы, на глазах растущие из каменного пола, все глубже и глубже впивались в его тело, пока не проткнули его насквозь. Майя вскрикнула и дернулась вперед непонятно для чего, но Моран схватила ее сзади за плечи и силой удержала на месте.

– Спокойно, – шепнула она ей в ухо, – помни, он наш враг!

Хартс гневно сжала руки в кулаки, прожигая Фалькона испепеляющим взглядом.

– Мне следовало этого ожидать от тебя, неверный раб! Ты ж теперь снова на стороне света! В тебе, я смотрю, как будто прорываются черты твоей прежней сущности. Но ты наивен, друг мой. Неужели ты думал, что тебе удастся так опрометчиво свести на нет мой план, который я лелеяла столько лет? – Из груди Хартс вырвался стон отчаяния. – Девятьсот лет ты покорно служил мне и был вполне управляем, ну откуда они взялись эти идеалистические заморочки?! Ну почему они снова прут из тебя!

Гнев, исказивший ее черты, выкрасил ее лицо в багрово‑фиолетовый цвет. Хартс нервно прошлась по зале, не глядя на окровавленное тело своего подданного, и быстро взяла себя в руки. Лицо ее посветлело и снова приобрело бледно‑голубоватый оттенок. Хартс вернулась к ягуару, тело которого, пронзенное в нескольких местах кольями, мучительно подергивалось от боли, а по белой шерсти пунцовыми струйками расползалась кровь. Жрица Тьмы опустила вниз свой бесстрасный взгляд, и тотчас синие искры шлейфом покрыли его распластанное тело и стерли с него следы жестокого наказания.

– Можешь встать, – брезгливо скривила губы Госпожа Тьмы.

Черная тень на миг скрыла зверя, и на его месте уже стоял черноволосый элект с бескровным серым лицом.

Хартс устремила свой взор на четверых своих ратников, одна из которых была в полуобморочном состоянии. Бедняжка! Только она вернулась в жизнь из своего послезеркального забытья, и каково же ей было узнать, что ее снова посылают в лабиринты какой‑то Аграах? Уж лучше бы ей оставаться в прежнем состоянии, чтобы ничего не знать, не чувствовать, не понимать... Временами по ее щекам обильно катились слезы, а когда они высыхали, она с ненавистью поглядывала на Майю, которую считала виновницей своих бед. Остальные доблестные Рыцари Света не так панически реагировали на предстоящие им испытания, ведь это был их осознанный выбор, и какие бы бедствия не обрушились на них, они были готовы встретить их, ведь путей назад – нет, и выхода иного – нет, кроме единственного – выстоять!

Прежде, чем снова обратиться к своим посланникам, Владычица Тьмы долго и внимательно вглядывалась в их лица, и, кажется, осталась удовлетворена.

– Вернемся к делу, – с суровой теплотой проговорила она. – Итак, ваша задача отыскать в лабиринте Аграах второй бериалл и разбить его. Разбить… – это легче всего, а вот отыскать… Я понятия не имею, какие ловушки понаставила Северина – дорога туда, к сожалению, закрыта даже моему всевидящему оку, – но, подозреваю, вам придется несладко… Сейчас Кара… то есть ваш ненаглядный Нафар отведет вас к месту, где должен начинаться лабиринт, и вы спуститесь туда… – Элерана озадаченно замолчала. – Ну а что вы будете делать дальше, этого я вам сказать не могу. Вопросы есть?

– Да! – выкрикнула Моран. – Если в первом бериалле заключена Ласка, то кто же во втором?

– Увидите, когда разобьете, – хитро сказала Хартс.

– А кто такой Аграах? – спросила Майя и тут же пожалела об этом.

Хартс блеснула глазами и, приблизившись вплотную, заглянула девушке в лицо.

– Вот это, юная прелестница, вам как раз и предстоит узнать. Хм, ты свежа, как весенний цветок… – пробормотала она, понизив голос и прикрыв глаза. – Как жаль, милая, что раньше я не понял, как ты мне нужна… Однако сейчас не время! Нам надо действовать, пока Северина отошла от дел. О том, что представляет собой этот лабиринт, ведает лишь она одна. Но теперь и вам выпала такая возможность. Что ж, не будем терять времени, – Хартс приблизилась к старцу и положила ладонь на его руку, – Кара, мне нужна твоя помощь.

Трон вдруг задрожал, паукообразные ножки зашевелились и проворно спустились с помоста. Старик по‑прежнему был абсолютно недвижен и безучастно смотрел перед собой. Трон шустро побежал вперед. Хартс повелительным жестом показала молодым электам, что надо двигаться вслед за ним, и те, удивленно переглядываясь, повиновались.

– Как мы сюда попали? – зашептала Флер Майе, на время забыв, как она ее ненавидит. – Я ничего не могу понять! И вообще, что тут происходит?

– Ой, это очень долго объяснять, – рассеянно ответила ведьма, – Сейчас мы спустимся в лабиринт Аграах, чтобы добыть второй бериалл и спасти отца Грея, а заодно, и весь Гринтайл. Если, конечно, получится. Потому что я совершенно не представляю, как у нас это может получиться. Я тебе все потом расскажу, ладно? Если, конечно, мы отсюда выберемся…

Странное существо на троне, напоминающее Грею и Моран их отца, привело их опять в Большой Церемониальный зал храма и стало медленно кружить и пританцовывать по разбитому паркету. Остановившись, оно стало настойчиво стучать ножками по полу. Хартс направила ладонь на то место, где только что стояло кресло. Пол стал медленно обваливаться по кускам, образуя зияющий непроглядной тьмой провал.

– Ой, как страшно! Там очень глубоко? – шепотом спросила пораженная Майя.

– Думаю, очень! – так же, как и она, с ужасом расширив глаза, в тон ей, прошептала Хартс. – Жаль будет, если вы не вернетесь оттуда. Мне будет очень, очень жаль, если я потеряю тебя, моя девочка! Самое удивительное, что ты способна согревать и одаривать любовью каждого и всех! От тебя исходит тепло… А мне так холодно… о‑о, как мне холодно! У меня кровь остыла от всеобщей вражды и нелюбви! Когда‑то и Фэл был нежной Луной, этим он и пленил меня, а теперь он только хищник, затаившийся на время. Я устал все время держать его в узде! Я бы Фэла заменил тобой… – По фиолетовым губам Хартс скользнула дьвольская улыбка, а в прожигающем насквозь взгляде черных с синевою глаз слились воедино порок, всезнание и мощная энергетика сладострастного искушающего посыла. И этот взгляд, проникая в девушку, завораживал: голова закружилась от какого‑то сладостного дурмана, и истома охватила все ее тело.

Но вдруг лицо великой жрицы застыло, затвердело, как гипсовая маска, в которой отпечаталось усилие распознать какую‑то внешнюю опасность … Тень, упавшую на нее сверху, заметили Моран и Грей. Белый ягуар в бесшумном прыжке опустился на плечи своей повелительницы, и, вонзив в нее когти, попытался сомкнуть челюсти на ее шейных позвонках, как это не раз он проделывал со своими жертвами… но невероятная сила отбросила его прочь от нее, и теперь уже не ее, а его тело бездыханно свалилось у черной дыры, открывающей вход в подземелье.

Майя, с которой уже спало гипнотическое оцепенение, навеянное Элераной, вскрикнула, она сделала шаг к неподвижно лежащему зверю, но не удержалась на подкосившихся ногах...

– Фалькон, Фалькон, – шептала она, ползя к нему на четвереньках, – не умирай! Ты не можешь умереть, дыши! Пожалуйста, дыши! – плакала Майя, оглаживая руками его еще теплое тело.

– Детка, утри свои слезы, – устало и холодно сказала Хартс. – Он жив и еще будет жить. К сожалению, он еще нужен мне. И он нужен вам. Я отпускаю его с тобой, детка. Он будет сопровождать и защищать вас там, куда я вас сейчас отправлю.

И Майя почувствовала, как под ее рукой на шее ягуара толчками забился пульс, зверь вздрогнул и протяжно вздохнул, его теплое дыхание коснулось ее низко склоненного лица. Мгновение – и перед ней лежал уже не хищный зверь, а темноволосый юноша. Он поднялся и сказал Хартс:

– Никогда я не позволю тебе превратить Майю в нового Фалькона.

– Да никогда я не повторю своей ошибки, – злобно скривилась Хартс. – Превратив Луну в мужчину, я потеряла ее навсегда. Если вы вернетесь, я щедро награжу тебя: верну тебе твой прежний облик, – Элерана мстительно хихикнула. – И тогда мы посмотрим, нужна ли будет Луна Майе. А теперь, милости просим, – Хартс сделала пригласительный жест рукой по направлению к пробоине в полу.

Пятеро друзей по несчастью стояли у пролома и не решались шагнуть в пустоту.

Флер запаниковала.

– Я не пойду. Я не пойду туда! Умоляю, отпустите меня, пожалуйста! – она попыталась отбежать, но магическая волна, созданная Хартс, внезапно толкнула их вниз, в объятия мрака.

Дата добавления: 2015-09-02