|
Читайте также: |
обнаруживают свою неспособность к удовлетворению наших потребностей по
отношению к внешнему миру.
Бессознательные желания стремятся проявиться, по-видимому, и днем; факт
перенесения, а также и психозы говорят нам, что они через систему
предсознательно-го стараются проникнуть в сознание и овладеть системой
моторности. В цензуре между Бзс. и Прс., наличие которой буквально
вынуждает нас признать сновидение, мы видим, таким образом, стража нашего
душевного здоровья. Но разве не неосторожно со стороны этого стража, что
ночью он ослабляет свою бдительность, дает возможность подавленным
движениям из системы Бзс. найти себе выражение и вновь допускает
галлюцинаторную регрессию? Я полагаю, что нет, ибо когда критический страж
отдыхает, а у нас имеются доказательства того, что спит он не крепко, он
закрывает и доступ к моторной сфере. Какие бы элементы из обычно
подавленной системы Бзс. ни появлялись на сцену, к ним можно отнестись с
полным спокойствием, они совершенно невинны, они не способны привести в
движение моторный аппарат, который один только может оказывать
модифицирующее влияние на внешний мир. Состояние сна гарантирует
неприступность охраняемой крепости. Менее невинно обстоит дело в том
случае, когда смещение силы совершается не ночным ослаблением бдительности
критической цензуры, а патологическим упадком ее или же патологическим
усилением бессознательных раздражении в то время, когда система Прс.
занята нежелательными элементами, а доступ к моторности открыт. Страж
терпит тогда поражение, бессознательные раздражения подчиняют себе систему
Прс., овладевают потому нашей речью и нашими действиями или же вызывают
насильственно галлюцинаторную регрессию и направляют предназначенный вовсе
не для них аппарат благодаря притяжению, которое оказывают восприятия на
распределение нашей психической энергии; такое состояние мы называем
психозом.
Нам представляется чрезвычайно удобный случай продолжить возведение
психологического здания, которое мы оставили после включения систем Бзс. и
Прс. У нас имеется, однако, еще достаточно мотивов остановиться на
рассмотрении желания, этой единственной психической движущей силы
сновидения. Мы приняли объяснение, согласно которому сновидение служит
всякий раз осуществлением желания, потому что оно является продуктом
системы Бзс., которая не знает иной цели деятельности, кроме как
осуществление желания, и не располагает иными силами, кроме силы желания.
Если мы хотя бы на мгновение будем настаивать на нашем праве путем
толкования сновидений составлять столь глубокие психологические спекуляции
129, то на нас тотчас же будет возложена обязанность доказать, что
благодаря им мы включаем сновидение в общую цепь, могущую охватить и
другие психические образования. Если существует система Бзс. или нечто ей
аналогичное, то сновидение не может быть ее единственным выражением;
каждое сновидение может быть осуществлением желания, но помимо сновидений
должны быть налицо и другие формы анормальных осуществлении желаний. И
действительно, теория всех психоневротических симптомов сводится к тому
положению, что и они должны быть признаны осуществлениями желания из сферы
бессознательного. Сновидение, согласно нашему воззрению, образует лишь
первое звено чрезвычайно важной для психиатра цепи, понимание которой
равнозначно разрешению чисто психологической стороны психиатрической
задачи. У других звеньев этого ряда осуществлении желаний, например, у
истерических симптомов, имеется, однако, существенная особенность,
отсутствующая у сновидения. Из неоднократно упомянутых в этой книге
исследований я знаю, что для образования истерического симптома необходимо
наличие и совпадение обоих течений нашей душевной жизни. Симптом является
не только выражением осуществленного бессознательного желания; сюда должно
еще присоединиться желание из сферы предсознательного, которое
осуществляется при помощи того же симптома, так что последний
детерминируется, по крайней мере, двояко, двумя желаниями, до одному из
состоящих в конфликте систем. Дальнейшему же детерминированию, аналогично
тому, как в сновидении, не поставлено никаких пределов. Детерми-нирование,
проистекающее не из системы Бзс., является, на мой взгляд, реакцией на
бессознательное желание, например, самоукором. Я могу, следовательно,
сказать вообще: истерический симптом образуется лишь там, где в одном
выражении могут совпасть два противоположных осуществления желаний, по
одному из различных психических систем. (Ср. мое последнее исследование
возникновения истерических симптомов в журнале Гиршфельда "Zeitschrift fur
Sexualwissenschaft", 1908). Примеры не дадут тут ничего, так как лишь
полное раскрытие всего этого сложного комплекта может выяснить его
сущность. Я довольствуюсь поэтому лишь одним утверждением и привожу здесь
пример не ради его доказательной силы, а только вследствие его
наглядности. Истерическая рвота одной моей пациентки оказалась, с одной
стороны, осуществлением бессознательной фантазии, относящейся к ее молодым
годам - желания быть возможно более часто беременной и иметь множество
детей; сюда присоединилась впоследствии дополнительная мысль: от возможно
большего числа мужчин. Это странное желание встретило сильнейшее
сопротивление и отпор. Так как, однако, пациентка от рвоты могла бы
утратить свою полноту и красоту и тогда не нравилась бы ни одному мужчине,
то симптом отдал дань и карающим мыслям и, таким образом, будучи опущен с
обеих сторон, мог достичь осуществления. Это тот же способ осуществления
жела-вия, которым воспользовалась парфянская царица по °тношению к
триумвиру Крассу. По ее мнению, он предпринял поход из корыстолюбия,
поэтому она заставила залить глотку его трупа золотом. "Вот тебе то, что
ты так хотел" 130. Относительно сновидения мы до сих пор знаем лишь, что
оно изображает Осуществление желания из сферы бессознательного:
господствующая пред-сознательная система допускает, по-видимому, это
осуществление, подвергнув его предварительно некоторому искажению. И
действительно, невозможно проследить ход мыслей, противоположный желанию,
который, как и его антагонист, осуществился бы в сновидении. Лишь кое-где
в анализах сновидений мы встречали указания на продукты реакции, например,
нежное чувство к коллеге Р. в сновидении о дяде. Мы можем, однако,
отыскать в другом месте отсутствующее дополнение из сферы
предсознательного. Сновидение может дать выражение желанию из системы Бзс.
после различных его искажений, между тем как господствующая система
концентрируется вокруг желания спать, реализует его и поддерживает в
продолжение всего сна. Эти мысли я заимствую из теории снаЛьебо,
способствовавшего пробуждению интереса к гипнотизму в последнее время
своим сочинением "Du sommeil provoque", Париж, 1889.
Это желание спать, проистекающее из сферы пред-сознательного, значительно
облегчает образование сновидения. Припомним сновидение отца, которого свет
в соседней комнате заставляет предположить, что тело могло загореться. В
качестве одной из психических сил, доказывающих, что отец делает этот
вывод в сновидении вместо того, чтобы проснуться от зрительного
раздражения, мы указали на желание, чтобы жизнь приснившегося ему ребенка
была хоть на мгновение продлена. Другие желания, проистекающие из
оттесненной сферы, по всей вероятности, ускользают от нас, так как мы
лишены возможности произвести анализ этого сновидения. Однако в качестве
второй движущей силы этого сновидения мы можем предположить потребность
отца во сне; все равно как жизнь ребенка, сновидение способно продлить на
мгновение и сон отца. "Я должен допустить это сновидение, - гласит этот
мотив, - иначе мне придется проснуться". Как в этом, так и во всяком
другом сновидении желание сна оказывает поддержку бессознательному
желанию. Выше мы говорили о сновидениях, связанных с мотивами удобства. В
сущности, все сновидения носят такой характер. В сновидениях, которые
таким образом перерабатывают внешнее чувственное раздражение, что оно
допускает возможность продолжения сна, и которое вплетают его в свое
содержание, чтобы лишить его требований, которые оно могло предъявить к
внешнему миру, - в этих сновидениях желание продолжать спать
обнаруживается особенно ярко. Это желание должно, однако, принимать
участие в образовании и всех других сновидений, которые лишь изнутри могут
нарушить состояние сна. То, что система Прс. говорит сознанию, когда
сновидение заходит чересчур далеко: "Не беспокойся, продолжай спать, ведь
это же только сновидение", - это соответствует в общей форме отношению
нашей господствующей душевной деятельности к сновидениям. Я должен
заключить отсюда, что мы в продолжение всего состояния сна столь же твердо
знаем, что нам что-то снится, как и то, что мы спим. Мы не должны
придавать никакого значения тому возражению, будто в наше сознание никогда
не поступает одна мысль, другая же - только в том исключительном случае,
когда цензура чувствует себя обманутой. Напротив того, есть лица, которые
несомненно сознают, что они спят и что им снится, и что им, следовательно,
присуща сознательная способность направлять свои сновидения. Такой субъект
недоволен, положим, оборотом, который принимает сновидение, он прерывает
его, сам не пробуждаясь при этом, и начинает его сызнова, все равно как
популярный писатель по желанию дает своей пьесе более благополучную
развязку. Или же субъект может подумать во сне, когда сновидение повергает
его в ситуацию, возбуждающую его сексуальную сферу: "я не хочу, чтобы мне
это снилось, я не хочу истощаться поллюциями".
г) Пробуждение благодаря сновидению. Функция сновидения. Сновидения
страха. Убедившись в том, что предсознательная сфера занята ночью желанием
спать, мы можем продолжить наше рассмотрение сновидения.
Постараемся, однако, резюмировать предварительно все те выводы, к которым
мы пришли на основании предыдущего изложения. Либо после бодрствующего
мышления сохраняются "дневные остатки", либо бодрствующее мышление
пробуждает одно из бессознательных желаний, либо же, наконец, имеет место
и то и другое;
всех этих возможностей мы уже касались подробнее выше. В течение дня или
же лишь с возникновением состояния сна бессознательное желание
прокладывает себе путь к дневным остаткам. Благодаря этому образуется
желание, перенесенное на свежий материал, или же подавленное свежее
желание вновь оживляется, благодаря поддержке из сферы бессознательного.
Оно старается нормальным путем мыслительных процессов через систему Прс."
с которой оно связано одной своей составной частью, проникнуть в сознание.
Но тут оно наталкивается на цензуру и, претерпевая ее воздействие,
подвергается искажению, произведенному уже раз его перенесением на свежий
материал. До сих пор желание готово было сделаться чем-то вроде
навязчивого представления, бредовой идеи и т.п., иными словами, мыслью,
укрепленной перенесением и искаженной цензурой. Состояние сна
предсознательной сферы не допускает, однако, дальнейшего проникновения; по
всей вероятности, эта сфера преграждает доступ путем ослабления своих
раздражении. Сновидение устремляется поэтому по пути регрессии, открытому
именно благодаря своеобразию состояния сна, и повинуется при этом
притяжению, оказываемому на него со стороны групп воспоминаний. На пути
регрессии оно приобретает изобразительность. О сгущении мы поговорим ниже.
Таким образом проходит сновидение вторую часть своего извилистого и
зигзагообразного пути. Первая часть простирается в поступательном
направлении от бессознательных сцен или фантазий до системы Прс.; вторая
же часть - от предела цензуры обратно к восприятиям. Когда же сновидение
приобретает содержание, оно тем самым как бы обходит преграду,
выставленную ему цензурой и состоянием сна в системе Прс.; ему удается
обратить на себя внимание и быть замеченным сознанием.
Сознание же, означающее для нас чувственный орган для восприятия
психических качеств, в бодрствующем состоянии доступно раздражению в двух
пунктах. Во-первых, из периферии всего аппарата, из системы восприятии;
во-вторых, из раздражения приятного и неприятного чувства, являющихся
единственными психическими качествами при изменениях энергии внутри
аппарата. Все другие процессы в системах У лишены психической ценности и
не представляют собой поэтому объектов для сознания, поскольку не дают ему
для восприятия приятное или неприятное чувство. Мы вынуждены были
предположить, что эти приятные и неприятные ощущения автоматически
регулируют ход процессов заполнения сознания. Впоследствии обнаружилась,
однако, необходимость ради облегчения более трудной деятельности сделать
ход представлений более независимым от ощущений неудовольствия. Для этой
цели системе Прс. нужны были собственные качества, которые могли бы
привлечь сознание; она их приобрела, по всей вероятности, благодаря
объединению предсознатель-ных процессов с не лишенною качеств системой
воспоминаний о словах. Благодаря качествам этой системы, сознание, бывшее
до сих пор лишь чувственным органом для восприятии, становится таковым и
для части наших мыслительных процессов. Образуются, таким образом, как бы
две чувственные плоскости, обращенные одна к восприятиям, другая - к пред
сознательным мыслительным процессам.
Я должен предположить, что чувственная поверхность сознания, обращенная к
системе Прс., благодаря состоянию сна становится значительно менее
раздражимой, чем система В. Утрата интереса к ночным мыслительным
процессам вполне целесообразна. В мышлении не должно происходить ничего;
система Прс. хочет спать. Когда сновидение становится, однако,
восприятием, оно благодаря приобретенным теперь качествам может возбудить
сновидение. Это чувственное возбуждение совершает то, в чем вообще
заключается его функция: оно направляет часть имеющейся в системе Прс.
энергии на озбуждающий фактор. Таким образом, следует допустить, что
сновидение всякий раз побуждает к деятельности отдыхающую силу системы
Прс. Со стороны последней оно претерпевает, однако, воздействие, которое
мы ради цельности и наглядности назвали вторичной обработкой. Этим мы
хотим сказать, что она обращается со сновидением как со всяким другим
содержанием восприятия; оно подвергается воздействию таких представлений
ожидания, поскольку, конечно, это позволяет его содержание. Поскольку и
эта четвертая часть деятельности сновидения протекает по какому-либо пути,
последний носит опять-таки поступательный характер.
Во избежание недоразумений нелишне остановиться вкратце на временных
особенностях этих процессов сновидения. Чрезвычайно любопытная теория
Гобло (29), навеянная, по всей вероятности, проблемой сновидения Мори о
гильотине, стремится показать, что сновидение заполняет собою лишь краткий
переходный период между сном и пробуждением. Последнему нужно известное
время; в это время и происходит сновидение. Предполагается, что
заключительная сцена сновидения настолько ярка и сильна, что заставляет
проснуться. В действительности же она была именно потому так сильна, что
мы были так близки к пробуждению. "Мечта - это начало пробуждения".
Уже Дюга (18) указывает на то, что Гобло не считался зачастую с
фактическим материалом, лишь бы доказать правильность своей теории. Есть
сновидения, от которых не просыпаешься, например, такие, в которых снится,
что нам что-нибудь снится. Согласно нашему пониманию деятельности
сновидения мы отнюдь не можем согласиться с тем, что оно простирается лишь
на период пробуждения. Мы должны, наоборот, предположить, что первая часть
деятельности сновидения начинается уже днем, еще при господстве
предсознатель-ной сферы. Вторая ее часть - изменение под воздействием
цензуры, благодаря привлечению бессознательных фантазий и проникновению к
восприятию, продолжается, несомненно, в течение всей ночи, и,
следовательно, мы вполне правильно выражаемся, говоря, что нам всю ночь
что-то снилось, хотя и не знаем, что именно. Я не думаю, однако, что
необходимо признать, будто процессы сновидения до сознавания их
выдерживают ту временную последовательность, которую мы только что
охарактеризовали: сперва появляется перенесенное желание, затем происходит
искажение под влиянием цензуры, далее поворот к регрессии и так далее В
изложении нам приходилось придерживаться такой последовательности;
в действительности же дело идет скорее об одновременном испробовании тех
или иных путей; раздражения устремляются то в одну, то в другую сторону,
пока, наконец, благодаря их наиболее целесообразному распределению,
какая-либо группировка не фиксируется. Некоторые мои личные наблюдения
указывают даже на то, что деятельности сновидения нужен иногда не один
день и не одна ночь для получения своего продукта, причем чрезвычайная
сила конструкции сновидения утрачивает тогда весь свой чудесный облик.
По-моему, даже отношение к понятливости в качестве восприятия может
проявиться до тех пор, пока сновидение дошло до сознания. С этого момента
процесс, правда, значительно ускоряется, так как сновидение встречает
теперь то же отношение к себе, как и всякое другое восприятие. Он теперь
словно фейерверк, который долго изготовляли и который теперь в одно
мгновение сгорает.
Благодаря деятельности сновидения процесс последнего либо приобретает
достаточную интенсивность для привлечения к себе сознания и для
пробуждения пред-сознательной сферы совершенно независимо от времени и
глубины сна, либо же его интенсивность недостаточна, и оно должно
выжидать, пока непосредственно перед пробуждением оно не встретит ставшее
более подвижным внимание. Большинство сновидений оперирует, по-видимому,
со сравнительно незначительными психическими интенсивностями, так как
выжидают пробуждения. Этим объясняется, однако, и то, что мы обычно
воспринимаем сновидения, когда нас будят из глубокого сна. Первый взгляд
при этом, как при неожиданном пробуждении, устремляется на содержание
восприятия, созданное деятельностью сновидения, и лишь последующий на
восприятие, получаемое извне.
Наибольший теоретический интерес вызывают, однако, сновидения, которые
способны пробуждать посреди сна. Учитывая господствующую повсюду
целесообразность, можно задаться вопросом, почему сновидению, иначе
говоря, бессознательному желанию дана власть нарушать сон, то есть
осуществление предсознательного желания. Ответом на это может быть только
то, что мы обладаем слишком недостаточными знаниями относительно
соотношения энергии. Если бы мы обладали этими знаниями, то, вероятно,
нашли бы, что предоставление свободы сновидению и затрата известного
специального внимания к нему является экономией энергии по сравнению с
тем, что бессознательное ночью должно держаться в тех же рамках, что и
днем 131. Как показывает наблюдение, сновидение вполне совместимо со сном,
даже если оно несколько раз в течение ночи прерывает его. Субъект на
мгновение просыпается и тотчас же вновь засыпает. Это все равно как если
во сне отгоняешь от себя муху; просыпаешься только ad hoc 132. Засыпая
вновь, мы устраним нарушение. Осуществление желания спать, как показывают
известные примеры о сне кормилиц и т.п., вполне совместимо с поддержанием
известной затраты внимания в определенном направлении.
Здесь необходимо, однако, остановиться на одном возражении, основывающемся
на тщательном знакомстве с бессознательными процессами. Мы сами говорили,
что бессознательные желания всегда чрезвычайно активны и живы. Тем не
менее днем они недостаточно сильны, чтобы быть услышанными. Если, однако,
налицо состояние сна и бессознательное желание обнаруживает способность
образовать сновидение и при его помощи пробудить пред-сознательную сферу,
то почему исчезает эта способность после того, как сновидение
осуществляется? Разве не должно было бы сновидение постоянно
возобновляться, словно назойливая муха, которая тотчас же возвращается,
как только ее отгонишь? По какому праву утверждали мы, что сновидение
устраняет нарушение сна?
Совершенно правильно то, что бессознательные желания постоянно сохраняют
свою живость. Они представляют собою пути, которые постоянно доступны для
прохождения, как только по ним устремляется известное число раздражении.
Замечательной особенностью бессознательных процессов именно и является то,
что они неразрушимы. В бессознательном ничего нельзя довести до конца, в
нем ничто не проходит и ничто не забывается. Нагляднее всего убеждаешься в
этом при изучении неврозов, особенно же истерии. Бессознательный ход
мыслей, направляющийся к своему разряжению в припадке, тотчас же вновь
доступен для прохождения, как только накопится достаточное раздражение.
Заболевание, имевшее место тридцать лет назад, проникнув к источникам
бессознательных аффектов, сохраняет свою свежесть в течение всех тридцати
лет. Как только затрагивается воспоминание о нем, как оно тотчас же
воскрешается и обнаруживает свою связь с раздражением, которое в припадке
находит себе моторный исход. Как раз тут-то и может вмешаться
психотерапия. Ее задача:
способствовать прекращению и забвению бессознательных процессов. То, что
мы склонны считать само собой разумеющимся, и то, что нам кажется
первичным влиянием времени на душевные рудименты воспоминаний, -
поту-скнение воспоминаний и аффективная слабость старых впечатлений -
является на самом деле последующим, вторичным изменением, осуществляемым с
большим трудом. Последний совершается предсознательной сферой, и
психотерапия не может пойти по иному пути, как только подчинив систему
Бзс. господству системы Прс.
Для отдельного бессознательного процесса раздражения имеется, таким
образом, два исхода. Либо он остается предоставленным себе самому, тогда
он, в конце концов, где-нибудь прорывается и предоставляет своему
раздражению однократно выход к методике, или же он подвергается
воздействию предсознательной сферы, и раздражение тогда благодаря этому не
отводится, а связывается. Последнее и происходит при процессе сновидения.
Заполнение, идущее со стороны системы Прс. навстречу сновидению, ставшему
восприятием, его поправляет раздражение сознания, связывает
бессознательное раздражение сновидения и обезвреживает его нарушающее
действие. Если грезящий просыпается на мгновение, то он действительно
отогнал от себя муху, грозившую нарушить его сон. Мы понимаем теперь, что
действительно гораздо целесообразнее и выгоднее предоставить свободу
бессознательному желанию, открыть ему путь к регрессии, чтобы оно
образовало сновидение, и затем связать и покончить с этим сновидением при
помощи небольшой затраты предсознательной деятельности, чем во время сна
обуздывать сферу бессознательного. Можно было ведь ожидать, что
сновидение, даже если первоначально оно и не было целесообразным
процессом, овладеет в борьбе сил душевной жизни какой-либо определенной
функцией. Мы видим, какова эта функция. Сновидение поставило перед собой
задачу подчинять освобожденное раздражение бессознательной системы
господству предсознательной; оно отводит при этом раздражение системы
Бзс., служит ему вентилем и предохраняет в то же время от незначительной
затраты бодрствующей деятельности сон предсознательной сферы. Таким
образом, оно в качестве компромисса, аналогично другим психическим
образованиям того же рода, становится на службу к обеим системам,
осуществляя желания той и другой, поскольку, конечно, эти желания
совместимы. Отсылаем читателя к рассмотренной нами в первой главе теории
Роберта; мы увидим, что мы должны согласиться с этим ученым в его основной
предпосылке, в установлении функции сновидения, между тем как в других
отношениях, особенно в оценке процесса сновидения, мы с ним расходимся.
Ограничение "поскольку оба желания совместимы" содержит в себе указание на
те вероятные случаи, когда функция сновидения терпит крушение. Процесс
сновидения допускается, прежде всего, как осуществление желаний в системе
Бзс., если, однако, эта попытка осуществления желания столь резко колеблет
предсознатель-ную систему, что та не может уже сохранить свое спокойствие,
то сновидение нарушило тем самым компромисс и не осуществило второй части
своей задачи. Оно тотчас же тогда прерывается и заменяется полным
пробуждением. В сущности, и здесь нельзя поставить в вину сновидению, если
оно, постоянный страж сна, вынуждается нарушить его; это отнюдь не
колеблет нашего мнения о его целесообразности. Это не единственный случай
в организме, когда обычно целесообразный фактор становится
нецелесообразным, как только в условиях его возникновения наступает
какая-либо перемена;
нарушение в этих случаях служит тоже определенной цели: оно изобличает
перемену и пробуждает средства организма к урегулированию последней. Я
разумею здесь, конечно, сновидения страха; чтобы читателю не показалось,
будто я тщательно избегаю этого мнимого нарушителя теории осуществления
желаний, я постараюсь хотя бы в общих чертах разъяснить сновидения этого
рода.
Что психический процесс, способствующий проявлению страха, может быть, тем
не менее осуществлением желания, давно уже отнюдь не может нас удивить. Мы
можем объяснить себе это явление тем, что желание относится к система
Бзс., между тем как система Прс. отвергла это желание и подавила его.
Подчинение системы Бзс. со стороны системы Прс. не полное и при полном
психическом здоровье; степень этого подчинения образует степень нашей
психической нормальности. Невротические симптомы показывают нам, что обе
системы состоят в конфликте друг с другом; они суть компромиссные
результаты этого конфликта, уготовляющие ему преждевременный конец. С
одной стороны, они служат выходом для раздражении в системе Бзс., с другой
же - дают возможность системе Прс. до некоторой степени властвовать над
системой Бзс. Любопытно, например, исследовать значение какой-нибудь
истерической фобии. Невротик не в состоянии, например, идти один по улице;
это мы вполне справедливо называем симптомом. Попробуем же устранить этот
симптом, заставив пациента сделать то, на что он, по-видимому, неспособен.
С ним сделается тогда припадок страха; такой припадок на улице нередко
бывал для него уже поводом к развитию агорафобии. Мы видим, следовательно,
что симптом имеется налицо для того, чтобы предотвратить появление страха;
фобия представляет собою как бы пограничную крепость для страха.
Мы не можем продолжить изложения, не коснувшись роли аффектов в этих
процессах; это, однако, мы можем сделать далеко не в полном масштабе.
Выставим, прежде всего, положение, что подавление системы Бзс. необходимо,
прежде всего, потому, чтобы предоставленный себе самому ход представлений
в системе Бзс. развил аффект, который первоначально носил характер
приятного, после же процесса отодвигания принял характер неудовольствия.
Подавление преследует цель предупреждения развития этого неприятного
аффекта. Оно простирается на представления системы Бзс. потому, что аффект
Дата добавления: 2015-09-05; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Толкование сновидений 37 страница | | | Толкование сновидений 39 страница |