Читайте также:
|
ДИРЕКТОР: (Поднимает трубку.) Госпожа Проданская тут? Немедленно проводите ее ко мне!
Входит госпожа Проданская. Она при полном параде.
СЛОБОДАНКА: Добрый день, прошу Вас…
ДИРЕКТОР: Что я могу для Вас сделать?
СЛОБОДАНКА: Видите ли, этот Ваш актер… Как его, Бородский…
ДИРЕКТОР: Вы имеете в виду Бродский?..
СЛОБОДАНКА: Ну да, конечно, Бродский…
ДИРЕКТОР: Так что?
СЛОБОДАНКА: Понимаете… мой муж…
ДИРЕКТОР: Я знаю… Прошу Вас…
СЛОБОДАНКА: Он сейчас пишет мемуары… подводит итог событиям, в которых он принимал участие…
ДИРЕКТОР: Так!
СЛОБОДАНКА: Он болен…
ДИРЕКТОР: Так! Отлично!
СЛОБОДАНКА: Что?
ДИРЕКТОР: Ах, простите!
СЛОБОДАНКА: Он пошел к его матери, к матери Бродского… потому что его отец был участником одного дела, про которое хотел рассказать мой муж…
ДИРЕКТОР: Так… А Бродский в этом замешан?
СЛОБОДАНКА: Замешан отец Бродского!..
ДИРЕКТОР: Жаль! Да!?
СЛОБОДАНКА: Да!! В этой связи я хочу попросить Бродского!..
ДИРЕКТОР: (Снимает трубку телефона.) Немедленно вызовите ко мне Бродского! Цюрих? Какой Цюрих? Он еще не уехал! Здесь он! Да!
СЛОБОДАНКА: Встреча с его матерью так его переволновала, что он хотел выйти из дома в пижаме, представляете, пойти к ней ночью…
ДИРЕКТОР: Бродский, ночью?
СЛОБОДАНКА: Не Бродский, а мой муж!
ДИРЕКТОР: А он?
СЛОБОДАНКА: Что он?
ДИРЕКТОР: Пришел в пижаме, осрамил Народный театр… Представьте себе, возвращаемся мы с гастролей в Польской Народной Республике, из Варшавы, а он входит в самолет в пижаме… таможенные и пограничные органы были в шоке…
СЛОБОДАНКА: Вы меня не понимаете… Мой муж хотел пойти в пижаме к его матери…
ДИРЕКТОР: Да! В пижаме в самолет! И это актер – гордость нашего театра!
СЛОБОДАНКА: Да не он в пижаме… это мой муж в пижаме…
ДИРЕКТОР: Это немыслимо и отвратительно! Да!
СЛОБОДАНКА: Да! И потом…
Входит Максим Бродский, частично одетый в костюм Робеспьера.
МАКСИМ БРОДСКИЙ: Меня тут кто-то искал?
ДИРЕКТОР: Да!
МАКСИМ БРОДСКИЙ: Что да?
ДИРЕКТОР: Вот… (Показывает жестом руки и глубоким поклоном.)
МАКСИМ БРОДСКИЙ: А… Вы что, поклонница?..
СЛОБОДАНКА: Видите ли, товарищ Бродский…
МАКСИМ БРОДСКИЙ: Да ладно Вам, какой товарищ… (Целует ей руку.)
СЛОБОДАНКА: Понимаете, мой муж…
МАКСИМ БРОДСКИЙ: Вы ослепительны! Вне зависимости от Вашего мужа!
ДИРЕКТОР: Говорил я Вам, никогда не знаешь, что он выкинет!
МАКСИМ БРОДСКИЙ: На чем я остановился… ослепительны… Вы как новогодняя открытка, отправленная из развивающейся страны… какие ароматы… вы очаровательны… просто… для немедленного употребления!
СЛОБОДАНКА: Перестаньте, прошу Вас, обстоятельства крайне трагические!
МАКСИМ БРОДСКИЙ: Не сомневаюсь!
СЛОБОДАНКА: Я ему уже все рассказала…
МАКСИМ БРОДСКИЙ: Кому?
СЛОБОДАНКА: Ему! (Показывает на директора.)
МАКСИМ БРОДСКИЙ: Ну, это впустую!
ДИРЕКТОР: Да! Да! Да!
СЛОБОДАНКА: Понимаете, мой муж сегодня ночью хотел пойти к Вашей матери в связи со смертью вашего отца!
МАКСИМ БРОДСКИЙ: И?..
СЛОБОДАНКА: Он болен. Она не должна с ним разговаривать! Я пришла попросить Вас…
МАКСИМ БРОДСКИЙ: Значит, Вы пришли в кабинет директора Народного театра, чтобы попросить меня, чтобы моя больная мать не разговаривала с Вашим больным мужем, которого Вы совершенно свободно можете дома посадить на цепь!..
ДИРЕКТОР: Бродский! Думай, что говоришь! Это не простой человек! Ты знаешь, о ком идет речь? Дело может приобрести широкое общественное звучание…
МАКСИМ БРОДСКИЙ: Не перебивай! Я в настоящий момент общаюсь с общественностью!
СЛОБОДАНКА: Я требую от Вас…
МАКСИМ БРОДСКИЙ: Послушайте, госпожа! Вы ведь уже выслушали мое предложение, касающееся Вашего больного мужа? Что касается моей больной матери, я о ней позабочусь сам. Что касается моего отца, у меня есть подземная информация от моего двойника – Скелета, энхелейца шестого века до нашей эры, что по торжественным случаям он выходит из могилы и появляется на площади Свободы! Что касается меня, у меня не было возможности с ним познакомиться, повторяю, лично мы не были знакомы, и я не чувствую себя ответственным ни за его смерть, ни за его загробную жизнь!
ДИРЕКТОР: Да! Ты бы не чувствовал себя ответственным, даже если бы сжег этот театр!
МАКСИМ БРОДСКИЙ: Да! Даже если бы и ты исчез в пламени, я не считал бы это достаточной причиной, чтобы тебя оплакивать!
Слышится голос помощника режиссера: Бродский!!! Где Бродский? На сцену! Немедленно на сцену!
СЛОБОДАНКА: Видите ли…
МАКСИМ БРОДСКИЙ: Госпожа… я все вижу, но ничем не могу Вам помочь; искусство не ведает милости!
Дата добавления: 2015-09-04; просмотров: 71 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| VII. Параллельно. Робеспьер и яичница. | | | IX. Конец спектакля. |