Глава 6. Билл не отпускал меня от себя до тех пор, пока мы не оказались в моей комнате

Глава 6

POV Том

Билл не отпускал меня от себя до тех пор, пока мы не оказались в моей комнате. По правде говоря, я благодарен ему за это. Потому что знаю, что могу натворить в подобном состоянии, когда, образно говоря, у меня на голове вырастают рога и я готов рвать всех подряд. Скрывать не буду, во мне есть эта хищная и опасная жилка, которую Билл так хочет вытащить на свет, но я четко понимаю, если это произойдет, у меня просто сорвет крышу. Было уже такое, шесть лет назад… Когда я начал убивать без разбора, просто купаясь в крови. В тот момент мозги благополучно покинули голову, а внутри билась только мысль о мести за смерть отца. Каулитцу стоило не малых сил и нервов вернуть меня в нормальное состояние, чтобы я не думал о том, кого и как убить. Наверное, именно поэтому я сейчас не особо часто отнимаю жизни, потому что знаю: заиграюсь — потом не смогу остановиться. Хотя такие уебки, как Демьян выводили меня по — черному, заставляя забыть о своем контроле и дисциплине.

Я глубоко вздохнул и вырвался из захвата Билла, отходя от него на небольшое расстояние. На него злиться смысла нет, он же не виноват, что у моих «подчиненных» серое вещество из черепушки вытекло. Да и если подумать, он — то никаких поводов не давал и проявление своей симпатии не показывал, общаясь со мной, как с сыном. До сегодняшнего вечера, но это не в счет. Мало ли что могло в его голову придти. А вот я, как раз-таки и палился, когда слишком долго на него смотрел, или дразнил. Поэтому, такие умники, как Демьян и увидели в этих взглядах свой скрытый подтекст. Никогда не считал себя шлюхой, или папиным сынком, да и не давал поводов таким себя считать, но почему-то половина группировки именно таким меня и видит, что нереально бесит.

— Может пробить этому умнику череп? — равнодушно спросил Билл, присаживаясь на диван и откидывая голову назад. — Чтобы рот больше не открывал.
Я шикнул и со злостью раза четыре ударил кулаками в стену, пытаясь хоть как-то избавиться от красной дымки на глазах. Еще раз лупанув по бетону, я поморщился от боли, что пронзила руки из-за содранной кожи на костяшках.
— А толку-то от этого? Все равно, если убьешь его, другие так и будут считать нас любовниками. Да и потом, проблемы нам не нужны. Придется терпеть, поскольку другого выхода нет.
— Тебе неприятно это слышать, — не вопрос — утверждение, — и ты бы за милую душу выпустил бы ему кишки, не только за его слова.
Каулитц поднялся и подошел ко мне, осторожно осматривая разбитые руки.
— Зря стену мутизишь, толку от этого ноль, а руки страдают.
— Зато нервы успокаивает, — выдохнул я почему-то хриплым голосом. Ненавижу свою реакцию на него в подобные моменты, когда он вроде и спокоен, но все внутри буквально скручивается в узел от напряжения и чувства опасности. Только эта сволочь на меня так действует, и я ничего не могу с этим поделать.
— Надо перевязать, — бросил он и направился в ванную за спиртом и бинтом.

А я упал на кровать и с силой зажмурил глаза, мысленно застонав от чувства противоречия. С одной стороны, меня так и подмывало сказать какую-то дерзость на его спокойный тон, чтобы он, наконец, перестал со мной играть и изумлять своими действиями, с другой, появлялось желание убежать подальше и скрыться, чтобы он не читал меня как открытую книгу, чтобы не манипулировал. Но как всегда, если дело касалось Билла, я не знал как поступать, потому что слишком хорошо представляю, на что он способен. Да еще и это влечение… Как мне отрицать наши отношения перед другими, если я сам скоро сорвусь и попрошу изнасиловать себя, поскольку с каждым разом, когда мы наедине, у меня понемногу срывает башню? Поскольку хочется действовать, а надо терпеть и сдерживать свое больное воображение.

— Не кисни, — его насмешливый голос вырвал меня из раздумий и заставил открыть глаза, — Руки, принц мой ненаглядный.
Я фыркнул и сел, протягивая ему разбитые руки.
— Я тебе в следующий раз вэйс набью, честно, если еще раз так меня назовешь. Понял, папа?
Мужчина хищно оскалился, весело сверкнув глазами.
— Томми, никогда не ставь мне ультиматумов, — в следующую секунду он больно сдавил мою руку, заставив на миг зажмурить глаза, — Не дорос еще до того момента, когда смеешь мне указывать. Понял, сына?
Я закатил глаза, с шумом выдыхая воздух сквозь сцепленные зубы.
— Понял, не рычи только.
— Я еще даже не начинал, — усмехнулся Билл и начал перебинтовывать костяшки, уже более мягче держа меня за ладонь.

Странный он, все-таки, человек, никогда не знаешь, чего от него ждать и на что надеяться. С одной стороны, он жестокий, властный и расчетливый подонок, с другой, милый, местами игривый и насмешливый мужчина, который может и понять, и поддержать. Опять одни противоречия…. И так последние три года, когда я понял, что меня к нему тянет, как к партнеру. Не могу уловить момент когда он шутит, а когда серьезен, и это бесит, потому что не понимаю, что у него на уме. Меня это выводит из себя и заставляет дразнить его, чтобы он хоть как-то показал настоящие эмоции, а не фальшь или двуличность, очень часто это выливается в неприятности для меня или в обоюдные провокации. А потом мы удивляемся, чего это люди нас любовниками считают…

— Не обращай внимания на этот сброд, — негромко проговорил он, туже затягивая бинт, — Это просто зависть и желание прогнуть под себя. Не срывайся, иначе многие будут считать тебя пустышкой и просто задирой, что может плохо сказаться на твоей репутации. Просто плюй на них, все равно они дерьмо, у которого нет ни мозгов, ни права голоса.
— Самое печальное то, что это дерьмо может на нас влиять, — вздохнул я, чуть опустив голову вниз, — Да и потом, не могу я просто не реагировать на такое, понимаешь? Это же как плевок в лицо.
— Если человек бесится из-за чего-то, значит, это его задевает, потому что есть почва для этого раздражения, — задумчиво протянул он и перешел на вторую руку, — Тебе нельзя выходить из себя, ты же знаешь.
— Но в мать Терезу дальше играть, тоже смысла нет, — проворчал я, чем заставил его слабо улыбнуться.
— Тогда прекращай моралиста из себя корчить, я знаю, каким ты можешь быть. Моралью в наше время многого не добьешься, как и милосердием, только сила способна привести тебя к цели, а жестокость и жажду крови можно огранить так, чтобы они были у тебя под контролем. Давно тебе говорил, что еще немного, и тебе начнут садиться на шею, а ты жалел этих мелких тварей.
— Для тебя люди — твари? — удивленно спросил я, выгибая бровь. Никогда бы не подумал, что он так считает.
— Для меня люди это те, кого я признаю равным, или просто вижу, что человек на что-то способен, остальные — твари и пешки. Потому что в мире слишком много гнили и мерзости, Том, чем быстрей ты это вспомнишь и поймешь, тем легче тебе будет жить.
После этих слов Каулитц поднялся на ноги, и молча ушел за дверь, оставив меня в раздумьях.

Дата добавления: 2015-09-04