Глава 3. Спустя полчаса молчаливой езды, я бросил взгляд на Тома и не смог сдержать

Глава 3

POV Билл

Спустя полчаса молчаливой езды, я бросил взгляд на Тома и не смог сдержать снисходительной усмешки. Пацан самый натуральный, зеленый пацан, который хочет быстрей вырасти и стать кем-то, а на самом деле только себя в рамки загоняет этим стремлением. Ведь, ломая собственную личность ненужными масками, он постепенно превращается в разряд тех личностей, которые потеряли грань между реальной жизнью и игрой на публику. Не сказать, что парень уж слишком этим увлекался, но иногда в нем пробивалось нечто похожее на желание выпендриться, показать какой он крутой и сильный, хотя, на самом деле, мальчишка мальчишкой еще.

Вот и сейчас он дремал, чуть сжавшись в комок. Такой обманчиво-беззащитный и нежный…. Смешно, если задуматься, осознавать, что и перед тобой он играет, скрывая истинные чувства и мысли. Вот взять хотя бы наш разговор об убийствах. Он хочет показать свои высокие принципы и моральные рамки, но я-то знаю, что он просто боится превратиться в своего отца или в меня, боится, что убивать может понравиться, боится самого себя и не может с этим справиться. Мне не говорит об этом, потому что гордость не позволяет, да и самолюбие держит за горло.

Я хоть и знал об этом, но предпочитал пока просто наблюдать и направлять в нужное русло. Мог, конечно, уже давно сломать его и превратить в машину для убийств, но не хотел, потому что было интересно за ним наблюдать. Видеть, как он сдерживается от решающего удара, когда его доведут до ручки, знать, что он вырабатывает в себе контроль самостоятельно, не прося помощи ни у кого, понимать, что еще немного и парень окончательно сформируется как личность. Это было интересно, но, в то же время, я понимал и то, что времени на его огранку осталось совсем мало, что сокращало срок подготовки.

Он этого не знает, но группировка его отца на некоторое время перешла в мое пользование, так как я был доверенным лицом Максимельяна и поэтому мог контролировать еще и Барсов. Естественно, меня это устраивало, но я понимал, что скоро придется отдать власть в руки мальчишки, что меня тоже сейчас совсем не радовало. Слишком он еще молодой и неопытный, чтобы сразу вступать на пост главаря группировки, слишком много еще сомневается и хочет успеть. Горячий… тоже слишком.

Заметив, что за нами едет неприметная машина, я напрягся и посерьезнел.
— Том, — не громко, но твердо позвал я «сына», отчего мальчишка дернулся и посмотрел на меня, сонно моргая.
— Что такое?
— Погоня скорее всего, — проговорил я, неторопливо набирая скорость и чувствуя, как напряжение начинает проникать в каждую клетку тела, — Поможешь сбросить?
— Обижаешь, — протянул он, моментально подбираясь и доставая пистолет из бардачка, перезаряжая его.

Вот люблю я в нем этот контраст моральности и жестокости, когда он, несмотря на свои принципы, готов убить для того, чтобы наши задницы остались целы. Не часто, зато очень даже эффектно, он может отправить на тот свет пару десятков человек.

— Две сзади и две по бокам, — произнес он, посмотрев в боковые зеркала, — Если сейчас свернем на Митенштрассе, сможем оторваться, только там надо быть осторожным. Все-таки мост на Аугенплац старый.
— Знаю, — выдохнул я, переключая передачу и быстро прикидывая, как именно надо там ехать, — Твои машины — задние, мои — боковые, понял?

Парень кивнул, опуская стекло и готовясь стрелять по противникам. Не показывает, но чувствую, как нервы натягиваются, словно струны, грозясь лопнуть в любой момент. Понимаю его в некоторой степени, сам сейчас на взводе, но, как ни странно, мозг продолжает хладнокровно и четко показывать нужные шаги.

Заехав в туннель и сбавив немного скорость, я позволил боковым машинам подобраться ближе и резко вильнул в сторону, оттесняя ее к стене, а Том выстрелом подорвал ее. Тоже самое проделав и со второй, я набрал скорость и немного оторвался от противников, выезжая на трассу.

Круто завернув в поворот, я нажал на газ, желая быстрей проехать по ветхому мосту, объезжая дыры от снятых плит. Кровь, будто лава, неслась по венам и пульсировала в висках, мешая, сосредоточится на дороге, но я не позволял ей подорвать мой контроль к чертям. Том высунулся из окна, плюя на быструю скорость, прицелился и выстрелил в лобовое стекло одной из машин. Она врезалась в ограждение и начала гореть. А вот последняя долго за нами гонялась, вынуждая меня рисковать и проезжать чуть ли не по дырам в дороге над рекой, но сказать по правде, что-то кайфовое в этом было, когда адреналин бил по мозгам, а тело цепенело от риска. Наконец Том смог достаточно хорошо прицелиться и выдохнул:
— Билл, жми во всю силу, потому что я не знаю, выдержит ли мост взрыва, — после этих слов парень нажал на курок и попал в бензобак машины, заставив ее влететь на воздух. Мост задрожал в тот самый момент, когда я почти доехал до конца. Только выскочив на нормальную дорогу, я затормозил и глянул назад, где, как карточный домик, сложились старые бетонные балки и тяжелые плиты рухнули вниз, так, как пылающая машина упала сверху.

— Блять… — шумно вздохнул мальчишка, откидываясь на спинку сидения и закрывая глаза, — За малым коньки не откинули.
— Учись, шпана, — нервно усмехнулся я, закуривая сигарету и вытирая лоб от пота, — Но ты молодец, хвалю.
Том фыркнул и нагло вытащил сигарету из пачки в моей руке. Не обратив внимания на мой возмущенный взгляд, он прикурил ее, и сделал глубокую затяжку, хрипло рассмеявшись.
— Хоть когда-то от тебя похвалы дождался.
— Не прибедняйся, наглец, если я буду тебя постоянно хвалить, ты же на шею сядешь.
— Ммм… герр Каулитц, что-то мне подсказывает, что не только я рискую сесть вам на шею, — он странно ухмыльнулся и сверкнул глазами, — Да и потом, я не сомневаюсь в том, что она меня выдержит. Так что… буду наглеть и дальше.

Я на это не стал ему ничего отвечать, лишь дал подзатыльник и усмехнулся, заводя двигатель. Научить мальчишку правилам поведения я смогу и дома, а вот отвезти товар и выяснить, кто кого сегодня будет поминать, это надо еще сделать. До общаги группировки мы добрались без приключений, но адреналин все еще бурлил в крови, что было заметно по Тому, поскольку он был слишком возбужденным и наглым. Он всегда такой, когда убьет. А потом будет ходить и изводить себя мыслями. Ребенок, пока еще ребенок, но уже слишком опасный и сильный, несмотря на свою маску милашки — обояшки.

Дата добавления: 2015-09-04