Глава I. Если вы обрыщете с хорошей лупой тот кусочек штата Нью-Йорк

Если вы обрыщете с хорошей лупой тот кусочек штата Нью-Йорк, который зовется Лонг-Айлендом, вы найдете у Большой Южной бухты крохотное селеньице Бенсонбург[91]. Воздух там свеж, природа прекрасна, общество — смешан­ное. Одни — скажем, издатель Рассел Клаттербак — обитают на роскошных виллах, другие еле сводят концы с концами. Сестры Трент, дочери покойного Эдгара Трента, сводили эти концы на маленькой ферме, располагавшейся в долинке неподалеку от берега.

Я не надеюсь, что нынешним людям знакомо имя Трента. Он написал одну хорошую пьесу, «Братья-каменщики», и то довольно давно. Денег она приносила ровно столько, чтобы он мог хоть что-то оставить Кейт, Джо и Терри; и те, по со­вету Кейт, купили ферму, где стали разводить кур, а отчас­ти—и пчел. Джо подумывала об утках, но ее отговорили. Терри справедливо заметила, что на курах не наживешься, зато они и не воняют, как газовая труба, а Кейт прибавила, что человек в своем уме никогда бы не выдвинул такого предложения. Кейт была на несколько лет старше Джо и Терри и обращалась с ними, как с трудными детьми.

В тот знаменательный день Терри покормила кур и, уста­ло глянув на пчел, отправилась на кухню, где Джо с холод­ной неприязнью раскладывала яйца по коробкам. Она была очень красива, даже лучше Терри, что немало. Они обе по­шли в мать, а Кейт, напротив, в отца, чья сила таилась в уме, а не во внешней прелести.

— Ой, не могу! — сказала Джо.— Надо бы издать закон против этих яиц.

Терри сочувственно кивнула.

— Да-да. Это же только подумать! Молодые, возвышен­ные, стремящиеся к жизни, радости, любви — а что у нас есть? Яйца. Сколько ты разбила?

— Только два. Оба несвежие.

— От Хетти. Она их прячет.

— И не кудахчет, заметь!

— Да, знаю. Терпеть не могу сильных, молчаливых кур!

— А я — каких угодно. Только услышу «курица», и все, мне плохо. Питер хочет, чтобы я его звала Петушком. Его так в конторе прозвали. Ну, знаешь!

— Предложение делал?

— Да.

— Что ж ты тянешь? Он тебе нравится?

— Да, нравится. Очень. Но как с моими планами, а? Вдруг телевидение ее купит...

Речь шла о продаже отцовской пьесы. Кто-то памятливый вспомнил, что на Бродвее в свое время она шла с большим успехом, и теперь Питер Уимз из юридической фирмы «Келли, Дубинский, Уикс, Уимз и Бэссинджер» вел перего­воры. Джо ожидала успеха, Терри — провала.

— Не купит,— сказала она.— Они ничего не покупают. Тамошние акулы — истинные садисты! Посверкают золотом перед вдовой и сиротой, крикнут: «Первое апреля!» — и при­вет. Это всем известно.

— Значит, ничего не выйдет?

— Естественно.

— М-да... Ну, спасибо, что утешила.

— Не за что. Рада служить. Так что брось ты свои замыс­лы, выходи за Питера. Он... Эй, что там? — Терри подошла к окну.— Машина какая-то.

— Наверное, кто-то подвез Кейт.

— Нет, вылезает человек. И в каком костюме! Да это же Питер...

— Питер! — подскочила Джо, рассыпая яйца.— Ты дума­ешь, это к добру?

— Вроде бы да. Вряд ли он проедет 85 миль просто так, ра­ди шутки. Что ж, Ватсон, охота началась. Пошли, узнаем, в чем дело.

Питер вылез из машины. Он был солиден и серьезен, что явно предвещало будущий переход из младших партнеров в старшие. Однако при виде Джо он стал еще и румяным, а в его красивых глазах что-то засияло.

— О... э... здрасьте... — сказал он.— Еду вот в Истхемптон, думаю — дай загляну. Ой! — изменил он тему и сообщил, что его укусила пчела.

— Бог с ней,— заметила Джо.— Вы скажите, что нового? Терри не понравилась такая черствость. Она знала этих пчел. Поистине, кусают, как змии, и жалят, как скорпионы[92].

— Ты бы все-таки помягче, моя душечка,— сказала она.— Человек при смерти.

— Да ничего, обойдется!

— Они кусают всех, кроме Кейт. Что поделаешь, сила личности!

— Так какие же новости? — не сдалась Джо.— НОВОСТИ какие?

Как истинный законовед, Питер хотел изложить дело медленно и плавно, но под давлением обстоятельств пере­шел к самой сути.

— Все в порядке. Сегодня купили.

— Слава тебе, Господи! — воскликнула Джо.

— О, счастье! — подхватила Терри.— О, радость! Значит, удалось?

— Конечно, я составлю формальное письмо, но так, знае­те, проездом...

— Сколько же мы получим?

— Если вычесть юридические расходы...

— Ой! — испугалась Джо.— А не получится, как в «Холод­ном доме»?[93]

Питер с упреком на нее посмотрел.

— Я свел расходы к минимуму. Ради вас... и... э... ваших сестер.

— Так я и знала, Питер,— сердечно сказала Терри.— Спа­сибо вам большое. Какой вы молодец! Они-то хотели обод­рать нас до костей, а вы не сдавались, как рыцарь, и при­шлось им раскошелиться.

— Поначалу были некоторые разногласия, но их удалось уладить.

— По столу стучали?

— Так, раза два.

— То-то и оно. Вы молодец, Питер. Это мне в вас и нра­вится. Надежный человек. На чем же порешили?

— Каждая получает около двух тысяч. Джо посмотрела на Терри.

— Что ж, если сложимся — хватит.

— Вполне,— согласилась Терри.— Если бы оказалось больше, был бы соблазн их припрятать. А так — тратим, и спасибо!

Питер удивился.

— Тратите?

— Вы не согласны?

— Мне кажется, четыре тысячи — очень приличная сум­ма. Если собрать все яйца вместе...

— Ой, не надо! — вскричала Джо.

— Мы чувствительные! — подхватила Терри. Питер попросил прощения.

— Я хотел сказать, если вложить все в государственные бумаги...

— А зачем? Мы ждать не хотим. Не знаю, что сделает Кейт, а нам надо развлечься.

— Так все же уйдет!

— И Бог с ним.

Питер вздохнул. Он думал о том, что только появится клиентка со странностями, Келли, Дубинский и К° немед­ленно зовут Уимза.

— Ах, женщины, женщины! — огорчился он.— Вам бы все сразу. Цыплят, знаете ли...

— Опять! — возмутилась Джо.

— А можно без пернатых? — спросила Терри.

Питер опять попросил прощения, но не сдался, и уговари­вал бы, сколько мог, если бы за его спиной не раздался голос:

— Добрый день, мистер Уимз.

Обернувшись, он увидел Кейт, которую очень боялся, по­скольку она напоминала ему гувернантку, оказавшую боль­шое влияние на его мягкую натуру.

— Ну и денек! — сказала Кейт, охрипшая от жалости к се­бе.

— Плохой? — уточнила добрая Терри.

— Еще бы! Мистер Клаттербак считает, что мы много бе­рем за мед.

— Он бы о пчелах подумал! Им-то каково? Надеюсь, ты поставила его на место?

— Я была тверда,— сказала Кейт, и Питер охотно ей пове­рил.— Но все равно, неприятно...

— Ничего, есть хорошая новость,— сказала Терри.— Пи­тер продал этих «Каменщиков». Мы получим по две тысячи. Ну как, ожила?

Кейт все-таки улыбнулась.

— Прекрасно! — сказала она с той самой интонацией, с какой говорила гувернантка, если сумма у Питера сходилась с ответом.— Две тысячи долларов!

— Питер не дал им спуску. Пытал, терзал... Словом, эти сыны Велиала[94] ели у него из рук.

— Очень рада,— сказала Кейт мягче, чем обычно.— Хоти­те молока, мистер Уимз?

— Нет, спасибо.

— Что вы, надо выпить! Принеси молока, Джозефина.

— Иду, иду!

— Пожалуйста, не надо!

— Съешьте яичко,— предложила Терри.— Очень укрепляет.

— Нет, спасибо. Мне пора.

— Пойду, скажу Джо. До свидания, Питер, еще раз спаси­бо. Молока не надо,— сказала она, входя в кухню.— Он уез­жает. Так я и думала, он боится Кейт.

— Я сама ее боюсь.

— И я. Комплекс младшей сестры. Если вам терли губкой лицо, этого не забудешь. Ты ей собираешься сказать насчет наших планов?

— Нет.

— И отступать не хочешь?

— Ни в коем случае. А ты что, колеблешься?

— Ну, нет! Ладно, я ей скажу.

— О, Терри! Правда, скажешь? Интересно, что она отве­тит?

— Скоро узнаем, она идет. Беги лучше отсюда. Джо убежала в самое время. Кейт была сурова.

— Что я слышу? — сказала она.— Мистер Уимз говорит, что вы собираетесь потратить деньги? Вы в своем уме?

— В своем? — повторила Терри.— А в чьем же? Ты не го­рюй, мы просто хотим отдохнуть. Ну, развлечься, рассеяться.

— Отдохнуть?

— Да. Во Франции. Мы хорошо говорим по-французски. Джо хочет поехать с Сэн-Рок, это в Бретани. Там какой-то праздник в конце июля. А я бы хотела в Ровиль, это в Пикар­дии. Теперь, когда с неба упали деньги...

Кейт показалось, что кухонный стол колеблется, как море на сцене.

— Ты собираешься все потратить? — спросила она для верности.

— Я — да, а у Джо более сложный план. Она хочет выйти за миллионера.

— Что!

— Они там кишат.

— Джо хочет выйти замуж по расчету?

— Ну, зачем же так! Она просто хочет побыть среди бога­тых. Замуж выходят за тех, с кем общаются. Видишь много слесарей — выйдешь за слесаря. Так и миллионеры. Какой-нибудь ей понравится.

— Я запрещаю!

— Так я и знала... Но мы уже все решили. Кейт опустилась на стул.

— А где вы купите платья?

— Конечно, в Париже.

— Ну, надолго вам денег не хватит!

— Да, конечно. Мы вот как решили: богатой мисс Трент мы будем по очереди. Бросим монетку, и та, кто выиграет, станет на месяц хозяйкой, а другая — горничной. А потом — наоборот, уже в другом месте. Ротация!

— Что ж,— сказала Кейт,— поеду с вами.

Сказав это, Кейт удалилась, и в дверь заглянула Джо.

— Ну, как? — спросила она.

— Да ничего. Едет с нами.

— Ой, Господи!

— Это очень хорошо. Самый лучший тон. Так. Берем мо­нетку... нет, лучше карты. Кто из нас будет мисс Трент, а кто — верная Феллоуз? Какая фамилия, а! Нашла в одной книжке. Тяни ты.

— Пятерка.

— Ну, это мы одним махом!.. Сейчас вытяну короля или королеву. Тройка! Черт знает что!

— Вы забываетесь, моя милая,— сказала Джозефина.

Тьма окутала Бенсонбург, бархатная тьма летней ночи. Куры, кудахтавшие с утра, затихли на своих насестах, а по­следняя пчела, не зная, кого ей кусать, направилась в улей. Молодой месяц серебряным серпом висел в небе, и Терри три раза поклонилась ему, тревожно думая, что готовит ей грядущее.

Среди прочего оно готовило ей маркиза де Мофриньеза, графа д'Эскриньона, мистера Уинтропа Пеглера с Парк-аве­ню (Ньюпорт), Фредерика Карпентера, прославившегося минеральной водой «Фиццо», Дж. Рассела Клаттербака (из­дательство «Уинч и Клаттербак») и, на закуску, Пьера Алек­сандра Бюиссонада, который был комиссаром полиции.

Дата добавления: 2015-08-27