К культуре креативной

Ренессансное сознание освободилось от подчинения рели­гиозному мистицизму, но отвергло и узкий прагматизм жиз­ненных установок средневекового бюргера и эстетский гедонизм феодальной аристократии; оно стало пантеистическим по сути своей, радостным переживанием растворенности духовно-божественного в материально-природном, ощущением тождества физических и эстетических качеств зримого облика природы, ценностного единства телесного и духовного в человеке. Особенность ренессансной культуры именно в том, что она слила в одно органичное целое миф и реальность. Личностное, персональное, природа.

Так мы вновь — уже третий раз! — столкнулись с острым проявлением нелинейного развития мировой культуры, (что заставляет признать понятия "восточное Возрождение" или "русский Ренессанс" порождениями устаревшей, линейной модели историко-культурного процесса). Возрождение было лишь одним из путей перехода от феодального типа культу­ры к буржуазному, хотя, как показал опыт истории, наиболее продуктивным и наименее болезненным.

XVII век в истории Европы ознаменовал начало нового этапа ее культурной эволюции. Уверенное развитие материального производства, вырас­тавшего из ремесленного в мануфактурное, а отсюда шедшего к близкой уже промышленной революции, требовало соответ­ствующего интеллектуального обеспечения и получало его в становлении нового типа сознания — и эмпирико-материа­листического, разрабатывавшегося Ф. Бэконом, Т. Гоббсом, П. Гассенди, и рационалистического, основы которого зало­жил Р. Декарт. Романтизм, выступивший противником Просвещения в на­чале XIX века, а затем оттесненный своим главным и побе­доносным соперником в борьбе за умы европейцев — Пози­тивизмом, но постоянно вновь возрождавшийся в разных новых обличьях как "оборотная сторона", неустранимый спутник-противник Позитивизма; наконец, Модернизм, сло­жившийся в культуре буржуазного общества в начале нашего века, а во второй его половине вытесняемый загадочным и еще крайне неопределенным движением, именующим себя Постмодернизмом. (Все эти понятия я пишу с заглавных букв, ибо имею в виду не конкретные течения в искусстве и философии, а явления общекультурного масштаба, подобные Возрождению и Просвещению.) Так на смену традиционализму — религиозному, полити­ческому, юридическому, этическому, художественному —в историю культуры пришел креативизм, признавший абсо­лютную ценность новаторства и чреватый поэтому неизбеж­ными конфликтами каждого поколения с предшествующим (ситуация "отцов и детей", точно смоделированная И. Турге­невым).

Вместе с тем превращение индивидуализма в господству­ющий принцип общественного сознания привело к тому, что исчезли все общезначимые нормы вкуса

Таким образом, Модернизм есть последняя фаза развития буржуазной культуры, в которой все заключенные в ней изначально противоречия доведены до логического предела.

Конфронтация природе, Антагонистическими стали и взаимоотношения куль­туры и общества — ярчайшим проявлением этого явились социальные революции, разрыв культуры и быта. Неудивительно, что подобный разлад, антиномизм, конфликтносгь проникли и вовнутрь культуры XX века. Модернизм вошел в историю культуры и искусства прежде всего как отрицание, разрушение, деструкция классических основ ев­ропейской культуры. Дробление сознания. Модернизм же отверг саму возможность мыслить о целом, об универсуме, высокомерно третируя "системосозидание" гегелевского и даже кантовского типа.абсурдизм, сюрреализм. Предречение гибели. Что касается внутреннего состояния культуры Модерниз­ма, то оно определяется принципиальным различием и пря­мым противостоянием двух ее субкультур — элитарной и массовой.

Модернизм разорвал живое единство объединения людей в обществе и обособления каждого как уникальной личности — и противопоставил друг Другу как антиподов безликого "мас­сового человека" и эгоцентричного эстета-интеллектуала; так стали антагонистичным и несовместимым "Я" и "Мы" — на уровне художественно-эстетическом, как и нравственном, и политическом, и экономическом

СОВРЕМЕННАЯ КУЛЬТУРНАЯ СИТУАЦИЯ:

ПРОТИВОРЕЧИЯ, ПОИСКИ РЕШЕНИЙ, ТЕНДЕНЦИИ ДАЛЬНЕЙШЕГО ДВИЖЕНИЯ

Средина XX столетия войдет в историю мировой культуры как начало нового этапа ее развития, суть которого, в свете излагаемой здесь концепции, следует считать переходом от Модернизма, а вместе с ним и от культуры буржуазного общества в целом, к грядущему типу культуры, еще неведо­мому нам в его содержании и конкретных формах, но пред­чувствуемому все более остро как необходимому способу самосохранения человечества, возможности его выживания на нашей планете.

Исходным для решения этой задачи мне представляется выход за пределы рассмотрения духовной культуры и, тем более, художественной жизни и выявление внутренней, ор­ганической связи того, что здесь происходит, с развитием материальной культуры и общественных отношений, ибо сейчас становится все более ясной тотальность изменений социокультурной сферы бытия во второй половине нашего века

Именно в середине нашего столетия наиболее проница­тельным политикам, экономистам, социологам, философам, начиная с президента Соединенных Штатов Америки Фран­клина Рузвельта, становилось ясно: односторонности фео­дальной социокультурной системы капитализм противопо­ставил — совсем по гегелевскому закону отрицания тезиса антитезисом — столь же одностороннюю индустриальную цивилизацию, каждое великое культурное достижение кото­рой имело — опять-таки по гегелевской диалектике! — свою оборотную сторону: освобождение Разума привело в конеч­ном счете к плоскому рационализму, к бездушному, безраз­личному к судьбе человечества сциентизму; технический Прогресс привел к своей уродливой крайности — к прагма­тическому утилитаризму, техницизму и вещизму; рожде­ние и развитие Личности обернулось эгоистическим и эгоцентристским индивидуализмом, разрушительным для со­вместной жизни и деятельности людей; великое благо Свобо­ды было незаметно подменено — жизненно, социально, нравственно, эстетически — опасным произволом; духовное развитое утонченной Элиты достигнуто за счет отторжения от высот подлинной культуры обезличенной и обездуховлен-ной "массы".

Единственный способ реше­ния этой задачи — "спасения" человечества, как говорит историк, не опасаясь выспренности выражения — "поиск среднего пути" на всех уровнях социокультурного бытия людей: "в политике эта золотая середина не будет означать ни неограниченного суверенитета отдельных государств, ни полнейшего деспотизма центрального мирового правительст­ва; в экономике это также будет нечто, отличное от некон­тролируемой частной инициативы или, напротив, явного социализма"; следовательно, спасение не придет "ни с Восто­ка, ни с Запада", а только с того пути синтезирования достоинств обеих форм современной цивилизации, который впоследствии назовут "конвергенцией" или "диалогом". Тойнби

Итак, существо начавшегося на наших глазах процесса, его объективная стратегическая цель — поиск путей гармо­низации внутрисоциальных, внутрикультурных и экологи­ческих (социокулътурно-природных) отношений, испыта­ние всех возможных средств достижения данной цели, и прежде всего — преодоление антагонизма между дошедши­ми в середине XX века до крайней степени противостояния силами в общественной жизни и культуре.

вызревании новой мыс­лительной парадигмы, отвечающей устремлениям наступа­ющего очередного переходного периода в истории мировой культуры — периода становления культуры антропоцент­рического типа.

Столь же закономерно нынешняя переходная фаза исто­рии культуры обнаруживает поиски нового типа отношений между нею и человеком как ее творцом и одновременно ее творением

Чело­вечество сегодня идет к осознанию неразрывности культуры. и человека, "ставя на свое место" машину, как бы ни была она полезна для него сейчас и еще более совершенна в будущем, ибо единственное, что неспособна продуцировать машина, — это человеческую духовность, вне которой не было, нет и не может быть культуры. Дальнейшее движение в этом направлении потребовало диалога Модернизма и Классики на уровне формообразова­ния, поскольку сама постановка концептуальной задачи предполагает обращение художника к широкому кругу людей, которым он способен нечто в мире объяснить, вступая с ними в интеллектуальный диалог

Суть этой подготовки — преодоление той раздробленности знаний о действительности — природе, обществе, человеке, культуре. тем самым был "реабилитирован" свойственный классичес­кой философии системно-целостный взгляд на бытие.

Иному, отдалено оно от нас во времени или в пространстве, одна и та же: Иное есть другая ипостась единой культуры человечест­ва, столь же односторонне ее представляющая, как и Запад, и потому только их общение, диалог Запада с Востоком, может открыть перспективу объединения землян как единой популяции, сама жизнь которой зависит от ее единства. Так выясняется, что за многообразием, кажущейся хао­тичностью и противоречивостью тех конкретных процессов, которые развертываются в наше время во всех областях культуры, стоит более или менее осознанное стремление к диалогу противоположных духовных сил; оно осуществляет­ся и на содержательном уровне, и на уровне формальном, оно имеет иногда чисто игровой, ироничный, даже ернический характер, а иногда глубоко серьезный, подымает к высотам религиозного сознания, но именно эта ориентация культуры стоит за теми разноречивыми внешними проявлениями, ко­торые именуются Постмодерном

В этом свете становится понятным, почему в середине XX века идея диалога вошла в проблемное поле философского мышления и неуклонно расширяет сферу своего влияния — от первых подступов к ее осмыслению в 20-е годы в работах Бубера и Бахтина на ограниченном пространстве этических и эстетических проблем до определения М. Бубером самого человеческого бытия как "диалогической жизни " (так назвал он одну из своих книг), определения последователем М. Бах­тина Библером законов мышления как "диалогики", описа­ния психологами процессов, протекающих в нашем сознании как "внутреннего диалога", выявления лингвистами диало­гической природы человеческой речи, трактовки автором этих строк диалога как оптимальной формы духовного общения людей — в реальной жизни, в активности воображения, в восприятии искусства. Так сама логика современного соци­ального и культурного бытия наталкивает мысль на пости­жение глубинной сути развивающихся в ней процессов.

Вот почему историко-культурную ситуацию, называемую неопределенно-бессодержательным понятием "постмодер­низм", следовало бы определить как наступление эпохи многомерного диалога — многомерного именно потому, что в отличие от всех предыдущих эпох с диалогической доминан­той, действовавшей лишь в каком-то направлении и в каких-то разделах культуры, наше время должно сделать диалог универсальным, всеохватывающим способом существования культуры и человека в культуре.

Перефразируя приводившееся изречение Сартра, что чело­век — это существо, "приговоренное к свободе", я сказал бы, что ныне человечество "приговорено к диалогу". Осуществле­ние этого приговора — дело каждого из нас.

---

Дата добавления: 2015-08-27