Глава 30. Она туго заплела косу, перетягивая тонкой голубой лентой

Она туго заплела косу, перетягивая тонкой голубой лентой. Проверив надежность узла, Даниэль одернула просторную рубаху, и расправила на бедрах, широкий тяжелый пояс. Она сунула небольшой кинжал в узкие, специально предназначенные для него ножны. Два других, поменьше, были отправлены в крепления, на высоких сапожках. Штаны, заправленные в них, не мешали быстрой ходьбе, и позволяли свободно двигаться. То, что нужно! Она бережно хранила свой «запретный» наряд, надежно пряча в небольшой сундук, всегда задвинутый под ее кровать. Прибегать к нему дозволялось лишь тогда, когда леди угрожала опасность, и она всегда дожидалась, пока всевидящий Гай отвлекался, чтобы проскользнуть за крепостную стену. Сколько времени понадобилось бедному телохранителю, чтобы убедить себя - в лесу его госпоже порой безопаснее, чем в замке. Молодой человек смирился, на собственном опыте удостоверившись, что неуловимые «лесные гномы» сохранят его сокровище, любой ценой.

Через выход на задний двор, она побежала к прекрасному саду, шумевшему на свежем ветру. Погода сегодня баловала прохладой. Даниэль накинула капюшон тонкой, короткой накидки, скрывая лицо и, пробралась сквозь густые ветви яблонь. Таис уже ожидала ее, охраняя две увесистые сумки.

- Прости, я немного задержалась, - девушка опустилась на колени, и открыла лаз, расположенный у самого основания каменной стены. Мягкая земля испачкала ее колени, Даниэль пропустила вперед кухарку, рассчитывая помочь женщине, и подтолкнуть, если потребуется.

- Ох, надо бы похудеть, а то, того и гляди, застряну… - кряхтя, Таис продвигалась к выходу из узкого лаза.

Даниэль выбралась следом, проворно вставляя поржавевшую решетку на место. Об этом лазе она знала еще с детства, с тех пор, как обнаружила его случайно, в очередной раз, облазив все окрестности. Возможно, это отверстие в стене и не служило тайным ходом, поскольку пробраться через него, возможным было лишь ребенку, или женщине, но Даниэль неизменно пользовалась им для своих вылазок. Она обтерла испачканные руки о штаны, брезгливо снимая паутину с края капюшона. Они пробрались через колючие заросли шиповника к лесу.

- Надо вернуться раньше хозяина, моя хорошая! Иначе нам несдобровать! Ты представляешь, что он заявил, когда покидал дом?.. - женщина поправила широкую лямку тяжелой сумки, перекидывая ее через плечо. Кожаная полоса удобно легла меж ее полных грудей, теперь не мешая движению.

- Что же он сказал? - Даниэль пробираясь знакомой тропой, все время поглядывала через плечо, проверяя удобно ли идти кухарке. В ее возрасте было не до больших походов, но женщина упрямо и неутомимо путешествовала с ней.

- Велел утешать тебя, и кормить сладостями! Святой Боже, с чего наш хозяин решил, что ты девочка моя, слезами зайдешься? Разве что, по поводу его отъезда, но так ведь не навсегда уехал! Десять лет прождала, так что уж, два денька подождать-то?

Даниэль немедленно залилась ярким румянцем, радуясь тому, что капюшон надежно скрывал ее лицо от посторонних взглядов.

- Что притихла? Тяжело нести? - Таис заботясь о своей госпоже, и сама остановилась, передыхая, и девушке показалось, что еще немного и тяжелая сумка перевесит кухарку и та перевернется на спину, словно большой, ворчащий жук.

- Мой муж, несомненно, самый заботливый, из всех известных мне мужчин, Таис, - Даниэль прислушалась к лесу. Сегодня он был не таким, как обычно. Она не могла объяснить, в чем было отличие, но тревога вкралась, в ее голову, не отпуская.

- И, несомненно, самый наивный… негоже так поступать с супругом, - сопела уставшая Таис, - бедняга боится из дома податься, считая, что ты не способна о себе позаботиться!

- Мы не одни, Таис, - девушка произнесла это медленно, тихо, отступая назад, рука ее привычно сжала рукоять кинжала. Шум нарастал впереди, и оставалось только гадать, что двигалось на них из чащи леса.

***

День обещал быть свежим. Солнце светило по-прежнему ярко, высушивая росу в окрестных полях, но пряталось временами за высокими, серебристо-белыми облаками. Подъемный мост был опущен и, группа охотников покинула замок, пересекая ворота. Люди были верхом, в окружении полных радостного ожидания собак. Старый Голлагэр сегодня, как и обещал, решил поохотиться. Беспокойный гость совсем одолел его, и он надеялся таким образом отвлечь горячего барона. Еще вчера, ему доложили его охотники, что в одном из окрестных лесов они открыли кабана. Теперь все в сборе ждали только Хьюберта, чтобы пуститься в путь. В ожидании своего гостя, всадники коротали время веселой болтовней и шутками. Их хохот разносился по пустынной округе.

Барон присоединился к мужчинам, всем своим видом показывая, что эта затея ему как собаке кость в горле. Он нервно поправил перевязь, перекинутую у него через плечо, удерживающую рог, искусно изготовленный из кости. У его черного седла был заткнут нож и кривой кинжал, предназначенный для снимания шкуры с убитого животного и потрошения.

Охота началась совершенно неожиданно для него, увлекшегося своими мрачными мыслями. Они открыли след кабана, и пустили собак по следу, вскоре добравшись до убежища животного. Кабан понесся вперед, охотники и собаки за ним. Всадники грянули в свои рога так громко и пронзительно, что весь лес всполошился от звонких звуков. Зверь, слыша тревогу, бежал изо всей мочи.

Пара самых сильных, больших собак, нагнала кабана, который продолжал бежать, разрывая влажную землю копытами. Одна из борзых, наконец, настигла зверя, вцепившись в него зубами, но кабан со страшной силой ударил собаку своими клыками, да так сильно, что животное, взвизгнув, упало бездыханное с распоротым боком. Голлагэр пришел в ярость, от потери своей любимицы, а на кабана уже неслись другие собаки, желая поймать его, но зверь не дожидался своей смерти, а бежал так быстро, как только были способны его ноги. Охотники, ускоряясь, скакали следом, намереваясь настигнуть его в лесу. Животное поняло, что ему несдобровать и вырвалось из лесу. Кабан побежал к ручью, впадавшему своим звонким потоком в реку, текшую уже по чужой земле. Хьюберт последовал за ним, насколько мог быстро, опережая своих товарищей. Его порядком разозлило то, что кабан выбежал из лесу. Барон летел до тех пор, пока зверь не достиг берега глубокого ручья. В отчаянии, загнанное животное метнулось в бурлящую воду, наивно полагая, что таким образом ушло от погони. Но собаки не останавливаясь на берегу, и не прекращая своей погони, продолжили загонять его, плывя за кабаном.

- Проклятье!! - Хьюберт не слушая окрика Дьюэйна, подъехавшего первым к берегу, бросился следом за животными в воду.

В то время как он плыл, стремясь достигнуть противоположного берега, кабан отбежал уже далеко. Хьюберт вскинул свой лук, и выпустил стрелу. Она зацепила бок животного, застряв в нем, но он все бежал вперед, и мокрые, довольные погоней собаки летели за ним. Охотники, пересекая ручей следом за бароном, торопили своих коней, чтобы вовремя успеть на помощь собакам. Кабан, раненный, теряя силы, бежал рысью.

Одна из собак, с последних сил прыгнула вперед и вцепилась кабану в ногу. Кабан заревел, ему пришлось остановиться. В бешенстве, он схватил собаку длинными, острыми клыками и подкинул ее высоко вверх. От падения на землю, бедняга получила такой удар, что просто погибла. Хьюберт в гневе поклялся, что не прекратит охоты, пока не загонит зверя. Кабан теперь снова кинулся в лес, и всадники шпорили уже замученных погоней лошадей.

Барон снова поднял лук, когда услышал окрик Голлагэра:

- Мы давно не на своей земле, Хьюберт! Остановись! - старый барон попытался догнать нормандского гостя, но его никто не собирался слушать.

- Я не остановлюсь!! - медные волосы липли к его мокрому лицу, Хьюберт смахнул их нервным движением, глаза его горели недобро.

- На земле леди Даниэль строго запрещено охотится уже два года! Остановись, Хью!

- Это животное ранено, барон! На своей земле, или на чужой, оно смертельно опасно для любого, кто встанет у него на пути, я остановлю его!.. - его речь стала неразборчивой, когда он скрылся в полосе леса.

Голлагэр, поднял руку, поворачивая людей вслед за Хьюбертом. Он уже сожалел, что затеял эту охоту. Портить отношения с соседями вовсе не хотелось, ведь он даже не успел нанести визит новому хозяину!

Хьюберт выкрикивая гневные проклятия, глядел на еще одну растерзанную собаку. Обойдя окольной тропой кабана, он обогнал и заехал вперед него на расстояние выстрела из лука. С раскрытой пастью зверь понесся на него, а Хьюберт, опершись о высокое дерево, выставил вперед рогатину. Кабан после продолжительного бега и нанесенных ран, был совершенно ослеплен от усталости, и ярости. Он бежал прямо на барона, и тот держал оружие так, что оно угодило кабану в плечо. Кабан с таким неистовством наскочил на рогатину, что вогнал ее в свое тело, словно бритву. Рукоятка разломалась надвое, и железный наконечник застрял в теле поверженного зверя. Кабан был мертв.

Утомленные, измученные охотники подоспели к нему, спешиваясь. Голлагэр не скрывал своего недовольства, но он понимал, что тяжело дышавший воин, глядевший на него исподлобья, сейчас не способен был выслушивать нотации. Хьюберт скинул перчатки, потирая нывшую кисть руки, и оглянулся в сторону сгущавшихся деревьев за спиной. Собаки нервно обнюхивали землю, не обращая внимания на лежавшую тушу.

- Что ты учуяла? - старый барон погладил гладкую голову своей гончей, следя за действиями нормандца.

Рыжеволосый воин посуровев, стал раздвигать гибкие ветви, уверенно пробираясь в глубь леса. Он не успел сделать и нескольких шагов, как у самого его уха просвистело лезвие, впившееся в ствол дерева за его головой.

- Стой, где стоишь!

Он не остановился, перечисляя все известные ему бранные слова, и даже не смущаясь тем, что его услышит покушавшийся на его жизнь. Достигнув обидчика, он стал, глядя на него с высоты своего роста. В руке он заметил блеск очередного клинка, и не сомневался более, что его непременно пустят в ход.

- Почему всегда, когда мне нужен он, я встречаю тебя, женщина?! - Хью небрежно сбил ладонью широкий капюшон ее накидки. Она сердито расправила его за спиной, вскинув светлую голову.

Дата добавления: 2015-08-20