Собрания русских и французских писателей

это слово содержит в себе целое исповедание веры» (Хомяков А.С. Поли. собр. соч. Прага, 1867. Т. 2. С. 282). Хомяков же определил С. как «единство... органичес­кое, живое начало которого есть Божественная благо­дать взаимной любви (Там же. С. 101). Так, по мысли П.А.Флоренского, нарушение линейной перспективы изображения в русских иконах («обратная перспекти­ва») свидетельствует именно о глубинной С, стоящей за таким видением мира, поскольку являет собой «со­бирание точек зрения и утверждает, тем самым, объек­тивно сущее» и «вечное» (Флоренский П.А. Соч. М., 1990. Т. 2. С. 343-344). Ту же С. философ находит в мно­гоголосии русской песни, где единство достигается внутренним взаимопониманием исполнителей, а не внешними рамками (Там же. С. 30), а также в русском фи­лософствовании. По мысли М.М.Пришвина, С. «есть лишь результат более утонченной личности» (Пришвин М.М. Собр. соч.: В 8т. М., 1986. Т. 8. С. 33). Отсюда совершенно особое отношение к личности Другого, поскольку личность Другого так или иначе отражает лик Бога. С, основываясь на утверждении «Ты еси» (Вяч.Иванов), в равной мере про­тивостоит индивидуализму «я» и коллективному, утверж­дающему безличное «мы».

В «Слове о Законе и Благодати» митрополита Илари-она автор последовательно разграничивает привержен­ность Закону и обретение Благодати. В этом разграниче­нии можно увидеть «ключ» к пониманию С, поскольку благодать «не один из атрибутов, но самый источник С, ее онтологическая предпосылка и конститутивный прин­цип» (Хоружий, 23). Действие Благодати митрополит Иларион относит не только к отдельной личности, но и к народу в целом, одновременно в этом тексте наличе­ствует и вектор духовности, ограничивающий поздней­шие произвольные манипуляции с толкованием С. Закон, основанный на несвободном подчинении необходимос­ти, находится за пределами С. Это означает, что попытки свести С. к позднейшему «тоталитаризму» неоснователь­ны. Несвободное подчинение (рабство) противополож­но идее С. Оппозиция Закона и Благодати проходит через всю историю православной культуры в России. С. выра­жает новый принцип человеческого единения — не без­личное равенство перед лицом Закона, но благодатное единство людей во Христе. Актуализация С. при конк­ретной литературоведческой интерпретации русской классики позволяет приоткрыть ее духовный подтекст. Проясняется вселенское ликование в финале «Слова о полку Игореве», когда торжествует весь православный мир. Для автора отказ князя Игоря от начальной бого­борческой позиции (невнимание к знамению), спасение им души иерархически важнее земной военной неудачи и достойно итогового прославления. Вселенская здравица живому князю Игорю и почившей дружине — совершен­но будто бы неуместная после одинокого возвращения ге­роя — как бы воскрешает и полк Игорев, поскольку для Бога нет мертвых. В древнерусской словесности С. про­является эксплицитно. Русская литература Нового вре­мени чаще всего рассматривается как продукт светской культуры, однако сами границы между светским и ду­ховным могут пониматься не только как разделяющие, но и как соединяющие различные явления националь­ной жизни в их существенном единстве. В данном кон­тексте понимания актуализируется православный строй русской национальной культуры, который только еще начинает осваиваться гуманитарными дисциплинами.

В поэтике Ф.М.Достоевского особо значима оппо­зиция права и благодати, представляющая собой про­должение древнерусского противопоставления Закона и Благодати. Истинная вина Раскольникова не столько в том, что он совершил убийство, т.е. правовое преступ­ление, но в том, что он лишился благодати, выпал из соборного единения людей, противопоставил себя дру­гим в своей «гордости сатанинской», самовольно пы­таясь определить «ценность» своей и чужой жизни. В художественном мире Достоевского доминирует пред­ставление о соборной вине и соборном спасении. Финал «Братьев Карамазовых» представляет собой изображение такого всечеловеческого братства, которое, как и виде­ние Алешей «Каны Галилейской», манифестирует пра­вославный архетип торжествующего пасхального вос­кресения, отличающийся представлением о благодатной основе соборного единения, преодолевающего физичес­кую смерть отдельной личности. Бахтинская концепция полифонии онтологически родственна идее православ­ной С. и вряд ли может быть адекватно воспринята без учета этого родства. Расцвет русской светской культу­ры Серебряного века был стимулирован во многом имен­но «русским религиозным возрождением». При этом поня­тие С. активно использовалось не только представителями «нового религиозного сознания», но и эстетикой симво­лизма в качестве одной из центральных категорий, однако теургическая С. в истолковании символистов кардинально отличается от С. православной, проявляющей себя в рус­ской литературе 19 в. Для Вяч. Иванова истоком С. являют­ся дионисийские оргии с их круговыми чашами, поэтому можно говорить о трансформации православной С. в эсте­тике символизма, о замене ее иным теургическим началом, связанным с традициями тамплиерства, масонства, ро­зенкрейцерства. Но это уже вторая в истории русской литературы попытка трансформации С. — после прокато­лической доминанты в эстетике русского барокко 17 в. — на столь же болезненном для русской культуры переходе от Средневековья к Новому времени. Религиозный вектор советской литературы, направляемый доктриной коллек­тивизма и верой, противоположной христианской, опре­деляется третьим этапом трансформации С.

Лит.: Хоружий С.С. После перерыва: Пути русской философии.
СПб., 1994; Есаулов И.А. Категория соборности в русской литерату­
ре. Петрозаводск, 1995. И. А.Есаулов

СОБРАНИЯ РУССКИХ И ФРАНЦУЗСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ проходили в Париже в 1929-30. Органи­зация С.р.и ф.п. была связана с попыткой установления контактов с французскими литераторами и преодоления изоляции русских писателей в эмиграции. С русской сто­роны инициаторами создания франко-русской студии были молодой поэт и журналист, один из редакторов па­рижского журнала «Новый дом» В.Б.Фохт и писатель­ница Н.Д.Городецкая; с французской — Робер Себасть-ен и редакции журналов «France et Monde» и «Cahiers de la Quanzaine». В Собраниях принимали участие рус­ские литераторы старшего и молодого поколений, фи­лософы, общественные и религиозные деятели. Среди них были Г.В.Адамович, М.А.Алданов, Г.И.Алексинский, Н.Н.Берберова, Н.А.Бердяев, И.А.Бунин, В.В.Вейдле, Б.П.Вышеславцев, Г.И.Газданов, И.Н.Голенищев-Кутузов, А.Ф.Даманская, Б.К.Зайцев, К.И.Зайцев, Н.К.Кульман, И.В.де Манциарли, Ю.Л.Сазонова, МЛ.Слоним, Т.Л.Су­хотина-Толстая, Н.А.Тэффи, М.И.Цветаева, М.О.Цетлин

---

Дата добавления: 2015-08-20