Читайте также:
|
Верховный судья Уорлок: Мистер Поттер, сегодня вы предстали перед нами с прошением изменить обвинение против покойного Северуса Снейпа, который, как вы утверждаете, убил профессора Дамблдора по приказу самого директора. Также вы поведали нам, что Снейп продолжал шпионить для Ордена Феникса даже после смерти профессора Дамблдора, без ведома этого самого Ордена. Как вы говорите, вы узнали это из воспоминаний, которые он оставил вам за мгновение до собственной кончины. Готовы ли вы подтвердить обоснованность этих утверждений под присягой?
Гарри Поттер: Да. Все мои заявления подтверждаются воспоминаниями, расшифровки которых сделал судебный секретарь.
ВСУ: От приближенных к вам нам стало известно, мистер Поттер, что ваше мнение о Северусе Снейпе со времен ученичества очень изменилось. И воспоминания стали тому причиной.
ГП: Частично… они и мой собственный взгляд на прошлое.
ВСУ: Не могли бы вы уточнить?
ГП: Будучи учеником, многое о профессоре Снейпе я и знать не мог. Возьмем хотя бы то, что Дамблдор взял с него обещание защищать меня после гибели моих родителей. Вспоминая детство, я понимаю, что Снейп действительно всегда был рядом и защищал меня. Иногда я думал, что он ходит за мной следом. Казалось, профессор всегда знал, когда я попаду в передрягу. На первом курсе он пытался уберечь меня от проклятия, которое в меня послал учитель ЗОТИ (усмехается). Тогда Гермиона Грейнджер подожгла Снейпа, думая, что это он виноват. К счастью, профессор, когда тушил пламя, толкнул Квирелла и случайно спас мне жизнь. Первый раз, но один из многих, когда благодаря ему я остался в живых.
На третьем курсе Снейп появился как раз вовремя, чтобы спасти меня от моего же крестного. Тогда мы думали, что Сириус Блэк частично виноват в смерти моих родителей. Тяжело осознавать, но в ту ночь я использовал самый мощный экспелиармус в своей жизни. С Роном Уизли и Гермионой Грейнджер мы организовали для профессора Снейпа настоящее сотрясение мозга. Но, несмотря на все увечья, которые он получил, придя в себя, профессор бросился и, закрывая собой, встал между нами тремя и оборотнем, бывшим тогда нашим учителем ЗОТИ.
На пятом курсе он солгал Амбридж в глаза, чем уберег меня от допроса под веритасерумом, сказав, что у него закончилось это зелье. Не верится, что профессор Снейп мог остаться без столь важного настоя во время войны.
На шестом он не позволил мне произнести непростительное против него, сказав, что у меня нет ни силы, ни способностей. Даже после убийства человека, которого мы оба уважали, он беспокоился о том, чтобы уберечь мою душу от гнева и зла.
В последний год войны, когда замок рушился вокруг него, когда он стал самым ненавистным директором всех времен, к большому огорчению Финеаса Блэка, носившего этот титул, Снейп все еще беспокоился о нашей безопасности, запутывая Пожирателей. И отправил нам то единственное, что могло помочь победить хоркруксы Волдеморта.
Оглядываясь назад, я вижу, что без постоянного присмотра профессора Снейпа мы с Гермионой и Роном были бы мертвы еще на третьем курсе, если не раньше. И перед тем, как спросить меня: что если он хранил мою жизнь, чтобы Волдеморт мог убить меня сам — спросите себя: зачем он рисковал всем, чтобы дать мне то, чем я мог уничтожить Волдеморта.
ВСУ: И что же?
ГП: Меч Годрика Гриффиндора. Каким-то образом Снейп узнал, где мы скрываемся, и принес мне меч Гриффиндора. Знаете, это ставит меня в тупик: истинный слизеринец оказался достаточно смелым, чтобы меч достался ему. В любом случае это лучшее оружие для уничтожения хоркруксов. В том лесу, где мы скрывались… в лесу Дин постоянно шастали Пожиратели и егеря. Если бы его поймали, когда он помогал нам… он украл меч у самой Беллатриссы Лестрандж... это был бы его последний подвиг.
Конечно, потом мы обнаружили и другие способы разрушить хоркруксы: клыки василиска и адское пламя. Но оставлять мне инструкцию, как вызывать адское пламя, было бы глупо. Снейп знал, что я не прочту ее. И это не соответствовало его уверенности, что я не должен использовать темную магию. А что касается клыков василиска… не каждому удастся на парселтанге открыть путь в Тайную комнату.
ВСУ: Мистер Поттер, вы действительно ожидаете, что суд снимет с покаявшегося Северуса Снейпа все его преступления, включая убийство директора Дамблдора, основываясь только на коллекции воспоминаний из явно предвзятого источника и вашем чувстве вины?
ГП: Нет, сэр. Я не только ожидаю, что вы реабилитируете Северуса Снейпа, потому что доказательства, представленные мной, другими свидетелями и даже портретом директора Дамблдора, перевешивают. Снейп — единственная чертова причина, почему мы собрались сегодня здесь. И я жду, что вы присудите ему Орден Мерлина первой степени. А затем высечете имя профессора Снейпа на Стене Героев, так как он заслуживает быть там по праву. И ожидаю, что это случится раньше, чем наступит первая годовщина победы в следующем месяце!
Северус не мог решить, что нелепее: что его выдвигают на Орден Мерлина любой степени или что это предложение исходит от Поттера.
Абсурд! Но он упивался каждым словом, волны признания ласкали его, убаюкивая. После сна Северус обычно по-новому смотрел на события, успокаивался, избавлялся от усталости, но кошмар прошлой ночи только усилил страхи и опасения.
Северус перелистнул страницу и увидел фотографии пресловутой стены — его имя стояло между именами Альбуса Дамблдора и Гарри Поттера. Второй в списке из по крайней мере сотни героев.
А что сможет дать ему Повелитель, если выиграет войну? Удовольствие служить своим чистокровным братьям в их новом мире? Привилегию не быть убитым?
Нет, не по душе ему благо остаться едва живым.
Взмахом палочки он подогрел чай в кружке и принялся за чтение своих дневников.
***
Злость и разочарование не красили Гермиону. Некоторые люди в гневе выглядели более естественно — их замечания становились ужасно остроумными, а изящные нити проклятий — легендарными.
Гермиона просто вспылила и напрочь забыла причесаться. Теперь ее волосы превратились в непослушную копну.
А проходя мимо зеркала, Гермиона обратила на себя внимание. Нет, она не хотела признавать, что ее заботит собственная наружность. В Хогвартсе ее это никогда не волновало. Не из-за уничижительного убеждения в недостатках собственной внешности — Гермиона прекрасно знала, что она хорошенькая. Нет, Гермиона Грейнджер могла быть опрятной, когда хотела. Но в разгар СОВ, ТРИТОНов, подготовки к экзаменам или даже (если быть честной, особенно) когда переводила «Сказки барда Бидля», она считала время, посвященное внешнему виду, потраченным впустую. Ведь его можно было использовать для обучения.
«Только вот младшая версия мужчины, по которому ты сохла в школе, сидит двумя этажами выше… наверное, без рубашки».
Фантазии о Снейпе были для Гермионы запретными. Раньше они хранились в безопасности в ее голове. Снейп мертв — и никто никогда не узнал бы.
Одержимость музеем она считала чем-то совершенно отдельным от увлечения профессором. Просто она хотела восполнить всепоглощающую потребность сохранить память о нем.
Фантазии же были более чувственными. Они витали вокруг героического Снейпа, его летящей мантии, стука его сапог — возбуждающие, а не внушающие ужас. Черты ее Северуса смягчались… этот голос… Снейп из ее фантазий не был мастером зелий. Он был мужчиной, спасшим ее — неизвестную женщину. И в своих мечтах Гермиона могла отблагодарить его.
Отчасти именно поэтому Гермиону раздражали шутки Гарри и Рона о ее одержимости вещами Снейпа. Будто бы они вернулись в школу: кому может понравиться Гермиона? Кто пригласил бы ее на бал? Но друзья узнают ее тайну, только если она сама расскажет. А этого она не сделает никогда.
Но иногда Гермиона была почти уверена, что они знают.
Снейп в ее сознании не был на восемнадцать лет старше нее, Пожирателем смерти, сальноволосым мерзавцем, похожим на летучую мышь. Крючковатый нос? Да, конечно. Какая женщина в здравом уме пожелает избавиться от носа, который так хорошо подходит для…
Фантазия не делала пренебрежительных замечаний о ее зубах и не называла невыносимой всезнайкой. Северус не обращал внимания на чернильные пятна на ее лице и часто улыбался, обнажая прямые белые зубы.
Но что больше всего привлекало ее в воображаемом Снейпе? Что его не существует.
В отличие от его младшей ипостаси наверху, который тоже не был старшее нее на восемнадцать лет…
Взяв палочку, она наколдовала в волосах какое-то подобие порядка и убрала чернильные пятна с лица.
***
Он пробежал глазами много страниц своих дневников в ожидании, когда вернется Грейнджер. Восторг от похвал Гарри Поттера раздавила тяжесть его собственных слов. Северусу нравилась идея быть героем, пока он не прочел страница за страницей свою жизнь.
В судебных стенограммах это выглядело романтично: работать много лет, без признания, следуя приказам Альбуса Дамблдора. Конечно, там не говорилось о самом трудном. Почти целибат на долгие годы из-за банального физического истощения. Утомление, из-за которого его лицо так быстро постарело. Он подсчитал каждую сломанную кость, каждый полученный от рук своего Господина шрам. Разве он не покинул Пожирателей ради того, чтобы его перестали пытать? Потому что казалось, будто его жизнь после того, как он вернется и выберет свет, станет всего лишь непрерывной борьбой против посягательств на его личность.
Северус взял последний дневник и обнаружил, что тот почти пуст. На нескольких страницах старший он описывал свои сожаления по поводу того, что его любимый замок превратился в дом пыток. А он — в самого ненавистного человека в мире после Волдеморта. В конце упоминалось о Гарри Поттере и слухи о том, что тот возвращается в школу.
Снейп удивился, какой большой объем собственной писанины просмотрел. Он и раньше постоянно что-то строчил, но никогда не оставлял такого подробного описания своей жизни. А профессор Снейп был чертовски хорошим писателем. Читая, Северус будто присутствовал во многих сценах, осознавая ужасные детали.
Чувствуя потребность добавить что-то от себя к исписанным страницам, излить свои мысли, Северус порылся на чердаке и отыскал ручку.
Он написал свое имя. Это казалось хорошим началом для любого случая, а еще Северусу всегда нравилось начертание, хотя он и ненавидел свое второе имя.
Когда он снова поднял ручку, чтобы писать дальше, слова стали исчезать со страницы. Немного ниже возникли кроваво-красные буквы:
Долго же ты думал, чтобы написать это, мальчик.
Как только Северус справился с потрясением, ему стало интересно, но прежде чем он успел что-то написать, появились еще слова.
Ну а теперь, когда я, наконец, привлек твое внимание… Да, это впечатляющая магия, и да, я научился этому у твоего Повелителя. Но нет, это не связано с расщеплением нашей души. Мы не настолько глупы.
Гермиона не представляет, насколько важна для нас, потому что все ссылки на нее в дневниках я скрыл. Чтобы прочесть все полностью, просто напиши «Permissum lacuna videor*» на внутренней стороне обложки каждой записной книжки. Дополнения будут выделены зеленым.
И лучше уменьши и спрячь блокноты немедленно. Она уже поднимается по лестнице.
Поскольку никаких оснований не верить самому себе не было, он быстро зачаровал все бумаги, которые украл внизу, а палочку сунул в чемоданчик. Гермиона больше не прикасалась к его багажу, после того как обыскала, и Северус верил, что так безопаснее — ведь если спрятать палочку в диване, можно сесть на нее и сломать.
Он плюхнулся на кровать как раз вовремя, когда лестница начала опускаться, и развалился на подушках, пытаясь казаться спящим. Закрыл глаза, приоткрыл рот. А услышав, как Гермиона что-то грохнула на журнальный столик, едва скрыл ухмылку.
— И что же вы делаете на моей кровати?
Он резко открыл один глаз и посмотрел на хмурое лицо Гермионы.
— Сплю?
— На моей кровати? — Она уперла руки в боки, ее свирепый взгляд способен был пробить любую броню.
— Диван слишком узкий, чтобы хорошенько выспаться. — «Видимо, я офигенный актер».
Гермиона ткнула палочкой в диван — и он расширился до размеров двуспальной кровати.
— Уверена, что больше не найду вас в своей кровати, Снейп.
— Да? В любом случае я всегда рад приветствовать вас в своей. — Слова вылетели прежде, чем Северус успел подумать.
А она действительно становилась красивее, когда краснела.
— Вы голодны? Я принесла ужин. — Совершенно ясно, что Гермиона пыталась не обращать внимания на его бестактность.
Северус сел и увидел на столике поднос с небольшим старым горшочком, с которого опасно свисала ложка. Эта посуда была ему хорошо знакома.
Целая волна ароматов достигла носа: говядина, лук, картофель, базилик, петрушка…
— Грейнджер, вы приготовил запеканку?
— Да, что-то вроде того. Одно из моих любимых блюд для заедания стресса.
— И из-за чего конкретно вы пытаетесь себя утешить?
— Не знаю. Вы все еще здесь, я и понятия не имею, как безопасно отправить вас домой. А вы должны отправиться домой.
Он сел на пол, скрестив ноги по-турецки, и поманил Гермиону.
— Почему вы так спешите выгнать меня? Запланировали свидание на сегодня и его пришлось отменить из-за меня? — Северус положил щедрую порцию запеканки на тарелку и протянул Гермионе.
Его насмешка ее не позабавила.
— Вряд ли. Волшебники редко стучат в мои двери.
Это действительно удивило Северуса.
— Почему же? Кроме того, что вы моя похитительница, вы довольно неплохая… Можете поддержать разговор. И даже… красивая.
«Что, черт возьми, со мной не так? Я должен был сказать: “Привет! Можно с тобой переспать, милая?”»
— Что касается общения — большинство магов предпочитает, чтобы женщины были как дети. Хорошо их видеть, но лучше не слышать. Красивая? Вы путаете меня с какими-то другими ведьмами, которые держали вас в плену. Эту боброзубую каргу с вороньим гнездом на голове нельзя назвать красивой. — В ее глазах светился озорной огонек.
«Напрашивается на комплимент? Не думал, что она из таких».
— Не вижу никаких проблем. С вашими зубами. — «Осторожно, старик, очень осторожно. Ты далеко зайдешь с этими комплиментами».
Она улыбнулась, обнажив ровные зубы.
— И правда, вам надо было видеть их, когда я была ребенком, — и захихикала.
Северус опять почувствовал, что снова не смог понять грандиозной шутки.
— А что еще на ужин? Мужчине недостаточно одной запеканки!
Она села рядом с ним на пол и подтянула сумку.
— Хрустящий хлеб и Boddies**. — Она оторвала большой кусок буханки и подала ему, а затем — банку ледяного пива.
Да, Гермиона действительно дама его сердца.
«Я и правда худший в мире тюремщик в истории», — мысленно простонала Гермиона, прекрасно понимая, как глупо это звучит.
Сегодня Снейп тысячу раз мог бы завладеть ее палочкой или даже хуже… Но, кажется, ему просто хочется пить с ней пиво, есть вкусную домашнюю еду и наслаждаться компанией. Наверное, скоро вселенной придет конец.
Они говорили о разном, многое она уже знала, изучив его жизнь. Но рассказы молодого Снейпа сильно отличались — они были яркими, а не выцветшими, как в его дневниках. Она смеялась до слез, когда он рассказывал о попытках юного Люциуса Малфоя завоевать Нарциссу Блэк. Кто бы мог подумать, что Люциус-Чертов-Малфой может страдать косноязычием?
Две банки горького пива не могли так ударить в голову. Но этот молодой человек заставил ее смеяться, даже если она и знала, кто он. Его взрослая версия никогда не заботилась о том, чтобы развеселить ее.
Последний кусок хлеба остался между ними на столике, и Гермиона потянулась, чтобы взять его. Когда она сжала ароматный хлеб, Северуса вцепился в ее запястье, вырывая часть кусочка.
— Гермиона, а вам никто не говорил, что последнее всегда сначала предлагают гостю?
Она смотрела на его пальцы, а потом перевела взгляд на лицо. Он не отводил горящего взора от ее губ.
Гермиона наблюдала, как он медленно наклоняется вперед, очень аккуратно захватывает зубами хлеб. Он жевал, задумчиво глядя на нее, и поглаживал большим пальцем внутреннюю сторону ее запястья. Когда он сглотнул, Гермиону заворожило покачивание адамового яблока. Северус не остановил ее, когда она потянулась рукой к его лицу. Ее пальцы дрожали.
Он закрыл глаза, когда она принялась очерчивать его скулы, и немного ослабил хватку. Потянулся за прикосновением и накрыл ее руку своей. Изумление захлестнуло Гермиону, когда Северус отвел ее руку и поцеловал ладонь.
Безумие. Она знала, что поступает неправильно. Фантазия не должна становиться реальностью. Но Гермиона падала в эту реальность, которой просто не могло быть. Все закончится однозначно плохо для обоих.
Но у Гермионы не было сил остановить себя. Она знала, что Северус собирается поцеловать ее, и если он это сделает, все рухнет. Чувство вины стало только болезненнее, потому что к нему примешался оттенок сожаления.
Но было уже все равно.
Северус ведь что-то к ней чувствовал. Пальцами он гладил ее виски, заправляя пряди волос за уши. Когда Гермиона взглянула в его глаза, то увидела там вопрос, которого боялась. Желая заставит его замолчать, прежде чем он скажет то, что сможет перевернуть ее мир, она на коленях приблизилась к нему. Села рядом, обхватила руками его лицо и прижалась губами к его губам.
Будто разряд тока прошел через ее тело. Гермиона едва не задохнулась, когда он схватил ее за талию, воспользовавшись возможностью углубить поцелуй. Их языки переплелись. Гермиона лишь надеялась, что Северус не остановится, не отстранится, не осознает, какое это безумие.
И пока он не передумал, Гермиона уселась ему на колени. Сейчас она не могла придумать, как еще лучшего показать свои намерения.
Северус внезапно отстранился. И Гермиона поняла, что совершила ошибку, — осознание этого навалилось на нее всей тяжестью. Она знала, что должна уйти, выбраться из его объятий, убежать.
Гермиона оттолкнула Снейп и встала. Как только она собралась бежать, Северус схватил ее за талию, поворачивая к себе. Она врезалась в его грудь и вцепилась пальцами в плечи, чтобы удержаться на ногах. Северус обвил ее руками. Гермиона всматривалась в его лицо, ожидая отказа.
Но увидела только желание.
Отбросив все «нет» и зная, что утром придется разбираться с последствиями, Гермиона запустила пальцы в его волосы и прильнула к его губам.
_____________
*Пусть слова проявятся (лат)
**Boddies — марка горького пива.
Дата добавления: 2015-08-17; просмотров: 55 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 10. Взгляд в прошлое | | | Глава 12. Точно так же |