Англичане

Англичане сильны не столько разумом, сколько здравым смыс­лом и практичностью. Они мужественны, но не склонны к аван­тюрам, подобно испанцам, и не дают себя увлечь блестящими проектами, как это бывает с французами. Они искусные ремес­ленники, бизнесмены, путешественники и естествоиспытатели. В отличие от француза, англичанин склонен не столько думать, сколько действовать. Поэтому он не стремится к поиску высших и окончательных истин, чуждается утопии и мыслит, главным образом, о том, что может быть реально сделано. Не случайно^1,афоризм «знание — сила» был провозглашен англичанином Бэ­коном, тогда как француз Декарт искал не подлежащую никако­му сомнению истину и нашел ее в абстрактном принципе «мыс­лю — следовательно, существую».

Англичанин исходит из того, что жизнь невозможно подвес­ти под абстрактно-логическую схему. Он не доверяет правилам логики и абсолютным истинам. Английский ум не атакует про­блему «в лоб», а как бы «обтекает» ее со всех сторон. Он скло­нен к эмпиризму, к индуктивным выводам от частного к обще­му. Англичане Бэкон, Дарвин, Шерлок Холмс — индуктивные мыслители, а французы Декарт, Ламарк, комиссар Мегре — де­дуктивные. Партии, строго придерживающиеся какого-либо учения, например, коммунисты или фашисты, не пользуются в Англии влиянием. Английские писатели мало внимания уделя­ют систематичности и логике повествования. Их книги часто громоздки, насыщены массой бытовых деталей.

В Англии больше культивируются волевые, телесные и соци­альные качества, чем ум. Игры и спорт — важная часть жизни школьников и студентов. Спортсмены имеют больший престиж, чем интеллектуалы. Любовью пользуются динамичные коллек­тивные игры, в которых проявляется свойственный англичанам «инстинкт спонтанной кооперации».

Искусство — наименее практичное из всех человеческих за­нятий — никогда не было в Англии существенной частью наци­ональной жизни. Политика, торговля, сельское хозяйство, на­ука играют несравненно большую роль. В оценке произведений искусства критики иногда обращают внимание не столько на их художественные достоинства, сколько на то, является ли ав­тор джентльменом.

Мадариага возражает против мнения об индивидуализме ан­гличан, считая его поверхностным. На самом деле они очень зависимы от мнения своего сообщества и добровольно подчи­няются его нормам. Способность к гибкой координации. Эти­ческие стандарты глубоко укоренены в их сознании. Поэтому в Англии обходятся минимумом писаных инструкций. В стране нет Основного Закона — Конституции. Судопроизводство опи­рается на многовековые обычаи и прецеденты. Административ­ный аппарат проще и дешевле, чем в других странах.

По мнению Мадариаги, англичане, вопреки часто встречаю-,'щемуся мнению, не флегматичны. Их эмоции, однако, не про­являются во вспышках, «надрывах», как у испанцев или рус­ских, а постоянно включаются в деятельность. Люди безудерж­ной страсти, вроде Байрона, в Англии редки. Англичанин обычно ^; анализирует свои чувства и подчиняет их контролю со стороны практического разума. Асоциальные страсти он подавляет. Свой­ственные англичанам чопорность и лицемерие Мадариага счи­тает следствием такого вытеснения свободных эмоций.

Англичане мало чувствительны к моде, консервативны в одежде, питании, образе жизни, науке и философии. Они не поддаются увлечению чужеземными веяниями. Свое, национальное для англичанина всегда лучше, надежнее и удобнее иностранно­го. В Англии бережно сохраняется множество архаических обы­чаев и ритуалов, давно утративших смысл. При всей демокра­тичности современного государственного устройства Англии формально она остается монархией, хотя королевская власть в ней — нечто вроде старинной драгоценности, которая является предметом гордости. Архаические церемонии сопровождают деятельность английского парламента. Так, в день открытия сес­сии отряд людей в средневековых костюмах совершает обход подвалов парламентского здания, после чего начальник отряда докладывает спикеру: «Заговорщиков не обнаружено». Этот обы­чай существует с 1605 года и возник в связи с тем, что 5 ноября 1605 г. был раскрыт заговор Гая Фокса, намеревавшегося взор­вать парламент. С тех пор 5 ноября ежегодно отмечается как «день Фокса» — один из самых шумных и ярких праздников в Англии. В течение долгих лет поддерживаются кажущиеся постороннему наблюдателю странными церемониалы. Например, есть обще­ство почитателей русского царя Николая II, члены которого еже­годно собираются на железнодорожной станции, которую тот проезжал, чтобы выпить несколько бутылок шампанского.

Английский консерватизм легко уживается с терпимостью к чужим мнениям. Это выражается, в частности, существованием знаменитых сборищ в Гайд-парке, где на площадке, охраняе­мой полицейскими, каждый желающий может произнести речь любого содержания (запрещается только оскорбление чести ко­роле с кой семьи).

Дата добавления: 2015-08-02