Меган Харт Голые 23 страница

Я приобняла его за шею:

– Да, я так и делаю. Спасибо.

Смягчившись, Алекс позволил мне поцеловать себя. В сущности, он позволил мне немного больше, чем невинный поцелуй, но я остановилась, когда его член начал угрожающе подергиваться в ответ на мои поглаживания. Я засмеялась, когда Алекс протестующее застонал, и вернулась к кровати, чтобы надеть платье. Оно свободно скользнуло через мою голову и, защекотав бедра, упало вниз. Я легонько покачалась из стороны в сторону, и ткань закружилась вокруг тела.

– Ослепительно, просто шикарно! – сказал Алекс так, словно восхищался картиной или вазой, но не мной. Я стрельнула в сторону своего Пигмалиона многозначительным взглядом, который он не заметил.

Впрочем, такое восхищение было приятно и непривычно. На свою последнюю встречу выпускников школы я пришла в сопровождении мужчины, с которым не встречалась. Мой спутник был воплощенной усладой для глаз. Нас свела Сара: этот парень был представителем генерального подрядчика, она знала его по работе, связанной с реконструкцией и ремонтом зданий. У него была гора мышц, мускул на мускуле, упругий пресс, который можно было разглядеть и под одеждой, точеные черты бога. Я пригласила этого красавца на школьную встречу по одной простой причине: он выглядел восхитительно, а мне хотелось похвастаться перед людьми, мнение которых ничего для меня не значило. А вот я сама никогда не радовала глаз окружающих.

– Ты давно не виделся со своим другом? – мимоходом спросила я, направляясь в ванную, чтобы накраситься.

– Пару лет. – Алекс стащил с себя футболку и, пошуршав в чемодане, извлек оттуда знакомую розовую рубашку.

Я наблюдала за ним через открытую дверь ванной, нанося пудру и тушь. Алекс мог собираться так же долго, как и я. А иногда даже еще дольше. Я увидела, как он провел пальцами по волосам и немного тряхнул своей мягкой шевелюрой. Надел рубашку. Аккуратно разгладил ее, застегнул, пуговка за пуговкой. Вынул из чемодана ремень, продернул его в шлевки джинсов, щелкнул пряжкой. Заправил рубашку.

Глядя на эти тщательные приготовления, я невольно подумала, что и Алекс нервничает перед встречей с друзьями гораздо больше, чем вчера, перед поездкой к родным.

Я пригладила свои непокорные растрепанные волосы с помощью ароматного масла, собрав завитки у висков. Потом стянула локоны назад, соорудив свободный пучок и позволив нескольким прядкам выбиться из прически. Нанесла на губы блеск и еще раз прошлась по коже пудрой с блестками. Я собралась, а Алекс все еще возился.

Войдя в спальню, я приобняла его за плечи и развернула от зеркала к себе. Посмотрела в глубокие серые глаза. И поцеловала – не потому, что чутко уловила причины его беспокойства, а потому, что мне и не нужно было их знать. Единственное, что от меня требовалось, – понимать, как избавить Алекса от волнений.

Закрыв глаза, он наклонился ко мне, наши лбы соприкоснулись. Так мы постояли какое-то время, храня молчание. Когда Алекс открыл глаза, он выглядел уже значительно лучше. Его руки обвили меня, и было в этих объятиях так хорошо, так спокойно и безопасно, словно ничего плохого между нами никогда не произойдет.

– Пойдем, – сказал Алекс.

Семейство Кинни жило в самом маленьком доме на длинной улице у прибрежной полосы озера, вдоль которой высились огромные, по виду весьма недешевые коттеджи. Крошечный двор друзей Алекса подступал прямо к воде, и здесь было изумительно красиво летом. На противоположной стороне озера виднелся парк развлечений, а весь задний двор дома, представлявший большой пирс, занимал огромный металлический мангал. Запах жареного мяса ударил мне в нос сразу же после того, как я вышла из машины.

Потом до меня донеслись музыка и смех. Обычный для пикника шум. Звенящие звуки лета. Мне вдруг стало стыдно за то, что я ничего с собой не прихватила – по дороге можно было заскочить в магазин и купить хотя бы упаковку печенья. Алекс заверил меня, что все в порядке, и все-таки я ощущала, что пришла с пустыми руками, немного переживая, пока он вел меня по посыпанной камешками дорожке в светлую, веселую кухоньку. Я только сейчас вспомнила о том, что забыла свою камеру, – это служило лишним подтверждением тому, что меня буквально колотило от волнения.

– Джейми, здорово, сукин сын!

Я никогда не слышала, чтобы в голосе Алекса звучала такая нежность – даже несмотря на резкое приветствие. Мужчина, который, видимо, и был Джейми, обернулся от кухонной столешницы, где выкладывал на тарелку гамбургеры. Моей первой мыслью было то, что этот Джейми очень красив, он был намного привлекательнее Алекса и обладал примечательной внешностью: глубокие синие глаза, темные брови, чуть более светлые, выгоревшие на солнце волосы, абсолютно правильные, точеные черты лица. Моей второй мыслью было то, что Алекс и Джейми могли бы быть братьями, ведь их совершенно разные лица умели принимать абсолютно одинаковые выражения.

И какой же была моя третья мысль?..

А была она о том, что этот Джейми, друг Алекса, его кореш со школьных времен, совсем меня не ждал.

Даже не цвет моей кожи, а само мое присутствие заставило Джейми всполошенно отпрянуть. Стоило хозяину дома увидеть меня, как его сердечная, искренняя улыбка застыла в недоуменную гримасу, которая, впрочем, сбежала с лица в одно мгновение. Джейми сделал шаг вперед, как ни в чем не бывало, словно не отшатывался от меня секунду назад. И протянул руку.

Я с любопытством наблюдала за дружескими объятиями, которые оказались чуть более долгими, чем обычно, но чересчур резко прервались. Когда приятели отстранились друг от друга, лицо Джейми горело. Они еще немного похлопали друг друга по плечам и потыкали кулаками в бицепсы, совсем как мальчишки. Увидеть глаза Алекса мне не удалось.

– Это – Оливия, – сказал он и, поймав мою руку, притянул ближе к себе. – Моя невеста.

Алекс произнес последнее слово ровно, без запинки, его рука крепко сжимала мою ладонь – и земля, которая, казалось, уже немного закачалась под моими ногами, снова стала твердой. Алекс крепко прижал меня к себе, обвив рукой за талию.

– Оливия, это – Джейми. Мой гребаный лучший друг.

– Оливия, – серьезно произнес Джейми, – как, черт возьми, этому ублюдку удалось заморочить вам голову и заставить ответить «да»?

А потом… можно сказать, что все было довольно мило. Все, что связывало друзей в прошлом, осталось прежним. Джейми с чувством пожал мне руку и еще несколько раз похлопал Алекса по спине, пока они обменивались своими шуточными оскорблениями.

– Все в сборе, – сказал Джейми. – Иди на задний двор, поздоровайся.

– Все? – спросил Алекс.

Джейми рассмеялся и опять похлопал его по плечу:

– Ага, даже моя мама. Не забудь обнять ее покрепче.

Алекс бросил взгляд на меня:

– Его мама чертовски меня любит.

– Ну да, черт возьми, просто обожает.

Я растерянно поморгала, уши сворачивались в трубочку от этого «черт», вставляемого к месту и не очень, но засмеялась:

– А почему бы его не любить?

Джейми снова кинул в мою сторону излишне официальный, серьезный взгляд:

– В самом деле, почему бы его не любить?

Мы вышли из дома и направились к пирсу, откуда нас уже приветствовали маленькие группы гостей с тарелками еды в руках. Здесь все знали Алекса. Ни один из них не был удивлен моему присутствию или представлению в качестве невесты Алекса так, как Джейми. У меня даже возникло впечатление, что многие из этих людей, возможно, знали Алекса давным-давно, но не слишком хорошо.

– А это – Энн, – сказал Джейми за нашими спинами, когда Алекс повел меня вниз по ступенькам, ближе к воде. – Она возится с Кэмом.

Рука Алекса еще крепче сжала мою.

– Позволь представить тебя жене Джейми.

Энн Кинни не обращала внимания ни на что вокруг, кроме своего сына, который болтал ногами и плескался в мелководье у самого края озера. На Энн были надеты выцветшие джинсы, которые выглядели так, будто вполне могли принадлежать ее мужу. Штаны были закатаны до икр и туго стянуты на талии ярким платком. Рыжие волнистые волосы Энн были убраны в длинную косу, спускавшуюся по спине, а ее полосатая рубашка повлажнела от брызг.

– Иди к бабуле, – сказала Энн сыну, когда мы приблизились. Маленький мальчик тут же понесся прочь от нас, к пожилой женщине в большой, защищавшей от солнца шляпе. Бабушка протянула руки, чтобы поймать ребенка.

– Энн!

Она обернулась на звук голоса Алекса – так медленно, словно в запасе была уйма времени, – и, увидев старого приятеля, улыбнулась:

– Привет, Алекс.

В отличие от своего мужа Энн, казалось, совсем не удивилась, заметив меня. Она вытерла руки о задние карманы своих джинсов и перевела взгляд с меня на Алекса. Потом вскинула бровь.

– Это – Оливия, – представил Алекс. – Моя… Мы собираемся пожениться.

– Мои поздравления, – отозвалась Энн.

Голос супруги Джейми звучал так, словно она действительно была искренне за нас рада. Она не подошла к Алексу, чтобы обнять его, так, как это сделал Джейми. И даже не протянула ему руку. Энн вообще не дотронулась до Алекса, словно избегала это делать.

– Оливия, – сердечно произнесла она, – мой муж уже дал вам что-нибудь выпить или съесть? Нет? Какой наглец! Пойдемте, перекусим что-нибудь, пока эта стая саранчи, которую он называет семьей, все не размела.

Энн решительно взяла меня за локоть и повела к дому.

– Не беспокойтесь об Алексе. Он пообщается с Джеймсом, – с нежной обреченностью сказала она. – Эти двое вместе – настоящее стихийное бедствие. Лучше не стоять у них на пути.

На кухне Энн вытащила из холодильника холодные бутылки колы и протянула одну из них мне. Потом открутила крышку с другой бутылки и, запрокинув голову, начала пить газировку большими глотками. Я разбиралась со своей колой чуть дольше, отпивая по чуть-чуть. И особо ничего не говорила.

– Со стороны Алекса было очень мило приехать с вами, – тихо сказала Энн.

Перед домом, на веранде, играла музыка, вечеринка была в разгаре. Гости смеялись. До слуха доносились рев двигателя и плач ребенка. Я бросила взгляд на веранду через окно-эркер. Алекс и Джейми стояли у ограды пирса, бок о бок, держа в руках пиво. Ветер откинул волосы с лица Алекса. Мой парень смеялся, но… Разве я когда-нибудь видела, чтобы он смеялся вот так? Стоял так с кем-то рядом, близко-близко? Видела ли когда-либо, чтобы он наклонялся к кому-то вот так – как должен был наклоняться только ко мне, ко мне одной?..

– Они… дружат… очень давно? – наконец выдавила я из себя.

– О да! Начиная со средней школы. – Энн сложила руки на животе, обхватив ладонями локти. И тоже выглянула из окна. – Они – очень, очень близкие друзья.

Прежде чем я успела что-нибудь ответить – правда, не уверена, что мне этого хотелось, – задняя дверь распахнулась, и в дом ввалилась молодая женщина с извивавшимся в ее руках сыном Энн.

– Эй, мамаша, этому маленькому вонючке нужно кое-что поменять!

– Спасибо, Клэр. Моя сестра, – отрекомендовала Энн, когда Клэр перекинула ребенка через плечо и легонько шлепнула по его одетой в подгузник попке. – Клэр, ты уже знакома с Оливией? С невестой Алекса?

– Ни хрена себе! – веско, с расстановкой произнесла Клэр.

– Хрена себе… – тут же радостно запищал детский голосок у ее плеча.

Энн тяжело вздохнула:

– Клэр…

– Извините, – усмехнулась сестра Энн и перевернула мальчика к нам лицом, посадив его на свое бедро. – Поменяй подгузник ребенку, тут такая гадость! Да, Оливия, привет.

Клэр протянула руку, и я пожала ее. Новая знакомая оглядела меня – внимательно, сверху вниз, дюйм за дюймом. Тщательный осмотр явно затянулся, наконец она тихо присвистнула и покачала головой:

– Вы что, в самом деле выходите замуж за Алекса?

– Да, собираемся пожениться, – ответила я как можно более легкомысленно.

– Клэр! – сердито бросила Энн.

Все это время на меня из-за маленьких ручек смотрело озорное личико. У мальчика были белокурые волосы, как у отца, и светлая кожа матери. А еще большие серые глаза. Я очень долго, задумчиво смотрела на ребенка.

– А что? – невозмутимо пожала плечами Клэр. – Футы! Женщина, которая согласится выйти замуж за этого парня, должна как минимум обладать чувством юмора.

Я засмеялась этому сомнительному комплименту:

– Стараюсь.

– Вот видишь? – Клэр скорчила рожицу Энн и покачала бедром, пока сидевший на нем мальчик не захихикал. – Слушай, давай я заберу этого мистера Вонючку отсюда и сама поменяю ему подгузник, договорились? Ну что, я прощена за этот невинный пипец?

– Пипец! – тут же подхватил мальчик, заливаясь смехом.

– Ляпсус, – пробормотала, поправив, Энн и закатила глаза. – Да, пожалуйста, поменяй Кэму подгузник. Спасибо.

– Рада была познакомиться, Оливия. Не позволяйте никому здесь себя запугать. Мы – не какая-то там плохая компания.

– А я и не испугана, – ответила я.

Клэр унесла Кэма в прихожую, теперь оттуда доносились отголоски их смеха. Энн оторвала кусок бумажного полотенца, крепившегося на держателе, и принялась вытирать крошки со столешницы. Потом бросила бумагу в мусорное ведро и сделала еще один большой глоток газировки.

– Сколько лет вашему сыну?

– Кэму почти три.

Снова бросив взгляд во двор, я заметила, что Алекс и Джейми исчезли с веранды.

– Умираю с голоду, – сказала Энн. – Пойдемте на пирс, перекусим что-нибудь, ладно? И, уверена, гости уже затеяли там что-нибудь безумное, вроде игры в дартс на свежем воздухе или турнира по караоке.

Мой собственный живот призывно урчал, и я решила, что действительно не помешает поесть. По крайней мере, это займет меня на какое-то время, ведь мой парень бросил меня одну, предоставив самой себе.

– Да, перекусить было бы весьма кстати.

– Пойдемте, – сказала Энн. – Я угощу вас.

Мне доводилось бывать и на вечеринках, где я знала каждого приглашенного и ужасно проводила время, и на сборищах, где я не знала ни души, зато классно развлекалась. Этот пикник представлял собой нечто среднее между двумя этими крайностями. Мне не требовалось, чтобы Алекс был рядом со мной каждую секунду, и все же я провела больше времени, махая ему с другого конца двора, наблюдая за ним, играющим в дартс или потягивающим одну за другой бутылку пива, чем в разговорах с ним. Алекс не игнорировал меня: каждый час справлялся, как мои дела, нередко поглядывал в мою сторону. Но он был не со мной.

Он был с Джейми, которого все остальные называли Джеймсом.

Присутствовавшие на вечеринке были очень милы. Они вовлекали меня в свои разговоры, словно знали долгие годы. Некоторые из гостей затеяли оживленное сражение в «Балдердаш», одну из моих любимых настольных игр, и все мы много смеялись. Клэр и ее муж Дин пригласили меня покататься на маленькой парусной лодке, и мы отправились в небольшое путешествие, пока их дочь Пенни осталась с родителями Энн. Мы наелись до отвала, немного потанцевали, попели в караоке.

Сгустились сумерки, и кто-то расставил вдоль кромки воды несколько бамбуковых факелов, по периметру пирса развесили китайские фонарики. Гости с маленькими детьми начали разъезжаться. Несколько добровольцев вызвались почистить мангал, и я помогла на кухне, упаковывая остатки еды с Энн. Мы ловко работали вместе, стоя бок о бок, но едва ли перекинулись и парой слов. Если честно, мне просто нечего было сказать.

И наконец мы с Алексом оказались единственными оставшимися в доме гостями. Энн уложила Кэма спать часом ранее, и мы закончили уборку на кухне. Хозяйка дома включила телевизор, и я мысленно возблагодарила ее за это – теперь мы обе могли смотреть какую-то чепуху, это избавило нас от необходимости подыскивать темы для беседы. Энн вручила мне стакан чая со льдом и налила еще один, для себя, когда Алекс и Джейми, спотыкаясь, ввалились в дом.

– Малышка, – окликнул Алекс.

Никогда прежде я не видела его пьяным. Глаза Алекса сияли нетрезвым блеском, его щеки ярко горели, рот был влажным и обмякшим. Рубашка Алекса распахнулась почти до талии, а еще он умудрился где-то потерять свои ботинки. Джейми выглядел ненамного лучше: потные волосы прилипли ко лбу, рубашку испещрили пятна от свежей травы.

– Что это, черт возьми, вы делали? – возмутилась Энн. – Дрались, что ли?

– Этот негодяй пытался отобрать у меня последнее пиво, – объяснил Джейми. – Пришлось надрать ему задницу.

– Черт тебя возьми, придурок, – бросил Алекс, показав приятелю характерный жест средним пальцем, причем с обеих рук. – Ты спер последнюю булочку!

– У нас таких булочек еще целая куча, – сухо сказала Энн и, опустившись на диван, подогнула под себя ноги. – Они в холодильнике. Возьми сам.

Алекс театрально прижал руку к сердцу.

– О, Энн! Ты – богиня! – Он посмотрел на меня. – Детка… детка, где тебя носило весь день? Мне так тебя не хватало!

То и дело спотыкаясь, Алекс одолел две ступеньки, которые вели в находящуюся внизу гостиную, и с разбегу налетел на маленький диванчик, рассчитанный на двоих, на котором сидела я. Засмеялся. Потом положил голову мне на плечо и взглянул своими большими серыми глазами:

– Малышка, привет.

Я коснулась лица Алекса. Его кожа была горячей. Он поцеловал мою ладонь, и я поспешила отдернуть руку, ощутив неловкость от этой неожиданной демонстрации нежной привязанности перед его друзьями.

– Привет.

Алекс рухнул на диванчик. Джейми остался на кухне, начав шелестеть чем-то в холодильнике. Я перехватила пристальный взгляд Энн, следившей за мужем. Она не выглядела расстроенной, это точно. Скорее смирившейся. И определенно не удивленной.

– Принеси мне одну из тех булочек, ты, негодник, – потребовал Алекс.

– Черт возьми, парень, пойди и возьми сам! Я не твой гребаный слуга!

– Да пошел ты, мешок с дерьмом, – отозвался Алекс и поерзал на диванчике, поудобнее устраиваясь рядом со мной. – Детка, ты ведь принесешь мне булочку?

– Малыш, – строгим голосом ответила я, – возможно, нам лучше подумать о возвращении в отель?

– Нет-нет, вы не можете уехать сейчас. – Джейми повернулся от холодильника, на его лице отразилась тревога. – Вы совсем недавно приехали. Я как раз собирался открыть бутылку «Джемесона»!

И оба друга громко, грубо заржали. Мы с Энн даже не улыбнулись. Она вздохнула, и я почувствовала, как напрягся каждый мой мускул.

– Джеймс, Кэм спит, – попыталась образумить мужа Энн.

Джейми приложил палец к губам:

– Точно. Прости. Я забыл. Мы пойдем во двор. Ну давай, ты, проклятый членосос, тащи свою голубую задницу на пирс, там мы сможем выпить это дерьмо!

Сидевший рядом со мной Алекс пошевельнулся и сел прямо. Я подумала, что он обязательно обидится на Джейми, который назвал его членососом, но Алекс лишь рассмеялся и легонько подтолкнул меня локтем:

– Мы немножко побудем на свежем воздухе, малышка. Хорошо?

Я больно прикусила язык, с которого уже готовы были слететь пара ласковых. Между тем, чтобы быть твердой, и тем, чтобы быть стервой, существует слишком тонкая грань, и я едва не преодолела ее. Даже подумывала устроить скандал. В конце концов, я провела здесь несколько часов, не ощущая ни капли внимания со стороны своего парня и пытаясь вести себя учтиво с абсолютно незнакомыми людьми. А еще наблюдая за тем, как мой жених ведет себя словно идиот в компании парня, который практически не отлипал от него.

– Джеймс, – тихо, но угрожающе произнесла Энн.

Мне не хотелось быть ей признательной, но я ощутила нечто вроде благодарности. И встала с диванчика. Алекс поднялся следом за мной. Он держался за мою руку – чтобы не упасть, или, возможно, чтобы убедить меня.

– Всего один бокальчик, – настаивал Алекс. – А потом поедем. Я не видел Джейми целую вечность!

Если бы он поцеловал меня, умоляя позволить ему пропустить пару глотков горячительного, это было бы концом наших отношений. Но он не сделал этого. Лишь посмотрел на меня своим обаятельным взглядом, прекрасно понимая, что я не умею ему сопротивляться. В этот момент я осознала, что все-таки не смогу превратиться в стерву, как того хотела.

– Я люблю тебя, – сказал Алекс мне на ухо. Его слова прозвучали слишком громко для шепота, хотя этот обольститель казался достаточно захмелевшим, чтобы просчитывать свои действия.

И они с Джейми отправились на пирс, оставив нас с Энн переглядываться через журнальный столик. Она пощелкала пультом от телевизора. С пирса до меня донесся смех.

– Мне очень жаль, – сказала Энн. – Они действительно очень давно не виделись.

– Алекс сказал, пару лет.

Она поколебалась, потом медленно кивнула:

– Да. Думаю, достаточно долго.

Мои пальцы сжались в кулаки – не от ярости, просто было нечем занять руки, я по-прежнему чувствовала себя неловко. Карманов у меня не было. Да и вообще, мне не хотелось здесь больше находиться.

Еще один взрыв хохота проник через заднюю дверь, заставив нас обеих повернуть головы. Энн снова вздохнула. Я же подавила свой вздох, который тут же застрял в моем горле. Сощурившись, Энн посмотрела на меня.

– Они оба могут быть такими придурками! – бросила она.

Ее слова удивили меня, и я не сдержала смешок:

– Вы и правда так думаете?

– О боже, да. – Энн поднялась. – Они ведут себя непотребно, даже если просто разговаривают по телефону или рубятся в игровую приставку. И даже не говорите мне про их общение на «Коннекс»! Клянусь, кажется, будто им обоим лет по пятнадцать!

– Это… Я его таким еще не видела.

Помедлив секунду, Энн кивнула:

– Хотите еще чаю? Кусочек торта? Мне удалось припасти немного.

– От торта никогда не откажусь. Да, пожалуйста. – Я последовала за хозяйкой на кухню, где она вынула из холодильника шоколадный торт.

Энн отрезала пару кусков, а я налила чаю. Мы расположились у столешницы, откуда, наклонившись, было удобно смотреть в выходившее на пирс окно. Но в кромешной тьме я могла разглядеть лишь темно-красный огонек сигареты, метавшийся взад-вперед. Я пронзила вилкой толстый слой шоколадной глазури, но не стала есть.

– Они всегда так себя ведут? – спросила я.

Энн облизнула глазурь со своей вилки.

– Думаю, они бы так не безобразничали, если бы виделись почаще. Со всеми остальными Джеймс так себя не ведет.

– Алекс тоже… здесь он другой.

– Они дружат давным-давно, – в который раз произнесла она.

Я обернулась к ней:

– Итак, что же мне со всем этим делать?

Энн снова старательно облизала глазурь и опустила вилку.

– А вы действительно его любите?

Из уст кого-нибудь другого этот вопрос мог бы прозвучать оскорбительно, но она спрашивала искренне.

– Люблю. Очень люблю.

– Тогда вы должны знать…

– Я уже знаю достаточно, – оборвала я.

Энн долго, пристально смотрела на меня, и этот внимательный взгляд дал мне понять, что она, возможно, знает обо мне намного больше, чем могла понять за короткий период знакомства.

– Тогда вам следует поступать так, как я – с Джеймсом.

– Это как же?

Энн снова выглянула в открытое окно, и до нас в который раз донесся взрыв хохота.

– Вы можете любить его, даже при том, что иногда он ведет себя как придурок.

…И в этот момент я вдруг поняла все.

Это ощущалось в том, о чем Энн не говорила, явно умалчивая. В том, как старательно она избегала касаться Алекса, даже не обменялась с ним рукопожатием. В том, как она наблюдала за Алексом и своим мужем, которые вдруг превратились в озорных мальчишек. В том, как она была добра ко мне. И внезапно, к моему ужасу, это отозвалось в паре больших серых глаз на лице малыша.

Вокруг меня, на кухне, все замерло.

Это было очень тихое, даже безмолвное выяснение отношений, и теперь, когда все карты были раскрыты, я не знала, как поступить: нагнетать обстановку дальше или воздержаться от разбирательств. Сейчас мне отчаянно требовалась фотокамера, забытая в номере отеля. Глядя на все происходящее через объектив, я, возможно, увидела бы совсем другую вечеринку. Иных людей. Энн и Джеймс, вероятно, предстали бы самой обыкновенной, среднестатистической супружеской парой. А их сын, возможно, не был бы так похож на моего возлюбленного.

Но спасительной камеры со мной не было. Все происходило по-настоящему, прямо здесь и сейчас, и голая правда яростно хлестала меня по лицу, снова и снова. Я быстро, резко глотнула воздух ртом.

– Думаю, нам пора ехать.

– Оливия, – поспешила окликнуть Энн, но я уже бросилась к задней двери, рывком распахнув ее.

Алекс и Джейми не целовались, и мне было даже жаль, что я не застукала их за чем-то подобным. Так, возможно, у меня был бы отличный повод покончить со всей этой историей раз и навсегда. Но они действительно не целовались, просто сидели рядышком на большом шезлонге, соприкасаясь плечами. До слуха доносился их тихий смех, сопровождавший обсуждение каких-то интимных подробностей жизни, которые я не хотела слышать.

– Алекс.

Он не поднял на меня глаза сразу, в тот же момент, когда услышал мой голос. За несколько бесконечно долгих секунд, потребовавшихся Алексу, чтобы взглянуть на меня, я уже почти решила оставить его в этом доме и уехать одна. Потом он все-таки посмотрел на меня, расплывшись в улыбке. Я увидела на лице Алекса любовь – любовь, которая предназначалась явно не мне, – и с трудом удержалась от желания смахнуть ее пощечиной.

– Поехали, – сказала я.

– Но, малышка…

– Прямо сейчас.

Они с Джейми не произнесли ни слова, но Алекс поднялся. Позади я услышала шаги Энн, которая теперь остановилась в дверном проеме и тоже хранила молчание. Я не ссорилась ни с ней, ни с ее мужем, поэтому поторопила Алекса сдержанно и негромко. В тишине я вдруг услышала слабый плач Кэма, и Энн вернулась в дом, чтобы позаботиться о ребенке. Джейми встал с шезлонга и проводил нас до машины. Я скользнула за руль и сосредоточенно смотрела прямо перед собой, пока друзья прощались.

Я кипела всю дорогу к отелю, но сидевший на пассажирском месте Алекс не произносил ни слова, и я до крови прикусила себе язык. Когда мы вернулись в номер, Алекс скрылся в ванной, где долго шумел унитазом. Потом, шатаясь, доплелся до кровати и рухнул вниз, не раздевшись и не почистив зубы. Я простояла под душем долго, очень долго, а когда вышла, почувствовала, как желудок свело спазмом. Ночь я провела в кресле, укутавшись найденным в шкафу запасным одеялом, и без подушки, способной поддержать мою раскалывающуюся от боли голову.

Это была долгая, долгая дорога домой.

Глава 21

Мы вернулись домой поздно, сразу отправившись в кровать. На следующее утро я рано встала и, оставив Алекса спать дальше, отправилась наверх, в студию, чтобы заняться делами, отложенными ради поездки на уик-энд. Я забылась в успокаивающих мелочах, приступив к коррекции серии фотографий, сделанных для рекламы местного спа-салона. Я выбрала несколько снимков Сары в разных позах и стала добавлять всевозможные фоны, пытаясь убедить потенциальных клиентов: трата денег именно в этом конкретном спа-салоне эквивалентна роскошному отпуску на экзотическом курорте. По сравнению с уик-эндом, который я только что провела, экзотическим и роскошным выглядело бы все, что угодно.

Сегодня у меня была запланирована вечерняя смена в «Фото Фолкс». Меня ждала гора белья, которое нужно было отнести в прачечную, несколько местных командировок. Моя неделя была распланирована. Мысль о списке простых дел, над которыми я не задумалась бы еще на прошлой неделе, теперь буквально парализовала меня, заставив замереть в нерешительности. Я смотрела на монитор ноутбука, мои пальцы машинально стучали по клавиатуре, но я никак не могла сосредоточиться.

Думаю, в жизни всегда можно оглянуться назад и точно определить момент, с которого все хорошее вдруг обратилось в последнее дерьмо. Как точно знаю и то, что всегда можно расстаться прежде, чем отношения дойдут до крайней точки. Но я не хотела, чтобы это закончилось. Не хотела терять Алекса – и не хотела бросать его.

Но, увы, понимала, что именно к этому и идет.

Алекс принес мне кофе, и я едва обменялась с ним парой слов. Он поцеловал меня в макушку и провел губами по моей шее, но я снова промолчала. Закрыв глаза, я чувствовала его прикосновения, слушала мягкий шелест его дыхания. А потом отпрянула.

Алекс резко выдохнул. Кажется, он уже покорился своей участи.

– Ты явно не в духе, – смиренно слетело с его губ.

Я аккуратно щелкнула мышкой, чтобы закрыть файл с проектом. На экране выскочило диалоговое окно: «В ваш документ внесены изменения. Сохранить? Да или нет».

Я потратила несколько часов, работая над этой частью задания, но оно все еще было откровенным фуфлом – по правде говоря, проект стал только хуже. Время утекло впустую, но я выучила очередной горький урок.

И выбрала «нет».

Потом медленно повернулась на стуле, оказавшись лицом к лицу с Алексом.

– Нам нужно поговорить.

Глаза Алекса сузились, совсем чуть-чуть, линия его рта еле заметно сжалась. Тем не менее он кивнул и, подтащив стул с прямой спинкой, уселся передо мной. Алекс все еще не оделся и даже не принял душ, его взъерошенные волосы и обвисший край пижамы молили о моей заботе, просили моей нежности.

Все в нем по-прежнему соблазняло меня, и я отвела взгляд, чтобы не поддаться искушению.

– Прости, – сказал Алекс. – Я знаю, что мой отец – законченный кретин. Мне очень жаль.

Дата добавления: 2015-08-10