Сто дней» и Второй Парижский мир. Итоги Венского конгресса

Конгресс уже заканчивал свою работу,

«Сто дней» когда 7 марта 1815 г. пришло известие, что

Наполеон покинул Эльбу и с триумфом про­двигается к Парижу. Начались знаменитые «Сто дней» французско­го императора. Добиваясь побед на поле боя, Наполеон сумел на­нести и серьезный дипломатический удар, переслав Александру I секретный австро-англо-французский договор от 3 января 1815 г., неосторожно забытый Людовиком XVIII во время бегства из дворца Тюильри. Однако надежды Наполеона на раскол коалиции не оправ­дались — Александр I ограничился лишь моральным удовлетворе­нием, продемонстрировав документ Меттерниху и понаблюдав несколько минут за его лицом. Союзников по-прежнему связывало гораздо больше, чем разделяло, поэтому, мгновенно забыв прошлые споры, четыре великие державы обновили свои обязательства по Шомонскому договору 1814 г. и заключили 25 марта в Вене новую воен­ную конвенцию. По этой конвенции каждая из держав обязывалась выставить армии по 150 тыс. человек и вести войну до окончательно­го низвержения Наполеона. Великобритания выплачивала остальным участникам субсидии на 1,8 млн фунтов стерлингов. Четыре державы потребовали присоединения к союзу всех прочих европейских государств. И действительно, союзников поддержали все страны за исключением Швеции, Неаполя и Турции. Так возникла Седьмая коалиция.

18 июня Наполеон потерпел окончательное поражение при Ва­терлоо и через четыре дня повторно отрекся от престола. Перед союз­никами вновь, хотя уже без прежней остроты, встали три вопроса вес­ны 1814 г.: судьба Наполеона, проблема его преемника, вопрос французских границ.

Судьба Наполеона на этот раз была ре-

Вторая реставрация шена не столь великодушно. Специальной

Бурбонов декларацией Венского конгресса от 13 марта

1815 г. он объявлялся вне закона и должен быть предан «праведной мести общества». После Ватерлоо, по кон­венции 2 августа 1815 г., он считался общим пленником держав коа­лиции и подлежал содержанию под арестом в месте по выбору анг­лийского правительства с присутствием комиссаров прочих союзных держав, «которые долженствуют только удостоверяться, там ли он». Местом содержания бывшего императора стал небольшой остров Святая Елена в Южной Атлантике.

Что касается проблемы нового французского короля, то, не­смотря на то что Александр I некоторое время подумывал о возведении на французский трон Орлеанской династии, поскольку Людо­вик XVIII, которого русский царь считал лично себе обязанным, доказал свое вероломство Союзом 3 января, а Франц I при опреде­ленных обстоятельствах полагал возможной кандидатуру своего внука Наполеона II, в итоге все союзники выступили за повторную рестав­рацию Бурбонов.

Окончательный итог Наполеоновской

Второй Парижский эпохе подвел заключенный 20 ноября 1815 г.

мир Второй Парижский мир. Если Первый

Па­рижский мир со своими мягкими условиями во многом представлял собой «мир примирения», то при подписании Второго Парижского мира некоторые державы, и особенно Пруссия, требовали «мира воз­мездия», и в частности аннексии Эльзаса. Существовал и план созда­ния нового государства из Бургундии, Лотарингии и Эльзаса во главе с австрийским эрцгерцогом Карлом, выдвигавшийся рядом герман­ских государств. После довольно продолжительных дискуссий бы­ло решено признать принцип «границ 1790 г.». Это означало, что Франция теряла на северо-востоке приграничные территории Филиппвиль и Мариенбург, передававшиеся Соединенному королевству Бельгии и Нидерландов; на западе — остававшуюся французской часть Пфальца и Саарбрюккена; на юго-востоке — последнюю часть Савойи, небольшую территорию в Швейцарии в районе Женевы, а также отказывалась от суверенных прав на Монако. Вместе с тем она сохраняла за собой захваченные в начале революции папские Венесэн и Авиньон и получала швейцарский Мюльхаузен и вюртембергский Мепельгард.

Кроме того, Франция выплачивала контрибуцию в размере 700 млн франков; на ее территории на срок от трех до пяти лет разме­щались оккупационные войска; после этого договора в Италию и Германию была возвращена большая часть награбленных произведе­ний искусства.

В один день с Вторым Парижским ми-

Четверной союз ром союзники особыми конвенциями еще

раз подтвердили и уточнили свои военные обязательства по Шомонскому договору марта 1814 г. и Венским конвенциям марта 1815 г.: в случае необходи­мости они обязывались увеличить свои оккупационные войска на 60 тыс. или даже выступить всеми вооруженными силами. В полити­ческой части конвенции, помимо особым образом подчеркнутой не­обходимости отрешения Наполеона от всякой власти, важное значе­ние имела статья 6, согласно которой с целью сохранения мира в Европе предусматривались регулярные конгрессы монархов или их министров. В этом решении еще раз проявилось новое понимание международных отношений — не как хаоса противоборствующих сил, а как некоей системы, которую возможно регулировать. Статья 6 о совещаниях великих держав «об их общих интересах и для обсуждения мер... для сохранения мира в Европе» стала основой для так называемой «эпохи конгрессов» 10—20-х гг. XIX в.

Среди великих держав главной выиграв-

Итоги Венского шей стороной оказалась Англия. Она вышла

конгресса победительницей из «второй Столетней вой-

ны», ее исторический соперник был сокрушен. Ее стратегический идеал — морское преобладание и европейское равновесие — был достигнут. В 1815 г. Англия контролирует большинство колоний Европы, господствует на всех морских путях, обеспечивает себе доступ к новым заокеанским богатствам. Как сказал один современник, Англия не обязана никому больше, чем Наполеону.

Положение России в чем-то было сходным с английским. Наряду с Англией Россия являлась второй великой державой с внеевропей­скими, по сути, мировыми интересами, простиравшимися от Цен­тральной Азии и Дальнего Востока до Северной Америки, поэтому, как и в случае с Англией, равновесие и стабильность в Европе было условием успехов вне нее. Одним из наиболее важных последствий закончившейся в 1815 г. эпохи стала доселе невиданная степень включенности России в европейские дела — как в смысле ее геогра­фического продвижения на запад, так и в еще большей степени в смысле приобретенного в годы войны с Наполеоном политического веса, делавшего Россию лидирующей державой континента.

В отличие от Англии и России интересы Австрии и Пруссии по-прежнему носили преимущественно региональный характер. Ис­чезновение наполеоновской угрозы вновь поставило на повестку дня проблему австро-прусского дуализма, однако с новыми акцентами, расставленными Венским конгрессом. Сама структура территориаль­ных приобретений германских великих держав изменила характер их соперничества по сравнению с XVIII в. В то время как Австрия с по­лучением Ломбардии и Венеции продолжала терять свой германский характер и географически удалялась из германского культурного и политического круга, Пруссия наращивала свой вес в Германии, са­мой разрозненностью своих территорий подталкиваемая к идее объе­динения. К тому же, получив рейнские земли, Пруссия сменила Габс­бургов в их исторической миссии «стражи на Рейне», превратилась в главный форпост Германии против «наследственного врага» Фран­ции, что также не могло не сказаться на ее германских позициях.

В то время как прочие великие державы, хотя и в разной степени, но выиграли от международного урегулирования 1814—1815 гг., побеж­денная Франция воспринимала его как унижение и потому с первых же послевоенных лет превратилась в главную ревизионистскую силу и потенциальную угрозу Венской системе, а Рейн стал одной из глав­ных целей французской внешней политики вплоть до XX в.

В целом Венский конгресс открыл самое мирное в предшество­вавшей европейской истории столетие, поскольку при всех модифи­кациях его решений вплоть до последних десятилетий XIX в. утверди­лось устойчивое представление о системе европейских государств, к которой отдельные страны принадлежат как части к целому и сохранение которой несет больше выгод, чем потерь.

Вместе с тем Венской системе с самого момента ее зарождения был присущ целый ряд упущений и слабостей. В первую очередь сис­тема была подчеркнуто европоцентричной. Собравшиеся в Вене по­литики исходили из традиционного представления о неевропейском мире как о своеобразном продолжении европейских государств по ту сторону океана, никак не учитывая возможности появления там са­мостоятельных политических субъектов и даже образования регио­нальных международных систем. Проявившаяся в течение XIX в. тен­денция к глобализации международных отношений, а также новое качество колониального соперничества станет одним из самых системоразрушающих факторов.

При всей своей европоцентричности, решения Венского конгрес­са не затронули целый европейский регион, в котором к этому време­ни проявляли заинтересованность все великие державы, кроме Прус-

сии, — Балканы. Не случайно, что именно восточный вопрос станет одним из главных противоречий на протяжении целого века.

Проблемы существовали даже в тех регионах, которым конгресс уделил самое пристальное внимание. В своем стремлении закрепить послевоенное устройство Венский конгресс не сделал последнего ша­га и упустил возможность создать еще один предохранитель в лице взаимных гарантий послевоенного территориального устройства. Эта идея, высказывавшаяся еще во время англо-русских переговоров 1805 г. и обсуждавшаяся на самом конгрессе, так и не была реализо­вана. Между тем потенциальную угрозу новому порядку в Европе не­сли не только отдельные ревизионистские государства, прежде всего Франция, но и отдельные течения общественной мысли, и в первую очередь национализм. Одну из главных слабостей системы составляла нерешенность (в глазах представителей национальных движений) трех важнейших вопросов — германского, итальянского и польского. Иными словами, будущее Венской системы зависело от того, насколько она окажется способной к изменениям.

191
Глава 12. Международные отношения в Западном полушарии с конца XVIII в. по 60-е гг. XIX в.

Дата добавления: 2015-08-10